К сожалению, ночь прошла, и гнездышко пришлось покинуть, выбираясь навстречу новому дню и ставшему почти привычным холоду. Метель, подустав за ночь, ярилась уже не так сильно, и небо слегка просветлело – ровно настолько, чтобы можно было видеть спину впереди идущего и не спотыкаться на каждом шаге.
Замотавшись в тряпки и наскоро перекусив, мы собрались в путь. Взмах руки – и исчезает защитное поле, ветер радостно врывается внутрь, заметая снегом небольшую каменистую площадку, наше недавнее убежище, рвет и так уже изодранную одежду, пытаясь заморозить и оставить в ледяном плену навсегда. Лингрэ, маленький и печальный, трется о ноги, в который уже раз давя на жалость, чтобы не вздумали запрячь «бедную киску». Вот и в этот раз что-то новенькое выдумал. Сообразив, что истошное мяуканье нас не разжалобит, а скорее наоборот – обозлит, хитрющий Президент почесал лапкой за ухом, чем-то загадочно улыбнулся и, мазнув пушистым боком по моим штанам, запел:
Маленькой кошечке
Тьфу…
Милому котику
Холодно зимой,
Надо взять котика
И нести домой.
Черненький котенька
Ларочку просил:
«Вкусную рыбоньку
коте принеси!»
Шаффт рядом крутится
В шапке голубой.
Нет, сказать: Бумерчик,
Я навеки твой!
Вот тебе, Бумерчик,
Шариков мясных,
Молочка, сметанки и
Рыбок золотых!
И станет котику
Сразу же тепло!
Ну что за придурки тут -
Так и не дошло!
- Дошло-дошло, - усмехнулся Умар, подхватывая страдальца и заталкивая под свою жилетку с покрывшимися инеем ромашками. – Пошли. Должна же эта зима когда-нибудь закончиться. Уверен, следующая ночь будет куда теплее и приятнее. И нас таки ждет необычная встреча, как и сулит предчувствие.
Вы когда-нибудь катались на араже? И зря, многое потеряли. Мягко, тепло, безопасно.
Хм, ну может, с настоящими и не так, и это просто Бумер, когда совесть наконец-то проснулась, для нас расстарался, но благодаря ему часть пути мы проделали с настоящим комфортом. Густая бархатистая шерсть неплохо согревает, огромные костяные наросты на спине, являющиеся чистой импровизацией моего меле, частично защищают от резких порывов ветра, а уж как чудно, что не надо идти пешком, вспарывая своим телом плотный слой снега. И пусть мне этого счастья досталось всего ничего – никто не заставлял, сама вызвалась испытать острые ощущения – а вот за Умника было тревожно. Надолго его сил не хватит. Ксантай сменял его пару раз в роли первопроходца, но будучи вдвое, а то и втрое стройнее нашего шаффта не мог проложить достаточно широкой тропы. Так что смысла в такой смене не было. Ехать верхом Умару тоже выпадало не часто – все-таки вес давал о себе знать, да и я не пушинка (а без меня тащить кого-либо Бумер наотрез отказывался). Вот и приходилось парню, проявляя героизм, танком переть вперед, кутаясь в промерзшее насквозь одеяло.
Шли цепочкой: впереди шаффт, за ним мурат, следом аккуратно переступая длинными лапами араж-лингрэ, милостиво протянувший хвост плетущемуся последним вампиру. Эдигоран с Лиссом спали в обнимку, даже во сне крепко цепляясь за наросты и прикрывая меня от ледяного ветра. К счастью, ближе к полудню погода сменила гнев на милость – температура понемногу повышалась, а вот ветер стихать не собирался, хотя уже и не бросал в лицо пригоршни снега с ледяным крошевом. Высоченные сугробы размело, и идти стало легче. Лишь туман портил общую картину, не позволяя в полной мере насладиться потеплением, да, собственно, и являлся его прямым следствием. Как и чавкающая под ногами грязная жижа, в которую со временем превратился сверкавший на солнце снег. А само солнце, устремившееся к закату, обрело размытую туманом оранжево-желтую корону.
Так и не разыгравшись, весна закончилась, вытолкнув нашу дружную компанию в лето. И в густую чащобу, сжимавшую в тесных объятиях кусок другого мира.
Ловкий и гибкий Ксантай без проблем взобрался на самую вершину могучего дуба, оглядел окрестности. Наша ледяная ловушка занимала не так и много места, неровными краями взрезая сплошной массив леса, а северной кромкой примыкая к горам. Где-то на западе блестящей в лучах заходящего солнца змейкой извивалась река, чуть правее и ближе расстилались обширные болота, заросшие невысоким кустарником. А совсем рядом, всего в паре часов ходьбы, прямо посреди леса курился уютный белый дымок. Голодные, промокшие мы почти без раздумий двинулись в сторону ближайшего жилья.
Силы наших магов было решено поберечь, а когда свои услуги по обогреву предложила я – просто придушить, чтобы сама не мучилась и других не губила.
У, вредины! Вот и пусть мерзнут. А у меня меховой воротник есть, тепленький! Еще бы хвостом перед носом не мотал туда-сюда, было бы совсем чудно.
К счастью, мозги моих спутников еще не окончательно отмерзли, и в деревеньку, источающую весьма сильные ароматы нечистот, гнили и чего-то странно-приторного, сунуться никто не рискнул, по крайней мере, без разведки. А если разведка в лице нашего клыкастого друга и морде его лохматого братца раздобудет нам одежду и пожрать чего-нибудь, то и вовсе заходить не будем. Не очень-то хочется встречаться с местными жителями.
Хм, а вот у них, похоже, совсем другие планы.
- О, братан, привет! – опешивший не меньше нас Умник широко улыбнулся сунувшейся в наше убежище пухлой зеленой физиономии с огромными клыками и блестящей лысиной. – А я тут вам жратвы привел!
Физиономия вытянулась, пару раз изумленно моргнула и выдала глубокомысленное:
- Гы!
- Вот и я о том же! – с самой серьезной миной кивнул дорогой муженек, старательно зажимая рот обалдевшему от такой наглости Эду и коленом вдавливая усиленно дергающегося Лисса в слой старой опавшей хвои.
От шока и неожиданности я сжалась в комок и замерла, даже не пытаясь что-либо предпринять или хотя бы осмыслить, лишь нервно вздрагивала и, как полная дура, хлопала ресницами. Абсолютно беспристрастный Зар осторожно сдвинулся, закрывая меня своим телом, но особого смысла в этом не было. Укрывшая нас ель качнулась, а кусты жалобно затрещали, являя нашему взору еще с десяток «братанов».
- Гы! – поприветствовал их первый шаффт. - Гра!
- У гра! – радостно прогудели остальные. – Много гра!
- Не, мало! - попытался спорить Бумер, жующий последний чудом сохранившийся кусок колбаски. - Мало гра! – заявил он, мгновенно уменьшаясь в размерах до маленького котенка. – Хотя, что это я?.. Ходят тут всякие, жрать мешают!
От возмущения лингрэ стремительно раздуло почти вровень с шаффтами, мягкая шерстка сменилась мощным черным панцирем с ядовито-малиновыми разводами и, чтобы уж точно не сожрали, обросла многочисленными острыми шипами, заставив всех местных ежей удавиться от зависти.
- Меня нельзя есть! – громыхнуло в воздухе. – Я – Президент! Мне можно только импичмент объявлять!
- Гы? – первый шаффт задумчиво потер лысину, но соображать от этого лучше не стал. – Чаво?
Шаффты заволновались – жратва, заявляющая, что она не жратва, им, похоже, уже встречалась, а вот столь аргументированно никто еще свое возмущение не озвучивал. Сбившись в кучу, они что-то негромко бубнили, азартно жестикулируя и от избытка чувств используя кулаки. Обсуждение закончилось неожиданно – вперед, с легкой подачи одного из великанов, вылетел щуплый молодой шаффт. Встав, парень злобно зыркнул на сородичей, правда, будучи почти на две головы их ниже, ввязываться в драку не рискнул, нам же зубки показать не преминул. Эдигоран вскинул руку, но заклинание, пару раз слабо мигнув, так и не сорвалось с его ладони, вызвав у окружающих нас существ лишь хохот.
- Гы! Магик – гра! – прокомментировал самый крупный шаффт с татуировкой на лысине.
- Магия заблокирована, - шепотом перевел его слова Зар.
Лисс хотел было рвануть врукопашную, но передумал и упал в обморок отдохнуть. Умник же в ответ на мой укоризненный взгляд виновато улыбнулся и торопливо спрятал кулак за спину, вновь натягивая маску «братана». А оскал у него, надо признать, ничуть не хуже, чем у прочих – вон как уважительно поглядывают.
- Гы! – татуированный отвесил дипломатический пинок парламентеру, чтобы от дела не отвлекался. – Что за гра?
Щуплый вздохнул и, спрятав клыки, уточнил у Бумера:
- Повтори.
Лингрэ, смекнув, что его побаиваются, еще больше распушился – шипы стали куда длиннее и ярче, острые когти нетерпеливо полосовали землю, а хвост дирижировал сие действо острой иглой на конце.
- Меня нельзя есть! – гордо возвестил он. – Я – Президент! Мне можно только импичмент объявлять! И вообще, я сам голодный!
- Гы? – поторопили парламентера сородичи.
- Пичкать, говорит, его надо, - перевел тот, изобразив на морде кипучую мыслительную деятельность.
- Чем пичкать? – опешил главарь с татуировкой.
- Дык всем подряд, - парнишка ловко прихлопнул муху, сдуру усевшуюся ему на нос, и отправил ее в рот. – Иначе, говорит, сожрет всех.
«Гра» чуть не попадала на землю со смеху, вцепившись друг в друга и старательно пряча лица. Лишь Умар, собрав всю волю с кулак, зарыдал, уткнувшись лбом в ель – нет, не от смеха, что вы, от раскаяния.
- Ты! – быстро нашел виновного татуированный. – Зачем чудище привел?!
- Да откуда ж я знал, - еще горестнее взвыл Умник. – Оно ж всю дорогу едой притворялось.
Сэм Винфорд
Мощный поток холодной соленой воды привел Сэма в чувство, заставив выразить эти самые чувства простым и доступным способом. Мейр, словно горное эхо, вторил его словам, пока неожиданный обвал в виде крепкого подзатыльника от Кэри не пресек источник звука. Причем, дважды.
Осторожно потерев ноющий затылок, Винфорд быстро огляделся.
- Шагран мне в сопла! Это еще что?
Проклятая волна их таки догнала. Почти. Вода была повсюду: на круглой площади, вымощенной серым булыжником, в неработающем мраморном фонтане и даже в шляпе с пером, что некогда красовалась на усатом статном вельможе, а ныне жалко свисала, обдавая мужчину множеством тонких струек.
- Вы-вы-вы… - пытался что-то объяснить он.
- Высокочтимые господа? – подбодрил парня мокрый как мышь оборотень.
- Выродки! – наконец разродился вельможа, парень лет двадцати пяти с красивым и надменным лицом. - Кретины! Это же мой новый костюм! И шляпа!
- Ну и чеши отсюда! Вместе со шляпой! – рявкнул обозленный сверх меры оборотень.
В добавок к их триумфальному прибытию оборвавший узду конь, скачущий пьяной белкой и вздымающий тучи брызг, в который уже раз окунул Мейра с головой. Другие кони, с тяжело вздымающимися боками, жалобно ржали, сжавшись в кучу и растерянно поглядывая на вожака. Вокруг сновали не менее растерянные яркие рыбки. Одна из них задела ногу Сэма и пребольно царапнула. Пиранья?.. Пиранья!
- Мама! – взвился в воздух мальчишка, только сейчас заметив, что все это время стоял на коленях по грудь в воде, причем, на чем-то мягком, а на его шее клещом висела Лерка.
- Я не мама, я – Император! – выбрался из воды мокрый и разъяренный нархан.
Обругав мальчика последними словами под гнусные смешки разряженного типа, Шррррр улепетнул сушить шерстку на памятник какому-то мужику с удивительно знакомой шляпой.
- Что за сброд… - процедил сквозь зубы парень, старательно поправляя мокрый белый платочек в кармашке столь же мокрого черного камзола с серебряными пуговицами. – Откуда у нищих такая роскошная карета?
Прохаживаясь вдоль кареты вперед-назад, заложив руки с массивными перстнями за спину и задрав подбородок, вельможа не замечал, насколько смешно смотрится, рассекая слегка выпирающим животом морскую гладь, заполнившую нижний уровень Замка.
К счастью, основная часть волны осталась за прочными железными воротами, отрезавшими их от неминуемой смерти. Распахнулись они удивительно вовремя – какое-то время Сэму казалось, что им так и не откроют (да и какой дурак это сделает?), и Замок-над-обрывом украсит живописная лепешка, но ребятам нархански повезло. Тем более что сбавлять скорость их верный конь не собирался.
Все произошло в считанные мгновения. Отчаянный крик Лерки. Удивленный возглас Кэрлин. Звонкий голос по ту сторону стены. Скрип ворот. Металлический звон от удара створок. Рвущиеся от натяжения поводья. Ржание, испуганное и радостное. Мощный удар в стену. Дребезжание и стук выпавших камней о мостовую. Плеск пенного гребня, сумевшего преодолеть преграду и рухнувшего на них с десятиметровой высоты. И разорвавшие гнетущую тишину звонкий смех и крики:
- Юнсоль, придурок! Что творишь? А если бы мы захлопнуть не успели?! Пожалуемся мастеру, будешь знать!
Ну и ругань присоединившегося к стражникам Мейра с посильной лептой, любезно вносимой Сэмом.
«Павлин» в камзоле и шляпе с пером, повернувшись спиной к карете, отчитывал вытянувшихся перед ним в струнку стражников. Те виновато помалкивали, изредка поглядывая на истинного виновника «безобразного нарушения порядка и субординации», мальчишку с торчащими ежиком короткими рыжими волосами, который недолго думая присоединился к Императору, покровительственно положив руку на плечо мраморной статуе. Вытащив дрожащую Лерку из воды и усадив на козлы, Сэм хотел вырвать у аражева «начальника» перо и затолкать ему же в глотку, чтобы наконец заткнулся и пропустил их в карету. Еще немного, и они просто околеют от холода. Помощь пришла, откуда не ждали.
С возмущенным воплем: «Убери свой жирный зад с пути святого праведника!» - дверца кареты распахнулась, основательно вдарив вельможу по тому самому месту, что мешало «праведнику». В очередной раз выбравшись из воды, парень одарил ребят грозным взглядом, резко развернулся, чтобы высказать наглецу все что думает, да так и замер с открытым ртом. «Святой» выглядел весьма странно – мохнатый, черно-белый и с хвостом – и столь же странно пах. На гневные и не очень-то справедливые обвинения «праведник» обиженно замычал и выдал обильный ответ.
Мгновенно сориентировавшийся Айверин попытался успокоить вельможу, но безуспешно. Под еле сдерживаемый стражниками смех и откровенный хохот Сэма с Леркой павлин, старательно, но безуспешно пытаясь сохранить достойный вид, удрал с водной площади.
- Зря вы так с Лангаром, - покачал головой пожилой стражник с короткой бородкой и седыми прядками в густых черных волосах. – Это младший сын нашего барона, начальник гарнизона, и гад каких поискать.
- Точно, - поддакнул парнишка лет тринадцати, с любопытными синими глазами и хитрой улыбкой, - теперь не успокоится, пока не отомстит.
- Ха! – фыркнул отряхивающийся, словно кот, Сейфиттин. – Боялись мы тех хомячков!
Заведение с гордым названием «ресторация «Горный цвет» ничем не оправдывало своего статуса. Стены двухэтажного окрашенного зеленым здания радовали глаз буроватыми потеками и черными выщерблинами рассыпавшихся от старости кирпичей. Заляпанная непонятно чем деревянная дверь жалобно поскрипывала полуоторванной верхней петлей. Прямо у порога, на вымощенной красноватым камнем и затянутой мхом мостовой, видимо, в целях рекламы валялось нечто небритое, лохматое и насквозь пропитанное гномьим эликсиром.
Узкая грязная улочка, которая привела ребят сюда, заставив взобраться на довольно крутую горку, убегала дальше вдоль высокого глухого забора и заканчивалась тупиком, заваленным старым хламом и ящиками с доживающими свой век фруктами и овощами. Штурмуя эту гору, визгливо грызлись друг с другом серые упитанные крысы.
Замотавшись в тряпки и наскоро перекусив, мы собрались в путь. Взмах руки – и исчезает защитное поле, ветер радостно врывается внутрь, заметая снегом небольшую каменистую площадку, наше недавнее убежище, рвет и так уже изодранную одежду, пытаясь заморозить и оставить в ледяном плену навсегда. Лингрэ, маленький и печальный, трется о ноги, в который уже раз давя на жалость, чтобы не вздумали запрячь «бедную киску». Вот и в этот раз что-то новенькое выдумал. Сообразив, что истошное мяуканье нас не разжалобит, а скорее наоборот – обозлит, хитрющий Президент почесал лапкой за ухом, чем-то загадочно улыбнулся и, мазнув пушистым боком по моим штанам, запел:
Маленькой кошечке
Тьфу…
Милому котику
Холодно зимой,
Надо взять котика
И нести домой.
Черненький котенька
Ларочку просил:
«Вкусную рыбоньку
коте принеси!»
Шаффт рядом крутится
В шапке голубой.
Нет, сказать: Бумерчик,
Я навеки твой!
Вот тебе, Бумерчик,
Шариков мясных,
Молочка, сметанки и
Рыбок золотых!
И станет котику
Сразу же тепло!
Ну что за придурки тут -
Так и не дошло!
- Дошло-дошло, - усмехнулся Умар, подхватывая страдальца и заталкивая под свою жилетку с покрывшимися инеем ромашками. – Пошли. Должна же эта зима когда-нибудь закончиться. Уверен, следующая ночь будет куда теплее и приятнее. И нас таки ждет необычная встреча, как и сулит предчувствие.
Вы когда-нибудь катались на араже? И зря, многое потеряли. Мягко, тепло, безопасно.
Хм, ну может, с настоящими и не так, и это просто Бумер, когда совесть наконец-то проснулась, для нас расстарался, но благодаря ему часть пути мы проделали с настоящим комфортом. Густая бархатистая шерсть неплохо согревает, огромные костяные наросты на спине, являющиеся чистой импровизацией моего меле, частично защищают от резких порывов ветра, а уж как чудно, что не надо идти пешком, вспарывая своим телом плотный слой снега. И пусть мне этого счастья досталось всего ничего – никто не заставлял, сама вызвалась испытать острые ощущения – а вот за Умника было тревожно. Надолго его сил не хватит. Ксантай сменял его пару раз в роли первопроходца, но будучи вдвое, а то и втрое стройнее нашего шаффта не мог проложить достаточно широкой тропы. Так что смысла в такой смене не было. Ехать верхом Умару тоже выпадало не часто – все-таки вес давал о себе знать, да и я не пушинка (а без меня тащить кого-либо Бумер наотрез отказывался). Вот и приходилось парню, проявляя героизм, танком переть вперед, кутаясь в промерзшее насквозь одеяло.
Шли цепочкой: впереди шаффт, за ним мурат, следом аккуратно переступая длинными лапами араж-лингрэ, милостиво протянувший хвост плетущемуся последним вампиру. Эдигоран с Лиссом спали в обнимку, даже во сне крепко цепляясь за наросты и прикрывая меня от ледяного ветра. К счастью, ближе к полудню погода сменила гнев на милость – температура понемногу повышалась, а вот ветер стихать не собирался, хотя уже и не бросал в лицо пригоршни снега с ледяным крошевом. Высоченные сугробы размело, и идти стало легче. Лишь туман портил общую картину, не позволяя в полной мере насладиться потеплением, да, собственно, и являлся его прямым следствием. Как и чавкающая под ногами грязная жижа, в которую со временем превратился сверкавший на солнце снег. А само солнце, устремившееся к закату, обрело размытую туманом оранжево-желтую корону.
Так и не разыгравшись, весна закончилась, вытолкнув нашу дружную компанию в лето. И в густую чащобу, сжимавшую в тесных объятиях кусок другого мира.
Ловкий и гибкий Ксантай без проблем взобрался на самую вершину могучего дуба, оглядел окрестности. Наша ледяная ловушка занимала не так и много места, неровными краями взрезая сплошной массив леса, а северной кромкой примыкая к горам. Где-то на западе блестящей в лучах заходящего солнца змейкой извивалась река, чуть правее и ближе расстилались обширные болота, заросшие невысоким кустарником. А совсем рядом, всего в паре часов ходьбы, прямо посреди леса курился уютный белый дымок. Голодные, промокшие мы почти без раздумий двинулись в сторону ближайшего жилья.
Силы наших магов было решено поберечь, а когда свои услуги по обогреву предложила я – просто придушить, чтобы сама не мучилась и других не губила.
У, вредины! Вот и пусть мерзнут. А у меня меховой воротник есть, тепленький! Еще бы хвостом перед носом не мотал туда-сюда, было бы совсем чудно.
К счастью, мозги моих спутников еще не окончательно отмерзли, и в деревеньку, источающую весьма сильные ароматы нечистот, гнили и чего-то странно-приторного, сунуться никто не рискнул, по крайней мере, без разведки. А если разведка в лице нашего клыкастого друга и морде его лохматого братца раздобудет нам одежду и пожрать чего-нибудь, то и вовсе заходить не будем. Не очень-то хочется встречаться с местными жителями.
Хм, а вот у них, похоже, совсем другие планы.
- О, братан, привет! – опешивший не меньше нас Умник широко улыбнулся сунувшейся в наше убежище пухлой зеленой физиономии с огромными клыками и блестящей лысиной. – А я тут вам жратвы привел!
Физиономия вытянулась, пару раз изумленно моргнула и выдала глубокомысленное:
- Гы!
- Вот и я о том же! – с самой серьезной миной кивнул дорогой муженек, старательно зажимая рот обалдевшему от такой наглости Эду и коленом вдавливая усиленно дергающегося Лисса в слой старой опавшей хвои.
От шока и неожиданности я сжалась в комок и замерла, даже не пытаясь что-либо предпринять или хотя бы осмыслить, лишь нервно вздрагивала и, как полная дура, хлопала ресницами. Абсолютно беспристрастный Зар осторожно сдвинулся, закрывая меня своим телом, но особого смысла в этом не было. Укрывшая нас ель качнулась, а кусты жалобно затрещали, являя нашему взору еще с десяток «братанов».
- Гы! – поприветствовал их первый шаффт. - Гра!
- У гра! – радостно прогудели остальные. – Много гра!
- Не, мало! - попытался спорить Бумер, жующий последний чудом сохранившийся кусок колбаски. - Мало гра! – заявил он, мгновенно уменьшаясь в размерах до маленького котенка. – Хотя, что это я?.. Ходят тут всякие, жрать мешают!
От возмущения лингрэ стремительно раздуло почти вровень с шаффтами, мягкая шерстка сменилась мощным черным панцирем с ядовито-малиновыми разводами и, чтобы уж точно не сожрали, обросла многочисленными острыми шипами, заставив всех местных ежей удавиться от зависти.
- Меня нельзя есть! – громыхнуло в воздухе. – Я – Президент! Мне можно только импичмент объявлять!
- Гы? – первый шаффт задумчиво потер лысину, но соображать от этого лучше не стал. – Чаво?
Шаффты заволновались – жратва, заявляющая, что она не жратва, им, похоже, уже встречалась, а вот столь аргументированно никто еще свое возмущение не озвучивал. Сбившись в кучу, они что-то негромко бубнили, азартно жестикулируя и от избытка чувств используя кулаки. Обсуждение закончилось неожиданно – вперед, с легкой подачи одного из великанов, вылетел щуплый молодой шаффт. Встав, парень злобно зыркнул на сородичей, правда, будучи почти на две головы их ниже, ввязываться в драку не рискнул, нам же зубки показать не преминул. Эдигоран вскинул руку, но заклинание, пару раз слабо мигнув, так и не сорвалось с его ладони, вызвав у окружающих нас существ лишь хохот.
- Гы! Магик – гра! – прокомментировал самый крупный шаффт с татуировкой на лысине.
- Магия заблокирована, - шепотом перевел его слова Зар.
Лисс хотел было рвануть врукопашную, но передумал и упал в обморок отдохнуть. Умник же в ответ на мой укоризненный взгляд виновато улыбнулся и торопливо спрятал кулак за спину, вновь натягивая маску «братана». А оскал у него, надо признать, ничуть не хуже, чем у прочих – вон как уважительно поглядывают.
- Гы! – татуированный отвесил дипломатический пинок парламентеру, чтобы от дела не отвлекался. – Что за гра?
Щуплый вздохнул и, спрятав клыки, уточнил у Бумера:
- Повтори.
Лингрэ, смекнув, что его побаиваются, еще больше распушился – шипы стали куда длиннее и ярче, острые когти нетерпеливо полосовали землю, а хвост дирижировал сие действо острой иглой на конце.
- Меня нельзя есть! – гордо возвестил он. – Я – Президент! Мне можно только импичмент объявлять! И вообще, я сам голодный!
- Гы? – поторопили парламентера сородичи.
- Пичкать, говорит, его надо, - перевел тот, изобразив на морде кипучую мыслительную деятельность.
- Чем пичкать? – опешил главарь с татуировкой.
- Дык всем подряд, - парнишка ловко прихлопнул муху, сдуру усевшуюся ему на нос, и отправил ее в рот. – Иначе, говорит, сожрет всех.
«Гра» чуть не попадала на землю со смеху, вцепившись друг в друга и старательно пряча лица. Лишь Умар, собрав всю волю с кулак, зарыдал, уткнувшись лбом в ель – нет, не от смеха, что вы, от раскаяния.
- Ты! – быстро нашел виновного татуированный. – Зачем чудище привел?!
- Да откуда ж я знал, - еще горестнее взвыл Умник. – Оно ж всю дорогу едой притворялось.
Сэм Винфорд
Мощный поток холодной соленой воды привел Сэма в чувство, заставив выразить эти самые чувства простым и доступным способом. Мейр, словно горное эхо, вторил его словам, пока неожиданный обвал в виде крепкого подзатыльника от Кэри не пресек источник звука. Причем, дважды.
Осторожно потерев ноющий затылок, Винфорд быстро огляделся.
- Шагран мне в сопла! Это еще что?
Проклятая волна их таки догнала. Почти. Вода была повсюду: на круглой площади, вымощенной серым булыжником, в неработающем мраморном фонтане и даже в шляпе с пером, что некогда красовалась на усатом статном вельможе, а ныне жалко свисала, обдавая мужчину множеством тонких струек.
- Вы-вы-вы… - пытался что-то объяснить он.
- Высокочтимые господа? – подбодрил парня мокрый как мышь оборотень.
- Выродки! – наконец разродился вельможа, парень лет двадцати пяти с красивым и надменным лицом. - Кретины! Это же мой новый костюм! И шляпа!
- Ну и чеши отсюда! Вместе со шляпой! – рявкнул обозленный сверх меры оборотень.
В добавок к их триумфальному прибытию оборвавший узду конь, скачущий пьяной белкой и вздымающий тучи брызг, в который уже раз окунул Мейра с головой. Другие кони, с тяжело вздымающимися боками, жалобно ржали, сжавшись в кучу и растерянно поглядывая на вожака. Вокруг сновали не менее растерянные яркие рыбки. Одна из них задела ногу Сэма и пребольно царапнула. Пиранья?.. Пиранья!
- Мама! – взвился в воздух мальчишка, только сейчас заметив, что все это время стоял на коленях по грудь в воде, причем, на чем-то мягком, а на его шее клещом висела Лерка.
- Я не мама, я – Император! – выбрался из воды мокрый и разъяренный нархан.
Обругав мальчика последними словами под гнусные смешки разряженного типа, Шррррр улепетнул сушить шерстку на памятник какому-то мужику с удивительно знакомой шляпой.
- Что за сброд… - процедил сквозь зубы парень, старательно поправляя мокрый белый платочек в кармашке столь же мокрого черного камзола с серебряными пуговицами. – Откуда у нищих такая роскошная карета?
Прохаживаясь вдоль кареты вперед-назад, заложив руки с массивными перстнями за спину и задрав подбородок, вельможа не замечал, насколько смешно смотрится, рассекая слегка выпирающим животом морскую гладь, заполнившую нижний уровень Замка.
К счастью, основная часть волны осталась за прочными железными воротами, отрезавшими их от неминуемой смерти. Распахнулись они удивительно вовремя – какое-то время Сэму казалось, что им так и не откроют (да и какой дурак это сделает?), и Замок-над-обрывом украсит живописная лепешка, но ребятам нархански повезло. Тем более что сбавлять скорость их верный конь не собирался.
Все произошло в считанные мгновения. Отчаянный крик Лерки. Удивленный возглас Кэрлин. Звонкий голос по ту сторону стены. Скрип ворот. Металлический звон от удара створок. Рвущиеся от натяжения поводья. Ржание, испуганное и радостное. Мощный удар в стену. Дребезжание и стук выпавших камней о мостовую. Плеск пенного гребня, сумевшего преодолеть преграду и рухнувшего на них с десятиметровой высоты. И разорвавшие гнетущую тишину звонкий смех и крики:
- Юнсоль, придурок! Что творишь? А если бы мы захлопнуть не успели?! Пожалуемся мастеру, будешь знать!
Ну и ругань присоединившегося к стражникам Мейра с посильной лептой, любезно вносимой Сэмом.
«Павлин» в камзоле и шляпе с пером, повернувшись спиной к карете, отчитывал вытянувшихся перед ним в струнку стражников. Те виновато помалкивали, изредка поглядывая на истинного виновника «безобразного нарушения порядка и субординации», мальчишку с торчащими ежиком короткими рыжими волосами, который недолго думая присоединился к Императору, покровительственно положив руку на плечо мраморной статуе. Вытащив дрожащую Лерку из воды и усадив на козлы, Сэм хотел вырвать у аражева «начальника» перо и затолкать ему же в глотку, чтобы наконец заткнулся и пропустил их в карету. Еще немного, и они просто околеют от холода. Помощь пришла, откуда не ждали.
С возмущенным воплем: «Убери свой жирный зад с пути святого праведника!» - дверца кареты распахнулась, основательно вдарив вельможу по тому самому месту, что мешало «праведнику». В очередной раз выбравшись из воды, парень одарил ребят грозным взглядом, резко развернулся, чтобы высказать наглецу все что думает, да так и замер с открытым ртом. «Святой» выглядел весьма странно – мохнатый, черно-белый и с хвостом – и столь же странно пах. На гневные и не очень-то справедливые обвинения «праведник» обиженно замычал и выдал обильный ответ.
Мгновенно сориентировавшийся Айверин попытался успокоить вельможу, но безуспешно. Под еле сдерживаемый стражниками смех и откровенный хохот Сэма с Леркой павлин, старательно, но безуспешно пытаясь сохранить достойный вид, удрал с водной площади.
- Зря вы так с Лангаром, - покачал головой пожилой стражник с короткой бородкой и седыми прядками в густых черных волосах. – Это младший сын нашего барона, начальник гарнизона, и гад каких поискать.
- Точно, - поддакнул парнишка лет тринадцати, с любопытными синими глазами и хитрой улыбкой, - теперь не успокоится, пока не отомстит.
- Ха! – фыркнул отряхивающийся, словно кот, Сейфиттин. – Боялись мы тех хомячков!
Заведение с гордым названием «ресторация «Горный цвет» ничем не оправдывало своего статуса. Стены двухэтажного окрашенного зеленым здания радовали глаз буроватыми потеками и черными выщерблинами рассыпавшихся от старости кирпичей. Заляпанная непонятно чем деревянная дверь жалобно поскрипывала полуоторванной верхней петлей. Прямо у порога, на вымощенной красноватым камнем и затянутой мхом мостовой, видимо, в целях рекламы валялось нечто небритое, лохматое и насквозь пропитанное гномьим эликсиром.
Узкая грязная улочка, которая привела ребят сюда, заставив взобраться на довольно крутую горку, убегала дальше вдоль высокого глухого забора и заканчивалась тупиком, заваленным старым хламом и ящиками с доживающими свой век фруктами и овощами. Штурмуя эту гору, визгливо грызлись друг с другом серые упитанные крысы.
