Повернув украшение другой стороной, он увидел знак – квадрат, круг и вписанный в него треугольник. Где-то он уже видел точно такой же. Ну да… совсем недавно у него консультировалась по поводу статуэтки Будды очень странная пара. Красивая была фигурка, ничего не скажешь. Он бы с радостью купил божка, но цель их визита оказалась совсем другой. Они что-то выясняли, прикидывали, сколько может стоить Будда… О, эта страсть к редким и красивым вещам его погубит!
Неожиданно для обоих, в цене собеседники сошлись достаточно быстро. Евгений считал, что купил настоящее чудо за приемлемую цену. Пантелеймон Андреевич в глубине души ликовал, что избавился от опасной вещи. Ему так и не удалось узнать у Ника, где он взял рубин. Все это наводило на размышления. Однако и выгоду упускать было нельзя. А риск? Что ж, такой у него бизнес!
Начало лета в Москве было теплым. Повсюду распустилась лиловая и белая сирень, зазеленели деревья. Каштаны покрылись тяжелыми свечами цветов. Евгению захотелось в Ялту. Валерия измучила его своей капризной холодностью, перемежавшейся приступами ласковой нежности. Он покупал ей ландыши, пахнущие прохладой леса, красное вино, вишню в шоколаде, осыпал комплиментами. Непонятная тревога щемила сердце, требовала смены обстановки, простора, другого воздуха…
Так прошли еще две недели, похожие одна на другую. Подвозя Валерию в очередной раз домой, Евгений купил целый пакет еды – виноград, буженину, шоколадные пирожные и шампанское.
– Почему бы нам не поужинать сегодня в домашней обстановке?
Он с волнением ждал ответа. Валерия сразу согласилась, ей надоели кафе и небольшие ресторанчики, в которых они проводили время. Поскольку они подъехали к ее дому, придется сегодня быть гостеприимной хозяйкой. Что ж, это вносит какое-то разнообразие.
– Пойдем ко мне?
– Если ты не против, – он ликовал в душе. Сегодня будет сюрприз для них обоих. У него в кармане лежали билеты до Симферополя.
Здесь все оказалось примерно так, как он и ожидал: минимум мебели, компьютер, хороший ковер.
«Ну вот, хоть это вполне предсказуемо, – подумал он, самоуверенно улыбнувшись. – Все-таки в чем-то мы похожи!»
– Знаешь, я даже немного завидую тебе, – сказал он, помогая Валерии накрывать стол. – Ты еще не знаешь, что нас ждет!
Внезапно он замолчал на полуслове, уставившись на ее индийские статуэтки. Будда? Не может быть! Чтобы такая вещь попалась на глаза дважды за короткое время? Он снова вспомнил мужчину и женщину, которые консультировались у него по поводу похожей фигурки. Может быть, это тот же божок?..
– Валерия, – спросил он дрогнувшим голосом, – откуда у тебя Будда?
– Что? – занятая перемешиванием салата, она не сразу поняла, что его интересует. – А, Будда? Я, честно говоря, даже не знала, точно ли это Будда. Поза похожа… Почему ты спрашиваешь?
– Совсем недавно мне довелось видеть точно такого же.
– Ну и что? Я была на индийской выставке, – там их полно.
– Нет. Это уникальная вещь. Посмотри. – Евгений показал ей на изображение Глаза Дракона. – Тут натуральный сапфир. И работа очень необычная. Этой фигурке несколько тысяч лет.
– Ты уверен?
– Я профессионал, – он немного обиделся. – Откуда у тебя статуэтка?
– Мама дала. Пару лет назад, когда сильно заболела. Сказала, что это наша семейная реликвия, или что-то в этом роде. Я особо не вникала. Ты знаешь, я не сентиментальна.
– А как Будда появился в вашей семье?
– Понятия не имею. Почему тебя это интересует? Это что, дорогая штука?
– Баснословно дорогая. Не только как ювелирное изделие, но и как… раритет. Ты уверена, что тебе именно мама дала ее?
– Конечно, уверена. – Валерия подозрительно посмотрела на Евгения. Что это с ним? Такой выдержанный, и вдруг… – Ты что, не веришь?
– Прости, – он вытер пот со лба. – Разумеется, верю. Видишь ли… Это чрезвычайно редкая вещица, не думал, что существует еще одна такая же.
Валерия с сомнением покачала головой. Люди, которые бывали у нее в гостях, не обращали особого внимания на Будду. Евгений же не мог оторваться от божка. Он крутил его так и сяк, словно хотел разглядеть каждую точечку на потемневшем металле, каждый завиток орнамента. Вот и надпись! Интересно, в этой фигурке тоже есть тайник? Он нажал на шапочку, ожидая увидеть Колесницу Осириса , как в прошлый раз… но отошедшая в сторону пластинка открыла совершенно иной символ. Первый символ Пути Осириса – Маг, олицетворение Всемогущего Начала.
Валерия помнила эту статуэтку с детства, тысячу раз играла с ней, но о том, что под изображением Глаза есть еще одно, не знала. Мама не говорила ей об этом. Она сама могла не знать.
– Что это такое? – спросила она, чтобы прервать неловкое молчание.
Евгений отвлекся, наконец, поднял голову.
– Символы – тайная песня мудрых… – он улыбнулся. – Этот Маг поднял волшебную палочку и творит либо то, что окружает нас, либо нечто, доселе невиданное. Таинственный управитель гармониями жизни и смерти!
Валерия слушала его со все возрастающим интересом. О ювелирных изделиях он говорит, как поэт. По-видимому, он в самом деле их любит. В отличие от людей.
– Взор таинственного Мага направлен на нас всегда. Даже сейчас. Ты его чувствуешь?
Валерия вздрогнула. Евгений заметил это и засмеялся. Напряжение, охватившее его при виде Будды, рассеялось. Это действительно совершенно другая фигурка: Валерия его не обманывает. А значит, никакой связи между божками не существует. Так что напрасно он волновался. Хотя, почему это вообще его трогает?
Евгений пил шампанское, пьянея не от него, а от близости Валерии, и постепенно перестал думать о Будде. Но где-то глубоко осталась тлеть искорка беспокойства.
«Роковая женщина, – полушутя подумал он о Валерии. – Вот ты и нарвался, Женя!»
* * *
Ника начали преследовать кошмары. Ему чудился гнилостный запах подземелья, снилась бурая плесень, темные углы склепа с колышущимися тенями, красивое и белое лицо трупа, бледные руки, которые тянутся из гроба к его горлу, и… он просыпался, деревенея от страха.
Две последние ночи подряд приходила черноволосая красавица, неслышно ступая, приближалась к изголовью постели, смотрела горящими глазами, велела принести обратно серьгу. Дескать, несподручно ей без нее, некрасиво. А если не вернут, то…
Вален будил его, приносил воды.
– Чего ты орешь? Спать невозможно.
– Вален! Давай вернем ей серьгу! От греха подальше! А? Давай! – он жалобно скулил, размазывая по лицу слезы. – Хуже будет! Чует мое сердце…
– Что ты несешь, идиот? – злился Вален. – Вещь продана. Понял? Твой папаша вон сколько денег нам отвалил! А ты все ноешь! Из-за тебя вторую достать не удалось… Эх, тогда бы мы в Сочи махнули! – мечтательно закатывал он глаза. – Теперь уж не взять ее. Как вспомню… Жрать неделю не мог!
Наутро Ник решил сходить в церковь. Выйдя из метро, отправился в храм пешком. Сквозь деревья проступали красные стены, большой желтый купол, ажурная колокольня. У входа Ник с опаской, суетливо и неумело перекрестился, оглядываясь, не видит ли кто… С трудом волоча ноги, внезапно налившиеся свинцом, подошел к двери, не решаясь ступить в ладанный сумрак. В глубине церкви поблескивал золотом иконостас, дрожали огоньки свечей. Ник топтался у двери. Ему казалось, что стоит только сделать несколько шагов вперед, как все поймут, какой он злодей. Такому грешнику, того и гляди, потолок обрушится прямо на голову.
Ник молился, просил прощения у Бога, у святых… Облегчения не наступало. Он приобрел несколько иконок, крестиков, молитвенник и десяток больших свеч. Заказал заупокойный молебен для Александры, мысленно умоляя оставить его в покое. Почему она не преследует Валена?
Ник уныло побрел домой. Его ничто не радовало. Неужели он никогда уже не сможет жить так, как раньше? Внезапно прошлое показалось ему удивительно свободным, беззаботным и прекрасным, как новогодний праздник, который исчез навсегда. Он снова заплакал, украдкой вытирая слезы.
Вален встретил друга, лежа на диване и читая письма, которые Вика передала ему вместе с дневником. После того, как серьга была продана, он некоторое время наслаждался приятным и сытым бездельем. Но потом его вновь потянуло на приключения. Дважды им с Ником колоссально повезло! Подумывая о новых кладах, Вален вспомнил о письмах, которые отбросил без внимания. Теперь он понял, какую ценность представляли эти ветхие истертые листочки. Нужно прочитать их вновь и обдумать каждую деталь. Он во что бы то ни стало найдет дом, о котором пишет эта Марго… Если, конечно, особняк сохранился.
Вален не сразу сообразил, что делает Ник, который носился из прихожей в комнату, из комнаты в кухню, и поливал все водой из большой пластиковой бутылки. Потом он зажег свечу и стал носить ее туда-сюда, что-то приговаривая себе под нос.
– Что ты делаешь?
– Отстань! – Ник был страшно расстроен. – Во что ты втянул меня?
– Послушай, чертов трус, у тебя есть деньги! Много! А что ты сделал для этого? Пару раз ковырнул лопатой? И ты еще недоволен? Да прекрати скакать из стороны в сторону со своей дурацкой свечой! Ты мешаешь мне думать!
Вален был в бешенстве. Этот Ник все портит. Что за вода, которой он все вокруг облил? Похоже, он рехнулся от страха!
– Ник, – обратился к нему Вален гораздо спокойнее. – Чего ты боишься? Никто ничего про нас не знает. Золото мы продали, серьгу тоже.
– Ты не понимаешь! – возразил Ник с жаром. – Ту девушку, Александру… про которую написано в дневнике… ее задушил призрак. А теперь он охотится за нами.
– С чего ты взял?
– Ну… не сама же она себя задушила? Это все из-за серег. Из-за них! Нужно вернуть серьгу обратно.
– Что ты несешь? Кому вернуть? Там ничего нет – одна тухлятина. – Вален почувствовал, как волна тошноты подступила к горлу.
– Я сегодня был в церкви, молился. Потом шел домой и думал. Знаешь, что мне пришло в голову? Призрак охотился за Александрой, пока она была жива, а потом… когда умертвил ее… он просто охранял склеп. Вернее, серьги…
– Даже в склепах нужны охранники! – ухмыльнулся Вален. – Может, ты на полставки подсуетишься?
– Прекрати! Он был там, я его видел!
– Кого?
– Призрака! Фигуру в плаще! Он теперь будет за нами охотиться!
– А ты ему расскажи, что серьгу твой папаша продал знакомому ювелиру. Так что пусть теперь его преследует! – захохотал Вален. – Мы тут ни при чем.
«Действительно. Как это он сам не сообразил?! – Ник испытал огромное облегчение. – У них же нет больше серьги! Теперь пусть у Евгения голова болит».
Ник немного знал ювелира: мужик ушлый, такого призраком не испугаешь. Тем лучше.
Он расставил иконки на спинке дивана, а одну положил под подушку. Все равно засыпать было страшно. Ник открыл молитвенник, прочитал указанную священником молитву и попытался уснуть…
Посреди ночи он проснулся. Там, где была открыта дверь на кухню, в лунном свете ему почудилось белое платье Александры… Весь в поту, Ник вскочил, боясь повернуть голову в ту сторону, несколько раз перекрестился, и на цыпочках прокрался в ванную. Там он и просидел до утра, включив свет и трясясь от страха.
Утром Вален еле уговорил его выйти из ванной и позавтракать.
– На, выпей, – Вален достал из аптечки успокоительное. – И ложись спать. При свете дня призраки не ходят.
Таблетка подействовала, и Ник, наконец, уснул. Вален же решил еще раз перечитать письма Марго. Они относились примерно к тому же периоду времени, что и дневник гувернантки.
«Моя дорогая Полина!
Ты, конечно же, проявила незаурядное мужество во всей этой печальной и страшной истории, которую мы, обливаясь слезами и замирая от ужаса, прочитали в твоих подробных письмах. К нашему приезду из Европы их накопилось несколько штук.
Известие о трагической и странной гибели Мишеля застало нас в Венеции. В эти дни праздной лени и наслаждения, мы вдруг получаем ужасное известие. Если бы небо обрушилось на нас или началось извержение вулкана… и то, кажется, это не застало бы нас так врасплох.
Слезы, слезы и слезы. Мы тут же стали собираться в дорогу. Москва теперь, после смерти Мишеля, всеобщего любимца семьи, никогда уже не будет для нас прежней. Помнишь ли, дорогая Полина, как мы ездили на Москву-реку в санях, по морозу, пили шампанское и закусывали ледяными красными яблоками? Как Мишель на руках выносил нас по очереди из саней, как играли в снежки, как грелись у огромного костра?
Потом мы накупили горячих пирогов с мясом, капустой и грибами, и поехали домой. В темноте играли в прятки до упаду, после – смех и нескончаемые разговоры у жарко натопленной печи с синими изразцами. Ведь это никогда, никогда уже не повторится!
Кстати, знаешь ли, что в нашем московском доме, которым, говорят, раньше владел немецкий барон Штейнгель, колдун и масон, – есть очень загадочный подвал? По-моему, именно тогда Мишель, которому страшно нравилось пугать нас всех, и рассказал нам историю сего подземелья.
Раньше на месте дома стояла усадьба богатого и нелюдимого боярина Темного, приближенного самого Иоанна Грозного. И сей боярин сокровища имел неисчислимые, которые прятал в подземелье под своими хоромами. Потом боярин неведомо куда исчез, а богатства так и остались под землею. Но сколько их ни искали, так и не нашли. Слухи ходили, что те сокровища окроплены кровью, и что их охраняют души их бывших владельцев. Нам всем тогда и смешно было, и боязно.
Николай, старший брат Мишеля, очень внимательно слушал наш разговор, смеяться не стал, и сразу ушел. Лег спать, наверное. А мы до самого утра пугались и хихикали. С тех пор, между прочим, мне стали слышаться какие-то шаги в подвале. Моя комната расположена на первом этаже. Правда, случалось это очень редко. Я даже никому об этом не рассказывала, знала, что только дразнить будут. Наслушалась, мол, француженка русских басен, теперь вот от страха с ума сошла. А мне это было бы неприятно. Почему я сейчас об этом вспомнила? Сама не знаю…
Нет больше Мишеля, нет Александры. Как резко может все перемениться! Мы обсуждали события, которые ты подробно описала, и не могли поверить. Кстати, никаких рубиновых серег среди фамильных драгоценностей рода Протасовых никогда не было. Это нам растолковала маман Мишеля. Она точно знает. Где он мог их взять? Почему в Лондоне? Все это необъяснимо…
Ну, буду заканчивать на этом. Пойду разбирать вещи, помогать барышням. Мы ведь только сегодня утром приехали. Вечером отправляемся на кладбище. А Мишеля сможем теперь увидеть разве что во сне. Не представляю себе его могилу…
Всегда твоя, Марго».
«Дорогая моя Полина!
Прошла уже неделя, как мы в Москве. В доме царят скорбь и скука.
После гибели Мишеля барыня совсем расхворалась. Все только и говорят о его смерти. Недоумевают, как такое могло случиться. А уж слухов всяких в свете! В гостиных это самая популярная тема.
Скажу тебе по правде, Полина, что и в самом деле обстоятельства этого происшествия более чем странные. Мишель приехал в Москву внезапно из подмосковной Баскаковых, сказал барыне, что непременно хочет жениться на Александре, ежели она его такой чести удостоит. Предложения он еще не делал, но собирался. Купил ей в подарок много всяких вещей… Маман его была, конечно, не в восторге. Все знали, какое у Алекс хрупкое здоровье. Правда, она богатая невеста.
Неожиданно для обоих, в цене собеседники сошлись достаточно быстро. Евгений считал, что купил настоящее чудо за приемлемую цену. Пантелеймон Андреевич в глубине души ликовал, что избавился от опасной вещи. Ему так и не удалось узнать у Ника, где он взял рубин. Все это наводило на размышления. Однако и выгоду упускать было нельзя. А риск? Что ж, такой у него бизнес!
ГЛАВА 10
Начало лета в Москве было теплым. Повсюду распустилась лиловая и белая сирень, зазеленели деревья. Каштаны покрылись тяжелыми свечами цветов. Евгению захотелось в Ялту. Валерия измучила его своей капризной холодностью, перемежавшейся приступами ласковой нежности. Он покупал ей ландыши, пахнущие прохладой леса, красное вино, вишню в шоколаде, осыпал комплиментами. Непонятная тревога щемила сердце, требовала смены обстановки, простора, другого воздуха…
Так прошли еще две недели, похожие одна на другую. Подвозя Валерию в очередной раз домой, Евгений купил целый пакет еды – виноград, буженину, шоколадные пирожные и шампанское.
– Почему бы нам не поужинать сегодня в домашней обстановке?
Он с волнением ждал ответа. Валерия сразу согласилась, ей надоели кафе и небольшие ресторанчики, в которых они проводили время. Поскольку они подъехали к ее дому, придется сегодня быть гостеприимной хозяйкой. Что ж, это вносит какое-то разнообразие.
– Пойдем ко мне?
– Если ты не против, – он ликовал в душе. Сегодня будет сюрприз для них обоих. У него в кармане лежали билеты до Симферополя.
Здесь все оказалось примерно так, как он и ожидал: минимум мебели, компьютер, хороший ковер.
«Ну вот, хоть это вполне предсказуемо, – подумал он, самоуверенно улыбнувшись. – Все-таки в чем-то мы похожи!»
– Знаешь, я даже немного завидую тебе, – сказал он, помогая Валерии накрывать стол. – Ты еще не знаешь, что нас ждет!
Внезапно он замолчал на полуслове, уставившись на ее индийские статуэтки. Будда? Не может быть! Чтобы такая вещь попалась на глаза дважды за короткое время? Он снова вспомнил мужчину и женщину, которые консультировались у него по поводу похожей фигурки. Может быть, это тот же божок?..
– Валерия, – спросил он дрогнувшим голосом, – откуда у тебя Будда?
– Что? – занятая перемешиванием салата, она не сразу поняла, что его интересует. – А, Будда? Я, честно говоря, даже не знала, точно ли это Будда. Поза похожа… Почему ты спрашиваешь?
– Совсем недавно мне довелось видеть точно такого же.
– Ну и что? Я была на индийской выставке, – там их полно.
– Нет. Это уникальная вещь. Посмотри. – Евгений показал ей на изображение Глаза Дракона. – Тут натуральный сапфир. И работа очень необычная. Этой фигурке несколько тысяч лет.
– Ты уверен?
– Я профессионал, – он немного обиделся. – Откуда у тебя статуэтка?
– Мама дала. Пару лет назад, когда сильно заболела. Сказала, что это наша семейная реликвия, или что-то в этом роде. Я особо не вникала. Ты знаешь, я не сентиментальна.
– А как Будда появился в вашей семье?
– Понятия не имею. Почему тебя это интересует? Это что, дорогая штука?
– Баснословно дорогая. Не только как ювелирное изделие, но и как… раритет. Ты уверена, что тебе именно мама дала ее?
– Конечно, уверена. – Валерия подозрительно посмотрела на Евгения. Что это с ним? Такой выдержанный, и вдруг… – Ты что, не веришь?
– Прости, – он вытер пот со лба. – Разумеется, верю. Видишь ли… Это чрезвычайно редкая вещица, не думал, что существует еще одна такая же.
Валерия с сомнением покачала головой. Люди, которые бывали у нее в гостях, не обращали особого внимания на Будду. Евгений же не мог оторваться от божка. Он крутил его так и сяк, словно хотел разглядеть каждую точечку на потемневшем металле, каждый завиток орнамента. Вот и надпись! Интересно, в этой фигурке тоже есть тайник? Он нажал на шапочку, ожидая увидеть Колесницу Осириса , как в прошлый раз… но отошедшая в сторону пластинка открыла совершенно иной символ. Первый символ Пути Осириса – Маг, олицетворение Всемогущего Начала.
Валерия помнила эту статуэтку с детства, тысячу раз играла с ней, но о том, что под изображением Глаза есть еще одно, не знала. Мама не говорила ей об этом. Она сама могла не знать.
– Что это такое? – спросила она, чтобы прервать неловкое молчание.
Евгений отвлекся, наконец, поднял голову.
– Символы – тайная песня мудрых… – он улыбнулся. – Этот Маг поднял волшебную палочку и творит либо то, что окружает нас, либо нечто, доселе невиданное. Таинственный управитель гармониями жизни и смерти!
Валерия слушала его со все возрастающим интересом. О ювелирных изделиях он говорит, как поэт. По-видимому, он в самом деле их любит. В отличие от людей.
– Взор таинственного Мага направлен на нас всегда. Даже сейчас. Ты его чувствуешь?
Валерия вздрогнула. Евгений заметил это и засмеялся. Напряжение, охватившее его при виде Будды, рассеялось. Это действительно совершенно другая фигурка: Валерия его не обманывает. А значит, никакой связи между божками не существует. Так что напрасно он волновался. Хотя, почему это вообще его трогает?
Евгений пил шампанское, пьянея не от него, а от близости Валерии, и постепенно перестал думать о Будде. Но где-то глубоко осталась тлеть искорка беспокойства.
«Роковая женщина, – полушутя подумал он о Валерии. – Вот ты и нарвался, Женя!»
* * *
Ника начали преследовать кошмары. Ему чудился гнилостный запах подземелья, снилась бурая плесень, темные углы склепа с колышущимися тенями, красивое и белое лицо трупа, бледные руки, которые тянутся из гроба к его горлу, и… он просыпался, деревенея от страха.
Две последние ночи подряд приходила черноволосая красавица, неслышно ступая, приближалась к изголовью постели, смотрела горящими глазами, велела принести обратно серьгу. Дескать, несподручно ей без нее, некрасиво. А если не вернут, то…
Вален будил его, приносил воды.
– Чего ты орешь? Спать невозможно.
– Вален! Давай вернем ей серьгу! От греха подальше! А? Давай! – он жалобно скулил, размазывая по лицу слезы. – Хуже будет! Чует мое сердце…
– Что ты несешь, идиот? – злился Вален. – Вещь продана. Понял? Твой папаша вон сколько денег нам отвалил! А ты все ноешь! Из-за тебя вторую достать не удалось… Эх, тогда бы мы в Сочи махнули! – мечтательно закатывал он глаза. – Теперь уж не взять ее. Как вспомню… Жрать неделю не мог!
Наутро Ник решил сходить в церковь. Выйдя из метро, отправился в храм пешком. Сквозь деревья проступали красные стены, большой желтый купол, ажурная колокольня. У входа Ник с опаской, суетливо и неумело перекрестился, оглядываясь, не видит ли кто… С трудом волоча ноги, внезапно налившиеся свинцом, подошел к двери, не решаясь ступить в ладанный сумрак. В глубине церкви поблескивал золотом иконостас, дрожали огоньки свечей. Ник топтался у двери. Ему казалось, что стоит только сделать несколько шагов вперед, как все поймут, какой он злодей. Такому грешнику, того и гляди, потолок обрушится прямо на голову.
Ник молился, просил прощения у Бога, у святых… Облегчения не наступало. Он приобрел несколько иконок, крестиков, молитвенник и десяток больших свеч. Заказал заупокойный молебен для Александры, мысленно умоляя оставить его в покое. Почему она не преследует Валена?
Ник уныло побрел домой. Его ничто не радовало. Неужели он никогда уже не сможет жить так, как раньше? Внезапно прошлое показалось ему удивительно свободным, беззаботным и прекрасным, как новогодний праздник, который исчез навсегда. Он снова заплакал, украдкой вытирая слезы.
Вален встретил друга, лежа на диване и читая письма, которые Вика передала ему вместе с дневником. После того, как серьга была продана, он некоторое время наслаждался приятным и сытым бездельем. Но потом его вновь потянуло на приключения. Дважды им с Ником колоссально повезло! Подумывая о новых кладах, Вален вспомнил о письмах, которые отбросил без внимания. Теперь он понял, какую ценность представляли эти ветхие истертые листочки. Нужно прочитать их вновь и обдумать каждую деталь. Он во что бы то ни стало найдет дом, о котором пишет эта Марго… Если, конечно, особняк сохранился.
Вален не сразу сообразил, что делает Ник, который носился из прихожей в комнату, из комнаты в кухню, и поливал все водой из большой пластиковой бутылки. Потом он зажег свечу и стал носить ее туда-сюда, что-то приговаривая себе под нос.
– Что ты делаешь?
– Отстань! – Ник был страшно расстроен. – Во что ты втянул меня?
– Послушай, чертов трус, у тебя есть деньги! Много! А что ты сделал для этого? Пару раз ковырнул лопатой? И ты еще недоволен? Да прекрати скакать из стороны в сторону со своей дурацкой свечой! Ты мешаешь мне думать!
Вален был в бешенстве. Этот Ник все портит. Что за вода, которой он все вокруг облил? Похоже, он рехнулся от страха!
– Ник, – обратился к нему Вален гораздо спокойнее. – Чего ты боишься? Никто ничего про нас не знает. Золото мы продали, серьгу тоже.
– Ты не понимаешь! – возразил Ник с жаром. – Ту девушку, Александру… про которую написано в дневнике… ее задушил призрак. А теперь он охотится за нами.
– С чего ты взял?
– Ну… не сама же она себя задушила? Это все из-за серег. Из-за них! Нужно вернуть серьгу обратно.
– Что ты несешь? Кому вернуть? Там ничего нет – одна тухлятина. – Вален почувствовал, как волна тошноты подступила к горлу.
– Я сегодня был в церкви, молился. Потом шел домой и думал. Знаешь, что мне пришло в голову? Призрак охотился за Александрой, пока она была жива, а потом… когда умертвил ее… он просто охранял склеп. Вернее, серьги…
– Даже в склепах нужны охранники! – ухмыльнулся Вален. – Может, ты на полставки подсуетишься?
– Прекрати! Он был там, я его видел!
– Кого?
– Призрака! Фигуру в плаще! Он теперь будет за нами охотиться!
– А ты ему расскажи, что серьгу твой папаша продал знакомому ювелиру. Так что пусть теперь его преследует! – захохотал Вален. – Мы тут ни при чем.
«Действительно. Как это он сам не сообразил?! – Ник испытал огромное облегчение. – У них же нет больше серьги! Теперь пусть у Евгения голова болит».
Ник немного знал ювелира: мужик ушлый, такого призраком не испугаешь. Тем лучше.
Он расставил иконки на спинке дивана, а одну положил под подушку. Все равно засыпать было страшно. Ник открыл молитвенник, прочитал указанную священником молитву и попытался уснуть…
Посреди ночи он проснулся. Там, где была открыта дверь на кухню, в лунном свете ему почудилось белое платье Александры… Весь в поту, Ник вскочил, боясь повернуть голову в ту сторону, несколько раз перекрестился, и на цыпочках прокрался в ванную. Там он и просидел до утра, включив свет и трясясь от страха.
Утром Вален еле уговорил его выйти из ванной и позавтракать.
– На, выпей, – Вален достал из аптечки успокоительное. – И ложись спать. При свете дня призраки не ходят.
Таблетка подействовала, и Ник, наконец, уснул. Вален же решил еще раз перечитать письма Марго. Они относились примерно к тому же периоду времени, что и дневник гувернантки.
«Моя дорогая Полина!
Ты, конечно же, проявила незаурядное мужество во всей этой печальной и страшной истории, которую мы, обливаясь слезами и замирая от ужаса, прочитали в твоих подробных письмах. К нашему приезду из Европы их накопилось несколько штук.
Известие о трагической и странной гибели Мишеля застало нас в Венеции. В эти дни праздной лени и наслаждения, мы вдруг получаем ужасное известие. Если бы небо обрушилось на нас или началось извержение вулкана… и то, кажется, это не застало бы нас так врасплох.
Слезы, слезы и слезы. Мы тут же стали собираться в дорогу. Москва теперь, после смерти Мишеля, всеобщего любимца семьи, никогда уже не будет для нас прежней. Помнишь ли, дорогая Полина, как мы ездили на Москву-реку в санях, по морозу, пили шампанское и закусывали ледяными красными яблоками? Как Мишель на руках выносил нас по очереди из саней, как играли в снежки, как грелись у огромного костра?
Потом мы накупили горячих пирогов с мясом, капустой и грибами, и поехали домой. В темноте играли в прятки до упаду, после – смех и нескончаемые разговоры у жарко натопленной печи с синими изразцами. Ведь это никогда, никогда уже не повторится!
Кстати, знаешь ли, что в нашем московском доме, которым, говорят, раньше владел немецкий барон Штейнгель, колдун и масон, – есть очень загадочный подвал? По-моему, именно тогда Мишель, которому страшно нравилось пугать нас всех, и рассказал нам историю сего подземелья.
Раньше на месте дома стояла усадьба богатого и нелюдимого боярина Темного, приближенного самого Иоанна Грозного. И сей боярин сокровища имел неисчислимые, которые прятал в подземелье под своими хоромами. Потом боярин неведомо куда исчез, а богатства так и остались под землею. Но сколько их ни искали, так и не нашли. Слухи ходили, что те сокровища окроплены кровью, и что их охраняют души их бывших владельцев. Нам всем тогда и смешно было, и боязно.
Николай, старший брат Мишеля, очень внимательно слушал наш разговор, смеяться не стал, и сразу ушел. Лег спать, наверное. А мы до самого утра пугались и хихикали. С тех пор, между прочим, мне стали слышаться какие-то шаги в подвале. Моя комната расположена на первом этаже. Правда, случалось это очень редко. Я даже никому об этом не рассказывала, знала, что только дразнить будут. Наслушалась, мол, француженка русских басен, теперь вот от страха с ума сошла. А мне это было бы неприятно. Почему я сейчас об этом вспомнила? Сама не знаю…
Нет больше Мишеля, нет Александры. Как резко может все перемениться! Мы обсуждали события, которые ты подробно описала, и не могли поверить. Кстати, никаких рубиновых серег среди фамильных драгоценностей рода Протасовых никогда не было. Это нам растолковала маман Мишеля. Она точно знает. Где он мог их взять? Почему в Лондоне? Все это необъяснимо…
Ну, буду заканчивать на этом. Пойду разбирать вещи, помогать барышням. Мы ведь только сегодня утром приехали. Вечером отправляемся на кладбище. А Мишеля сможем теперь увидеть разве что во сне. Не представляю себе его могилу…
Всегда твоя, Марго».
«Дорогая моя Полина!
Прошла уже неделя, как мы в Москве. В доме царят скорбь и скука.
После гибели Мишеля барыня совсем расхворалась. Все только и говорят о его смерти. Недоумевают, как такое могло случиться. А уж слухов всяких в свете! В гостиных это самая популярная тема.
Скажу тебе по правде, Полина, что и в самом деле обстоятельства этого происшествия более чем странные. Мишель приехал в Москву внезапно из подмосковной Баскаковых, сказал барыне, что непременно хочет жениться на Александре, ежели она его такой чести удостоит. Предложения он еще не делал, но собирался. Купил ей в подарок много всяких вещей… Маман его была, конечно, не в восторге. Все знали, какое у Алекс хрупкое здоровье. Правда, она богатая невеста.
