Часть первая. Воровка с Таричеса
Крысы загнали её в угол.
В самом прямом смысле: за спиной глухая стена какого-то склада, слева забор, на который при всей собственной цепкости никак не взобраться, пакостно гладкий, ртутный, огораживающий как раз место расположения стражников Ртути (и где же они, когда так нужны?!).
А впереди, веером – Крысы. Банда, контролирующая порт, а потому безжалостно пожирающая всех, кто покусится на их господство – то есть на прибыль от притонов, игорных домов, незаконных боёв и прочих развлечений, успешно опустошающих кошельки моряков, торговцев, солдат, путешественников, ступивших на гостеприимный берег Таричеса. Рике долго удавалось избегать ненужного внимания и ненужной популярности среди Портовых Крыс.
До сих пор.
Чересчур уж удачным и громким случилось то дельце с изумрудной шахтой. Рика, всегда такая осторожная, даже не почуяла ловушки. Понадеялась на своё везение, верность давних приятелей и партнёров. Короткой у них оказалась память, да и у самой Рики тоже: забыла, что в жизни ни на кого нельзя полагаться; что нет друзей, а есть только временные союзники.
И это самое время как раз сейчас закончилось…
Девушка облизнула пересохшие губы. Зато сама насквозь мокрая от бега и страха – пришлось вытереть влажную ладонь о куртку, ненароком показав наручи с метательными ножами.
Крысы приостановились. Понятное дело, щуплая девка и минуты против не выстоит, но за эту самую минуту успеет воткнуть в первого напавшего и его соседа полный набор своих треклятых ножичков.
– Слышь, как там тебя, – позвал один, – Тень! Тебя Хозяин видеть хочет.
– С чего бы? – без интереса отозвалась Рика. Знаем-знаем, один разговоры разговаривает, отвлекает, а другие в это время…
– Побеседовать.
– Что ж ему, даже и поболтать не с кем? – Сама сейчас готова болтать с Крысюками до бесконечности, лишь бы и дальше остаться целой. Живой. А вдруг да занесёт кого в этот закоулок? Не приезжих, конечно – кто о нём из чужих знает, но возвращающиеся из кабаков гуляки частенько срезают здесь путь. Своего Бога Рика уже позвала на помощь и сейчас, как чётки, поспешно перебрала имена всех других известных ей богов и божков – а ну как кто из них услышит, решит помочь из милосердия или со скуки!
И её услышали.
Не спуская глаз с противников, Рика повернула голову на звук приближавшихся шагов. Уверенных, ровных, тяжёлых. Жаль, не целой компании, а лишь одного человека, но Крысы, похоже, опасавшиеся появления Ртути, завертели головами и выпрямились, полуспрятав под одежду разнообразное оружие. Впрочем, так и не разомкнули строй-полумесяц, лишь приняли более раскованные позы: ну а чего, стоим тут в тёмном месте, впятером болтаем с девчонкой, что такого?
Девчонка тоже вытянулась, в промежутках между торсов и поверх плеч с надеждой выглядывая приближавшегося прохожего. Вот человек вывернул из-за угла, заслонил одинокий тусклый фонарь: растрёпанные ночным ветром волосы вспыхнули в его свете, будто присыпанные серебряной пылью… Рослый, в плаще, правая рука у пояса – и правда, когда идёшь такими тёмными безлюдными закоулками, будь готов ко всяким неожиданностям. Например, к тому, что наткнёшься на целую компанию молчаливо озирающихся на тебя парней самого зловещего вида.
Но прохожий не остановился, даже и с шага не сбился. Скользнул равнодушно глазами по Крысам, по Рике, отчаянно выглядывавшей из-за живого забора. Крик о помощи, уже трепетавший на губах девушки, трансформировался в горький безнадёжный смешок: так вот какой из богов её услышал! Номос, морской бог, создатель проклятых алонкеев! И этот самый алонкей сейчас прошёл мимо неё и Крысюков, как мимо кучи дерьма, разве что нос свой породистый брезгливо не сморщил!
Крысы расслабились, зашевелились, лишь из почтения к дорогому (во всех смыслах) гостю острова пережидая его уход: и так уже Хозяин заждался! Однако шаги постепенно, словно задумчиво, замедлились, а потом и вовсе стихли.
– Эй вы! – так же задумчиво окликнул алонкей.
– Э-э-э… – с натужной приветливостью отозвался самый разговорчивый Крысюк. – Проходите-проходите, осиянный светом фэй, мы ж вам не мешаем! Или заблудились, дорожку хотите спросить? Так это запросто! Куда путь держите? Ежели к девочкам на улицу Летучей Рыбы, так вы раненько свернули. А если поиграть желаете, так прямо сейчас вас и проводим; ты, Корноухий, давай метнись по-быстрому…
Алонкей возвращался медленно, как будто и впрямь раздумывая над выбором дальнейшего пути. Однако услужливо кланявшегося Корноухого небрежно отодвинул в сторону. Парень попятился, оглянулся с безмолвным вопросом: чего делать-то? Вожак занервничал. От местных алонкеев и недо-алонкеев, ошэ, понятно чего ждать. От большинства приезжих – тоже. Дай им всё для удовольствия и развлечения: красивых девок (или парней, у кого какой вкус), вина побольше, дурмана разной степени тяжести, возможности проиграться и подраться вволю. Пусть благополучно отбудут с острова с опустошёнными карманами и ощущением, что распрекрасно провели время.
Но вот случаются иногда такие… заковырки.
А в Рике трепыхнулась умершая было надежда. Не на то, что алонкей вмешается, заступится за неё, с чего бы вдруг, а что она сумеет воспользоваться явным замешательством ловцов. Но за ней по-прежнему приглядывали: заметив лёгкое движение жертвы, пара Крысюков сдвинулась, препятствуя обзору и попытке бегства. Оставалось только держать себя и ножи в полной готовности и слушать, что происходит там, за живой стеной врагов.
***
Арону всегда было плевать на местные разборки: понятно же, что скрывается за ярким фасадом острова развлечений, благодаря чему удовлетворяются разнообразные прихоти и пороки приезжих! На слишком зарвавшихся, нагло преступающих законы Номоса и людские, имеется стража Ртути и местные управители, потому изнанку удовольствий, за коими на знаменитый Таричес стремятся отовсюду, видят – а пуще замечают – немногие. Он и сам на отдыхе старается глядеть на всё сквозь тёплую дымку неги, лёгкого хмеля и покоя.
Но в этот раз Арон прибыл по делу. Только успев осушить брызги моря на сапогах, сразу направился к тому, кого он так долго и безуспешно разыскивал.
Хотя головорезы, кучковавшиеся в отдалённом закоулке, очень старались не шуметь, разве можно было уже издалека не услышать переступание ног, негромкий разговор, позвякивание металла… да и дыхание полдесятка человек? Но не сворачивать же из-за такой малости, правда? Арон кинул лишь беглый взгляд на окружённую мужиками девицу – удостовериться, что в беду попала не какая-нибудь ищущая приключений неопытная молоденькая фэа. И двинулся дальше, даже мимолётно не посочувствовав той, кому сегодня явно не повезло. Сама виновата. Эта удобная расхожая фраза позволяет не вмешиваться в то, что тебя не касается, даже если оно тебе и не нравится совершенно. Не испытывать потом сожалений, что не помог или, наоборот, не препятствовал. Вина всегда на жертве.
Или на мироздании.
Но сегодня эта удобная привычка внезапно дала сбой.
Наверное, из-за девчонки, изо всей силы тянущейся, чтобы увидеть его: распахнутые в надежде глаза, приоткрытый для зова о помощи рот… Но внезапно выражение её лица изменилось – стало равнодушно-безнадёжным, взгляд потух. Она даже отвернулась, раньше самого Арона поняв, что помощи от него не дождаться.
Неся отражение её бледного лица в своих зрачках, Арон почти дошёл до конца тёмного закоулка и остановился: да кто она такая, чтобы решать, что осиянный светом фэй может сделать или не сделать! И вообще вдруг стало очень интересно, что ж такого эта мелкая девица натворила, раз её сторожит целая толпа отменных таричесских бандитов с полным арсеналом за пазухой?
Ведь именно интерес, постоянная жажда узнавать новое и движет по жизни таких, как он.
Альбатросов.
И Арон вернулся.
***
– Так чего же хочет осиянный светом фэй? – нервно спросил главарь Крысюков.
– Для начала – чтобы ты убрался с его дороги, – раздался надменный голос.
В рядах Крыс пошло неуверенное шевеление – к сожалению, недостаточное, чтобы появилась лазейка. Слышно было, как отступает главарь – буквально по доле сантиметра, скрежеща по камням мостовой железными подковками тяжёлых ботинок. В таких ноги потеют и натираются мозоли, зато можно удобно и быстро до смерти запинать лежачего. Видела. Знает.
– Мне нужна эта девочка.
– Да на что вам эта мышь дохлая сдалась? – «Пока не дохлая, – поправила про себя Рика, – и будем надеяться, ещё о-очень долго не дохлая!» – Хотите, я вас к одной горячей бабёнке отведу?! Сиськи – во! Больше моей башки, клянусь яйцами Номоса!
– Вот и отправляйся к своей грудастой зазнобе, пока у тебя ещё осталось, чем её пользовать, – посоветовал наступавший на него алонкей. – Я сказал: живо меня пропустили!
А голосок-то как у капитана корабля или военного, отметила Рика – зычный, и ни капли сомнения, что его не послушаются. Непонятно, что именно сработало: то ли этот командный голос, то ли авторитет алонкеев, но Крысы нестройно, тесня друг друга, переглядываясь, бормоча что-то нелестное в адрес разных мимопроходящих бездельников, расступились.
Алонкей безбоязненно шагнул в круг: долговязый, светлые волосы схвачены в хвост полусползшей бархатной лентой, медальон – серебряное перо, из Альбатросов, значит. Ухватил девушку за плечо, бесцеремонно склонил её голову набок, осматривая ухо (ты ещё башку мне побрей и под лупой разгляди, ага, проворчала про себя Рика). Проверяет, не алонкейка ли она – у тех, как известно, уши с перепонками, а на темени родимое пятно, божий знак, поцелуй Номоса, как они его высокопарно называют. Скорее клеймо, которым скот метят, жаль только, что алонкеи вовсе не беззащитные невинные овечки!
Этот овцой тоже не был – Рика успела оценить крепость рук, размах плеч, полувоенный фасон одежды – и длинный нож у пояса, судя по клейму мастера на рукояти, стоивший почище иных драгоценностей.
Крысюки топтались рядом, психовали.
– Видите же, девчонка никакая не благородная фэа! – гудел главный. – Да разве ж мы б посмели? Она даже и не ошэ. Просто воровка; словили наконец, доставим сейчас куда след… Ты, паршивка, выходи, не смей прятаться за господина!
А она и не пряталась, это сам алонкей её за себя задвинул. Спросил деловито:
– Сколько?
– Э-э-э… – донеслось через паузу. – Чего – сколько?
– Сколько за поимку обещано? Плачу вдвое больше.
Рика явственно услышала, как заскрипели заржавевшие от долгого неупотребления мозги Крысюка. Не контролируя себя, в приливе надежды схватилась за ремень внезапного защитника – Альбатрос дёрнул спиной, но не обернулся, не стряхнул её пальцы.
– Дак это… – растерянно произнёс Крысюк. – У нас же поручение было – доставить девку, значит...
Забурчали остальные – что-то явно с вожаком несогласное. Соображали куда его быстрее: если алонкею что понадобится, он это обязательно заберёт, да ещё и забесплатно. А тут всё честь по чести, у вас товар, у нас купец… Понятно, Хозяин разозлится, но у них железное оправдание – поди-ка выдери добычу у Альбатроса из клюва!
Алонкей нетерпеливо дёрнул головой.
– Недосуг мне тут с вами беседы вести, решайте быстрее! На счёт: раз, два…
– Двести! – выпалил вожак. Не поверившая своим ушам Рика даже из-за широкой алонкейской спины выглянула. Здоровяк стоял напротив, вытаращив глаза – удивлялся названной заоблачной цене. Открывшие рты Крысы переводили взгляды с главаря на Альбатроса. Тот хмыкнул:
– Ты, я смотрю, меня за лоха ачтаплисского держишь! Семьдесят и ни на малёк больше!
– Сотня, – быстро сказал Крысюк. – Нам же на пятерых разделить надо, господин хороший!
– Пятьдесят, – хладнокровно произнёс алонкей. – Иди с Серебром торгуйся. Ну что ж, я сейчас произношу слово «три»…
– По рукам! Но осиянный светом фэй так нас подвёл-подставил…
– Мне ваши подставы и прочие делишки совершенно неинтересны. Получи!
Алонкей развязал кошелёк на ремне и под шестью жадными взглядами (Рика не исключение) отсчитал пять монет. Не удосужился сунуть их в протянутые лапы вожака, кинул веером в ноги: деньги зазвенели по мостовой, бандиты кинулись их подбирать, а Альбатрос схватил Рику за шиворот и, подталкивая перед собой, быстро повёл прочь.
***
Арон не боялся, что бандиты, забрав деньги, попытаются вернуть и ускользнувшую добычу – пусть только попробуют! Но запросто могут решить прикончить ненужную свидетельницу провёрнутой вопреки воле местного хозяина «торговой сделки», а потом всё свалить на развлёкшегося приезжего алонкея. Потому и спешил уйти как можно дальше.
Они шли быстро и молча; оба прислушивались – не будет ли погони. Через какое-то время Арон понял, что вовсе не он ведёт купленную девчонку, а та его: петляя в лабиринте тёмных улочек-проходов, поднимаясь на мостки, проскальзывая между заброшенных зданий… Не бывавший дальше освещённых шумных, «гостевых» улиц, он такие трущобы на Таричесе увидел впервые. Альбатрос крепче сжал руку девицы, чтобы не упустить ненадёжного проводника. Воришка наконец подала голос – негромкий, сипловатый:
– Что вы собираетесь сделать со мной, господин Торо не-знаю-вашего-имени?
Нахалка обошлась без «осиянного», одним традиционным обращением его Круга – Круга Альбатроса.
– А что, у тебя имеются какие-то интересные предложения? – полюбопытствовал Арон и почувствовал, как напряглась её рука. Вообще-то он был в своём праве – праве алонкея, да ещё и покупателя, может делать, что пожелает. Вот только никаких планов и хотений на ненужную живую покупку у него совершенно не было, да и вообще сейчас не до того. – Доведёшь меня до Старой пристани – и свободна! Воруй себе дальше.
Ожидалось, что девчонка если не поблагодарит, то хотя бы обрадуется. Но в голосе её была лишь напряжённая настороженность:
– Зачем вам туда?
Удивлённый Арон рассмеялся:
– Я должен изложить тебе свои планы? Или спросить твоего разрешения?
Девчонка мрачно пробурчала «нет» и умолкла. Ещё полчаса блуждания в темноте, и двое вышли на освещённый лунами ровный берег, где ютились разномастные хижины; кое-где горели костерки и фонари. Воришка остановилась, указывая на мостки, уходящие в море.
– Пристань, – сообщила неприветливо. С намёком подвигала локтем: мол, делай, что обещал! Задумчиво обозревавший ночной пейзаж Арон отпустил её не сразу, прикидывая, не приказать ли заодно довести себя к нужному человеку. Но с таким «доброжелательным» отношением с девчонки станется увести его прямо песчаным крабам на поживу. Наконец разжал пальцы – «покупка» тут же отскочила, потирая руку (наверняка с синяками) и насторожённо наблюдая за ним: вдруг передумает и вновь схватит? Арон небрежно махнул на неё рукой:
– Проваливай и больше не греши! Или хотя бы не попадайся.
Уже направился по мокрому песку к пристани, когда девчонка неожиданно догнала его, крепко обняла-обхватила со спины:
– Спасибо, что спасли меня, добрый господин Торо!
Арон остановился. Слегка удивлённый, на мгновение даже заколебался, не растрогаться ли, но девица, словно опомнившись, отпрянула, поклонилась и зашагала вглубь острова. Альбатрос проводил взглядом быстро удалявшуюся маленькую фигуру, скептически дёрнул ртом и ступил на шаткие доски пристани.
Он сидел на коленях, безнадёжно глядя на того, кого так долго искал.
