ощущал биение душ присутствовавших в комнате… даже смог опознать их… вот, знакомое ему уже тепло Аиро, особый свет Миро… Тоньо…Конзо и похожий на него …Тонзо… а вот не знакомое странное тепло, как будто раздваивающееся… конечно, это Киро… ровное биение двух сердец, несколько менее яркое, но такое ровное… старшие Кань… а это что? Очень слабое, прикасаться немного даже больно … что-то почти утратившее тепло и свет… Костя открыл глаза от изумления: Мария. Такая молодая, но такая ослабленная душа. Даже у Тоньо и старших Кань души теплее. Даже у Луизы, после стольких лет жизни, у такой уставшей свет сильнее и ярче! Молодой человек чувствовал себя в этот момент таким всемогущим, что решил поделиться теплом своей души…
Сосредоточившись, направил из своего горячего центра лучи к каждому присутствующему комочку и наполнил их любовью… от которой его просто распирало… это не была любовь к кому-то или чему-то конкретному, она была такая…абсолютная… Краем сознания он заметил, что песня и музыка тоже наполнились каким-то особым звучанием… Вдруг его душа испустила еще один луч, который ушел далеко за границы этого дома… к Луизе. Сколько длилось это состояние Костя точно определить не мог, да и не старался. Просто в какой-то момент он почувствовал усталость и опустошение, да и музыка закончилась.
Некоторое время в комнате звучала тишина, наполненная эхом Божественного гимна. Эта тишина не угнетала, а успокаивала, как глубокий выдох после затяжного вдоха с задержкой дыхания. Никто не двигался. Костя поднял глаза на Марию, ожидая увидеть, хоть какое-нибудь просветление, но натолкнулся на ярость в ее глазах! Она не была холодна, это точно, но она была в гневе! Костя растерялся и медленно обвел взглядом тартарианцев. «У этих все хорошо, благодать на лице», - удовлетворенно констатировал мужчина, - «А этой-то что не так? Может ей мало? И гневается, что не получила больше?». Такая версия заставила его улыбнуться и с состраданием посмотреть на девушку. Она уже отвернулась к окну, так крепко сжав локти, что побелели костяшки пальцев. «Прости, милая, но на сегодня это все, что я могу», - мысленно извинился Константин.
Между тем тартарианцы ожили и начали хлопать. Они хвалили музыку и ее бесподобное исполнение, краем глаз посматривая на землянина, понимая что «бесподобность» сегодняшнего концерта исходит именно от него, но выразить этого никто не решился. Вечер продолжился прогулкой по саду. Сад семьи Кань отличался от сада Фам, он, конечно, был больше, но именно сейчас Константин осознал сколь выдающимся садоводом была Миро, на Земле про таких говорили: «…Палку в землю воткнет и та – зацветет». Хозяева интересовались ее мнением, просили советов и девушка охотно и с жаром отвечала. Костя шел за тартарианцами и рассеянно смотрел по сторонам, он чувствовал усталость и не был уверен, что приятную. Думать не хотелось, говорить тем более. Неожиданно что-то коснулось его плеча, он вздрогнул и оглянулся. Мария.
- Теперь мы можем не много поговорить, - негромко произнесла девушка, - пока они заняты этим глупым садом.
Она взяла его под руку и слегка прижалась. «Какие холодные руки», - вдруг подумалось Косте.
- Можно и поговорить, - произнес он вслух.
- Устал? – вдруг сочувственно спросила девушка.
Костя удивленно вскинул брови и посмотрел на нее. Холодная маска безразличия отступила и ей на смену пришло живое человеческое лицо с печальной улыбкой.
- Зачем ты тратишь на них свои силы? Думаешь они оценят? Будут благодарны? А вот нифига подобного! Ты сегодня сделал то, что до тебя делали очень не многие, думаешь они это оценили? Нет! Использовали и только! О! Не сомневайся, они все всё прекрасно поняли, но разве хоть один тебя поблагодарил? Что-то я не заметила, а ты?
Костя молчал. Как объяснить, что он делал это не ради благодарности, как говориться «…не корысти ради, а пользы для…», но с другой стороны спорить с ней было бессмысленно, ведь она говорила то, что он и сам иногда думал. А потому он промолчал.
- Ты их «Историю» читал? – продолжала девушка.
Костя кивнул. Мария усмехнулась:
- Как там гладко да красиво их версия изложена, какие они замечательные, умные и все такое… А хочешь правду знать?
По ее тону Константин понял что в этой «правде» ему может многое не понравиться и засомневался, хочет ли он ее знать.
- Не бойся, сейчас я тебе ничего излагать не буду, позже…если захочешь, конечно, - тихонько засмеялась девушка, уловив его замешательство.
«Вот хитрая лиса!» - промелькнуло в голове мужчины, - «Чего она хочет на самом деле?»
- Что ты обычно делаешь ночью, когда не спишь? Мы это время называем «ночной день», сейчас идет «первый ночной день», а потом будет «второй ночной день». Так вот что ты делаешь во второй ночной день, - спросила девушка и кивнула в сторону тартарианцев, - Когда эти спят.
Костя отметил как пренебрежительно прозвучало слово «эти» и осознал, что все ее давешнее поведение и холодность относились именно к ним.
- Разное, чаще в саду читаю, работаю…- был ответ. - А кто это «Мы»?
- Люди. Ты же понимаешь, что нас здесь не мало… и мы общаемся между собой, – пояснила девушка и вновь кивнула в сторону хозяев: - Им, конечно, такое дело не нравится… поэтому мы свободно общаться можем только ночью.
Как бы в подтверждение ее слов к ним направились Аиро с Конзо, а за ними и остальные тартарианцы.
- Ну вот, - с досадой буркнула Мария, отпуская его руку и отстраняясь.
Семейство Фам собиралось домой. Костя с содроганием думал о предстоящем двухчасовом пешем переходе. Видимо на его лице отразилось что-то, потому что Тоньо вдруг предложил взять магнибиль и с комфортом прокатиться до дома. Костя был искренне ему благодарен. Но в глазах землянки явственно читалось: «Не обольщайся», и ему это совсем не нравилось. Пока тартарианцы прощались и обменивались любезностями, Мария протянула Константину руку на прощание, а когда отошла, в ладони у него осталась записка.
Этот клочок бумаги всю дорогу жег ему руку.
Когда приехали, быстро попрощался и отправился к себе.
...Приветствую тебя, землянин. Семейство много говорило о тебе, и я ждала этой встречи…
«Интересно, что они обсуждали», - подумал Костя.
...Не думаю, что ужин прошел интересно. Разговоры ни о чем и сплошное притворство…
«Ужин как ужин, вроде…» - пожал плечами молодой человек.
...За все время здесь, ты не слышал ни слова правды, но если ты захочешь, все измениться. Сегодня я приеду к тебе в 23 часа по местному времени, встреть меня у ворот…
«Ночное свиданье получается», - приподнял брови Константин.
...Если тебя не будет, я пойму, что тебе это не интересно и больше встречи искать не буду. Выбор за тобой: оставаться в обмане и иллюзии или раскрыть глаза и увидеть правду.
Да уж выбор, на самом деле серьезный. Примириться с тем, что он уже знал было трудно, но если это - «сладкая ложь», то готов ли он узнать «горькую правду»? Вопрос так вопрос.
Костя упал на кровать, закинул руки за голову и погрузился в размышления. Жить в обмане, конечно, не хотелось (кому же хочется), но узнать новую правду хотелось почему-то еще меньше. Недоброе предчувствие жгло в животе и вызывало приступы головокружения и тошноты.
В таком состоянии его и нашла Луиза.
- Доброй ночи, - поприветствовала она мужчину, - Как вечер прошел?
Женщина не спеша, прошла в комнату и опустилась на стул.
Повисло недолгое молчание. Костя сел на кровати и глубоко вдохнув начал рассказывать о прошедшем вечере, закончив словами:
- Она написала мне в записке, что приедет сегодня и все мне расскажет, если …
Если я выйду к воротам, а если не выйду, то не расскажет.
- И ты выйдешь? – наклонила голову женщина.
- Не знаю, - честно ответил Костя. Ему не хотелось ничего скрывать от Луизы, а еще больше ему хотелось ее совета, подсказки.
- Ты знаешь, что она может мне рассказать? – спросил он у нее.
- Возможно, - уклончиво ответила женщина, устремляя взгляд за окно, - догадываюсь.
- И что же? – продолжал наседать Константин, уклончивость Луизы начинала его раздражать.
Женщина молчала долго, поглаживая руки и продолжая смотреть в окно. Поняв, что Костя не отступит, вздохнула и тихо произнесла:
- Ни к чему тебе это. Эта правда не для тебя, ты другой и у тебя все может быть по-другому.
Константин вдруг почувствовал злость. В конце концов, он не маленький мальчик, и имеет право знать все как есть! Он сам в состоянии решать, что для него, а что нет! И что значит «может быть по-другому»?! Почему то, что касается всех землян, его не касается?!
Он вскочил. Подошел к окну, встал лицом к комнате, сложил руки на груди и облокотившись на подоконник, закрыл Луизе вид, вынудив поднять на него глаза. Поймав ее взгляд, прищурился и спросил:
- То есть, ты не советуешь мне идти?
- Разве тебе нужен мой совет? Этот выбор тебе придется делать самому, как и отвечать за его последствия.
Она опять вздохнула и поднялась со стула.
- Однажды мне тоже сделали такое предложение, и я не отказалась, - тихо произнесла женщина и направилась к двери.
Уже взявшись за ручку, обернулась и посмотрела Косте в глаза:
- И очень жалею об этом… до сих пор. Но может, ты будешь умнее и сильнее меня.
Дверь за ней бесшумно закрылась.
С того разговора прошли долгие три тартарианских месяца. Луиза стояла у окна в комнате Константина и смотрела в темноту. Она вспоминала тот вечер: почему она не остановила его? Зачем дала выйти, уехать, узнать? Почему не сказала Фам? Чувство вины мучило ее.
Костя уезжал каждую ночь. Эта девчонка совсем ему задурила голову, задурманила сердце и высушила душу. От былого Константина осталась только внешняя оболочка, не было больше ни света, ни волн, ни радости и покоя.
Луиза знала что происходит, она это понимала и печаль слезами застилала ей глаза.
Из темноты сада выплывали воспоминания…
...Жаркий солнечный свет заливает комнату, а молодая Луиза сидит за столом и ее знобит от ужаса. Перед ней открытая книга, это «История»… она только что узнала, зачем прибыла сюда. Все надежды однажды вернуться домой рухнули, а вместо них пришло четкое осознание – это конец ее пути. Она так молода, полна мечтаний и ожиданий, но ничего этого уже не случится. Не будет любви, семьи, детей, друзей и теплых вечеров у камина…
Луиза вздохнула, эти воспоминания были так далеки и уже почти не жгли, но горькое послевкусье в сердце осталось.
...Ее первый выход в гости. Первый землянин, увиденный ею на Тартаре. Это был…
Женщина печально улыбнулась, она не помнила имени этого мужчины. Заболела спина, она болела почти все время, но сейчас прихватило особенно сильно. Костя уже давно не делал массаж, он вообще отказался от врачевания и в Центр не ездил уже несколько недель. Тоньо был этим расстроен, но надеялся что молодой человек передумает. Пожилая землянка медленно доковыляла до стула и со стоном опустилась на него. Она чувствовала, что уже скоро… Скоро это тело превратиться в прах. Она не боится смерти, сейчас не боится, а тогда…
...Землянин с забытым именем приехал ночью и привез в дом, где было много других людей, они радостно приветствовали ее. Но один был особенно рад ее появлению. Николай, хозяин этого «клуба Отвергающих». Да, так называлось это сборище… Молодой и впечатлительной Луизе Николай и «клуб», а главное атмосфера этого места казались невероятно притягательными. Они собирались почти каждую ночь, много обсуждали, ели, пили, смеялись и… делали другие вещи…
От воспоминаний щеки Луизы налились краской, но как ни красней сейчас, а слов из песни не выкинешь: что было, то было.
...Николай был хорошим любовником (так казалось Луизе, ведь сравнивать ей было не с кем), но оратором он оказался еще более искусным. Как страстно он говорил, как умно и содержательно, Луиза слушала его, забывая дышать. «Они забирают у нас то, что им не принадлежит, наша душа она только наша! Никто не имеет права ее отнять, тем более эти зарвавшиеся, отвергнутые Богом переростки!» – с жаром говорил он, отпивая вино из бокала. И Луиза была с ним согласна. Здесь она прочитала настоящую историю Тартара и теперь тартарианцы не вызывали у нее ничего кроме презрения и злости. В стенах этого дома она узнала, что тартарианцы в своих попытках стать Богами уничтожили несколько цивилизаций и погубили несколько планет. Истощили неуемным потреблением ресурсы десятков маленьких планет, и тем самым обрекли местные цивилизации на медленную гибель. Вот за что Бог оставил их, за их алчность и, гордыню, а вовсе не потому, что они захотели самостоятельности и попросили об этом. Они не вняли его наставлениям и предупреждениям, тогда он оставил их. Тартарианцы должны были исчезнуть также, как погубленные и разграбленные ими колонии: в мучительной деградации, без возможности нормального продолжения рода. Но они оказались хитрее и стали искать решение. Они стали похищать землян, так же как когда-то воровали ресурсы…
Луиза не знала, кто написал ту «Историю» и зачем. Но помнила, что поверила в нее больше чем в официальную книгу, которую ей дал Тоньо. Почему? Наверно, потому что молодой, не желающей умирать девушке, такая правда была ближе, и даже казалась логичнее. Ведь описанные в «Истории» от Тоньо тартарианцы были такими «душками», что это никак не вязалось с массовым похищением и убийством землян, а образ из «Истории» от Николая вполне соответствовал тяжести деяния.
...«Моя душа им не достанется! Она не достанется никому… я сделаю ее такой, что тело тартарианского выродка ее не примет и он сдохнет…», - шептал Николай, и злобно смеялся.
Луизе не нравилось, когда он бывал в таком настроении, но он в нем пребывал довольно часто. Ей было неловко слышать ругательства и грубую речь, а Коля замечая это смеялся и еще громче сыпал ругательствами и оскорблениями в адрес тартарианцев. Он объяснял, что ей нужно привыкнуть и вести себя так же: «Здесь больше нет твоего папеньки, и он не защитит тебя, когда они придут тебя убивать! Твое воспитание и невинность не спасут тебя, отнюдь, именно это делает тебя «Пригодной»! Ты готова им отдать душу?! Нет?! Тогда учись… ломай себя, переступай! Учись ненавидеть, люто и жестоко, всем своим естеством! Преврати свою нежность и любовь в жестокость, равнодушие и ненависть!» И она училась. Труднее всего, как и другим девушкам, ей давалась грубость и жестокость. Николая это бесило и он придумал “развивающие” развлечение…
Однажды в разгар веселья, когда все уже были изрядно подогреты вином, он вынес в центр комнаты мешок и бросил к своим ногам. Мешок шевелился и жалобно повизгивал. Земляне обступили Николая и с любопытством смотрели на шевелящийся кулек. «Это – мурал!» - громко возвестил человек в центре круга и обвел людей взглядом, - «И сейчас мы его убьем!». Наступила тишина, смех и разговоры стихли. Люди стали переглядываться. Муралы были милейшими созданиями с небесно голубой шкурой. У некоторых они жили в качестве домашних питомцев, весело играли в садах и даже спали в постелях. У Луизы тоже был такой, его звали Тимоша. «Да, мы его убьем! Вы слишком нежные и добренькие! Именно такими вы им и нужны! Чистенькие души! Но после сегодняшней ночи вы больше такими не будите…» - холодно прошипел Николай и с злобной улыбкой пнул мешок.
Сосредоточившись, направил из своего горячего центра лучи к каждому присутствующему комочку и наполнил их любовью… от которой его просто распирало… это не была любовь к кому-то или чему-то конкретному, она была такая…абсолютная… Краем сознания он заметил, что песня и музыка тоже наполнились каким-то особым звучанием… Вдруг его душа испустила еще один луч, который ушел далеко за границы этого дома… к Луизе. Сколько длилось это состояние Костя точно определить не мог, да и не старался. Просто в какой-то момент он почувствовал усталость и опустошение, да и музыка закончилась.
Некоторое время в комнате звучала тишина, наполненная эхом Божественного гимна. Эта тишина не угнетала, а успокаивала, как глубокий выдох после затяжного вдоха с задержкой дыхания. Никто не двигался. Костя поднял глаза на Марию, ожидая увидеть, хоть какое-нибудь просветление, но натолкнулся на ярость в ее глазах! Она не была холодна, это точно, но она была в гневе! Костя растерялся и медленно обвел взглядом тартарианцев. «У этих все хорошо, благодать на лице», - удовлетворенно констатировал мужчина, - «А этой-то что не так? Может ей мало? И гневается, что не получила больше?». Такая версия заставила его улыбнуться и с состраданием посмотреть на девушку. Она уже отвернулась к окну, так крепко сжав локти, что побелели костяшки пальцев. «Прости, милая, но на сегодня это все, что я могу», - мысленно извинился Константин.
Между тем тартарианцы ожили и начали хлопать. Они хвалили музыку и ее бесподобное исполнение, краем глаз посматривая на землянина, понимая что «бесподобность» сегодняшнего концерта исходит именно от него, но выразить этого никто не решился. Вечер продолжился прогулкой по саду. Сад семьи Кань отличался от сада Фам, он, конечно, был больше, но именно сейчас Константин осознал сколь выдающимся садоводом была Миро, на Земле про таких говорили: «…Палку в землю воткнет и та – зацветет». Хозяева интересовались ее мнением, просили советов и девушка охотно и с жаром отвечала. Костя шел за тартарианцами и рассеянно смотрел по сторонам, он чувствовал усталость и не был уверен, что приятную. Думать не хотелось, говорить тем более. Неожиданно что-то коснулось его плеча, он вздрогнул и оглянулся. Мария.
- Теперь мы можем не много поговорить, - негромко произнесла девушка, - пока они заняты этим глупым садом.
Она взяла его под руку и слегка прижалась. «Какие холодные руки», - вдруг подумалось Косте.
- Можно и поговорить, - произнес он вслух.
- Устал? – вдруг сочувственно спросила девушка.
Костя удивленно вскинул брови и посмотрел на нее. Холодная маска безразличия отступила и ей на смену пришло живое человеческое лицо с печальной улыбкой.
- Зачем ты тратишь на них свои силы? Думаешь они оценят? Будут благодарны? А вот нифига подобного! Ты сегодня сделал то, что до тебя делали очень не многие, думаешь они это оценили? Нет! Использовали и только! О! Не сомневайся, они все всё прекрасно поняли, но разве хоть один тебя поблагодарил? Что-то я не заметила, а ты?
Костя молчал. Как объяснить, что он делал это не ради благодарности, как говориться «…не корысти ради, а пользы для…», но с другой стороны спорить с ней было бессмысленно, ведь она говорила то, что он и сам иногда думал. А потому он промолчал.
- Ты их «Историю» читал? – продолжала девушка.
Костя кивнул. Мария усмехнулась:
- Как там гладко да красиво их версия изложена, какие они замечательные, умные и все такое… А хочешь правду знать?
По ее тону Константин понял что в этой «правде» ему может многое не понравиться и засомневался, хочет ли он ее знать.
- Не бойся, сейчас я тебе ничего излагать не буду, позже…если захочешь, конечно, - тихонько засмеялась девушка, уловив его замешательство.
«Вот хитрая лиса!» - промелькнуло в голове мужчины, - «Чего она хочет на самом деле?»
- Что ты обычно делаешь ночью, когда не спишь? Мы это время называем «ночной день», сейчас идет «первый ночной день», а потом будет «второй ночной день». Так вот что ты делаешь во второй ночной день, - спросила девушка и кивнула в сторону тартарианцев, - Когда эти спят.
Костя отметил как пренебрежительно прозвучало слово «эти» и осознал, что все ее давешнее поведение и холодность относились именно к ним.
- Разное, чаще в саду читаю, работаю…- был ответ. - А кто это «Мы»?
- Люди. Ты же понимаешь, что нас здесь не мало… и мы общаемся между собой, – пояснила девушка и вновь кивнула в сторону хозяев: - Им, конечно, такое дело не нравится… поэтому мы свободно общаться можем только ночью.
Как бы в подтверждение ее слов к ним направились Аиро с Конзо, а за ними и остальные тартарианцы.
- Ну вот, - с досадой буркнула Мария, отпуская его руку и отстраняясь.
Семейство Фам собиралось домой. Костя с содроганием думал о предстоящем двухчасовом пешем переходе. Видимо на его лице отразилось что-то, потому что Тоньо вдруг предложил взять магнибиль и с комфортом прокатиться до дома. Костя был искренне ему благодарен. Но в глазах землянки явственно читалось: «Не обольщайся», и ему это совсем не нравилось. Пока тартарианцы прощались и обменивались любезностями, Мария протянула Константину руку на прощание, а когда отошла, в ладони у него осталась записка.
Этот клочок бумаги всю дорогу жег ему руку.
Когда приехали, быстро попрощался и отправился к себе.
...Приветствую тебя, землянин. Семейство много говорило о тебе, и я ждала этой встречи…
«Интересно, что они обсуждали», - подумал Костя.
...Не думаю, что ужин прошел интересно. Разговоры ни о чем и сплошное притворство…
«Ужин как ужин, вроде…» - пожал плечами молодой человек.
...За все время здесь, ты не слышал ни слова правды, но если ты захочешь, все измениться. Сегодня я приеду к тебе в 23 часа по местному времени, встреть меня у ворот…
«Ночное свиданье получается», - приподнял брови Константин.
...Если тебя не будет, я пойму, что тебе это не интересно и больше встречи искать не буду. Выбор за тобой: оставаться в обмане и иллюзии или раскрыть глаза и увидеть правду.
Да уж выбор, на самом деле серьезный. Примириться с тем, что он уже знал было трудно, но если это - «сладкая ложь», то готов ли он узнать «горькую правду»? Вопрос так вопрос.
Костя упал на кровать, закинул руки за голову и погрузился в размышления. Жить в обмане, конечно, не хотелось (кому же хочется), но узнать новую правду хотелось почему-то еще меньше. Недоброе предчувствие жгло в животе и вызывало приступы головокружения и тошноты.
В таком состоянии его и нашла Луиза.
- Доброй ночи, - поприветствовала она мужчину, - Как вечер прошел?
Женщина не спеша, прошла в комнату и опустилась на стул.
Повисло недолгое молчание. Костя сел на кровати и глубоко вдохнув начал рассказывать о прошедшем вечере, закончив словами:
- Она написала мне в записке, что приедет сегодня и все мне расскажет, если …
Если я выйду к воротам, а если не выйду, то не расскажет.
- И ты выйдешь? – наклонила голову женщина.
- Не знаю, - честно ответил Костя. Ему не хотелось ничего скрывать от Луизы, а еще больше ему хотелось ее совета, подсказки.
- Ты знаешь, что она может мне рассказать? – спросил он у нее.
- Возможно, - уклончиво ответила женщина, устремляя взгляд за окно, - догадываюсь.
- И что же? – продолжал наседать Константин, уклончивость Луизы начинала его раздражать.
Женщина молчала долго, поглаживая руки и продолжая смотреть в окно. Поняв, что Костя не отступит, вздохнула и тихо произнесла:
- Ни к чему тебе это. Эта правда не для тебя, ты другой и у тебя все может быть по-другому.
Константин вдруг почувствовал злость. В конце концов, он не маленький мальчик, и имеет право знать все как есть! Он сам в состоянии решать, что для него, а что нет! И что значит «может быть по-другому»?! Почему то, что касается всех землян, его не касается?!
Он вскочил. Подошел к окну, встал лицом к комнате, сложил руки на груди и облокотившись на подоконник, закрыл Луизе вид, вынудив поднять на него глаза. Поймав ее взгляд, прищурился и спросил:
- То есть, ты не советуешь мне идти?
- Разве тебе нужен мой совет? Этот выбор тебе придется делать самому, как и отвечать за его последствия.
Она опять вздохнула и поднялась со стула.
- Однажды мне тоже сделали такое предложение, и я не отказалась, - тихо произнесла женщина и направилась к двери.
Уже взявшись за ручку, обернулась и посмотрела Косте в глаза:
- И очень жалею об этом… до сих пор. Но может, ты будешь умнее и сильнее меня.
Дверь за ней бесшумно закрылась.
Прода от 08.06.2023
Глава 21. Луиза.
С того разговора прошли долгие три тартарианских месяца. Луиза стояла у окна в комнате Константина и смотрела в темноту. Она вспоминала тот вечер: почему она не остановила его? Зачем дала выйти, уехать, узнать? Почему не сказала Фам? Чувство вины мучило ее.
Костя уезжал каждую ночь. Эта девчонка совсем ему задурила голову, задурманила сердце и высушила душу. От былого Константина осталась только внешняя оболочка, не было больше ни света, ни волн, ни радости и покоя.
Луиза знала что происходит, она это понимала и печаль слезами застилала ей глаза.
Из темноты сада выплывали воспоминания…
...Жаркий солнечный свет заливает комнату, а молодая Луиза сидит за столом и ее знобит от ужаса. Перед ней открытая книга, это «История»… она только что узнала, зачем прибыла сюда. Все надежды однажды вернуться домой рухнули, а вместо них пришло четкое осознание – это конец ее пути. Она так молода, полна мечтаний и ожиданий, но ничего этого уже не случится. Не будет любви, семьи, детей, друзей и теплых вечеров у камина…
Луиза вздохнула, эти воспоминания были так далеки и уже почти не жгли, но горькое послевкусье в сердце осталось.
...Ее первый выход в гости. Первый землянин, увиденный ею на Тартаре. Это был…
Женщина печально улыбнулась, она не помнила имени этого мужчины. Заболела спина, она болела почти все время, но сейчас прихватило особенно сильно. Костя уже давно не делал массаж, он вообще отказался от врачевания и в Центр не ездил уже несколько недель. Тоньо был этим расстроен, но надеялся что молодой человек передумает. Пожилая землянка медленно доковыляла до стула и со стоном опустилась на него. Она чувствовала, что уже скоро… Скоро это тело превратиться в прах. Она не боится смерти, сейчас не боится, а тогда…
...Землянин с забытым именем приехал ночью и привез в дом, где было много других людей, они радостно приветствовали ее. Но один был особенно рад ее появлению. Николай, хозяин этого «клуба Отвергающих». Да, так называлось это сборище… Молодой и впечатлительной Луизе Николай и «клуб», а главное атмосфера этого места казались невероятно притягательными. Они собирались почти каждую ночь, много обсуждали, ели, пили, смеялись и… делали другие вещи…
От воспоминаний щеки Луизы налились краской, но как ни красней сейчас, а слов из песни не выкинешь: что было, то было.
...Николай был хорошим любовником (так казалось Луизе, ведь сравнивать ей было не с кем), но оратором он оказался еще более искусным. Как страстно он говорил, как умно и содержательно, Луиза слушала его, забывая дышать. «Они забирают у нас то, что им не принадлежит, наша душа она только наша! Никто не имеет права ее отнять, тем более эти зарвавшиеся, отвергнутые Богом переростки!» – с жаром говорил он, отпивая вино из бокала. И Луиза была с ним согласна. Здесь она прочитала настоящую историю Тартара и теперь тартарианцы не вызывали у нее ничего кроме презрения и злости. В стенах этого дома она узнала, что тартарианцы в своих попытках стать Богами уничтожили несколько цивилизаций и погубили несколько планет. Истощили неуемным потреблением ресурсы десятков маленьких планет, и тем самым обрекли местные цивилизации на медленную гибель. Вот за что Бог оставил их, за их алчность и, гордыню, а вовсе не потому, что они захотели самостоятельности и попросили об этом. Они не вняли его наставлениям и предупреждениям, тогда он оставил их. Тартарианцы должны были исчезнуть также, как погубленные и разграбленные ими колонии: в мучительной деградации, без возможности нормального продолжения рода. Но они оказались хитрее и стали искать решение. Они стали похищать землян, так же как когда-то воровали ресурсы…
Луиза не знала, кто написал ту «Историю» и зачем. Но помнила, что поверила в нее больше чем в официальную книгу, которую ей дал Тоньо. Почему? Наверно, потому что молодой, не желающей умирать девушке, такая правда была ближе, и даже казалась логичнее. Ведь описанные в «Истории» от Тоньо тартарианцы были такими «душками», что это никак не вязалось с массовым похищением и убийством землян, а образ из «Истории» от Николая вполне соответствовал тяжести деяния.
...«Моя душа им не достанется! Она не достанется никому… я сделаю ее такой, что тело тартарианского выродка ее не примет и он сдохнет…», - шептал Николай, и злобно смеялся.
Луизе не нравилось, когда он бывал в таком настроении, но он в нем пребывал довольно часто. Ей было неловко слышать ругательства и грубую речь, а Коля замечая это смеялся и еще громче сыпал ругательствами и оскорблениями в адрес тартарианцев. Он объяснял, что ей нужно привыкнуть и вести себя так же: «Здесь больше нет твоего папеньки, и он не защитит тебя, когда они придут тебя убивать! Твое воспитание и невинность не спасут тебя, отнюдь, именно это делает тебя «Пригодной»! Ты готова им отдать душу?! Нет?! Тогда учись… ломай себя, переступай! Учись ненавидеть, люто и жестоко, всем своим естеством! Преврати свою нежность и любовь в жестокость, равнодушие и ненависть!» И она училась. Труднее всего, как и другим девушкам, ей давалась грубость и жестокость. Николая это бесило и он придумал “развивающие” развлечение…
Однажды в разгар веселья, когда все уже были изрядно подогреты вином, он вынес в центр комнаты мешок и бросил к своим ногам. Мешок шевелился и жалобно повизгивал. Земляне обступили Николая и с любопытством смотрели на шевелящийся кулек. «Это – мурал!» - громко возвестил человек в центре круга и обвел людей взглядом, - «И сейчас мы его убьем!». Наступила тишина, смех и разговоры стихли. Люди стали переглядываться. Муралы были милейшими созданиями с небесно голубой шкурой. У некоторых они жили в качестве домашних питомцев, весело играли в садах и даже спали в постелях. У Луизы тоже был такой, его звали Тимоша. «Да, мы его убьем! Вы слишком нежные и добренькие! Именно такими вы им и нужны! Чистенькие души! Но после сегодняшней ночи вы больше такими не будите…» - холодно прошипел Николай и с злобной улыбкой пнул мешок.
