- Благодарю, - выдавливает явно непривычный к такому обращению Чэн. Хозяйка неожиданно подмигивает ему, отчего ее и без того узкие глаза превращаются в щелочки; легко проводит морщинистой рукой по лилии в стакане.
- А чтобы не пришлось сердиться, в следующий раз успевай дарить цветы раньше других парней!
Чэн смотрит вслед матушке Гу слегка растерянно.
- Она что, нас подслушивала?!
Я заговорщицки придвигаюсь к нему, мой визави автоматически подается через стол навстречу. Сообщаю, загораживаясь для конспирации ладонью:
- У хозяйки, несмотря на возраст, отличный слух! А еще натуральный компьютер вместо мозга: я была тут полгода назад, а она до сих пор помнит мое имя!
- Здесь что, принято знакомиться с владельцами кафе? Даже если ты всего раз в жизни заглянешь перекусить?
Я пожимаю плечами.
- Это старый, очень неторопливый район со своими извечными обычаями. Да и «Обеды матушки Гу» - не обычное безликое сетевое заведение, где главное - на бегу набить свой живот, а именно семейное кафе. К тому же очень древнее, вон, видите, над стойкой портреты прежних хозяев? Там есть дагерротипы девятнадцатого века, а то и вообще Жэнь у хуа шестнадцатого. А насчет последнего раза, посмотрим, что вы скажете, когда попробуете здешние блюда!
Тут я обнаруживаю, что смотрю в глаза Чэна слишком близко. Оказывается, они у него не серые, как казалось раньше, а травянисто-зеленые. Очень внимательно сейчас меня изучающие. Поспешно выпрямляюсь и отодвигаюсь. Мой взгляд цепляется за цветок в стакане, я удивленно восклицаю:
- Ну вот, а вы говорили, завянет!
Лилия и впрямь заметно взбодрилась: налилась цветом, туго расправила лепестки; может, в стакан налита какая-нибудь… живая вода?
- А почему вы (если послушать нашу хозяйку) рассердились из-за этого цветка?
- Да просто неудобно стало: еще решат ваши коллеги, что я могу себе позволить только какой-то цветок-однодневку!
- Ну вы же виделись с ними первый и последний раз! – передразниваю я его.
- К тому же, у меня еще и аллергия на запах лилий.
Гляжу скептически: аллергик, как же, хотя бы разок чихнул для приличия или нос почесал! К счастью для Чэна, очередной хозяйкин внук (правнук?) притаскивает полный поднос и нам становится совершенно не до разговоров.
…Уф! Я наконец отваливаюсь от стола и машинально поглаживаю себя по животу. Если существует на свете наркотическая еда, это как раз стряпня матушки Гу! Не оторвешься, пока не очистишь тарелки полностью. Мой спутник тоже кладет ложку. Но выглядит он скорее удивленным, чем довольно-сытым, как я.
- Я и не знал, что в здешнем меню имеется хванджийская еда!
Да-а, хозяйка и впрямь остра на слух: хотя я сделала два совершенно одинаковых заказа, но матушка Гу по легчайшему чэновскому акценту определила уроженца Хванджи и приказала приготовить традиционное блюдо его провинции!
- И готовят точь-в-точь как моя мать! Я помню вкус этой похлебки с детства; где потом только не пробовал, всё совершенно не то! Пойду поблагодарю.
Я с улыбкой провожаю его взглядом: да, насчет «последнего раза» Чэн погорячился! Как бы еще не стал здесь постоянным посетителем!
И вдруг вспоминаю, как пришла сюда впервые пять лет назад, после очередной… сорвавшейся помолвки. Было холодно, промозгло и тоскливо - до самоубийства. Я брела по темному лабиринту Старого города, не заботясь о направлении: просто механически переставляла ноги, чтобы не упасть прямо посреди улицы. Промокшая насквозь, заледеневшая до самых внутренностей и глубин корчившейся души, увидела перед собой тепло и ярко светившуюся стеклянную, запотевшую изнутри дверь и, не раздумывая, ввалилась внутрь. Тут меня накормили острой до жгучих слез и долгого кашля похлебкой, которую так любила варить няня Ван… Вот откуда матушка Гу могла знать, что я обожаю тот старинный плебейский суп?! Именно его знакомый вкус заставил тогда меня разрыдаться, хотя, казалось, никаких слез давно не осталось: высохли, перегорели от ужаса и боли. Разрыдаться, согреться и наконец очнуться.
Вернуться к жизни.
Очередь за час нисколько не сократилась: казалось, жаждущие здешней стряпни готовы стоять хоть до ночи, а то и до раннего утра, когда открываются чифаньки , чтобы накормить самых первых идущих на работу или наоборот возвращающихся домой.
- Хорошо, что я все-таки выбрал эти «Обеды»!
- Что, станете теперь постоянным клиентом хозяйки Гу? – поддразниваю я спутника. Нет, матушкина еда не наркотик, а натуральное лекарство! Вон с Чэна даже сползла его напряженная сдержанность: просто сытый и довольный молодой мужчина, неторопливо возвращающийся к себе в офис.
- Конечно! По мере возможности. Тем более это повод вновь пересечься с вами.
Все-таки надо это прекращать, и немедленно!
- Господин Чэн…
- Маркус, - поправляет он. – Надеюсь, вы тоже разрешите называть вас по имени?
- Не вижу в этом совершенно никакого смысла! То есть я хотела сказать…
Мой собеседник вскидывает руку с часами и говорит торопливо:
- Да-да, мы обязательно поговорим, но только в другой раз, сейчас я уже страшно опаздываю! Было приятно с вами увидеться снова! – И, блеснув короткой улыбкой, ныряет в очень вовремя подъехавшее такси. Я провожаю машину взглядом. А я так никакой радости от вашего появления не испытываю совершенно!
И не понимаю, почему сам Чэн так доволен – ведь сегодня ничего решительно не произошло: мы не узнали друг друга получше, ни о чем серьезном не разговаривали… Просто пообедали вместе. Или для него совместный обед что-то вроде состоявшегося свидания?
Между прочим, поначалу он нисколько не торопился; понял, что назревает решительный разговор, и тут же поспешно удрал! Но «жених» не учитывает существование интернета и мобильных сообщений! А еще он обещал отвечать мне в любое время дня и ночи. Я достаю телефон… и кладу обратно в сумку: позвоню сегодня же вечером, не откладывая! Сейчас я и сама (вот тут истинная правда!) уже опаздываю.
Дагерротип – ранняя фотография первой половины девятнадцатого века.
Жэнь у хуа – китайская портретная живопись.
Чифанька – недорогое кафе, забегаловка (жарг.)
Я все-таки звоню Чэну – правда, не в тот же вечер, а несколько дней спустя. Но совершенно по иному поводу чем собиралась.
В выходной отправляюсь навестить матушку – предварительно убедившись, что отец в это время играет со своими партнерами в гольф.
Мама спешит навстречу, взмахивая полными короткими ручками.
- Приехала, доченька моя дорогая! Наконец-то! Совсем меня забыла!
Приходится нагнуться, чтобы обнять ее, мягкую и теплую: мы, ее дети, все пошли ростом в отца. Я ощущаю родной запах: рисовая пудра, неизменно сладкий-пресладкий парфюм, вкусные запахи еды; мама явно с утра надзирала на кухне за домработницей, готовящей мои любимые блюда. Мы идем в столовую, пересказывая друг другу новости. Ни брата, ни сестры дома нет: Шона «папа услал в командировку, бедный мальчик, он же там будет плохо питаться!», Роксан с подругами отправилась по бутикам, «ох уж эти девчонки, просто помешаны на моде!» Нисколько не сомневаюсь, что сестрица моментально устремилась в магазины, едва узнав о моем визите: не желает меня видеть. Как же я ее понимаю! Сама себя еле терплю.
Улыбающаяся до ушей тетя Ким уже накрывает на стол. М-м-м, и впрямь все мои любимые блюда, сегодня будет пир горой! Мама щебечет, не умолкая, пересказывает новости многочисленных родственников и приятельниц, я лишь поддакиваю и помыкиваю, поглощая вкусности, за что в иное время заслужила бы от отца обязательный выговор: ведь благородная девица не может так откровенно жрать, а тем более вести беседу с полным ртом! Но теперь мы видимся редко, и за мной наблюдают лишь с умилением: хотя мама родилась в богатой семье и никогда не знала голода, она твердо уверена, что ребенок должен быть прежде всего сыт, потом и все остальное приложится. В этом она очень схожа с хозяйкой Гу…
В двери столовой заглядывает секретарь Лэй, видит меня и с удивленным лицом отступает. Я призывно машу ему рукой.
- Захария, рада тебя видеть! Присоединяйся!
- Да-да, садись с нами обедать, - торопливо промакивая губы салфеткой, приглашает и мама. Она очень уважает своего секретаря. И побаивается – тот держит ее в строгости.
Парень ломается недолго: должно быть, и завернул-то сюда исключительно на запах еды! С оброненным «если я не помешаю, благодарю вас» - отодвигает стул и приступает. Ест он так аккуратно и пристойно, что и мне приходится обуздывать свой аппетит. Впрочем, я уже и без того слегка объелась и теперь пью неторопливыми глоточками хризантемовый чай, наблюдая за маминым секретарем. Длинноватые, слегка волнистые темные волосы хорошо уложены, под нависающей надо лбом прядью – словно тушью выписанные брови, густые, опущенные сейчас ресницы, прямой нос, аккуратный четкий рот, высокие скулы. Явный метис, как и мы, дети Артура Мейли и Лили Чо, только гены Лэя сложились куда удачней, он настоящий красавец, а мы лишь умеренно симпатичны.
…Появился Захария у нас с десяток лет назад. Дела тогда круто шли в гору, мы переехали в фешенебельный район и в новый большой дом, мама с упоением занималась обустройством жилища и на некоторое время просто потеряла голову. Скупала всё, на что падал ее непридирчивый взгляд, потом забывала или не хотела возвращать ненужное в магазины, и одежда-косметика-утварь-мебель заполняли все свободные помещения, грозя в один далеко не прекрасный день поглотить дом целиком, как цунами. Однажды отец, обычно смотрящий на траты жены сквозь пальцы, получил счет, которому ужаснулся, и призвал ее к ответу. Выяснилось к тому же, что нашу простодушную маму еще и изрядно обманывают, то втягивая в сомнительные проекты и инвестиции, то вымогая средства на благотворительность (разумеется, для тех, кто в этом совершенно не нуждается). Поначалу отец лишил ее денег на хозяйство и ограничил суммы недельных трат, но разошедшаяся матушка никак не могла (да и не хотела) укладываться в эти слишком тесные для нее рамки. Кто-то посоветовал нанять секретаря для ведения ее финансовых и прочих дел и даже рекомендовал молодого, но вполне опытного и хорошо образованного.
Ожидалось появление деловитой корректной леди, а пришел вот такой вот юноша едва ли на пару лет меня старше. Очень сдержанный, сосредоточенный на своей работе, очень неразговорчивый и неулыбчивый. Первое время мы пытались его раздразнить, вывести из себя, или наоборот подружиться. Бесполезно. Хотя уже через полгода по приглашению отца он занял комнату в нашем доме, где ночует всю рабочую неделю, своим и свойским Захария так и не стал. С мамой он безукоризненно вежлив и строг, а с нами держит дистанцию, лишь с Шоном иногда может пошутить и даже – великое событие! – позволить себе улыбнуться. Нас с сестрой Захария ни разу не назвал по имени; обращается либо по-старинному: «старшая госпожа, младшая госпожа», либо «госпожа Эбигейл». Со временем я научилась уважать его право на личное пространство, а Роксан до сих пор штурмует непробиваемую крепость по имени Захария Лэй. В средней школе она, по-моему, была даже влюблена в него, сейчас продолжает по привычке или из чувства азарта: ты у меня еще попляшешь!
Мы настолько привыкли к постоянному ненавязчивому присутствию Лэя, что беседуем при нем практически на любые темы.
- Эбигейл, ты ходила на встречу с новым молодым человеком? - вкрадчиво интересуется родительница, подкладывая мне меренговый пирог. - Его ведь рекомендовал твой папа.
Да, например, и на такие темы тоже!
- Ходила.
- И как он тебе? – еще более осторожно спрашивает матушка.
- Мы будем встречаться в течение трех месяцев, - говорю я небрежно, - м-м-м, какой вкусный пирог!
На меня пораженно смотрят две пары глаз – мамины и, поверх поднесенной к губам чашки, Лэя. Родительница быстро приходит в себя; радостно хлопает и молитвенно сжимает пухлые ладошки.
- Великий боже! Завтра же сделаю пожертвование нашему храму!
- Угу, - ворчу я, – и к Будде непременно загляни, желание у монахов запиши! Не радуйся ты раньше времени! Чэн - вдовец с ребенком.
Лицо мамы вытягивается.
- Ах, ну как так-то…
Я делаю последний глоток ароматного чая и ставлю чашку.
- Видимо, отец решил, что для его дочери и третий сорт сойдет.
Матушка пытается как-то себя утешить:
- Ну что ж, сейчас у вашего, молодого поколения совсем другие порядки! Стать вдовцом или развестись – не такой уж и страшный грех, ведь правда, Захария?
- Согласен с вами, - отвечает секретарь от лица всего поколения.
Взгляд на часы – и я встаю из-за стола.
- Спасибо за угощение, мне пора.
- Подожди, скоро же папа подъедет!
Оттого и пора.
- Некогда, у меня сегодня еще встреча…
- С кем, с господином Чэном? – мгновенно проясняется мамино лицо. Она у нас по жизни оптимистка; только такая может выжить рядом с нашим отцом. Ну, или еще какая-нибудь запойная пьяница. - Подожди, хотя бы с собой еды возьмешь. Тетушка! Тетя Ким! Эби уезжает, собери ей с собой!
Мама суетливо выкатывается за дверь: опять домашняя еда займет пол моей машины!
- Госпожа Эбигейл?
Я удивленно оборачиваюсь: неслышно подошедший Захария стоит в нескольких шагах от меня. Взгляд серых глаз изучающий.
- Вы и правда встречаетесь с этим, как его… - Секретарь щелкает пальцами в воздухе, как бы пытаясь вспомнить. Я улыбаюсь: меня не проведешь, ведь память у Лэя просто отличная! Иногда даже слишком.
- С Чэном Маркусом? Да.
- Вы проверили прошлое этого человека?
Я чуть не хлопаю себя по лбу: а ведь так и не заглянула в досье, которое предоставил мне сам «этот человек»! Отвечаю с легкой улыбкой:
- Считаешь, после моего батюшки там есть еще что проверять?
Секретарь задумчиво и согласно кивает и задает совсем уж нетипичный для него вопрос:
- Он вам понравился?
Я так удивлена, что и не думаю его одернуть.
- Я слишком мало с ним знакома.
- Но хотели бы узнать его получше?
- Три месяца – довольно большой срок, так что… - Я пожимаю плечами. – Сам понимаешь, может быть, уже завтра мы… расплюемся, как говорит Роксан. Но я честно его предупредила; если Чэн готов рискнуть, это будут уже не мои проблемы! Он говорит, что совершенно несуеверен.
- Вот как, - роняет секретарь. – Храбрый мужчина, а?
Прищуриваюсь – в словах Лэя мне чудится скрытый сарказм, поэтому я отвечаю со сладенькой улыбкой:
- Да, единственный смельчак за последние несколько лет! Что-то не то происходит с мужчинами у нас в Сейко, как думаешь?
Секретарь никогда не вступает с нами ни в пикировки, ни в перепалки; вот и теперь отступает за щит своей вечной учтивой сдержанности.
- Вполне вероятно. Что ж, желаю вам удачи, госпожа Эбигейл!
- Благодарю… Мама, ну куда мне столько?!
Выйдя в воскресенье из дома, где я снимаю квартиру, обнаруживаю, что у моего «жучка», непрезентабельного на вид и марку, но юркого и компактного серебристого хэтчбэка, проколоты шины. Причем все четыре сразу. Посокрушавшись, понедоумевав, кому и зачем это надо – ведь в нашем районе преступность и подростковые «шалости» практически сведены к нулю, - решаю предложить владельцу поставить на автомобильной стоянке видеокамеру и вызываю такси.
Сегодня у нас девичья вечеринка. Хорошо, не моя очередь принимать гостей – терпеть не могу беспорядка, шума, того, что вещи трогают и не возвращают на место (кажется, или я уже превращаюсь в законченную старую деву?).
- А чтобы не пришлось сердиться, в следующий раз успевай дарить цветы раньше других парней!
Чэн смотрит вслед матушке Гу слегка растерянно.
- Она что, нас подслушивала?!
Я заговорщицки придвигаюсь к нему, мой визави автоматически подается через стол навстречу. Сообщаю, загораживаясь для конспирации ладонью:
- У хозяйки, несмотря на возраст, отличный слух! А еще натуральный компьютер вместо мозга: я была тут полгода назад, а она до сих пор помнит мое имя!
- Здесь что, принято знакомиться с владельцами кафе? Даже если ты всего раз в жизни заглянешь перекусить?
Я пожимаю плечами.
- Это старый, очень неторопливый район со своими извечными обычаями. Да и «Обеды матушки Гу» - не обычное безликое сетевое заведение, где главное - на бегу набить свой живот, а именно семейное кафе. К тому же очень древнее, вон, видите, над стойкой портреты прежних хозяев? Там есть дагерротипы девятнадцатого века, а то и вообще Жэнь у хуа шестнадцатого. А насчет последнего раза, посмотрим, что вы скажете, когда попробуете здешние блюда!
Тут я обнаруживаю, что смотрю в глаза Чэна слишком близко. Оказывается, они у него не серые, как казалось раньше, а травянисто-зеленые. Очень внимательно сейчас меня изучающие. Поспешно выпрямляюсь и отодвигаюсь. Мой взгляд цепляется за цветок в стакане, я удивленно восклицаю:
- Ну вот, а вы говорили, завянет!
Лилия и впрямь заметно взбодрилась: налилась цветом, туго расправила лепестки; может, в стакан налита какая-нибудь… живая вода?
- А почему вы (если послушать нашу хозяйку) рассердились из-за этого цветка?
- Да просто неудобно стало: еще решат ваши коллеги, что я могу себе позволить только какой-то цветок-однодневку!
- Ну вы же виделись с ними первый и последний раз! – передразниваю я его.
- К тому же, у меня еще и аллергия на запах лилий.
Гляжу скептически: аллергик, как же, хотя бы разок чихнул для приличия или нос почесал! К счастью для Чэна, очередной хозяйкин внук (правнук?) притаскивает полный поднос и нам становится совершенно не до разговоров.
…Уф! Я наконец отваливаюсь от стола и машинально поглаживаю себя по животу. Если существует на свете наркотическая еда, это как раз стряпня матушки Гу! Не оторвешься, пока не очистишь тарелки полностью. Мой спутник тоже кладет ложку. Но выглядит он скорее удивленным, чем довольно-сытым, как я.
- Я и не знал, что в здешнем меню имеется хванджийская еда!
Да-а, хозяйка и впрямь остра на слух: хотя я сделала два совершенно одинаковых заказа, но матушка Гу по легчайшему чэновскому акценту определила уроженца Хванджи и приказала приготовить традиционное блюдо его провинции!
- И готовят точь-в-точь как моя мать! Я помню вкус этой похлебки с детства; где потом только не пробовал, всё совершенно не то! Пойду поблагодарю.
Я с улыбкой провожаю его взглядом: да, насчет «последнего раза» Чэн погорячился! Как бы еще не стал здесь постоянным посетителем!
И вдруг вспоминаю, как пришла сюда впервые пять лет назад, после очередной… сорвавшейся помолвки. Было холодно, промозгло и тоскливо - до самоубийства. Я брела по темному лабиринту Старого города, не заботясь о направлении: просто механически переставляла ноги, чтобы не упасть прямо посреди улицы. Промокшая насквозь, заледеневшая до самых внутренностей и глубин корчившейся души, увидела перед собой тепло и ярко светившуюся стеклянную, запотевшую изнутри дверь и, не раздумывая, ввалилась внутрь. Тут меня накормили острой до жгучих слез и долгого кашля похлебкой, которую так любила варить няня Ван… Вот откуда матушка Гу могла знать, что я обожаю тот старинный плебейский суп?! Именно его знакомый вкус заставил тогда меня разрыдаться, хотя, казалось, никаких слез давно не осталось: высохли, перегорели от ужаса и боли. Разрыдаться, согреться и наконец очнуться.
Вернуться к жизни.
Очередь за час нисколько не сократилась: казалось, жаждущие здешней стряпни готовы стоять хоть до ночи, а то и до раннего утра, когда открываются чифаньки , чтобы накормить самых первых идущих на работу или наоборот возвращающихся домой.
- Хорошо, что я все-таки выбрал эти «Обеды»!
- Что, станете теперь постоянным клиентом хозяйки Гу? – поддразниваю я спутника. Нет, матушкина еда не наркотик, а натуральное лекарство! Вон с Чэна даже сползла его напряженная сдержанность: просто сытый и довольный молодой мужчина, неторопливо возвращающийся к себе в офис.
- Конечно! По мере возможности. Тем более это повод вновь пересечься с вами.
Все-таки надо это прекращать, и немедленно!
- Господин Чэн…
- Маркус, - поправляет он. – Надеюсь, вы тоже разрешите называть вас по имени?
- Не вижу в этом совершенно никакого смысла! То есть я хотела сказать…
Мой собеседник вскидывает руку с часами и говорит торопливо:
- Да-да, мы обязательно поговорим, но только в другой раз, сейчас я уже страшно опаздываю! Было приятно с вами увидеться снова! – И, блеснув короткой улыбкой, ныряет в очень вовремя подъехавшее такси. Я провожаю машину взглядом. А я так никакой радости от вашего появления не испытываю совершенно!
И не понимаю, почему сам Чэн так доволен – ведь сегодня ничего решительно не произошло: мы не узнали друг друга получше, ни о чем серьезном не разговаривали… Просто пообедали вместе. Или для него совместный обед что-то вроде состоявшегося свидания?
Между прочим, поначалу он нисколько не торопился; понял, что назревает решительный разговор, и тут же поспешно удрал! Но «жених» не учитывает существование интернета и мобильных сообщений! А еще он обещал отвечать мне в любое время дня и ночи. Я достаю телефон… и кладу обратно в сумку: позвоню сегодня же вечером, не откладывая! Сейчас я и сама (вот тут истинная правда!) уже опаздываю.
Дагерротип – ранняя фотография первой половины девятнадцатого века.
Жэнь у хуа – китайская портретная живопись.
Чифанька – недорогое кафе, забегаловка (жарг.)
***
Прода от 12.03.2023, 16:15
Я все-таки звоню Чэну – правда, не в тот же вечер, а несколько дней спустя. Но совершенно по иному поводу чем собиралась.
В выходной отправляюсь навестить матушку – предварительно убедившись, что отец в это время играет со своими партнерами в гольф.
Мама спешит навстречу, взмахивая полными короткими ручками.
- Приехала, доченька моя дорогая! Наконец-то! Совсем меня забыла!
Приходится нагнуться, чтобы обнять ее, мягкую и теплую: мы, ее дети, все пошли ростом в отца. Я ощущаю родной запах: рисовая пудра, неизменно сладкий-пресладкий парфюм, вкусные запахи еды; мама явно с утра надзирала на кухне за домработницей, готовящей мои любимые блюда. Мы идем в столовую, пересказывая друг другу новости. Ни брата, ни сестры дома нет: Шона «папа услал в командировку, бедный мальчик, он же там будет плохо питаться!», Роксан с подругами отправилась по бутикам, «ох уж эти девчонки, просто помешаны на моде!» Нисколько не сомневаюсь, что сестрица моментально устремилась в магазины, едва узнав о моем визите: не желает меня видеть. Как же я ее понимаю! Сама себя еле терплю.
Улыбающаяся до ушей тетя Ким уже накрывает на стол. М-м-м, и впрямь все мои любимые блюда, сегодня будет пир горой! Мама щебечет, не умолкая, пересказывает новости многочисленных родственников и приятельниц, я лишь поддакиваю и помыкиваю, поглощая вкусности, за что в иное время заслужила бы от отца обязательный выговор: ведь благородная девица не может так откровенно жрать, а тем более вести беседу с полным ртом! Но теперь мы видимся редко, и за мной наблюдают лишь с умилением: хотя мама родилась в богатой семье и никогда не знала голода, она твердо уверена, что ребенок должен быть прежде всего сыт, потом и все остальное приложится. В этом она очень схожа с хозяйкой Гу…
В двери столовой заглядывает секретарь Лэй, видит меня и с удивленным лицом отступает. Я призывно машу ему рукой.
- Захария, рада тебя видеть! Присоединяйся!
- Да-да, садись с нами обедать, - торопливо промакивая губы салфеткой, приглашает и мама. Она очень уважает своего секретаря. И побаивается – тот держит ее в строгости.
Парень ломается недолго: должно быть, и завернул-то сюда исключительно на запах еды! С оброненным «если я не помешаю, благодарю вас» - отодвигает стул и приступает. Ест он так аккуратно и пристойно, что и мне приходится обуздывать свой аппетит. Впрочем, я уже и без того слегка объелась и теперь пью неторопливыми глоточками хризантемовый чай, наблюдая за маминым секретарем. Длинноватые, слегка волнистые темные волосы хорошо уложены, под нависающей надо лбом прядью – словно тушью выписанные брови, густые, опущенные сейчас ресницы, прямой нос, аккуратный четкий рот, высокие скулы. Явный метис, как и мы, дети Артура Мейли и Лили Чо, только гены Лэя сложились куда удачней, он настоящий красавец, а мы лишь умеренно симпатичны.
…Появился Захария у нас с десяток лет назад. Дела тогда круто шли в гору, мы переехали в фешенебельный район и в новый большой дом, мама с упоением занималась обустройством жилища и на некоторое время просто потеряла голову. Скупала всё, на что падал ее непридирчивый взгляд, потом забывала или не хотела возвращать ненужное в магазины, и одежда-косметика-утварь-мебель заполняли все свободные помещения, грозя в один далеко не прекрасный день поглотить дом целиком, как цунами. Однажды отец, обычно смотрящий на траты жены сквозь пальцы, получил счет, которому ужаснулся, и призвал ее к ответу. Выяснилось к тому же, что нашу простодушную маму еще и изрядно обманывают, то втягивая в сомнительные проекты и инвестиции, то вымогая средства на благотворительность (разумеется, для тех, кто в этом совершенно не нуждается). Поначалу отец лишил ее денег на хозяйство и ограничил суммы недельных трат, но разошедшаяся матушка никак не могла (да и не хотела) укладываться в эти слишком тесные для нее рамки. Кто-то посоветовал нанять секретаря для ведения ее финансовых и прочих дел и даже рекомендовал молодого, но вполне опытного и хорошо образованного.
Ожидалось появление деловитой корректной леди, а пришел вот такой вот юноша едва ли на пару лет меня старше. Очень сдержанный, сосредоточенный на своей работе, очень неразговорчивый и неулыбчивый. Первое время мы пытались его раздразнить, вывести из себя, или наоборот подружиться. Бесполезно. Хотя уже через полгода по приглашению отца он занял комнату в нашем доме, где ночует всю рабочую неделю, своим и свойским Захария так и не стал. С мамой он безукоризненно вежлив и строг, а с нами держит дистанцию, лишь с Шоном иногда может пошутить и даже – великое событие! – позволить себе улыбнуться. Нас с сестрой Захария ни разу не назвал по имени; обращается либо по-старинному: «старшая госпожа, младшая госпожа», либо «госпожа Эбигейл». Со временем я научилась уважать его право на личное пространство, а Роксан до сих пор штурмует непробиваемую крепость по имени Захария Лэй. В средней школе она, по-моему, была даже влюблена в него, сейчас продолжает по привычке или из чувства азарта: ты у меня еще попляшешь!
Мы настолько привыкли к постоянному ненавязчивому присутствию Лэя, что беседуем при нем практически на любые темы.
- Эбигейл, ты ходила на встречу с новым молодым человеком? - вкрадчиво интересуется родительница, подкладывая мне меренговый пирог. - Его ведь рекомендовал твой папа.
Да, например, и на такие темы тоже!
Прода от 19.03.2023, 17:49
- Ходила.
- И как он тебе? – еще более осторожно спрашивает матушка.
- Мы будем встречаться в течение трех месяцев, - говорю я небрежно, - м-м-м, какой вкусный пирог!
На меня пораженно смотрят две пары глаз – мамины и, поверх поднесенной к губам чашки, Лэя. Родительница быстро приходит в себя; радостно хлопает и молитвенно сжимает пухлые ладошки.
- Великий боже! Завтра же сделаю пожертвование нашему храму!
- Угу, - ворчу я, – и к Будде непременно загляни, желание у монахов запиши! Не радуйся ты раньше времени! Чэн - вдовец с ребенком.
Лицо мамы вытягивается.
- Ах, ну как так-то…
Я делаю последний глоток ароматного чая и ставлю чашку.
- Видимо, отец решил, что для его дочери и третий сорт сойдет.
Матушка пытается как-то себя утешить:
- Ну что ж, сейчас у вашего, молодого поколения совсем другие порядки! Стать вдовцом или развестись – не такой уж и страшный грех, ведь правда, Захария?
- Согласен с вами, - отвечает секретарь от лица всего поколения.
Взгляд на часы – и я встаю из-за стола.
- Спасибо за угощение, мне пора.
- Подожди, скоро же папа подъедет!
Оттого и пора.
- Некогда, у меня сегодня еще встреча…
- С кем, с господином Чэном? – мгновенно проясняется мамино лицо. Она у нас по жизни оптимистка; только такая может выжить рядом с нашим отцом. Ну, или еще какая-нибудь запойная пьяница. - Подожди, хотя бы с собой еды возьмешь. Тетушка! Тетя Ким! Эби уезжает, собери ей с собой!
Мама суетливо выкатывается за дверь: опять домашняя еда займет пол моей машины!
- Госпожа Эбигейл?
Я удивленно оборачиваюсь: неслышно подошедший Захария стоит в нескольких шагах от меня. Взгляд серых глаз изучающий.
- Вы и правда встречаетесь с этим, как его… - Секретарь щелкает пальцами в воздухе, как бы пытаясь вспомнить. Я улыбаюсь: меня не проведешь, ведь память у Лэя просто отличная! Иногда даже слишком.
- С Чэном Маркусом? Да.
- Вы проверили прошлое этого человека?
Я чуть не хлопаю себя по лбу: а ведь так и не заглянула в досье, которое предоставил мне сам «этот человек»! Отвечаю с легкой улыбкой:
- Считаешь, после моего батюшки там есть еще что проверять?
Секретарь задумчиво и согласно кивает и задает совсем уж нетипичный для него вопрос:
- Он вам понравился?
Я так удивлена, что и не думаю его одернуть.
- Я слишком мало с ним знакома.
- Но хотели бы узнать его получше?
- Три месяца – довольно большой срок, так что… - Я пожимаю плечами. – Сам понимаешь, может быть, уже завтра мы… расплюемся, как говорит Роксан. Но я честно его предупредила; если Чэн готов рискнуть, это будут уже не мои проблемы! Он говорит, что совершенно несуеверен.
- Вот как, - роняет секретарь. – Храбрый мужчина, а?
Прищуриваюсь – в словах Лэя мне чудится скрытый сарказм, поэтому я отвечаю со сладенькой улыбкой:
- Да, единственный смельчак за последние несколько лет! Что-то не то происходит с мужчинами у нас в Сейко, как думаешь?
Секретарь никогда не вступает с нами ни в пикировки, ни в перепалки; вот и теперь отступает за щит своей вечной учтивой сдержанности.
- Вполне вероятно. Что ж, желаю вам удачи, госпожа Эбигейл!
- Благодарю… Мама, ну куда мне столько?!
Прода от 26.03.2023, 16:50
Выйдя в воскресенье из дома, где я снимаю квартиру, обнаруживаю, что у моего «жучка», непрезентабельного на вид и марку, но юркого и компактного серебристого хэтчбэка, проколоты шины. Причем все четыре сразу. Посокрушавшись, понедоумевав, кому и зачем это надо – ведь в нашем районе преступность и подростковые «шалости» практически сведены к нулю, - решаю предложить владельцу поставить на автомобильной стоянке видеокамеру и вызываю такси.
Сегодня у нас девичья вечеринка. Хорошо, не моя очередь принимать гостей – терпеть не могу беспорядка, шума, того, что вещи трогают и не возвращают на место (кажется, или я уже превращаюсь в законченную старую деву?).
