В этот самый момент меня застала мама. Она странно и растерянно смотрела на меня, пока я усилием воли возвращалась к действительности.
- С тобой все хорошо? - спросила она. И добавила: - Надеюсь, Виктория, ты не принимаешь никакой дряни?
- Ну что ты, мам, - постаралась ее успокоить я. - Ты же знаешь, что я это просто ненавижу.
Я действительно ненавидела наркотики всей душой. Однажды в школе один из моих одноклассников привез из другого города, где гостил на каникулах, каких-то таблеток. И вечером перед дискотекой раздал нескольким ребятам. Кайф, который они демонстрировали тогда, меня испугал до такой степени, что я поклялась себе, что никогда не позволю себе так выглядеть. Никогда. И учась в институте, я старательно избегала тех, кто был склонен покурить и поколоться.
Сильно надеясь, что мама мне все же поверила, я вышла в тихий и ласковый вечер, чтобы прямо у подъезда привычно уже оказаться в объятиях моего мачо.
Потом мы гуляли, и я попросила Стаса рассказать об отце, рассчитывая тем самым узнать что-то еще о нем самом.
- Я к сожалению не могу тебе рассказать всего, - ответил мне Стас. - Пойми, пожалуйста. Потому что все-таки мы не обычная семья. И должны соблюдать предосторожность. Это сейчас мы свободно гуляем по улицам. Было время, когда мы жили в изоляции. Под охраной. Хотя... Сейчас столько странностей, что наши отклонения не так уж заметны...
- И много вас?
- Нас? Ну еще недавно я думал, что только наша семья... А теперь - сомневаюсь...
Он помолчал. Потом вздохнул и продолжил.
- Так что извини. Не могу.
- Ну ладно, - смирилась я. - Нельзя так нельзя. Тогда ответь пожалуйста на один мучающий меня вопрос.
- И что за вопрос?
- Тебе меня хватает? Или ты все равно будешь и других тоже кушать в своем салоне?
Он развернул меня к себе лицом и прищурясь впился глазами в мои.
- Ревнуешь? Это интересно. Новый оттенок... Такого еще не было.
- Вкусно?
- Еще как... - и он впился в меня теперь уже не глазами, а страстными прохладными губами.
На этот раз мне уж точно захотелось чего-то еще, кроме поцелуя. Я совершенно машинально приподняла ногу, чтобы поплотнее вписаться в очертания его тела. И это было просто восхитительно. Все вокруг плыло и летало, погружая меня в неведомую глубину из чувств и ощущений.
И только через некоторое время я пришла с себя, сидящей на скамейке. Стас был рядом, и с ним было не хорошо. Он сидел, низко опустив голову между колен, и тяжело дышал.
- Стас, что с тобой? - засуетилась я возле него.
- Ничего... Просто... объелся, кажется... Ты иди. Я тут посижу немного.
И я пошла.
А у двери моего дома меня поджидал Гоша.
- Ух, как ты пахнешь, - рыкнул он, потянув носом в мою сторону. - Горячая, страстная. Класс! - а потом просто схватил меня железной хваткой героя Эллады, закинул на плечо и понес в темноту. Я цеплялась за ветки, рвала зубами его одежду, рычала как тигрица. Но сила у этого подростка была явно не обычного земного происхождения. В каких-то кустах он в конце концов просто бросил меня на землю и кинулся следом. И в тот последний миг, когда я уже понимала, что сейчас меня грубо изуродуют, кто-то более сильный, чем это чудовище, оторвал его от меня и выбросил куда-то прочь.
Я не стала дожидаться развязки, а припустила домой.
Пришлось некоторое время посидеть на кухне, чтобы мои стучащие от страха зубы не разбудили родителей. Ясное дело, спать мне уже не пришлось. И думать о том, что произошло, я тоже не могла. Так и лежала тихо под одеялом до утра.
А утром мне стало плохо. Сначала меня трясло и лихорадило. Потом рвало. А потом я стала терять сознание. В редкие минуты просветлений я видела то испуганное лицо мамы, то злое лицо Стаса, то расстроенное - коменданта, то склонившегося ко мне врача скорой помощи, из-за которого снова выглядывал комендант.
Очнулась я в больничной палате. Где-то в стороне тихий мужской голос с акцентом говорил:
- Вы уж, Эмма Ароновна, присмотрите за ней. Если ничего не удастся сделать, то... В общем, что я вам буду объяснять. Вы уж сами знаете.
Дальше снова была тьма, боль, и я боролась за право жить в этом мире.
Я летела в тумане среди теней и облаков. Мимо проносились очертания городов, гор, лесов. Меня куда-то неумолимо влекло, и я думала про то, что меня ждет там впереди, что-то очень важное и необходимое.
Потом я оказалась в библиотеке.
Помещение было довольно внушительных размеров и при этом все стены со стеллажами из темного дерева были заставлены книгами от самого пола и до потолка. Свободные от полок пол, потолок и часть стен были расписаны фресками, сюжеты которых я рассмотреть не смогла из-за полумрака, царившего в помещении.
Я знала, что мне необходимо прочесть все эти книги как можно быстрее. Для чтения было темновато, и меня сопровождал блуждающий поблизости зеленоватый огонек.
Я поманила первую ближайшую книгу, она легко соскочила с полки и открылась передо мной. Это было какое-то до ужаса старинное издание. Но язык мне был непостижимым образом знаком, и я быстренько впитала содержимое почти восьмисот страниц. Именно впитала. По-другому не скажешь.
Следующая книга пошла еще быстрее, и я практически поставила этот процесс на поток. И пока я не дошла до самой последней рукописи на предпоследней полке, руки мои неустанно манили, а глаза жадно всматривались, запоминая каждую букву.
Затем я решила сделать перерыв, вылетела наружу и понеслась назад над лесом искать свое бренное тело.
Первым о беде узнал Виктор. Он ворвался в комнату с криком 'Вику на скорой увозят!', когда я еще только пытался осознать себя после вчерашнего.
Внутри была пустота. Мысли ворочались где-то вне меня, пытаясь найти дорогу к моему разуму.
Я медленно встал и встретился взглядом с Гошей.
Он ухмылялся мне криво и понимающе.
- Что? Тяжко?
Я ничего не ответил, потому что моя вина перед ним всегда будет гораздо больше тех пакостей, которые Гоша постоянно устраивает в моей жизни.
Это было давно. Но он мне никогда не даст об этом забыть. Никогда.
- Что с Викторией? - спросил я.
- Не знаю. Может на солнце перегрелась.
Если бы я вчера проводил ее домой, то сегодня не пришлось бы гадать, что с ней могло случиться по дороге. Гошу спрашивать бесполезно. Соврет. А Виктор умчался, и значит новости я узнаю не скоро.
Поэтому я кое-как оделся и поплелся под навес у дома за мотоциклом.
Гоша наблюдал за мной молча, пока я несколько раз вхолостую дрыгал ногой, пытаясь завести байк.
В коридоре районной больницы я вновь встретился с Виктором. Он стоял у окна и рядом с ним был Влад.
Его элегантность не скрывала довольно почтенного возраста, хотя обычный человек дал бы ему от силы лет тридцать пять или сорок. Значит и его возраст, как и мой, не измеряется временем. Застыв физически на возрасте в тридцать пять лет, Влад продолжал жить и копить жизненный опыт. Как и Гоша. Как и я... И те мелкие отличия в жестах и в речевых оборотах, что замечались мною в нем как отличия тридцатипятилетнего мужчины от глубокого старика, легко ускользали от остальных людей, оставляя лишь легкое сомнение в том, что видилось им глазами. Но сейчас мне было не до его возраста. Я догадывался, что все произошло не спроста. И не спроста Влад примчался в забытый богом райцентр вместе с нашим конторским врачом Эммой Ароновной Габай, стоявшую с ними, чтобы посетить больную девушку Вику.
Едва я подошел к ним, сразу понял, что помешал какому-то важному разговору.
- Привет, Станислав, - сказал Влад с плохо скрытой досадой в голосе. Имя мое он как всегда произнес на словацкий манер, сделав ударение на второй слог.
Я пробормотал в ответ 'Привет' и спросил про Викторию.
- Виктория в реанимации, - отвечал Влад, и по его интонации я понял, что не ошибся, и главный интерес Влада тут - это Виктория.
Ну конечно. Они знали, что я сошелся с ней очень близко. Поэтому и не стали посвящать меня... Во что? Что может связывать Викторию с моим миром?
И тут я ощутил пустоту. Я понял, что меня просто использовали и что в ближайшее время я могу ее потерять навсегда.
Как я не догадался раньше. Ведь сам уже не раз участвовал в процессе Пробуждения. Когда включается особая часть мозга и просыпаются спящие до поры до времени способности. Нужен для этого всего лишь катализатор. Довольно сильный. Например, болевой шок. Но почему в качестве катализатора на этот раз был я? Да еще с добавлением в лице Гоши. Вот вопрос. Потому что Виктория девушка и эмоции для нее и есть такой катализатор? Но в этом случае вовсе не обязательно было так рисковать нашими жизнями. Или тут особый случай?
В моем мире не принято задавать лишние вопросы. Но сейчас мне было плевать.
- Может быть вы мне скажете, что тут происходит? - раздраженно произнес я.
Влад удивленно на меня посмотрел, а потом равнодушно отвернулся к окну. Виктор опустил глаза и тоже промолчал.
Поняв, что ответа так и не получу, я спросил более мягко.
- К ней можно?
- Тебе можно, - сказал Влад не оборачиваясь.
- В конце коридора, предпоследняя дверь слева, - поспешно добавил Виктор. И снял с себя халат.
Я выхватил его из рук, и натянул на себя уже по дороге.
Виктория была жива, но выглядела неважно. Очень бледная, с темными кругами вокруг глаз. То, что она была еще жива, можно было определить лишь по наличию всполохов на кривой, которая отражала ее жизненный ритм на данный момент на сером экране монитора.
Я решил, что лучше посижу рядом, пока мне не удастся поговорить наедине с Виктором. По крайней мере, если я его спрошу о вчерашнем вечере, то у него не будет повода отказаться мне отвечать. Надеюсь.
Виктор вошел через некоторое время, и я задал свой вопрос.
- Что с ней вчера случилось?
- Ну, ничего страшного... если только стресс...
- Ты можешь мне просто все рассказать?
- Гоша. Он ждал ее у дома.
- Черт!
- Я справился с ним.
- Ты?!
Очнулась я с ощущением нереальности происходящего. Вокруг все было белым и слепящим и от этого жутко не приятным. В дверь вошла медсестра, сделал мне укол, посмотрев на меня при этом каким-то мутным недоверчивым взглядом.
А еще через некоторое время в палату вошел Стас.
- Наконец-то ты очнулась, - произнес он, присаживаясь рядом со мной.
В глазах его метались черные всполохи. Руки, поглаживающие мое плечо, мелко подрагивали.
Всю сцену я воспринимала как бы со стороны, без вовлечения в процесс. Возможно, так действовал укол. И еще я порадовалась, что меня не покинула способность мыслить логически. Ясность в голове была необыкновенная, хоть и заторможенность присутствовала тоже. Но тела своего я не ощущала. Как будто его отделили от головы. Ампутировали.
Не смотря на пустоту и ясность, мысли в голове ворочались довольно вяло, словно сытые серые мыши в подвале. Эта странная ассоциация пришла мне в голову, потому что я одновременно вспомнила почему-то картинку из детства. Я была в гостях у подруги, и она водила меня в подвальчик, собственноручно обустроенный ее дедушкой. Весь подвал вместе с печкой, а там почему-то была печка, был выложен глиной и выбелен. От ровности и не отличимости поверхности пола от потолка, стен и самой печки у меня создавалось впечатление эдакой целостности и игрушечности этого небольшого теплого и уютного помещения. И теперь мне почему то казалось, что именно такой подвал находится в моей голове. Ну а мыши вообще появились там от бедности воображения, не иначе.
Медленно, но неумолимо во мне росло желание вспомнить, каким таким непостижимым образом я оказалась здесь. Обрывки воспоминаний о последнем вменяемом вечере, страстный поцелуй, полуобморок Стаса и... Гоша. Страшный подросток Гоша с его недетским голосом и нечеловеческой силой. Ужас, правда ужас какой-то медленный и тягучий, снова затопил меня целиком. И я наконец почувствовала свое тело. Руки и ноги кажется были на месте. Голова тоже располагалась на привычном месте, соединенная с телом моей собственной шеей. Но что-то все равно было не так. Боже, уж не покусали ли меня эти вампиры?!
Видимо эта последняя мысль вызвала во мне довольно сильную эмоцию, что немедленно отразилось на моем лице, и на которую тотчас же отреагировал Стас.
- Что-то болит?
- Все болит, - хрипло и мрачно попыталась пошутить я. - Будто меня покусали.
- Никто тебя, слава богу, не кусал, - успокоил Стас. - Боюсь, какой-то побочный эффект проявился... Мне тоже было плохо, когда... В общем, скоро все должно стабилизироваться.
Я прикрыла глаза, плохо понимая, о чем речь.
- Я спрашивал... никто не знает. Известно только, что кроме обычной реакции на 'пробуждение', взаимный обмен у такого как я с такой как ты смертельно опасен. Я, конечно, сглупил. Нельзя было подвергать ни тебя ни себя такому риску. Я слава богу выжил. Но ты... Я не хотел этого, Вика... Не знал, что ты...
Одними губами я ответила.
- Я знаю...
В общем, я пошла на поправку. Потихоньку, в течении следующих нескольких дней, я снова научилась ходить, есть, говорить... И только слушать я теперь по-прежнему не могла. В моей голове почему-то все звучало так, будто я все время находилась в огромной пещере с эхом. Это было необычно. И это мешало мне жить. Стаса я ощущала как некий очень важный для меня объект. Когда он уходил, у меня поднималось давление, увеличивался пульс, и мне приходилось делать успокоительный укол. Но чаще всего он находился рядом со мной. Черные тени из глаз исчезли. И он все время обаятельно улыбался и шутил. А я ловила каждый его жест, каждую эмоцию. Словно боялась, что в любую минуту он может исчезнуть из моей жизни навсегда.
Однажды я рассказала ему о своем необычном видении, которое наблюдала во время своей странной внезапной болезни.
Он выслушал меня очень внимательно. Потом сказал.
- Когда-то очень давно, отец мне рассказал легенду об азгардах. В этой легенде говорилось, что азгарды создали тайное место, библиотеку, чтобы сохранить свои знания для потомков... Красивая легенда... Надо рассказать отцу.
Странно, знакомая история. Эту легенду и я где-то читала недавно...
Стас легко поднялся, поцеловал меня едва касаясь губами в лоб, и грациозно проскользнул мимо вошедшей в палату и разинувшей невольно рот медсестры. Девушка была из рода охотниц за телами. Такие не скрывали своих желаний ни перед кем, и на лбу ее в данный момент горела неоновая надпись - 'Я хочу'. Вот и теперь, пожирая стремительно выбегающего в дверь Стаса глазами, она чуть не облизывалась.
- Симпатичный у тебя друг, - промурлыкала она, все еще оглядываясь, словно надеялась, что парень опомнится и вернется.
- Парень мой, - внезапно для себя самой сказала я.
Интерес к моему Стасу у медсестры из глаз куда-то вмиг исчез. И почему-то подумалось, что не надолго.
Как только Стас рассказал мне про сон, который видела Виктория, я больше не сомневался. Тот самый день, про который говорил Влад, настал. И я ему позвонил и рассказал про библиотеку.
- Расскажи Стасу все. Пора, - услышал я в ответ. - Гоше знать не обязательно.
В этот вечер я долго беседовал со своим братом, рассказывая ему все то, что вынужден был скрывать до этого дня.
- С тобой все хорошо? - спросила она. И добавила: - Надеюсь, Виктория, ты не принимаешь никакой дряни?
- Ну что ты, мам, - постаралась ее успокоить я. - Ты же знаешь, что я это просто ненавижу.
Я действительно ненавидела наркотики всей душой. Однажды в школе один из моих одноклассников привез из другого города, где гостил на каникулах, каких-то таблеток. И вечером перед дискотекой раздал нескольким ребятам. Кайф, который они демонстрировали тогда, меня испугал до такой степени, что я поклялась себе, что никогда не позволю себе так выглядеть. Никогда. И учась в институте, я старательно избегала тех, кто был склонен покурить и поколоться.
Сильно надеясь, что мама мне все же поверила, я вышла в тихий и ласковый вечер, чтобы прямо у подъезда привычно уже оказаться в объятиях моего мачо.
Потом мы гуляли, и я попросила Стаса рассказать об отце, рассчитывая тем самым узнать что-то еще о нем самом.
- Я к сожалению не могу тебе рассказать всего, - ответил мне Стас. - Пойми, пожалуйста. Потому что все-таки мы не обычная семья. И должны соблюдать предосторожность. Это сейчас мы свободно гуляем по улицам. Было время, когда мы жили в изоляции. Под охраной. Хотя... Сейчас столько странностей, что наши отклонения не так уж заметны...
- И много вас?
- Нас? Ну еще недавно я думал, что только наша семья... А теперь - сомневаюсь...
Он помолчал. Потом вздохнул и продолжил.
- Так что извини. Не могу.
- Ну ладно, - смирилась я. - Нельзя так нельзя. Тогда ответь пожалуйста на один мучающий меня вопрос.
- И что за вопрос?
- Тебе меня хватает? Или ты все равно будешь и других тоже кушать в своем салоне?
Он развернул меня к себе лицом и прищурясь впился глазами в мои.
- Ревнуешь? Это интересно. Новый оттенок... Такого еще не было.
- Вкусно?
- Еще как... - и он впился в меня теперь уже не глазами, а страстными прохладными губами.
На этот раз мне уж точно захотелось чего-то еще, кроме поцелуя. Я совершенно машинально приподняла ногу, чтобы поплотнее вписаться в очертания его тела. И это было просто восхитительно. Все вокруг плыло и летало, погружая меня в неведомую глубину из чувств и ощущений.
И только через некоторое время я пришла с себя, сидящей на скамейке. Стас был рядом, и с ним было не хорошо. Он сидел, низко опустив голову между колен, и тяжело дышал.
- Стас, что с тобой? - засуетилась я возле него.
- Ничего... Просто... объелся, кажется... Ты иди. Я тут посижу немного.
И я пошла.
А у двери моего дома меня поджидал Гоша.
- Ух, как ты пахнешь, - рыкнул он, потянув носом в мою сторону. - Горячая, страстная. Класс! - а потом просто схватил меня железной хваткой героя Эллады, закинул на плечо и понес в темноту. Я цеплялась за ветки, рвала зубами его одежду, рычала как тигрица. Но сила у этого подростка была явно не обычного земного происхождения. В каких-то кустах он в конце концов просто бросил меня на землю и кинулся следом. И в тот последний миг, когда я уже понимала, что сейчас меня грубо изуродуют, кто-то более сильный, чем это чудовище, оторвал его от меня и выбросил куда-то прочь.
Я не стала дожидаться развязки, а припустила домой.
Пришлось некоторое время посидеть на кухне, чтобы мои стучащие от страха зубы не разбудили родителей. Ясное дело, спать мне уже не пришлось. И думать о том, что произошло, я тоже не могла. Так и лежала тихо под одеялом до утра.
А утром мне стало плохо. Сначала меня трясло и лихорадило. Потом рвало. А потом я стала терять сознание. В редкие минуты просветлений я видела то испуганное лицо мамы, то злое лицо Стаса, то расстроенное - коменданта, то склонившегося ко мне врача скорой помощи, из-за которого снова выглядывал комендант.
Очнулась я в больничной палате. Где-то в стороне тихий мужской голос с акцентом говорил:
- Вы уж, Эмма Ароновна, присмотрите за ней. Если ничего не удастся сделать, то... В общем, что я вам буду объяснять. Вы уж сами знаете.
Дальше снова была тьма, боль, и я боролась за право жить в этом мире.
Я летела в тумане среди теней и облаков. Мимо проносились очертания городов, гор, лесов. Меня куда-то неумолимо влекло, и я думала про то, что меня ждет там впереди, что-то очень важное и необходимое.
Потом я оказалась в библиотеке.
Помещение было довольно внушительных размеров и при этом все стены со стеллажами из темного дерева были заставлены книгами от самого пола и до потолка. Свободные от полок пол, потолок и часть стен были расписаны фресками, сюжеты которых я рассмотреть не смогла из-за полумрака, царившего в помещении.
Я знала, что мне необходимо прочесть все эти книги как можно быстрее. Для чтения было темновато, и меня сопровождал блуждающий поблизости зеленоватый огонек.
Я поманила первую ближайшую книгу, она легко соскочила с полки и открылась передо мной. Это было какое-то до ужаса старинное издание. Но язык мне был непостижимым образом знаком, и я быстренько впитала содержимое почти восьмисот страниц. Именно впитала. По-другому не скажешь.
Следующая книга пошла еще быстрее, и я практически поставила этот процесс на поток. И пока я не дошла до самой последней рукописи на предпоследней полке, руки мои неустанно манили, а глаза жадно всматривались, запоминая каждую букву.
Затем я решила сделать перерыв, вылетела наружу и понеслась назад над лесом искать свое бренное тело.
Глава 21. Стас.
Первым о беде узнал Виктор. Он ворвался в комнату с криком 'Вику на скорой увозят!', когда я еще только пытался осознать себя после вчерашнего.
Внутри была пустота. Мысли ворочались где-то вне меня, пытаясь найти дорогу к моему разуму.
Я медленно встал и встретился взглядом с Гошей.
Он ухмылялся мне криво и понимающе.
- Что? Тяжко?
Я ничего не ответил, потому что моя вина перед ним всегда будет гораздо больше тех пакостей, которые Гоша постоянно устраивает в моей жизни.
Это было давно. Но он мне никогда не даст об этом забыть. Никогда.
- Что с Викторией? - спросил я.
- Не знаю. Может на солнце перегрелась.
Если бы я вчера проводил ее домой, то сегодня не пришлось бы гадать, что с ней могло случиться по дороге. Гошу спрашивать бесполезно. Соврет. А Виктор умчался, и значит новости я узнаю не скоро.
Поэтому я кое-как оделся и поплелся под навес у дома за мотоциклом.
Гоша наблюдал за мной молча, пока я несколько раз вхолостую дрыгал ногой, пытаясь завести байк.
В коридоре районной больницы я вновь встретился с Виктором. Он стоял у окна и рядом с ним был Влад.
Его элегантность не скрывала довольно почтенного возраста, хотя обычный человек дал бы ему от силы лет тридцать пять или сорок. Значит и его возраст, как и мой, не измеряется временем. Застыв физически на возрасте в тридцать пять лет, Влад продолжал жить и копить жизненный опыт. Как и Гоша. Как и я... И те мелкие отличия в жестах и в речевых оборотах, что замечались мною в нем как отличия тридцатипятилетнего мужчины от глубокого старика, легко ускользали от остальных людей, оставляя лишь легкое сомнение в том, что видилось им глазами. Но сейчас мне было не до его возраста. Я догадывался, что все произошло не спроста. И не спроста Влад примчался в забытый богом райцентр вместе с нашим конторским врачом Эммой Ароновной Габай, стоявшую с ними, чтобы посетить больную девушку Вику.
Едва я подошел к ним, сразу понял, что помешал какому-то важному разговору.
- Привет, Станислав, - сказал Влад с плохо скрытой досадой в голосе. Имя мое он как всегда произнес на словацкий манер, сделав ударение на второй слог.
Я пробормотал в ответ 'Привет' и спросил про Викторию.
- Виктория в реанимации, - отвечал Влад, и по его интонации я понял, что не ошибся, и главный интерес Влада тут - это Виктория.
Ну конечно. Они знали, что я сошелся с ней очень близко. Поэтому и не стали посвящать меня... Во что? Что может связывать Викторию с моим миром?
И тут я ощутил пустоту. Я понял, что меня просто использовали и что в ближайшее время я могу ее потерять навсегда.
Как я не догадался раньше. Ведь сам уже не раз участвовал в процессе Пробуждения. Когда включается особая часть мозга и просыпаются спящие до поры до времени способности. Нужен для этого всего лишь катализатор. Довольно сильный. Например, болевой шок. Но почему в качестве катализатора на этот раз был я? Да еще с добавлением в лице Гоши. Вот вопрос. Потому что Виктория девушка и эмоции для нее и есть такой катализатор? Но в этом случае вовсе не обязательно было так рисковать нашими жизнями. Или тут особый случай?
В моем мире не принято задавать лишние вопросы. Но сейчас мне было плевать.
- Может быть вы мне скажете, что тут происходит? - раздраженно произнес я.
Влад удивленно на меня посмотрел, а потом равнодушно отвернулся к окну. Виктор опустил глаза и тоже промолчал.
Поняв, что ответа так и не получу, я спросил более мягко.
- К ней можно?
- Тебе можно, - сказал Влад не оборачиваясь.
- В конце коридора, предпоследняя дверь слева, - поспешно добавил Виктор. И снял с себя халат.
Я выхватил его из рук, и натянул на себя уже по дороге.
Виктория была жива, но выглядела неважно. Очень бледная, с темными кругами вокруг глаз. То, что она была еще жива, можно было определить лишь по наличию всполохов на кривой, которая отражала ее жизненный ритм на данный момент на сером экране монитора.
Я решил, что лучше посижу рядом, пока мне не удастся поговорить наедине с Виктором. По крайней мере, если я его спрошу о вчерашнем вечере, то у него не будет повода отказаться мне отвечать. Надеюсь.
Виктор вошел через некоторое время, и я задал свой вопрос.
- Что с ней вчера случилось?
- Ну, ничего страшного... если только стресс...
- Ты можешь мне просто все рассказать?
- Гоша. Он ждал ее у дома.
- Черт!
- Я справился с ним.
- Ты?!
Глава 22. Виктория.
Очнулась я с ощущением нереальности происходящего. Вокруг все было белым и слепящим и от этого жутко не приятным. В дверь вошла медсестра, сделал мне укол, посмотрев на меня при этом каким-то мутным недоверчивым взглядом.
А еще через некоторое время в палату вошел Стас.
- Наконец-то ты очнулась, - произнес он, присаживаясь рядом со мной.
В глазах его метались черные всполохи. Руки, поглаживающие мое плечо, мелко подрагивали.
Всю сцену я воспринимала как бы со стороны, без вовлечения в процесс. Возможно, так действовал укол. И еще я порадовалась, что меня не покинула способность мыслить логически. Ясность в голове была необыкновенная, хоть и заторможенность присутствовала тоже. Но тела своего я не ощущала. Как будто его отделили от головы. Ампутировали.
Не смотря на пустоту и ясность, мысли в голове ворочались довольно вяло, словно сытые серые мыши в подвале. Эта странная ассоциация пришла мне в голову, потому что я одновременно вспомнила почему-то картинку из детства. Я была в гостях у подруги, и она водила меня в подвальчик, собственноручно обустроенный ее дедушкой. Весь подвал вместе с печкой, а там почему-то была печка, был выложен глиной и выбелен. От ровности и не отличимости поверхности пола от потолка, стен и самой печки у меня создавалось впечатление эдакой целостности и игрушечности этого небольшого теплого и уютного помещения. И теперь мне почему то казалось, что именно такой подвал находится в моей голове. Ну а мыши вообще появились там от бедности воображения, не иначе.
Медленно, но неумолимо во мне росло желание вспомнить, каким таким непостижимым образом я оказалась здесь. Обрывки воспоминаний о последнем вменяемом вечере, страстный поцелуй, полуобморок Стаса и... Гоша. Страшный подросток Гоша с его недетским голосом и нечеловеческой силой. Ужас, правда ужас какой-то медленный и тягучий, снова затопил меня целиком. И я наконец почувствовала свое тело. Руки и ноги кажется были на месте. Голова тоже располагалась на привычном месте, соединенная с телом моей собственной шеей. Но что-то все равно было не так. Боже, уж не покусали ли меня эти вампиры?!
Видимо эта последняя мысль вызвала во мне довольно сильную эмоцию, что немедленно отразилось на моем лице, и на которую тотчас же отреагировал Стас.
- Что-то болит?
- Все болит, - хрипло и мрачно попыталась пошутить я. - Будто меня покусали.
- Никто тебя, слава богу, не кусал, - успокоил Стас. - Боюсь, какой-то побочный эффект проявился... Мне тоже было плохо, когда... В общем, скоро все должно стабилизироваться.
Я прикрыла глаза, плохо понимая, о чем речь.
- Я спрашивал... никто не знает. Известно только, что кроме обычной реакции на 'пробуждение', взаимный обмен у такого как я с такой как ты смертельно опасен. Я, конечно, сглупил. Нельзя было подвергать ни тебя ни себя такому риску. Я слава богу выжил. Но ты... Я не хотел этого, Вика... Не знал, что ты...
Одними губами я ответила.
- Я знаю...
В общем, я пошла на поправку. Потихоньку, в течении следующих нескольких дней, я снова научилась ходить, есть, говорить... И только слушать я теперь по-прежнему не могла. В моей голове почему-то все звучало так, будто я все время находилась в огромной пещере с эхом. Это было необычно. И это мешало мне жить. Стаса я ощущала как некий очень важный для меня объект. Когда он уходил, у меня поднималось давление, увеличивался пульс, и мне приходилось делать успокоительный укол. Но чаще всего он находился рядом со мной. Черные тени из глаз исчезли. И он все время обаятельно улыбался и шутил. А я ловила каждый его жест, каждую эмоцию. Словно боялась, что в любую минуту он может исчезнуть из моей жизни навсегда.
Однажды я рассказала ему о своем необычном видении, которое наблюдала во время своей странной внезапной болезни.
Он выслушал меня очень внимательно. Потом сказал.
- Когда-то очень давно, отец мне рассказал легенду об азгардах. В этой легенде говорилось, что азгарды создали тайное место, библиотеку, чтобы сохранить свои знания для потомков... Красивая легенда... Надо рассказать отцу.
Странно, знакомая история. Эту легенду и я где-то читала недавно...
Стас легко поднялся, поцеловал меня едва касаясь губами в лоб, и грациозно проскользнул мимо вошедшей в палату и разинувшей невольно рот медсестры. Девушка была из рода охотниц за телами. Такие не скрывали своих желаний ни перед кем, и на лбу ее в данный момент горела неоновая надпись - 'Я хочу'. Вот и теперь, пожирая стремительно выбегающего в дверь Стаса глазами, она чуть не облизывалась.
- Симпатичный у тебя друг, - промурлыкала она, все еще оглядываясь, словно надеялась, что парень опомнится и вернется.
- Парень мой, - внезапно для себя самой сказала я.
Интерес к моему Стасу у медсестры из глаз куда-то вмиг исчез. И почему-то подумалось, что не надолго.
Глава 23. Виктор.
Как только Стас рассказал мне про сон, который видела Виктория, я больше не сомневался. Тот самый день, про который говорил Влад, настал. И я ему позвонил и рассказал про библиотеку.
- Расскажи Стасу все. Пора, - услышал я в ответ. - Гоше знать не обязательно.
В этот вечер я долго беседовал со своим братом, рассказывая ему все то, что вынужден был скрывать до этого дня.
