Рахад Саидович тогда сам взял под контроль работу Алексея, чем сразу испортил партнерские отношения Геллы с ассистентом. Получилось, что старик сделал все только хуже. Но сказать ему этого никто бы не решился.
Не услыхав ответ на свой вопрос, Рахад Саидович слегка нахмурил кустистые восточные брови и сказал:
- Геллочка, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Если что-то нужно, ты только скажи.
И, почти не выдержав паузы, пафосно вскинув руку вверх, словно в комплименте, продолжил:
- Сегодня вечером в буфете собираются мои друзья! День рождения! Я приглашаю тебя! Приходи обязательно! В девять!
Ярика родители назвали в честь города, в котором он родился и проживал всю свою пока еще недолгую шестнадцатилетнюю жизнь. Ярик, сколько себя помнил, мечтал сделать свое Шоу.
В пять лет, чтобы Дед Мороз подарил ему велосипед, мальчик предпринял первую попытку. Он тщательно готовил своё выступление. В тайне от родителей репетировал перед большим зеркалом в прихожей. И когда долгожданный день наступил, и в дверь протиснулся большой мужик в красном халате с белой бородой и большим красным мешком, Ярик выбежал на середину комнаты, вскинул руки вверх, и громко проскандировал:
- С новым годом! С новым годом! Здравствуй, дедушка Мороз!
Опешивший от такого напора мужик, сел на приготовленный для него стул, и до самого конца Шоу, устроенного Яриком в его честь, даже рта не раскрыл. А Ярик рассказал стихотворение, спел песню и даже станцевал - смешно так, как получилось, старательно повторяя движения, которые видел как-то по телевизору в каком-то взрослом шоу.
Сегодня у Ярика было очень важное дело. Он готовил своё второе по счёту Шоу.
Сразу же после того, как Егор рассказал им про "зелёнку", в голове у Ярика сложился грандиозный план. И план этот был рассчитан на хорошие отношения с клоуном Толиком, которые как-то с самого начала завязались у команды униформистов с этим артистом.
Толик называл себя клоуном "с осенью в сердце". Его большие грустные глаза никогда не улыбались, хотя выбегая на манеж, он всегда демонстрировал широкую улыбку. Работал Толик хорошо. Репризы его были хоть и не очень оригинальны по сюжету, но Толик умудрялся их исполнить так смешно и по-своему, что никто и думал о плагиате.
Однажды какой-то умудренный опытом артист, знавший настоящего "клоуна с осенью в сердце", Леонида Енгибарова, сделал Толику замечание:
- Чтобы называться клоуном с осенью в сердце, грусти в глазах, молодой человек, маловато.
Толик тогда промолчал, потому что где-то там, в глубине души сам понимал, что стать вторым Леонидом Енгибаровым ему в этой жизни точно не светит.
Толик умел завязывать хорошие отношения. Поэтому ребята из униформы с радостью выполняли все его просьбы. Найти пустую коробку для реквизита, отвести гостя в зал... Толик умел так попросить, что любую его просьбу хотелось тотчас же выполнить.
И Ярик решил, что лучшей кандидатуры для своего Шоу ему просто не подобрать.
В данный момент Ярик пробирался пустыми коридорами к самой потайной комнате в цирке - музыкальной студии. Располагалась она напротив аппаратной, из которой во время представления музыкальные и световые операторы руководили процессами озвучки и освещения.
Хозяйничал в музыкальной студии Зяма Габай. Инженер-электронщик по образованию, никто не помнил точно, когда он появился в цирке. Но работу Зяма свою знал, и вот в начале этого года выпросил-таки себе комнату под студию.
Конечно, многое надо было ещё сделать. К примеру, обить стены звукоизоляционным материалом... Но Зяма не торопился. Работал себе. Был немногословен, довольно замкнут.
Если кому-то надо было сделать качественную фонограмму, или ещё к примеру отснять номер, что официально в цирке было запрещено, шли к Зяме. Зяма вёл съёмку по-хитрому. Прямо из аппаратной. Небольшая камера не бросалась в глаза даже при внезапной ревизии начальства. Зато сколько слов благодарности звучало здесь в адрес Зямы. Ну где бы ещё артисты могли получить видеозапись со своим выступлением? Иметь свое портфолио означало иметь возможность заключить выгодный контракт.
Так что для артиста Зяма в цирке был царь и бог одновременно.
Вот к нему-то и пробирался сейчас Ярик, планируя вовлечь в предстоящее Шоу такого нужного во всех отношениях человека.
Зяма сидел в студии на кожаном диванчике, низко склонясь над журнальным столиком. Он что-то писал в небольшом блокноте. И когда Ярик скрипнул входной дверью, ему показалось, что Зяма слегка вздрогнул и дёрнул рукой, как бы пытаясь прикрыть записи. Но, увидав Ярика, вопросительно вскинул брови над бликующими стеклами очков.
Глядя на Зяму, Ярик подумал, что тот очень похож на Шурика из старой комедии "Операция Ы". Тут же ему захотелось по аналогии и своё шоу как-нибудь назвать. К примеру... "Операция Ю".
Ярик протиснулся в дверь, протянул руку Зяме для рукопожатия, но дальше проходить не стал, дав понять, что пришёл с просьбой.
Зяма не спеша убрал блокнот и спросил:
- Ну как там внизу?
- Да ничего вроде, всё нормально. Лору напугали. Видел, как она скакала по манежу?
Лорой звали лошадь из номера "Гусарская баллада". В этот день что-то напугало животное, и Лора, вместо того, чтобы грациозно появиться на арене в скромном аллюре, вылетела на середину с дикими безумными глазами и несколько минут носилась по кругу как ошалелая. Дрессировщик Иваз Котельников долго не мог успокоить животное.
Возбужденные происшествием зрители некоторое время с интересом наблюдали не только за свободным полетом кобылы, но и за растерянным лицом дрессировщика, попавшим во внештатную ситуацию.
После представления дрессировщик Котельников долго орал на униформистов, срывая свой гнев на ни в чём не повинных пацанах. Егор, подавая пример подчинённым, угрюмо молчал. Знал, что говорить в этот момент что-либо бесполезно. Если артист человек хороший, то потом сам подойдёт, извинится. А то и бутылочку принесёт в знак примирения. А если человек дрянь... то и обращать внимание на такого не стоит. Проорётся и успокоится.
Зяма отнес блокнот в дальний угол, где находилось частично распакованное оборудование студии, а потом вернулся к дивану.
- Слушай, всё хочу тебя спросить, - вдруг внезапно сказал Ярик. - Кто это? Ну, на портрете?
Зяма оглянулся на стенку позади себя. Над диванчиком в обычной деревянной раме висел женский портрет в полный рост. Молодая девушка, изображенная на нём, явно была цирковой артисткой. Яркая улыбка на красивом, умело загримированном лице, пышные, чуть приподнятые у висков светлые волосы, поза с расправленными плечами и гордо поднятой головой, чуть выставленное вперёд изящное колено, угадываемое под лёгким платьем цвета морской волны - всё говорило о её профессии артистки цирка. Сам портрет специалист по живописи назвал бы скорее не законченным. Потому что всё, кроме лица, на портрете было написано схематично, и от этого изображение выглядело несколько размытым. И если бы не умело подобранное паспарту, портрет бы вовсе выглядел не профессионально. Но лицо... Так схватить эмоцию, мгновение, мог только очень талантливый художник. На лице девушки застыла... загадка. Выражение глаз, какой-то неуловимый штрих в улыбке... Ярик каждый раз, заходя к Зяме в гости, невольно останавливал взгляд на этом лице.
- Это Лиза. Лиза Машная, - ответил Зяма, погладив раму пальцами. - Работала когда-то здесь, в цирке...
Ярику показалось, что говоря это, Зяма как-то по особому смотрит на портрет. Похоже, Зяму с этой женщиной связывало что-то очень личное... Продолжать расспросы Ярик не решился.
- Зям, я что пришёл-то... Мы тут хотим "зелёнку" затеять на последнем, то есть заключительном, представлении.
Оговорка была не простительна. Настоящие цирковые никогда не называли представление последним, только заключительным. Так оговориться считалось дурной приметой.
Зяма внимательно посмотрел на Ярика, вздохнул и спросил:
- А ты знаешь, что в этом цирке "зелёнка" запрещена?
- Да ладно, Зям. Когда это было? "Зелёнка", если я правильно понял, вещь неофициальная. Поэтому официально её никто запретить не мог. А про неофициальный запрет поди и не помнит никто...
- Помнят, Ярик. Все помнят, - сказал Зяма как-то грустно и снова посмотрел на портрет позади себя. - Она тогда погибла. Понимаешь? На том представлении. Когда устроили ту "зелёнку".
И Зяма поведал Ярику трагическую историю, произошедшую несколько лет назад, после которой и запретили "зелёнку" на веки вечные.
Шутка планировалась в общем-то безобидная. Воздушная гимнастка Лиза Машная, готовясь к заключительному выступлению, вовсе не подозревала, что этот выход станет последним в её жизни. Обыкновенная и на первый взгляд совсем безобидная подмена, оказалась причиной гибели артистки.
В "зелёнке" подмену производят в самый последний момент перед выходом на манеж, чтобы артист не успел ничего исправить. И Лиза схватила со стула черный непрозрачный шарф, вместо белого прозрачного, и как всегда сияя ослепительной улыбкой выбежала на середину манежа, чтобы взмыть в воздух под самый купол цирка. Уже выполняя первые трюки, она поняла, что чёрный непрозрачный шарф мешает ей работать. С ним было все не так, не привычно. И в какой-то момент ей даже захотелось сбросить его вниз. Но... мелькнула мысль о том, что от этого её трюки станут менее эффектными.
И вот, выполняя сальто, гимнастка вдруг не рассчитала движений и, промахнувшись, сорвалась вниз. Страховка её удержала, но срыв был неудачным, и девушка повредила позвоночник. Она так и висела на страховке некоторое время, словно тряпичная кукла. Пока её не опустили вниз. Умерла Лиза в больнице, в реанимации.
- Так что, мой юный друг, любая самая безобидная на первый взгляд подмена в цирке может оказаться роковой, - грустно вздохнув, закончил Зяма.
Ярик сдаваться не хотел. Ведь это было его вторым в жизни Шоу.
- Да мы и не планировали шутить с Геллой! Мы хотим пошутить с Толиком!
- Забудь, шнурок. Так, кажется, вас Егор называет? Все. Разговор закончен, - рубанул воздух рукой Зяма и добавил:
- Между прочим, Лиза тогда работала с этой программой. Ровно пять лет прошло...
Ярик озабоченно почесал затылок и побрел восвояси.
Вечером, чтобы отметить юбилей Рахада Саидовича, директора программы "Медвежьи игры", собрался практически весь цирковой коллектив. Юбиляра приехали чествовать старинные друзья. И молодежь с благоговением взирала на артистов, которые давно стали легендой российского цирка.
За столом было шумно и весело. И в самый разгар застолья старинный друг Рахада Саидовича, руководитель знаменитого на весь мир номера на першах, Вадим Данилов хлопнул юбиляра по плечу и произнёс:
- А помнишь, как мы пять лет назад твой прошлый юбилей праздновали? В этом же буфете, между прочим. По-моему это символично.
После этих слов подвыпивший юбиляр как-то погрустнел и погрузился в воспоминания пятилетней давности.
Тогда, пять лет назад, юбилей Рахада Саидовича пришёлся на день после заключительного представления, и был омрачён гибелью артистки Лизы Машной. К юной Лизе Рахад Саидович пылал такой же сильной страстью, как теперь к Гелле.
Но у Лизы имелся тайный поклонник, которому она отвечала взаимностью. Что ни делал тогда Рахад Саидович, чтобы вычислить негодяя. И Лизу не раз пытал, спрашивал. И через артистов пытался выяснить. Даже опустился до того, что накрыл для униформистов стол. Но все словно сговорились.
И жена тогда как назло, никогда не препятствовавшая шалостям мужа с молоденькими артистками, вдруг переменилась. Внезапно как-то набрала в весе. И стала доставать его всякими придирками. Рахад Саидович терпел сколько мог. Но в один прекрасный день сорвался и, накричав на жену, дал ей совет заткнуться. Иначе он не посмотрит на количество прожитых лет и попросит её из своей жизни навсегда.
Веста Даниловна последовала совету мужа и заткнулась. Но мрачнела день ото дня. И вот, в заключительный день гастролей...
Тогда долго выясняли, кто подменил шарф. Вроде получалось, что Аким. Но сама мысль об этом казалась настолько несовместимой с тупостью этого человека, что очень скоро от него отстали. Тем более что ничего внятного Аким никому рассказать не мог.
Очнувшись от нахлынувших воспоминаний, Рахад Саидович окинул взглядом своих гостей, нашёл предмет своей нынешней страсти, юную прекрасную Геллу, и увидел то, что заставило его протрезветь враз. Рядом с Геллой, наклонившись совсем близко с нежному розовому ушку, примостился Толик.
Разговор у молодых явно ладился. Гелла в ответ на горячий шепот трепетно и кокетливо махала большими ресницами. Глазки её поблескивали, а изящные ручки подрагивали, выдавая смущение и волнение.
Рахад Саидович соперников не терпел. Он решительно поднялся из-за стола и направился к воркующей парочке. Но на полпути обо что-то запнулся, и был подхвачен кем-то из гостей под руки, после чего его заставили пить и слушать тосты в свою честь... А потом ему уже стало не до гостей…
Очнулся юбиляр на другое утро в своей постели с жуткой головной болью.
С трудом припомнив, какой нынче день, а также частично восстановив события дня предыдущего, Рахад Саидович принял аспирин и решил заняться соперником во время следующих гастролей. А то и избавиться по возможности, уволив сразу после сегодняшнего заключительного представления.
Заключительное представление гастролей в цирке всегда праздник. И поэтому его стараются сделать особенным. Чтобы запомниться зрителям, а также чтобы самим получить удовольствие от выступления. В этот день и грим накладывают особо тщательно. И животных кормят с особыми добавками.
А кобыле Лоре вообще личный конюх в этот день всегда заплетал хвост в особую сложную косу. Лора относилась к этому ритуалу всегда с пониманием. Но сегодня животное нервничало, и как конюх Жека не старался, до конца косу выплести не удалось. Нервничала в этот день не только Лора. Медведица Ада тоже беспокойно бродила с утра по клетке. А седая лиса сцепилась с кошками из-за куриной ноги, и стала вид иметь совсем уже не товарный, насовсем украв надежду конюха, присматривающего за животным, когда-либо от неё избавиться.
И ещё. В этот день исчез униформист Аким. С утра его вроде видели в курилке. А когда началось представление, хватились. И Егору пришлось срочно перестраивать работу униформы. Благо, бестолковому Акиму доверяли не так много работы.
Представление началось как всегда с конного номера. Лора весь номер нервно помахивала недоплетённым хвостом, и все время норовила сбиться с тренированного годами аллюра.
Вторым номером выступал клоун Толик с котом Котей. Кота он обычно доставал из большой коробки.
На этот раз Толик доставать кота не стал. Кот сам выскочил, и к восторгу зрителей отработал весь номер практически без участия дрессировщика. Толик только издали подбадривал своего питомца, и делал в нужные моменты смешные комплименты.
Вернувшись за кулисы, Толик продемонстрировал всем, как грустные глаза клоуна могут метать настоящие молнии ярости из-под насупленных бровей. Ярик, спасаясь от мести разгорячённого артиста, быстренько прошмыгнул мимо, чтобы собрать с манежа остатки пены для бритья, которой намазали веселые униформисты фуражку клоуна перед выходом. Именно по этой причине Толику весь номер приходилось прятать руки от кота, чтобы не испугать его запахом пены или непривычными ощущениями.
Не услыхав ответ на свой вопрос, Рахад Саидович слегка нахмурил кустистые восточные брови и сказал:
- Геллочка, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Если что-то нужно, ты только скажи.
И, почти не выдержав паузы, пафосно вскинув руку вверх, словно в комплименте, продолжил:
- Сегодня вечером в буфете собираются мои друзья! День рождения! Я приглашаю тебя! Приходи обязательно! В девять!
***
Ярика родители назвали в честь города, в котором он родился и проживал всю свою пока еще недолгую шестнадцатилетнюю жизнь. Ярик, сколько себя помнил, мечтал сделать свое Шоу.
В пять лет, чтобы Дед Мороз подарил ему велосипед, мальчик предпринял первую попытку. Он тщательно готовил своё выступление. В тайне от родителей репетировал перед большим зеркалом в прихожей. И когда долгожданный день наступил, и в дверь протиснулся большой мужик в красном халате с белой бородой и большим красным мешком, Ярик выбежал на середину комнаты, вскинул руки вверх, и громко проскандировал:
- С новым годом! С новым годом! Здравствуй, дедушка Мороз!
Опешивший от такого напора мужик, сел на приготовленный для него стул, и до самого конца Шоу, устроенного Яриком в его честь, даже рта не раскрыл. А Ярик рассказал стихотворение, спел песню и даже станцевал - смешно так, как получилось, старательно повторяя движения, которые видел как-то по телевизору в каком-то взрослом шоу.
Сегодня у Ярика было очень важное дело. Он готовил своё второе по счёту Шоу.
Сразу же после того, как Егор рассказал им про "зелёнку", в голове у Ярика сложился грандиозный план. И план этот был рассчитан на хорошие отношения с клоуном Толиком, которые как-то с самого начала завязались у команды униформистов с этим артистом.
Толик называл себя клоуном "с осенью в сердце". Его большие грустные глаза никогда не улыбались, хотя выбегая на манеж, он всегда демонстрировал широкую улыбку. Работал Толик хорошо. Репризы его были хоть и не очень оригинальны по сюжету, но Толик умудрялся их исполнить так смешно и по-своему, что никто и думал о плагиате.
Однажды какой-то умудренный опытом артист, знавший настоящего "клоуна с осенью в сердце", Леонида Енгибарова, сделал Толику замечание:
- Чтобы называться клоуном с осенью в сердце, грусти в глазах, молодой человек, маловато.
Толик тогда промолчал, потому что где-то там, в глубине души сам понимал, что стать вторым Леонидом Енгибаровым ему в этой жизни точно не светит.
Толик умел завязывать хорошие отношения. Поэтому ребята из униформы с радостью выполняли все его просьбы. Найти пустую коробку для реквизита, отвести гостя в зал... Толик умел так попросить, что любую его просьбу хотелось тотчас же выполнить.
И Ярик решил, что лучшей кандидатуры для своего Шоу ему просто не подобрать.
В данный момент Ярик пробирался пустыми коридорами к самой потайной комнате в цирке - музыкальной студии. Располагалась она напротив аппаратной, из которой во время представления музыкальные и световые операторы руководили процессами озвучки и освещения.
Хозяйничал в музыкальной студии Зяма Габай. Инженер-электронщик по образованию, никто не помнил точно, когда он появился в цирке. Но работу Зяма свою знал, и вот в начале этого года выпросил-таки себе комнату под студию.
Конечно, многое надо было ещё сделать. К примеру, обить стены звукоизоляционным материалом... Но Зяма не торопился. Работал себе. Был немногословен, довольно замкнут.
Если кому-то надо было сделать качественную фонограмму, или ещё к примеру отснять номер, что официально в цирке было запрещено, шли к Зяме. Зяма вёл съёмку по-хитрому. Прямо из аппаратной. Небольшая камера не бросалась в глаза даже при внезапной ревизии начальства. Зато сколько слов благодарности звучало здесь в адрес Зямы. Ну где бы ещё артисты могли получить видеозапись со своим выступлением? Иметь свое портфолио означало иметь возможность заключить выгодный контракт.
Так что для артиста Зяма в цирке был царь и бог одновременно.
Вот к нему-то и пробирался сейчас Ярик, планируя вовлечь в предстоящее Шоу такого нужного во всех отношениях человека.
Зяма сидел в студии на кожаном диванчике, низко склонясь над журнальным столиком. Он что-то писал в небольшом блокноте. И когда Ярик скрипнул входной дверью, ему показалось, что Зяма слегка вздрогнул и дёрнул рукой, как бы пытаясь прикрыть записи. Но, увидав Ярика, вопросительно вскинул брови над бликующими стеклами очков.
Глядя на Зяму, Ярик подумал, что тот очень похож на Шурика из старой комедии "Операция Ы". Тут же ему захотелось по аналогии и своё шоу как-нибудь назвать. К примеру... "Операция Ю".
Ярик протиснулся в дверь, протянул руку Зяме для рукопожатия, но дальше проходить не стал, дав понять, что пришёл с просьбой.
Зяма не спеша убрал блокнот и спросил:
- Ну как там внизу?
- Да ничего вроде, всё нормально. Лору напугали. Видел, как она скакала по манежу?
Лорой звали лошадь из номера "Гусарская баллада". В этот день что-то напугало животное, и Лора, вместо того, чтобы грациозно появиться на арене в скромном аллюре, вылетела на середину с дикими безумными глазами и несколько минут носилась по кругу как ошалелая. Дрессировщик Иваз Котельников долго не мог успокоить животное.
Возбужденные происшествием зрители некоторое время с интересом наблюдали не только за свободным полетом кобылы, но и за растерянным лицом дрессировщика, попавшим во внештатную ситуацию.
После представления дрессировщик Котельников долго орал на униформистов, срывая свой гнев на ни в чём не повинных пацанах. Егор, подавая пример подчинённым, угрюмо молчал. Знал, что говорить в этот момент что-либо бесполезно. Если артист человек хороший, то потом сам подойдёт, извинится. А то и бутылочку принесёт в знак примирения. А если человек дрянь... то и обращать внимание на такого не стоит. Проорётся и успокоится.
Зяма отнес блокнот в дальний угол, где находилось частично распакованное оборудование студии, а потом вернулся к дивану.
- Слушай, всё хочу тебя спросить, - вдруг внезапно сказал Ярик. - Кто это? Ну, на портрете?
Зяма оглянулся на стенку позади себя. Над диванчиком в обычной деревянной раме висел женский портрет в полный рост. Молодая девушка, изображенная на нём, явно была цирковой артисткой. Яркая улыбка на красивом, умело загримированном лице, пышные, чуть приподнятые у висков светлые волосы, поза с расправленными плечами и гордо поднятой головой, чуть выставленное вперёд изящное колено, угадываемое под лёгким платьем цвета морской волны - всё говорило о её профессии артистки цирка. Сам портрет специалист по живописи назвал бы скорее не законченным. Потому что всё, кроме лица, на портрете было написано схематично, и от этого изображение выглядело несколько размытым. И если бы не умело подобранное паспарту, портрет бы вовсе выглядел не профессионально. Но лицо... Так схватить эмоцию, мгновение, мог только очень талантливый художник. На лице девушки застыла... загадка. Выражение глаз, какой-то неуловимый штрих в улыбке... Ярик каждый раз, заходя к Зяме в гости, невольно останавливал взгляд на этом лице.
- Это Лиза. Лиза Машная, - ответил Зяма, погладив раму пальцами. - Работала когда-то здесь, в цирке...
Ярику показалось, что говоря это, Зяма как-то по особому смотрит на портрет. Похоже, Зяму с этой женщиной связывало что-то очень личное... Продолжать расспросы Ярик не решился.
- Зям, я что пришёл-то... Мы тут хотим "зелёнку" затеять на последнем, то есть заключительном, представлении.
Оговорка была не простительна. Настоящие цирковые никогда не называли представление последним, только заключительным. Так оговориться считалось дурной приметой.
Зяма внимательно посмотрел на Ярика, вздохнул и спросил:
- А ты знаешь, что в этом цирке "зелёнка" запрещена?
- Да ладно, Зям. Когда это было? "Зелёнка", если я правильно понял, вещь неофициальная. Поэтому официально её никто запретить не мог. А про неофициальный запрет поди и не помнит никто...
- Помнят, Ярик. Все помнят, - сказал Зяма как-то грустно и снова посмотрел на портрет позади себя. - Она тогда погибла. Понимаешь? На том представлении. Когда устроили ту "зелёнку".
И Зяма поведал Ярику трагическую историю, произошедшую несколько лет назад, после которой и запретили "зелёнку" на веки вечные.
Шутка планировалась в общем-то безобидная. Воздушная гимнастка Лиза Машная, готовясь к заключительному выступлению, вовсе не подозревала, что этот выход станет последним в её жизни. Обыкновенная и на первый взгляд совсем безобидная подмена, оказалась причиной гибели артистки.
В "зелёнке" подмену производят в самый последний момент перед выходом на манеж, чтобы артист не успел ничего исправить. И Лиза схватила со стула черный непрозрачный шарф, вместо белого прозрачного, и как всегда сияя ослепительной улыбкой выбежала на середину манежа, чтобы взмыть в воздух под самый купол цирка. Уже выполняя первые трюки, она поняла, что чёрный непрозрачный шарф мешает ей работать. С ним было все не так, не привычно. И в какой-то момент ей даже захотелось сбросить его вниз. Но... мелькнула мысль о том, что от этого её трюки станут менее эффектными.
И вот, выполняя сальто, гимнастка вдруг не рассчитала движений и, промахнувшись, сорвалась вниз. Страховка её удержала, но срыв был неудачным, и девушка повредила позвоночник. Она так и висела на страховке некоторое время, словно тряпичная кукла. Пока её не опустили вниз. Умерла Лиза в больнице, в реанимации.
- Так что, мой юный друг, любая самая безобидная на первый взгляд подмена в цирке может оказаться роковой, - грустно вздохнув, закончил Зяма.
Ярик сдаваться не хотел. Ведь это было его вторым в жизни Шоу.
- Да мы и не планировали шутить с Геллой! Мы хотим пошутить с Толиком!
- Забудь, шнурок. Так, кажется, вас Егор называет? Все. Разговор закончен, - рубанул воздух рукой Зяма и добавил:
- Между прочим, Лиза тогда работала с этой программой. Ровно пять лет прошло...
Ярик озабоченно почесал затылок и побрел восвояси.
***
Вечером, чтобы отметить юбилей Рахада Саидовича, директора программы "Медвежьи игры", собрался практически весь цирковой коллектив. Юбиляра приехали чествовать старинные друзья. И молодежь с благоговением взирала на артистов, которые давно стали легендой российского цирка.
За столом было шумно и весело. И в самый разгар застолья старинный друг Рахада Саидовича, руководитель знаменитого на весь мир номера на першах, Вадим Данилов хлопнул юбиляра по плечу и произнёс:
- А помнишь, как мы пять лет назад твой прошлый юбилей праздновали? В этом же буфете, между прочим. По-моему это символично.
После этих слов подвыпивший юбиляр как-то погрустнел и погрузился в воспоминания пятилетней давности.
Тогда, пять лет назад, юбилей Рахада Саидовича пришёлся на день после заключительного представления, и был омрачён гибелью артистки Лизы Машной. К юной Лизе Рахад Саидович пылал такой же сильной страстью, как теперь к Гелле.
Но у Лизы имелся тайный поклонник, которому она отвечала взаимностью. Что ни делал тогда Рахад Саидович, чтобы вычислить негодяя. И Лизу не раз пытал, спрашивал. И через артистов пытался выяснить. Даже опустился до того, что накрыл для униформистов стол. Но все словно сговорились.
И жена тогда как назло, никогда не препятствовавшая шалостям мужа с молоденькими артистками, вдруг переменилась. Внезапно как-то набрала в весе. И стала доставать его всякими придирками. Рахад Саидович терпел сколько мог. Но в один прекрасный день сорвался и, накричав на жену, дал ей совет заткнуться. Иначе он не посмотрит на количество прожитых лет и попросит её из своей жизни навсегда.
Веста Даниловна последовала совету мужа и заткнулась. Но мрачнела день ото дня. И вот, в заключительный день гастролей...
Тогда долго выясняли, кто подменил шарф. Вроде получалось, что Аким. Но сама мысль об этом казалась настолько несовместимой с тупостью этого человека, что очень скоро от него отстали. Тем более что ничего внятного Аким никому рассказать не мог.
Очнувшись от нахлынувших воспоминаний, Рахад Саидович окинул взглядом своих гостей, нашёл предмет своей нынешней страсти, юную прекрасную Геллу, и увидел то, что заставило его протрезветь враз. Рядом с Геллой, наклонившись совсем близко с нежному розовому ушку, примостился Толик.
Разговор у молодых явно ладился. Гелла в ответ на горячий шепот трепетно и кокетливо махала большими ресницами. Глазки её поблескивали, а изящные ручки подрагивали, выдавая смущение и волнение.
Рахад Саидович соперников не терпел. Он решительно поднялся из-за стола и направился к воркующей парочке. Но на полпути обо что-то запнулся, и был подхвачен кем-то из гостей под руки, после чего его заставили пить и слушать тосты в свою честь... А потом ему уже стало не до гостей…
Очнулся юбиляр на другое утро в своей постели с жуткой головной болью.
С трудом припомнив, какой нынче день, а также частично восстановив события дня предыдущего, Рахад Саидович принял аспирин и решил заняться соперником во время следующих гастролей. А то и избавиться по возможности, уволив сразу после сегодняшнего заключительного представления.
***
Заключительное представление гастролей в цирке всегда праздник. И поэтому его стараются сделать особенным. Чтобы запомниться зрителям, а также чтобы самим получить удовольствие от выступления. В этот день и грим накладывают особо тщательно. И животных кормят с особыми добавками.
А кобыле Лоре вообще личный конюх в этот день всегда заплетал хвост в особую сложную косу. Лора относилась к этому ритуалу всегда с пониманием. Но сегодня животное нервничало, и как конюх Жека не старался, до конца косу выплести не удалось. Нервничала в этот день не только Лора. Медведица Ада тоже беспокойно бродила с утра по клетке. А седая лиса сцепилась с кошками из-за куриной ноги, и стала вид иметь совсем уже не товарный, насовсем украв надежду конюха, присматривающего за животным, когда-либо от неё избавиться.
И ещё. В этот день исчез униформист Аким. С утра его вроде видели в курилке. А когда началось представление, хватились. И Егору пришлось срочно перестраивать работу униформы. Благо, бестолковому Акиму доверяли не так много работы.
Представление началось как всегда с конного номера. Лора весь номер нервно помахивала недоплетённым хвостом, и все время норовила сбиться с тренированного годами аллюра.
Вторым номером выступал клоун Толик с котом Котей. Кота он обычно доставал из большой коробки.
На этот раз Толик доставать кота не стал. Кот сам выскочил, и к восторгу зрителей отработал весь номер практически без участия дрессировщика. Толик только издали подбадривал своего питомца, и делал в нужные моменты смешные комплименты.
Вернувшись за кулисы, Толик продемонстрировал всем, как грустные глаза клоуна могут метать настоящие молнии ярости из-под насупленных бровей. Ярик, спасаясь от мести разгорячённого артиста, быстренько прошмыгнул мимо, чтобы собрать с манежа остатки пены для бритья, которой намазали веселые униформисты фуражку клоуна перед выходом. Именно по этой причине Толику весь номер приходилось прятать руки от кота, чтобы не испугать его запахом пены или непривычными ощущениями.
