– Здесь все сведения, которые могут вас интересовать. Результаты недавнего обследования здоровья, данные о моей семье, бизнесе, состоянии, движимом и недвижимом имуществе… Если что-то будет неясно, вы всегда можете задать вопросы по телефону, я отвечу на ваш звонок в любое время дня и ночи. Вот моя визитка со всеми каналами связи.
Точно, был коммивояжером, окончательно уверяюсь я, уже садясь в машину и отбрасывая папку с совершенно ненужной мне информацией, как только что испеченный горячий каштан. Чувствую себя крайне удивленной и рассерженной – и на себя, и на моего сегодняшнего знакомого. Прежде всего, конечно, на саму себя: потеряла сноровку? Расслабилась? Как так получилось, что впервые за несколько лет я ухожу со свидания вслепую без полного и окончательного «нет»?
Похоже, Маркус Чэн и впрямь весьма способный человек: так суметь меня облапошить!
…Округлое лицо с остреньким упрямым подбородком – кажется, именно такое называют «сердечком», голубые спокойные глаза, вежливо улыбающийся рот с неяркой розовой помадой, белая кожа. Кажется, здесь обошлось без косметических операций, чем увлекаются сегодня все состоятельные и не очень девушки. Или хирург оказался умелым, и потому аккуратные черты лица выглядят вполне натуральными. Как и - незаметный, понадеялся он! взгляд пониже - бюст под кружевом блузки. Гладкие руки, длинные пальцы с неброским маникюром и тонкими кольцами. Ровный голос, немного книжная речь – ну конечно, она ведь университетский преподаватель литературы! Безупречные манеры, никакого гримасничанья, ровные интонации; просто образец старинной аристократии, девица из известной благопристойной семьи. Если забыть, конечно, как начинал сколачивать свое состояние глава клана Мейли – именно «сколачивать».
И если позабыть ту первую встречу…
Он почти год добивался личной встречи с самим Артуром Мейли. Вытребовал-выпросил множество рекомендаций от деловых партнеров, преодолел препятствия в виде помощников, консультантов, глав отделов, директоров того да сего, забросал все известные ему адреса и телефоны письмами, предложениями и расчетами, совершенно не унывая от ответов с казенным «ваше предложение нас не заинтересовало, желаем дальнейших успехов». Наконец или звезды сложились как надо, или очередное послание-рекомендация привлекли внимание главы корпорации, и тот согласился увидеться с упрямцем из Хванджи самолично.
Потому одетый в непривычный и дьявольски дорогой костюм-тройку Маркус Чэн уже который час потел в ожидании решающей встречи в прохладной просторной приемной над очередной чашкой кофе, поднесенной вышколенной служащей. Начал даже подумывать, что так, в бесполезном ожидании, и пройдет весь день: безвестного провинциального выскочку просто решили проучить за его назойливость. Ну что ж, отрицательный результат тоже результат, будем разрабатывать планы дальше...
На решительным шагом вошедшую в приемную девицу он поначалу внимания не обратил - постоянно туда-сюда сновали посетители и сотрудники – но по тому, как поспешила навстречу ей до того дьявольски неторопливая и невозмутимая секретарша и встрепенулись хорошенькие машинистки, или как их там называют, понял, что посетительница не из простых. А уж когда услышал «добрый день, миз Мейли» и вовсе навострил уши.
- Он один? – деловито спросила вошедшая.
- Пока да, миз Мейли, - пролепетала секретарь, - но вот господин уже давно дожидается встречи…
Даже не взглянув на «господина», девица обогнула пытавшуюся преградить ей путь служащую и, широко распахнув высокую дверь, ворвалась в святая святых – кабинет Артура Мейли.
- Как ты посмел!.. – прозвучало уже изнутри. Дверь с грохотом захлопнулась, но все равно в приемную доносились всё повышающиеся голоса ссорящихся, правда, о чем именно шел спор, не разобрать. Дебелая секретарша металась у порога, ломая руки и не решаясь войти; машинистки любопытно вытягивали шеи. Маркус тоже подобрался поближе.
- А кто это такая?
Секретарь впала в такое отчаянье, что даже не одернула не в меру любопытного посетителя, не попросила вернуться на место.
- Эбигейл, старшая дочь президента… Ах, ну как я ее не остановила! Он же нас всех сейчас уволит!
Изыскивая возможности подобраться поближе к главе корпорации, Маркус, конечно, изучал и его семейку. Эбигейл Мейли – старшая дочь, преподаватель в одном из столичных университетов. Не замужем. Довольно замкнута, вредных привычек и недостойных знакомств не имеет, в семейном доме бывает очень редко, так что для его целей не подходит.
Секретарь подпрыгнула, девицы вскрикнули, сам Чэн вздрогнул от неожиданного грохота и звона, раздавшихся в кабинете. Они там что, уже в рукопашную пошли? С киданием мебелью друг в друга? Дверь распахнулась, вылетела Эбигейл – раскрасневшаяся, растрепанная, с заплаканными, но бешеными глазами. Следом выскочил САМ, сотни раз уже виденный Маркусом на фото, видео и вживую на различных благотворительных и торжественных мероприятиях: высокий, спортивно-сухопарый, с тонкими аристократичными чертами костистого лица, сейчас разъяренно-малинового… как бы инсульт не хватил!
- ..! ..! ..! - орал Мейли, брызгая слюной. Ни единого приличного слова, кроме: - …ты еще об этом пожалеешь!
Девица круто развернулась с порога. Отчеканила звенящим голосом:
- Да я уже сотни раз пожалела, что твоя дочь! Так что и ты навсегда забудь о моем существовании, ясно?
От грохота следующей захлопнутой двери упала одна из почетных грамот или дипломов, щедро украшавших стены приемной. Артур Мейли таращился на разбившееся стекло, сжимая немалые кулаки. В притихшей комнате было слышно только его бурное дыхание. Обернулся, мазнув белым от бешенства взглядом по Чэну и явно его не увидев, рявкнул:
- Уволены! Все!
Снова грохот: президент вымещал свою злость на ни в чем неповинной обстановке кабинета. Одна из девиц зарыдала в голос, другая, сама беспрерывно шмыгая носом, тихонько ее успокаивала. Маркус, помедлив, сообщил расстроенно вздыхающей секретарше, что, пожалуй, перенесет свой визит. Та отработанно улыбнулась, явно думая о другом – например, о своей грядущей безработице:
- Да-да, конечно, позвоните в секретариат, и вас заново запишут на удобное время…
Дома он вновь принялся за поиски инфы об Эбигейл. А через несколько дней прислал свою визитку в приемную главы корпорации с припиской, что может разрешить проблему со старшей дочерью семьи Мейли…
Забыть о Маркусе Чэне, как о страшном сне, не удалось. Нет, новый знакомый не названивал мне целыми днями, добиваясь новой встречи, не забрасывал сообщениями типа «доброго утра, скучаю, жду» и прочими сердечками-открытками-смайликами, призванными вроде бы служить знаками внимания, а на самом деле доводящими получателя до бешенства.
Он просто заявился ко мне на работу собственной персоной.
…После окончания учебы я отклонила лестное приглашение в Императорский университет Сейко, справедливо подозревая отцовскую протекцию, и потому преподаю сейчас в куда менее престижном колледже на окраине. В табеле рангов образовательных учреждений наш универ занимает одно из последних мест, но благодаря неистовому ветерану-ректору, любой провинциал и житель города, у которого нет за спиной влиятельной семьи, больших денег или великого таланта, может получить здесь вполне приличное классическое образование…
Вот два таких «получателя» как раз тащатся за мной от самой лекционной аудитории, неустанно вопрошая, почему же им не поставили зачет. Рекомендация повнимательней взглянуть на свои оценки и посещаемость упорно игнорируются; может, они просто наслаждаются звуком собственного голоса? На пятый год работы у меня уже выработался стойкий иммунитет к просьбам, претензиям и обещаниям обязательно исправиться – вот прям сразу, как получат заветную оценку… И не надо делать такие жалостные глазки и так мило льстить: да, я добрая, да, я люблю щеночков и котят, но вовсе не таких хуманизированных юных котов под два метра ростом! Ну, или еще не дозрела…
У двери кафедры решительно оборачиваюсь, отгораживаясь от неотстающих просителей пачкой тетрадей, словно щитом – эх, сегодня еще весь вечер проверять!
- Итак, господа прогульщики! Жду от вас конспекты всех пропущенных за семестр лекций – и не вздумайте брать у сокурсников, я прекрасно помню ваш почерк, слишком уж редко удостаивалась чести его видеть! А также от каждого по два реферата, тему можете выбрать из списка. Двух дней ведь вам хватит?
- Да что ж так мало, учитель Мейли! – вопят нерадивые юноши слаженным дуэтом.
- Неужели мало? Хорошо, тогда… - я делаю вид, что раздумываю, лентяи таращатся на меня с жалобной преданностью, – …можете написать еще парочку!
Громкий, очень дружный (уж не вместе ли они шляются где-то в часы моих лекций?) стон, переходящий в весьма артистичные предсмертные вопли. Нет-нет, никак не меньше недели! Все же знают, как придирчиво учитель Мейли проверяет рефераты на предмет заимствований (очень мягкое название для действия «передрать» всё у добросовестного соседа по парте), поэтому придется очень постараться! Риторический вопрос, кто же им мешал стараться раньше, задавать совершенно бессмысленно.
Сходимся на четырех днях. Парни благодарят, хоть и продолжая по привычке ныть. Перед тем как уйти, блондинистый Лим неожиданно втыкает в стопку моих тетрадей изрядно помятую лилию, которую до того прятал под полой куртки. Я смотрю на цветок, потом строго – поверх очков – на дарителя.
- Это что, взятка?
- Нет, просто прекрасное для поднятия вашего настроения!
- Прекрасная однодневная красная лилия? – Я выдергиваю цветок из пачки и верчу перед лицом. – И что я должна с ней сделать, украсить вход, чтобы отпугнуть зло от дома?
- Какой был цветок на клумбе перед главным корпусом, такой и сорвал! – нахально уведомляет парень. Прежде чем продолжить, предусмотрительно отступает на пару шагов. – Ну и от зла тоже помогает! Если не выгонит снаружи, то уж изнутри - точно!
Я топаю ногой, замахиваясь на него цветком:
- Ах ты ж!..
Двоечники с радостным гоготом ретируются, то и дело на меня оглядываясь. Я позволяю себе улыбнуться не раньше, чем они свернут за угол. Аккуратно, чтобы не измазать нос липкой рыжей пыльцой, нюхаю лилию. Цветов мне давно не дарили; пусть даже с такой утилитарной (или профилактической?) целью, все равно очень приятно.
- Вижу, вы заняты?
Еще не осознав, чей это такой знакомый голос и не успев убрать с лица улыбку, я оборачиваюсь и обнаруживаю перед собой приветственно кланяющегося Маркуса Чэна. Вот уж… нежданчик!
- М-м-м… да не то чтобы… - бормочу я, от неожиданности не сообразив тут же подтвердить его слова: да, конечно, чрезвычайно, бесконечно и безнадежно занята! Для вас – просто навеки!
- Помочь? – Оценив внушительную стопку в моих руках, Чэн галантно нажимает дверную ручку. Не остается ничего другого, как со «спасибо» войти в кабинет, где на нас тут же поднимается несколько заинтересованных пар глаз. Вот что бы моему «жениху» не прийти на полчаса позже, когда вся кафедра уберется на перекус!
Чэн раскланивается, вежливо представляется и заявляет, что, если никто не возражает, он собирается похитить Эбигейл (эй, а где же по дороге потерялась «госпожа»?!) на время обеда. Я от неожиданности роняю на стол с боем добытые студенческие конспекты, выравниваю опасно накренившуюся стопку и награждаю «похитителя» недобрым взглядом. Конечно, никаких возражений не следует – вся кафедра очень заинтересована личной жизнью самой молодой преподавательницы, то бишь моей. Вернее, полным ее отсутствием. Потому меня чуть ли не выпихивают за дверь вшестером. Правда, толстенькая приземистая учительница Ли успевает поинтересоваться, не господин ли Чэн вручил мне этот «миленький цветочек»? Я поспешно подтверждаю и широкими шагами ухожу по коридору прочь от любопытных и оценивающих взглядов коллег.
Разворачиваюсь на каблуках к следующему за мной Чэну уже в вестибюле.
- Что это на вас нашло?!
- Нашло? – не понимает он и приглашающе указывает в сторону стеклянных дверей выхода. – Я просто хотел вместе с вами пообедать. Вы не брали телефон, и я набрался смелости пригласить лично. Если это как-то… вас дискредитирует, прошу меня простить.
Извинения звучат искренне; приходится, хоть и скрепя сердце, их принять. И объяснить, что преподаватель не всегда может ответить на звонок, а после занятий мобильник я еще не проверяла (правда!). Чэн кивает: мол, да, у бизнесменов точно такие же проблемы; он заказал столик в «Обедах матушки Гу», отправимся пешком или на машине? Я машу рукой: да здесь же всего пять минут ходу! – прежде чем понимаю, что уже согласилась.
Проходим в «Обеды» по записи мимо терпеливо и не очень переминающейся очереди: заведение пользуется огромной популярностью, чтобы попасть сюда, приходится оставлять заявку заранее, я сама за пять лет была здесь всего несколько раз. Обычно мы обедаем либо в преподавательском буфете, либо в какой-нибудь из многочисленных едален неподалеку от работы.
- И что тут вкусного? – спрашивает Чэн, изучая заменяющий меню список, нанесенный прямо на стену: завсегдатаи и так помнят свою любимую еду, а для перекуса работающему люду хватает традиционного набора блюд. Правильно расшифровывает мой удивленный взгляд: - Да-да, я тут никогда не был! Просто вбил в поиск популярные заведения рядом с вашим университетом, и вот… - Он обводит помещение скептическим взглядом. – Не ожидал такого.
Здесь никогда ничего не меняется: старые обшарпанные столы с начищенными жаровнями в центре, белёные стены, запахи готовящейся еды – старая вытяжка не справляется, гул разговоров многочисленных посетителей… И хозяйка Гу тоже нисколько не изменилась: вон, круглолицая и мелкоморщинистая, как вареная морковка, с вечной своей улыбкой переходит от стола к столу, приветствуя гостей.
Возгордиться сейчас или посмеяться над тем, как Чэн пытается произвести на меня впечатление? Не делаю ни того ни другого – слишком голодна.
- Тогда давайте я сама закажу нам обоим то, что мне нравится.
Маркус косится на машинально прихваченную мной лилию-однодневку.
- Увянет уже до конца обеда, может, сразу выкинуть?
Я, в общем-то, так и собиралась сделать, но теперь демонстративно втыкаю цветок в стакан с водой и перевожу разговор:
- Какими судьбами в нашем районе? – Насколько помню, Чэн живет в Хогаме, это час езды сюда. Без пробок.
Даже и не думает притвориться, что мимо проезжал. Отвечает, как и смотрит, по-прежнему прямо:
- Вы согласились встречаться со мной три месяца. Уже прошла неделя с нашего знакомства, так что я решился о себе напомнить…
- Согласилась? У меня, конечно, нет записи нашего с вами разговора, но что-то я такого не припоминаю…
- Маленькая Мейли!
Я оглядываюсь и встаю.
- Здравствуйте, матушка Гу.
Хозяйка смотрит на меня, задрав голову. На круглом лице – вечная улыбка состарившегося Будды.
- Ты похудела с прошлого раза. Кушай хорошо! Здравствуй, мальчик.
«Мальчик», приподнявшись, кланяется.
- Это Чэн Маркус, - представляю я, – мой… м-м-м… знакомый.
Старушка смотрит на него, склонив голову. Говорит ласково:
- Что, давненько не кушал домашней еды? Ничего, сейчас и тебя накормим!
Точно, был коммивояжером, окончательно уверяюсь я, уже садясь в машину и отбрасывая папку с совершенно ненужной мне информацией, как только что испеченный горячий каштан. Чувствую себя крайне удивленной и рассерженной – и на себя, и на моего сегодняшнего знакомого. Прежде всего, конечно, на саму себя: потеряла сноровку? Расслабилась? Как так получилось, что впервые за несколько лет я ухожу со свидания вслепую без полного и окончательного «нет»?
Похоже, Маркус Чэн и впрямь весьма способный человек: так суметь меня облапошить!
Прода от 19.02.2023, 19:35
…Округлое лицо с остреньким упрямым подбородком – кажется, именно такое называют «сердечком», голубые спокойные глаза, вежливо улыбающийся рот с неяркой розовой помадой, белая кожа. Кажется, здесь обошлось без косметических операций, чем увлекаются сегодня все состоятельные и не очень девушки. Или хирург оказался умелым, и потому аккуратные черты лица выглядят вполне натуральными. Как и - незаметный, понадеялся он! взгляд пониже - бюст под кружевом блузки. Гладкие руки, длинные пальцы с неброским маникюром и тонкими кольцами. Ровный голос, немного книжная речь – ну конечно, она ведь университетский преподаватель литературы! Безупречные манеры, никакого гримасничанья, ровные интонации; просто образец старинной аристократии, девица из известной благопристойной семьи. Если забыть, конечно, как начинал сколачивать свое состояние глава клана Мейли – именно «сколачивать».
И если позабыть ту первую встречу…
Он почти год добивался личной встречи с самим Артуром Мейли. Вытребовал-выпросил множество рекомендаций от деловых партнеров, преодолел препятствия в виде помощников, консультантов, глав отделов, директоров того да сего, забросал все известные ему адреса и телефоны письмами, предложениями и расчетами, совершенно не унывая от ответов с казенным «ваше предложение нас не заинтересовало, желаем дальнейших успехов». Наконец или звезды сложились как надо, или очередное послание-рекомендация привлекли внимание главы корпорации, и тот согласился увидеться с упрямцем из Хванджи самолично.
Потому одетый в непривычный и дьявольски дорогой костюм-тройку Маркус Чэн уже который час потел в ожидании решающей встречи в прохладной просторной приемной над очередной чашкой кофе, поднесенной вышколенной служащей. Начал даже подумывать, что так, в бесполезном ожидании, и пройдет весь день: безвестного провинциального выскочку просто решили проучить за его назойливость. Ну что ж, отрицательный результат тоже результат, будем разрабатывать планы дальше...
На решительным шагом вошедшую в приемную девицу он поначалу внимания не обратил - постоянно туда-сюда сновали посетители и сотрудники – но по тому, как поспешила навстречу ей до того дьявольски неторопливая и невозмутимая секретарша и встрепенулись хорошенькие машинистки, или как их там называют, понял, что посетительница не из простых. А уж когда услышал «добрый день, миз Мейли» и вовсе навострил уши.
- Он один? – деловито спросила вошедшая.
- Пока да, миз Мейли, - пролепетала секретарь, - но вот господин уже давно дожидается встречи…
Даже не взглянув на «господина», девица обогнула пытавшуюся преградить ей путь служащую и, широко распахнув высокую дверь, ворвалась в святая святых – кабинет Артура Мейли.
- Как ты посмел!.. – прозвучало уже изнутри. Дверь с грохотом захлопнулась, но все равно в приемную доносились всё повышающиеся голоса ссорящихся, правда, о чем именно шел спор, не разобрать. Дебелая секретарша металась у порога, ломая руки и не решаясь войти; машинистки любопытно вытягивали шеи. Маркус тоже подобрался поближе.
- А кто это такая?
Секретарь впала в такое отчаянье, что даже не одернула не в меру любопытного посетителя, не попросила вернуться на место.
- Эбигейл, старшая дочь президента… Ах, ну как я ее не остановила! Он же нас всех сейчас уволит!
Изыскивая возможности подобраться поближе к главе корпорации, Маркус, конечно, изучал и его семейку. Эбигейл Мейли – старшая дочь, преподаватель в одном из столичных университетов. Не замужем. Довольно замкнута, вредных привычек и недостойных знакомств не имеет, в семейном доме бывает очень редко, так что для его целей не подходит.
Секретарь подпрыгнула, девицы вскрикнули, сам Чэн вздрогнул от неожиданного грохота и звона, раздавшихся в кабинете. Они там что, уже в рукопашную пошли? С киданием мебелью друг в друга? Дверь распахнулась, вылетела Эбигейл – раскрасневшаяся, растрепанная, с заплаканными, но бешеными глазами. Следом выскочил САМ, сотни раз уже виденный Маркусом на фото, видео и вживую на различных благотворительных и торжественных мероприятиях: высокий, спортивно-сухопарый, с тонкими аристократичными чертами костистого лица, сейчас разъяренно-малинового… как бы инсульт не хватил!
- ..! ..! ..! - орал Мейли, брызгая слюной. Ни единого приличного слова, кроме: - …ты еще об этом пожалеешь!
Девица круто развернулась с порога. Отчеканила звенящим голосом:
- Да я уже сотни раз пожалела, что твоя дочь! Так что и ты навсегда забудь о моем существовании, ясно?
От грохота следующей захлопнутой двери упала одна из почетных грамот или дипломов, щедро украшавших стены приемной. Артур Мейли таращился на разбившееся стекло, сжимая немалые кулаки. В притихшей комнате было слышно только его бурное дыхание. Обернулся, мазнув белым от бешенства взглядом по Чэну и явно его не увидев, рявкнул:
- Уволены! Все!
Снова грохот: президент вымещал свою злость на ни в чем неповинной обстановке кабинета. Одна из девиц зарыдала в голос, другая, сама беспрерывно шмыгая носом, тихонько ее успокаивала. Маркус, помедлив, сообщил расстроенно вздыхающей секретарше, что, пожалуй, перенесет свой визит. Та отработанно улыбнулась, явно думая о другом – например, о своей грядущей безработице:
- Да-да, конечно, позвоните в секретариат, и вас заново запишут на удобное время…
Дома он вновь принялся за поиски инфы об Эбигейл. А через несколько дней прислал свою визитку в приемную главы корпорации с припиской, что может разрешить проблему со старшей дочерью семьи Мейли…
***
Прода от 26.02.2023, 18:58
Забыть о Маркусе Чэне, как о страшном сне, не удалось. Нет, новый знакомый не названивал мне целыми днями, добиваясь новой встречи, не забрасывал сообщениями типа «доброго утра, скучаю, жду» и прочими сердечками-открытками-смайликами, призванными вроде бы служить знаками внимания, а на самом деле доводящими получателя до бешенства.
Он просто заявился ко мне на работу собственной персоной.
…После окончания учебы я отклонила лестное приглашение в Императорский университет Сейко, справедливо подозревая отцовскую протекцию, и потому преподаю сейчас в куда менее престижном колледже на окраине. В табеле рангов образовательных учреждений наш универ занимает одно из последних мест, но благодаря неистовому ветерану-ректору, любой провинциал и житель города, у которого нет за спиной влиятельной семьи, больших денег или великого таланта, может получить здесь вполне приличное классическое образование…
Вот два таких «получателя» как раз тащатся за мной от самой лекционной аудитории, неустанно вопрошая, почему же им не поставили зачет. Рекомендация повнимательней взглянуть на свои оценки и посещаемость упорно игнорируются; может, они просто наслаждаются звуком собственного голоса? На пятый год работы у меня уже выработался стойкий иммунитет к просьбам, претензиям и обещаниям обязательно исправиться – вот прям сразу, как получат заветную оценку… И не надо делать такие жалостные глазки и так мило льстить: да, я добрая, да, я люблю щеночков и котят, но вовсе не таких хуманизированных юных котов под два метра ростом! Ну, или еще не дозрела…
У двери кафедры решительно оборачиваюсь, отгораживаясь от неотстающих просителей пачкой тетрадей, словно щитом – эх, сегодня еще весь вечер проверять!
- Итак, господа прогульщики! Жду от вас конспекты всех пропущенных за семестр лекций – и не вздумайте брать у сокурсников, я прекрасно помню ваш почерк, слишком уж редко удостаивалась чести его видеть! А также от каждого по два реферата, тему можете выбрать из списка. Двух дней ведь вам хватит?
- Да что ж так мало, учитель Мейли! – вопят нерадивые юноши слаженным дуэтом.
- Неужели мало? Хорошо, тогда… - я делаю вид, что раздумываю, лентяи таращатся на меня с жалобной преданностью, – …можете написать еще парочку!
Громкий, очень дружный (уж не вместе ли они шляются где-то в часы моих лекций?) стон, переходящий в весьма артистичные предсмертные вопли. Нет-нет, никак не меньше недели! Все же знают, как придирчиво учитель Мейли проверяет рефераты на предмет заимствований (очень мягкое название для действия «передрать» всё у добросовестного соседа по парте), поэтому придется очень постараться! Риторический вопрос, кто же им мешал стараться раньше, задавать совершенно бессмысленно.
Сходимся на четырех днях. Парни благодарят, хоть и продолжая по привычке ныть. Перед тем как уйти, блондинистый Лим неожиданно втыкает в стопку моих тетрадей изрядно помятую лилию, которую до того прятал под полой куртки. Я смотрю на цветок, потом строго – поверх очков – на дарителя.
- Это что, взятка?
- Нет, просто прекрасное для поднятия вашего настроения!
- Прекрасная однодневная красная лилия? – Я выдергиваю цветок из пачки и верчу перед лицом. – И что я должна с ней сделать, украсить вход, чтобы отпугнуть зло от дома?
- Какой был цветок на клумбе перед главным корпусом, такой и сорвал! – нахально уведомляет парень. Прежде чем продолжить, предусмотрительно отступает на пару шагов. – Ну и от зла тоже помогает! Если не выгонит снаружи, то уж изнутри - точно!
Я топаю ногой, замахиваясь на него цветком:
- Ах ты ж!..
Двоечники с радостным гоготом ретируются, то и дело на меня оглядываясь. Я позволяю себе улыбнуться не раньше, чем они свернут за угол. Аккуратно, чтобы не измазать нос липкой рыжей пыльцой, нюхаю лилию. Цветов мне давно не дарили; пусть даже с такой утилитарной (или профилактической?) целью, все равно очень приятно.
- Вижу, вы заняты?
Еще не осознав, чей это такой знакомый голос и не успев убрать с лица улыбку, я оборачиваюсь и обнаруживаю перед собой приветственно кланяющегося Маркуса Чэна. Вот уж… нежданчик!
- М-м-м… да не то чтобы… - бормочу я, от неожиданности не сообразив тут же подтвердить его слова: да, конечно, чрезвычайно, бесконечно и безнадежно занята! Для вас – просто навеки!
- Помочь? – Оценив внушительную стопку в моих руках, Чэн галантно нажимает дверную ручку. Не остается ничего другого, как со «спасибо» войти в кабинет, где на нас тут же поднимается несколько заинтересованных пар глаз. Вот что бы моему «жениху» не прийти на полчаса позже, когда вся кафедра уберется на перекус!
Чэн раскланивается, вежливо представляется и заявляет, что, если никто не возражает, он собирается похитить Эбигейл (эй, а где же по дороге потерялась «госпожа»?!) на время обеда. Я от неожиданности роняю на стол с боем добытые студенческие конспекты, выравниваю опасно накренившуюся стопку и награждаю «похитителя» недобрым взглядом. Конечно, никаких возражений не следует – вся кафедра очень заинтересована личной жизнью самой молодой преподавательницы, то бишь моей. Вернее, полным ее отсутствием. Потому меня чуть ли не выпихивают за дверь вшестером. Правда, толстенькая приземистая учительница Ли успевает поинтересоваться, не господин ли Чэн вручил мне этот «миленький цветочек»? Я поспешно подтверждаю и широкими шагами ухожу по коридору прочь от любопытных и оценивающих взглядов коллег.
Разворачиваюсь на каблуках к следующему за мной Чэну уже в вестибюле.
- Что это на вас нашло?!
- Нашло? – не понимает он и приглашающе указывает в сторону стеклянных дверей выхода. – Я просто хотел вместе с вами пообедать. Вы не брали телефон, и я набрался смелости пригласить лично. Если это как-то… вас дискредитирует, прошу меня простить.
Извинения звучат искренне; приходится, хоть и скрепя сердце, их принять. И объяснить, что преподаватель не всегда может ответить на звонок, а после занятий мобильник я еще не проверяла (правда!). Чэн кивает: мол, да, у бизнесменов точно такие же проблемы; он заказал столик в «Обедах матушки Гу», отправимся пешком или на машине? Я машу рукой: да здесь же всего пять минут ходу! – прежде чем понимаю, что уже согласилась.
Прода от 05.03.2023, 18:51
Проходим в «Обеды» по записи мимо терпеливо и не очень переминающейся очереди: заведение пользуется огромной популярностью, чтобы попасть сюда, приходится оставлять заявку заранее, я сама за пять лет была здесь всего несколько раз. Обычно мы обедаем либо в преподавательском буфете, либо в какой-нибудь из многочисленных едален неподалеку от работы.
- И что тут вкусного? – спрашивает Чэн, изучая заменяющий меню список, нанесенный прямо на стену: завсегдатаи и так помнят свою любимую еду, а для перекуса работающему люду хватает традиционного набора блюд. Правильно расшифровывает мой удивленный взгляд: - Да-да, я тут никогда не был! Просто вбил в поиск популярные заведения рядом с вашим университетом, и вот… - Он обводит помещение скептическим взглядом. – Не ожидал такого.
Здесь никогда ничего не меняется: старые обшарпанные столы с начищенными жаровнями в центре, белёные стены, запахи готовящейся еды – старая вытяжка не справляется, гул разговоров многочисленных посетителей… И хозяйка Гу тоже нисколько не изменилась: вон, круглолицая и мелкоморщинистая, как вареная морковка, с вечной своей улыбкой переходит от стола к столу, приветствуя гостей.
Возгордиться сейчас или посмеяться над тем, как Чэн пытается произвести на меня впечатление? Не делаю ни того ни другого – слишком голодна.
- Тогда давайте я сама закажу нам обоим то, что мне нравится.
Маркус косится на машинально прихваченную мной лилию-однодневку.
- Увянет уже до конца обеда, может, сразу выкинуть?
Я, в общем-то, так и собиралась сделать, но теперь демонстративно втыкаю цветок в стакан с водой и перевожу разговор:
- Какими судьбами в нашем районе? – Насколько помню, Чэн живет в Хогаме, это час езды сюда. Без пробок.
Даже и не думает притвориться, что мимо проезжал. Отвечает, как и смотрит, по-прежнему прямо:
- Вы согласились встречаться со мной три месяца. Уже прошла неделя с нашего знакомства, так что я решился о себе напомнить…
- Согласилась? У меня, конечно, нет записи нашего с вами разговора, но что-то я такого не припоминаю…
- Маленькая Мейли!
Я оглядываюсь и встаю.
- Здравствуйте, матушка Гу.
Хозяйка смотрит на меня, задрав голову. На круглом лице – вечная улыбка состарившегося Будды.
- Ты похудела с прошлого раза. Кушай хорошо! Здравствуй, мальчик.
«Мальчик», приподнявшись, кланяется.
- Это Чэн Маркус, - представляю я, – мой… м-м-м… знакомый.
Старушка смотрит на него, склонив голову. Говорит ласково:
- Что, давненько не кушал домашней еды? Ничего, сейчас и тебя накормим!
