Вечеринка с нарханами.
Император скучал. Трактат «О роли канделябров в политической борьбе» так и не сдвинулся с мертвой точки. Дальше фразы «Канделябр – это не только средство политической агитации, но и красивая вещь» дело не шло.
В тот день Шррррр впервые за долгое время испытал непреодолимое желание заглянуть в старый видавший виды шкаф, где за скрипучей дверью хранилась и даже бережно отряхивалась от пыли его желтая юбочка с кучей волнистых оборочек. Именно в ней он обычно изображал белокурую фею и соблазнял всяких дурней. А тот цветочек, что оторвала вредная Лерка, он давно пришил, а дырку вовсе и не заметно. А если и заметно, то... Да какого аража вы придираетесь?! Это эксклюзивная авторская наработка, вот! И те жадюги из Монта вовсе даже не жаловались. Что им какая-то дырка, когда рядом такое кудрявое чудо с крылышками и милым розовым хвостиком?!
С появлением наглой и властной... ой, ласковой и нежной Императрицы веселые развлечения фей-чудесниц под чутким руководством Айверина пришлось прекратить, причем, самым решительным образом. Но... тсссс, временно. Юбочка-то вот она, дождалась хозяина, лапочка!
Отважный Император боязливо выглянул за дверь - ага, жены нет! - и скоренько обернулся феей. Натянул любимую юбочку, повертелся перед зеркалом, поправив кудряшки и сложив губы бантиком. Ага, порядок. Собрался было телепортироваться в гости к Шей'тару - этот хитрец всегда находился самые интересные, а главное, вкусные дела - но в последний момент замер. Выудил из-под шкафа какие-то пыльные веники на палках, которые Лерка приволокла с Земли. Вроде бы с ними какие-то девки на стадионах прыгают и ими же махают, а все вокруг громко орут. Почему орут? А он знает? Вениками поди по морде прилетело, вот и орут.
Зачем Императору эти веники, он и сам не знал, но для порядка прихватил!
В конце концов, если он женат, то это не значит, что он на диете. И не должен веселиться. Так... когда мы осчастливим нашим монаршим присутствием? Шей'тара побоку! Император я, или так, погулять вышел?! Ну вышел, и что? Прыгнуть, что ли, наугад?..
Телепортация прошла удачно - прямо в сумку набитую сосисками. Вот свезло, так свезло! Торопливо сменив облик, Шррррр вгрызся в лакомство.
- Это еще что? - раздался откуда-то издалека возмущенный женский голос.
- Чаф-чаф-чаф! - еще возмущеннее отозвался Император, что значило "сама ты что, а я Кто!"
- Похоже, мне от головной боли всякая чушь мерещится...
Этого нежная ранимая душа нархана вынести уже не смогла.
- Чаф! – не выпуская из зубов сосиску, он высунулся из сумки мордочку. - То есть, тьфу! Я не чушь, я Император!
У стройной светловолосой женщины от изумления чуть кружка с чаем из рук не выпала. Ну, еще бы - узреть наипрекраснейшего, наиумнейшего, наиученейшего, наичудеснейшего Императора, это не каждый выдержит!
- Кот... - ошарашенно выдавила она, - черный, в юбке... И сосиски мои тырит.
- Тебе что, такому замечательному мне какой-то вшивой сосисочки жалко? - обиженно надулся нархан.
- Нет, не жалко, - усмехнулась пришедшая в себя женщина. - Главное, не забыть, кое-кому, забывшему убрать сосиски в холодильник, уши оборвать.
- Думаешь, я их из этой белое фиговины не достану? – надменно приподнял бровь Шррррр. - Стоп! А что, туда, - лапка заинтересованно взмахнула огрызком, указав на холодильник, - всякие вкусности прячут?! Проверим!
Отправив в рот последний кусочек, кот решительно выбрался из сумки и направился к своей законной добыче.
- Эй, ты не наглеешь? - уточнила бывшая хозяйка вкусностей.
- Я?! - изумился Шррррр. - А ты чего вообще здесь сидишь? - уточнил он. - Ночь на дворе! Спать иди! Не мешай мне ревизию проводить! Чего не спишь-то?
- Книжку пишу.
- Ух ты! - восхитился Император. - Я тоже пишу! Мумуары!
Разбежавшись, кот одним прыжком взлетел на стол, сунул нос в странную конструкцию с призывно светящимся экраном, стоящую перед женщиной.
- И про меня напишешь? - заинтересованно склонил голову на бок.
- Нет, - улыбнулась женщина, почесав кота за ухом, - я про оборотней пишу!
- Ну так я и есть оборотень!
Миг, и перед женщиной предстала волшебная фея в почти не мятой юбочке.
- Охренеть! - протянула хозяйка, раздумывая, не упасть ли в обморок, но решив, что для нечисти слишком много чести, передумала.
- Шшшшшшш! - раздалось грозное из-под стола.
Полосатая кошка, вспрыгнув женщине на колени, выражала свое мнение о незваном госте.
- О! - приосанилась фея-Император. - Вот как надо приветствовать Императоров, учись! - заявил он, вновь меняя облик.
Кошка, обалдевшая от неожиданности... вернее, от вида такого статного и мужественного кота, поспешила ретироваться с кухни. Видать, прихорашиваться побежала. Зря старается, мне беленькие больше нравятся!
- Ну так напишешь? - вернулся к прерванной теме нархан.
- Я про других оборотней пишу, которые в волков превращаются! С бубнами!
- В волков... - Шррррр задумчиво почесался. - Не, я круче - я в аражей могу! Хочешь, покажу? Только стол в угол сдвинь, иначе я тут не помещусь!
- Нет! - поспешно воскликнула женщина. - А ну тихо! Весь дом мне перебудишь. И писать ничего не буду, у меня уже сюжет до конца продуман.
- Ну и араж с тобой! - ответил добрый и милостивый Император. - Я Айверина попрошу. Он мне быстро кого-нибудь найдет, чтоб про меня писали! И чтоб со стихами, вот!
- Ты куда? - воскликнула женщина, пытаясь ухватить наглеца за хвост.
- Как куда? За вкусняшкой! Что, думала, будешь меня полосатыми красотками отвлекать, так я растаю и про холодильник забуду?
- Вообще-то это мой холодиьник!
- Да? - на миг притормозил нархан. - Чего, и колбаски не дашь?
- Дам, - рассмеялась женщина, - если станцуешь!
- Да без проблем! Шас, тока веники свои найду!
Император вернулся на стол, сменив облик в очередной раз, распинал всякие мешающие настоящему артисту бумажки и карандаши, постучал зелеными махристыми вениками о край стола, выбивая пыль, и, взмахнув крылышками и вениками, начал танец.
Юбочка кружилась в такт движениям, сверкающие крылышки нежно трепетали, веники чертили в воздухе ажурную вязь.
Эх, на мужиков бы быстрее подействовало! Надо еще-что придумать, а то можно и без колбасы остаться! Что там Лерка говорила с этими вениками делать надо... Махать и орать... Ага, вспомнил!
Нархан приосанился, поднял вверх веники и самозабвенно заорал:
- Спартак - чемпион! Спартак - чемпион!
Впечатленная танцем женщина поспешила отблагодарить наипрекраснейшего батоном ароматной колбаски... прямо в рот.
- На! Только молчи! Перебудишь всех!
- Чаф-ням-чаф! - отозвался благороднейший Император, что означало "я полог тишины накинул, не фиг всем на мое святейшество смотреть".
- Шррррр! Ты где? - грозно прозвучало из пустоты.
- Как где, любимая! - тут же заюлил черный пушистый котяра. - Пропитание добываю! Как говорится, все в дом! - он скосил на женщину хитрый зеленый глаз и, подмигнув, заявил. - Смотри, Императрице не проболтайся!
И, прихватив батон колбасы, исчез.
Президент скучал – делать было решительно нечего. Барбариска, прихватив Сэма с Леркой и Зара, укатила в гости к генералу Борисову. Бумера тоже звали, но тот, непонятно с чего, стал капризничать… нет, высказал совершенно справедливое недовольство своей недооценкой. И чего было обижаться? Подумаешь, сказал «злые вы, уйду я от вас». Что такого-то? Сколько раз? Ну двести или триста… Он что, считал, что ли? И вообще, он – Президент, а счетовод какой! Пойти и подлизаться к Барбариске гордость пока не позволяла, вот и приходилось сидеть и строчить мемуары. Дело шло туго, кроме фраз «Президент круче всех» и «Император – дурак!» ничего не придумывалось.
Лингрэ печально прошелся по комнате, лениво поправил свой портрет в позолоченной рамке и, взглянув на таблицу с рейтингами, вздохнул еще печальнее.
- Да чтоб его! - мявкнул он раздраженно. - Если все пойдет такими темпами, то Императорская сволочь скоро меня догонит. Уже и Барбарискин мир задействовал. Мало ему Хватогорска, еще каких-то двух кошек нашел, впечатленных его неземной красотой и желтой юбочкой.
И вот как, спрашивается, тут увековечишь свое имя в веках?
Но Бумер не был бы Президентом, если бы не знал непреложную истину – не можешь (хочешь) сделать сам, припахай другого. И кто может написать мемуары лучше Автора? Книжки свои ненужные пишет? Пишет. Значит, и мемуары смогет!
Бумер приосанился, почистил перед зеркалом свою сияющую черную шерстку, расчесал главное украшение любого мужчины – хвост (а не то, что вы подумали!) и телепортировался. Уже не увидев, как запись в мемуарах пошла волнами, и вскоре буквы сложились в новую фразу: «Сам дурак!»
Быстренько оглядевшись, Президент понял, что немного ошибся - Автор в комнате был, правда, не тот, вернее, не та. Какая-то сонная девица с чашкой кофе в лапах... тьфу, руках Но на безрыбье…
- Здравствуй, красавица! - завораживающе мурлыкнул он. - Вот я и пришел. Твой герой, твой красавец, твой... - он на миг замялся. - Эй, чего молчишь? Совсем дура? Подсказать не можешь? Видишь, твой рыцарь от счастья дар речи потерял.
Реакции на его слова не последовало – не считать же за таковую открытый рот и выпученные глаза. Но сдаваться так просто Президент не привык. Он приосанился и, прижав лапку к груди, заявил:
- Ладно, начнем сначала. Вот я и пришел. Твой герой, твой красавец, твой...
- Бред... - любезно подсказали откуда-то со стороны.
- Сама ты бред!
- Вроде ж не пила вчера... - задумчиво протянула девушка. - Тогда почему с утра всякая чушь мерещится?
- Я не чушь! Я Президент!
- Ну и глюки пошли...
- Глюк? - переспросил Бумер. - А что? Красиво звучит. Глюк. Его Величество Глюк Бумер первый. Осталось только на выборах победить.
Он прошел вперед, старательно потерся о ноги в розовых тапках-зайчиках.
- Ты же любишь Президента?- ласково муркнул нархан. - Президент ведь самый лучший, самый умный, - он вспрыгнул девушке на колени, ввинтился в объятия, выпихнув уже пустую кружку, - самый добрый!
- Президент? - округлила глаза незнакомка. - А что, ты и ему являлся? Не знала, что и у президентов глюки бывают.
- Никто у меня не бывает. Разве что Император, сволочь, заявится.
- Император? Ну и глюки, с фантазией! - девушка ласково погладила кота, почесав за ушком.
- Не веришь? - обиделся Бумер, укусив гладившую его руку.
- Эй, больно же!
Девушка подула на больную руку, прикидывая, не выкинуть ли наглую тварь, но не смогла. Черная пушистая котяра, встав на задние лапы, принялась тереться лоснящейся от наглости мордой о лицо девушки, старательно попадая то по губам, то по носу.
- А ну повторяй: Я люблю Президента!
- Я люблю президента! Тьфу! – послушно повторила незнакомка, сплевывая попавшую в рот шерсть.
- Не «тьфу, я люблю Президента», а просто «я люблю Президента».
- Хорошо, - кивнула девица, - я просто люблю Президента.
- Ну ты тупая! Не «просто люблю», а «сильно люблю».
Минут через двадцать хихикающая девица наконец смогла удовлетворить самолюбие наглого кота и без запинки повторить все его только что выдуманные титулы, завершив речь коронной фразой:
- Я очень люблю Президента и сосиски!
Откуда взялось последнее слово, девушка и сама не поняла, но, похоже, понял ранний визитер.
- Мысли мои читаешь? Молодца! Давай сюда.
- Что давать?
- Как что? Сосиски! Я тут уже двадцать минут голодаю, а ты… Нет бы накормить гостя, молочка налить. А то так есть хочется…
- Что переночевать негде! - расхохоталась девчонка.
- Вот-вот! – благосклонно кивнул лингрэ. – Раз осознала свою ошибку, тащи сосиски.
Но сосисок в холодильнике не оказалось. Пришлось девушке одеваться и идти в магазин.
Обследовав чужое жилище, Президент заметил в комнате на подоконнике нечто странно лохматое, ярко-малиновое с торчащими в стороны ушками. Существо смотрело на порхающий за окном снежок и вдохновенно вещало:
- «Ослепительно-белый снег задорно скрипел, разлетаясь в стороны яркими, сверкающими искрами; укутанные в зимнее одеяло деревья летели по бокам дороги, чуть покачивая серебристыми ветвями вслед лихо мчащимся саням, словно желая доброго пути». Ага, звучит! Теперь добавим метель, забор с черепами и волков! Точно, классно получится. Так… И куда, спрашивается, она пошла. Записывать-то кто будет? Я тут сижу, то бишь, лежу, стараюсь… Эх!
- Эй, ты кто? – позвал существо Президент.
- Муз! Не видно, что ли?
- Чего делаешь?
- Истории сочиняю!
- И мемуары могешь?
- Мемуары? – лохматое нечто задумчиво почесало лапкой за ухом. – «Зажгла Настя старый коптящий светильник, достала бересту и принялась писать мемуары». Не, не звучит! Иди уже отседова, не мешай!
Существо взмахнуло лапкой, и странная, но мощная сила вымела Президента из комнаты, будто сор из избы. И даже сосисок на дорожку не дали.
Новая комната была узкой и тесной. А еще холодной. Друг за другом стояли заваленные кипами документов столы, на тумбочке пыхтел, выплевывая бумагу, принтер. Около двери, закутавшись в теплый платок, сидела женщина, складывая эту бумагу стопочками. За маленьким затянутым морозными узорами окном в кромешной тьме завывал ветер, бросая в стекло пригоршни снега. Не обращая внимания на ярившуюся на улице метель, женщина старательно шлепала печатями по бумаге, словно собираясь прибить невидимых тараканов.
- И вот так уже месяц… - грустно сообщили с подоконника.
На белой пластиковой поверхности, на еще одной бумажной горе лежало еще одно лохмато-малиновой нечто, только поникшее и печальное. Ушки жалко поникли, лапка монотонно рисовала круги на стекле. А рядом…
- Сосиска! – радостно взвыл Бумер, хватая добычу, зачем-то упрятанную в противное тесто. – Чего, скучно, да? – прочавкал он.
- Ага, - уныло кивнул Муз.
- Да без проблем!
Повинуясь магии лингрэ, створка окна распахнулась, и бумаги, вспорхнув встревоженными птицами, стайкой закружились в воздухе, чтобы вскоре беспорядочно опуститься на пол, превратив его в филиал снежной равнины.
- Араж! – возмутилась женщина. – Да чтоб…
Ого! – восхитился Президент. – Так вот от кого наш Сейфиттин ругательств набрался!
- Мой реестр… - со вздохом закончила женщина, сгребая бумаги в кучку.
- Кто кого ест? – не понял лингрэ.
- Кто-кто, - буркнул Муз, - бумажки эти, да клиенты… Эх, а был такой хороший Автор. А теперь…
Лохматик печальной кляксой растекся на пустом подоконнике, затем спрыгнул и растянулся на пышущем жаром обогревателе.
- Эй, ты чего? – позвал его Бумер. – Жратва-то здесь есть, а то мне мало!
- Отстань, - среди малиновых лохм приоткрылся большой фиалковый глаз, - я сдох!
- Если сдох, тогда чего тут разлегся? Протухнешь ведь!
- Музы не тухнут! – гордо отозвалось существо и вновь закрыло глаза. – Они для этого слишком благородные!
Минут пять лингрэ пытался то отвлечь Автора от работы, то разбудить Муза, но безуспешно. Тогда, подкравшись к Музу, он громко рявкнул в самое ухо:
- Зомби, подъем!
- Отвали! – ругнулся лохматик, и Президента со всей силы впечатало в стену. – Стой! – вдруг очнулся Муз.
- Ага, стой! Сам бы попробовал, - прошипел Бумер, черной лепешкой сползая по стене.
- Что ты там про зомби сказал? – подскочил к нему Муз.
- Раз сдох и разговариваешь, значит, зомби, - любезно пояснил Президент.
