- Как Вам Флоренция, граф? – произнёс Дюбуфэ, протянув ему бокал.
- О! Чарующий город. Мне доводилось бывать здесь, обычно проездом. Так что в этот раз я намерен спокойно, без суеты, насладиться всеми красотами.
- Оно того стоит, граф. Быть может, когда-нибудь Вы станете хозяином одной из здешних вилл.
- По правде говоря, маркиз, я раньше не думал о подобном приобретении. Но с некоторых пор, влюбился в эти места.
- Должно быть, на Вас сильно повлиял вчерашний концерт…
- Не стану скрывать, - Жерар изобразил смущение. – Меня совершенно покорила одна особа.
- Кажется, я её знаю.
- Разумеется, маркиз. Это ваша дочь Соланж.
- Однако, Вы смелый человек. Вот так с ходу признаться в своей заинтересованности моей дочерью. Это достойно уважения. И как я понимаю, намерения у Вас самые серьёзные?
- Да, маркиз.
- Что ж, я не имею ничего против, если Вы станете ухаживать за Соланж. Она моя любимица, так что сами понимаете, последнее слово останется за ней.
Молодая маркиза замерла в дверях. Она случайно услышала несколько фраз из мужской беседы, и вся задрожала от страха. Нет, горячо любимый отец не даст её в обиду, это понятно. Но граф вызывает искреннюю симпатию, а значит сопротивляться бесполезно. Жерар вручил даме букет и конфеты. Соланж с вымученной улыбкой приняла подарки, и позволила усадить себя рядом с гостем. Чуть погодя все трое прошли в столовую, где им подали вкуснейший обед. Маркиз Дюбуфэ обожал французскую кухню, и поэтому во всех путешествиях по миру его сопровождал верный повар, мсье Леже. Всё было приготовлено по высшему разряду, точно на вилле принимали королевскую особу, что приятно удивило графа.
- После десерта, я полагаю, моя дочь покажет Вам сад, - сказал Дюбуфэ, отставив чашку с недопитым кофе.
- О! Я был бы просто счастлив…
- Дорогая, ты почти ничего не съела. Что с тобой?
- Должно быть, у меня нет аппетита, - совсем тихо произнесла Соланж.
- Значит, прогулка на свежем воздухе пойдёт тебе на пользу, - заключил маркиз. – Простите, но меня ждёт мой поверенный, так что на некоторое время я Вас покидаю.
Наконец, граф и его спутница оказались в саду. На улице было солнечно и жарко, поэтому Соланж надела шляпку, прежде чем показать гостю здешние красоты. Несколько минут прошло в полном молчании. Жерар наблюдал за молодой маркизой, и сразу понял, что она немного смущена его присутствием. С чего же начать? Он имел большой опыт общения с прекрасным полом, и часто безошибочно угадывал тот или иной тип женщины, но не в этот раз. Мадемуазель Дюбуфэ не была кокеткой, или весёлой болтуньей. К ней требовался особый подход, индивидуальный. Граф вспомнил, что накануне девушку взволновало выступление итальянского тенора, и он легко и непринуждённо затронул музыкальную тему. Соланж сразу оживилась. Ей ещё не выпадала возможность обсудить с кем-либо прошедший концерт, а ведь накопилось столько впечатлений.
- Наверное, Вы не раз бывали в Миланской опере? – предположил граф Нуаре.
- К сожалению, лишь однажды. Отец относится к опере довольно прохладно, в отличие от меня.
- А Ваша мать?
- Она умерла много лет назад, - вздохнула молодая маркиза.
- Я не должен был… Простите, мне моё любопытство.
- Много лет я избегала этих разговоров, а теперь, рана почти зажила.
- Я просто подумал, что Вы должно быть, очень похожи на свою мать.
- И отец так говорит, но мне трудно судить. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет.
- И маркиз с тех пор не думал о повторной женитьбе? – спросил Жерар, любуясь профилем собеседницы.
- Думаю, у него возникали подобные мысли. И всё же, он слишком любил мою мать.
- Понимаю. Я ведь и сам вырос без родителей.
В глазах Соланж мелькнула искра сочувствия.
- Вот как? Расскажите мне об этом, граф Нуаре.
И Жерар, включил своё воображение, чтобы вызвать симпатию у богатой наследницы. Он поведал в самых ярких красках о том, как его отец, состоятельный человек, унижал свою жену, отчего та, вскоре заболела и умерла. Его отдали на воспитание в дом троюродной тётки, где мальчик часто подвергался незаслуженным наказаниям. В десять лет, отец погиб на охоте, и маленький Жерар остался совершенно один в целом мире. Граф планировал пустить слезу, но кроме громкого сопения ничего не вышло. Глаза были сухие, и он уже понял, что вероятно, проиграл первую партию, как услышал чьё-то всхлипывание. Так и есть! Соланж вытирала глаза белым платком с изысканной вышивкой, и её лицо при этом выражало глубокую печаль.
Граф Нуаре стал частым гостем на вилле маркиза Дюбуфэ. И чем больше восхищался Жераром отец, тем тревожнее становилось на сердце у Соланж. Нет, она не могла назвать графа противным, напротив, он был прекрасно воспитан, читал с выражением стихи Вийона и Шекспира. К тому же разбирался в ботанике, превосходно танцевал и в довершении ко всему, неплохо играл на рояле. Графиня Жером превозносила его достоинства всякий раз, как Соланж появлялась у неё дома.
- Дорогая, а Вы знаете, какой он изумительный наездник? – тараторила Орабель, за чашечкой чая. – Боже! Вы непременно должны это увидеть. Антуан подружился с графом, и завтра утром они собираются совершить прогулку верхом. Ах, я, кажется, кое-что придумала. А почему бы Вам тоже не присоединится к ним?
- Мне бы не хотелось мешать…
- Какие глупости! Уверена, что Жерар будет счастлив…
Она не успела закончить фразу, потому как в комнате возник Антуан, который готовился к поездке в Париж. Мать строила самые радужные планы относительно его будущего, и, разумеется, намеревалась женить старшего сына на богатой и знатной француженке.
- Приветствую Вас, дорогие дамы! – заговорил Антуан, плюхнувшись в кресло. – Сегодня был трудный день.
- Правда? – обернулась графиня Жером. – И чем же ты занимался?
- Улаживал важные дела, мама.
Слуга принёс приборы для молодого господина, и, поклонившись, удалился. Ни смотря на то, что Антуан телосложением отличался от матери, и его худоба часто вызывало беспокойство родных, аппетитом его Бог не обидел. Так что, рассказывая дамам о своём «напряжённом» дне, он налегал на холодные закуски, потом, обратил внимание на черничный пирог и пирожные, а затем объявил, что чертовски голоден.
- Итак, после того, как ты всё уладил, можно и отдохнуть пару дней.
- Да, я тоже так думаю, - согласился Антуан, допивая пятый бокал красного вина. – Вот поэтому мы решили с Жераром завтра немного развлечься.
- Прекрасно. Но знаешь, сынок, у меня появилась идея, которую ты, несомненно, одобришь. Почему бы Вам не пригласить в свою компанию двух девушек?
- Девушки это всегда чудесно. И кого же Вы предлагаете, мама?
- Например, Соланж. Она согласна, хоть и смущается немного.
Антуан бросил заинтересованный взгляд на мадемуазель Дюбуфэ, и та сразу же покраснела. Довольно долго не могли решить, кого взять в пару графу Жерому, и в итоге остановили свой выбор на дочери графа Алмейдо. Утром, за Соланж приехал сам граф Нуаре. Он был взволнован, безупречно одет и в его глазах светились странные огоньки. С момента их первой встречи прошло уже три недели, и девушка ждала, когда граф предпримет первые шаги. Они едва миновали маковое поле, как мадемуазель Дюбуфэ стало дурно, и она остановила гнедую лошадь по кличке Бонбон*. Граф Жером и чернокудрая графиня Алмейдо ускакали вперёд, а Жерар, заметив неладное, предложил свою помощь.
- Как Вы бледны, мадемуазель, - заметил граф Нуаре, привязывая лошадь к дереву. – Я прихватил с собой нюхательную соль.
- Нет, благодарю Вас, граф. Мне уже лучше.
Они молча шли по тропинке. Солнце нежно ласкало цветы и траву, ветерок резвился в кронах деревьев, изображая из себя великого композитора. Соланж понимала, что у неё нет повода для грусти, и всё же, ощущала внутри невыразимую тоску.
- Вы так долго молчите, что я боюсь предположить самое страшное.
- О чём Вы? – удивилась молодая маркиза.
- Может, я совсем Вам не нравлюсь. В это всё дело?
- Полагаю, что многие дамы считаю Вас весьма интересным.
- Зачем мне множество, когда есть на свете такое совершенство? – Нуаре схватил её за руку.
Соланж задрожала ещё сильнее.
- Я не замечаю других женщин, я даже больше не получаю удовольствий от танцев, как раньше. Что со мной, мадемуазель Дюбуфэ? Скажите?
- Вполне вероятно, что Вы просто устали. Я слышала, так бывает.
- А если вся моя радость и смысл жизни заключён только в одном имени. Что тогда? Есть ли хоть малейшая надежда, что обладательница этого имени сделает меня самым счастливым человеком на свете?
- Вы говорите слишком путанно, граф.
- Я люблю Вас, Соланж. Люблю всей душой, и предлагаю Вам стать моей женой.
У девушки всё поплыло перед глазами, и она чуть не упала, но Жерар вовремя подхватил её и прижал к себе. Что было дальше, маркиза Дюбуфэ помнила смутно. Признания, клятвы, попытка сорвать с её губ поцелуй. Нет, она была в сознании, и всё же напоминала восковую куклу. И только когда кавалер смочил ей губы коньяком, девушка ожила, и закашлялась.
- Это моя вина, маркиза, - прошептал на ухо граф Нуаре. – Думаю, нам надо вернуться. Вы слишком утомлены.
- Не стану спорить. Я и правда, чувствую некоторую слабость.
Спустя полчаса, вдали показалась вилла Дюбуфэ. Белоснежное палаццо с высокими колоннами, фонтанами и пышной растительностью. Соланж намеревалась поскорее уйти в дом, и всё же понимала, что граф ожидает от неё ответа.
- Я вижу, что Вы очень нравитесь моему отцу, - сказала она, снимая перчатки. – А он хорошо разбирается в людях, значит, и я могу всецело Вам доверять.
- Примите ли Вы моё предложение?
- Мне нужно подумать.
- Я буду ждать, сколько потребуется, - пылко произнёс Жерар, на прощанье, поцеловав ей руку.
«Сколько потребуется» - эти слова обожгли Соланж, точно раскалённое железо. Она почувствовала себя маленькой птичкой, с которой играет хитрый охотник готовый в любой момент посадить в клетку или же придушить. А что же граф Нуаре? Он был очень раздосадован этой прогулкой, и не знал, что же ему предпринять. Ещё ни разу его метод обольщения не давал осечки. Ни разу. И вдруг, эта светловолосая, почти бесцветная девица ведёт себя так, словно его не существует в природе. А графиня Жером накануне уверяла, что Соланж отвечает ему взаимностью, но кажется, она что-то перепутала. Не в его правилах было легко сдаваться, и Жерар принялся обдумывать следующий ход. Во Флоренции он мог жить у своего друга Анри Лавуазье, того самого, что упоминался в самом начале нашего повествования. Анри моментально заметил мрачность графа, и постарался отвлечь его от тягостных мыслей.
- Может, стоит забыть о прекрасной маркизе? – шутливо спросил Лавуазье.
- Скажешь тоже. У меня одна надежда на этот брак. Даже этот индюк маркиз мне благоволит, а дочка ни в какую.
- Возможно, требуется иной подход.
- Я уже думал об этом, Анри, - махнул рукой граф Нуаре, и тут же вскочил на ноги. – Придумал! Она любит красивые истории, что ж, тогда я буду играть по её правилам.
Бонбон – с французского означает «конфета».
Несколько дней Соланж думала над словами графа Нуаре. Если бы Жерар нравился ей хоть немного, тогда, другое дело. Она со спокойной душой могла бы принять его предложение, а не дрожать от страха при одной мысли о подобном союзе. Не с кем было ей поговорить на эту тему, и она обратилась за советом к любимой служанке. Темноволосая Жюльет прислуживала хозяйке с самого детства, и помимо приятной внешности обладала остроумием и житейской мудростью.
- Что ты можешь сказать о графе Нуаре, Жюльет?
- Он весьма приятный мужчина, - ответила та, расправляя кружева на платье маркизы.
- Я бы хотела узнать твоё мнение об этом человеке.
- Моё мнение? Вот уж не думала, мадемуазель, что Вы нуждаетесь в советах.
- В чужих советах не нуждаюсь, а вот в дружеском участии – да, - сказала Соланж, посмотрев на своё отражение.
- По мне, так граф Нуаре довольно заурядный человек. Он воспитан, сдержан, обходителен, но и только.
- Хочешь сказать, как человек он не интересен?
- Вроде того, мадемуазель. Граф старается казаться очень хорошим, вот только боюсь, всё это маска, а под ней…
- Так-так.
- Не думаю, что Вам стоит это знать.
- Продолжай. Я должна услышать всю правду.
- Он презирает тех, кто ниже его, завистлив по натуре, и как я полагаю, скрывает какую-то тайну.
- Какая неожиданность!
- Да, мадемуазель, - кивнула Жюльет, помогая надеть хозяйке золотой медальон. – И думаю, это связано с женщиной.
- Неужели так и есть? Но почему же тогда, он так тепло принят в обществе. Почему другие не замечают в нём всё того, что ты заметила?
- А в обществе подобные господа не редкость. Уж простите, мадемуазель, но Вы ещё слишком молоды, чтобы разбираться в таких вещах. И потом, почему мы заговорили о графе Нуаре?
- Вполне вероятно, что он станет твоим новым хозяином, - произнесла Соланж, бледнея. – Во всяком случае, так хочет отец.
- Он сделал Вам предложение?
Молодая маркиза кивнула.
- Не бывать этому. Вы не должны соглашаться.
- Увы, Жюльет. Отец очарован графом, и полагает, что мне не найти лучшей партии.
- Маркиз Вас обожает, мадемуазель, - возразила служанка. – Я уверена, что он не позволит Вам совершить роковую ошибку.
- Я все эти дни чувствую себя разбитой. Пытаюсь убедить себя, что Жерар обожает меня и возможно, я буду с ним счастлива.
- Если Вы не любите его, то никто не заставить Вас стать графиней…
- Но я не хочу тревожить отца. Он не слишком здоров, и моя свадьба принесла бы ему огромную радость.
Жюльет старалась убедить хозяйку, что нельзя жертвовать собой ради других, тем более связывать свою жизнь с таким человеком, как граф Нуаре. Только Соланж твёрдо решила не огорчать отца. Маркиз Дюбуфэ часто хворал в последние годы, и ни один врач не смог поставить точный диагноз. Даже присланный графиней Жером месье Куршель, не нашёл у пациента ничего серьёзного. В тот день, молодая маркиза решила сама заговорить на эту тему. Отец сидел в кабинете и разбирал какие-то документы, когда она вошла.
- Вы можете уделить мне пару минут, отец?
- Конечно, милая, - лицо Франсуа Дюбуфэ разгладилось. – Ты хочешь обсудить предложение графа Нуаре?
- Да. Я очень много думала об этой партии. И полагаю, что все будут довольны, если я выйду за него замуж.
- А ты сама будешь довольна?
Девушка стояла посреди кабинета, не поднимая глаз, словно провинившейся ребёнок.
- Я не знаю.
- Как ты относишься к графу? Расскажи мне.
Маркиз усадил дочь в бархатное кресло, и взял её за руку.
- Он весьма приятный человек, - тихим голосом произнесла Соланж.
- Но ты его не любишь? Верно? Не любишь, и не хочешь быть его женой.
- Ах, отец. Не спрашивайте меня, иначе я передумаю.
- Не думаешь ли ты, дитя моё, что я принуждаю тебя к этому браку? Вовсе нет. Именно поэтому я хочу услышать правду. Должен признаться, что Жерар мне глубоко симпатичен, но это не означает, что ты должна принять его предложение. Если ты ни капельки не увлечена им, тогда, я более не буду заговаривать о свадьбе.
- Не увлечена. У нас мало общего. И хотя, как я полагаю, у графа доброе сердце, но мы с ним совершенно разные люди.
- О! Чарующий город. Мне доводилось бывать здесь, обычно проездом. Так что в этот раз я намерен спокойно, без суеты, насладиться всеми красотами.
- Оно того стоит, граф. Быть может, когда-нибудь Вы станете хозяином одной из здешних вилл.
- По правде говоря, маркиз, я раньше не думал о подобном приобретении. Но с некоторых пор, влюбился в эти места.
- Должно быть, на Вас сильно повлиял вчерашний концерт…
- Не стану скрывать, - Жерар изобразил смущение. – Меня совершенно покорила одна особа.
- Кажется, я её знаю.
- Разумеется, маркиз. Это ваша дочь Соланж.
- Однако, Вы смелый человек. Вот так с ходу признаться в своей заинтересованности моей дочерью. Это достойно уважения. И как я понимаю, намерения у Вас самые серьёзные?
- Да, маркиз.
- Что ж, я не имею ничего против, если Вы станете ухаживать за Соланж. Она моя любимица, так что сами понимаете, последнее слово останется за ней.
Молодая маркиза замерла в дверях. Она случайно услышала несколько фраз из мужской беседы, и вся задрожала от страха. Нет, горячо любимый отец не даст её в обиду, это понятно. Но граф вызывает искреннюю симпатию, а значит сопротивляться бесполезно. Жерар вручил даме букет и конфеты. Соланж с вымученной улыбкой приняла подарки, и позволила усадить себя рядом с гостем. Чуть погодя все трое прошли в столовую, где им подали вкуснейший обед. Маркиз Дюбуфэ обожал французскую кухню, и поэтому во всех путешествиях по миру его сопровождал верный повар, мсье Леже. Всё было приготовлено по высшему разряду, точно на вилле принимали королевскую особу, что приятно удивило графа.
- После десерта, я полагаю, моя дочь покажет Вам сад, - сказал Дюбуфэ, отставив чашку с недопитым кофе.
- О! Я был бы просто счастлив…
- Дорогая, ты почти ничего не съела. Что с тобой?
- Должно быть, у меня нет аппетита, - совсем тихо произнесла Соланж.
- Значит, прогулка на свежем воздухе пойдёт тебе на пользу, - заключил маркиз. – Простите, но меня ждёт мой поверенный, так что на некоторое время я Вас покидаю.
Наконец, граф и его спутница оказались в саду. На улице было солнечно и жарко, поэтому Соланж надела шляпку, прежде чем показать гостю здешние красоты. Несколько минут прошло в полном молчании. Жерар наблюдал за молодой маркизой, и сразу понял, что она немного смущена его присутствием. С чего же начать? Он имел большой опыт общения с прекрасным полом, и часто безошибочно угадывал тот или иной тип женщины, но не в этот раз. Мадемуазель Дюбуфэ не была кокеткой, или весёлой болтуньей. К ней требовался особый подход, индивидуальный. Граф вспомнил, что накануне девушку взволновало выступление итальянского тенора, и он легко и непринуждённо затронул музыкальную тему. Соланж сразу оживилась. Ей ещё не выпадала возможность обсудить с кем-либо прошедший концерт, а ведь накопилось столько впечатлений.
- Наверное, Вы не раз бывали в Миланской опере? – предположил граф Нуаре.
- К сожалению, лишь однажды. Отец относится к опере довольно прохладно, в отличие от меня.
- А Ваша мать?
- Она умерла много лет назад, - вздохнула молодая маркиза.
- Я не должен был… Простите, мне моё любопытство.
- Много лет я избегала этих разговоров, а теперь, рана почти зажила.
- Я просто подумал, что Вы должно быть, очень похожи на свою мать.
- И отец так говорит, но мне трудно судить. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет.
- И маркиз с тех пор не думал о повторной женитьбе? – спросил Жерар, любуясь профилем собеседницы.
- Думаю, у него возникали подобные мысли. И всё же, он слишком любил мою мать.
- Понимаю. Я ведь и сам вырос без родителей.
В глазах Соланж мелькнула искра сочувствия.
- Вот как? Расскажите мне об этом, граф Нуаре.
И Жерар, включил своё воображение, чтобы вызвать симпатию у богатой наследницы. Он поведал в самых ярких красках о том, как его отец, состоятельный человек, унижал свою жену, отчего та, вскоре заболела и умерла. Его отдали на воспитание в дом троюродной тётки, где мальчик часто подвергался незаслуженным наказаниям. В десять лет, отец погиб на охоте, и маленький Жерар остался совершенно один в целом мире. Граф планировал пустить слезу, но кроме громкого сопения ничего не вышло. Глаза были сухие, и он уже понял, что вероятно, проиграл первую партию, как услышал чьё-то всхлипывание. Так и есть! Соланж вытирала глаза белым платком с изысканной вышивкой, и её лицо при этом выражало глубокую печаль.
Глава 4. Утренняя прогулка
Граф Нуаре стал частым гостем на вилле маркиза Дюбуфэ. И чем больше восхищался Жераром отец, тем тревожнее становилось на сердце у Соланж. Нет, она не могла назвать графа противным, напротив, он был прекрасно воспитан, читал с выражением стихи Вийона и Шекспира. К тому же разбирался в ботанике, превосходно танцевал и в довершении ко всему, неплохо играл на рояле. Графиня Жером превозносила его достоинства всякий раз, как Соланж появлялась у неё дома.
- Дорогая, а Вы знаете, какой он изумительный наездник? – тараторила Орабель, за чашечкой чая. – Боже! Вы непременно должны это увидеть. Антуан подружился с графом, и завтра утром они собираются совершить прогулку верхом. Ах, я, кажется, кое-что придумала. А почему бы Вам тоже не присоединится к ним?
- Мне бы не хотелось мешать…
- Какие глупости! Уверена, что Жерар будет счастлив…
Она не успела закончить фразу, потому как в комнате возник Антуан, который готовился к поездке в Париж. Мать строила самые радужные планы относительно его будущего, и, разумеется, намеревалась женить старшего сына на богатой и знатной француженке.
- Приветствую Вас, дорогие дамы! – заговорил Антуан, плюхнувшись в кресло. – Сегодня был трудный день.
- Правда? – обернулась графиня Жером. – И чем же ты занимался?
- Улаживал важные дела, мама.
Слуга принёс приборы для молодого господина, и, поклонившись, удалился. Ни смотря на то, что Антуан телосложением отличался от матери, и его худоба часто вызывало беспокойство родных, аппетитом его Бог не обидел. Так что, рассказывая дамам о своём «напряжённом» дне, он налегал на холодные закуски, потом, обратил внимание на черничный пирог и пирожные, а затем объявил, что чертовски голоден.
- Итак, после того, как ты всё уладил, можно и отдохнуть пару дней.
- Да, я тоже так думаю, - согласился Антуан, допивая пятый бокал красного вина. – Вот поэтому мы решили с Жераром завтра немного развлечься.
- Прекрасно. Но знаешь, сынок, у меня появилась идея, которую ты, несомненно, одобришь. Почему бы Вам не пригласить в свою компанию двух девушек?
- Девушки это всегда чудесно. И кого же Вы предлагаете, мама?
- Например, Соланж. Она согласна, хоть и смущается немного.
Антуан бросил заинтересованный взгляд на мадемуазель Дюбуфэ, и та сразу же покраснела. Довольно долго не могли решить, кого взять в пару графу Жерому, и в итоге остановили свой выбор на дочери графа Алмейдо. Утром, за Соланж приехал сам граф Нуаре. Он был взволнован, безупречно одет и в его глазах светились странные огоньки. С момента их первой встречи прошло уже три недели, и девушка ждала, когда граф предпримет первые шаги. Они едва миновали маковое поле, как мадемуазель Дюбуфэ стало дурно, и она остановила гнедую лошадь по кличке Бонбон*. Граф Жером и чернокудрая графиня Алмейдо ускакали вперёд, а Жерар, заметив неладное, предложил свою помощь.
- Как Вы бледны, мадемуазель, - заметил граф Нуаре, привязывая лошадь к дереву. – Я прихватил с собой нюхательную соль.
- Нет, благодарю Вас, граф. Мне уже лучше.
Они молча шли по тропинке. Солнце нежно ласкало цветы и траву, ветерок резвился в кронах деревьев, изображая из себя великого композитора. Соланж понимала, что у неё нет повода для грусти, и всё же, ощущала внутри невыразимую тоску.
- Вы так долго молчите, что я боюсь предположить самое страшное.
- О чём Вы? – удивилась молодая маркиза.
- Может, я совсем Вам не нравлюсь. В это всё дело?
- Полагаю, что многие дамы считаю Вас весьма интересным.
- Зачем мне множество, когда есть на свете такое совершенство? – Нуаре схватил её за руку.
Соланж задрожала ещё сильнее.
- Я не замечаю других женщин, я даже больше не получаю удовольствий от танцев, как раньше. Что со мной, мадемуазель Дюбуфэ? Скажите?
- Вполне вероятно, что Вы просто устали. Я слышала, так бывает.
- А если вся моя радость и смысл жизни заключён только в одном имени. Что тогда? Есть ли хоть малейшая надежда, что обладательница этого имени сделает меня самым счастливым человеком на свете?
- Вы говорите слишком путанно, граф.
- Я люблю Вас, Соланж. Люблю всей душой, и предлагаю Вам стать моей женой.
У девушки всё поплыло перед глазами, и она чуть не упала, но Жерар вовремя подхватил её и прижал к себе. Что было дальше, маркиза Дюбуфэ помнила смутно. Признания, клятвы, попытка сорвать с её губ поцелуй. Нет, она была в сознании, и всё же напоминала восковую куклу. И только когда кавалер смочил ей губы коньяком, девушка ожила, и закашлялась.
- Это моя вина, маркиза, - прошептал на ухо граф Нуаре. – Думаю, нам надо вернуться. Вы слишком утомлены.
- Не стану спорить. Я и правда, чувствую некоторую слабость.
Спустя полчаса, вдали показалась вилла Дюбуфэ. Белоснежное палаццо с высокими колоннами, фонтанами и пышной растительностью. Соланж намеревалась поскорее уйти в дом, и всё же понимала, что граф ожидает от неё ответа.
- Я вижу, что Вы очень нравитесь моему отцу, - сказала она, снимая перчатки. – А он хорошо разбирается в людях, значит, и я могу всецело Вам доверять.
- Примите ли Вы моё предложение?
- Мне нужно подумать.
- Я буду ждать, сколько потребуется, - пылко произнёс Жерар, на прощанье, поцеловав ей руку.
«Сколько потребуется» - эти слова обожгли Соланж, точно раскалённое железо. Она почувствовала себя маленькой птичкой, с которой играет хитрый охотник готовый в любой момент посадить в клетку или же придушить. А что же граф Нуаре? Он был очень раздосадован этой прогулкой, и не знал, что же ему предпринять. Ещё ни разу его метод обольщения не давал осечки. Ни разу. И вдруг, эта светловолосая, почти бесцветная девица ведёт себя так, словно его не существует в природе. А графиня Жером накануне уверяла, что Соланж отвечает ему взаимностью, но кажется, она что-то перепутала. Не в его правилах было легко сдаваться, и Жерар принялся обдумывать следующий ход. Во Флоренции он мог жить у своего друга Анри Лавуазье, того самого, что упоминался в самом начале нашего повествования. Анри моментально заметил мрачность графа, и постарался отвлечь его от тягостных мыслей.
- Может, стоит забыть о прекрасной маркизе? – шутливо спросил Лавуазье.
- Скажешь тоже. У меня одна надежда на этот брак. Даже этот индюк маркиз мне благоволит, а дочка ни в какую.
- Возможно, требуется иной подход.
- Я уже думал об этом, Анри, - махнул рукой граф Нуаре, и тут же вскочил на ноги. – Придумал! Она любит красивые истории, что ж, тогда я буду играть по её правилам.
Бонбон – с французского означает «конфета».
Глава 5. Душевные муки
Несколько дней Соланж думала над словами графа Нуаре. Если бы Жерар нравился ей хоть немного, тогда, другое дело. Она со спокойной душой могла бы принять его предложение, а не дрожать от страха при одной мысли о подобном союзе. Не с кем было ей поговорить на эту тему, и она обратилась за советом к любимой служанке. Темноволосая Жюльет прислуживала хозяйке с самого детства, и помимо приятной внешности обладала остроумием и житейской мудростью.
- Что ты можешь сказать о графе Нуаре, Жюльет?
- Он весьма приятный мужчина, - ответила та, расправляя кружева на платье маркизы.
- Я бы хотела узнать твоё мнение об этом человеке.
- Моё мнение? Вот уж не думала, мадемуазель, что Вы нуждаетесь в советах.
- В чужих советах не нуждаюсь, а вот в дружеском участии – да, - сказала Соланж, посмотрев на своё отражение.
- По мне, так граф Нуаре довольно заурядный человек. Он воспитан, сдержан, обходителен, но и только.
- Хочешь сказать, как человек он не интересен?
- Вроде того, мадемуазель. Граф старается казаться очень хорошим, вот только боюсь, всё это маска, а под ней…
- Так-так.
- Не думаю, что Вам стоит это знать.
- Продолжай. Я должна услышать всю правду.
- Он презирает тех, кто ниже его, завистлив по натуре, и как я полагаю, скрывает какую-то тайну.
- Какая неожиданность!
- Да, мадемуазель, - кивнула Жюльет, помогая надеть хозяйке золотой медальон. – И думаю, это связано с женщиной.
- Неужели так и есть? Но почему же тогда, он так тепло принят в обществе. Почему другие не замечают в нём всё того, что ты заметила?
- А в обществе подобные господа не редкость. Уж простите, мадемуазель, но Вы ещё слишком молоды, чтобы разбираться в таких вещах. И потом, почему мы заговорили о графе Нуаре?
- Вполне вероятно, что он станет твоим новым хозяином, - произнесла Соланж, бледнея. – Во всяком случае, так хочет отец.
- Он сделал Вам предложение?
Молодая маркиза кивнула.
- Не бывать этому. Вы не должны соглашаться.
- Увы, Жюльет. Отец очарован графом, и полагает, что мне не найти лучшей партии.
- Маркиз Вас обожает, мадемуазель, - возразила служанка. – Я уверена, что он не позволит Вам совершить роковую ошибку.
- Я все эти дни чувствую себя разбитой. Пытаюсь убедить себя, что Жерар обожает меня и возможно, я буду с ним счастлива.
- Если Вы не любите его, то никто не заставить Вас стать графиней…
- Но я не хочу тревожить отца. Он не слишком здоров, и моя свадьба принесла бы ему огромную радость.
Жюльет старалась убедить хозяйку, что нельзя жертвовать собой ради других, тем более связывать свою жизнь с таким человеком, как граф Нуаре. Только Соланж твёрдо решила не огорчать отца. Маркиз Дюбуфэ часто хворал в последние годы, и ни один врач не смог поставить точный диагноз. Даже присланный графиней Жером месье Куршель, не нашёл у пациента ничего серьёзного. В тот день, молодая маркиза решила сама заговорить на эту тему. Отец сидел в кабинете и разбирал какие-то документы, когда она вошла.
- Вы можете уделить мне пару минут, отец?
- Конечно, милая, - лицо Франсуа Дюбуфэ разгладилось. – Ты хочешь обсудить предложение графа Нуаре?
- Да. Я очень много думала об этой партии. И полагаю, что все будут довольны, если я выйду за него замуж.
- А ты сама будешь довольна?
Девушка стояла посреди кабинета, не поднимая глаз, словно провинившейся ребёнок.
- Я не знаю.
- Как ты относишься к графу? Расскажи мне.
Маркиз усадил дочь в бархатное кресло, и взял её за руку.
- Он весьма приятный человек, - тихим голосом произнесла Соланж.
- Но ты его не любишь? Верно? Не любишь, и не хочешь быть его женой.
- Ах, отец. Не спрашивайте меня, иначе я передумаю.
- Не думаешь ли ты, дитя моё, что я принуждаю тебя к этому браку? Вовсе нет. Именно поэтому я хочу услышать правду. Должен признаться, что Жерар мне глубоко симпатичен, но это не означает, что ты должна принять его предложение. Если ты ни капельки не увлечена им, тогда, я более не буду заговаривать о свадьбе.
- Не увлечена. У нас мало общего. И хотя, как я полагаю, у графа доброе сердце, но мы с ним совершенно разные люди.
