Когда же она, наконец, забылась сном, за окном уже светало. Ей привиделось маковое поле. И стаи белоснежных голубей. Девушка медленно шла по тропинке. Светило солнце. Как вдруг, набежали чёрные тучи, и стал накрапывать дождь. В этот самый миг голуби окружили Соланж, но едва на них падала дождевая капля, птицы мгновенно умирали. И вот уже она стояла на маковом поле, под дождём, а вокруг находились тела мёртвых птиц. Дождь набирал силу, безжалостно хлестал по земле и поникшие маки постепенно таяли на глазах. Словно бы они никогда не были живыми цветами, а лишь прихотью бродячего художника.
С появлением на вилле графа Нуаре произошли некоторые изменения. Теперь маркиз и его дочь реже выходили, а если и позволяли себе бывать на свежем воздухе, то довольствовались прогулками по парку. Но чаще всего проводили вечера и утренние часы в саду. Мадам Жером несколько раз присылала личного доктора, но его услуги не понадобились. Жерар знал, что необходимо строго придерживаться выбранной линии поведения, а человек со стороны мог всё испортить. Таким образом, он послал записку одному старому знакомому, и в ней убедительно просил одеться как можно строго. Вышеупомянутый господин явился в полдень. Его звали Жак. Свою фамилию он не любил называть, и если к нему обращались «мсье», то он всегда просил называть его просто по имени. Это был худой, рыжеволосый человек с пышными бакенбардами и медно-карими глазами.
- Жак! – простонал граф, морщась от боли. – Как хорошо, что ты приехал.
- Мне передали твою записку, но я так толком ничего и не понял.
- Закрой дверь и садись рядом. Я должен поведать тебе нечто весьма любопытное.
Господин Жак усмехнулся, повернул ключ в замочной скважине и уселся напротив давнего приятеля.
- Итак, ты пытался покончить с собой, - проговорил Жак, достав из кармана трубку.
- В том-то и дело, что на самом деле всё несколько иначе.
- Но я слышал душераздирающую историю, что из-за несчастной любви, ты решил наложить на себя руки.
Жерар поднялся с дивана, и пружинистой походкой прошёлся по комнате. На его лице играла едва заметная улыбка.
- Посмотри на меня! – сказал граф Нуаре. – Неужели, я похож на безумца, решившего свести счёты с жизнью?
- По правде говоря, не похож. Вот только, когда я вошёл, ты морщился от боли, значит, со здоровьем у тебя не всё в порядке.
- А вот и нет. Я здоров, как бык. Просто мне нужно было правильно разыграть важную карту.
- Какая-нибудь прелестница с томным взором, - заметил Жак, открывая табакерку. – Так ты влюбился? Сочувствую.
- Вздор! Я лишь нашёл богатую девушку, на которой собираюсь жениться. Вот только…
- Попробую угадать. Она тебя не любит, и вероятнее всего, совсем недавно ты получил отказ. Не так ли?
- Ты проницателен, как всегда.
Жерар достаточно подробно изложил свою историю обольщения мадемуазель Дюбуфэ. Приятель слушал внимательно, порой задавал вопросы и вставлял остроумные реплики.
- Ну, хорошо. Ты разыграл неудачную попытку самоубийства. Но причём здесь я?
- О! Я подумал и о тебе, - произнёс граф, пригладив волосы. – Ты станешь моим личным доктором.
- Нет, прошу тебя. Ты же знаешь, как я не выношу все эти процедуры. Один раз я чуть было не выдал себя…
- Доверься мне. Я всё продумал.
Вскоре приятель графа стал величаться мсье Жакар, и благополучно вошёл в роль известного в Бельгии специалиста по нетрадиционной медицине. Маркиз Дюбуфэ был заинтересован этой незаурядной личностью, и потому несколько раз приглашал «доктора» на ужин. Больного никто не навещал, исключая молодую маркизу, которая с разрешения мсье Жакара пару раз приносила цветы и куриный бульон. При ней Жерар принимал страдальческий вид, стыдливо прятал глаза, и тем самым вызывал глубокое сочувствие к своей персоне. Десять дней прошло с того самого дня, как граф Нуаре поселился под крышей богатого маркиза. Он был вынужден сидеть в своей комнате, иногда громко стонать, чтобы слышала прислуга, и оставлять поднос почти нетронутым. Последнее оказалось самым трудным испытанием. Здоровый организм требовал пищи, поэтому мсье Жакар (отныне мы будем называть его именно так), приносил в своём саквояже фрукты, кусок пирога и даже вино.
- Когда я смогу выйти на свежий воздух? – поинтересовался Жерар, с наслаждением уплетая рыбный пирог.
- Думаю, что сегодня вечером.
- Почему именно вечером? Я бы не отказался погреться на солнышке.
- Послушай, если уж я здесь доктор, то ты просто обязан меня слушаться, - проговорил мсье Жакар, прикрывая окно. – Я скажу, что тебе нужно подышать свежим воздухом, и порошу мадемуазель Дюбуфэ присмотреть за тобой.
- Отличная идея, Жак.
Всё вышло именно так, как и предполагал мнимый доктор. Когда он сообщил, что граф непременно должен побыть на воздухе, то Соланж сама вызвалась составить им компанию. В саду было по-летнему тепло, и мсье Жакар усадил своего подопечного в удобное кресло.
- Я должен отлучиться на несколько минут, мадемуазель, - сказал Жак, приняв серьёзный вид. – Поэтому поручаю нашего больного Вашим заботам.
Маркиза улыбнулась. Едва доктор Жакар скрылся из виду, как граф нервно закашлялся, приложив к лицу кружевной платок.
- Вам не хорошо, граф? – забеспокоилась Соланж, с тревогой взглянув на него.
- Нет, нет. Должно быть, это от волнения. Мы так давно не были наедине.
- Мсье Жакар, знает своё дело, и я верю, что совсем скоро Вы встанете на ноги.
- Мне так стыдно, мадемуазель Дюбуфэ, - срывающимся голосом произнёс граф Нуаре. – Я знаю, что говорят о том происшествии.
- Это не важно. Главное, что Вы живы…
- Но я действительно хотел умереть. И умер бы, вот только мне помешали.
- Слава Богу!
Жерар дотронулся до её руки, и девушка немного смутилась.
- Ради Вас мне и умереть не жалко.
- Зачем же сразу умирать? Вы молоды и должны жить.
- Как жить, когда та, которую я люблю, отвергла меня? Скажите, как?
- Граф, я не знаю что сказать, - вздрогнула маркиза Дюбуфэ. – Но поверьте, меньше всего на свете я хотела обидеть Вас.
Граф наблюдал за собеседницей, и отметил, что она менее холодна с ним. Но теперь, он не искал жалости, а стремился отомстить маленькой гордячке за непокорность. Жерар принялся извиняться, едва не плакал и снова клялся ей в вечной любви. Соланж пыталась его успокоить. Она чувствовала себя виноватой, и полагала, что непременно должна искупить свою вину.
- Как только я окончательно поправлюсь, то покину этот дом, - пообещал граф. – Я и так доставил Вам слишком много хлопот.
- Отец не отпустит Вас так скоро. Он полагает, что Вам следует задержаться у нас.
- А вы? Что думаете Вы, моя дорогая?
- Я тоже буду рада, если Вы останетесь.
С того дня, Жерар и Соланж утром и вечером общались в саду. Под сенью фруктовых деревьев, мадемуазель читала ему стихи, и старалась быть очень внимательной. Граф несколько раз спускался к обеду, но старался выглядеть вялым, потому как предполагалось, что из-за своего ранения он потерял много крови. Мсье Жакар, заметив, что маркиз Дюбуфэ страдает от кашля, предложил свою помощь в лечении недуга. За это время он настолько всех очаровал, что старый маркиз доверился ему без малейшего сомнения.
Лечение маркиза Дюбуфэ очень скоро принесло свои плоды. Соланж всё чаще стала замечать, что отец выглядит более спокойным, к тому же изнуряющий кашель совсем исчез. Жерар поправлялся чрезвычайно медленно, потому как намеревался задержаться в этом доме. Он уже мог прогуливаться по саду под руку с молодой маркизой, и даже пытался шутить. Повторное предложение граф озвучивать не спешил. Нужно было дождаться подходящего момента, и он действовал хладнокровно, взвешивая каждый шаг.
- Сегодня прекрасная погода, мадемуазель Дюбуфэ, - заметил граф Нуаре, замедляя шаг.
- Вы правы.
- Но, кажется, у Вас есть повод для радости. Не так ли?
- Не стану скрывать, что здоровье отца больше не внушает опасений, - произнесла Соланж с улыбкой.
- Ах, если бы обо мне хоть кто-нибудь так беспокоился, то я вероятно, более не помышлял о смерти.
- О смерти? Боже мой! Что Вас гнетёт, граф?
- Вы знаете причину моих душевных терзаний.
Девушка покраснела от смущения.
- Мне не стоило затрагивать эту тему.
- Отчего же? – горько усмехнулся Жерар. – Я планирую уехать на будущей неделе. Да, и доктор Жакар уверяет, что я иду на поправку. Но мучает меня совсем другое, что нам предстоит разлука.
- Печально, что Вам нужно уехать.
Граф бросил на неё столь пронзительный взгляд, что она даже растерялась.
- Я вижу, что в Вашем сердце нет для меня места. И чем больше я думаю об этом, тем яснее понимаю, что жизнь моя более не имеет смысла.
Брошенная фраза попала в цель. Мадемуазель Дюбуфэ принялась говорить нежные слова, пыталась отвлечь графа от мрачных дум, и была любезна с ним как никогда. Едва Жерар очутился в своей комнате, как в бессильном гневе бросил на ковёр бархатную подушку и стал метаться из угла в угол. В таком состоянии его застал Жак, который несколько раз в день навещал своих пациентов.
- Похоже, что с девчонкой возникли трудности, - сказал Жакар, отодвинув стул.
- Как мне всё надоело! Если бы только знал.
- Она опять тебе отказала?
- Нет, я продолжаю изображать несчастного влюблённого, - проговорил Нуаре. – Но она неуязвима. Кажется, её больше заботит здоровье отца, чем мужчина, страдающий от любви к ней.
- Стоит ли удивляться, приятель? Она боготворит старого маркиза, и вероятно, боится его потерять. Это вполне естественно.
- Ты подсказал мне блестящую мысль. Кстати, как проходит лечение маркиза Дюбуфэ?
- Сам видишь. Он полон сил, и мне кажется, что проживёт ещё лет десять, если не больше.
- А если на время отказаться от твоего лекарства? Что тогда?
- Боюсь, его состояние может резко ухудшиться, - предположил Жак. – Но к чему ты клонишь?
- С этого дня, ты перестанешь давать старику чудесные капли. Возможно, испугавшись за жизнь отца, Соланж наконец-то даст согласие на брак.
Мсье Жакар пытался было возражать, но граф мгновенно осадил его, напомнив, что именно благодаря его смекалке, псевдо доктор может проверить изобретённое им лекарство. Соланж была у себя, и собиралась ответить на пару важных писем, когда вошла встревоженная Жюльет.
- Госпожа, у меня плохие новости. После обеда маркиз почувствовал себя плохо, и я послала за доктором Жакаром. К счастью, в это время он беседовал с графом Нуаре, так что смог оказать помощь…
- Я могу навестить отца? – спросила девушка, отбросив перо.
- Увы, мадемуазель. Доктор строго-настрого запретил кого-либо впускать к больному.
Соланж не смогла усидеть на одном месте. Она слишком беспокоилась за отца, и по этой причине спустилась вниз, где столкнулась с Жераром.
- Как хорошо, что Вы здесь, граф. Быть может, Вы что-то знаете о моём отце.
- Доктор сейчас у него, но боюсь, у меня нет добрых вестей.
Молодая маркиза зашаталась, и Нуаре подхватил её за талию. Опираясь на его руку, она смогла дойти до дивана и сесть.
- Ещё вчера, всё было так замечательно, - сдерживая слёзы, произнесла Соланж.
- Я бы мог съездить за одним средством, которое непременно поможет маркизу. Но без Вашего согласия не решаюсь на этот шаг.
- Средство? Ах, прошу Вас, говорите. Я сделаю все, что от меня требуется.
- Мне нужна лишь карета. Доктор Жакар, даст мне адрес, и я привезу обещанное лекарство.
- Как мне благодарить Вас, граф?
- Самым большим счастьем для меня было бы назвать Вас супругой, - сжал её руку граф Нуаре.
- Хорошо, я обещаю серьёзно подумать…
Жерар всё верно рассчитал. Он отбыл тем же вечером, и ровно через сутки привёз чёрный саквояж, где вероятно, находилось волшебное средство. Доктор Жакар, с загадочным видом кружил над постелью больного, чтобы произвести впечатление на мадемуазель Дюбуфэ. Спектакль имел успех. Даже проницательная Жюльет поверила, что странноватый доктор способен исцелить старого маркиза. Ровно в полночь, служанка уложила в постель измученную госпожу, а сама так и не сомкнула глаз. За дверью хозяина было подозрительно тихо. Граф Нуаре приказал дождаться утра, хотя Жак настаивал на том, что больной слишком ослаблен болезнью, и может умереть в любую минуту.
- Если я спасу её отца, она не посмеет меня отвергнуть, - повторял то и дело Жерар.
Соланж умылась, надела светло-голубое платье, и, перевязав золотистые волосы шёлковой лентой, поспешила к отцу. Всё утро её одолевали не самые радужные мысли. Она боялась за отца, и при этом понимала, что если он поправится, то нужно будет снова задуматься о браке с графом. Доктор успокоил мадемуазель, и сообщил радостную новость. Маркиз шёл на поправку.
- Но ему необходим полный покой, - подчеркнул Жак, перед уходом.
Девушка с нежностью взглянула на отца, и сердце её наполнилось нежностью. Франсуа улыбался. И даже слегка позавтракал, после чего немного побеседовал с дочерью. Узнав о благородстве Нуаре, он был приятно удивлён, и надолго задумался.
- Полагаю, что теперь ты чувствуешь себя обязанной этому человеку.
- Да, отец. Мне кажется, что я была несправедлива к нему, - вздохнула Соланж, закусив губу.
- Но одной благодарности мало для счастливого союза. Ты должна, всё как следует взвесить. Я верю, что граф благородный человек, и не станет принуждать тебя…
Жерар был доволен собой. Он точно знал, что теперь-то птичка не вырвется на волю. Оставшись наедине с молодой маркизой, он уже грезил о том, как станет распоряжаться всем в этом доме, и первым делом уладит финансовые дела. Мадемуазель Дюбуфэ долго подбирала слова, краснела и смущалась. Граф предчувствуя очередное поражение, решил прервать разговор, сославшись на боль в плече.
- Ах, это всё из-за меня, - проронила девушка, вызвавшись проводить его до дверей. – Простите, граф.
- Я немного отдохну, и мы непременно продолжим разговор.
Соланж не подозревала, что под одной крышей с ней находится человек, который мечтает завладеть её состоянием. Она не отходила от отца, сама приносила чай, и старалась всячески ему угодить. Жерар понимал, что на фоне старого маркиза совсем незаметен, и поэтому должен был принять меры. Как ещё он мог вызвать симпатию у богатой наследницы, если не своей преданностью? В тот вечер, мадемуазель Дюбуфэ отправилась в библиотеку, и, зная об этой привычке, граф привёл туда доктора Жакара.
- Каково твоё мнение относительно здоровья маркиза? – спросил Нуаре, не закрывая дверь до конца.
- Полагаю, что он скоро поправиться.
- Значит, ему больше ничто не угрожает?
- Да. Я более чем уверен, что болезнь отступила, - сказал Жак, оглядываясь по сторонам. – Зачем мы здесь? Нам следует поговорить об этом в другом месте.
Соланж не имела привычки подслушивать, но речь шла об отце, и она не решилась уйти. До неё доносилось каждое слово, так, словно бы она сама находилась в комнате.
- Нас никто не услышит, уверяю тебя. Просто я заметил, одну странность.
- Вот как? Весьма любопытно. Рассказывай.
- Мне показалось, что на самом деле всё не так радужно, как ты полагаешь.
Глава 8. Маска страдальца
С появлением на вилле графа Нуаре произошли некоторые изменения. Теперь маркиз и его дочь реже выходили, а если и позволяли себе бывать на свежем воздухе, то довольствовались прогулками по парку. Но чаще всего проводили вечера и утренние часы в саду. Мадам Жером несколько раз присылала личного доктора, но его услуги не понадобились. Жерар знал, что необходимо строго придерживаться выбранной линии поведения, а человек со стороны мог всё испортить. Таким образом, он послал записку одному старому знакомому, и в ней убедительно просил одеться как можно строго. Вышеупомянутый господин явился в полдень. Его звали Жак. Свою фамилию он не любил называть, и если к нему обращались «мсье», то он всегда просил называть его просто по имени. Это был худой, рыжеволосый человек с пышными бакенбардами и медно-карими глазами.
- Жак! – простонал граф, морщась от боли. – Как хорошо, что ты приехал.
- Мне передали твою записку, но я так толком ничего и не понял.
- Закрой дверь и садись рядом. Я должен поведать тебе нечто весьма любопытное.
Господин Жак усмехнулся, повернул ключ в замочной скважине и уселся напротив давнего приятеля.
- Итак, ты пытался покончить с собой, - проговорил Жак, достав из кармана трубку.
- В том-то и дело, что на самом деле всё несколько иначе.
- Но я слышал душераздирающую историю, что из-за несчастной любви, ты решил наложить на себя руки.
Жерар поднялся с дивана, и пружинистой походкой прошёлся по комнате. На его лице играла едва заметная улыбка.
- Посмотри на меня! – сказал граф Нуаре. – Неужели, я похож на безумца, решившего свести счёты с жизнью?
- По правде говоря, не похож. Вот только, когда я вошёл, ты морщился от боли, значит, со здоровьем у тебя не всё в порядке.
- А вот и нет. Я здоров, как бык. Просто мне нужно было правильно разыграть важную карту.
- Какая-нибудь прелестница с томным взором, - заметил Жак, открывая табакерку. – Так ты влюбился? Сочувствую.
- Вздор! Я лишь нашёл богатую девушку, на которой собираюсь жениться. Вот только…
- Попробую угадать. Она тебя не любит, и вероятнее всего, совсем недавно ты получил отказ. Не так ли?
- Ты проницателен, как всегда.
Жерар достаточно подробно изложил свою историю обольщения мадемуазель Дюбуфэ. Приятель слушал внимательно, порой задавал вопросы и вставлял остроумные реплики.
- Ну, хорошо. Ты разыграл неудачную попытку самоубийства. Но причём здесь я?
- О! Я подумал и о тебе, - произнёс граф, пригладив волосы. – Ты станешь моим личным доктором.
- Нет, прошу тебя. Ты же знаешь, как я не выношу все эти процедуры. Один раз я чуть было не выдал себя…
- Доверься мне. Я всё продумал.
Вскоре приятель графа стал величаться мсье Жакар, и благополучно вошёл в роль известного в Бельгии специалиста по нетрадиционной медицине. Маркиз Дюбуфэ был заинтересован этой незаурядной личностью, и потому несколько раз приглашал «доктора» на ужин. Больного никто не навещал, исключая молодую маркизу, которая с разрешения мсье Жакара пару раз приносила цветы и куриный бульон. При ней Жерар принимал страдальческий вид, стыдливо прятал глаза, и тем самым вызывал глубокое сочувствие к своей персоне. Десять дней прошло с того самого дня, как граф Нуаре поселился под крышей богатого маркиза. Он был вынужден сидеть в своей комнате, иногда громко стонать, чтобы слышала прислуга, и оставлять поднос почти нетронутым. Последнее оказалось самым трудным испытанием. Здоровый организм требовал пищи, поэтому мсье Жакар (отныне мы будем называть его именно так), приносил в своём саквояже фрукты, кусок пирога и даже вино.
- Когда я смогу выйти на свежий воздух? – поинтересовался Жерар, с наслаждением уплетая рыбный пирог.
- Думаю, что сегодня вечером.
- Почему именно вечером? Я бы не отказался погреться на солнышке.
- Послушай, если уж я здесь доктор, то ты просто обязан меня слушаться, - проговорил мсье Жакар, прикрывая окно. – Я скажу, что тебе нужно подышать свежим воздухом, и порошу мадемуазель Дюбуфэ присмотреть за тобой.
- Отличная идея, Жак.
Всё вышло именно так, как и предполагал мнимый доктор. Когда он сообщил, что граф непременно должен побыть на воздухе, то Соланж сама вызвалась составить им компанию. В саду было по-летнему тепло, и мсье Жакар усадил своего подопечного в удобное кресло.
- Я должен отлучиться на несколько минут, мадемуазель, - сказал Жак, приняв серьёзный вид. – Поэтому поручаю нашего больного Вашим заботам.
Маркиза улыбнулась. Едва доктор Жакар скрылся из виду, как граф нервно закашлялся, приложив к лицу кружевной платок.
- Вам не хорошо, граф? – забеспокоилась Соланж, с тревогой взглянув на него.
- Нет, нет. Должно быть, это от волнения. Мы так давно не были наедине.
- Мсье Жакар, знает своё дело, и я верю, что совсем скоро Вы встанете на ноги.
- Мне так стыдно, мадемуазель Дюбуфэ, - срывающимся голосом произнёс граф Нуаре. – Я знаю, что говорят о том происшествии.
- Это не важно. Главное, что Вы живы…
- Но я действительно хотел умереть. И умер бы, вот только мне помешали.
- Слава Богу!
Жерар дотронулся до её руки, и девушка немного смутилась.
- Ради Вас мне и умереть не жалко.
- Зачем же сразу умирать? Вы молоды и должны жить.
- Как жить, когда та, которую я люблю, отвергла меня? Скажите, как?
- Граф, я не знаю что сказать, - вздрогнула маркиза Дюбуфэ. – Но поверьте, меньше всего на свете я хотела обидеть Вас.
Граф наблюдал за собеседницей, и отметил, что она менее холодна с ним. Но теперь, он не искал жалости, а стремился отомстить маленькой гордячке за непокорность. Жерар принялся извиняться, едва не плакал и снова клялся ей в вечной любви. Соланж пыталась его успокоить. Она чувствовала себя виноватой, и полагала, что непременно должна искупить свою вину.
- Как только я окончательно поправлюсь, то покину этот дом, - пообещал граф. – Я и так доставил Вам слишком много хлопот.
- Отец не отпустит Вас так скоро. Он полагает, что Вам следует задержаться у нас.
- А вы? Что думаете Вы, моя дорогая?
- Я тоже буду рада, если Вы останетесь.
С того дня, Жерар и Соланж утром и вечером общались в саду. Под сенью фруктовых деревьев, мадемуазель читала ему стихи, и старалась быть очень внимательной. Граф несколько раз спускался к обеду, но старался выглядеть вялым, потому как предполагалось, что из-за своего ранения он потерял много крови. Мсье Жакар, заметив, что маркиз Дюбуфэ страдает от кашля, предложил свою помощь в лечении недуга. За это время он настолько всех очаровал, что старый маркиз доверился ему без малейшего сомнения.
Глава 9. Лекарство
Лечение маркиза Дюбуфэ очень скоро принесло свои плоды. Соланж всё чаще стала замечать, что отец выглядит более спокойным, к тому же изнуряющий кашель совсем исчез. Жерар поправлялся чрезвычайно медленно, потому как намеревался задержаться в этом доме. Он уже мог прогуливаться по саду под руку с молодой маркизой, и даже пытался шутить. Повторное предложение граф озвучивать не спешил. Нужно было дождаться подходящего момента, и он действовал хладнокровно, взвешивая каждый шаг.
- Сегодня прекрасная погода, мадемуазель Дюбуфэ, - заметил граф Нуаре, замедляя шаг.
- Вы правы.
- Но, кажется, у Вас есть повод для радости. Не так ли?
- Не стану скрывать, что здоровье отца больше не внушает опасений, - произнесла Соланж с улыбкой.
- Ах, если бы обо мне хоть кто-нибудь так беспокоился, то я вероятно, более не помышлял о смерти.
- О смерти? Боже мой! Что Вас гнетёт, граф?
- Вы знаете причину моих душевных терзаний.
Девушка покраснела от смущения.
- Мне не стоило затрагивать эту тему.
- Отчего же? – горько усмехнулся Жерар. – Я планирую уехать на будущей неделе. Да, и доктор Жакар уверяет, что я иду на поправку. Но мучает меня совсем другое, что нам предстоит разлука.
- Печально, что Вам нужно уехать.
Граф бросил на неё столь пронзительный взгляд, что она даже растерялась.
- Я вижу, что в Вашем сердце нет для меня места. И чем больше я думаю об этом, тем яснее понимаю, что жизнь моя более не имеет смысла.
Брошенная фраза попала в цель. Мадемуазель Дюбуфэ принялась говорить нежные слова, пыталась отвлечь графа от мрачных дум, и была любезна с ним как никогда. Едва Жерар очутился в своей комнате, как в бессильном гневе бросил на ковёр бархатную подушку и стал метаться из угла в угол. В таком состоянии его застал Жак, который несколько раз в день навещал своих пациентов.
- Похоже, что с девчонкой возникли трудности, - сказал Жакар, отодвинув стул.
- Как мне всё надоело! Если бы только знал.
- Она опять тебе отказала?
- Нет, я продолжаю изображать несчастного влюблённого, - проговорил Нуаре. – Но она неуязвима. Кажется, её больше заботит здоровье отца, чем мужчина, страдающий от любви к ней.
- Стоит ли удивляться, приятель? Она боготворит старого маркиза, и вероятно, боится его потерять. Это вполне естественно.
- Ты подсказал мне блестящую мысль. Кстати, как проходит лечение маркиза Дюбуфэ?
- Сам видишь. Он полон сил, и мне кажется, что проживёт ещё лет десять, если не больше.
- А если на время отказаться от твоего лекарства? Что тогда?
- Боюсь, его состояние может резко ухудшиться, - предположил Жак. – Но к чему ты клонишь?
- С этого дня, ты перестанешь давать старику чудесные капли. Возможно, испугавшись за жизнь отца, Соланж наконец-то даст согласие на брак.
Мсье Жакар пытался было возражать, но граф мгновенно осадил его, напомнив, что именно благодаря его смекалке, псевдо доктор может проверить изобретённое им лекарство. Соланж была у себя, и собиралась ответить на пару важных писем, когда вошла встревоженная Жюльет.
- Госпожа, у меня плохие новости. После обеда маркиз почувствовал себя плохо, и я послала за доктором Жакаром. К счастью, в это время он беседовал с графом Нуаре, так что смог оказать помощь…
- Я могу навестить отца? – спросила девушка, отбросив перо.
- Увы, мадемуазель. Доктор строго-настрого запретил кого-либо впускать к больному.
Соланж не смогла усидеть на одном месте. Она слишком беспокоилась за отца, и по этой причине спустилась вниз, где столкнулась с Жераром.
- Как хорошо, что Вы здесь, граф. Быть может, Вы что-то знаете о моём отце.
- Доктор сейчас у него, но боюсь, у меня нет добрых вестей.
Молодая маркиза зашаталась, и Нуаре подхватил её за талию. Опираясь на его руку, она смогла дойти до дивана и сесть.
- Ещё вчера, всё было так замечательно, - сдерживая слёзы, произнесла Соланж.
- Я бы мог съездить за одним средством, которое непременно поможет маркизу. Но без Вашего согласия не решаюсь на этот шаг.
- Средство? Ах, прошу Вас, говорите. Я сделаю все, что от меня требуется.
- Мне нужна лишь карета. Доктор Жакар, даст мне адрес, и я привезу обещанное лекарство.
- Как мне благодарить Вас, граф?
- Самым большим счастьем для меня было бы назвать Вас супругой, - сжал её руку граф Нуаре.
- Хорошо, я обещаю серьёзно подумать…
Жерар всё верно рассчитал. Он отбыл тем же вечером, и ровно через сутки привёз чёрный саквояж, где вероятно, находилось волшебное средство. Доктор Жакар, с загадочным видом кружил над постелью больного, чтобы произвести впечатление на мадемуазель Дюбуфэ. Спектакль имел успех. Даже проницательная Жюльет поверила, что странноватый доктор способен исцелить старого маркиза. Ровно в полночь, служанка уложила в постель измученную госпожу, а сама так и не сомкнула глаз. За дверью хозяина было подозрительно тихо. Граф Нуаре приказал дождаться утра, хотя Жак настаивал на том, что больной слишком ослаблен болезнью, и может умереть в любую минуту.
- Если я спасу её отца, она не посмеет меня отвергнуть, - повторял то и дело Жерар.
Соланж умылась, надела светло-голубое платье, и, перевязав золотистые волосы шёлковой лентой, поспешила к отцу. Всё утро её одолевали не самые радужные мысли. Она боялась за отца, и при этом понимала, что если он поправится, то нужно будет снова задуматься о браке с графом. Доктор успокоил мадемуазель, и сообщил радостную новость. Маркиз шёл на поправку.
- Но ему необходим полный покой, - подчеркнул Жак, перед уходом.
Девушка с нежностью взглянула на отца, и сердце её наполнилось нежностью. Франсуа улыбался. И даже слегка позавтракал, после чего немного побеседовал с дочерью. Узнав о благородстве Нуаре, он был приятно удивлён, и надолго задумался.
- Полагаю, что теперь ты чувствуешь себя обязанной этому человеку.
- Да, отец. Мне кажется, что я была несправедлива к нему, - вздохнула Соланж, закусив губу.
- Но одной благодарности мало для счастливого союза. Ты должна, всё как следует взвесить. Я верю, что граф благородный человек, и не станет принуждать тебя…
Жерар был доволен собой. Он точно знал, что теперь-то птичка не вырвется на волю. Оставшись наедине с молодой маркизой, он уже грезил о том, как станет распоряжаться всем в этом доме, и первым делом уладит финансовые дела. Мадемуазель Дюбуфэ долго подбирала слова, краснела и смущалась. Граф предчувствуя очередное поражение, решил прервать разговор, сославшись на боль в плече.
- Ах, это всё из-за меня, - проронила девушка, вызвавшись проводить его до дверей. – Простите, граф.
- Я немного отдохну, и мы непременно продолжим разговор.
Глава 10. Между жизнью и смертью
Соланж не подозревала, что под одной крышей с ней находится человек, который мечтает завладеть её состоянием. Она не отходила от отца, сама приносила чай, и старалась всячески ему угодить. Жерар понимал, что на фоне старого маркиза совсем незаметен, и поэтому должен был принять меры. Как ещё он мог вызвать симпатию у богатой наследницы, если не своей преданностью? В тот вечер, мадемуазель Дюбуфэ отправилась в библиотеку, и, зная об этой привычке, граф привёл туда доктора Жакара.
- Каково твоё мнение относительно здоровья маркиза? – спросил Нуаре, не закрывая дверь до конца.
- Полагаю, что он скоро поправиться.
- Значит, ему больше ничто не угрожает?
- Да. Я более чем уверен, что болезнь отступила, - сказал Жак, оглядываясь по сторонам. – Зачем мы здесь? Нам следует поговорить об этом в другом месте.
Соланж не имела привычки подслушивать, но речь шла об отце, и она не решилась уйти. До неё доносилось каждое слово, так, словно бы она сама находилась в комнате.
- Нас никто не услышит, уверяю тебя. Просто я заметил, одну странность.
- Вот как? Весьма любопытно. Рассказывай.
- Мне показалось, что на самом деле всё не так радужно, как ты полагаешь.
