Так обычно одевались горожане среднего достатка, и ничего сейчас не выдавало в нем мага. И Катрина подумала, что ей, пожалуй, будет куда проще постигать науку в обществе человека, который больше похож на ее собственного брата, нежели служителя Храма.
Меж тем Марк кинул камзол в траву и, усевшись на его край, приглашающе кивнул Кати. Та осторожно опустилась рядом, подняла взгляд и снова смутилась – слишком уж близко оказались чужие глаза.
– Для начала попробуем снова обменяться силой.
Кати тихо ойкнула, вспомнив, как в прошлый раз оконфузилась. Марк ободряюще кивнул:
– Постепенно ты сама научишься контролю и будешь знать, как и сколько зачерпнуть. А пока доверься мне. Я больше не совершу ошибки и буду начеку. Если что, мы просто прервем единение, поняла?
– Наверное…
– Смотри, – он взял Катрину за запястье, развернул ее руку ладонью вверх, а напротив, лодочкой, пристроил свою. – Весы видела?
– Конечно, – Кати фыркнула.
– Значит, как добиваться равновесия, ты знаешь. Осторожно, не спеша. Иначе, рассыплешь содержимое чаш. – Марк покачал в воздухе кистью.
– Да, но…
– Не перебивай. Наша главная цель – почувствовать друг друга. Стать единым целым; аптекарем, если тебе угодно, который отмеряет порошки. Давай же, для начала найди меня. Поехали.
Наставник взял Катрину за вторую руку и решительно прижал ладони к своим вискам. Кати послушно закрыла глаза и прислушалась. Легкий шум ветра в ушах, птичий крик в вышине, где-то, на самом краю слуха, плещется море. Или это просто кажется, потому что ну должно же оно биться об эти скалы внизу?
А вот биение сердца Марка в этот раз она не услышала. Слегка шевельнула пальцами, стараясь почувствовать пульс под теплой кожей. А потом раздалось тихое "Ну же, я здесь!" прямо в ее голове. Кати зажмурилась сильнее, пытаясь внутренним зрением уловить картину окружающего мира. Представила, как подходит к обрыву, задирает голову к небу… и тут же разулыбалась, заметив светлую черточку, пронзающую синеву.
"Сюда!" – Кати помахала крачке и выставила руку: "Я тебя нашла!"
"Умница" – птица камнем спикировала вниз, а потом аккуратно опустилась ей на плечо. Кати радостно рассмеялась.
– А теперь, – уже в реальности послышался знакомый голос, – попробуй понять, что я сейчас чувствую.
Катрина осторожно коснулась черной головки крачки. Это снова показалось странным – то, что она одновременно держит в ладонях голову наставника и трогает гладкие птичьи перышки – и, в то же время, каким-то… правильным.
Она наклонилась ближе. Подышала на макушку птице – летая в небесах, та, верно, замерзла – и прислушалась.
Крачка тихо чворкнула, и Катрина внезапно поняла, что понимает ее настроение. Немного спокойствия, немного умиротворения, которые, подобно редким стрелам солнца пробивались сквозь дремучую листву застарелой тревоги. Но больше всего сейчас в крачке… в Марке было усталости. Кати вспомнила, что он уехал в Хоррхол в ночь, а вернулся вот только что, и наверняка снова не выспался, а до того тоже была суматоха…
"Бедняжка" – тихо вздохнула Кати и почти невесомо погладила черную "шапочку" на птичьей голове.
– Нашла? – ворвался в иллюзии голос наставника.
– Кажется, да.
– Тогда выбери чувство, которое тебе больше всего нравится и осторожно прикоснись. Попробуй… ну, примерно, как пьешь воду. Только маленькими глотками, пожалуйста.
Катрина выбрала для себя наиболее нейтральное: отстранённое умиротворение, сквозь которое текли запахи ветра и цветов на холме. А потом Марк совсем тихо (не будь Катрина в единении, и не заметила бы) и утомленно вздохнул, и ей снова стало его жаль. Она мысленно уцепилась за темный поток усталости и решительно потянула на себя.
Честно говоря, в тот момент Кати не рассуждала о последствиях. Только когда принялась забирать нехорошее, промелькнула мысль, что, возможно, ей снова станет дурно, как в тот раз, когда она помогла Марку вырваться из забытья. Но вряд ли сильно, ведь тогда он был болен, да и сама Кати толком не знала…
Усталость наползла на глаза точно зимняя шапка, а окружающие звуки сменились нудным звоном в ушах. Желание просто лечь и заснуть затмило для Катрины все благие порывы и, отстраненно чувствуя, как руки сами по себе падают на плечи наставника, она безвольно ткнулась носом ему в грудь.
– Кати! – словно сквозь толщу воды донесся до нее встревоженный голос Марка. Она хотела ответить, что ничего страшного не произошло, что она просто немножко отдохнет, а потом обязательно извинится… Но губы стали настолько ленивыми, что даже шевелиться не желали. А еще показалось, что еще совсем немного, и ей станет и вздохнуть лень.
А потом ее перевернули лицом к небу, и на лоб опустилась прохладная ладонь. Кати тихо и облегченно застонала – сквозь руку Марка в нее словно полился солнечный свет. Он разгонял тяжесть и окаменение, оставляя после себя сонную расслабленность.
– Я… – Катрина попыталась сесть, но Марк удержал:
– Лежи. Голова кружится?
– Немного.
– Сейчас пройдет.
Он снова положил ладонь ей на лоб, и Кати вспомнила, что Марк целитель. Поняла, что лежит головой у на его коленях и смущенно зажмурилась. Не сказать, чтобы ей было неприятно, но в очередной раз чувствовать себя дурочкой-неумехой было стыдно.
– Простите, – прошептала она.
– Ну и что прикажешь с тобой делать? Почему ты меня не послушалась?
Вопреки укоризне голос Марка звучал совсем не строго. Кати даже решилась приоткрыть один глаз. Наставник смотрел на нее ласково и немного печально.
– Я… я хотела помочь, – пролепетала она. – Вы были такой уставший… а я подумала, что с меня не убудет.
– И вместо того, чтобы поделиться бодростью, ты решила вызвать огонь на себя? Ох, Кати…
Он убрал ладонь и кончиками пальцев осторожно пригладил ей выбившиеся пряди волос. Катрина почувствовала, как в груди что-то сладко ёкнуло и снова зажмурилась.
– Впрочем, я сам дурак. Снова не принял во внимание твою порывистую натуру и ничего не объяснил как следует. Забирать нужно совсем немного и исключительно хорошее. Преобразуясь в силу Пламени, простые человеческие чувства возрастают в тебе многократно. Правда, для этого нужен природный талант, и чем он больше, тем мощнее станет отдача.
– Так, значит, у меня его много?! – Катрина от удивления вовсе забыла про смущение и распахнула глаза.
– Похоже, что так. – Марк серьезно смотрел ей в лицо. – Я это заподозрил еще в первый наш урок. Те чувства, что ты мне вернула, были очень сильными. Прости.
– За что? – еще больше удивилась Кати и снова попыталась сесть. Правда, ее тут же повело, и Марк, подхватив под локоть, приобнял ее за плечи:
– Не торопись. Прости за то, что не просчитал наперед опасность. Но… понимаешь, до тебя учеников у меня не было. Маг я, может, и неплохой, а вот учитель…
– Брат Марк! – пылко перебила его Кати и слегка зарделась. – Вы прекрасный учитель. И я бы никогда не пожелала себе никого другого!
– Ну, положим, я тебя никому и не отдам, – наставник тихо рассмеялся. – Так, а теперь давай-ка осторожненько попробуем встать.
Он легко вскочил на ноги и поддержал под локоть все еще покачивающуюся Кати. Скептически хмыкнул и без лишних слов подхватил ее на руки. Катрина тихо пискнула, но тотчас расслабилась и, обняв Марка за шею, положила голову ему на плечо.
А потом ей стало до того тепло, спокойно и уютно, что уже, кажется, на заднем дворе поместья она окончательно потеряла связь с реальностью и мирно уснула.
Катрину разбудили шепот и тихая возня. Захлопав глазами, она села на постели и непонимающе уставилась на две виноватые физиономии, повернувшиеся к ней от стола.
– Мы тебе, это… – Джон сконфуженно улыбнулся, – завтрак принесли. Извини, что помешали.
Катрина молча кивнула и тихо хмыкнула, пытаясь сообразить, как именно она оказалась в своей комнате, и почему под глазом Кайла лиловеет свежий синячище. И сколько же она проспала?!
– Который час?
– Половина девятого. А здоровские у тебя… апартаменты. – Джон отряхнул ладони и, пройдя по комнате, с заинтересованным видом высунулся в окно.
– А у вас что, не так? – Кати удивленно хмыкнула.
– Да откуда, – пожал плечами Кайл. – У нас общая спальня. Мальчиковая. У девчонок своя имеется.
– Хм… и за что же мне такая честь, интересно?
– Ну… наверное, это из-за того, что ты большая, – отозвался от окошка Джон. – У Джины, вон, тоже комната отдельная.
При упоминании Джины Кайл поморщился. Коснулся кончиками пальцев синяка под глазом.
– И что это у тебя за красота? – уточнила Кати, выползая из-под одеяла. Встала босыми ногами на половичок у кровати и, внезапно осознав, что на ней надета лишь нижняя рубашка, залилась краской. Неужели брат Марк сам раздел ее, пока она была на грани беспамятства?
Кайл, посчитав, похоже, что девушка смутилась именно его, отвернулся и буркнул:
– Имел неосторожность сказать отцу Рилану, что Джина чуть не покалечила Джона.
– И что геронт? – Катрина поспешно нырнула в серое ученическое платье.
– Точно не знаю. Наругал, наверное. А потом она меня… – и Кайл горько вздохнул.
– Вот гадина, – возмутилась Кати прежде, чем скрыться в умывальне. – К целителю сходи.
– Да ну его, само заживет… – буркнул ей вслед Кайл. – А то ведь придется рассказывать, что, да почему. А я про себя ябедничать не хочу...
Кати подумала, что разукрашенная физиономия ученика в любом случае вызовет вопросы у магов, но решила не настаивать. К тому же, у нее самой сейчас были дела куда более важные. Наверняка придется снова встретиться с наставником, он ведь, кажется, никуда сегодня выезжать не собирался. И уж наверняка брат Марк захочет проверить свою подопечную после ее вчерашней импровизации.
От этой мысли стало одновременно тепло и неловко. Катрина побрызгала водой из умывальника на разгоряченные щеки. Несмотря на то, что она совершенно по-глупому подвергла свою жизнь опасности, осталось чувство, что случай этот словно сделал ее и Марка ближе. Словно спаял в них что-то такое, что раньше было по отдельности, а теперь стало общим. И, подумав, что повторись вчерашнее, она бы снова поступила так же, Кати вплотную приступила к утренним процедурам.
За шумом воды, бьющей по жестяным стенкам таза она плохо слышала, что происходило в ее комнате. Кажется, Кайл и Джон принялись о чем-то спорить, во всяком случае, спустя некоторое время от начала Катрининого умывания, разговор стал вестись на повышенных тонах. И когда она, заинтригованная, поспешила закончить и вернуться в комнату, то от неожиданности застыла на пороге.
Брат Марк, которого Кати хоть и ожидала увидеть, но не столь быстро, стоял возле стола, уперев руки в бока песочного цвета симары, и с грозным видом отчитывал Джона и Кайла.
– Что произошло? – отмерла, наконец, Кати, и Марк обернулся. Вся суровость тотчас слетела с его лица, а губы растянула улыбка. Впрочем, наставник тут же снова посерьезнел и скрестил руки на груди.
– Произошло то, что вот эти юные адепты вместо того, чтобы учить с сестрой Робертой историю оборотничества, ошиваются в вашей комнате, мисс.
– Но наставница сама послала меня отнести мисс Харт завтрак, – проныл рыженький Джон. – А Кайл – так он же раненный. Ушибся. Он, между прочим, собирался к вам за врачебной помощью!
– Ну да, и совершенно случайно забрел в комнату Катрины. И завтрак, между прочим, уже полчаса, как закончился. Да это заговор, молодые люди!
Мальчишки переглянулись и, опустив глаза в пол, синхронно вздохнули. Кати вспомнила суровую сестру Роберту, до которой теперь явно дойдут их выкрутасы, и искренне посочувствовала новым приятелям.
– Брат Марк, это моя вина…
Она прошла в комнату и присела перед наставником в коротком реверансе:
– Я попросила их подождать, пока приведу себя в порядок, чтобы потом снова не заплутать. Я еще плохо знаю дом, а уж где будут проходить занятия сестры Роберты, тем более.
Марк коротко усмехнулся и махнул Кайлу:
– Подойди.
А когда мальчик опасливо приблизился, протянул к его лицу руки, и из-под ладоней заструился мягкий розоватый свет. Кайл с блаженным видом прикрыл глаза, а Кати, разинув рот, впервые воочию наблюдала, как работает лечебная магия. Нет, в Тумаллане, конечно, существовали свои целители, но раньше Кати обращала внимание лишь на наложение рук. Сейчас же тонкие потоки силы словно омывали лицо мальчика, сплетаясь причудливыми кружевами и разукрашивая кожу Кайла чудесными рассветными красками.
"Это так… красиво, – подумала она, – и я тоже хочу научиться подобному".
– Ну, всё, – Марк опустил руки, – а теперь, быстро на занятия. Скажите, что я вас задержал, что ли. Попросил перенести книги, ясно?
– Ага! – по совершенно здоровому лицу Кайла пробежала восторженная улыбка. – Мы мигом, одна нога здесь – другая там. И, это.. спасибо, наставник.
– Да, – поддержал друга рыжий. – Спасибо. И если когда вдруг нужно чего помочь, вы только…
– Вы всё еще здесь? – Марк нахмурился, и мальчишек точно ветром сдуло. Хлопнула дверь, наставник обернулся к Кати:
– По-моему, я поступил страшно непедагогично, не находишь?
– А по-моему, наоборот, – та подошла ближе, – вы добрый.
– Дурной пример заразителен, знаешь ли, – фыркнул Марк. – Кати, определенно не стоит брать на себя чужую вину и выгораживать всех подряд. Ну, и не мог же я допустить, в конце концов, чтобы гнев сестры Роберты в итоге снова обрушился на твою хорошенькую головку.
Катрина снова смутилась, задаваясь вопросом, правда ли наставник считает ее хорошенькой, а после, переведя взгляд на стол, растерянно хлопнула ресницами.
Там, на льняной, изумрудного цвета, скатерти, стояла узкая керамическая вазочка. И сейчас из той вазочки торчали несколько бледно-желтых полураспустившихся тюльпанов.
– Ой, – растерянно произнесла она, – как красиво.
– Я вспомнил, что тебе нравятся эти цветы, – пожал плечами Марк. – Хотел отблагодарить.
– За что?..
– За то, что послужило причиной твоей вчерашней неудачи, – он внимательно уставился в глаза подопечной, и она почувствовала, как изнутри ее заливает теплой волной. – За сочувствие и доброту.
И пока вновь зардевшаяся Кати судорожно перебирала в уме подходящие случаю ответы, Марк невозмутимо пошел по комнате, словно проводя инспекцию. Переложил на стол забытый на подоконнике тяжелый том "Магических потоков", подвинул стоявший на пути стул, а после остановился у комода. Тихо хмыкнул и с интересом уставился на мерцающую в блюдце сферу Пламени.
– Слушай, – он задумчиво потер горбинку на носу, – а твоя сфера всегда так ярко горела? Ничего не замечала, никаких изменений?
– М-м, – озадачилась Кати, – нет, вроде всё, как всегда. А почему вы спрашиваете?
– Да так, – Марк махнул рукой, – не обращай внимания. Чисто ремесленный интерес.
Он вернулся к столу и, подняв клетчатое полотенце, накрывающее поднос с завтраком, скривился:
– А ты точно будешь это есть?
Кати подошла, заинтересованно посмотрела в открывшуюся тарелку и постаралась сдержать разочарованный вздох. Там лежали точно такие же слипшиеся комочки риса, что и позапрошлым утром, только на этот раз от каши еще и явственно тянуло гарью.
– Так. Пойдем со мной.
Брат Марк опустил назад полотенчико, взял под мышку книжный том и приглашающе кивнул Катрине.
Меж тем Марк кинул камзол в траву и, усевшись на его край, приглашающе кивнул Кати. Та осторожно опустилась рядом, подняла взгляд и снова смутилась – слишком уж близко оказались чужие глаза.
– Для начала попробуем снова обменяться силой.
Кати тихо ойкнула, вспомнив, как в прошлый раз оконфузилась. Марк ободряюще кивнул:
– Постепенно ты сама научишься контролю и будешь знать, как и сколько зачерпнуть. А пока доверься мне. Я больше не совершу ошибки и буду начеку. Если что, мы просто прервем единение, поняла?
– Наверное…
– Смотри, – он взял Катрину за запястье, развернул ее руку ладонью вверх, а напротив, лодочкой, пристроил свою. – Весы видела?
– Конечно, – Кати фыркнула.
– Значит, как добиваться равновесия, ты знаешь. Осторожно, не спеша. Иначе, рассыплешь содержимое чаш. – Марк покачал в воздухе кистью.
– Да, но…
– Не перебивай. Наша главная цель – почувствовать друг друга. Стать единым целым; аптекарем, если тебе угодно, который отмеряет порошки. Давай же, для начала найди меня. Поехали.
Наставник взял Катрину за вторую руку и решительно прижал ладони к своим вискам. Кати послушно закрыла глаза и прислушалась. Легкий шум ветра в ушах, птичий крик в вышине, где-то, на самом краю слуха, плещется море. Или это просто кажется, потому что ну должно же оно биться об эти скалы внизу?
А вот биение сердца Марка в этот раз она не услышала. Слегка шевельнула пальцами, стараясь почувствовать пульс под теплой кожей. А потом раздалось тихое "Ну же, я здесь!" прямо в ее голове. Кати зажмурилась сильнее, пытаясь внутренним зрением уловить картину окружающего мира. Представила, как подходит к обрыву, задирает голову к небу… и тут же разулыбалась, заметив светлую черточку, пронзающую синеву.
"Сюда!" – Кати помахала крачке и выставила руку: "Я тебя нашла!"
"Умница" – птица камнем спикировала вниз, а потом аккуратно опустилась ей на плечо. Кати радостно рассмеялась.
– А теперь, – уже в реальности послышался знакомый голос, – попробуй понять, что я сейчас чувствую.
Катрина осторожно коснулась черной головки крачки. Это снова показалось странным – то, что она одновременно держит в ладонях голову наставника и трогает гладкие птичьи перышки – и, в то же время, каким-то… правильным.
Она наклонилась ближе. Подышала на макушку птице – летая в небесах, та, верно, замерзла – и прислушалась.
Крачка тихо чворкнула, и Катрина внезапно поняла, что понимает ее настроение. Немного спокойствия, немного умиротворения, которые, подобно редким стрелам солнца пробивались сквозь дремучую листву застарелой тревоги. Но больше всего сейчас в крачке… в Марке было усталости. Кати вспомнила, что он уехал в Хоррхол в ночь, а вернулся вот только что, и наверняка снова не выспался, а до того тоже была суматоха…
"Бедняжка" – тихо вздохнула Кати и почти невесомо погладила черную "шапочку" на птичьей голове.
– Нашла? – ворвался в иллюзии голос наставника.
– Кажется, да.
– Тогда выбери чувство, которое тебе больше всего нравится и осторожно прикоснись. Попробуй… ну, примерно, как пьешь воду. Только маленькими глотками, пожалуйста.
Катрина выбрала для себя наиболее нейтральное: отстранённое умиротворение, сквозь которое текли запахи ветра и цветов на холме. А потом Марк совсем тихо (не будь Катрина в единении, и не заметила бы) и утомленно вздохнул, и ей снова стало его жаль. Она мысленно уцепилась за темный поток усталости и решительно потянула на себя.
Честно говоря, в тот момент Кати не рассуждала о последствиях. Только когда принялась забирать нехорошее, промелькнула мысль, что, возможно, ей снова станет дурно, как в тот раз, когда она помогла Марку вырваться из забытья. Но вряд ли сильно, ведь тогда он был болен, да и сама Кати толком не знала…
Усталость наползла на глаза точно зимняя шапка, а окружающие звуки сменились нудным звоном в ушах. Желание просто лечь и заснуть затмило для Катрины все благие порывы и, отстраненно чувствуя, как руки сами по себе падают на плечи наставника, она безвольно ткнулась носом ему в грудь.
– Кати! – словно сквозь толщу воды донесся до нее встревоженный голос Марка. Она хотела ответить, что ничего страшного не произошло, что она просто немножко отдохнет, а потом обязательно извинится… Но губы стали настолько ленивыми, что даже шевелиться не желали. А еще показалось, что еще совсем немного, и ей станет и вздохнуть лень.
А потом ее перевернули лицом к небу, и на лоб опустилась прохладная ладонь. Кати тихо и облегченно застонала – сквозь руку Марка в нее словно полился солнечный свет. Он разгонял тяжесть и окаменение, оставляя после себя сонную расслабленность.
– Я… – Катрина попыталась сесть, но Марк удержал:
– Лежи. Голова кружится?
– Немного.
– Сейчас пройдет.
Он снова положил ладонь ей на лоб, и Кати вспомнила, что Марк целитель. Поняла, что лежит головой у на его коленях и смущенно зажмурилась. Не сказать, чтобы ей было неприятно, но в очередной раз чувствовать себя дурочкой-неумехой было стыдно.
– Простите, – прошептала она.
– Ну и что прикажешь с тобой делать? Почему ты меня не послушалась?
Вопреки укоризне голос Марка звучал совсем не строго. Кати даже решилась приоткрыть один глаз. Наставник смотрел на нее ласково и немного печально.
– Я… я хотела помочь, – пролепетала она. – Вы были такой уставший… а я подумала, что с меня не убудет.
– И вместо того, чтобы поделиться бодростью, ты решила вызвать огонь на себя? Ох, Кати…
Он убрал ладонь и кончиками пальцев осторожно пригладил ей выбившиеся пряди волос. Катрина почувствовала, как в груди что-то сладко ёкнуло и снова зажмурилась.
– Впрочем, я сам дурак. Снова не принял во внимание твою порывистую натуру и ничего не объяснил как следует. Забирать нужно совсем немного и исключительно хорошее. Преобразуясь в силу Пламени, простые человеческие чувства возрастают в тебе многократно. Правда, для этого нужен природный талант, и чем он больше, тем мощнее станет отдача.
– Так, значит, у меня его много?! – Катрина от удивления вовсе забыла про смущение и распахнула глаза.
– Похоже, что так. – Марк серьезно смотрел ей в лицо. – Я это заподозрил еще в первый наш урок. Те чувства, что ты мне вернула, были очень сильными. Прости.
– За что? – еще больше удивилась Кати и снова попыталась сесть. Правда, ее тут же повело, и Марк, подхватив под локоть, приобнял ее за плечи:
– Не торопись. Прости за то, что не просчитал наперед опасность. Но… понимаешь, до тебя учеников у меня не было. Маг я, может, и неплохой, а вот учитель…
– Брат Марк! – пылко перебила его Кати и слегка зарделась. – Вы прекрасный учитель. И я бы никогда не пожелала себе никого другого!
– Ну, положим, я тебя никому и не отдам, – наставник тихо рассмеялся. – Так, а теперь давай-ка осторожненько попробуем встать.
Он легко вскочил на ноги и поддержал под локоть все еще покачивающуюся Кати. Скептически хмыкнул и без лишних слов подхватил ее на руки. Катрина тихо пискнула, но тотчас расслабилась и, обняв Марка за шею, положила голову ему на плечо.
А потом ей стало до того тепло, спокойно и уютно, что уже, кажется, на заднем дворе поместья она окончательно потеряла связь с реальностью и мирно уснула.
Прода от 26.04.2021, 10:21
Глава 18
Катрину разбудили шепот и тихая возня. Захлопав глазами, она села на постели и непонимающе уставилась на две виноватые физиономии, повернувшиеся к ней от стола.
– Мы тебе, это… – Джон сконфуженно улыбнулся, – завтрак принесли. Извини, что помешали.
Катрина молча кивнула и тихо хмыкнула, пытаясь сообразить, как именно она оказалась в своей комнате, и почему под глазом Кайла лиловеет свежий синячище. И сколько же она проспала?!
– Который час?
– Половина девятого. А здоровские у тебя… апартаменты. – Джон отряхнул ладони и, пройдя по комнате, с заинтересованным видом высунулся в окно.
– А у вас что, не так? – Кати удивленно хмыкнула.
– Да откуда, – пожал плечами Кайл. – У нас общая спальня. Мальчиковая. У девчонок своя имеется.
– Хм… и за что же мне такая честь, интересно?
– Ну… наверное, это из-за того, что ты большая, – отозвался от окошка Джон. – У Джины, вон, тоже комната отдельная.
При упоминании Джины Кайл поморщился. Коснулся кончиками пальцев синяка под глазом.
– И что это у тебя за красота? – уточнила Кати, выползая из-под одеяла. Встала босыми ногами на половичок у кровати и, внезапно осознав, что на ней надета лишь нижняя рубашка, залилась краской. Неужели брат Марк сам раздел ее, пока она была на грани беспамятства?
Кайл, посчитав, похоже, что девушка смутилась именно его, отвернулся и буркнул:
– Имел неосторожность сказать отцу Рилану, что Джина чуть не покалечила Джона.
– И что геронт? – Катрина поспешно нырнула в серое ученическое платье.
– Точно не знаю. Наругал, наверное. А потом она меня… – и Кайл горько вздохнул.
– Вот гадина, – возмутилась Кати прежде, чем скрыться в умывальне. – К целителю сходи.
– Да ну его, само заживет… – буркнул ей вслед Кайл. – А то ведь придется рассказывать, что, да почему. А я про себя ябедничать не хочу...
Кати подумала, что разукрашенная физиономия ученика в любом случае вызовет вопросы у магов, но решила не настаивать. К тому же, у нее самой сейчас были дела куда более важные. Наверняка придется снова встретиться с наставником, он ведь, кажется, никуда сегодня выезжать не собирался. И уж наверняка брат Марк захочет проверить свою подопечную после ее вчерашней импровизации.
От этой мысли стало одновременно тепло и неловко. Катрина побрызгала водой из умывальника на разгоряченные щеки. Несмотря на то, что она совершенно по-глупому подвергла свою жизнь опасности, осталось чувство, что случай этот словно сделал ее и Марка ближе. Словно спаял в них что-то такое, что раньше было по отдельности, а теперь стало общим. И, подумав, что повторись вчерашнее, она бы снова поступила так же, Кати вплотную приступила к утренним процедурам.
За шумом воды, бьющей по жестяным стенкам таза она плохо слышала, что происходило в ее комнате. Кажется, Кайл и Джон принялись о чем-то спорить, во всяком случае, спустя некоторое время от начала Катрининого умывания, разговор стал вестись на повышенных тонах. И когда она, заинтригованная, поспешила закончить и вернуться в комнату, то от неожиданности застыла на пороге.
Брат Марк, которого Кати хоть и ожидала увидеть, но не столь быстро, стоял возле стола, уперев руки в бока песочного цвета симары, и с грозным видом отчитывал Джона и Кайла.
– Что произошло? – отмерла, наконец, Кати, и Марк обернулся. Вся суровость тотчас слетела с его лица, а губы растянула улыбка. Впрочем, наставник тут же снова посерьезнел и скрестил руки на груди.
– Произошло то, что вот эти юные адепты вместо того, чтобы учить с сестрой Робертой историю оборотничества, ошиваются в вашей комнате, мисс.
– Но наставница сама послала меня отнести мисс Харт завтрак, – проныл рыженький Джон. – А Кайл – так он же раненный. Ушибся. Он, между прочим, собирался к вам за врачебной помощью!
– Ну да, и совершенно случайно забрел в комнату Катрины. И завтрак, между прочим, уже полчаса, как закончился. Да это заговор, молодые люди!
Мальчишки переглянулись и, опустив глаза в пол, синхронно вздохнули. Кати вспомнила суровую сестру Роберту, до которой теперь явно дойдут их выкрутасы, и искренне посочувствовала новым приятелям.
– Брат Марк, это моя вина…
Она прошла в комнату и присела перед наставником в коротком реверансе:
– Я попросила их подождать, пока приведу себя в порядок, чтобы потом снова не заплутать. Я еще плохо знаю дом, а уж где будут проходить занятия сестры Роберты, тем более.
Марк коротко усмехнулся и махнул Кайлу:
– Подойди.
А когда мальчик опасливо приблизился, протянул к его лицу руки, и из-под ладоней заструился мягкий розоватый свет. Кайл с блаженным видом прикрыл глаза, а Кати, разинув рот, впервые воочию наблюдала, как работает лечебная магия. Нет, в Тумаллане, конечно, существовали свои целители, но раньше Кати обращала внимание лишь на наложение рук. Сейчас же тонкие потоки силы словно омывали лицо мальчика, сплетаясь причудливыми кружевами и разукрашивая кожу Кайла чудесными рассветными красками.
"Это так… красиво, – подумала она, – и я тоже хочу научиться подобному".
– Ну, всё, – Марк опустил руки, – а теперь, быстро на занятия. Скажите, что я вас задержал, что ли. Попросил перенести книги, ясно?
– Ага! – по совершенно здоровому лицу Кайла пробежала восторженная улыбка. – Мы мигом, одна нога здесь – другая там. И, это.. спасибо, наставник.
– Да, – поддержал друга рыжий. – Спасибо. И если когда вдруг нужно чего помочь, вы только…
– Вы всё еще здесь? – Марк нахмурился, и мальчишек точно ветром сдуло. Хлопнула дверь, наставник обернулся к Кати:
– По-моему, я поступил страшно непедагогично, не находишь?
– А по-моему, наоборот, – та подошла ближе, – вы добрый.
– Дурной пример заразителен, знаешь ли, – фыркнул Марк. – Кати, определенно не стоит брать на себя чужую вину и выгораживать всех подряд. Ну, и не мог же я допустить, в конце концов, чтобы гнев сестры Роберты в итоге снова обрушился на твою хорошенькую головку.
Катрина снова смутилась, задаваясь вопросом, правда ли наставник считает ее хорошенькой, а после, переведя взгляд на стол, растерянно хлопнула ресницами.
Там, на льняной, изумрудного цвета, скатерти, стояла узкая керамическая вазочка. И сейчас из той вазочки торчали несколько бледно-желтых полураспустившихся тюльпанов.
– Ой, – растерянно произнесла она, – как красиво.
– Я вспомнил, что тебе нравятся эти цветы, – пожал плечами Марк. – Хотел отблагодарить.
– За что?..
– За то, что послужило причиной твоей вчерашней неудачи, – он внимательно уставился в глаза подопечной, и она почувствовала, как изнутри ее заливает теплой волной. – За сочувствие и доброту.
И пока вновь зардевшаяся Кати судорожно перебирала в уме подходящие случаю ответы, Марк невозмутимо пошел по комнате, словно проводя инспекцию. Переложил на стол забытый на подоконнике тяжелый том "Магических потоков", подвинул стоявший на пути стул, а после остановился у комода. Тихо хмыкнул и с интересом уставился на мерцающую в блюдце сферу Пламени.
– Слушай, – он задумчиво потер горбинку на носу, – а твоя сфера всегда так ярко горела? Ничего не замечала, никаких изменений?
– М-м, – озадачилась Кати, – нет, вроде всё, как всегда. А почему вы спрашиваете?
– Да так, – Марк махнул рукой, – не обращай внимания. Чисто ремесленный интерес.
Он вернулся к столу и, подняв клетчатое полотенце, накрывающее поднос с завтраком, скривился:
– А ты точно будешь это есть?
Кати подошла, заинтересованно посмотрела в открывшуюся тарелку и постаралась сдержать разочарованный вздох. Там лежали точно такие же слипшиеся комочки риса, что и позапрошлым утром, только на этот раз от каши еще и явственно тянуло гарью.
– Так. Пойдем со мной.
Брат Марк опустил назад полотенчико, взял под мышку книжный том и приглашающе кивнул Катрине.
