«Опёнок» в моём лице вздохнул и поставил подпись в той строке, где, в общем и целом, прописано утверждение, что если ты утонешь – то сам дурак. PADI не несёт за тебя ответственности, потому что в любом хоть слегка экстремальном виде спорта присутствует риск. Что ж, риск присутствует и в собственной ванне.
Я не стану утомлять вас описанием самих занятий. Дайвер «открытой воды» должен уметь следующее:
- одеться правильно и собрать снарягу, включая скубу;
- освоить систему знаков – сигнализацию под водой и на поверхности;
- входить в воду с берега и «гигантским шагом», падать в воду спиной с лодки (в снаряге, есс-но);
- правильно погружаться и подниматься, включая аварийное всплытие;
- контролировать и регулировать собственную плавучесть;
- находить под водой и прочищать случайно выпавший изо рта регулятор (у меня как-то выбивали регуль ластой изо рта при погружении в большой группе, да);
- прочищать от воды маску и плавать под водой без маски, снимать и надевать скубу на поверхности и на глубине, равно как и грузовой пояс;
- дышать из одного регулятора с бадди (партнёром) по очереди, менять регулятор на «октопус» (резервный регулятор, а если не вышло – дышать из первого, вставшего на прямоточную подачу воздуха, «фри-флоу»);
- транспортировать по поверхности воды уставшего бадди;
- уметь ориентироваться под водой, а также пользоваться дайверским компьютером.
На всё это нужно дней пять. Ну, и далее вашу экзаменационную работу инструктор отправит в Бристоль, в офис PADI, и где-то месяца через полтора ждите свой сертификат, вы – дайвер!
Кхе. Ну, теорию сдавать и задачки решать – это мне как два пальца, я ж со школы зубрилка… А вот практика… Тут сложнее. Я, например, чётко понимаю, что мне не нужно садиться за руль, ибо могу перепутать «право-лево» и «газ-тормоз». Хотя для человека, занимавшегося танцами длительное время, это очень и очень странно, но факт остаётся фактом. Поэтому на фотографиях, сделанных в тот период, хорошо виден деморализованный моими действиями Игорь и я, почёсывающая в затылке с недоумением:
– Ой, как это «провалилась» на десять метров? Ой, случайно вышло…
– Наташа, …! Сегодня десять, завтра что? Сорок?!
С Игорем приятно было учиться: от него исходило чувство уверенности, я видела его опыт, всё шло без напряга и понуканий, получается легко – делаем, что-то не пойдёт – переделаем завтра! А уж советы-то то я навсегда запомнила:
– Не сдвигай маску на лоб, это «западло», жест паникующего дайвера…
– Не задерживайся на поверхности в течении, тут нужно «падать» быстро!
– Не говори «последний дайв», у нас так не принято. Да, это суеверие, вон батюшка дайвцентр освящал, так ругался. Но лучше сказать «крайний».
– Греби «фрогом»! Представь, что ты лягушка! Это более эффективный метод, нежели классический гребок ластами.
– Ни в коем случае не хватай ничего на дне! Там и конусы, и огненные кораллы, и рыба-камень… Смотри, куда становишься на колени во время упражнения!
– В Красное море без костюма заходят только собаки, тут ядовитой живности вагон…
У меня постепенно проступал типичный дайверский загар – кисти рук, лицо. Всё остальное оставалось беленькое, ибо прикрыто костюмом.
Супруг от процесса моего основного обучения самоустранился, и очень хорошо сделал, ибо со мной его первоначальные педагогические попытки были бы загублены в корне. Наблюдал со стороны, обеспечивал фотосессию, умеренно ворчал или одобрял – и всё, спасибо ему за это. Постепенно я знакомилась и с дайв-сайтами (местами погружений) Дахаба, и с укладом местной неспешно текущей жизни, постигая её своеобразную прелесть, и с новыми интересными людьми.
Остановились мы во второй приезд в самом Старом городе, прямо на набережной, в маленьком отельчике «Golden Europe». Чистенько, прибрано, завтраки включены в стоимость, есть крохотный садик и выход к пляжу. Кстати, позиционируется отель как «три звезды», хоть с виду тянет на полторы. Зато два шага до дайвцентра, один – до набережной, а море вообще рядом! В номере чистые простыни и полотенца, горячая вода (раньше не было фена), сейф. Но… забегая вперёд, скажу, что больше никогда в этом отеле не остановлюсь. Вопрос принципа. Крохотные недорогие золотые серёжки с крохотным же камешком, память о покойной маме мужа, прекрасном и светлом человеке, были украдены именно из сейфа. Я не надевала их ни разу за весь месяц отпуска, оставив вместе с нашими обручальными кольцами, паспортами и деньгами как раз в сейфе… И не обнаружила в день вылета, хотя все остальные ценные вещи были на месте. Попытка выяснить отношения с портье ни к чему не привела: «не видел, не знаю», но глаза у него так и бегали, а на лбу проступили капли пота, как верные признаки вранья.
Вообще воровство в Дахабе – дело редчайшее. Уходя на погружения, мы оставляем вещи и сумки в кафешках, и всё это неприкосновенно. Но тут… Времени затевать скандал уже не было, надо было торопиться в Шарм-эль-Шейх, ибо рейс нашего вылета сдвинулся почти на час раньше. Супруг был тоже расстроен, но махнул рукой:
– Мама была добрым и хорошим человеком. Если кто-то будет их носить… что ж, пусть носит на счастье. А тебе купим новые.
Водитель-бедуин, с которым мы постоянно ездили на нырялку, повёз нас в аэропорт, а когда узнал, что случилось - презрительно цокнцул языком:
– Арабы, что с них взять! Бедуины не воруют у гостей!
Да, мы как раз приехали во время очередного противостояния местных бедуинов и арабов. На улицах было много солдат и полиции, где-то по ночам били стёкла, но туристов никто не смел трогать и пальцем, хоть днём, хоть ночью.
Не будем о грустном. Лучше расскажу забавный случай.
Решила я провести «день ленивого батона» на пляже, пока муж с друзьями наметил глубокое погружение в Блю Холле (об этом чудесном и по-своему страшном месте расскажу позже). День удался в полной мере, я слегка подрумянилась на солнышке до десяти утра, а потом решила пойти на рынок в Ассалу, бедуинский район, за фруктами. Вон сколько тут живности! И вездесущие козы, и куры по заборам носятся, и верблюды!
Совершая вылазку, помните – одеться надо прилично не на ваш вкус, а на местный. Колени-локти прикрыты, на голове платок или шляпа, никаких шортиков и мини-юбок! Угу, дошла, выбрала самый симпатичный прилавок с россыпью маленьких жёлтых бананов, сочных ароматных персиков, и даже папайя есть! Набрала где-то на тридцать местных фунтов (в две тысячи девятом году это было меньше сотни рублей) и… поняла, что кошелёчек-то остался в мужниной сумке! А сумка вместе с мужем ой, как далеко сейчас…
Похолодела. Думаю, вот позорище! Придётся всё оставить и убраться восвояси… Но тут же успокоилась, а решение пришло мгновенно. Так. Во-первых, местные торговцы на рынке нас с супругом уже видели, а глаз у них профессионально цепок на покупателя. Во-вторых, мы сейчас где? Правильно, в исламской стране, где женщина – приложение к своему хозяину, мужчине. И что? Надо этим пользоваться, и пользоваться грамотно!
Отсчёт спектакля начался.
Слегка наклоняю голову, улыбаюсь. Небрежно указываю в сторону пакетов с фруктами, сопровождая жест фразой, которую произношу, как нечто само собой разумеющееся:
– My husband will pay you later.
Сердце пропустило удар. И…
Торговец – дядька средних лет, в белой бедуинской джалабее, поджарый, с сединой в волосах и с лицом, загоревшим до черноты, кивнул головой без всякого возмущения!
– As you wish, hanum.
Тут же хозяин прилавка подозвал крутившегося неподалёку мальчишку лет десяти, мол, бери пакет и шуруй за госпожой, куда скажет. Положил поверх персиков внушительных размеров призовой апельсин и на умеренно понятном английско-русском «глобише» пояснил, что если «husband» не сразу поймёт, куда идти вечером, то пусть спросит лавку Ибрагима, его тут все знают!
Прокатило!!!
Всё же ясно, друзья, как белый день, ведь Восток – дело тонкое. Торговец позвал мальчика и отправил его со мной с тяжёлым пакетом по двум причинам: сперва выказать уважение приличной замужней женщине, которая не таскает сумки сама, и за которую совершенно нормально платит муж; затем узнать, где живёт ханум, которая так любит персики и папайю, и если упомянутый «husband» сочтёт покупки жены неразумными и не захочет их оплачивать, то вечером Ибрагим придёт к нему за деньгами сам. Поняли всю кухню?.. Обычная практика замужних женщин в исламе.
Вечером в дайвцентре я рассказала о своих похождениях под дружный хохот собравшихся, а супруг на рынке отхватил кучу комплиментов от Ибрагима по поводу «умной и хозяйственной» жены.
Кстати, я еще раз использовала этот трюк, когда покупала в подарок маме и сестре настоящие тёплые платки-пашмины потрясающего качества. Себя тоже нельзя обижать, так что мне пашмин нужно было три. У меня просто не хватило энной суммы, несмотря на отчаянный торг. Продавец был в восторге от предприимчивой ханум и сбавил цену почти в два раза, но наличности в кошельке было на два платка, а пластиковые карты тут не особо в ходу. С терминала надо платить налог в банк, поэтому предпочтителен кэш. В магазинчике текстиля тоже совершенно спокойно отнеслись к супругу, вынужденному раскошелиться за покупки своей половинки. Лавочки Старого Дахаба все почти расположены на набережной, каждый день мы с мужем проходили туда-сюда, из дайвцентра в отель, оттуда – на пляж, оттуда – в кафе, так что давно уже примелькались, отсюда и доверие продавцов…
А вот инструктора мне пришлось сменить из-за сильной занятости Игоря и необходимости отъезда. Я прошла курс под руководством замечательной девушки Нади, у которой, как выяснилось, была первым в жизни студентом «OWD»!
Наверное, в бассейне всё прошло бы куда быстрее, поскольку там, в кажущейся абсолютно безопасной замкнутой тепличной среде, ты не ждёшь подвоха. А в открытой воде таковой в виде внезапно подкравшейся полярной лисички вполне может ждать тебя самого. Например, приносит откуда-то облака мелких «стрекашек», то есть жалящего голую кожу планктона – и он с большим удовольствием падает тебе на открытые участки тела. Или ещё хуже: так, на четвёртом занятии мы отрабатывали обычные упражнения, а Надя морально готовила меня к самому гадкому – снять под водой маску. И не просто снять, тут же надеть, а затем прочистить – нет, именно снять и проплыть без оной несколько метров, а потом подобрать маску со дна, надеть и очистить.
Я не люблю открывать глаза под водой вообще. Во-первых, сразу жжёт глаза, во-вторых – вижу только размытые контуры предметов, как и все люди в подобной ситуации. Человеческие глаза на подводное плавание не заточены, мы ж не бегемоты какие…
Мы с Надей погрузились на глубину десяти метров и… краем глаза я увидела, что передо мной проплывает какая-то тонкая студенистая субстанция, похожая, простите, на соплю. Чьё-то оторванное щупальце? Самостоятельный организм?.. Через несколько секунд стало не до раздумий над природой то ли существа, то ли его части. Как сие создание попало мне на лицо (на правую щёку ниже силиконового края маски), совершенно непонятно, но это случилось.
Про небо с овчинку знаете?.. Ну да, оно самое и есть. Мне показалось, что с правой стоны моего лица кто-то сдирает кожу – такая была боль. Куда делась студенистая дрянь?! Хвататься за лицо рукой без перчатки тоже не шибко умно – можно и руку обжечь, получив вторую порцию стрекательных клеток. Как я не рванула вверх с десяти метров от жуткой боли – до сих пор не понимаю. Конечно, вероятность барторавмы лёгких или пресловутой ДКБ (деки, декомпрессионной болезни) при резком всплытии с такой глубины ничтожно мала: мы ведь только что погрузились, не пробыв под водой и десяти минут. Вот если бы сходили поглубже, проплавали минут сорок – пятьдесят, а потом только начали «отстаивались» на остановке безопасности, safety stop, тогда да. Но в любом случае – резкое аварийное всплытие нежелательно.
Инстинкт самосохранения трубил мне – давай наверх, подальше от источника боли, но, к счастью, вовремя включились мозги, и я сказала себе «нет», одновременно показывая Наде знак, свидетельствующий о наличии проблем: покачивала ладонью. А потом подняла большой палец сжатой в кулак руки вверх. Наверх, и как можно скорее! А как показать, что мне больно?! Я ткнула пальцем в сторону уха: с ушами у меня вечная проблема, это Надя поймёт. Она и так сообразила, что происходит неладное – у меня, как она потом сказала, начало краснеть лицо. Красная часть спектра в воде постепенно теряется – с погружением в глубину. Но на десяти метрах в условиях прекрасной видимости, да в солнечный день, красный цвет никуда не делся.
CESA, или «контролируемое аварийное всплытие», делается с глубины не более двенадцати метров – например, когда у дайвера нет воздуха в баллоне. Если у бадди есть воздух, можно дышать из одного источника воздуха, вися на резервном «октопусе», и подниматься постепенно. Как-то мы с мужем так делали, когда у него травил воздух регулятор. А я обычно дышу экономно, и могу час проплавать, вернувшись с наполовину полным баллоном. Но это в идеально спокойных условиях, конечно. При аварийном всплытии необходимо постепенно стравливать воздух из жилета-компенсатора плавучести, чтобы не превысить безопасной скорости всплытия. Также необходимо медленно выдыхать, произнося звук «а-а-а-а», а регулятор при этом должен постоянно находиться во рту! Мы как раз сегодня планировали выполнить CESA, а сейчас это было крайне необходимо.
Мой вылет на поверхность завершился серией исконно русских выражений, кое-как связанных междометиями. Великий и могучий язык – он ещё и обезболивающий, знаете! Хотите верьте, хотите нет – но после ругани стало чуток легче. Глядя на мою слегка припухшую щёку, Надя поняла всё и активно замахала рукой арабским парням из кафешки на берегу. Те тоже всё поняли – по совокупности лицезрения моей физиономии и прослушивания звукового сопровождения. Забежали в воду, тут же помогли снять скубу, сунули мне в руки половинку лимона и бутылку с жидкостью, остро пахнущую уксусом.
– Это самые правильные средства от всяких медузных ожогов! – с сочувствием говорила Надя, протирая лимоном мою правую щёку. – Студенистая бяка, похожая на соплю?.. Я не знаю, что это такое, но иногда их приносит к берегу. Слушай, у них тут за кафешкой туалет, давай беги, снимай живо костюм, постарайся пописать на салфетку – и на лицо, немедленно!
– Что?! – взвыла я. – Я не буду…
– Ходи тогда опухшая, не будет она… Гордость – это прекрасно, но лучше личико без волдырей.
Личико обошлось без волдырей (осталось три красных точки), а я – без гордости. Но это было ещё не всё!
Мы отдохнули в кафешке, выкурили шишу с виноградом и яблоком и съели пиццу. Позагорали. А через часик снова оделись – и в воду.
Я не стану утомлять вас описанием самих занятий. Дайвер «открытой воды» должен уметь следующее:
- одеться правильно и собрать снарягу, включая скубу;
- освоить систему знаков – сигнализацию под водой и на поверхности;
- входить в воду с берега и «гигантским шагом», падать в воду спиной с лодки (в снаряге, есс-но);
- правильно погружаться и подниматься, включая аварийное всплытие;
- контролировать и регулировать собственную плавучесть;
- находить под водой и прочищать случайно выпавший изо рта регулятор (у меня как-то выбивали регуль ластой изо рта при погружении в большой группе, да);
- прочищать от воды маску и плавать под водой без маски, снимать и надевать скубу на поверхности и на глубине, равно как и грузовой пояс;
- дышать из одного регулятора с бадди (партнёром) по очереди, менять регулятор на «октопус» (резервный регулятор, а если не вышло – дышать из первого, вставшего на прямоточную подачу воздуха, «фри-флоу»);
- транспортировать по поверхности воды уставшего бадди;
- уметь ориентироваться под водой, а также пользоваться дайверским компьютером.
На всё это нужно дней пять. Ну, и далее вашу экзаменационную работу инструктор отправит в Бристоль, в офис PADI, и где-то месяца через полтора ждите свой сертификат, вы – дайвер!
Кхе. Ну, теорию сдавать и задачки решать – это мне как два пальца, я ж со школы зубрилка… А вот практика… Тут сложнее. Я, например, чётко понимаю, что мне не нужно садиться за руль, ибо могу перепутать «право-лево» и «газ-тормоз». Хотя для человека, занимавшегося танцами длительное время, это очень и очень странно, но факт остаётся фактом. Поэтому на фотографиях, сделанных в тот период, хорошо виден деморализованный моими действиями Игорь и я, почёсывающая в затылке с недоумением:
– Ой, как это «провалилась» на десять метров? Ой, случайно вышло…
– Наташа, …! Сегодня десять, завтра что? Сорок?!
С Игорем приятно было учиться: от него исходило чувство уверенности, я видела его опыт, всё шло без напряга и понуканий, получается легко – делаем, что-то не пойдёт – переделаем завтра! А уж советы-то то я навсегда запомнила:
– Не сдвигай маску на лоб, это «западло», жест паникующего дайвера…
– Не задерживайся на поверхности в течении, тут нужно «падать» быстро!
– Не говори «последний дайв», у нас так не принято. Да, это суеверие, вон батюшка дайвцентр освящал, так ругался. Но лучше сказать «крайний».
– Греби «фрогом»! Представь, что ты лягушка! Это более эффективный метод, нежели классический гребок ластами.
– Ни в коем случае не хватай ничего на дне! Там и конусы, и огненные кораллы, и рыба-камень… Смотри, куда становишься на колени во время упражнения!
– В Красное море без костюма заходят только собаки, тут ядовитой живности вагон…
У меня постепенно проступал типичный дайверский загар – кисти рук, лицо. Всё остальное оставалось беленькое, ибо прикрыто костюмом.
Супруг от процесса моего основного обучения самоустранился, и очень хорошо сделал, ибо со мной его первоначальные педагогические попытки были бы загублены в корне. Наблюдал со стороны, обеспечивал фотосессию, умеренно ворчал или одобрял – и всё, спасибо ему за это. Постепенно я знакомилась и с дайв-сайтами (местами погружений) Дахаба, и с укладом местной неспешно текущей жизни, постигая её своеобразную прелесть, и с новыми интересными людьми.
Остановились мы во второй приезд в самом Старом городе, прямо на набережной, в маленьком отельчике «Golden Europe». Чистенько, прибрано, завтраки включены в стоимость, есть крохотный садик и выход к пляжу. Кстати, позиционируется отель как «три звезды», хоть с виду тянет на полторы. Зато два шага до дайвцентра, один – до набережной, а море вообще рядом! В номере чистые простыни и полотенца, горячая вода (раньше не было фена), сейф. Но… забегая вперёд, скажу, что больше никогда в этом отеле не остановлюсь. Вопрос принципа. Крохотные недорогие золотые серёжки с крохотным же камешком, память о покойной маме мужа, прекрасном и светлом человеке, были украдены именно из сейфа. Я не надевала их ни разу за весь месяц отпуска, оставив вместе с нашими обручальными кольцами, паспортами и деньгами как раз в сейфе… И не обнаружила в день вылета, хотя все остальные ценные вещи были на месте. Попытка выяснить отношения с портье ни к чему не привела: «не видел, не знаю», но глаза у него так и бегали, а на лбу проступили капли пота, как верные признаки вранья.
Вообще воровство в Дахабе – дело редчайшее. Уходя на погружения, мы оставляем вещи и сумки в кафешках, и всё это неприкосновенно. Но тут… Времени затевать скандал уже не было, надо было торопиться в Шарм-эль-Шейх, ибо рейс нашего вылета сдвинулся почти на час раньше. Супруг был тоже расстроен, но махнул рукой:
– Мама была добрым и хорошим человеком. Если кто-то будет их носить… что ж, пусть носит на счастье. А тебе купим новые.
Водитель-бедуин, с которым мы постоянно ездили на нырялку, повёз нас в аэропорт, а когда узнал, что случилось - презрительно цокнцул языком:
– Арабы, что с них взять! Бедуины не воруют у гостей!
Да, мы как раз приехали во время очередного противостояния местных бедуинов и арабов. На улицах было много солдат и полиции, где-то по ночам били стёкла, но туристов никто не смел трогать и пальцем, хоть днём, хоть ночью.
Не будем о грустном. Лучше расскажу забавный случай.
Решила я провести «день ленивого батона» на пляже, пока муж с друзьями наметил глубокое погружение в Блю Холле (об этом чудесном и по-своему страшном месте расскажу позже). День удался в полной мере, я слегка подрумянилась на солнышке до десяти утра, а потом решила пойти на рынок в Ассалу, бедуинский район, за фруктами. Вон сколько тут живности! И вездесущие козы, и куры по заборам носятся, и верблюды!
Совершая вылазку, помните – одеться надо прилично не на ваш вкус, а на местный. Колени-локти прикрыты, на голове платок или шляпа, никаких шортиков и мини-юбок! Угу, дошла, выбрала самый симпатичный прилавок с россыпью маленьких жёлтых бананов, сочных ароматных персиков, и даже папайя есть! Набрала где-то на тридцать местных фунтов (в две тысячи девятом году это было меньше сотни рублей) и… поняла, что кошелёчек-то остался в мужниной сумке! А сумка вместе с мужем ой, как далеко сейчас…
Похолодела. Думаю, вот позорище! Придётся всё оставить и убраться восвояси… Но тут же успокоилась, а решение пришло мгновенно. Так. Во-первых, местные торговцы на рынке нас с супругом уже видели, а глаз у них профессионально цепок на покупателя. Во-вторых, мы сейчас где? Правильно, в исламской стране, где женщина – приложение к своему хозяину, мужчине. И что? Надо этим пользоваться, и пользоваться грамотно!
Отсчёт спектакля начался.
Слегка наклоняю голову, улыбаюсь. Небрежно указываю в сторону пакетов с фруктами, сопровождая жест фразой, которую произношу, как нечто само собой разумеющееся:
– My husband will pay you later.
Сердце пропустило удар. И…
Торговец – дядька средних лет, в белой бедуинской джалабее, поджарый, с сединой в волосах и с лицом, загоревшим до черноты, кивнул головой без всякого возмущения!
– As you wish, hanum.
Тут же хозяин прилавка подозвал крутившегося неподалёку мальчишку лет десяти, мол, бери пакет и шуруй за госпожой, куда скажет. Положил поверх персиков внушительных размеров призовой апельсин и на умеренно понятном английско-русском «глобише» пояснил, что если «husband» не сразу поймёт, куда идти вечером, то пусть спросит лавку Ибрагима, его тут все знают!
Прокатило!!!
Всё же ясно, друзья, как белый день, ведь Восток – дело тонкое. Торговец позвал мальчика и отправил его со мной с тяжёлым пакетом по двум причинам: сперва выказать уважение приличной замужней женщине, которая не таскает сумки сама, и за которую совершенно нормально платит муж; затем узнать, где живёт ханум, которая так любит персики и папайю, и если упомянутый «husband» сочтёт покупки жены неразумными и не захочет их оплачивать, то вечером Ибрагим придёт к нему за деньгами сам. Поняли всю кухню?.. Обычная практика замужних женщин в исламе.
Вечером в дайвцентре я рассказала о своих похождениях под дружный хохот собравшихся, а супруг на рынке отхватил кучу комплиментов от Ибрагима по поводу «умной и хозяйственной» жены.
Кстати, я еще раз использовала этот трюк, когда покупала в подарок маме и сестре настоящие тёплые платки-пашмины потрясающего качества. Себя тоже нельзя обижать, так что мне пашмин нужно было три. У меня просто не хватило энной суммы, несмотря на отчаянный торг. Продавец был в восторге от предприимчивой ханум и сбавил цену почти в два раза, но наличности в кошельке было на два платка, а пластиковые карты тут не особо в ходу. С терминала надо платить налог в банк, поэтому предпочтителен кэш. В магазинчике текстиля тоже совершенно спокойно отнеслись к супругу, вынужденному раскошелиться за покупки своей половинки. Лавочки Старого Дахаба все почти расположены на набережной, каждый день мы с мужем проходили туда-сюда, из дайвцентра в отель, оттуда – на пляж, оттуда – в кафе, так что давно уже примелькались, отсюда и доверие продавцов…
А вот инструктора мне пришлось сменить из-за сильной занятости Игоря и необходимости отъезда. Я прошла курс под руководством замечательной девушки Нади, у которой, как выяснилось, была первым в жизни студентом «OWD»!
Наверное, в бассейне всё прошло бы куда быстрее, поскольку там, в кажущейся абсолютно безопасной замкнутой тепличной среде, ты не ждёшь подвоха. А в открытой воде таковой в виде внезапно подкравшейся полярной лисички вполне может ждать тебя самого. Например, приносит откуда-то облака мелких «стрекашек», то есть жалящего голую кожу планктона – и он с большим удовольствием падает тебе на открытые участки тела. Или ещё хуже: так, на четвёртом занятии мы отрабатывали обычные упражнения, а Надя морально готовила меня к самому гадкому – снять под водой маску. И не просто снять, тут же надеть, а затем прочистить – нет, именно снять и проплыть без оной несколько метров, а потом подобрать маску со дна, надеть и очистить.
Я не люблю открывать глаза под водой вообще. Во-первых, сразу жжёт глаза, во-вторых – вижу только размытые контуры предметов, как и все люди в подобной ситуации. Человеческие глаза на подводное плавание не заточены, мы ж не бегемоты какие…
Мы с Надей погрузились на глубину десяти метров и… краем глаза я увидела, что передо мной проплывает какая-то тонкая студенистая субстанция, похожая, простите, на соплю. Чьё-то оторванное щупальце? Самостоятельный организм?.. Через несколько секунд стало не до раздумий над природой то ли существа, то ли его части. Как сие создание попало мне на лицо (на правую щёку ниже силиконового края маски), совершенно непонятно, но это случилось.
Про небо с овчинку знаете?.. Ну да, оно самое и есть. Мне показалось, что с правой стоны моего лица кто-то сдирает кожу – такая была боль. Куда делась студенистая дрянь?! Хвататься за лицо рукой без перчатки тоже не шибко умно – можно и руку обжечь, получив вторую порцию стрекательных клеток. Как я не рванула вверх с десяти метров от жуткой боли – до сих пор не понимаю. Конечно, вероятность барторавмы лёгких или пресловутой ДКБ (деки, декомпрессионной болезни) при резком всплытии с такой глубины ничтожно мала: мы ведь только что погрузились, не пробыв под водой и десяти минут. Вот если бы сходили поглубже, проплавали минут сорок – пятьдесят, а потом только начали «отстаивались» на остановке безопасности, safety stop, тогда да. Но в любом случае – резкое аварийное всплытие нежелательно.
Инстинкт самосохранения трубил мне – давай наверх, подальше от источника боли, но, к счастью, вовремя включились мозги, и я сказала себе «нет», одновременно показывая Наде знак, свидетельствующий о наличии проблем: покачивала ладонью. А потом подняла большой палец сжатой в кулак руки вверх. Наверх, и как можно скорее! А как показать, что мне больно?! Я ткнула пальцем в сторону уха: с ушами у меня вечная проблема, это Надя поймёт. Она и так сообразила, что происходит неладное – у меня, как она потом сказала, начало краснеть лицо. Красная часть спектра в воде постепенно теряется – с погружением в глубину. Но на десяти метрах в условиях прекрасной видимости, да в солнечный день, красный цвет никуда не делся.
CESA, или «контролируемое аварийное всплытие», делается с глубины не более двенадцати метров – например, когда у дайвера нет воздуха в баллоне. Если у бадди есть воздух, можно дышать из одного источника воздуха, вися на резервном «октопусе», и подниматься постепенно. Как-то мы с мужем так делали, когда у него травил воздух регулятор. А я обычно дышу экономно, и могу час проплавать, вернувшись с наполовину полным баллоном. Но это в идеально спокойных условиях, конечно. При аварийном всплытии необходимо постепенно стравливать воздух из жилета-компенсатора плавучести, чтобы не превысить безопасной скорости всплытия. Также необходимо медленно выдыхать, произнося звук «а-а-а-а», а регулятор при этом должен постоянно находиться во рту! Мы как раз сегодня планировали выполнить CESA, а сейчас это было крайне необходимо.
Мой вылет на поверхность завершился серией исконно русских выражений, кое-как связанных междометиями. Великий и могучий язык – он ещё и обезболивающий, знаете! Хотите верьте, хотите нет – но после ругани стало чуток легче. Глядя на мою слегка припухшую щёку, Надя поняла всё и активно замахала рукой арабским парням из кафешки на берегу. Те тоже всё поняли – по совокупности лицезрения моей физиономии и прослушивания звукового сопровождения. Забежали в воду, тут же помогли снять скубу, сунули мне в руки половинку лимона и бутылку с жидкостью, остро пахнущую уксусом.
– Это самые правильные средства от всяких медузных ожогов! – с сочувствием говорила Надя, протирая лимоном мою правую щёку. – Студенистая бяка, похожая на соплю?.. Я не знаю, что это такое, но иногда их приносит к берегу. Слушай, у них тут за кафешкой туалет, давай беги, снимай живо костюм, постарайся пописать на салфетку – и на лицо, немедленно!
– Что?! – взвыла я. – Я не буду…
– Ходи тогда опухшая, не будет она… Гордость – это прекрасно, но лучше личико без волдырей.
Личико обошлось без волдырей (осталось три красных точки), а я – без гордости. Но это было ещё не всё!
Мы отдохнули в кафешке, выкурили шишу с виноградом и яблоком и съели пиццу. Позагорали. А через часик снова оделись – и в воду.
