Родители его еле отловили и официально представили их друг другу («как будто я его раньше не знала, этого очкарика!» - фыркнула девушка). Два дня они провели вместе в милых вежливых беседах и были, наконец, отпущены восвояси, она в Университет, он в своё посольство.
- Увидимся теперь только на новогоднем балу. Но это и к лучшему, хоть меньше надоест до свадьбы. До неё ещё полтора года, папа с мамой хотят, чтобы я сначала закончила учиться. Серх не возражает: ещё бы, ему по должности жена-неуч не положена. И я успею как следует повеселиться! – Ханна мечтательно посмотрела в потолок, потом хлопнула себя по лбу и засмеялась. – Трещу тут о всякой ерунде, а пришла-то ведь по делу! Давайте сегодня будем петь вместе!
Видя моё недоумение, она объяснила, что из предложенных дисциплин «дамского» факультета методом от противного выбрала вокал. Потому что шить-вышивать терпеть не может, к рисованию таланта нет, а танцует она хорошо лишь по меркам троллей. Люди и, особенно, эльвы, считают её движения корявыми и неграциозными, поэтому позориться никакого желания нет. А вот голос у неё неплохой, даже преподавательница по вокалу это признала. К сегодняшнему дню надо было разучить одну песню и выступить с ней на сборном концерте. Ничего особенного, обычная практика: кроме немногочисленных будущих историков, там будут только сами искусствоведки. С их стороны ожидается демонстративное сморщивание носов и ехидные комментарии, но это не страшно, они всегда такие. Страшно другое: на празднике в честь помолвки Ханна несколько перестаралась с горячительными напитками (а, родители разрешают, сами уклюкались на радостях...) и только потом обнаружила, что временно охрипла. Не то, чтобы совсем, тогда бы она просто сказалась больной и пропустила выступление, просто на несколько дней изменилась тональность. Голос стал грубее и ниже, что, конечно, не укроется от метрессы Гробец.
- Она прекрасно знает, отчего возникает такое искажение, и устроит мне жуткий разнос. Как это так – пренебрегать заботой о своём хрупком природном «инструменте»! Она же помешана на пении и сама даже летом ходит в шарфе – бережёт голос. Так что поставит мне незачёт, как пить дать. А эти расфуфыренные овцы будут слушать и злорадно блеять в свои надушенные платочки...
- Почему «овцы»? – смеясь, спросила я.
- А, так их мой брат называет. Он с ними общается, говорит – это один большой коллективный разум. Куда одна овца, туда и все. Понятно? Если я сегодня опозорюсь, потом уже бесполезно что-то доказывать. Вот я и подумала...
- Спеть вместо вас? Но это ведь нереально!
- Да нет, конечно! – отмахнулась Ханна. – Просто я скажу наставнице, что ты новенькая и тоже хочешь петь. А поскольку время выступлений ограничено, мы будем петь вдвоём. Если немного порепетировать, то можно исхитриться и прикрыть мои огрехи. Всё равно на тебя будут больше внимания обращать.
- Это точно.
- Ээ, прости, я не это имела в виду! Если хочешь, то для чистоты эксперимента можно сделать вот что...
Мы расстались с Ханной незадолго до начала занятий, да и то лишь для того, чтобы одеться-собраться. До корпуса шли вместе и болтали вполне по-дружески. Как-то незаметно я тоже стала говорить ей «ты» (мне как простолюдинке это было привычнее), и она нисколько не возражала. Ханна вообще оказалась девушкой жизнерадостной и простой, без типичных аристократических замашек, общаться с ней было одно удовольствие. Пока мы шли через двор, она успела поздороваться чуть ли не с дюжиной студентов, кому-то махала издалека, с кем-то перебрасывалась парой слов – и всё с такой дружелюбной улыбкой, на которую просто невозможно было не ответить. Зато как потом вытягивались лица, стоило заметить рядом с ней меня! Я искренне забавлялась. Здоровалась и шла себе дальше. Если мы с Ханной подружимся, то я здесь точно не пропаду!
Однокурсники встретили наше появление сдержанно: без особого энтузиазма при виде меня, без бурной радости при виде неё. В перерыве Ханна объяснила, что отношения с группой у неё нейтральные – без взаимного интереса, но и без вражды. Шира смотрит на неё свысока (как и почти на всех), но ей на это искренне плевать. С очкариками (забавное слово) она общается исключительно на учебные темы, а с «парнями-человеками» ещё и на военные. В смысле? Ну, папочка-то у неё – генерал, командует королевской тролльей тысячей, любимый брат, конечно, тоже офицер, он уже на последнем курсе, потом будет самого принца охранять, вот! За весь день я ещё несколько раз слышала от неё упоминания о брате и мысленно вздыхала. Да уж, будь и у меня такой защитник, скольких слёз в детстве можно было бы избежать...
Лекции сегодня проходили куда спокойнее. Опрос у деканши был только в субботу, так что я в полной мере наслаждалась жизнью: спокойно впитывала новую информацию и раскладывала её в голове по полочкам. Два раза меня спрашивали наравне со всеми, и ничего страшного из этого не вышло. Единственное, что меня смущало – поверхностное и исключительно книжное знание арвийского языка. Но тут мне неожиданно пошли навстречу и разрешили посещать дополнительные бесплатные курсы для отстающих, а пока пообещали спрашивать без излишней строгости. Я даже растерялась и искренне поблагодарила преподавателя. Не знаю, может, свою роль сыграло то, что он был гоблином и невольно принял меня за свою? Странно, конечно, при моём-то росте...
Забавный случай произошёл на лекции у мэтра Рино. В самом начале он, как обычно, задал студентам несколько устных вопросов, и, когда очередь дошла до Ханны, выяснилось, что она совершенно не готова.
- Леди К’Рах, я, конечно, понимаю, что в связи с помолвкой вам было совершенно не до какой-то глупой истории, - пытаясь выглядеть строгим, укорил её молодой наставник. – Но можно же было взять на себя труд и открыть учебник хотя бы перед уроком! Надеюсь, вы всё же соберётесь и вспомните, какие два военачальника отличились в битве при Валио?
Взгляд Ханны машинально заметался по классу, пока не наткнулся на мой. Точнее, на мои огромные-преогромные вытаращенные глаза. Она непонимающе захлопала ресницами, пришлось ещё постучать пальцем по виску. Дошло, наконец!
- Генералы Глазо и... ээ...
Бедный гном не удержался на стуле и колобком скатился по ступенькам к кафедре.
- И Зубко!
Мэтр Логан хрюкнул, закрыл лицо руками и, кажется, зарыдал от смеха. К нему неуверенно присоединились Ник и Марта, аристократы, по счастью, ничего не поняли. Я мучительно покраснела.
- Леди... уфф... Леди Ханна, вам должно быть стыдно не знать своего прославленного соотечественника! Или хотя бы внимательней следить за подсказкой. Вам что показывали?
- Зуб... – также краснея, пробормотала девушка.
- Не просто зуб. А клык! Ну?
- Аа... Генерал Стоклык! Прости, Сина...
- Ладно уж. Ради вашей самоотверженной подруги я не поставлю вам минус. Но на будущее учтите, обе, больше никаких подсказок!
- Конечно-конечно! – хором заверили мы.
- А вы, господин Ирлик, впредь не будьте столь впечатлительны, так и ручки-ножки переломать можно ненароком.
Бедный гномик! На него абсолютно все смотрят свысока. И, кажется, вполне заслуженно...
Обедали мы с Ханной второпях и сразу вернулись обратно на факультет. Нашли пустую аудиторию и в оставшееся до звонка время усердно репетировали. Текст песни благодаря своей памяти я выучила мгновенно, и в результате наше совместное творчество звучало вполне пристойно.
Светлое и словно воздушное здание факультета изящных искусств произвело на меня самое благоприятное впечатление. В отличие от его воспитанниц – они все как одна провожали нас самыми презрительными взглядами. И это ещё при том, что видели нас только мельком: мы торопились и потому чуть не бежали, стремясь до начала «концерта» переговорить с наставницей. Успели, и Ханна изложила ей свою идею. Метрессе Гробец она пришлась по душе; нам не только разрешили выступать вместе, но и выдали две длинные накидки из плотного шёлка с капюшоном и прикреплённой к нему густой вуалью. Это всё Ханна придумала, для чистоты эксперимента: пусть слушатели оценят наши голоса, а не внешность. Мы забежали в отдельную комнатку, тщательно завернулись в накидки и надели на руки перчатки. Глянули в зеркало и захихикали – вместо девушки-тролля и девушки-страшилки перед нами стояли две таинственные незнакомки.
- Жаль, здесь сейчас нет принца, он был бы заинтригован!
- Думаешь?
- А то! Он уже всех студенток в лицо знает, точнее, они сами при каждом удобном и неудобном случае перед ним дефилируют... И тут мы – все такие загадочные. Я бы на его месте начала нас настойчиво преследовать!
Мы снова рассмеялись, и в это время в комнату заглянула служанка – проводить в зал. Это и вправду оказался именно зал – просторное светлое помещение с небольшой сценой и длинными рядами кресел. Почти все они были заняты преподавателями, выступающими студентками и студентками-зрительницами. Впрочем, к своему изумлению, я разглядела и нескольких мужчин. Мы с Ханной устроились в последнем ряду в уголке.
- А что тут делают мужчины? Невест присматривают?
- Вон те? Да нет, это тоже студенты. Ты что, думала, на факультете одни девушки учатся?
- Ну да. Он же ещё «дамский» называется...
- Это потому, что женщин тут процентов девяносто, а то и больше. Но иногда и мужиков вот заносит. Они тоже поют, танцуют, даже вышивают – знаешь, а неплохо получается! В прошлом году один такой всё за моим братом бегал, хотел подружиться. Пока Хард его кулаком промеж глаз не приласкал.
- Ничего себе! Суровый у тебя брат...
- Да нет, он добрый и хороший! – ожидаемо не согласилась Ханна. – И без причины даже в детстве не дрался. Он тогда сказал – вот выйдешь замуж, тогда и объясню, за что Зедика ударил. А пока и имени его не упоминай, а то зарычу.
Мы ещё немного похихикали, пытаясь отгадать причину столь упорной неприязни, но тут на сцену вышла метресса Гробец и объявила начало «промежуточного аттестационного концерта». За два смежных урока зрителям предстояло оценить «мастерство своих блистательных подруг и, в свою очередь, удивить их собственным искусством».
- Так, главное – не заснуть, особенно на ариях! – дала себе установку Ханна.
Лично я начавшиеся выступления смотрела и слушала с удовольствием. Всё же, несмотря на высокомерный вид, все девушки пели и танцевали на очень высоком уровне. По крайней мере, на мой невежественный взгляд. Внимание рассеялось лишь во время игры на арфе – но скорее из-за того, что мелодия была какая-то усыпляющая. Один из парней аж всхрапнул, но был тут же призван к порядку локтем соседки. Единственный выступающий студент мужского пола оказался эльвом. До того красивым и грациозным, что даже моргать было обидно – не хотелось пропустить и малейшего движения его фантастического танца. Именно фантастического, потому что я даже примерно не представляла, как можно столько времени крутиться вокруг себя, стоя на одной ноге, или в прыжке пролетать чуть ли не всю сцену. Я была по-настоящему потрясена. Эльву долго аплодировали, а вот вышедшей за ним девушке не повезло – от волнения она споткнулась посреди танца и едва избежала неловкого падения. В зале тут же злорадно зашушукались...
А потом настала наша очередь. Метресса Гробец, предупреждая вопросы и возможное недовольство, произнесла маленькую речь о том, как важно уметь сосредоточиться на главном, на самом искусстве, не отвлекаясь на разные мимолётные мелочи. Эту истину нам сейчас и проиллюстрируют две девушки, чьи имена она назовёт позже...
Я, конечно, волновалась, но не слишком. Голос меня никогда особенно не подводил, а значит, основное дело за Ханной, чтоб не перестаралась и не пела во всю мощь. А ещё очень удачно, что на мне вуаль – из-под неё лица зрителей видны нечётко. Судя по предыдущим выступлениям, в массе своей лица эти не сильно доброжелательные... А мне не видно.
Мы старались и, кажется, ни разу не сфальшивили. Метресса Гробец присоединилась к аплодисментам – не такие, как у эльва, но они всё-таки были. Значит, зачёт в кармане!
Оказалось, мы с Ханной выступали последними. Наставница снова вышла на сцену и объявила, что на этот раз все хорошо подготовились и поэтому все аттестованы. Да, и баронесса Либо – с замечаниями, но не стоит раздувать трагедию из-за какой-то помарки... Я вздохнула с облегчением. Судя по всему, здешние педагоги весьма лояльны к своим ученицам. В отличие от учениц по отношению друг к другу.
- А теперь обещанный подарок от его высочества! – радостно объявила метресса и махнула рукой в сторону небольшой, почти полностью занавешенной ложи справа от сцены. Я на неё и внимания не обратила, а теперь оторопело наблюдала, как, изящно перемахнув через бортик, в зале появился Дэллис. Девушки восторженно и совсем не по этикету завизжали (обычное дело, - флегматично бросила Ханна) и зааплодировали так, что эльву наверняка стало обидно. Но куда ему против принца? С его популярностью мог бы поспорить разве что сам король.
- Спасибо, - улыбнулся Дэлль, когда аплодисменты, наконец, стихли. На сцену он подниматься не стал, словно подчёркивая, что присутствует здесь не как принц, а как такой же студент. – К сожалению, мне не всегда удаётся выкроить время и присутствовать на ваших великолепных концертах, уважаемая леди Клабдия. Но каждый раз мастерство ваших учениц и учеников (персональный кивок эльву) неизменно поражает меня до глубины души... вот как сейчас. Я получил огромное удовольствие. Вы все были неподражаемы и прекрасны... (аплодисменты). Но, к сожалению, по традиции шоколадка у меня только одна. И сегодня я хочу вручить её девушке с поистине чарующим голосом. Не имею чести знать вашего имени... Леди в красном плаще!
Упомянутая леди натурально уронила челюсть – к счастью, под вуалью это было незаметно.
- Да не сиди ты как истукан, вставай и иди к нему! – зашипела леди в синем плаще и с силой дёрнула меня за рукав.
Под прицелом десятков завистливых глаз я приблизилась к сцене. Так странно... Недостижимая мечта снова так близко от меня, смотрит своими удивительными глазами и улыбается – только мне одной. Почти как во сне...
Я с трудом поборола дрожь и изо всех сил постаралась изобразить пристойный реверанс.
- Это вам, - просто сказал принц, продолжая ласково улыбаться. – Хотя ваш голос достоин гораздо большей награды, чем какой-то кусок шоколада. Возьмите его.
В мою руку легла небольшая красивая коробка. А вторая рука неожиданно оказалась в ладони Дэллиса. Как хорошо, что на мне перчатки!
- Госпожа Клабдия не смогла вспомнить ваше имя. Вы недавно поступили?
Интриговать его дальше было бы глупо. Но как же хотелось продлить этот миг! Первый красавец королевства смотрит НА МЕНЯ с искренним интересом! Точнее, пытается рассмотреть за вуалью... Наверное, ему кажется, что у девушки с «чарующим» голосом и всё остальное должно быть не хуже. А это – всего лишь я.
- Вчера вы уже задавали мне этот вопрос, ваше высочество, - негромко сказала я. – В коридоре вашего факультета, когда я случайно ударила вас локтем...
- Синтия?!
Изумились оба. Он – тому, что осознал, кто стоит сейчас перед ним, а я... Он всё же запомнил, как меня зовут! Будь я аристократкой, непременно свалилась бы в обморок от счастья, желательно прямо ему в руки.
- Увидимся теперь только на новогоднем балу. Но это и к лучшему, хоть меньше надоест до свадьбы. До неё ещё полтора года, папа с мамой хотят, чтобы я сначала закончила учиться. Серх не возражает: ещё бы, ему по должности жена-неуч не положена. И я успею как следует повеселиться! – Ханна мечтательно посмотрела в потолок, потом хлопнула себя по лбу и засмеялась. – Трещу тут о всякой ерунде, а пришла-то ведь по делу! Давайте сегодня будем петь вместе!
Видя моё недоумение, она объяснила, что из предложенных дисциплин «дамского» факультета методом от противного выбрала вокал. Потому что шить-вышивать терпеть не может, к рисованию таланта нет, а танцует она хорошо лишь по меркам троллей. Люди и, особенно, эльвы, считают её движения корявыми и неграциозными, поэтому позориться никакого желания нет. А вот голос у неё неплохой, даже преподавательница по вокалу это признала. К сегодняшнему дню надо было разучить одну песню и выступить с ней на сборном концерте. Ничего особенного, обычная практика: кроме немногочисленных будущих историков, там будут только сами искусствоведки. С их стороны ожидается демонстративное сморщивание носов и ехидные комментарии, но это не страшно, они всегда такие. Страшно другое: на празднике в честь помолвки Ханна несколько перестаралась с горячительными напитками (а, родители разрешают, сами уклюкались на радостях...) и только потом обнаружила, что временно охрипла. Не то, чтобы совсем, тогда бы она просто сказалась больной и пропустила выступление, просто на несколько дней изменилась тональность. Голос стал грубее и ниже, что, конечно, не укроется от метрессы Гробец.
- Она прекрасно знает, отчего возникает такое искажение, и устроит мне жуткий разнос. Как это так – пренебрегать заботой о своём хрупком природном «инструменте»! Она же помешана на пении и сама даже летом ходит в шарфе – бережёт голос. Так что поставит мне незачёт, как пить дать. А эти расфуфыренные овцы будут слушать и злорадно блеять в свои надушенные платочки...
- Почему «овцы»? – смеясь, спросила я.
- А, так их мой брат называет. Он с ними общается, говорит – это один большой коллективный разум. Куда одна овца, туда и все. Понятно? Если я сегодня опозорюсь, потом уже бесполезно что-то доказывать. Вот я и подумала...
- Спеть вместо вас? Но это ведь нереально!
- Да нет, конечно! – отмахнулась Ханна. – Просто я скажу наставнице, что ты новенькая и тоже хочешь петь. А поскольку время выступлений ограничено, мы будем петь вдвоём. Если немного порепетировать, то можно исхитриться и прикрыть мои огрехи. Всё равно на тебя будут больше внимания обращать.
- Это точно.
- Ээ, прости, я не это имела в виду! Если хочешь, то для чистоты эксперимента можно сделать вот что...
Мы расстались с Ханной незадолго до начала занятий, да и то лишь для того, чтобы одеться-собраться. До корпуса шли вместе и болтали вполне по-дружески. Как-то незаметно я тоже стала говорить ей «ты» (мне как простолюдинке это было привычнее), и она нисколько не возражала. Ханна вообще оказалась девушкой жизнерадостной и простой, без типичных аристократических замашек, общаться с ней было одно удовольствие. Пока мы шли через двор, она успела поздороваться чуть ли не с дюжиной студентов, кому-то махала издалека, с кем-то перебрасывалась парой слов – и всё с такой дружелюбной улыбкой, на которую просто невозможно было не ответить. Зато как потом вытягивались лица, стоило заметить рядом с ней меня! Я искренне забавлялась. Здоровалась и шла себе дальше. Если мы с Ханной подружимся, то я здесь точно не пропаду!
Однокурсники встретили наше появление сдержанно: без особого энтузиазма при виде меня, без бурной радости при виде неё. В перерыве Ханна объяснила, что отношения с группой у неё нейтральные – без взаимного интереса, но и без вражды. Шира смотрит на неё свысока (как и почти на всех), но ей на это искренне плевать. С очкариками (забавное слово) она общается исключительно на учебные темы, а с «парнями-человеками» ещё и на военные. В смысле? Ну, папочка-то у неё – генерал, командует королевской тролльей тысячей, любимый брат, конечно, тоже офицер, он уже на последнем курсе, потом будет самого принца охранять, вот! За весь день я ещё несколько раз слышала от неё упоминания о брате и мысленно вздыхала. Да уж, будь и у меня такой защитник, скольких слёз в детстве можно было бы избежать...
Лекции сегодня проходили куда спокойнее. Опрос у деканши был только в субботу, так что я в полной мере наслаждалась жизнью: спокойно впитывала новую информацию и раскладывала её в голове по полочкам. Два раза меня спрашивали наравне со всеми, и ничего страшного из этого не вышло. Единственное, что меня смущало – поверхностное и исключительно книжное знание арвийского языка. Но тут мне неожиданно пошли навстречу и разрешили посещать дополнительные бесплатные курсы для отстающих, а пока пообещали спрашивать без излишней строгости. Я даже растерялась и искренне поблагодарила преподавателя. Не знаю, может, свою роль сыграло то, что он был гоблином и невольно принял меня за свою? Странно, конечно, при моём-то росте...
Забавный случай произошёл на лекции у мэтра Рино. В самом начале он, как обычно, задал студентам несколько устных вопросов, и, когда очередь дошла до Ханны, выяснилось, что она совершенно не готова.
- Леди К’Рах, я, конечно, понимаю, что в связи с помолвкой вам было совершенно не до какой-то глупой истории, - пытаясь выглядеть строгим, укорил её молодой наставник. – Но можно же было взять на себя труд и открыть учебник хотя бы перед уроком! Надеюсь, вы всё же соберётесь и вспомните, какие два военачальника отличились в битве при Валио?
Взгляд Ханны машинально заметался по классу, пока не наткнулся на мой. Точнее, на мои огромные-преогромные вытаращенные глаза. Она непонимающе захлопала ресницами, пришлось ещё постучать пальцем по виску. Дошло, наконец!
- Генералы Глазо и... ээ...
Бедный гном не удержался на стуле и колобком скатился по ступенькам к кафедре.
- И Зубко!
Мэтр Логан хрюкнул, закрыл лицо руками и, кажется, зарыдал от смеха. К нему неуверенно присоединились Ник и Марта, аристократы, по счастью, ничего не поняли. Я мучительно покраснела.
- Леди... уфф... Леди Ханна, вам должно быть стыдно не знать своего прославленного соотечественника! Или хотя бы внимательней следить за подсказкой. Вам что показывали?
- Зуб... – также краснея, пробормотала девушка.
- Не просто зуб. А клык! Ну?
- Аа... Генерал Стоклык! Прости, Сина...
- Ладно уж. Ради вашей самоотверженной подруги я не поставлю вам минус. Но на будущее учтите, обе, больше никаких подсказок!
- Конечно-конечно! – хором заверили мы.
- А вы, господин Ирлик, впредь не будьте столь впечатлительны, так и ручки-ножки переломать можно ненароком.
Бедный гномик! На него абсолютно все смотрят свысока. И, кажется, вполне заслуженно...
Обедали мы с Ханной второпях и сразу вернулись обратно на факультет. Нашли пустую аудиторию и в оставшееся до звонка время усердно репетировали. Текст песни благодаря своей памяти я выучила мгновенно, и в результате наше совместное творчество звучало вполне пристойно.
Светлое и словно воздушное здание факультета изящных искусств произвело на меня самое благоприятное впечатление. В отличие от его воспитанниц – они все как одна провожали нас самыми презрительными взглядами. И это ещё при том, что видели нас только мельком: мы торопились и потому чуть не бежали, стремясь до начала «концерта» переговорить с наставницей. Успели, и Ханна изложила ей свою идею. Метрессе Гробец она пришлась по душе; нам не только разрешили выступать вместе, но и выдали две длинные накидки из плотного шёлка с капюшоном и прикреплённой к нему густой вуалью. Это всё Ханна придумала, для чистоты эксперимента: пусть слушатели оценят наши голоса, а не внешность. Мы забежали в отдельную комнатку, тщательно завернулись в накидки и надели на руки перчатки. Глянули в зеркало и захихикали – вместо девушки-тролля и девушки-страшилки перед нами стояли две таинственные незнакомки.
- Жаль, здесь сейчас нет принца, он был бы заинтригован!
- Думаешь?
- А то! Он уже всех студенток в лицо знает, точнее, они сами при каждом удобном и неудобном случае перед ним дефилируют... И тут мы – все такие загадочные. Я бы на его месте начала нас настойчиво преследовать!
Мы снова рассмеялись, и в это время в комнату заглянула служанка – проводить в зал. Это и вправду оказался именно зал – просторное светлое помещение с небольшой сценой и длинными рядами кресел. Почти все они были заняты преподавателями, выступающими студентками и студентками-зрительницами. Впрочем, к своему изумлению, я разглядела и нескольких мужчин. Мы с Ханной устроились в последнем ряду в уголке.
- А что тут делают мужчины? Невест присматривают?
- Вон те? Да нет, это тоже студенты. Ты что, думала, на факультете одни девушки учатся?
- Ну да. Он же ещё «дамский» называется...
- Это потому, что женщин тут процентов девяносто, а то и больше. Но иногда и мужиков вот заносит. Они тоже поют, танцуют, даже вышивают – знаешь, а неплохо получается! В прошлом году один такой всё за моим братом бегал, хотел подружиться. Пока Хард его кулаком промеж глаз не приласкал.
- Ничего себе! Суровый у тебя брат...
- Да нет, он добрый и хороший! – ожидаемо не согласилась Ханна. – И без причины даже в детстве не дрался. Он тогда сказал – вот выйдешь замуж, тогда и объясню, за что Зедика ударил. А пока и имени его не упоминай, а то зарычу.
Мы ещё немного похихикали, пытаясь отгадать причину столь упорной неприязни, но тут на сцену вышла метресса Гробец и объявила начало «промежуточного аттестационного концерта». За два смежных урока зрителям предстояло оценить «мастерство своих блистательных подруг и, в свою очередь, удивить их собственным искусством».
- Так, главное – не заснуть, особенно на ариях! – дала себе установку Ханна.
Лично я начавшиеся выступления смотрела и слушала с удовольствием. Всё же, несмотря на высокомерный вид, все девушки пели и танцевали на очень высоком уровне. По крайней мере, на мой невежественный взгляд. Внимание рассеялось лишь во время игры на арфе – но скорее из-за того, что мелодия была какая-то усыпляющая. Один из парней аж всхрапнул, но был тут же призван к порядку локтем соседки. Единственный выступающий студент мужского пола оказался эльвом. До того красивым и грациозным, что даже моргать было обидно – не хотелось пропустить и малейшего движения его фантастического танца. Именно фантастического, потому что я даже примерно не представляла, как можно столько времени крутиться вокруг себя, стоя на одной ноге, или в прыжке пролетать чуть ли не всю сцену. Я была по-настоящему потрясена. Эльву долго аплодировали, а вот вышедшей за ним девушке не повезло – от волнения она споткнулась посреди танца и едва избежала неловкого падения. В зале тут же злорадно зашушукались...
А потом настала наша очередь. Метресса Гробец, предупреждая вопросы и возможное недовольство, произнесла маленькую речь о том, как важно уметь сосредоточиться на главном, на самом искусстве, не отвлекаясь на разные мимолётные мелочи. Эту истину нам сейчас и проиллюстрируют две девушки, чьи имена она назовёт позже...
Я, конечно, волновалась, но не слишком. Голос меня никогда особенно не подводил, а значит, основное дело за Ханной, чтоб не перестаралась и не пела во всю мощь. А ещё очень удачно, что на мне вуаль – из-под неё лица зрителей видны нечётко. Судя по предыдущим выступлениям, в массе своей лица эти не сильно доброжелательные... А мне не видно.
Мы старались и, кажется, ни разу не сфальшивили. Метресса Гробец присоединилась к аплодисментам – не такие, как у эльва, но они всё-таки были. Значит, зачёт в кармане!
Оказалось, мы с Ханной выступали последними. Наставница снова вышла на сцену и объявила, что на этот раз все хорошо подготовились и поэтому все аттестованы. Да, и баронесса Либо – с замечаниями, но не стоит раздувать трагедию из-за какой-то помарки... Я вздохнула с облегчением. Судя по всему, здешние педагоги весьма лояльны к своим ученицам. В отличие от учениц по отношению друг к другу.
- А теперь обещанный подарок от его высочества! – радостно объявила метресса и махнула рукой в сторону небольшой, почти полностью занавешенной ложи справа от сцены. Я на неё и внимания не обратила, а теперь оторопело наблюдала, как, изящно перемахнув через бортик, в зале появился Дэллис. Девушки восторженно и совсем не по этикету завизжали (обычное дело, - флегматично бросила Ханна) и зааплодировали так, что эльву наверняка стало обидно. Но куда ему против принца? С его популярностью мог бы поспорить разве что сам король.
- Спасибо, - улыбнулся Дэлль, когда аплодисменты, наконец, стихли. На сцену он подниматься не стал, словно подчёркивая, что присутствует здесь не как принц, а как такой же студент. – К сожалению, мне не всегда удаётся выкроить время и присутствовать на ваших великолепных концертах, уважаемая леди Клабдия. Но каждый раз мастерство ваших учениц и учеников (персональный кивок эльву) неизменно поражает меня до глубины души... вот как сейчас. Я получил огромное удовольствие. Вы все были неподражаемы и прекрасны... (аплодисменты). Но, к сожалению, по традиции шоколадка у меня только одна. И сегодня я хочу вручить её девушке с поистине чарующим голосом. Не имею чести знать вашего имени... Леди в красном плаще!
Упомянутая леди натурально уронила челюсть – к счастью, под вуалью это было незаметно.
- Да не сиди ты как истукан, вставай и иди к нему! – зашипела леди в синем плаще и с силой дёрнула меня за рукав.
Под прицелом десятков завистливых глаз я приблизилась к сцене. Так странно... Недостижимая мечта снова так близко от меня, смотрит своими удивительными глазами и улыбается – только мне одной. Почти как во сне...
Я с трудом поборола дрожь и изо всех сил постаралась изобразить пристойный реверанс.
- Это вам, - просто сказал принц, продолжая ласково улыбаться. – Хотя ваш голос достоин гораздо большей награды, чем какой-то кусок шоколада. Возьмите его.
В мою руку легла небольшая красивая коробка. А вторая рука неожиданно оказалась в ладони Дэллиса. Как хорошо, что на мне перчатки!
- Госпожа Клабдия не смогла вспомнить ваше имя. Вы недавно поступили?
Интриговать его дальше было бы глупо. Но как же хотелось продлить этот миг! Первый красавец королевства смотрит НА МЕНЯ с искренним интересом! Точнее, пытается рассмотреть за вуалью... Наверное, ему кажется, что у девушки с «чарующим» голосом и всё остальное должно быть не хуже. А это – всего лишь я.
- Вчера вы уже задавали мне этот вопрос, ваше высочество, - негромко сказала я. – В коридоре вашего факультета, когда я случайно ударила вас локтем...
- Синтия?!
Изумились оба. Он – тому, что осознал, кто стоит сейчас перед ним, а я... Он всё же запомнил, как меня зовут! Будь я аристократкой, непременно свалилась бы в обморок от счастья, желательно прямо ему в руки.
