Мне было страшно. Очень страшно. Я словно падала в бездонный черный колодец, но злость и ярость, такие непривычные для меня чувства, не позволили мне рухнуть на дно и, подхватив в надежные объятия, решительно выкинули наверх.
Да чтобы меня! Какие-то волосатые сволочи! Лапали!
Мужик, взвизгнув так, что иная баба позавидует, отскочил, скуля и дуя на свои обожженные ладони. На его рубашке четко пропечатались две обуглившиеся по краям пятерни, и сильно воняло чем-то паленым. Драка затихла сама собой - народ ошалело замер, пожирая меня глазами.
Ну и чего они так уставились?
И тут мой взгляд упал…
Мама дорогая! Что это? Почему? Не надо!
Мои ладони горели - причем, в самом прямом смысле этого слова - ровным оранжевым огнем, но ни боли, ни какого-либо дискомфорта я не чувствовала.
- Маг-гичка, н-н-архан ее д-д-дери! – трясущимися губами выдавил один из пьянчуг, торопливо скрываясь в глубинах парка.
Еще двое громил, буркнув, что «своя жизня завсегда дороже», ломанулись вслед за первым.
Мне бы очень хотелось сказать, что бой был завершен по причине полной и безоговорочной капитуляции противника, но нет - среди этой лихой братии оказался идейный революционер, явившийся «воевать с мерзкими лохматыми тварями и их прихвостнями, а не трусливо прятаться по подворотням». Воодушевленные мужики вновь зашумели, стягивая ряды. И ведь не удерешь…
Вот бы оружие у бандитов испарилось, - продолжала размышлять я, - и шар магический погас к нарханьей бабушке. Темнота - она ж друг молодежи! А мы с Орисом тут самые молодые и есть...
Помечтать всласть мне, разумеется, не дали – события рванули вперед, словно взбесившиеся лошади.
Световой шар жутко затрещал и под гневный вопль: «Ах ты ж, хреновина нарфова!» - резко схлопнулся, будто из него разом вытянули всю энергию. Орис, вставший рядом со мной, зарычал, приготовившись к драке. Толпа взвыла хищным зверем и уверенно двинулась вперед. Но не сделала и нескольких шагов, как дубинки в их руках вспыхнули, чтобы через миг рассыпаться темно-серым пеплом. Жалобно зашипели и погасли факелы. Стало совсем темно.
Схватив мальчишку за руку, я помчалась прочь. А давно потерявшая человеческий облик свора, сообразив, что добыча ускользает, бросилась следом.
Улюлюкающая толпа загнала нас в грязный узкий проулок, заканчивающийся тупиком. Укрыться было негде. И тут араж указал мне на эту нарфову подвальную дверь. Понадеявшись, что там есть второй выход, я втолкнула туда мальчишку и торопливо заперла дверь на засов. И вот уже третий час мы с Орисом сидим в этом чертовом подвале и ждем, что же сотворят с нами беснующиеся за дверью фанатики. Вернее, жду только я, а мальчишка валяется без сознания на диване. Допинга хватило ненадолго, и откат не заставил себя ждать. А у меня даже воды нет, чтобы напоить мальчика. У меня вообще ничего нет, кроме старой разломанной мебели, облезлого продавленного дивана и ящиков с каким-то тряпьем… Богатство, если так подумать. Даже оружие есть.
И зачем, спрашивается, я нож у Риарра брала? Зарезаться, что ли? Воин из меня еще тот! Помощь тоже не вызвать – амулет Эдигорана почему-то не работает. Может, дело в магическом куполе, накрывающем город?
Я в который раз обошла все помещение, перетряхнула ящики, заглянула под диван. Глупо, конечно. Но сидеть на месте и ждать, когда тебя сожгут, не менее глупо. На дурацкий осмотр подвала хоть как-то отвлечься можно. Подвал, как подвал: небольшой, пыльный и слава Богу не холодный. Четыре стены, узенькое окошко, куда разве что руку и просунешь, да и его фанатики чем-то перегородили, лишив нас последнего источника света. Дубовая дверь, закрытая на засов изнутри (что не позволяет им войти) и подпертая железным прутом снаружи (что мешает нам выйти). Мы, собственно, туда и не стремимся: здесь у нас хоть какой-то шанс есть, а на улице сразу же убьют. Хотя нет, не сразу. И жечь не будут, как мне удалось подслушать, смерть уж больно легкая - подождут, пока сами тут сдохнем от голода и жажды.
Какие, однако, добрые люди живут в этом городе! Меня, правда, эти «революционеры» обещали отпустить. Но если учесть, что «кошачья подстилка» - самое безобидное из того, что обо мне говорилось, глупо ждать милости от разогретой дешевой выпивкой и чужой кровью толпы.
Араж! У нас, как в старом анекдоте, есть всего лишь два пути: один фантастический, другой реалистический. Реалистический – это когда нас придут и спасут. Кто? Ну хоть кто-нибудь. А фантастический – ежели эти психи нас отпустят. Есть, правда, еще один путь, куда более вероятный - умереть здесь…
Нет, про это я не думаю! Так и свихнуться недолго. Нас спасут! И точка!
А если помощь опоздает? Блин горелый, что же делать?!
Мальчику нужен врач, и срочно. Орис ненадолго приходил в себя, но по его непривычно тихому и примерному поведению стало ясно, парню совсем хреново. Но к чести юного лирра будет сказано, он не жаловался, не ныл и старался даже не стонать. Воды тоже не просил, понимая, что ее попросту нет. И в подвале, как назло, кроме ржавых гвоздей, нет ничего металлического. И пусть это трижды помогает от жажды - брать в рот грязные гвозди я не готова. Пока не готова…
Только и оставалось, что сидеть на диване и гладить ребенка по голове, лежащей на моих коленях (приятно, кстати - что волосы, что шерстка у него мягкие и пушистые, хоть и свалялись местами).
Паренек судорожно сглотнул, стряхнул мою руку и неожиданно попросил:
- Спой!
- Что? – опешила я. – Да я как бы это… не особо и умею.
- Ха… - Орис проглотил смешок и захрипел.
Сдавленное спазмом горло с трудом проталкивало затхлый подвальный воздух, легкие разрывал сухой лающий кашель. Мальчишка, тонко всхлипнув, сжался в комок и, резко вогнав когти в и без того драную обшивку, попытался задержать дыхание и очередной приступ. Но безуспешно – колотило его все сильнее.
Араж! Как же плохо быть такой беспомощной!
Осторожно усадив мальчика, я крепко прижала его к себе, придерживая голову. Приступ вскоре прошел, оставив Орису на память слабость, испарину и боль в груди. Нет, он ничего не сказал, растянувшись на диване и упрямо стиснув зубы, но я и так все видела. Когти успели разорвать рубашку и уверенно подбирались к груди.
- Даже не думай! – укоризненно вздохнула, в последний момент перехватывая пушистую руку и всерьез подумывая об удобной смирительной рубашке.
- Не буду, - вымученно улыбнулся он, - если споешь.
- Ах ты, шантажист! – притворно возмутилась я. – Не умею, сказано же тебе!
Я смотрела на мальчишку и улыбалась - в уставших зеленых глазах шевельнулся хитрый лингрэ, встряхнулся, расправляя пушистую шкурку и искренне веселясь.
- А когда мы встретились у Блуждающей, ты неплохо пела! – Орис вернул мне улыбку. - Про мышей.
- Ну ты сказал, - рассмеялась я, бережно подхватывая протянувшуюся между нами ниточку, - это ж я от страха. Знала б, какие вы жутко опасные, рот бы себе зашила, и в песочек живенько закопалась.
- Да, мы такие! – горделиво фыркнул он и неожиданно замолчал. – Такие страшные, что я, наверное, последний живой урс в городе…
- Ты мне эти глупости прекрати, - строго велела я. - Нельзя сдаваться! Нам обязательно помогут, вот увидишь. А пока, так и быть, проведем творческий концерт по заявкам. Что тебе спеть?
- Про мышей, - усмехнулся принц.
- Выступает всемирно известнейшая непревзойденная певица… И нечего хихикать! Ты что, в этом подвале других певиц видишь? Не видишь? Вот и я об этом! Итак, выступает всеподвально известнейшая непревзойденная певица Лариса.
Мы терпеть не можем кошек,
Мы терпеть не можем кошек
От хвоста и до ушей, - поглаживая спутавшиеся рыжие волосы, пропела я.
Урс, закрыв глаза, слушал и чему-то улыбался.
Черт, да он же совсем ребенок – песенки вон слушает, за ручку просит подержать. Ладно, не просит, но и мою руку не отпускает.
Хотя… дитя это, между прочим, уже кого-то шлепнуло, и возможно, не раз.
К аражу все! Не буду я сейчас об этом думать. Неважно, что он делал раньше, сейчас же мы имеем то, что имеем – больного испуганного ребенка.
Ничего приятней нету
Чем тянуть кота за хвост! – закончила я, ласково щелкнув котенка по носу.
Тот фыркнул, но драться (уже прогресс!) не стал.
- Какие, однако, наглые у вас мыши! – хохотнул он.
- Неа, это не мыши наглые, - я состроила предельно серьезную физиономию, - это коты у нас зажравшиеся. Живут хорошо, вот и разленились. Вот у моих соседей кот вырос настолько упитанным и круглым, что передвигался исключительно перекатываниями, а на дальние расстояния – пинками.
- Я бы себя пинать не позволил.
- Ну еще бы, - добродушно усмехнулась я, - ты же принц, к тому же лирр. Это ж где можно такого дурака найти, чтобы он тебя пнуть решился? Кстати, принц, а что ты делаешь так далеко от дома и без охраны?
- Испытание прохожу, как и все лирры перед совершеннолетием, - проворчал он, изредка покашливая. – Ребят отправляют в путешествие, где они должны выполнить данное вэрраком задание. С ними идет лишь учитель. И неважно, принц ты или нет.
- А какое задание дали тебе?
Орис замолчал, но потом все же ответил:
- Странное какое-то. Обычно задают что-то конкретное – найти какой-то предмет, сразиться с хищником или еще что. А мне вэррак велел идти в Нисколен, слушаться Арсина и не быть таким мягким.
- Мягким? – удивленно воскликнула я.
Ничего себе! Если этот малолетний псих - мягкий, то каковы остальные?!
- Да, - ответил тот, не поняв моей иронии, - учитель говорит, что воин должен уметь убивать быстро, легко, не задумываясь. А у меня не получается, несмотря на все старания Арсина, - печально вздохнул мальчишка.
- Ему не понравилось, как ты ту девицу у реки убивал? – с усмешкой предположила я. - Слишком медленно?
- Какую?
- Которую вы в реку выкинули. В день нашей первой встречи.
- А, эту... – отмахнулся принц, но, встретившись со мной глазами, почему-то решил объяснить. - Ее Раддер убил. Она ягод ядовитых наелась, отравиться хотела. Сама-то оклемалась, а вот ребеночек ее не выжил. Вэррак тогда сильно разозлился, живот ей разрезал, чтоб малыша спасти, но не успел. Тогда он со злости ее по горлу когтями полоснул и в реку выкинул. А ты что подумала?
- Ну… - растерянно протянула я. - Вэррак, вроде бы, говорил, что она из-за твоей несдержанности погибла и еще двое.
Орис нервно дернулся, словно от оплеухи, и надолго замолчал.
- Эта рыженькая действительно из-за меня погибла, - тихо, на грани слышимости, сказал-всхлипнул он. - Когда первые две сбежали, я сорвался, запугал ее сильно, ударил. А она взяла и со страху ягод ленцирии наелась.
- А первые две тоже из-за тебя сбежали? – моя рука осторожно опустилась и сочувственно сжала его плечо.
- Тоже. Раддер тогда так орал… - пушистый хвост мальчика импульсивно дернулся. - Я дежурил в ту ночь. А еще одна пленница… Помнишь, которая удрать пыталась, когда мы тебя поймали? Так вот, эта стерва стала меня задирать. Ну я и не сдержался, в драку бросился. В общем, пока за этой дрянью гонялся, те две убежали. А ты чего хихикаешь? – обиженно буркнул он.
- Да так, случай смешной вспомнила, - я примирительно улыбнулась и, не удержавшись, легонько щелкнула его по носу. - Возвращаюсь я как-то домой и слышу, кошка у соседа орет. Спрашиваю: «Чего это у вас, дорогой сосед, так кошка орет?» А он в ответ: «А ваша кошка, разве, не орет, когда вы ее моете?» «Нет», - отвечаю. «А когда выжимаете?»
Мальчишка весело рассмеялся, раскашлявшись под конец.
- Бедные ваши кошки, - сквозь смех и кашель выдавил он, - как мне их жалко. Рядом с такими монстрами, как вы, жить – это же подвиг!
Говорить Орису было тяжело, поэтому дальше болтала только я – рассказывала сказки про мышей и кота Леопольда, пела песенки. А на неожиданный вопрос мальчишки даже не нашлась, что ответить. Вот как объяснить, почему я с ним вожусь, когда он меня убить пытался?
- Если добрый ты - это хорошо,
А когда наоборот – трудно, - пропела в ответ.
…
На последнем куплете мальчик уснул, а я (только тсс, никому) решилась-таки проверить, спасают ли ржавые гвозди от жажды. И вы знаете, спасают - по крайней мере, про жажду уже не думаешь, больше занимает вопрос, как бы не поцарапаться.
Ал'Никс со злостью щелкнул переключателем, но аражев прибор вновь выкинул его к Ильсану. Его кукла основательно вляпалась, а он, Умар, ерундой какой-то занимается. Даже до фракката дотянуться не может. Умар был готов рискнуть и подпитать Сезариана собственной силой, но вариатор, будто заботливая матушка, помешал ему совершить благородную глупость, отправив подсматривать за полуэльфом. Уже в четвертый раз.
Серьезных проблем у Ильсана не было. Но целый день пути все же вымотал еще не оправившегося после болезни мальчишку. Голова кружилась, мешая идти. Но признаваться в этом Ильсан не собирался.
- Как ты себя чувствуешь, малыш? - Ксанталл подхватил парнишку под локоть. - Что-то ты очень бледный.
- Все хорошо! - ответил Ильсан, стряхивая его руку, и чуть не упал, споткнувшись о камень.
- Ага, вижу, - беззлобно усмехнулся Ксанталл, сгребая мальчика в охапку, - поехали уже, захребетник! Не дергайся, мелкий! Так мы будем передвигаться куда быстрее.
- Ха, - заявил Ильс, - да это уже традиция. Когда мы сюда шли, я на спине у Талла сидел, сейчас впереди еду. Осталось только на голове проехаться!
- Точно, - рассмеялась его «лошадка», - на шее ты хорошо сидеть научился, одна голова и осталась не опробованной. Хотя какие твои годы, еще успеешь. Так, Ильс, ногами не болтай, лучше за моей спиной их сцепи, чтобы я мог одну руку освободить.
- Талл, - спросил мальчишка, устраиваясь поудобнее и укладывая голову ему на плечо (уж очень сильно болеть стала), - а что от Ланки надо было тому эльфу в Эвреле?
- Эльфу? – переспросил вампир. – А, ясно. Девчонка умудрилась подслушать, что Лиивэра пророчила Лорду Эвринэ.
- А поподробнее можно? – вмешалась Кэри, сверля вампира внимательным взглядом.
- Ты думаешь, в тех словах есть что-то важное? – приподнял бровь он. - Хорошо. Предсказательница много чего напророчила. Например, сказала, что скоро жена того эльфа узнает, что случилось с ее возлюбленным, и кто поспособствовал его преждевременному уходу из жизни.
- Не врет эта твоя Лиивэра, - ухмыльнулся Сейфи. - Ани на самом деле узнала, что стало с ее женихом.
- Хотите сказать, что это Лорд убил Ловэйли? - потрясенно выдохнул Луори.
- Он, - кивнул Нооль с тяжким вздохом.
- Выходит, я служил убийце моего брата? – парень был просто в шоке, а золотоволосый, утешая, гладил его по плечу. – Но как? Почему?
- Почему? - фыркнул оборотень, приподняв бровь. – Власть заполучить хотел, деньги, положение при дворе, все то, что мог ему дать статус мужа Анивиэль. Не знаю, любил ли он ее вообще.
- Любил, - тихо отозвался Нооль, - по-своему, но любил.
- Не важно, это их дела, - Кэрлин недовольно тряхнула волосами. - Что еще провидица сказала?
- Что жена сбежит от Шевела с полюбовником.
- С любовником? – удивился Луори. – Лорд об этом нам не говорил, сказал только, что она забрала драгоценности.
- Ну какой мужик станет всем подряд рассказывать, что ему жена изменяет, - рассмеялась Кэри. - Может, она ничего у него и не брала. А про цацки он просто наврал. Талл, не отвлекайся, что там дальше?
Да чтобы меня! Какие-то волосатые сволочи! Лапали!
Мужик, взвизгнув так, что иная баба позавидует, отскочил, скуля и дуя на свои обожженные ладони. На его рубашке четко пропечатались две обуглившиеся по краям пятерни, и сильно воняло чем-то паленым. Драка затихла сама собой - народ ошалело замер, пожирая меня глазами.
Ну и чего они так уставились?
И тут мой взгляд упал…
Мама дорогая! Что это? Почему? Не надо!
Мои ладони горели - причем, в самом прямом смысле этого слова - ровным оранжевым огнем, но ни боли, ни какого-либо дискомфорта я не чувствовала.
- Маг-гичка, н-н-архан ее д-д-дери! – трясущимися губами выдавил один из пьянчуг, торопливо скрываясь в глубинах парка.
Еще двое громил, буркнув, что «своя жизня завсегда дороже», ломанулись вслед за первым.
Мне бы очень хотелось сказать, что бой был завершен по причине полной и безоговорочной капитуляции противника, но нет - среди этой лихой братии оказался идейный революционер, явившийся «воевать с мерзкими лохматыми тварями и их прихвостнями, а не трусливо прятаться по подворотням». Воодушевленные мужики вновь зашумели, стягивая ряды. И ведь не удерешь…
Вот бы оружие у бандитов испарилось, - продолжала размышлять я, - и шар магический погас к нарханьей бабушке. Темнота - она ж друг молодежи! А мы с Орисом тут самые молодые и есть...
Помечтать всласть мне, разумеется, не дали – события рванули вперед, словно взбесившиеся лошади.
Световой шар жутко затрещал и под гневный вопль: «Ах ты ж, хреновина нарфова!» - резко схлопнулся, будто из него разом вытянули всю энергию. Орис, вставший рядом со мной, зарычал, приготовившись к драке. Толпа взвыла хищным зверем и уверенно двинулась вперед. Но не сделала и нескольких шагов, как дубинки в их руках вспыхнули, чтобы через миг рассыпаться темно-серым пеплом. Жалобно зашипели и погасли факелы. Стало совсем темно.
Схватив мальчишку за руку, я помчалась прочь. А давно потерявшая человеческий облик свора, сообразив, что добыча ускользает, бросилась следом.
Улюлюкающая толпа загнала нас в грязный узкий проулок, заканчивающийся тупиком. Укрыться было негде. И тут араж указал мне на эту нарфову подвальную дверь. Понадеявшись, что там есть второй выход, я втолкнула туда мальчишку и торопливо заперла дверь на засов. И вот уже третий час мы с Орисом сидим в этом чертовом подвале и ждем, что же сотворят с нами беснующиеся за дверью фанатики. Вернее, жду только я, а мальчишка валяется без сознания на диване. Допинга хватило ненадолго, и откат не заставил себя ждать. А у меня даже воды нет, чтобы напоить мальчика. У меня вообще ничего нет, кроме старой разломанной мебели, облезлого продавленного дивана и ящиков с каким-то тряпьем… Богатство, если так подумать. Даже оружие есть.
И зачем, спрашивается, я нож у Риарра брала? Зарезаться, что ли? Воин из меня еще тот! Помощь тоже не вызвать – амулет Эдигорана почему-то не работает. Может, дело в магическом куполе, накрывающем город?
Я в который раз обошла все помещение, перетряхнула ящики, заглянула под диван. Глупо, конечно. Но сидеть на месте и ждать, когда тебя сожгут, не менее глупо. На дурацкий осмотр подвала хоть как-то отвлечься можно. Подвал, как подвал: небольшой, пыльный и слава Богу не холодный. Четыре стены, узенькое окошко, куда разве что руку и просунешь, да и его фанатики чем-то перегородили, лишив нас последнего источника света. Дубовая дверь, закрытая на засов изнутри (что не позволяет им войти) и подпертая железным прутом снаружи (что мешает нам выйти). Мы, собственно, туда и не стремимся: здесь у нас хоть какой-то шанс есть, а на улице сразу же убьют. Хотя нет, не сразу. И жечь не будут, как мне удалось подслушать, смерть уж больно легкая - подождут, пока сами тут сдохнем от голода и жажды.
Какие, однако, добрые люди живут в этом городе! Меня, правда, эти «революционеры» обещали отпустить. Но если учесть, что «кошачья подстилка» - самое безобидное из того, что обо мне говорилось, глупо ждать милости от разогретой дешевой выпивкой и чужой кровью толпы.
Араж! У нас, как в старом анекдоте, есть всего лишь два пути: один фантастический, другой реалистический. Реалистический – это когда нас придут и спасут. Кто? Ну хоть кто-нибудь. А фантастический – ежели эти психи нас отпустят. Есть, правда, еще один путь, куда более вероятный - умереть здесь…
Нет, про это я не думаю! Так и свихнуться недолго. Нас спасут! И точка!
А если помощь опоздает? Блин горелый, что же делать?!
Мальчику нужен врач, и срочно. Орис ненадолго приходил в себя, но по его непривычно тихому и примерному поведению стало ясно, парню совсем хреново. Но к чести юного лирра будет сказано, он не жаловался, не ныл и старался даже не стонать. Воды тоже не просил, понимая, что ее попросту нет. И в подвале, как назло, кроме ржавых гвоздей, нет ничего металлического. И пусть это трижды помогает от жажды - брать в рот грязные гвозди я не готова. Пока не готова…
Только и оставалось, что сидеть на диване и гладить ребенка по голове, лежащей на моих коленях (приятно, кстати - что волосы, что шерстка у него мягкие и пушистые, хоть и свалялись местами).
Паренек судорожно сглотнул, стряхнул мою руку и неожиданно попросил:
- Спой!
- Что? – опешила я. – Да я как бы это… не особо и умею.
- Ха… - Орис проглотил смешок и захрипел.
Сдавленное спазмом горло с трудом проталкивало затхлый подвальный воздух, легкие разрывал сухой лающий кашель. Мальчишка, тонко всхлипнув, сжался в комок и, резко вогнав когти в и без того драную обшивку, попытался задержать дыхание и очередной приступ. Но безуспешно – колотило его все сильнее.
Араж! Как же плохо быть такой беспомощной!
Осторожно усадив мальчика, я крепко прижала его к себе, придерживая голову. Приступ вскоре прошел, оставив Орису на память слабость, испарину и боль в груди. Нет, он ничего не сказал, растянувшись на диване и упрямо стиснув зубы, но я и так все видела. Когти успели разорвать рубашку и уверенно подбирались к груди.
- Даже не думай! – укоризненно вздохнула, в последний момент перехватывая пушистую руку и всерьез подумывая об удобной смирительной рубашке.
- Не буду, - вымученно улыбнулся он, - если споешь.
- Ах ты, шантажист! – притворно возмутилась я. – Не умею, сказано же тебе!
Я смотрела на мальчишку и улыбалась - в уставших зеленых глазах шевельнулся хитрый лингрэ, встряхнулся, расправляя пушистую шкурку и искренне веселясь.
- А когда мы встретились у Блуждающей, ты неплохо пела! – Орис вернул мне улыбку. - Про мышей.
- Ну ты сказал, - рассмеялась я, бережно подхватывая протянувшуюся между нами ниточку, - это ж я от страха. Знала б, какие вы жутко опасные, рот бы себе зашила, и в песочек живенько закопалась.
- Да, мы такие! – горделиво фыркнул он и неожиданно замолчал. – Такие страшные, что я, наверное, последний живой урс в городе…
- Ты мне эти глупости прекрати, - строго велела я. - Нельзя сдаваться! Нам обязательно помогут, вот увидишь. А пока, так и быть, проведем творческий концерт по заявкам. Что тебе спеть?
- Про мышей, - усмехнулся принц.
- Выступает всемирно известнейшая непревзойденная певица… И нечего хихикать! Ты что, в этом подвале других певиц видишь? Не видишь? Вот и я об этом! Итак, выступает всеподвально известнейшая непревзойденная певица Лариса.
Мы терпеть не можем кошек,
Мы терпеть не можем кошек
От хвоста и до ушей, - поглаживая спутавшиеся рыжие волосы, пропела я.
Урс, закрыв глаза, слушал и чему-то улыбался.
Черт, да он же совсем ребенок – песенки вон слушает, за ручку просит подержать. Ладно, не просит, но и мою руку не отпускает.
Хотя… дитя это, между прочим, уже кого-то шлепнуло, и возможно, не раз.
К аражу все! Не буду я сейчас об этом думать. Неважно, что он делал раньше, сейчас же мы имеем то, что имеем – больного испуганного ребенка.
Ничего приятней нету
Чем тянуть кота за хвост! – закончила я, ласково щелкнув котенка по носу.
Тот фыркнул, но драться (уже прогресс!) не стал.
- Какие, однако, наглые у вас мыши! – хохотнул он.
- Неа, это не мыши наглые, - я состроила предельно серьезную физиономию, - это коты у нас зажравшиеся. Живут хорошо, вот и разленились. Вот у моих соседей кот вырос настолько упитанным и круглым, что передвигался исключительно перекатываниями, а на дальние расстояния – пинками.
- Я бы себя пинать не позволил.
- Ну еще бы, - добродушно усмехнулась я, - ты же принц, к тому же лирр. Это ж где можно такого дурака найти, чтобы он тебя пнуть решился? Кстати, принц, а что ты делаешь так далеко от дома и без охраны?
- Испытание прохожу, как и все лирры перед совершеннолетием, - проворчал он, изредка покашливая. – Ребят отправляют в путешествие, где они должны выполнить данное вэрраком задание. С ними идет лишь учитель. И неважно, принц ты или нет.
- А какое задание дали тебе?
Орис замолчал, но потом все же ответил:
- Странное какое-то. Обычно задают что-то конкретное – найти какой-то предмет, сразиться с хищником или еще что. А мне вэррак велел идти в Нисколен, слушаться Арсина и не быть таким мягким.
- Мягким? – удивленно воскликнула я.
Ничего себе! Если этот малолетний псих - мягкий, то каковы остальные?!
- Да, - ответил тот, не поняв моей иронии, - учитель говорит, что воин должен уметь убивать быстро, легко, не задумываясь. А у меня не получается, несмотря на все старания Арсина, - печально вздохнул мальчишка.
- Ему не понравилось, как ты ту девицу у реки убивал? – с усмешкой предположила я. - Слишком медленно?
- Какую?
- Которую вы в реку выкинули. В день нашей первой встречи.
- А, эту... – отмахнулся принц, но, встретившись со мной глазами, почему-то решил объяснить. - Ее Раддер убил. Она ягод ядовитых наелась, отравиться хотела. Сама-то оклемалась, а вот ребеночек ее не выжил. Вэррак тогда сильно разозлился, живот ей разрезал, чтоб малыша спасти, но не успел. Тогда он со злости ее по горлу когтями полоснул и в реку выкинул. А ты что подумала?
- Ну… - растерянно протянула я. - Вэррак, вроде бы, говорил, что она из-за твоей несдержанности погибла и еще двое.
Орис нервно дернулся, словно от оплеухи, и надолго замолчал.
- Эта рыженькая действительно из-за меня погибла, - тихо, на грани слышимости, сказал-всхлипнул он. - Когда первые две сбежали, я сорвался, запугал ее сильно, ударил. А она взяла и со страху ягод ленцирии наелась.
- А первые две тоже из-за тебя сбежали? – моя рука осторожно опустилась и сочувственно сжала его плечо.
- Тоже. Раддер тогда так орал… - пушистый хвост мальчика импульсивно дернулся. - Я дежурил в ту ночь. А еще одна пленница… Помнишь, которая удрать пыталась, когда мы тебя поймали? Так вот, эта стерва стала меня задирать. Ну я и не сдержался, в драку бросился. В общем, пока за этой дрянью гонялся, те две убежали. А ты чего хихикаешь? – обиженно буркнул он.
- Да так, случай смешной вспомнила, - я примирительно улыбнулась и, не удержавшись, легонько щелкнула его по носу. - Возвращаюсь я как-то домой и слышу, кошка у соседа орет. Спрашиваю: «Чего это у вас, дорогой сосед, так кошка орет?» А он в ответ: «А ваша кошка, разве, не орет, когда вы ее моете?» «Нет», - отвечаю. «А когда выжимаете?»
Мальчишка весело рассмеялся, раскашлявшись под конец.
- Бедные ваши кошки, - сквозь смех и кашель выдавил он, - как мне их жалко. Рядом с такими монстрами, как вы, жить – это же подвиг!
Говорить Орису было тяжело, поэтому дальше болтала только я – рассказывала сказки про мышей и кота Леопольда, пела песенки. А на неожиданный вопрос мальчишки даже не нашлась, что ответить. Вот как объяснить, почему я с ним вожусь, когда он меня убить пытался?
- Если добрый ты - это хорошо,
А когда наоборот – трудно, - пропела в ответ.
…
На последнем куплете мальчик уснул, а я (только тсс, никому) решилась-таки проверить, спасают ли ржавые гвозди от жажды. И вы знаете, спасают - по крайней мере, про жажду уже не думаешь, больше занимает вопрос, как бы не поцарапаться.
Глава 12. Казнить нельзя помиловать
Ал'Никс со злостью щелкнул переключателем, но аражев прибор вновь выкинул его к Ильсану. Его кукла основательно вляпалась, а он, Умар, ерундой какой-то занимается. Даже до фракката дотянуться не может. Умар был готов рискнуть и подпитать Сезариана собственной силой, но вариатор, будто заботливая матушка, помешал ему совершить благородную глупость, отправив подсматривать за полуэльфом. Уже в четвертый раз.
Серьезных проблем у Ильсана не было. Но целый день пути все же вымотал еще не оправившегося после болезни мальчишку. Голова кружилась, мешая идти. Но признаваться в этом Ильсан не собирался.
- Как ты себя чувствуешь, малыш? - Ксанталл подхватил парнишку под локоть. - Что-то ты очень бледный.
- Все хорошо! - ответил Ильсан, стряхивая его руку, и чуть не упал, споткнувшись о камень.
- Ага, вижу, - беззлобно усмехнулся Ксанталл, сгребая мальчика в охапку, - поехали уже, захребетник! Не дергайся, мелкий! Так мы будем передвигаться куда быстрее.
- Ха, - заявил Ильс, - да это уже традиция. Когда мы сюда шли, я на спине у Талла сидел, сейчас впереди еду. Осталось только на голове проехаться!
- Точно, - рассмеялась его «лошадка», - на шее ты хорошо сидеть научился, одна голова и осталась не опробованной. Хотя какие твои годы, еще успеешь. Так, Ильс, ногами не болтай, лучше за моей спиной их сцепи, чтобы я мог одну руку освободить.
- Талл, - спросил мальчишка, устраиваясь поудобнее и укладывая голову ему на плечо (уж очень сильно болеть стала), - а что от Ланки надо было тому эльфу в Эвреле?
- Эльфу? – переспросил вампир. – А, ясно. Девчонка умудрилась подслушать, что Лиивэра пророчила Лорду Эвринэ.
- А поподробнее можно? – вмешалась Кэри, сверля вампира внимательным взглядом.
- Ты думаешь, в тех словах есть что-то важное? – приподнял бровь он. - Хорошо. Предсказательница много чего напророчила. Например, сказала, что скоро жена того эльфа узнает, что случилось с ее возлюбленным, и кто поспособствовал его преждевременному уходу из жизни.
- Не врет эта твоя Лиивэра, - ухмыльнулся Сейфи. - Ани на самом деле узнала, что стало с ее женихом.
- Хотите сказать, что это Лорд убил Ловэйли? - потрясенно выдохнул Луори.
- Он, - кивнул Нооль с тяжким вздохом.
- Выходит, я служил убийце моего брата? – парень был просто в шоке, а золотоволосый, утешая, гладил его по плечу. – Но как? Почему?
- Почему? - фыркнул оборотень, приподняв бровь. – Власть заполучить хотел, деньги, положение при дворе, все то, что мог ему дать статус мужа Анивиэль. Не знаю, любил ли он ее вообще.
- Любил, - тихо отозвался Нооль, - по-своему, но любил.
- Не важно, это их дела, - Кэрлин недовольно тряхнула волосами. - Что еще провидица сказала?
- Что жена сбежит от Шевела с полюбовником.
- С любовником? – удивился Луори. – Лорд об этом нам не говорил, сказал только, что она забрала драгоценности.
- Ну какой мужик станет всем подряд рассказывать, что ему жена изменяет, - рассмеялась Кэри. - Может, она ничего у него и не брала. А про цацки он просто наврал. Талл, не отвлекайся, что там дальше?
