Туманная волчица: новый листок календаря
Лес...
Всегда - лес...
Может быть, в мире вообще нет ничего, кроме леса. Я не знаю.
И спросить мне не у кого...
Есть лес...
И есть Охота.
Загонщики всегда рядом, прямо за спиной, но я не могу обернуться, чтобы увидеть их, потому что они не знают жалости. Мгновение промедления - это верная смерть.
А я - еще жива. И пока ускользаю от них в обеих своих ипостасях.
Мне-человеку это сложнее. Ноги давно сбиты в кровь, ветки деревьев хлещут по рукам, плечам и лицу, а потом кровь тяжелыми каплями падает на землю, раззадоривая охотничий азарт преследователей. Охотников погоня пьянит даже сильнее, чем их гончих.
Когда я оступаюсь на влажной от росы траве или падаю, не сумев вовремя заметить ствол упавшего дерева под ковром из опавших листьев, я слышу, как они глумливо смеются у меня за спиной. Они скоро достигнут цели! Для них словно не существует всех этих препятствий, так замедляющих их добычу - меня.
И только я-Волчица - на равных с охотниками, хотя и знаю, что, если приму бой, проиграю.
Зато я могу бежать, и пока я в волчьем облике, Охота не станет ближе ни на шаг.
Но долго оставаться Волчицей я не могу. И мне не у кого спросить, почему, да и некогда задаваться этим вопросом, ведь охотники прекрасно знают об этой моей слабости.
А еще мне некогда помолиться богам и вознести им хвалу.
Ведь стоит мне окончательно выбиться из сил, как на лес опускается Туман. И неважно в человеческом я обличье или в волчьем.
Туман, который хранит меня от Охоты, надежно скрывая от глаз.
А Волчица всегда отыщет в тумане Костер.
Став человеком, я подброшу в Костер сухие ветки, вгляжусь в Туман, смешанный с дымом моего Костра - и зазвучат слова древнего, как сам этот мир, заговора...
И исчезнет тогда Лес, чтобы стать просто лесом.
А я выйду из дома, в котором жарко пылает Мой Очаг, под ласковые лучи весеннего солнца и стану с тревогой и надеждой вглядываться в узкую просеку между деревьями, ожидая, пока появятся те, кого я так жду.
А, дождавшись, не сдерживая уже более своей невероятной радости, брошусь к ним навстречу.
Двое.
Мужчина и ребенок.
Муж и сын.
Оба русоволосые, как и я сама, в золотисто-зеленых одеждах.
Мы похожи и в этом: на мне платье такого же цвета (а существовали ли вообще те лохмотья, в которых я убегала от Охотников?), а мои непослушные волосы удерживает такой же серебряный ободок. Хотя есть и отличие: в моих волосах - сверкающая золотом брошь, подарок того, в чьих глазах сейчас плещется тот же восторг, что и в моих собственных.
И вот они уже обнимают меня.
Моя семья. Единственные, кто дороги мне в этом мире. И во всех мирах, сколько бы их не было.
И будет ужин у теплого очага, и долгий разговор у костра, счастливый смех сына и нежность, невыразимая нежность любимого - и моя собственная в ответ.
И, растворяясь друг в друге, мы забудем о том, о чем напомнит мне потом до боли яркое видение...
Догорающий в тумане Костер.
Когда он догорит, с ним рассеется и Туман.
А у меня есть выбор...
Впрочем, моя семья, мои Туманные Волк и Волчонок, смотрят на меня так, что я понимаю: выбора у меня нет.
- Я вернусь! - шепчу я за миг до того, как нараспев произношу слова древнего заговора, разрывающего нить, связавшую меня с теми, кого я так люблю.
С воспоминанием?
С прошлым?
Или с будущим?
Я не знаю. Не помню. И мне не у кого спросить...
В Лесу Охоты я никогда не встречала никого из подобных мне, с тех самых пор, как пришла в себя в этом лесу и впервые услышала голоса загонщиков и лай собак.
Если бы я была уверена, что из Тумана со мной говорит лишь моя возвращающаяся память, не сомневалась бы ни секунды. Удержала бы рядом с собой и мужа, и сына, - и осталась бы с ними - в любом из миров и даже в Небытии, навсегда растворившись в Благословенном Тумане.
Все, что угодно, лишь бы остаться рядом с ними, пусть бы и в посмертии.
Но упрямая надежда шепчет мне, что они могут быть живы, что нельзя сдаваться и что однажды я сумею их отыскать.
И что этот проклятый Лес не бесконечен, а там, где кончается он, кончается и власть Охотников.
Я не знаю, так ли это. Я могу только верить. И верю!
- Я вернусь, когда вернется Туман! - говорю то единственное, что могу сейчас твердо обещать своим любимым.
Нужно просто выжить...
- Вернешься ты, как же! Здесь и останешься! - едва слышно процедил сквозь зубы Охотник, поднимая арбалет.
Но проклятая оборванка и теперь оказалась быстрее, в последний миг ускользнув от неминуемой, казалось бы, смерти, - а еще через мгновение обернулась Туманной Волчицей - злокозненной нечистью.
Впрочем, нечисть - она и есть нечисть. В любом облике!
- А правда, что она - последняя? - спросил его более молодой товарищ, придержав своего разгоряченного бегом коня.
- Мне-то откуда знать? - недовольно ответил вопросом на вопрос старший. - Вот принесешь нашему Магистру ее шкуру, тогда и спросишь про остальных. Если смелости достанет!
- Не останавливаться! Время не ждет, золото тоже! - крикнул он тем, что были позади.
И первым пришпорил коня:
- Хей!
...Охота продолжалась...
Рейс недовольно тряхнула головой, прогоняя остатки сна. В этом году он снился ей все чаще и чаще, едва ли не каждую неделю. Притом так явственно, будто это сама Рейс и была той волчицей. Убегала вместе с ней, боялась до нервной дрожи, любила, надеялась, шептала слова древнего заговора. И просыпалась в холодном поту, пытаясь вспомнить подробности охоты или хотя бы пару заветных слов, казалось бы, намертво врезавшихся в память. Но все скрывал туман, плавно перетекший в реальность и прячущий в своих глубинах просыпающийся предрассветный лес. И чужака, притаившегося где-то рядом и жадно рассматривающего девушку.
Рейн, свернувшийся лохматым клубком, получил удар локтем в бок и недовольно засопел, встряхнулся, обдав хозяйку запорошившим серебристую шкуру снегом. Вскочил, принюхался, предупреждающе клацнул зубами в сторону бурелома и преспокойненько потрусил в глубь леса по своим волчьим делам, оставляя темные следы на тонком шелке первого снега. Девушка насмешливо фыркнула.
- Дал же бог защитничка! – вздохнула она, встряхивая плащ и переплетая растрепавшуюся косу.
Рейн был парнем своенравным, под стать своему предшественнику. Тот тоже мог бросить девушку один на один с неведомой опасностью, заявляя потом, что, дескать, ничуть в ее способностях не сомневался. Рейн-второй говорить, естественно, не мог, но смотрел столь укоризненно, что Рейс и самой становилось стыдно за свои нехорошие мысли. Ни Рейн-волк, ни Рейн-человек ее никогда не подводили.
Рейс не знала, что тогда, пять лет назад, нашло на Рейна Лансо, отчего он выбрал именно ее – самую обычную, хоть и весьма себе симпатичную бродяжку. Нрава он был сурового, если не сказать жестокого, но к своей жене (а на деле ученице) относился с отеческой теплотой и даже своеобразной лаской, от которой нередко оставались весьма болезненные синяки. Рейн истово взялся за обучение жены, которую почему-то не бросил после того занимательного дельца, где Рейс блистательно сыграла малолетнюю дурочку, выскочившую за первого встречного, чтобы сбежать из дома. Положим, дома-то у Рейс никогда и не было (не считать же за таковой приют, где она провела первые одиннадцать лет своей жизни), и до «баронессы Элейсталь» безродной бродяжке Рейс, как до края Полигона. Но баронесса из нее вышла премиленькая, капризная и взбалмошная – достоверная, короче. Рейн после говорил, что едва не пришиб наглую женушку. И только огромный гонорар удержал его руку. Настоящую баронесску они тогда, разумеется, нашли. Не выдержала девчонка такого издевательства над собственной репутацией. После, наверняка, локти кусала, но Рейс ее судьба волновала мало. В отличие от своей собственной.
Выскочив замуж в неполные семнадцать лет, что требовалось Рейну для достоверности их легенды, Рейс боялась, что наемник избавится от женушки, как только нужда в ней отпадет. И хорошо, если просто разведется. Стать вдовцом было куда как дешевле и выгоднее. Но Рейн ее весьма и весьма удивил. Мало того, что он оставил девчонку при себе и даже пальцем ее не тронул, хотя имел на то все права (настоящая жена все ж таки), еще и учить ее взялся. И вот тогда-то и пальцем тронул, и кулаком, и ногой даже. Только и Рейс в долгу не осталась. При всей кажущейся хрупкости силой она обладала немереной и могла дать серьезный отпор. Правда, тщательно это скрывала – за такую странную особенность и на Полигон угодить недолго, только с Рейном и раскрылась.
Рейс вспомнила их первую встречу и рассмеялась. Ошеломленное лицо наемника по особым поручениям, лучшего мечника и бойца, владеющего разными боевыми искусствами, когда его едва не разделала под орех семнадцатилетняя девчонка, дорогого стоило. Будет знать, как напиваться и приставать к невинным девушкам. Хотя уже не будет… Любимый учитель, так и не ставший ей настоящим мужем, умер через полгода, научив Рейс всему, что знал. А после и вовсе прислал себе замену. Это случилось три года назад, когда Рейс, мнившая себя крутой наемницей (да, собственно, таковой она и являлась, разве что излишне самонадеянной), согласилась подменить губернаторскую дочку, выбранную в дар Ордену.
Каким образом имя дочери оказалось в списках, губернатор так и не выяснил, зато отвалил Рейс огромные деньги за «небольшую увеселительную поездку». А что в клетке, так то не проблема. Рейс даже из каменных мешков местных казематов выбиралась, что уж говорить о простых деревянных прутьях. Такие и выбить несложно, ежели отмычка не подойдет. А она у Рейс отличная, универсальная, от Рейна доставшаяся – ни разу хозяйку не подводившая. Да и могла ли Рейс догадаться, что охотники из Ордена, отлавливающие для Полигона магов, сами этой магией пользуются. И зачаруют клетку на славу. Так, что за две недели Рейс не то что выбраться, даже поцарапать ее не смогла. Только и оставалось, что мизерная надежда выбраться с Полигона. Ходили слухи о таких счастливчиках.
К счастью, до Полигона Рейс не добралась. Хотя подвалы Ордена тоже малоприятная штука. Там-то она с Дарейном и познакомилась. Был он, как и Рейс, наемником по особым поручениям и вступил в Орден, чтобы вытащить парня, за которого щедрые родственники готовы были неплохо заплатить. Но опоздал – «дар» уже был отправлен по назначению, на Полигон, то бишь. А туда Дару хода не было. В отличие от подвалов. Сбежали они вдвоем. Вдвоем с тех пор и работали. А месяц назад Дар ей предложение сделал. Говорит, мог бы и раньше, да только пятилетний срок официального вдовства еще не истек, а платить лишние деньги церковникам Дарейн Винтер не желал принципиально. К тому же, брак в их отношениях всего лишь пустая, ничего не значащая формальность. Но ради Рейс он на все готов. Только вот выкидывать деньги на ветер – глупость сущая. Рейс, впрочем, не настаивала.
Хотя ей все же хотелось покрасоваться у алтаря в белом роскошном платье. В прошлый-то раз они с Рейном изображали тайный брак, и длинный черный плащ поверх ее драных штанов – еще тот наряд для невесты. Одна радость черные лаковые сапожки, на который Рейн расщедрился. Ну и премиленькие бархатные перчатки, чтобы скрыть грубоватую кожу Рейс. И как только завершится очередное дело, Рейс планировала целиком и полностью погрузиться в приготовления к свадьбе. Она, может, и наемник, но все же девушка. Так что ее ждут платье, туфли, ну, и все, что требуется. Но пока что в ближайшей корчме ее ожидали только Дар и новое задание. Какое, жених ей не сообщил, велев явиться незамедлительно. Подобной таинственности Рейс не удивилась, практически все их дела были именно такими, деликатными, как выражался Дар.
Легкий шум, доносившийся из леса, почти вплотную примыкавшего к дороге, заставил наемницу выкинуть из головы посторонние мысли и сосредоточиться на работе. Кто-то следовал за Рейс уже не первый час, но близко не подходил. И вдруг решил свести более тесное знакомство, подобравшись почти вплотную. Разглядеть его в предрассветных сумерках Рейс не могла и протяжно свистнула, подзывая Рейна. У волков и слух четче, и нюх отменный. Серо-серебристый грязный комок, вытащенный четыре года назад из глубокой ямы, вымахал в огромную зверюгу, нежно любил свою хозяйку и в обиду ее никому не давал.
Но вот уже второй час шлялся где-то в лесу, утоляя жажду охоты. И преследователя Рейн точно видел, но все же ушел. А это могло значить только одно – опасности их таинственный друг не представлял. Интуиция, впрочем, была с ним полностью солидарна. Иначе бы Рейс не позволила себе столь беспечно предаваться воспоминаниям. Она бы и одна могла встретить гостя, но с матерым дымчатым волком у ноги хрупкая тоненькая девушка смотрелась куда внушительнее. А уж если у девушки за плечами небольшой, но весьма мощный арбалет и узкий стилет в простых кожаных ножнах, любой поостережется к ней соваться. И тем, и другим Рейс владела превосходно, могла при желании и мечом помахать, но эти тяжелые железки девушка недолюбливала и потому с собой не таскала.
Ночь, вернее, раннее утро ничем не отличалось от всех прочих, коих в недолгой жизни и еще более короткой карьере Рейс Лансо было немало. Ночь эта была интересна хотя бы тем, что в отличие от волка гнедая приземистая лошадка, купленная в ближайшей деревне, незнакомца побаивалась, вздрагивала, прядала ушами и нервно косилась в сторону все такого же бурелома, где, за толстым поваленным деревом, что-то усиленно пыхтело, решая, выйти ли подобру-поздорову или получить смачный укус в бесстыжую задницу.
Вернувшийся Рейн, повинуясь знаку хозяйки, оскалился, вздыбив поблескивающую снежинками шерсть. И Рейс вдруг стало завидно. Захотелось перекинуться, как в том странном сне, пробежаться по наполненному звуками и запахами лесу, прокатиться по первому снегу, зарыться носом в опавшую листву и…
Рейс вновь тряхнула головой. Придет же чушь в голову. Оборотнем она не была и понятия не имела, отчего ей снится один и тот же сон. Но тщательно это скрывала. И сон, и странные желания. Так и до Полигона недалеко. Ведь, собственно, с оборотней все и началось.
Охотники Ордена не одну сотню лет вылавливали эту нечисть, отправляя на Полигон. Пока не истребили практически полностью. Поиски не прекращались и по сей день, только о магах-оборотнях давным-давно никто не слышал. Об обычных магах, впрочем, тоже. Их в прошлом веке приравняли к нечисти и спровадили по все тому же адресу. Сейчас же хватали и тех, в ком этой магии и крохи не было.
Время экзамена неумолимо приближалось. Вернее, до окончательного представления культа имени себя любимого оставалось еще три месяца, а сегодня торжественная встреча будущих выпускников, напутственная речь учителя и очередные подколки одноклассников.
- Ну что, - Хоо-Гирра подтолкнул Тэра локтем в бок, - устроим прощальную вечеринку?
- Устраивайте, - пожал плечами Тэр. – Я-то тут при чем?
- Как это при чем? – хмыкнул на другое ухо Рах. – Лу-Си-Анна лично просила. Я, говорит, без Тэра идти не желаю.
- Точно, - важно кивнул Гир, старательно кусая губы, чтобы не расхохотаться. – Все уши нам про тебя прожужжала. Первый танец только с ним, говорит.
ПРОЛОГ
Лес...
Всегда - лес...
Может быть, в мире вообще нет ничего, кроме леса. Я не знаю.
И спросить мне не у кого...
Есть лес...
И есть Охота.
Загонщики всегда рядом, прямо за спиной, но я не могу обернуться, чтобы увидеть их, потому что они не знают жалости. Мгновение промедления - это верная смерть.
А я - еще жива. И пока ускользаю от них в обеих своих ипостасях.
Мне-человеку это сложнее. Ноги давно сбиты в кровь, ветки деревьев хлещут по рукам, плечам и лицу, а потом кровь тяжелыми каплями падает на землю, раззадоривая охотничий азарт преследователей. Охотников погоня пьянит даже сильнее, чем их гончих.
Когда я оступаюсь на влажной от росы траве или падаю, не сумев вовремя заметить ствол упавшего дерева под ковром из опавших листьев, я слышу, как они глумливо смеются у меня за спиной. Они скоро достигнут цели! Для них словно не существует всех этих препятствий, так замедляющих их добычу - меня.
И только я-Волчица - на равных с охотниками, хотя и знаю, что, если приму бой, проиграю.
Зато я могу бежать, и пока я в волчьем облике, Охота не станет ближе ни на шаг.
Но долго оставаться Волчицей я не могу. И мне не у кого спросить, почему, да и некогда задаваться этим вопросом, ведь охотники прекрасно знают об этой моей слабости.
А еще мне некогда помолиться богам и вознести им хвалу.
Ведь стоит мне окончательно выбиться из сил, как на лес опускается Туман. И неважно в человеческом я обличье или в волчьем.
Туман, который хранит меня от Охоты, надежно скрывая от глаз.
А Волчица всегда отыщет в тумане Костер.
Став человеком, я подброшу в Костер сухие ветки, вгляжусь в Туман, смешанный с дымом моего Костра - и зазвучат слова древнего, как сам этот мир, заговора...
И исчезнет тогда Лес, чтобы стать просто лесом.
А я выйду из дома, в котором жарко пылает Мой Очаг, под ласковые лучи весеннего солнца и стану с тревогой и надеждой вглядываться в узкую просеку между деревьями, ожидая, пока появятся те, кого я так жду.
А, дождавшись, не сдерживая уже более своей невероятной радости, брошусь к ним навстречу.
Двое.
Мужчина и ребенок.
Муж и сын.
Оба русоволосые, как и я сама, в золотисто-зеленых одеждах.
Мы похожи и в этом: на мне платье такого же цвета (а существовали ли вообще те лохмотья, в которых я убегала от Охотников?), а мои непослушные волосы удерживает такой же серебряный ободок. Хотя есть и отличие: в моих волосах - сверкающая золотом брошь, подарок того, в чьих глазах сейчас плещется тот же восторг, что и в моих собственных.
И вот они уже обнимают меня.
Моя семья. Единственные, кто дороги мне в этом мире. И во всех мирах, сколько бы их не было.
И будет ужин у теплого очага, и долгий разговор у костра, счастливый смех сына и нежность, невыразимая нежность любимого - и моя собственная в ответ.
И, растворяясь друг в друге, мы забудем о том, о чем напомнит мне потом до боли яркое видение...
Догорающий в тумане Костер.
Когда он догорит, с ним рассеется и Туман.
А у меня есть выбор...
Впрочем, моя семья, мои Туманные Волк и Волчонок, смотрят на меня так, что я понимаю: выбора у меня нет.
- Я вернусь! - шепчу я за миг до того, как нараспев произношу слова древнего заговора, разрывающего нить, связавшую меня с теми, кого я так люблю.
С воспоминанием?
С прошлым?
Или с будущим?
Я не знаю. Не помню. И мне не у кого спросить...
В Лесу Охоты я никогда не встречала никого из подобных мне, с тех самых пор, как пришла в себя в этом лесу и впервые услышала голоса загонщиков и лай собак.
Если бы я была уверена, что из Тумана со мной говорит лишь моя возвращающаяся память, не сомневалась бы ни секунды. Удержала бы рядом с собой и мужа, и сына, - и осталась бы с ними - в любом из миров и даже в Небытии, навсегда растворившись в Благословенном Тумане.
Все, что угодно, лишь бы остаться рядом с ними, пусть бы и в посмертии.
Но упрямая надежда шепчет мне, что они могут быть живы, что нельзя сдаваться и что однажды я сумею их отыскать.
И что этот проклятый Лес не бесконечен, а там, где кончается он, кончается и власть Охотников.
Я не знаю, так ли это. Я могу только верить. И верю!
- Я вернусь, когда вернется Туман! - говорю то единственное, что могу сейчас твердо обещать своим любимым.
Нужно просто выжить...
- Вернешься ты, как же! Здесь и останешься! - едва слышно процедил сквозь зубы Охотник, поднимая арбалет.
Но проклятая оборванка и теперь оказалась быстрее, в последний миг ускользнув от неминуемой, казалось бы, смерти, - а еще через мгновение обернулась Туманной Волчицей - злокозненной нечистью.
Впрочем, нечисть - она и есть нечисть. В любом облике!
- А правда, что она - последняя? - спросил его более молодой товарищ, придержав своего разгоряченного бегом коня.
- Мне-то откуда знать? - недовольно ответил вопросом на вопрос старший. - Вот принесешь нашему Магистру ее шкуру, тогда и спросишь про остальных. Если смелости достанет!
- Не останавливаться! Время не ждет, золото тоже! - крикнул он тем, что были позади.
И первым пришпорил коня:
- Хей!
...Охота продолжалась...
ГЛАВА 1. Лист первый. Неожиданная встреча
Рейс недовольно тряхнула головой, прогоняя остатки сна. В этом году он снился ей все чаще и чаще, едва ли не каждую неделю. Притом так явственно, будто это сама Рейс и была той волчицей. Убегала вместе с ней, боялась до нервной дрожи, любила, надеялась, шептала слова древнего заговора. И просыпалась в холодном поту, пытаясь вспомнить подробности охоты или хотя бы пару заветных слов, казалось бы, намертво врезавшихся в память. Но все скрывал туман, плавно перетекший в реальность и прячущий в своих глубинах просыпающийся предрассветный лес. И чужака, притаившегося где-то рядом и жадно рассматривающего девушку.
Рейн, свернувшийся лохматым клубком, получил удар локтем в бок и недовольно засопел, встряхнулся, обдав хозяйку запорошившим серебристую шкуру снегом. Вскочил, принюхался, предупреждающе клацнул зубами в сторону бурелома и преспокойненько потрусил в глубь леса по своим волчьим делам, оставляя темные следы на тонком шелке первого снега. Девушка насмешливо фыркнула.
- Дал же бог защитничка! – вздохнула она, встряхивая плащ и переплетая растрепавшуюся косу.
Рейн был парнем своенравным, под стать своему предшественнику. Тот тоже мог бросить девушку один на один с неведомой опасностью, заявляя потом, что, дескать, ничуть в ее способностях не сомневался. Рейн-второй говорить, естественно, не мог, но смотрел столь укоризненно, что Рейс и самой становилось стыдно за свои нехорошие мысли. Ни Рейн-волк, ни Рейн-человек ее никогда не подводили.
Рейс не знала, что тогда, пять лет назад, нашло на Рейна Лансо, отчего он выбрал именно ее – самую обычную, хоть и весьма себе симпатичную бродяжку. Нрава он был сурового, если не сказать жестокого, но к своей жене (а на деле ученице) относился с отеческой теплотой и даже своеобразной лаской, от которой нередко оставались весьма болезненные синяки. Рейн истово взялся за обучение жены, которую почему-то не бросил после того занимательного дельца, где Рейс блистательно сыграла малолетнюю дурочку, выскочившую за первого встречного, чтобы сбежать из дома. Положим, дома-то у Рейс никогда и не было (не считать же за таковой приют, где она провела первые одиннадцать лет своей жизни), и до «баронессы Элейсталь» безродной бродяжке Рейс, как до края Полигона. Но баронесса из нее вышла премиленькая, капризная и взбалмошная – достоверная, короче. Рейн после говорил, что едва не пришиб наглую женушку. И только огромный гонорар удержал его руку. Настоящую баронесску они тогда, разумеется, нашли. Не выдержала девчонка такого издевательства над собственной репутацией. После, наверняка, локти кусала, но Рейс ее судьба волновала мало. В отличие от своей собственной.
Выскочив замуж в неполные семнадцать лет, что требовалось Рейну для достоверности их легенды, Рейс боялась, что наемник избавится от женушки, как только нужда в ней отпадет. И хорошо, если просто разведется. Стать вдовцом было куда как дешевле и выгоднее. Но Рейн ее весьма и весьма удивил. Мало того, что он оставил девчонку при себе и даже пальцем ее не тронул, хотя имел на то все права (настоящая жена все ж таки), еще и учить ее взялся. И вот тогда-то и пальцем тронул, и кулаком, и ногой даже. Только и Рейс в долгу не осталась. При всей кажущейся хрупкости силой она обладала немереной и могла дать серьезный отпор. Правда, тщательно это скрывала – за такую странную особенность и на Полигон угодить недолго, только с Рейном и раскрылась.
Рейс вспомнила их первую встречу и рассмеялась. Ошеломленное лицо наемника по особым поручениям, лучшего мечника и бойца, владеющего разными боевыми искусствами, когда его едва не разделала под орех семнадцатилетняя девчонка, дорогого стоило. Будет знать, как напиваться и приставать к невинным девушкам. Хотя уже не будет… Любимый учитель, так и не ставший ей настоящим мужем, умер через полгода, научив Рейс всему, что знал. А после и вовсе прислал себе замену. Это случилось три года назад, когда Рейс, мнившая себя крутой наемницей (да, собственно, таковой она и являлась, разве что излишне самонадеянной), согласилась подменить губернаторскую дочку, выбранную в дар Ордену.
Каким образом имя дочери оказалось в списках, губернатор так и не выяснил, зато отвалил Рейс огромные деньги за «небольшую увеселительную поездку». А что в клетке, так то не проблема. Рейс даже из каменных мешков местных казематов выбиралась, что уж говорить о простых деревянных прутьях. Такие и выбить несложно, ежели отмычка не подойдет. А она у Рейс отличная, универсальная, от Рейна доставшаяся – ни разу хозяйку не подводившая. Да и могла ли Рейс догадаться, что охотники из Ордена, отлавливающие для Полигона магов, сами этой магией пользуются. И зачаруют клетку на славу. Так, что за две недели Рейс не то что выбраться, даже поцарапать ее не смогла. Только и оставалось, что мизерная надежда выбраться с Полигона. Ходили слухи о таких счастливчиках.
К счастью, до Полигона Рейс не добралась. Хотя подвалы Ордена тоже малоприятная штука. Там-то она с Дарейном и познакомилась. Был он, как и Рейс, наемником по особым поручениям и вступил в Орден, чтобы вытащить парня, за которого щедрые родственники готовы были неплохо заплатить. Но опоздал – «дар» уже был отправлен по назначению, на Полигон, то бишь. А туда Дару хода не было. В отличие от подвалов. Сбежали они вдвоем. Вдвоем с тех пор и работали. А месяц назад Дар ей предложение сделал. Говорит, мог бы и раньше, да только пятилетний срок официального вдовства еще не истек, а платить лишние деньги церковникам Дарейн Винтер не желал принципиально. К тому же, брак в их отношениях всего лишь пустая, ничего не значащая формальность. Но ради Рейс он на все готов. Только вот выкидывать деньги на ветер – глупость сущая. Рейс, впрочем, не настаивала.
Хотя ей все же хотелось покрасоваться у алтаря в белом роскошном платье. В прошлый-то раз они с Рейном изображали тайный брак, и длинный черный плащ поверх ее драных штанов – еще тот наряд для невесты. Одна радость черные лаковые сапожки, на который Рейн расщедрился. Ну и премиленькие бархатные перчатки, чтобы скрыть грубоватую кожу Рейс. И как только завершится очередное дело, Рейс планировала целиком и полностью погрузиться в приготовления к свадьбе. Она, может, и наемник, но все же девушка. Так что ее ждут платье, туфли, ну, и все, что требуется. Но пока что в ближайшей корчме ее ожидали только Дар и новое задание. Какое, жених ей не сообщил, велев явиться незамедлительно. Подобной таинственности Рейс не удивилась, практически все их дела были именно такими, деликатными, как выражался Дар.
Легкий шум, доносившийся из леса, почти вплотную примыкавшего к дороге, заставил наемницу выкинуть из головы посторонние мысли и сосредоточиться на работе. Кто-то следовал за Рейс уже не первый час, но близко не подходил. И вдруг решил свести более тесное знакомство, подобравшись почти вплотную. Разглядеть его в предрассветных сумерках Рейс не могла и протяжно свистнула, подзывая Рейна. У волков и слух четче, и нюх отменный. Серо-серебристый грязный комок, вытащенный четыре года назад из глубокой ямы, вымахал в огромную зверюгу, нежно любил свою хозяйку и в обиду ее никому не давал.
Но вот уже второй час шлялся где-то в лесу, утоляя жажду охоты. И преследователя Рейн точно видел, но все же ушел. А это могло значить только одно – опасности их таинственный друг не представлял. Интуиция, впрочем, была с ним полностью солидарна. Иначе бы Рейс не позволила себе столь беспечно предаваться воспоминаниям. Она бы и одна могла встретить гостя, но с матерым дымчатым волком у ноги хрупкая тоненькая девушка смотрелась куда внушительнее. А уж если у девушки за плечами небольшой, но весьма мощный арбалет и узкий стилет в простых кожаных ножнах, любой поостережется к ней соваться. И тем, и другим Рейс владела превосходно, могла при желании и мечом помахать, но эти тяжелые железки девушка недолюбливала и потому с собой не таскала.
Ночь, вернее, раннее утро ничем не отличалось от всех прочих, коих в недолгой жизни и еще более короткой карьере Рейс Лансо было немало. Ночь эта была интересна хотя бы тем, что в отличие от волка гнедая приземистая лошадка, купленная в ближайшей деревне, незнакомца побаивалась, вздрагивала, прядала ушами и нервно косилась в сторону все такого же бурелома, где, за толстым поваленным деревом, что-то усиленно пыхтело, решая, выйти ли подобру-поздорову или получить смачный укус в бесстыжую задницу.
Вернувшийся Рейн, повинуясь знаку хозяйки, оскалился, вздыбив поблескивающую снежинками шерсть. И Рейс вдруг стало завидно. Захотелось перекинуться, как в том странном сне, пробежаться по наполненному звуками и запахами лесу, прокатиться по первому снегу, зарыться носом в опавшую листву и…
Рейс вновь тряхнула головой. Придет же чушь в голову. Оборотнем она не была и понятия не имела, отчего ей снится один и тот же сон. Но тщательно это скрывала. И сон, и странные желания. Так и до Полигона недалеко. Ведь, собственно, с оборотней все и началось.
Охотники Ордена не одну сотню лет вылавливали эту нечисть, отправляя на Полигон. Пока не истребили практически полностью. Поиски не прекращались и по сей день, только о магах-оборотнях давным-давно никто не слышал. Об обычных магах, впрочем, тоже. Их в прошлом веке приравняли к нечисти и спровадили по все тому же адресу. Сейчас же хватали и тех, в ком этой магии и крохи не было.
***
Время экзамена неумолимо приближалось. Вернее, до окончательного представления культа имени себя любимого оставалось еще три месяца, а сегодня торжественная встреча будущих выпускников, напутственная речь учителя и очередные подколки одноклассников.
- Ну что, - Хоо-Гирра подтолкнул Тэра локтем в бок, - устроим прощальную вечеринку?
- Устраивайте, - пожал плечами Тэр. – Я-то тут при чем?
- Как это при чем? – хмыкнул на другое ухо Рах. – Лу-Си-Анна лично просила. Я, говорит, без Тэра идти не желаю.
- Точно, - важно кивнул Гир, старательно кусая губы, чтобы не расхохотаться. – Все уши нам про тебя прожужжала. Первый танец только с ним, говорит.
