- Сам ты животное! – кот резко вздыбил шерсть и распушил хвост.
- Значит, слабо! – с притворной скорбью констатировал Ай.
- Ррррр! Не слабо! – Бумер встал на задние лапы и горделиво выпятил грудь. – Я даже десять дней могу!
- Отлично! – торжествующе потер руки Шей'тар. – У нас целых десять дней. Считай, на отдых отправляемся.
- Хорош отдых, ничего не скажешь, - криво усмехнулся Винфорд. – По-твоему, граф нас по доброте душевной приглашает? Отрабатывать ведь придется. По ночам.
- Этот вопрос я беру на себя. Не впервой.
- Чего?! – опешил Сэм. – Как это не впервой?
- Экий ты невоспитанный, – хохотнул Айверин. – Сразу плохое думаешь! Есть у меня одна занятная штучка. С ее помощью мы очень даже неплохо устроимся. Так, хватит болтать, а то наши новые родичи заскучают.
- Да если я проведу еще хоть час в обществе этого графина, повешусь! - не хуже Бумера прошипел технарь.
- Представь, что ты - драконоборец, а это твой личный дракон, – подсказал хитрец. - Вперед, отважный воин, подвиг ждет тебя!
- Убить его, что ли? – иронично хмыкнул мальчишка.
- Ты чего?! – притворно возмутился Ай. – Это же последний дракон Калейдоскопа! Его нельзя убивать! Его надо холить и лелеять!
- Ну уж нет! Лелеять его я отказываюсь!
- Тогда твоя задача – просто сохранить сей реликт для потомков. В неприкосновенности. Тренируй выдержку и женское обаяние, - с улыбочкой добавил Шей'тар, привычно уворачиваясь от оплеухи. – Все, поехали. Видишь, дракончик тебе машет.
Всю дорогу «отважный драконоборец» отважно спал. Вернее, тщательно делал вид, что спит. Но стоило Сэму приоткрыть хотя бы один глаза, и «коварный дракон», размахивая «крыльями», вещал о чем-то жутко важном и нархански нудном. Спасением стала Лерка, усевшаяся между ними и сурово заявившая, что «невинной деве не пристало спать рядом с посторонним парнем, не будучи его женой, и поэтому любящий брат обязан подставить уставшей сестрице свое плечо».
Вдоль тракта расстилались широкие душистые луга. И граф Миклош, окликнув кучера, велел притормозить. Отправленный за букетом Вальт вернулся не скоро, зато с такой огромной и вонючей охапкой, что из кареты даже Ай едва не выскочил. Жаль, что свое обучение юный граф начал с математики, а не с ботаники – иначе бы знал, что не все, что сильно пахнет, дивный цветок. К счастью, вскоре дорога свернула в лес, и Айверин, «любуясь красотами», будто ненароком выронил букет в приоткрытое окно кареты. А старательно изображавший коня Бумер подхватил и презентовал одной из белоснежных кобылок, запряженных в карету.
Замок графа стоял в излучине реки, окруженный заливными лугами. Широкий каменный мост переходил в большую площадку перед воротами, выложенную крупными плитами. Миновав высокую крепостную стену с угловыми остроконечными башнями, карета въехала во двор. Мощное трехэтажное здание с множественными шпилями, большими витражными окнами и широкими карнизами тем не менее смотрелось мрачновато. Возможно, все дело в сером унылом камне стен или жутких крылатых статуях под самой крышей. И, видимо, компенсируя внешнюю неприветливость, внутри царила безудержная роскошь. Позолота, блеск, большие хрустальные люстры, пушистые ковры на полу и стенах, мягкие шкуры на диванах и у камина.
Не графы, а блин горелый, как Барбариска говорит!
Перед ужином любящая (авантюры) семейка Ман-Лихо собралась в комнате Сэма. Мальчик со вздохом завалился на кровать.
- Ты чего! – возмутилась Лерка. – Платье помнешь!
- Да какая теперь разница, - покачал головой Айверин, - оно и так словно у аража в заднице побывало. Пусть новое выберет: граф нам платья своей дочурки прислал, из которых та выросла. В шкафу висят.
- А выросла дочурка, похоже, вширь? – фыркнул Сэм, вспоминая знакомство с графинями Дракт. – Да по сравнению с ними Барбариска – хрупкая фея, порхающая с цветка на цветок!
- О да! – аферист согнулся пополам от хохота. – Это какие ж должны быть цветочки, чтобы Барбариска могла по ним порхать! Хотя ты прав, она у нас дама что надо! А эти две туши не то что цветочки, эльфийские коэлны не выдержат. Вот интересно, из чего у них кровати?
- Из чугуна? – со смешком предположила Лерка.
- О! – застонал Шей'тар, смахивая слезы с глаз.
- Чего один ржешь? – нетерпеливо хлопнула его по плечу хайта. – Нам тоже хочется!
- Я просто… - теперь Ай уже не стонал, а похрюкивал. – Я просто… представил, как…
- Ну! – грозно топнула ножкой девчонка.
- Да все-все, рассказываю. Лежит, значит, граф Миклош в своей кровати, в одних подштанниках, зовет Эвелину: «Любимая, приди, я жду тебя, сгорая от страсти!» И одеяло так в сторону откидывает. А тут в комнату входит графиня Алдирабэль: «Милый! Вот она я – твоя любовь! Бегу к тебе!» Разбегается и рыбкой в кровать прыг!
Теперь веселились все, даже Бумер на подоконнике ржал, словно конь, хоть и был на данный момент котом.
- Но это еще не конец истории, - заявил хитрец. – Кровать-то оказалась прочной!
- Чугунной! – хихикнула Лера.
- Я бы сказал «чугуниевой»! – добавил технарь, припомнив представления деревенских жителей о прочности металлов.
- Хорошо, - согласился Ай. – Кровать оказалась прочной, чугуниевой, а вот пол…
После этого говорить они уже не могли. Долго.
- Может, объяснишь, дорогая сестрица, как ты собираешься дурить графа Миклоша? - Сэм, отдышавшись и вытерев слезы, решил-таки прояснить ситуацию.
Лерка схватила подушку и устроилась у него под боком.
- Ага, нам очень интересно, что у тебя за штучка? - улыбнулась она.
- Сейчас покажу, - задрав юбку, мошенник потянул вниз цветастые женские подштанники.
В первую секунду Сэм впал в ступор от подобного бесстыдства, но тут же разразился возмущенными криками:
- Айверин, ты сбрендил, что ли? Здесь же дети!
- Ах да! – хмыкнул тот, продолжая свое грязное дело. – Я и забыл, что ты еще маленький!
- Идиот! – прошипел технарь, безуспешно борясь с девочкой, пытающейся сдвинуть его руку. – Прекрати сейчас же! Никого твоя штучка не интересует! Здесь извращенцев нет!
- Да? – невинно похлопал ресницами Шей'тар. – А я и не знал!
Теперь хитрец возился с резинкой голубых в ромашку трусов. Панталоны он, к счастью, не снял, приспустил только.
- Ой, какие трусики симпатичные! –хихикнула Лерка, сбросив наконец ладонь мальчишки.
- А то ж! – самодовольно ответил Ай. – По специальному заказу шили! Вот! – он торжественно шлепнул на кровать кусок атласной черной тряпки с вышитой белой загогулиной. – Это и есть моя штучка!
Девчонка протянула руку, но Сэм, хлопнув ей по пальцам, строго велел:
- Не трожь гадость! Ты что не видела, откуда он ее достал!
- В отличие от тебя видела, - возразила хайта. - Он ее в резинке от трусов прятал. Ну, там, где разрез, в который резинку вдевают.
- Хорошо. И что это? - технарь небрежно кивнул на тряпочку.
- Думаю, артефакт! – Айверин старательно расправил юбку.
- Этот клочок?!
- Ага. Я тоже не сразу понял, что это его рук… нитей дело. Если хотите, по порядку расскажу.
- Хотим! – усиленно закивала Лера и откинулась назад, используя плечо Сэма в качестве подголовника кресла.
- Слушайте. Только невеселая эта история, - вздохнул Айверин.
- Поймали, поймали! – кричали вездесущие мальчишки.
- Вечером казнь! – оживленно шептали друг другу мужички в кургузых тулупах.
- Опять под утро из кабака пьяные приползут! Отмечать будут! – вздыхали бабы.
Паренек лет семнадцати, зябко кутаясь в коротенькую легкую курточку, рассматривал последнее, что он увидит в своей не очень-то и длинной жизни – грязную площадку посреди деревни, гордо именуемую «центральной площадью» Сотмара. Да и название город безбожно льстило этому небольшому, домов на сто, поселению.
Как же глупо все получилось… Ну кто ему мешал пройти мимо, тогда, на лесной дороге? Сделал бы вид, что не узнал дядьку Лимара. Они и встречались-то всего пару раз. Кто ж мешал распрощаться с родственничком и дальше пойти? Зачем-то на заимку с ним поперся. Думал переночевать, да утром в путь отправиться. Не получилось…
Утром нагрянули стражники, подкрались незаметно, да повязали всех. Не иначе, навел кто. По дороге один из конвоиров сдернул с парня тулуп, заявив, что мертвецу одежа без надобности. А тулуп, между прочим, добротный был, теплый, выторгованный почти задаром на Ярмарке. Он тогда безделушки, найденные в разрушенном городе, продавал. И тулупчик прикупил. К тайнику собирался вернуться – холодновато там в это время года. Да и помощник нужен, оружие.
Хотя уже и не нужен: за шесть часов даже при его ловкости и везучести удрать не успеешь – камера охраняется, словно и не сарай это, а гномье золотое хранилище. Еще бы, неуловимую ватагу Лимара поймали, которая несколько лет на все окрестные деревушки страх наводила.
Нет, ну разве похож он на ватажника?
Приговоренный посмотрел в старое треснутое зеркало, завалявшееся в углу – обычный вроде мальчишка, щеки только немного впали, да круги темные под глаза легли (последствия недавней болезни). А лицо чистое, без щетины и шрамов, и зубы целые, а одежда, хоть и заштопанная, но вполне приличная. А черные волосы снегом припорошило. Уже и не растает. В этом аражевом сарае ненамного теплее, чем на улице.
Нет, не похож он на ватажника! Но господину зейту, устроившему показное судилище, паренек ничего не сказал: доказательств у него нет, кончились доказательства - последние на покупку тулупа ушли да на лечение.
Судья, маленький тщедушный человечек в казенном синем плаще, чинно восседал за большим дубовым столом, вытащенным прямо на площадь. Повинуясь его приказу, стража вытащила вперед дядьку Лимара. Настоящий главарь банды: крепкий, высокий, с давно нечесаными угольно-черными волосами, небольшой козлиной бородкой и неизменной усмешкой на тонких губах.
- Расскажите, подсудимый, как вы совершили ограбление? – строго и напыщенно спросил судья.
- Какое ограбление, господин зейт? Они сами попросили, – развел руками Лимар, а ватажники глумливо заржали.
- Как это? – нахмурил брови человечек.
- Ну, подходят ко мне вечером два мужика и говорят: «Снимай кошель и ботинки». Я и снял. С одного - кошель, с другого - ботинки!
Теперь хохотали не только бандиты. Стражники, правда, под строгим взглядом зейта попритихли, а вот деревенские улыбок и не скрывали.
- Этого повесить! – грозно рявкнул судья. - Следующего ко мне!
Затем, чтобы ускорить процесс - господин зейт изволили замерзнуть – вызывали по несколько человек сразу, но приговор был все тот же. И завтра с утра на лесной дороге, где промышляла ватага Лимара, появится необычное (или обычное) украшение - веревки для него уже готовы. А главарей банды, к которым почему-то причислили и паренька, повесят прямо здесь на площади, этим же вечером.
За окном суетился народ, спешил все подготовить к предстоящему празднику. Виселицу уже оборудовали, теперь лавки расставляли.
Мальчишка с силой сжал кулаки и закусил губу, пытаясь прогнать подступающие слезы. Страшно умирать, очень страшно. А раньше ему казалось, что он ничего не боится – и аферы хитрые проворачивал, и в разрушенные города за сокровищами ходил. Ан нет, все равно страшно… Было бы чем охранника подкупить, без раздумий бы отдал. Только нет ничего.
Парнишка пошарил по карманам в безумной надежде хоть что-то найти, но выудил только клочок черной ткани. Подобрал он ее все там же, в разрушенном городе - неподалеку от тайника валялась, посреди кирпича битого. Он бы и не заметил, только монетка рядом блеснула. Заодно и ленту взял. Ему вышитая на ткани буква глянулась. "А" - первая буква его имени. Сунул клочок ленты в карман штанов, да забыл про нее. Сейчас вот только нашел.
Печально улыбнувшись, мальчишка стиснул обрывок в кулаке, да и сам в комочек сжался, чтобы хоть немного согреться. А взгляд, как приклеенный, к одной и той же точке возвращается – к виселице. И кажется мальчику, что вон та его петля, вторая справа.
«Вот бы мне сейчас тулуп вернули, - вздохнул он. – А еще лучше, чтобы зейт приговор свой отменил».
И так ярко он все это представил, что даже про холод забыл. Зажмурился посильнее, чтобы ни одна картинка не пропала. Вбегает, значит, этот мерзкий зейт, кланяется ему в ноги, тулуп протягивает и умоляет слезно: «Простите, господин Айверин, ошибочка вышла! Это все стражники виноваты! Не разобрались!» И поклоны бьет один за другим. Ватажники сидят, рот разинув, а стражники на колени бухнулись и давай об землю лбом биться: «Простите, княжич! Не погубите, благодетель!»
И так хорошо мальчишке стало, весело. Заулыбался он, и не сразу на скрип двери внимания обратил.
- Не погуби, княжич! Не виноваты мы! Нархан попутал! – отголоском его мыслей завыли над ухом.
Музыкой звучат эти слова, греют душу, как тулуп тело.
Странно…
Открыл парнишка глаза, а рядом с ним стражники на коленях стоят, лбом об пол бьются, да твердят на все лады: «Не погуби, княжич!» Зейт его в плащ свой укутывает, с ящика поднимает, за собой ведет. И бандиты прямо как в видении на него во все глаза пялятся, ничего понять не могут.
В избе старостиной юношу за стол усадили, супчика горячего налили, винца тепленького.
- Что ж это вы, княжич, не сказали, что вы из знатной семьи, что ищут вас безутешные родственники, - сокрушенно воскликнул зейт. – Если б не письмецо магическое с вашим описанием. В самый последний момент пришло.
- Так его, поди, бандиты пытали, - всплеснул руками староста, - вот он и забыл все, болезный.
Мальчишка-то не дурак был, сообразил, что его мечты ни с того, ни с сего сбываются. Уверился в своей удаче и давай зейта со стражниками по двору гонять, ерунду всякую выдумывая. Кабы хмель в голову не ударил, по-другому бы себя вел, может, и придумал бы, как дядьку Лимара спасти. Не гад ведь он, чтобы родичей в беде бросать. А получается, что гад. Эх…
Пока парень веселился, карета из города пришла. Родственники пропажей «княжича Айверина» озаботились. Пришлось ехать. Выспался по дороге, а в городе удрал. От греха подальше. Хотя соблазн был и дальше удачу за хвост подергать.
- Ух ты, это тряпочка такое сделала? – Лерка восторженно погладила ткань пальцем. – Ой, она меня уколола.
- Ага, она, - кивнул «княжич». – Только я не сразу догадался. Поначалу решил, что эта штука просто удачу приносит. А потом еще несколько странных случаев было. С тех пор и таскаю ее всегда с собой, как амулет.
- Интересный артефакт, - задумчиво протянул Сэм. – Только как он тебе с графом поможет? Будешь представлять, что он про тебя каждый вечер забывает?
- Нет, - усмехнулся Айверин. – Моя штучка еще и на сны влияет. Бокальчик вина, снотворное, и Миклош будет уверен, что провел чудную ночь с красивой женщиной. Все, братики-сестрички, пошли ужинать. А то заждались нас. Сэм, так в мятом и пойдешь? Переоденься.
Выхватив из шкафа что-то пышно-малиновое и демонстративно бросив Сэму на кровать, хитрец вышел из комнаты – «носик припудрить». Технарь печально уставился на ненавистный наряд. И Лерка, сжалившись, притащила ему платье потемнее и попроще.
Стоило Сэму затянуть шнуровку на боку, как в дверь робко постучали и тут же беззастенчиво распахнули, просунув внутрь огромный, на этот раз розовый букет.
Столовая, как и вся обстановка в замке, была яркой и вычурной. Огромный зал, большие арочные окна, картины в золоченых рамах, роскошный стол, отполированный до блеска, и мягкие кресла, обитые дорогой тканью.
- Значит, слабо! – с притворной скорбью констатировал Ай.
- Ррррр! Не слабо! – Бумер встал на задние лапы и горделиво выпятил грудь. – Я даже десять дней могу!
- Отлично! – торжествующе потер руки Шей'тар. – У нас целых десять дней. Считай, на отдых отправляемся.
- Хорош отдых, ничего не скажешь, - криво усмехнулся Винфорд. – По-твоему, граф нас по доброте душевной приглашает? Отрабатывать ведь придется. По ночам.
- Этот вопрос я беру на себя. Не впервой.
- Чего?! – опешил Сэм. – Как это не впервой?
- Экий ты невоспитанный, – хохотнул Айверин. – Сразу плохое думаешь! Есть у меня одна занятная штучка. С ее помощью мы очень даже неплохо устроимся. Так, хватит болтать, а то наши новые родичи заскучают.
- Да если я проведу еще хоть час в обществе этого графина, повешусь! - не хуже Бумера прошипел технарь.
- Представь, что ты - драконоборец, а это твой личный дракон, – подсказал хитрец. - Вперед, отважный воин, подвиг ждет тебя!
- Убить его, что ли? – иронично хмыкнул мальчишка.
- Ты чего?! – притворно возмутился Ай. – Это же последний дракон Калейдоскопа! Его нельзя убивать! Его надо холить и лелеять!
- Ну уж нет! Лелеять его я отказываюсь!
- Тогда твоя задача – просто сохранить сей реликт для потомков. В неприкосновенности. Тренируй выдержку и женское обаяние, - с улыбочкой добавил Шей'тар, привычно уворачиваясь от оплеухи. – Все, поехали. Видишь, дракончик тебе машет.
Всю дорогу «отважный драконоборец» отважно спал. Вернее, тщательно делал вид, что спит. Но стоило Сэму приоткрыть хотя бы один глаза, и «коварный дракон», размахивая «крыльями», вещал о чем-то жутко важном и нархански нудном. Спасением стала Лерка, усевшаяся между ними и сурово заявившая, что «невинной деве не пристало спать рядом с посторонним парнем, не будучи его женой, и поэтому любящий брат обязан подставить уставшей сестрице свое плечо».
Вдоль тракта расстилались широкие душистые луга. И граф Миклош, окликнув кучера, велел притормозить. Отправленный за букетом Вальт вернулся не скоро, зато с такой огромной и вонючей охапкой, что из кареты даже Ай едва не выскочил. Жаль, что свое обучение юный граф начал с математики, а не с ботаники – иначе бы знал, что не все, что сильно пахнет, дивный цветок. К счастью, вскоре дорога свернула в лес, и Айверин, «любуясь красотами», будто ненароком выронил букет в приоткрытое окно кареты. А старательно изображавший коня Бумер подхватил и презентовал одной из белоснежных кобылок, запряженных в карету.
Замок графа стоял в излучине реки, окруженный заливными лугами. Широкий каменный мост переходил в большую площадку перед воротами, выложенную крупными плитами. Миновав высокую крепостную стену с угловыми остроконечными башнями, карета въехала во двор. Мощное трехэтажное здание с множественными шпилями, большими витражными окнами и широкими карнизами тем не менее смотрелось мрачновато. Возможно, все дело в сером унылом камне стен или жутких крылатых статуях под самой крышей. И, видимо, компенсируя внешнюю неприветливость, внутри царила безудержная роскошь. Позолота, блеск, большие хрустальные люстры, пушистые ковры на полу и стенах, мягкие шкуры на диванах и у камина.
Не графы, а блин горелый, как Барбариска говорит!
Перед ужином любящая (авантюры) семейка Ман-Лихо собралась в комнате Сэма. Мальчик со вздохом завалился на кровать.
- Ты чего! – возмутилась Лерка. – Платье помнешь!
- Да какая теперь разница, - покачал головой Айверин, - оно и так словно у аража в заднице побывало. Пусть новое выберет: граф нам платья своей дочурки прислал, из которых та выросла. В шкафу висят.
- А выросла дочурка, похоже, вширь? – фыркнул Сэм, вспоминая знакомство с графинями Дракт. – Да по сравнению с ними Барбариска – хрупкая фея, порхающая с цветка на цветок!
- О да! – аферист согнулся пополам от хохота. – Это какие ж должны быть цветочки, чтобы Барбариска могла по ним порхать! Хотя ты прав, она у нас дама что надо! А эти две туши не то что цветочки, эльфийские коэлны не выдержат. Вот интересно, из чего у них кровати?
- Из чугуна? – со смешком предположила Лерка.
- О! – застонал Шей'тар, смахивая слезы с глаз.
- Чего один ржешь? – нетерпеливо хлопнула его по плечу хайта. – Нам тоже хочется!
- Я просто… - теперь Ай уже не стонал, а похрюкивал. – Я просто… представил, как…
- Ну! – грозно топнула ножкой девчонка.
- Да все-все, рассказываю. Лежит, значит, граф Миклош в своей кровати, в одних подштанниках, зовет Эвелину: «Любимая, приди, я жду тебя, сгорая от страсти!» И одеяло так в сторону откидывает. А тут в комнату входит графиня Алдирабэль: «Милый! Вот она я – твоя любовь! Бегу к тебе!» Разбегается и рыбкой в кровать прыг!
Теперь веселились все, даже Бумер на подоконнике ржал, словно конь, хоть и был на данный момент котом.
- Но это еще не конец истории, - заявил хитрец. – Кровать-то оказалась прочной!
- Чугунной! – хихикнула Лера.
- Я бы сказал «чугуниевой»! – добавил технарь, припомнив представления деревенских жителей о прочности металлов.
- Хорошо, - согласился Ай. – Кровать оказалась прочной, чугуниевой, а вот пол…
После этого говорить они уже не могли. Долго.
- Может, объяснишь, дорогая сестрица, как ты собираешься дурить графа Миклоша? - Сэм, отдышавшись и вытерев слезы, решил-таки прояснить ситуацию.
Лерка схватила подушку и устроилась у него под боком.
- Ага, нам очень интересно, что у тебя за штучка? - улыбнулась она.
- Сейчас покажу, - задрав юбку, мошенник потянул вниз цветастые женские подштанники.
В первую секунду Сэм впал в ступор от подобного бесстыдства, но тут же разразился возмущенными криками:
- Айверин, ты сбрендил, что ли? Здесь же дети!
- Ах да! – хмыкнул тот, продолжая свое грязное дело. – Я и забыл, что ты еще маленький!
- Идиот! – прошипел технарь, безуспешно борясь с девочкой, пытающейся сдвинуть его руку. – Прекрати сейчас же! Никого твоя штучка не интересует! Здесь извращенцев нет!
- Да? – невинно похлопал ресницами Шей'тар. – А я и не знал!
Теперь хитрец возился с резинкой голубых в ромашку трусов. Панталоны он, к счастью, не снял, приспустил только.
- Ой, какие трусики симпатичные! –хихикнула Лерка, сбросив наконец ладонь мальчишки.
- А то ж! – самодовольно ответил Ай. – По специальному заказу шили! Вот! – он торжественно шлепнул на кровать кусок атласной черной тряпки с вышитой белой загогулиной. – Это и есть моя штучка!
Девчонка протянула руку, но Сэм, хлопнув ей по пальцам, строго велел:
- Не трожь гадость! Ты что не видела, откуда он ее достал!
- В отличие от тебя видела, - возразила хайта. - Он ее в резинке от трусов прятал. Ну, там, где разрез, в который резинку вдевают.
- Хорошо. И что это? - технарь небрежно кивнул на тряпочку.
- Думаю, артефакт! – Айверин старательно расправил юбку.
- Этот клочок?!
- Ага. Я тоже не сразу понял, что это его рук… нитей дело. Если хотите, по порядку расскажу.
- Хотим! – усиленно закивала Лера и откинулась назад, используя плечо Сэма в качестве подголовника кресла.
- Слушайте. Только невеселая эта история, - вздохнул Айверин.
- Поймали, поймали! – кричали вездесущие мальчишки.
- Вечером казнь! – оживленно шептали друг другу мужички в кургузых тулупах.
- Опять под утро из кабака пьяные приползут! Отмечать будут! – вздыхали бабы.
Паренек лет семнадцати, зябко кутаясь в коротенькую легкую курточку, рассматривал последнее, что он увидит в своей не очень-то и длинной жизни – грязную площадку посреди деревни, гордо именуемую «центральной площадью» Сотмара. Да и название город безбожно льстило этому небольшому, домов на сто, поселению.
Как же глупо все получилось… Ну кто ему мешал пройти мимо, тогда, на лесной дороге? Сделал бы вид, что не узнал дядьку Лимара. Они и встречались-то всего пару раз. Кто ж мешал распрощаться с родственничком и дальше пойти? Зачем-то на заимку с ним поперся. Думал переночевать, да утром в путь отправиться. Не получилось…
Утром нагрянули стражники, подкрались незаметно, да повязали всех. Не иначе, навел кто. По дороге один из конвоиров сдернул с парня тулуп, заявив, что мертвецу одежа без надобности. А тулуп, между прочим, добротный был, теплый, выторгованный почти задаром на Ярмарке. Он тогда безделушки, найденные в разрушенном городе, продавал. И тулупчик прикупил. К тайнику собирался вернуться – холодновато там в это время года. Да и помощник нужен, оружие.
Хотя уже и не нужен: за шесть часов даже при его ловкости и везучести удрать не успеешь – камера охраняется, словно и не сарай это, а гномье золотое хранилище. Еще бы, неуловимую ватагу Лимара поймали, которая несколько лет на все окрестные деревушки страх наводила.
Нет, ну разве похож он на ватажника?
Приговоренный посмотрел в старое треснутое зеркало, завалявшееся в углу – обычный вроде мальчишка, щеки только немного впали, да круги темные под глаза легли (последствия недавней болезни). А лицо чистое, без щетины и шрамов, и зубы целые, а одежда, хоть и заштопанная, но вполне приличная. А черные волосы снегом припорошило. Уже и не растает. В этом аражевом сарае ненамного теплее, чем на улице.
Нет, не похож он на ватажника! Но господину зейту, устроившему показное судилище, паренек ничего не сказал: доказательств у него нет, кончились доказательства - последние на покупку тулупа ушли да на лечение.
Судья, маленький тщедушный человечек в казенном синем плаще, чинно восседал за большим дубовым столом, вытащенным прямо на площадь. Повинуясь его приказу, стража вытащила вперед дядьку Лимара. Настоящий главарь банды: крепкий, высокий, с давно нечесаными угольно-черными волосами, небольшой козлиной бородкой и неизменной усмешкой на тонких губах.
- Расскажите, подсудимый, как вы совершили ограбление? – строго и напыщенно спросил судья.
- Какое ограбление, господин зейт? Они сами попросили, – развел руками Лимар, а ватажники глумливо заржали.
- Как это? – нахмурил брови человечек.
- Ну, подходят ко мне вечером два мужика и говорят: «Снимай кошель и ботинки». Я и снял. С одного - кошель, с другого - ботинки!
Теперь хохотали не только бандиты. Стражники, правда, под строгим взглядом зейта попритихли, а вот деревенские улыбок и не скрывали.
- Этого повесить! – грозно рявкнул судья. - Следующего ко мне!
Затем, чтобы ускорить процесс - господин зейт изволили замерзнуть – вызывали по несколько человек сразу, но приговор был все тот же. И завтра с утра на лесной дороге, где промышляла ватага Лимара, появится необычное (или обычное) украшение - веревки для него уже готовы. А главарей банды, к которым почему-то причислили и паренька, повесят прямо здесь на площади, этим же вечером.
За окном суетился народ, спешил все подготовить к предстоящему празднику. Виселицу уже оборудовали, теперь лавки расставляли.
Мальчишка с силой сжал кулаки и закусил губу, пытаясь прогнать подступающие слезы. Страшно умирать, очень страшно. А раньше ему казалось, что он ничего не боится – и аферы хитрые проворачивал, и в разрушенные города за сокровищами ходил. Ан нет, все равно страшно… Было бы чем охранника подкупить, без раздумий бы отдал. Только нет ничего.
Парнишка пошарил по карманам в безумной надежде хоть что-то найти, но выудил только клочок черной ткани. Подобрал он ее все там же, в разрушенном городе - неподалеку от тайника валялась, посреди кирпича битого. Он бы и не заметил, только монетка рядом блеснула. Заодно и ленту взял. Ему вышитая на ткани буква глянулась. "А" - первая буква его имени. Сунул клочок ленты в карман штанов, да забыл про нее. Сейчас вот только нашел.
Печально улыбнувшись, мальчишка стиснул обрывок в кулаке, да и сам в комочек сжался, чтобы хоть немного согреться. А взгляд, как приклеенный, к одной и той же точке возвращается – к виселице. И кажется мальчику, что вон та его петля, вторая справа.
«Вот бы мне сейчас тулуп вернули, - вздохнул он. – А еще лучше, чтобы зейт приговор свой отменил».
И так ярко он все это представил, что даже про холод забыл. Зажмурился посильнее, чтобы ни одна картинка не пропала. Вбегает, значит, этот мерзкий зейт, кланяется ему в ноги, тулуп протягивает и умоляет слезно: «Простите, господин Айверин, ошибочка вышла! Это все стражники виноваты! Не разобрались!» И поклоны бьет один за другим. Ватажники сидят, рот разинув, а стражники на колени бухнулись и давай об землю лбом биться: «Простите, княжич! Не погубите, благодетель!»
И так хорошо мальчишке стало, весело. Заулыбался он, и не сразу на скрип двери внимания обратил.
- Не погуби, княжич! Не виноваты мы! Нархан попутал! – отголоском его мыслей завыли над ухом.
Музыкой звучат эти слова, греют душу, как тулуп тело.
Странно…
Открыл парнишка глаза, а рядом с ним стражники на коленях стоят, лбом об пол бьются, да твердят на все лады: «Не погуби, княжич!» Зейт его в плащ свой укутывает, с ящика поднимает, за собой ведет. И бандиты прямо как в видении на него во все глаза пялятся, ничего понять не могут.
В избе старостиной юношу за стол усадили, супчика горячего налили, винца тепленького.
- Что ж это вы, княжич, не сказали, что вы из знатной семьи, что ищут вас безутешные родственники, - сокрушенно воскликнул зейт. – Если б не письмецо магическое с вашим описанием. В самый последний момент пришло.
- Так его, поди, бандиты пытали, - всплеснул руками староста, - вот он и забыл все, болезный.
Мальчишка-то не дурак был, сообразил, что его мечты ни с того, ни с сего сбываются. Уверился в своей удаче и давай зейта со стражниками по двору гонять, ерунду всякую выдумывая. Кабы хмель в голову не ударил, по-другому бы себя вел, может, и придумал бы, как дядьку Лимара спасти. Не гад ведь он, чтобы родичей в беде бросать. А получается, что гад. Эх…
Пока парень веселился, карета из города пришла. Родственники пропажей «княжича Айверина» озаботились. Пришлось ехать. Выспался по дороге, а в городе удрал. От греха подальше. Хотя соблазн был и дальше удачу за хвост подергать.
- Ух ты, это тряпочка такое сделала? – Лерка восторженно погладила ткань пальцем. – Ой, она меня уколола.
- Ага, она, - кивнул «княжич». – Только я не сразу догадался. Поначалу решил, что эта штука просто удачу приносит. А потом еще несколько странных случаев было. С тех пор и таскаю ее всегда с собой, как амулет.
- Интересный артефакт, - задумчиво протянул Сэм. – Только как он тебе с графом поможет? Будешь представлять, что он про тебя каждый вечер забывает?
- Нет, - усмехнулся Айверин. – Моя штучка еще и на сны влияет. Бокальчик вина, снотворное, и Миклош будет уверен, что провел чудную ночь с красивой женщиной. Все, братики-сестрички, пошли ужинать. А то заждались нас. Сэм, так в мятом и пойдешь? Переоденься.
Выхватив из шкафа что-то пышно-малиновое и демонстративно бросив Сэму на кровать, хитрец вышел из комнаты – «носик припудрить». Технарь печально уставился на ненавистный наряд. И Лерка, сжалившись, притащила ему платье потемнее и попроще.
Стоило Сэму затянуть шнуровку на боку, как в дверь робко постучали и тут же беззастенчиво распахнули, просунув внутрь огромный, на этот раз розовый букет.
Столовая, как и вся обстановка в замке, была яркой и вычурной. Огромный зал, большие арочные окна, картины в золоченых рамах, роскошный стол, отполированный до блеска, и мягкие кресла, обитые дорогой тканью.
