Утерлась и испуганно вскочила, почувствовав, как заворочался брат Марк. Закашлялся, и она в панике огляделась, ища лекарство и собираясь звать на помощь тетушку.
– Убери это… – послышался слабый голос.
– Что? – Кати растерялась.
– Компресс. Я и так уже насквозь мокрый.
– О-о...
Она поспешно зашвырнула полотенце в жадно хлюпнувшую миску и спрятала руки за спину. Марк оперся на локти и попытался сесть. Катрина тотчас бросилась помогать, чудом не опрокинув лампу, подоткнула подушку под спину больному. Голова отчего-то закружилась, и, ухватившись за боковину дивана, Кати осторожно выпрямилась.
– Нет, все хорошо. – Наставник на мгновение прикрыл глаза и скривился:
– Вот уж угораздило. Который час?
– Скоро рассвет. Сделать вам целебного чаю?
– Нет! А… поесть нельзя чего-нибудь? И мне б переодеться, – он виновато улыбнулся.
– А разве вам можно есть сейчас? – засомневалась Катрина, – лекарь сказал...
– Милая, я маг. И вполне уже пришел в себя, чтобы бороться с недугом.
А потом Марк умолк и окинул подопечную задумчивым взглядом. Та смущенно кашлянула и подумала, что тоже совсем не прочь позавтракать, даже в такую рань.
– Сейчас принесу!
Она поспешно растолкала мекающего со сна Ричарда, потребовав вынести таз и раздобыть для гостя одежду, а сама отправилась в кухню. Там, пошарив по шкафчикам, Кати обнаружила краюху ржаного хлеба, корзиночку с медовым печеньем, а на леднике початую головку сыра и крынку с молоком. Водрузив добычу на поднос, покосилась на плиту, где сиротливо стояла кастрюля с отваром. Может, ей тоже стоит попробовать? Но терпкий травяной запах за ночь настолько приелся, что Кати решила самолечением не заниматься. Тем более, что и слабость почти прошла.
В библиотеку она вошла вполне уверенно и даже нашла в себе силы приветливо улыбнуться. Наставник сидел на диване, забирал волосы в короткий хвост и, к слову, выглядел тоже неплохо. Мраморная бледность и тени под глазами исчезли, а щеки, хоть и покрытые отросшей за ночь щетиной, уже не казались запавшими.
Вернулся Ричард, аккуратно положил на кровать сверток с одеждой и подслеповато уставился на гостей покрасневшими глазами.
– Иди спать, – мягко сказала Катрина, пристраивая поднос на столик у дивана. Кивнула на миску с компрессом:
– Вот это только захвати еще.
Наставник потянулся за одеждой, и Кати отвернулась. Подошла к приоткрытому окну, за которым все еще царила предрассветная темнота. Лакей удалился, и теперь тишину нарушали лишь шелест ткани да собачий вой, где-то на улице. Кати снова вспомнила волков и вздрогнула.
– Ну вот, совсем другое дело!
Она обернулась на голос и увидела, что наставник уже поставил поднос себе на колени. В новой рубахе песочного цвета Марк выглядел уютно и совсем по-домашнему. Катрина невольно сглотнула, глядя, как он завтракает, и Марк замер, не донеся до рта печенье.
– Мм... прости, – пробормотал он с набитым ртом, – я не подумал.
Отодвинулся, поджав ноги, и кивнул на освободившееся место:
– Садись. Угощайся.
Катрину не пришлось долго упрашивать: пристроившись на краешек дивана, она ухватила самый большой ломоть. Марк рассмеялся.
– Да, боюсь, происшествие сказалось на мне не лучшим образом, я стал страшно невнимательным.
И тут же посерьезнел:
– Ты что же, всю ночь тут просидела?
– Не только я, – Катрина отхлебнула холодного молока, – но и Мадлена, и Ричард, и... – помялась и неуверенно добавила: – Бенедикт. Ну и напугали же вы нас.
– Не по своей воле, прости – наставник помрачнел и задумался.
Кати почувствовала себя неловко и, стараясь разрушить повисшее молчание, сменила тему разговора:
– А вы здорово управляетесь с магией. Обычный человек так быстро не выздоровеет.
– Более-менее, – Марк улыбнулся: – Впрочем, если бы не ты...
Катрина зарделась и уткнулась в кружку:
– Мы все постарались. Лекарь сказал, что вы отравились.
– Может быть. – Наставник задумчиво покачал стакан, наблюдая, как переливается в нем молоко. А потом с досадой скривился:
– Лекарь – это не слишком хорошо. Как примется болтать.
– Мы бы сами не справились!
– Ладно, теперь уже неважно. Ты ешь, давай.
– И тетушка, – продолжала возмущаться Кати, – знаете, как переживает? Боится, подумают, что она отравительница.
– Никто ее не обвинит. А если что – вступлюсь. – Марк угрюмо покачал головой и тяжело вздохнул:
– Понять еще б, кому было выгодно это отравление…
Катрина испуганно прикрыла рот ладонью. Неужели наставник действительно считает, что совершилось покушение на его жизнь?
– Отравить? Вас? За что?!
– Всякое бывает, – туманно ответил Марк и быстро глянул на нее из-под ресниц:
– Впрочем, не бери в голову. Твоей жизни эта неприятность ни коим образом не коснется. Можешь и тетушку успокоить.
Катрина с сомнением кивнула:
– Хорошо, я скажу. А что, виноватых искать совсем не станут?
– Мне бы, честно говоря, не хотелось кричать об этой истории на всех углах, – он покачал головой. – Если пойдут разговоры, то придется составлять список для орденского дознавателя. Где я был, с кем общался. А это такая морока, знаешь ли...
Катрина поежилась. Получается, что, в случае расследования, Хартов тоже станут проверять? Вины, конечно, за ними никакой не обнаружат, но Марк прав – дело, действительно, неприятное. Как говорится: "То ли он украл, то ли у него украли". Наверняка пойдут сплетни, а им с Беном, когда они только-только пытаются обустроиться в Хоррхоле, такая слава точно не нужна. А уж как расстроится Мадлена...
– Не бойся, – Марк, точно прочитав мысли, мягко коснулся ее плеча, – вряд ли этого дойдет.
Катрина печально кивнула и снова покосилась в окно – уже светлело и, несмотря на беспокойство, на нее снова накатила усталость. Она поморгала, отгоняя сон, и с надеждой глянула в сторону открытой двери, прислушалась: не идет ли горничная?
– Замучилась? – Наставник улыбнулся.
– Немного.
Катрина почувствовала, что ее вот-вот одолеет коварная зевота, поспешно прикрыла рот и потрясла головой, отгоняя сонливость.
– Спасибо тебе.
Показалось, что в глазах мага заплясали золотистые искорки, и Кати, смутившись, снова перевела разговор на другую тему.
– Я у вас вот что спросить хотела. Скажите, наставник, а каково это – быть магом? Что дает вам сила? Что вы чувствуете? И вообще, обычный человек может этому научиться?
– А ты что же, хочешь? – Марк прищурился и снова принялся с интересом разглядывать Катрину.
– Не знаю. – Она кашлянула. – Честно говоря, я просто так спросила.
– Есть мудрая пословица: "Нет в мире ничего более важного, чем случайность". Вот, что, – наставник задумчиво покусал нижнюю губу, – это долгий разговор, а ты почти спишь. Продолжим его в следующий раз. Более обстоятельно.
– Завтра? То есть, сегодня? Вы останетесь на обед?
– Нет, не останусь, - улыбнулся Марк. – И, знаешь, что? Прекращай уже "выкать", иначе я чувствую себя дряхлым старцем рядом с хорошенькой девицей.
Кати вспыхнула и почувствовала странную смесь радости и досады. Похоже, Марк совсем скоро уйдет. А она-то размечталась... но, похоже, она ему явно интересна, и...
– Согласна? – не отставал наставник.
– Конечно. – Катрина кивнула. – И когда мы поговорим?
– Скоро. Мне нужно немного подготовиться. О, Хелена, как вовремя!
На пороге библиотеки появилась горничная, сделала реверанс и застыла, сложив руки поверх белоснежного фартучка.
– Нужно... э... – Кати огляделась, прикидывая, с какого конца приступать к царившему вокруг беспорядку. Горничная смиренно ждала указаний.
– Мы тут сами разберемся. Мисс Харт, идите отдыхать. – Брат Марк поставил поднос на стол и осторожно поднялся с дивана.
– Вы точно хорошо себя чувствуете? – Кати снова стало неловко. Оставлять гостя, да еще нездорового…
– Все будет в порядке, – наставник кивнул, а Катрина почувствовала, что на нее, кажется, сейчас снова накатит приступ неудержимой зевоты. Она поднялась, присела в легком поклоне, покачнулась и, точно сомнамбула, побрела в свою комнату.
Свечи – массивные, в кованых подсвечниках, горят, потрескивают, но не могут разогнать черноту в углах. В большой, богато обставленной комнате висит тяжелый терпкий запах – плавленый воск, цветы? Да, точно, цветы – целые охапки жасмина в позолоченных вазах. Багровые бархатные портьеры, свисающие до пола, обрамляют высокие стрельчатые окна. Там, снаружи, кажется, город – луна поблескивает на железных крышах, играет серебром на флюгерах.
Катрина сидит у стола, узкое лезвие изящного кинжала ловко поддевает тонкую гранатовую кожуру. Крупные алые зерна, словно капли крови, прыщут по скатерти.
Мерещится, или и вправду слышится чье-то дыхание? Возможно, в неосвещенной части комнаты кто-то есть. Иначе почему такой живой и угрожающей кажется клубком свернувшаяся там темнота?
Зябко поведя оголенными плечами, Кати поднимается, сжимая в руках кинжал. Легкие струи светлого шелка бегут по телу и что-то неудобно давит на лоб. Заметив движение слева, она дергается, рука сама вскидывает кинжал. А после мурашками скатывается с кожи облегчение и слабеют ноги.
Зеркало. Огромное, в пол, в массивной раме, украшенной тяжелыми завитушками. И испуганная женщина в нем. Белокурые волосы свободно распущены по плечам, золотой венец, дикий взгляд, россыпь гранатового сока на светлом подоле и отблеск свечи на тонком лезвии квилона.
Катрина потрясенно выдыхает, и звук этот похож на короткий стон. Душный запах цветов, кажется, стал еще тяжелее, и она, сделав шаг к окну, шарит по раме, ища задвижку.
Белая крачка с силой бьется в стекло, Кати роняет кинжал; отскакивает, хватаясь за бархат занавеси. Удар, снова удар – к птице присоединяется еще одна, потом еще. Хрупкая перегородка дрожит, покрывается тонкими трещинами, а красные пятна на оперении чаек похожи на гранатовый сок.
Катрина дернулась, отчаянно пытаясь порвать паутину сна, и, вскрикнув, села в кровати. Откинула с потной шеи влажные волосы. Ну, и жара, даже рубашка прилипла к телу. Кружевная занавеска безвольно повисла, словно парус в безветрие, а горячее солнце успело добраться до постели.
В голове было пусто и гулко, и Кати застонала, наклоняясь за кувшином с водой. Пожалуй, лекарь ей бы сейчас тоже пригодился. Или маг.
Подумалось, что, может быть, Марк все еще в доме? Мысль теплым котенком ткнулась куда-то за грудину, и Кати, воодушевившись, стала приводить себя в порядок.
Надежды не сбылись – в библиотеке было чисто, чопорно и безлюдно, зато в столовой Катрина нашла брата. Бенедикт выглядел куда веселей, чем вечером и, сидя за столом, с довольным видом намазывал булочку вареньем.
– Будешь? – он гостеприимно ткнул ложкой в блюдо со сдобой.
– Не, я только пить. – Кати уселась и потянулась к кувшину:
– До чего жарко… Бен, а ты видел, как ушел наставник? Давно ли?
– Еще до обеда. А зачем он тебе?
– Да так, – она нарочито беспечно махнула рукой, – брат Марк, кажется, поговорить хотел. Ну и я не попрощалась, как-то неловко вышло.
– Пфе... – брат скривился, – хлопнуться в обморок в чужом доме – вот это действительно неловко. И вообще...
Он поскреб пятерней чисто выбритую загорелую щеку и подозрительно посмотрел на Кати:
– Не нравится мне это.
– Чего?
– Того. Зачем официальное лицо Ордена Пламени повадилось заводить близкие знакомства с простыми людьми?
– Но он же наш наставник!
– Кати, – Бен страдальчески скривился, – ну ты вспомни Жака, вспомни тумалланских магов. Они разве что нос не кривили, если нам случалось пересечься с ними где-нибудь за стенами Храма.
– Так то дома, а здесь могут быть совсем другие обычаи. Знаешь, по-моему, ты в последнее время стал жуть, как подозрителен, братец. – И Катрина, ухватив двумя руками высокую глиняную кружку, стала жадно пить.
– Ладно. Может, ты и права. – Бенедикт дождался, пока сестра оторвется от ягодного морса и весело подмигнул:
– А у меня хорошие новости. Пока вы, сударыня, спали, я подыскал замечательный домик. Самое приятное, что хозяева срочно отбывают из города и арендную плату просят совсем небольшую.
– Ты забрал деньги из банка? – Кати перевела дух и все же не удержалась и взяла себе булочку с сахарной пудрой.
– Забрал. Даже внес задаток, – он вытер губы салфеткой, – и если ты наелась, можем сходить и посмотреть тот дом.
– Прямо сейчас?
– А чего откладывать?
Катрина срочно набила булкой рот, вскочила со стула и расправила подол платья:
– Я вофова.
Приглянувшийся Бенедикту дом находился далеко от квартала, где жила Мадлена. Катрина, случись ей добираться до нового жилища самостоятельно, уже давно бы заблудилась в хитром переплетении улочек Хоррхола. Единственное, что ей запомнилось – шли все время вниз и несколько раз спускались по каменным лестницам. А потом воздух стал прохладнее, и в просветах между домами показалось море.
– Мы идем в порт? – поинтересовалась Кати.
– Не совсем, но близко. Прости, сестренка, пока мы не можем позволить себе снять жилье в Верхнем городе. Но, думаю, тебе здесь понравится.
Катрина недоверчиво хмыкнула, вспомнив рыбную вонь и не слишком трезвую публику в районе "Бархатных кущ". Впрочем, небольшой домик под красной черепичной крышей, на который указал Бен, выглядел мило. Из трубы вился дымок, а ухоженные розовые кусты у крыльца придавали жилищу немного сказочный вид. Низкая калитка палисадника пронзительно заскрипела, впуская посетителей, а в дверях тут же показалась румяная толстуха в светлом ситцевом платье и белоснежном чепце.
– Добро пожаловать, сударь, – расплылась она в радушной улыбке, – никак, решили поспешить со въездом? Ну, и правильно, чего время зря терять? Дом уже давно готов, гостей ждет. С вещами-то, извозчик будет?
– Жени, это моя сестра, Катрина Харт, – прервал поток толстухиного красноречия Бенедикт, – и пока я просто показываю ей жилище.
– Вот и замечательно, – женщина старательно закивала:
– Я и говорю, что сначала приглядеться нужно: комнаты проверить; хотя, чего уж тут приглядываться, когда хозяева люди приличные и щедрые и в три шкуры не дерут. А спешить в таком важном деле негоже, правда ваша. Вам чаю сделать или отобедать изволите? У меня как раз пироги подошли.
– Спасибо, мы ненадолго, – Бен натянуто улыбнулся и потянул сестру в дом.
– Кто это? – страшным шепотом спросила Кати, когда они со скоростью, напоминающей бегство, миновали гостиную и очутились в небольшой комнате.
– Женевьева. – Бенедикт сделал страдальческое лицо. – Экономка. Лицо, приставленное к дому и входящее, так сказать, в набор. Знаешь, пообщавшись намедни, я невольно стал подумывать, а уж не от нее ли хозяева сбежали?
Катрина громко расхохоталась, а потом прикрыла рот ладонью – ну, как толстуха услышит?
– Что, совсем невыносима?
– Трещит без умолку. – Бен поморщился.
– Ай, привыкнем. – Кати беззаботно махнула рукой. – К тому же, пироги печет. Она что, и кухарка заодно?
– Вроде, нет, – пожал плечами Бен:
– Знаешь, сестренка, когда мы переедем, я доверю тебе лично командовать прислугой.
– А надолго ли уехали хозяева?
– Сказали, что на год, самое малое. По весне обещали известить.
– Угу.
Катрина пошла по комнате, разглядывая обстановку.
– Убери это… – послышался слабый голос.
– Что? – Кати растерялась.
– Компресс. Я и так уже насквозь мокрый.
– О-о...
Она поспешно зашвырнула полотенце в жадно хлюпнувшую миску и спрятала руки за спину. Марк оперся на локти и попытался сесть. Катрина тотчас бросилась помогать, чудом не опрокинув лампу, подоткнула подушку под спину больному. Голова отчего-то закружилась, и, ухватившись за боковину дивана, Кати осторожно выпрямилась.
– Нет, все хорошо. – Наставник на мгновение прикрыл глаза и скривился:
– Вот уж угораздило. Который час?
– Скоро рассвет. Сделать вам целебного чаю?
– Нет! А… поесть нельзя чего-нибудь? И мне б переодеться, – он виновато улыбнулся.
– А разве вам можно есть сейчас? – засомневалась Катрина, – лекарь сказал...
– Милая, я маг. И вполне уже пришел в себя, чтобы бороться с недугом.
А потом Марк умолк и окинул подопечную задумчивым взглядом. Та смущенно кашлянула и подумала, что тоже совсем не прочь позавтракать, даже в такую рань.
– Сейчас принесу!
Она поспешно растолкала мекающего со сна Ричарда, потребовав вынести таз и раздобыть для гостя одежду, а сама отправилась в кухню. Там, пошарив по шкафчикам, Кати обнаружила краюху ржаного хлеба, корзиночку с медовым печеньем, а на леднике початую головку сыра и крынку с молоком. Водрузив добычу на поднос, покосилась на плиту, где сиротливо стояла кастрюля с отваром. Может, ей тоже стоит попробовать? Но терпкий травяной запах за ночь настолько приелся, что Кати решила самолечением не заниматься. Тем более, что и слабость почти прошла.
В библиотеку она вошла вполне уверенно и даже нашла в себе силы приветливо улыбнуться. Наставник сидел на диване, забирал волосы в короткий хвост и, к слову, выглядел тоже неплохо. Мраморная бледность и тени под глазами исчезли, а щеки, хоть и покрытые отросшей за ночь щетиной, уже не казались запавшими.
Прода от 01.04.2021, 09:12
Вернулся Ричард, аккуратно положил на кровать сверток с одеждой и подслеповато уставился на гостей покрасневшими глазами.
– Иди спать, – мягко сказала Катрина, пристраивая поднос на столик у дивана. Кивнула на миску с компрессом:
– Вот это только захвати еще.
Наставник потянулся за одеждой, и Кати отвернулась. Подошла к приоткрытому окну, за которым все еще царила предрассветная темнота. Лакей удалился, и теперь тишину нарушали лишь шелест ткани да собачий вой, где-то на улице. Кати снова вспомнила волков и вздрогнула.
– Ну вот, совсем другое дело!
Она обернулась на голос и увидела, что наставник уже поставил поднос себе на колени. В новой рубахе песочного цвета Марк выглядел уютно и совсем по-домашнему. Катрина невольно сглотнула, глядя, как он завтракает, и Марк замер, не донеся до рта печенье.
– Мм... прости, – пробормотал он с набитым ртом, – я не подумал.
Отодвинулся, поджав ноги, и кивнул на освободившееся место:
– Садись. Угощайся.
Катрину не пришлось долго упрашивать: пристроившись на краешек дивана, она ухватила самый большой ломоть. Марк рассмеялся.
– Да, боюсь, происшествие сказалось на мне не лучшим образом, я стал страшно невнимательным.
И тут же посерьезнел:
– Ты что же, всю ночь тут просидела?
– Не только я, – Катрина отхлебнула холодного молока, – но и Мадлена, и Ричард, и... – помялась и неуверенно добавила: – Бенедикт. Ну и напугали же вы нас.
– Не по своей воле, прости – наставник помрачнел и задумался.
Кати почувствовала себя неловко и, стараясь разрушить повисшее молчание, сменила тему разговора:
– А вы здорово управляетесь с магией. Обычный человек так быстро не выздоровеет.
– Более-менее, – Марк улыбнулся: – Впрочем, если бы не ты...
Катрина зарделась и уткнулась в кружку:
– Мы все постарались. Лекарь сказал, что вы отравились.
– Может быть. – Наставник задумчиво покачал стакан, наблюдая, как переливается в нем молоко. А потом с досадой скривился:
– Лекарь – это не слишком хорошо. Как примется болтать.
– Мы бы сами не справились!
– Ладно, теперь уже неважно. Ты ешь, давай.
– И тетушка, – продолжала возмущаться Кати, – знаете, как переживает? Боится, подумают, что она отравительница.
– Никто ее не обвинит. А если что – вступлюсь. – Марк угрюмо покачал головой и тяжело вздохнул:
– Понять еще б, кому было выгодно это отравление…
Катрина испуганно прикрыла рот ладонью. Неужели наставник действительно считает, что совершилось покушение на его жизнь?
– Отравить? Вас? За что?!
– Всякое бывает, – туманно ответил Марк и быстро глянул на нее из-под ресниц:
– Впрочем, не бери в голову. Твоей жизни эта неприятность ни коим образом не коснется. Можешь и тетушку успокоить.
Катрина с сомнением кивнула:
– Хорошо, я скажу. А что, виноватых искать совсем не станут?
– Мне бы, честно говоря, не хотелось кричать об этой истории на всех углах, – он покачал головой. – Если пойдут разговоры, то придется составлять список для орденского дознавателя. Где я был, с кем общался. А это такая морока, знаешь ли...
Катрина поежилась. Получается, что, в случае расследования, Хартов тоже станут проверять? Вины, конечно, за ними никакой не обнаружат, но Марк прав – дело, действительно, неприятное. Как говорится: "То ли он украл, то ли у него украли". Наверняка пойдут сплетни, а им с Беном, когда они только-только пытаются обустроиться в Хоррхоле, такая слава точно не нужна. А уж как расстроится Мадлена...
– Не бойся, – Марк, точно прочитав мысли, мягко коснулся ее плеча, – вряд ли этого дойдет.
Катрина печально кивнула и снова покосилась в окно – уже светлело и, несмотря на беспокойство, на нее снова накатила усталость. Она поморгала, отгоняя сон, и с надеждой глянула в сторону открытой двери, прислушалась: не идет ли горничная?
– Замучилась? – Наставник улыбнулся.
– Немного.
Катрина почувствовала, что ее вот-вот одолеет коварная зевота, поспешно прикрыла рот и потрясла головой, отгоняя сонливость.
– Спасибо тебе.
Показалось, что в глазах мага заплясали золотистые искорки, и Кати, смутившись, снова перевела разговор на другую тему.
– Я у вас вот что спросить хотела. Скажите, наставник, а каково это – быть магом? Что дает вам сила? Что вы чувствуете? И вообще, обычный человек может этому научиться?
– А ты что же, хочешь? – Марк прищурился и снова принялся с интересом разглядывать Катрину.
– Не знаю. – Она кашлянула. – Честно говоря, я просто так спросила.
– Есть мудрая пословица: "Нет в мире ничего более важного, чем случайность". Вот, что, – наставник задумчиво покусал нижнюю губу, – это долгий разговор, а ты почти спишь. Продолжим его в следующий раз. Более обстоятельно.
– Завтра? То есть, сегодня? Вы останетесь на обед?
– Нет, не останусь, - улыбнулся Марк. – И, знаешь, что? Прекращай уже "выкать", иначе я чувствую себя дряхлым старцем рядом с хорошенькой девицей.
Кати вспыхнула и почувствовала странную смесь радости и досады. Похоже, Марк совсем скоро уйдет. А она-то размечталась... но, похоже, она ему явно интересна, и...
– Согласна? – не отставал наставник.
– Конечно. – Катрина кивнула. – И когда мы поговорим?
– Скоро. Мне нужно немного подготовиться. О, Хелена, как вовремя!
На пороге библиотеки появилась горничная, сделала реверанс и застыла, сложив руки поверх белоснежного фартучка.
– Нужно... э... – Кати огляделась, прикидывая, с какого конца приступать к царившему вокруг беспорядку. Горничная смиренно ждала указаний.
– Мы тут сами разберемся. Мисс Харт, идите отдыхать. – Брат Марк поставил поднос на стол и осторожно поднялся с дивана.
– Вы точно хорошо себя чувствуете? – Кати снова стало неловко. Оставлять гостя, да еще нездорового…
– Все будет в порядке, – наставник кивнул, а Катрина почувствовала, что на нее, кажется, сейчас снова накатит приступ неудержимой зевоты. Она поднялась, присела в легком поклоне, покачнулась и, точно сомнамбула, побрела в свою комнату.
Свечи – массивные, в кованых подсвечниках, горят, потрескивают, но не могут разогнать черноту в углах. В большой, богато обставленной комнате висит тяжелый терпкий запах – плавленый воск, цветы? Да, точно, цветы – целые охапки жасмина в позолоченных вазах. Багровые бархатные портьеры, свисающие до пола, обрамляют высокие стрельчатые окна. Там, снаружи, кажется, город – луна поблескивает на железных крышах, играет серебром на флюгерах.
Катрина сидит у стола, узкое лезвие изящного кинжала ловко поддевает тонкую гранатовую кожуру. Крупные алые зерна, словно капли крови, прыщут по скатерти.
Мерещится, или и вправду слышится чье-то дыхание? Возможно, в неосвещенной части комнаты кто-то есть. Иначе почему такой живой и угрожающей кажется клубком свернувшаяся там темнота?
Зябко поведя оголенными плечами, Кати поднимается, сжимая в руках кинжал. Легкие струи светлого шелка бегут по телу и что-то неудобно давит на лоб. Заметив движение слева, она дергается, рука сама вскидывает кинжал. А после мурашками скатывается с кожи облегчение и слабеют ноги.
Зеркало. Огромное, в пол, в массивной раме, украшенной тяжелыми завитушками. И испуганная женщина в нем. Белокурые волосы свободно распущены по плечам, золотой венец, дикий взгляд, россыпь гранатового сока на светлом подоле и отблеск свечи на тонком лезвии квилона.
Катрина потрясенно выдыхает, и звук этот похож на короткий стон. Душный запах цветов, кажется, стал еще тяжелее, и она, сделав шаг к окну, шарит по раме, ища задвижку.
Белая крачка с силой бьется в стекло, Кати роняет кинжал; отскакивает, хватаясь за бархат занавеси. Удар, снова удар – к птице присоединяется еще одна, потом еще. Хрупкая перегородка дрожит, покрывается тонкими трещинами, а красные пятна на оперении чаек похожи на гранатовый сок.
Катрина дернулась, отчаянно пытаясь порвать паутину сна, и, вскрикнув, села в кровати. Откинула с потной шеи влажные волосы. Ну, и жара, даже рубашка прилипла к телу. Кружевная занавеска безвольно повисла, словно парус в безветрие, а горячее солнце успело добраться до постели.
В голове было пусто и гулко, и Кати застонала, наклоняясь за кувшином с водой. Пожалуй, лекарь ей бы сейчас тоже пригодился. Или маг.
Подумалось, что, может быть, Марк все еще в доме? Мысль теплым котенком ткнулась куда-то за грудину, и Кати, воодушевившись, стала приводить себя в порядок.
Надежды не сбылись – в библиотеке было чисто, чопорно и безлюдно, зато в столовой Катрина нашла брата. Бенедикт выглядел куда веселей, чем вечером и, сидя за столом, с довольным видом намазывал булочку вареньем.
– Будешь? – он гостеприимно ткнул ложкой в блюдо со сдобой.
– Не, я только пить. – Кати уселась и потянулась к кувшину:
– До чего жарко… Бен, а ты видел, как ушел наставник? Давно ли?
– Еще до обеда. А зачем он тебе?
– Да так, – она нарочито беспечно махнула рукой, – брат Марк, кажется, поговорить хотел. Ну и я не попрощалась, как-то неловко вышло.
– Пфе... – брат скривился, – хлопнуться в обморок в чужом доме – вот это действительно неловко. И вообще...
Он поскреб пятерней чисто выбритую загорелую щеку и подозрительно посмотрел на Кати:
– Не нравится мне это.
– Чего?
– Того. Зачем официальное лицо Ордена Пламени повадилось заводить близкие знакомства с простыми людьми?
– Но он же наш наставник!
– Кати, – Бен страдальчески скривился, – ну ты вспомни Жака, вспомни тумалланских магов. Они разве что нос не кривили, если нам случалось пересечься с ними где-нибудь за стенами Храма.
– Так то дома, а здесь могут быть совсем другие обычаи. Знаешь, по-моему, ты в последнее время стал жуть, как подозрителен, братец. – И Катрина, ухватив двумя руками высокую глиняную кружку, стала жадно пить.
– Ладно. Может, ты и права. – Бенедикт дождался, пока сестра оторвется от ягодного морса и весело подмигнул:
– А у меня хорошие новости. Пока вы, сударыня, спали, я подыскал замечательный домик. Самое приятное, что хозяева срочно отбывают из города и арендную плату просят совсем небольшую.
– Ты забрал деньги из банка? – Кати перевела дух и все же не удержалась и взяла себе булочку с сахарной пудрой.
– Забрал. Даже внес задаток, – он вытер губы салфеткой, – и если ты наелась, можем сходить и посмотреть тот дом.
– Прямо сейчас?
– А чего откладывать?
Катрина срочно набила булкой рот, вскочила со стула и расправила подол платья:
– Я вофова.
Прода от 02.04.2021, 09:09
Глава 6
Приглянувшийся Бенедикту дом находился далеко от квартала, где жила Мадлена. Катрина, случись ей добираться до нового жилища самостоятельно, уже давно бы заблудилась в хитром переплетении улочек Хоррхола. Единственное, что ей запомнилось – шли все время вниз и несколько раз спускались по каменным лестницам. А потом воздух стал прохладнее, и в просветах между домами показалось море.
– Мы идем в порт? – поинтересовалась Кати.
– Не совсем, но близко. Прости, сестренка, пока мы не можем позволить себе снять жилье в Верхнем городе. Но, думаю, тебе здесь понравится.
Катрина недоверчиво хмыкнула, вспомнив рыбную вонь и не слишком трезвую публику в районе "Бархатных кущ". Впрочем, небольшой домик под красной черепичной крышей, на который указал Бен, выглядел мило. Из трубы вился дымок, а ухоженные розовые кусты у крыльца придавали жилищу немного сказочный вид. Низкая калитка палисадника пронзительно заскрипела, впуская посетителей, а в дверях тут же показалась румяная толстуха в светлом ситцевом платье и белоснежном чепце.
– Добро пожаловать, сударь, – расплылась она в радушной улыбке, – никак, решили поспешить со въездом? Ну, и правильно, чего время зря терять? Дом уже давно готов, гостей ждет. С вещами-то, извозчик будет?
– Жени, это моя сестра, Катрина Харт, – прервал поток толстухиного красноречия Бенедикт, – и пока я просто показываю ей жилище.
– Вот и замечательно, – женщина старательно закивала:
– Я и говорю, что сначала приглядеться нужно: комнаты проверить; хотя, чего уж тут приглядываться, когда хозяева люди приличные и щедрые и в три шкуры не дерут. А спешить в таком важном деле негоже, правда ваша. Вам чаю сделать или отобедать изволите? У меня как раз пироги подошли.
– Спасибо, мы ненадолго, – Бен натянуто улыбнулся и потянул сестру в дом.
– Кто это? – страшным шепотом спросила Кати, когда они со скоростью, напоминающей бегство, миновали гостиную и очутились в небольшой комнате.
– Женевьева. – Бенедикт сделал страдальческое лицо. – Экономка. Лицо, приставленное к дому и входящее, так сказать, в набор. Знаешь, пообщавшись намедни, я невольно стал подумывать, а уж не от нее ли хозяева сбежали?
Катрина громко расхохоталась, а потом прикрыла рот ладонью – ну, как толстуха услышит?
– Что, совсем невыносима?
– Трещит без умолку. – Бен поморщился.
– Ай, привыкнем. – Кати беззаботно махнула рукой. – К тому же, пироги печет. Она что, и кухарка заодно?
– Вроде, нет, – пожал плечами Бен:
– Знаешь, сестренка, когда мы переедем, я доверю тебе лично командовать прислугой.
– А надолго ли уехали хозяева?
– Сказали, что на год, самое малое. По весне обещали известить.
– Угу.
Катрина пошла по комнате, разглядывая обстановку.
