- Ненавижу! – прошептала я, поминая Ильдара, узнав человека. Один из четырех пилотов, которых Ильдар обманом вывез с Зерхана. – Ненавижу! – повторила я, не догадываясь – зная, что именно произойдет дальше. И… примеривая свое знание к Дамиру, которому предстояло пройти через то же самое через несколько месяцев.
Вот только мои слова не могли остановить Ильдара, который неумолимо приближался к приговоренному.
- Нет! – сглатывая комом в горле, прохрипела я, пытаясь вновь отойти назад.
Тишина над площадью... Они не кричали, не требовали казни, они просто стояли и смотрели на… своего лиската.
Священный экстаз! Теперь мне было известно, как это выглядело! Страшно и… неотвратимо.
Спиной уперлась в хошши, спереди меня к ним прижал вставший так, чтобы не заслонять мне обзор, Дамир.
Он знал, что очень скоро будет стоять там же, в центре круга, но… продолжал выполнять волю господина.
- Нет! – прикусила я губу, сглатывая так и не выступившие на глазах слезы...
- Я сам пригласил тебя в мой дом, - замерев нескольких шагах от с трудом стоявшего на ногах мужчины, произнес Ильдар. Холодно... Равнодушно... Бесчувственно. – Я сам открыл тебе дверь, позволив оказаться среди тех, кого призван защищать. Я обманулся сам и обманул их. И я сам должен исправить свою ошибку.
- Ты – ублюдок, и сам когда-нибудь сдохнешь, - со свистом, буквально выплевывая каждое слово, отозвался мужчина. – Не я, так другие...
Больше он ничего произнести не успел. Песок был красным, пламя – алым с голубоватыми прожилками. Оно тонкой струйкой пробежалось по контуру круга, в котором стоял мужчина, взметнулось чуть выше, повинуясь короткому жесту Ильдара и… ненасытно бросилось к живому телу...
Полный боли крик резанул по ушам, став последним, что я запомнила.
Ненависть к Ильдару, ко всему этому миру захлестнула меня огнем, заставив разорваться сердце, голову стянуло обручем и я, заметив, как резко обернулся в мою сторону жрец, сползла на шершавый камень, которым была вымощена площадь.
Спустя месяц после событий на Зерхане
- Прошу, давай обойдемся без слов! – Карин прошел мимо отца, остановился перед матерью, опустился на колени. Судорожно выдохнул: - Я люблю тебя...
Одна сумела… если не простить, так принять, но вот сможет ли вторая? Та, которая воспитывала, как мужчину, как защитника. Та, которая с детства учила, что способность взять ответственность на себя – не только груз, но и залог уважения. К нему, к родителям, ко всему роду...
- Мой мальчик... – протянула женщина в ответ, нежно целуя в макушку и касаясь ладонью виска, на котором пробилась ранняя седина.
Быть сильным не значило не испытывать боли... Она это знала… на собственном опыте. Те девочки, которых отправляла и на смерть, не были ее дочерями. Но это если по крови, а если по духу...
- Не надо, мама, - перехватил Карин ее руку, поднес к губам. Порыв матери сбил дыхание и заставил вспомнить о детстве. Вот только… он уже давно не был ребенком, чтобы рассчитывать на снисхождение и позволить потакать своим слабостям. – Я должен был вернуться не один...
Продолжить ему не дал Ашан. Поправив складки хитара, подошел, встал рядом с женой, словно говоря, что ее поддержка – его поддержка, окончательно выбив Карина из той холодной ярости, что помогала держаться, но произнес без малейшего намека на сочувствие:
- Нас ждет император. Тебя, - он обернулся к застывшему у двери Лаэрту, - тоже.
- Отец… - Карин поднимался медленно, чувствуя, как опустошенность, с которой он боролся все эти дни, настигнув, заставляет сглатывать вставший в горле ком.
Там, на Зерхане с его горечью, которую никто друг от друга не скрывал, было легче.
Здесь... Здесь все становилось неправдой. Было – не было… не объяснить, не рассказать. Даже если смогут понять – не поймут, их просто не было рядом в те три дня...
Вдох был медленным. Растягивал, чтобы хватило вернуть самообладание. Боль не отступит, не отдаст своего, но мешать не будет, позволив ему идти вперед.
Туда, где ждала она...
- Сначала – дело, - бросил Ашан, предпочтя не смотреть в почерневшие глаза сына. Всегда знал, что Карин из тех, кого называют однолюбами, но надеялся, что жизнь не поступит с ним столь жестоко. – Поговорим, когда вернемся.
Не столько отсрочка, сколько надежда. Императору иногда удавалось то, что для себя Ашан считал непосильным. В отличие от Индарса, которому позволено было быть разным, Советнику по безопасности человечность не предписывалась инструкциями.
Путь до резиденции Индарса много времени не занял, дом Йоргов находился в дворцовом комплексе. Личный секретарь императора встретил их в золотой гостиной, предваряющей императорские покои. Низко поклонился старшему Йоргу, значительно скромнее Карину.
Кто один и… кто другой.
Лаэрта он фактически не заметил, но чуть заметно прищурился, словно запоминая.
Несмотря на некоторую отстраненность, ставшую отражением внутреннего состояния, Карин подсказки секретаря не пропустил. Что-то в этом было... Столь неожиданный визит к императору и сам являлся поводом для размышлений, новая информация только добавила напряжения.
Впрочем, ни окружавшая их роскошь, ни мысли о том, что от привычной жизни ничего не осталось, не могли изменить одного: он не отступится... Пойдет до конца.
- Вас ждут в малом кабинете, - отходя в сторону, предупредил секретарь.
Еще один намек, который мог многое сказать тем, кто разбирался в подоплеке дворцовых течений. Встреча обещала стать менее официальной, чем Карин предполагал. Малый кабинет лишь для тех, кто входил в узкий круг приближенных к императору.
Честь... Но ведь и обязывало. Кому, как не ему знать. Старшему брату хватило одного визита, чтобы оставить собственные мечты о военном флоте и стать надежным помощником отца.
Сердце кольнуло, но без сомнений, которые могли бы возникнуть. Все, что происходило сейчас, было частью последствий за принятые на Зерхане решения. Ни вера в него отца, ни снисходительность матери не могли изменить этого факта. Живая или...
У «живая» было немало вариантов, и большинство из них практически не отличались от того, что следовало за «или».
Казавшийся совершенно пустым коридор закончился раньше, чем пришлось вспоминать сказанные когда-то отцом слова, что гнев – плохой советчик. И ведь не мальчишка давно, и пережить пришлось многое, да и кресло первого пилота занял не благодаря протекции – заслужил сам. Но, видимо, и в этом прав был старший Йорг: женщина может стать силой, а может...
- Мой император, - Карин склонился первым, как только за Лаэртом, который вошел следом за ним, закрылась дверь. Когда выпрямился, ярость отступила перед сделанным выбором.
Ради нее... Ради себя...
- Присаживайтесь, - жестом указав на стоявшие вокруг небольшого столика кресла, предложил Индарс, продолжая просматривать документы. Из-за стола он так и не поднялся.
Карин бросил быстрый взгляд на отца, тот чуть заметно кивнул. Хоть и прозвучало в вежливых интонациях, но все равно по смыслу оставалось приказом.
Горько усмехнувшись (не сказать, что не мечтал когда-нибудь оказаться в святая святых императорского дворца), Карин выбрал кресло, с которого Индарс имел бы возможность смотреть на него, не отрываясь от планшета. Подоплека отсрочки ему была понятна. Впечатление... Отец не раз говорил, что император чужим предпочитал собственное мнение.
А вот Лаэрт примеру брата не последовал, так и остался стоять, сделав от двери лишь пару шагов. Осматривался он, не скрывая любопытства.
И, словно, вызывая огонь на себя.
С выводом Карин не ошибся, да и не мог, достаточно хорошо знал Лаэрта, чтобы не догадываться.
- У вас была возможность ознакомиться с этим кабинетом более тщательно, - поднял на него взгляд Индарс, отвлекшись от документа, который изучал. – Насколько мне известно, Ашан еще не потерял надежды увидеть вас среди теней.
- Уже потерял, - вроде как недовольно проворчал старший Йорг, подходя к рабочему столу Индарса. – Теперь придется думать, как пристроить на дипломатическую службу.
- Считаешь, что возникнут проблемы? – нахмурился Индарс, сделав вид, что присматривается к Свонгу. – Насколько я помню, его подготовка предполагала подобную возможность.
- Да, мой император, - сдержанно улыбнулся Ашан, - ты не ошибся, но тут ведь не без гонора... И то нам не нравится, и это не устраивает...
- Вот как? – задумчиво приподнял бровь Индарс, сдвигая планшет в сторону. – А вы что скажете, юноша?
Карин насторожился, в обманчивую радушность голоса императора не верилось. Вряд ли их пригласили лишь для того, чтобы слегка пожурить и высказать сочувствие. Он и там, на Зерхане, задумывался о последствиях сделанного, теперь же им предстояло столкнуться с ними лицом к лицу.
Он был к этому готов, Лаэрт – тоже.
- У меня есть только одна Родина, и воля моего императора – моя воля, - склонил Лаэрт голову, подтверждая мелькнувшую у Карина мысль.
- И именно поэтому ты взял на себя решение вопросов взаимоотношений двух секторов и назвал своей невестой дочь командующего ударной армадой Союза?! – все так же, ласково, поинтересовался Индарс, вставая из-за стола. – Просто верх дипломатии! А мы-то с Советником голову ломали, как бы нам потуже затянуть узлы тех ниточек, что связывают нас с людьми! А тут...
- Мой император...
- Молчать, щенок! – бросил резко Ашан, не давая Лаэрту произнести слова оправдания.
- Это было не его решение, мой приказ, - поднялся Карин. – Свонг...
- … не имел своей головы, потому воспользовался чужой! – рявкнул советник, продолжая нагнетать обстановку. – Вы… двое... Или, получив оплеуху, забыли все, чему вас обучали?! Сначала думать и взвешивать, и лишь потом делать! Свобода мутила разум?!
- Я ее люблю! – твердо произнес Лаэрт, подняв взгляд на императора.
- Ах, ты ее...
- Не надо, Ашан, - совершенно другим тоном остановил его Индарс. – Он нашел правильные слова.
- Еще бы догадался сначала посоветоваться, - все еще сварливо пробурчал старший Йорг. – Ты хоть понимаешь, - вновь посмотрел он на Лаэрта, - какую волну поднял?
- Я ее люблю, - повторил Лэарт. – И она меня тоже.
- А мы говорим о дипломатической службе! - качнув головой, вроде как огорчился Ашан.
- А сам-то, - загадочно бросил Индарс, отворачиваясь к оперативке.
- Я таких глупостей не совершал, - совершенно уверенный в своей правоте заявил старший Йорг. Вот только улыбка… в мелькнувшей на губах улыбке была беспечность юности.
- Я – помню, - усмехнулся Индарс и… резко развернулся. – Считайте это прелюдией, теперь о деле. – Он отошел к окну, изменил поляризацию, запустив яркий свет в комнату. – Адмирал Соболев согласился с решением дочери, что на время его отсутствия на Земле она будет жить в приемной семье.
Лаэрт довольно хмыкнул, словно ничего другого и не ожидая, но тут же осекся под внимательным взглядом Индарса.
- Ей будет трудно принять наши законы, - произнес тот. Не категорично – высказывая свои опасения.
- Я готов пойти на дипломатическую службу. – Лаэрт уверенно посмотрел на императора, потом перевел взгляд на Ашана. – Если, конечно, мой дядя не выскажется против.
- Твоему дяде не оставили выбора, - опять проворчал старший Йорг.
Доволен – не доволен, и не скажешь, всего лишь минус одна проблема.
- Значит, - в голосе Индарса скользнуло удовлетворение, - и с этим вопросом покончили. Полгода на подготовку, управишься раньше...
Он не закончил, но нужды и не было, и так понятно. Хочешь увидеть невесту – постараешься.
- Попытка перехвата крейсера, на борту которого предположительно находились похищенные на Зерхане женщины, результата не дала. – Индарс переключился мгновенно. Изменился – тоже, став тем самым императором, которым восхищались и уважали свои и, имея на то все основания, опасались те, кого он признавал своим врагом. – Шансов вытащить Марию, практически нет.
Карин вздрогнул, но не произнес ни слова. Разве это что-то меняло? Он все равно найдет способ...
- За последние пятнадцать стандартов был лишь один случай, когда нечто подобное удалось, но там особая история, - добавил Ашан.
Видел, как взгляд Карина стал жестче. Трудная доля… быть отцом взрослых сыновей. Слова бесполезны, не утешить... Если только просто быть рядом...
Ашану в этом отношении было проще. Советник по безопасности, близкий друг императора одного из могущественнейших секторов галактики... Даже в этом статусе он был не всесилен, хоть и многое мог.
- Это ничего не меняет, - выслушав и, глядя на императора, а не на отца, произнес Карин. Холодно, бесчувственно, но не оставляя сомнений, что иначе не будет. – Я найду способ...
- Мы найдем способ, - без малейшего намека на сочувствие поправил его Ашан, в душе радуясь, что сын не отступил.
Его род… его кровь. Ему ли не гордиться?
Каждый из выборов, которые пришлось сделать сыну, был нелегким – уж он-то это хорошо знал, но... Долг и… долг. Жизнь расставляла свои приоритеты.
- И начнем мы с того, - продолжил император, - что ты, как и Лаэрт, пройдешь переподготовку.
- Мой император… - начал Карин, но под проницательным взглядом Индарса, был вынужден замолчать. Он хотел вернуть Марию, ему предлагали помощь. – Я готов, мой император, - склонился он, соглашаясь и… принимая.
- Тебя ждут на базе «Иероз», - продолжил император, заставив Карина вскинуться. – Мне нужен опытный пилот, - добавил он, словно и не замечая смятения на лице сына своего друга. Тот явно не ожидал подобного поворота, предполагая для себя ту же участь, что грозила и Свонгу. – Опытный военный пилот, - спустя короткую паузу поправился Индарс, успев поймать горечь в глазах Ашана.
Мария Истомина была хоть и сложной, но не самой большой их проблемой.
- Следуй за мной.
На этот раз Ильдар появился на вершине холма сам.
- Как прикажет мой господин, - равнодушно выдохнула я, склонив голову. Так же, не поднимая глаз, сделала первый шаг по тропинке, только после этого заметив, что жрец не двинулся с места.
После той… казни, я не вставала с постели больше десяти дней, потерявшись в иллюзиях, которыми швырнул в меня Ильдар, чтобы не дать сгореть в своей ненависти.
Играла с сестренками, летела на Землю поступать в Академию гражданского транспорта, возвращалась обратно, не зная, как сказать родителям, что выбрала космос, а не медицину. Праздновала в Шалоне свой день рожденья, подписывала первый контракт со стархами, прокладывала курс к Штанмару, сидела за одним столом с Ильдаром, танцевала с Вацлавом...
И над всем этим звучала музыка, и слышались уже успевшие стать символом упорства слова маминой колыбельной:
Не тревожься понапрасну,
Снова день проснётся ясный,
Встретит солнышком рассвет,
В синем небе яркий свет.
Последний образ, мелькнувший перед заплутавшим в лабиринте сказки мысленным взором, чтобы тут же рассыпаться ранящими осколками, был до боли странным: Ильдар и я... И звезды.
Когда я открыла глаза, четко осознавая, что это был лишь сон, Ильдар стоял у моей постели и смотрел на меня. Уставший, осунувшийся, но все такой же уверенный в том, что все будет так, как он решил.
Увидев, что я пришла в себя, не произнеся ни слова, развернулся и вышел из комнаты, оставив со мной хошши из тех, что обслуживали его покои.
Вот только мои слова не могли остановить Ильдара, который неумолимо приближался к приговоренному.
- Нет! – сглатывая комом в горле, прохрипела я, пытаясь вновь отойти назад.
Тишина над площадью... Они не кричали, не требовали казни, они просто стояли и смотрели на… своего лиската.
Священный экстаз! Теперь мне было известно, как это выглядело! Страшно и… неотвратимо.
Спиной уперлась в хошши, спереди меня к ним прижал вставший так, чтобы не заслонять мне обзор, Дамир.
Он знал, что очень скоро будет стоять там же, в центре круга, но… продолжал выполнять волю господина.
- Нет! – прикусила я губу, сглатывая так и не выступившие на глазах слезы...
- Я сам пригласил тебя в мой дом, - замерев нескольких шагах от с трудом стоявшего на ногах мужчины, произнес Ильдар. Холодно... Равнодушно... Бесчувственно. – Я сам открыл тебе дверь, позволив оказаться среди тех, кого призван защищать. Я обманулся сам и обманул их. И я сам должен исправить свою ошибку.
- Ты – ублюдок, и сам когда-нибудь сдохнешь, - со свистом, буквально выплевывая каждое слово, отозвался мужчина. – Не я, так другие...
Больше он ничего произнести не успел. Песок был красным, пламя – алым с голубоватыми прожилками. Оно тонкой струйкой пробежалось по контуру круга, в котором стоял мужчина, взметнулось чуть выше, повинуясь короткому жесту Ильдара и… ненасытно бросилось к живому телу...
Полный боли крик резанул по ушам, став последним, что я запомнила.
Ненависть к Ильдару, ко всему этому миру захлестнула меня огнем, заставив разорваться сердце, голову стянуло обручем и я, заметив, как резко обернулся в мою сторону жрец, сползла на шершавый камень, которым была вымощена площадь.
Глава 6
Спустя месяц после событий на Зерхане
- Прошу, давай обойдемся без слов! – Карин прошел мимо отца, остановился перед матерью, опустился на колени. Судорожно выдохнул: - Я люблю тебя...
Одна сумела… если не простить, так принять, но вот сможет ли вторая? Та, которая воспитывала, как мужчину, как защитника. Та, которая с детства учила, что способность взять ответственность на себя – не только груз, но и залог уважения. К нему, к родителям, ко всему роду...
- Мой мальчик... – протянула женщина в ответ, нежно целуя в макушку и касаясь ладонью виска, на котором пробилась ранняя седина.
Быть сильным не значило не испытывать боли... Она это знала… на собственном опыте. Те девочки, которых отправляла и на смерть, не были ее дочерями. Но это если по крови, а если по духу...
- Не надо, мама, - перехватил Карин ее руку, поднес к губам. Порыв матери сбил дыхание и заставил вспомнить о детстве. Вот только… он уже давно не был ребенком, чтобы рассчитывать на снисхождение и позволить потакать своим слабостям. – Я должен был вернуться не один...
Продолжить ему не дал Ашан. Поправив складки хитара, подошел, встал рядом с женой, словно говоря, что ее поддержка – его поддержка, окончательно выбив Карина из той холодной ярости, что помогала держаться, но произнес без малейшего намека на сочувствие:
- Нас ждет император. Тебя, - он обернулся к застывшему у двери Лаэрту, - тоже.
- Отец… - Карин поднимался медленно, чувствуя, как опустошенность, с которой он боролся все эти дни, настигнув, заставляет сглатывать вставший в горле ком.
Там, на Зерхане с его горечью, которую никто друг от друга не скрывал, было легче.
Здесь... Здесь все становилось неправдой. Было – не было… не объяснить, не рассказать. Даже если смогут понять – не поймут, их просто не было рядом в те три дня...
Вдох был медленным. Растягивал, чтобы хватило вернуть самообладание. Боль не отступит, не отдаст своего, но мешать не будет, позволив ему идти вперед.
Туда, где ждала она...
- Сначала – дело, - бросил Ашан, предпочтя не смотреть в почерневшие глаза сына. Всегда знал, что Карин из тех, кого называют однолюбами, но надеялся, что жизнь не поступит с ним столь жестоко. – Поговорим, когда вернемся.
Не столько отсрочка, сколько надежда. Императору иногда удавалось то, что для себя Ашан считал непосильным. В отличие от Индарса, которому позволено было быть разным, Советнику по безопасности человечность не предписывалась инструкциями.
Путь до резиденции Индарса много времени не занял, дом Йоргов находился в дворцовом комплексе. Личный секретарь императора встретил их в золотой гостиной, предваряющей императорские покои. Низко поклонился старшему Йоргу, значительно скромнее Карину.
Кто один и… кто другой.
Лаэрта он фактически не заметил, но чуть заметно прищурился, словно запоминая.
Несмотря на некоторую отстраненность, ставшую отражением внутреннего состояния, Карин подсказки секретаря не пропустил. Что-то в этом было... Столь неожиданный визит к императору и сам являлся поводом для размышлений, новая информация только добавила напряжения.
Впрочем, ни окружавшая их роскошь, ни мысли о том, что от привычной жизни ничего не осталось, не могли изменить одного: он не отступится... Пойдет до конца.
- Вас ждут в малом кабинете, - отходя в сторону, предупредил секретарь.
Еще один намек, который мог многое сказать тем, кто разбирался в подоплеке дворцовых течений. Встреча обещала стать менее официальной, чем Карин предполагал. Малый кабинет лишь для тех, кто входил в узкий круг приближенных к императору.
Честь... Но ведь и обязывало. Кому, как не ему знать. Старшему брату хватило одного визита, чтобы оставить собственные мечты о военном флоте и стать надежным помощником отца.
Сердце кольнуло, но без сомнений, которые могли бы возникнуть. Все, что происходило сейчас, было частью последствий за принятые на Зерхане решения. Ни вера в него отца, ни снисходительность матери не могли изменить этого факта. Живая или...
У «живая» было немало вариантов, и большинство из них практически не отличались от того, что следовало за «или».
Казавшийся совершенно пустым коридор закончился раньше, чем пришлось вспоминать сказанные когда-то отцом слова, что гнев – плохой советчик. И ведь не мальчишка давно, и пережить пришлось многое, да и кресло первого пилота занял не благодаря протекции – заслужил сам. Но, видимо, и в этом прав был старший Йорг: женщина может стать силой, а может...
- Мой император, - Карин склонился первым, как только за Лаэртом, который вошел следом за ним, закрылась дверь. Когда выпрямился, ярость отступила перед сделанным выбором.
Ради нее... Ради себя...
- Присаживайтесь, - жестом указав на стоявшие вокруг небольшого столика кресла, предложил Индарс, продолжая просматривать документы. Из-за стола он так и не поднялся.
Карин бросил быстрый взгляд на отца, тот чуть заметно кивнул. Хоть и прозвучало в вежливых интонациях, но все равно по смыслу оставалось приказом.
Горько усмехнувшись (не сказать, что не мечтал когда-нибудь оказаться в святая святых императорского дворца), Карин выбрал кресло, с которого Индарс имел бы возможность смотреть на него, не отрываясь от планшета. Подоплека отсрочки ему была понятна. Впечатление... Отец не раз говорил, что император чужим предпочитал собственное мнение.
А вот Лаэрт примеру брата не последовал, так и остался стоять, сделав от двери лишь пару шагов. Осматривался он, не скрывая любопытства.
И, словно, вызывая огонь на себя.
С выводом Карин не ошибся, да и не мог, достаточно хорошо знал Лаэрта, чтобы не догадываться.
- У вас была возможность ознакомиться с этим кабинетом более тщательно, - поднял на него взгляд Индарс, отвлекшись от документа, который изучал. – Насколько мне известно, Ашан еще не потерял надежды увидеть вас среди теней.
- Уже потерял, - вроде как недовольно проворчал старший Йорг, подходя к рабочему столу Индарса. – Теперь придется думать, как пристроить на дипломатическую службу.
- Считаешь, что возникнут проблемы? – нахмурился Индарс, сделав вид, что присматривается к Свонгу. – Насколько я помню, его подготовка предполагала подобную возможность.
- Да, мой император, - сдержанно улыбнулся Ашан, - ты не ошибся, но тут ведь не без гонора... И то нам не нравится, и это не устраивает...
- Вот как? – задумчиво приподнял бровь Индарс, сдвигая планшет в сторону. – А вы что скажете, юноша?
Карин насторожился, в обманчивую радушность голоса императора не верилось. Вряд ли их пригласили лишь для того, чтобы слегка пожурить и высказать сочувствие. Он и там, на Зерхане, задумывался о последствиях сделанного, теперь же им предстояло столкнуться с ними лицом к лицу.
Он был к этому готов, Лаэрт – тоже.
- У меня есть только одна Родина, и воля моего императора – моя воля, - склонил Лаэрт голову, подтверждая мелькнувшую у Карина мысль.
- И именно поэтому ты взял на себя решение вопросов взаимоотношений двух секторов и назвал своей невестой дочь командующего ударной армадой Союза?! – все так же, ласково, поинтересовался Индарс, вставая из-за стола. – Просто верх дипломатии! А мы-то с Советником голову ломали, как бы нам потуже затянуть узлы тех ниточек, что связывают нас с людьми! А тут...
- Мой император...
- Молчать, щенок! – бросил резко Ашан, не давая Лаэрту произнести слова оправдания.
- Это было не его решение, мой приказ, - поднялся Карин. – Свонг...
- … не имел своей головы, потому воспользовался чужой! – рявкнул советник, продолжая нагнетать обстановку. – Вы… двое... Или, получив оплеуху, забыли все, чему вас обучали?! Сначала думать и взвешивать, и лишь потом делать! Свобода мутила разум?!
- Я ее люблю! – твердо произнес Лаэрт, подняв взгляд на императора.
- Ах, ты ее...
- Не надо, Ашан, - совершенно другим тоном остановил его Индарс. – Он нашел правильные слова.
- Еще бы догадался сначала посоветоваться, - все еще сварливо пробурчал старший Йорг. – Ты хоть понимаешь, - вновь посмотрел он на Лаэрта, - какую волну поднял?
- Я ее люблю, - повторил Лэарт. – И она меня тоже.
- А мы говорим о дипломатической службе! - качнув головой, вроде как огорчился Ашан.
- А сам-то, - загадочно бросил Индарс, отворачиваясь к оперативке.
- Я таких глупостей не совершал, - совершенно уверенный в своей правоте заявил старший Йорг. Вот только улыбка… в мелькнувшей на губах улыбке была беспечность юности.
- Я – помню, - усмехнулся Индарс и… резко развернулся. – Считайте это прелюдией, теперь о деле. – Он отошел к окну, изменил поляризацию, запустив яркий свет в комнату. – Адмирал Соболев согласился с решением дочери, что на время его отсутствия на Земле она будет жить в приемной семье.
Лаэрт довольно хмыкнул, словно ничего другого и не ожидая, но тут же осекся под внимательным взглядом Индарса.
- Ей будет трудно принять наши законы, - произнес тот. Не категорично – высказывая свои опасения.
- Я готов пойти на дипломатическую службу. – Лаэрт уверенно посмотрел на императора, потом перевел взгляд на Ашана. – Если, конечно, мой дядя не выскажется против.
- Твоему дяде не оставили выбора, - опять проворчал старший Йорг.
Доволен – не доволен, и не скажешь, всего лишь минус одна проблема.
- Значит, - в голосе Индарса скользнуло удовлетворение, - и с этим вопросом покончили. Полгода на подготовку, управишься раньше...
Он не закончил, но нужды и не было, и так понятно. Хочешь увидеть невесту – постараешься.
- Попытка перехвата крейсера, на борту которого предположительно находились похищенные на Зерхане женщины, результата не дала. – Индарс переключился мгновенно. Изменился – тоже, став тем самым императором, которым восхищались и уважали свои и, имея на то все основания, опасались те, кого он признавал своим врагом. – Шансов вытащить Марию, практически нет.
Карин вздрогнул, но не произнес ни слова. Разве это что-то меняло? Он все равно найдет способ...
- За последние пятнадцать стандартов был лишь один случай, когда нечто подобное удалось, но там особая история, - добавил Ашан.
Видел, как взгляд Карина стал жестче. Трудная доля… быть отцом взрослых сыновей. Слова бесполезны, не утешить... Если только просто быть рядом...
Ашану в этом отношении было проще. Советник по безопасности, близкий друг императора одного из могущественнейших секторов галактики... Даже в этом статусе он был не всесилен, хоть и многое мог.
- Это ничего не меняет, - выслушав и, глядя на императора, а не на отца, произнес Карин. Холодно, бесчувственно, но не оставляя сомнений, что иначе не будет. – Я найду способ...
- Мы найдем способ, - без малейшего намека на сочувствие поправил его Ашан, в душе радуясь, что сын не отступил.
Его род… его кровь. Ему ли не гордиться?
Каждый из выборов, которые пришлось сделать сыну, был нелегким – уж он-то это хорошо знал, но... Долг и… долг. Жизнь расставляла свои приоритеты.
- И начнем мы с того, - продолжил император, - что ты, как и Лаэрт, пройдешь переподготовку.
- Мой император… - начал Карин, но под проницательным взглядом Индарса, был вынужден замолчать. Он хотел вернуть Марию, ему предлагали помощь. – Я готов, мой император, - склонился он, соглашаясь и… принимая.
- Тебя ждут на базе «Иероз», - продолжил император, заставив Карина вскинуться. – Мне нужен опытный пилот, - добавил он, словно и не замечая смятения на лице сына своего друга. Тот явно не ожидал подобного поворота, предполагая для себя ту же участь, что грозила и Свонгу. – Опытный военный пилот, - спустя короткую паузу поправился Индарс, успев поймать горечь в глазах Ашана.
Мария Истомина была хоть и сложной, но не самой большой их проблемой.
***
- Следуй за мной.
На этот раз Ильдар появился на вершине холма сам.
- Как прикажет мой господин, - равнодушно выдохнула я, склонив голову. Так же, не поднимая глаз, сделала первый шаг по тропинке, только после этого заметив, что жрец не двинулся с места.
После той… казни, я не вставала с постели больше десяти дней, потерявшись в иллюзиях, которыми швырнул в меня Ильдар, чтобы не дать сгореть в своей ненависти.
Играла с сестренками, летела на Землю поступать в Академию гражданского транспорта, возвращалась обратно, не зная, как сказать родителям, что выбрала космос, а не медицину. Праздновала в Шалоне свой день рожденья, подписывала первый контракт со стархами, прокладывала курс к Штанмару, сидела за одним столом с Ильдаром, танцевала с Вацлавом...
И над всем этим звучала музыка, и слышались уже успевшие стать символом упорства слова маминой колыбельной:
Не тревожься понапрасну,
Снова день проснётся ясный,
Встретит солнышком рассвет,
В синем небе яркий свет.
Последний образ, мелькнувший перед заплутавшим в лабиринте сказки мысленным взором, чтобы тут же рассыпаться ранящими осколками, был до боли странным: Ильдар и я... И звезды.
Когда я открыла глаза, четко осознавая, что это был лишь сон, Ильдар стоял у моей постели и смотрел на меня. Уставший, осунувшийся, но все такой же уверенный в том, что все будет так, как он решил.
Увидев, что я пришла в себя, не произнеся ни слова, развернулся и вышел из комнаты, оставив со мной хошши из тех, что обслуживали его покои.
