— Я не люблю невесту, а невеста не любит и боится меня. Она хочет другого, но в нашем мире женщины не выбирают себе мужей. А свободу обретают лишь став вдовами.
— Представляю, какой у вас процент бытовых убийств! Не женись! Она тебя отравит!
— Вполне вероятно, — хмыкнул Теодоро, — хочешь вина?
— Хочу! — Маша встала на колени перед зеркалом и наблюдала, как де Карилья подошел к столу и наполнил два кубка. — А как?
— Просто закрой глаза, — бросил через плечо маг.
Послушно смежив веки, девушка почувствовала холодный металл ножки в руке, крепко сжала пальцы, поднесла кубок к губам.
— Сделай маленький глоток и подержи во рту. Дай вкусу раскрыться. Медленно, Мария. Медленно. Этот напиток нужно смаковать.
— М-м-м! Давай напьёмся, Тео?
— Не стоит так унижать себя.
— Ты зануда!
— Я дольше живу.
— Сколько тебе лет? Или у магов нет возраста?
— Есть. Мне сорок два. Но разве это имеет значение для…
— Для?
— Для беседы двух приятных друг другу людей?
— Как ты это сделал? Как заставил меня почувствовать? Руки мои пусты, ничего же нет?
— Магия.
— Классная штука. А что ты еще можешь?
— Многое. Но чудеса не берутся из ниоткуда, мы оплачиваем их добрыми делами или мгновениями собственной жизни, или жизни тех, в чью пользу обратили магию.
— Сурово, сколько возьмёшь с меня за вино? Час? День?
— Нисколько, это пустяки.
— А если я попрошу приворожить человека?
— Ты его не любишь!
— Ну и пусть! Он вернется, а я его брошу! Пусть мучается!
— Приворот – это злая магия, разрушающая человека. Поверь мне на слово, тебе не стоит применять такое средство! Расплата будет суровой!
— Класс! То есть ему можно вытирать о меня ноги, а я не смей мстить? Разве справедливо?
— В справедливость верят лишь юнцы и безумцы. Сочту, что ты слишком молода, — улыбнулся де Карилья.
— Не поможешь, значит, да?
— Не помогу.
— Зануда! Не хочется уходить, я могла бы тут просидеть хоть всю ночь, наверное, это потому, что ты напоминаешь мне отца. Я маленькая была, плохо его помню, только то, как он обнимал и целовал меня в живот. И запах его одеколона — горьковатый, древесный. Тебе такой тоже подошел бы, — Маша вплотную приблизила лицо к зеркалу. — Я знаю, что схожу с ума, что это галлюцинация, и меня вскорости упекут в психушку, но, пожалуйста, обещай, что ты будешь здесь, когда я приду в следующий раз, хорошо?
— Не могу обещать.
— Нет можешь! Ты плод моего воображения, не смей пререкаться с хозяйкой! Хотя… Слушай, я тут наговорила всякого, истерику устроила. Представляю, как это выглядело со стороны. Но раз ты ненастоящий, то сделай вид, что я красива, спокойна и достойна восхищения!
— Вино ударило тебе в голову, не нужно было выпивать весь кубок.
Маша с трудом поднялась на ноги, её и вправду слегка качало, но разве можно захмелеть от воображаемого напитка?
— Марусь, да ты не пьяна ли часом? — Нина Васильевна всплеснула руками. — Это же надо! Где успела? С кавалером своим?
— Я немножко выпила, всего один бокальчик, а вот развезло не по-детски! — Маша глупо хихикнула, пытаясь разуться и не упасть.
— Хочешь, я тебе кофейку сварю?
— Хочу. Очень хочу, тёть Нин!
— Тогда шагай в душ, и приходи в кухню чистенькая! — скомандовала тетушка, и девушка послушно прошаркала по коридору.
В углу ванной комнаты, которая по размерам вполне могла бы стать маленькой спальней, дядька установил душевую кабину для быстрой помывки, как он говорил. Но Маша не торопилась. Опершись попой о стиральную машину, она смотрела на себя в совершенно обыкновенное настенное зеркало и размышляла над тем, что с нею происходит. Все случившееся не может быть правдой, потому что не может – и все тут! Значит, нужно идти к психиатру и пить таблетки. Девушка вздохнула и принялась раздеваться. Включив сильный напор, она подставила колким струям плечи и шею, спину, и вдруг представила, как рука Тео скользит по коже.
— Иди на фиг, маг зазеркальный! — попыталась она отогнать волнующее ощущение, но кровь уже бурлила в венах.
Мужчина со странным и каким-то водевильным именем будоражил воображение, но как так вышло?
— М-м-м! Какой аромат! — Маруся с размаха уселась на белый стул с высокой спинкой и откинулась назад.
— Ты богиня, тёть Нин!
— Рассказывай, чем тебя этот Николай так зацепил, а?
— Николай?
— Ты, девка, мне тут хвостом не виляй! У меня нюх почище охотничьей собаки! А то я не заметила, как глазки твои блестят, чай не в первый раз вижу! Рассказывай, говорю!
— Николай – ничем не зацепил. Руки распускает, мнит о себе слишком много.
— О как! Тогда кто тебе голову вскружил?
— Не знаю, как тебе объяснить…
— А ты постарайся! Симпатичный хоть?
И тут Маша задумалась. Симпатичный… Это определение совсем не подходило Тео.
— Тёть, а ты когда-нибудь влюблялась с первого взгляда?
— Та-а-к, — протянула Нина Васильевна и подсела ближе к племяннице. — Попалась, значит.
— Кажется. Нет… Да… Не знаю я ничего! — воскликнула Маша и спрятала лицо в ладонях, закачалась нервно.
— Марусь, ты не переживай так! Пей кофеек! Вот что я тебе скажу, девонька. Я вот Сережку с детства знала, в школе одной учились, жили рядом, но мне другой нравился мальчик. И так, знаешь, сильно нравился, что я и не замечала больше никого, думала, что любовь. А потом бабушка моя – твоя, стало быть, прабабка, умерла, а ближе неё никого у меня не было. Как я горевала, того никто не знал. Выла. Бабушка у меня как солнышко была: прибегу к ней, в коленки уткнусь, а она по голове гладит…. Эх, да что там говорить! Ну так вот, только на второй день и поняла, что ходит за мной Сережка тенью. Куда я, туда и он. Стережёт, ага. Будто маленькую — боится одну оставить. Он один только и понял беду мою, отчаяние моё, понимаешь? Потому что любил, потому что душу мою лучше меня самой знал. И на третий день от похорон у глаза-то мои и раскрылись. Словно занавеску одернула. Смотрю: парень видный, крепкий, в три гребка, играючи, на лодке через речку гоняет, рукастый, трудолюбивый. Не то что девки, бабы ему проходу не дают!
— И влюбилась?
— Не скажу, что влюбилась, нет. Но вдруг поняла, как он мне нужен, вот что! Именно он. Вот словно вынули из меня кусочек и в него вставили, а без этого самого куска мне и не жить. Любовь потом пришла, исподволь. Вот уж тогда и накрыло, — тетка покраснела, и Маша поняла, о чем она сейчас думает. — Любовь — это не постели ваши и не секс, прости господи, это когда дышать тебе плохо без человека. Вроде и жить можешь, и не грустишь, но кусочка для полного порядка как раз и не хватает. А найдешь кусочек – и целая делаешься. И хорошо тебе, что рядом тот, кто нужен. Бог его знает, когда ты это поймешь. Кому за годы не разобраться, а кому везёт и за пять минут. Вот тебе и любовь с первого взгляда!
— Ну ты даешь! — ошарашенно прошептала Маруся. — Тебе книжки писать!
— Да ну, болтаешь ерунду всякую на ночь глядя! — насупилась тетка. — Я с тобой серьезно, а ты – книжки!
— Спасибо тебе, тёть! — Маша порывисто вскочила и обняла Нину Васильевну. — Он мне нужен. Нужен.
— А ты ему?
— Нет. Он женится скоро на богатой наследнице, кажется.
— Поворот…
— Причем весьма крутой.
— Делать что будешь?
— Ничего. Заведу кота, буду с ним в обнимку на диване валяться.
— А что – хорошая альтернатива, — улыбнулась Нина Васильевна. — Купил мешок корма, и знай себе насыпай, и голову ломать не нужно, что на ужин готовить. Красота!
— Угу, — кисло согласилась Маша.
— О чем думаешь? — Мануэль Баррейро, близкий друг де Карильи и любимчик короля, поднявшийся с самых низов до свиты правителя, хлопнул Теодоро по плечу. — Уверяю тебя, жена никак не помешает нам развлекаться! Отправишь её с глаз долой, и твоя горячая Асунта продолжит разжигать уголья любви!
— Не пугай меня своими романтичными бреднями, — усмехнулся де Карилья. — В этой стране даже нищие и попрошайки знают, что кроме блеска золота ничего не вызывает в тебе страстного отклика!
Баррейро был женат на одной из дочерей влиятельного и богатого вельможи, но бывал в дальнем поместье, где прозябала бедняжка, лишь наездами, да и то только для того, чтобы быстренько заделать ей очередного ребенка. В одном Мануэль был хорош – славился преданностью своим настоящим друзьям. Исключительно крепкая мужская дружба могла пробудить в нем жертвенность и верность. Женщин известный ловелас не считал достойными дружбы.
— Деньги куда надёжнее баб, дружище! — хохотнул белокурый сероглазый красавец, мать которого, насколько Тео знал, была захвачена в плен морскими разбойниками, напавшими на судно северян. — Золото не стареет и всегда желанно!
— Трудно спорить с подобными доводами, — не смог сдержать улыбки маг. — Эта твоя любовь к деньгам настолько искренняя, что вызывает восхищение!
— Скажи лучше, как идёт подготовка к свадьбе?
— У меня чувство, что захлопывается капкан, Ману.
— Но, согласись, тебе давно пора подумать о законных наследниках. Ты же не можешь передать свои земли бастардам!
— Верно. Жаль, что Тито не позволено носить мою фамилию. Он хороший мальчик, и я питаю в его отношении большие надежды.
— Мальчишка и вправду хорош, — задумчиво произнес Мануэль. — Почему так выходит, что наши ублюдки выходят лучше, чем истинные наследники?
— Может, потому что мы любим их матерей больше, чем жён?
— Стареешь, Тео!
Продолжая беззлобную перепалку, приятели спустились вниз и сели на коней, чтобы отправиться ко двору верховного мага.
Чуть позже, глядя на Мирену, краснеющую от одного взгляда будущего мужа, де Карилья испытал угрызения совести. Прекрасная как южный цветок, перед ним сидела чистая наивная девочка, а он не испытывал к ней ничего, кроме сочувствия.
Договорившись обо всех деталях свадьбы, родители невесты позволили жениху побыть с нею какое-то время без свидетелей, но при открытых дверях.
Тео смотрел в невинные глаза и не мог соврать, что будет нежен, что обещает счастье, что Мирена станет украшением его дома. Он мог лгать лучше, чем иной мошенник, но сейчас не хотел. Возможно, в тайне надеясь, что невеста, увидев холодность жениха, сама откажется от брака. Но дочь верховного королевского мага, без которого не принималось ни одно решение в государстве, слишком верила в сказки. Теодоро вздохнул и вспомнил лучистые серо-зелёные глаза Марии. Его тянуло назад, к зеркалу, в котором он вновь увидит этот смелый и в то же время беззащитный взгляд.
Утро разбудило Машу робкими поцелуями первых лучей солнца. Она сладко потянулась и быстро поднялась, пробежала на цыпочках к окну. Никогда ещё запах лета не вызывал в ней такого волнения. Странная внутренняя дрожь, словно рожденная холодом, никак не хотела униматься. Маша присела на подоконник и обхватила себя руками. Почему она постоянно думает о Тео? Ведь в нём меньше реальности, чем в любом киношном персонаже! Вопреки разумным доводам, она так хочет ощутить его дыхание, запах, прикосновения. Да, именно прикосновения! Не дав своей фантазии нарисовать что-нибудь более смелое, Маша побежала умываться.
— Так что, как тебе дом? — деловито спросила Нина Васильевна, сосредоточенно выливающая жидкое блинное тесто из большой деревянной ложки на старинную чугунную сковородку.
— Дом? — тон получился таким, как надо, Маша постаралась. — Ты про тот, что купили? Пантелеевны который?
— Марусь, кончай придуриваться! Останешься в Калиновске? С ремонтом поможем.
— А если Лёшка вернётся? Мне тогда куда?
— Вот когда вернется, тогда и решим! Нежилым нельзя дому, сгниёт же! Жильцов не хочу пускать. Думай.
— Я останусь, тёть Нин! Пока на отпуск, а потом посмотрим. Мне сейчас как раз нужно занять чем-то руки и голову. Буду там порядок наводить.
— То есть прожарить подушки ты мне не поможешь и на огороде тоже…
— Конечно помогу! — порывисто обняв со спины любимую родственницу, Маша уткнулась подбородком ей в плечо, наблюдая, как та переворачивает блин. — Но в том доме мне интересно. Я там платья старинные нашла, мебель ручной работы стоит. Ты же помнишь, что я поступать хотела на исторический. Не обижайся, ладно?
— Какие обиды, Марусь! Мы с Сергеем тут как два сыча – друг на друга ухаем, скучаем, а при таком варианте у нас есть, к кому в гости сходить и окрошечки с собой прихватить!
— Окрошка… — мечтательно протянула Маша, — соскучилась по твоей окрошке, она самая вкусная на свете!
— Не подлизывайся, изменщица! — засмеялась тётка и перекинула тонкий, почти ажурный блин со сковородки на тарелку. — Ешь, стынут же!
Кошка не обернулась на звук шагов хозяина, она сосредоточенно вглядывалась в зеркало, что-то важное надеясь там рассмотреть. Теодоро наблюдал за животным, стараясь не производить шума. Его восхищало в кошках всё: от кончика носа до кончика хвоста они сотканы были из непродажной независимости и бесконечной грации. Люцию он подобрал крошечным котенком, который чудом выжил в брошенном в воду мешке. Не страдавший ранее столь благородными позывами, де Карилья спас и отогрел за пазухой малышку, принёс домой и дал понять слугам, что, в отличие от кошек, живших при кухне, эта будет царить в его покоях и сердце безраздельно. Сейчас Теодоро знал, чего, а вернее, кого ждёт Люция, он и сам хотел увидеть того же самого человека.
— Как ты стала такой? Надменной гордячкой, не обращающей внимания на хозяина? — с притворной строгостью спросил де Карилья. — Красота не освобождает от почтительности, Люция! Иди же ко мне!
Изящная мордочка ткнулась в протянутую ладонь, шелковая спинка проскользила под пальцами.
— Ты совершенно права, я опустошен и очень устал. Слишком долго живу и повидал всякого, но она особенная, Люция, она – моя судьба. Да, уверен. Признайся, ведь ты тоже это знаешь? Так что же мне делать?
Карилья опустился на пол и лег лицом вверх, раскинув руки в сторону — так он часто делал, когда нужно было отрешиться от суеты и подумать о чем-то важном, да и спина отдыхала. Люция свернулась клубочком, прижалась к левому боку, и её тепло не давало провалиться в отчаяние одиночества. Женитьба была навязана Теодоро, это понимали даже поварята на кухне его дома. Верховный маг, который не смог уберечь от гибели троих своих сыновей, торопился найти себе замену и пристроить дочь, которая после смерти отца могла бы натворить глупостей и растерять все нажитое богатство. В де Карилье старик был уверен, как в себе, и отказа принимать не хотел. Но для закрепления статуса магу нужен был внук и срочно. Тео поморщился: применить магию в этот раз он не сумеет, да и нужно ли? Чем плох наследник, рождённый от непорочной кроткой девицы? Мануэль был тысячу раз прав – после пары ночей следует сослать жену подальше и продолжать жить по-старому.
***
Нина Васильевна снабдила Марию всем необходимым для комплексной уборки, но обещала над душой не стоять, однако прибыть на выручку сразу же после крика о помощи. Замечательная всё же у неё тетя! Маша улыбнулась и тут же громко чихнула – дом окутал её пыльными запахами. В этот раз девушка решила не поддаваться соблазну и не бежать стремглав к таинственному зеркалу, а начать с кухни. Дело пошло споро, потому что в наушниках звучала любимая музыка, посуды в доме почти не было, да и нужно было всего лишь помыть все поверхности, не такие уж и запущенные, к слову. Силы воли хватило ровно на два часа сорок семь минут, а потом Маша, ругая себя за малодушие, отправилась в маленькую комнатку.
— Представляю, какой у вас процент бытовых убийств! Не женись! Она тебя отравит!
— Вполне вероятно, — хмыкнул Теодоро, — хочешь вина?
— Хочу! — Маша встала на колени перед зеркалом и наблюдала, как де Карилья подошел к столу и наполнил два кубка. — А как?
— Просто закрой глаза, — бросил через плечо маг.
Послушно смежив веки, девушка почувствовала холодный металл ножки в руке, крепко сжала пальцы, поднесла кубок к губам.
— Сделай маленький глоток и подержи во рту. Дай вкусу раскрыться. Медленно, Мария. Медленно. Этот напиток нужно смаковать.
— М-м-м! Давай напьёмся, Тео?
— Не стоит так унижать себя.
— Ты зануда!
— Я дольше живу.
— Сколько тебе лет? Или у магов нет возраста?
— Есть. Мне сорок два. Но разве это имеет значение для…
— Для?
— Для беседы двух приятных друг другу людей?
— Как ты это сделал? Как заставил меня почувствовать? Руки мои пусты, ничего же нет?
— Магия.
— Классная штука. А что ты еще можешь?
— Многое. Но чудеса не берутся из ниоткуда, мы оплачиваем их добрыми делами или мгновениями собственной жизни, или жизни тех, в чью пользу обратили магию.
— Сурово, сколько возьмёшь с меня за вино? Час? День?
— Нисколько, это пустяки.
— А если я попрошу приворожить человека?
— Ты его не любишь!
— Ну и пусть! Он вернется, а я его брошу! Пусть мучается!
— Приворот – это злая магия, разрушающая человека. Поверь мне на слово, тебе не стоит применять такое средство! Расплата будет суровой!
— Класс! То есть ему можно вытирать о меня ноги, а я не смей мстить? Разве справедливо?
— В справедливость верят лишь юнцы и безумцы. Сочту, что ты слишком молода, — улыбнулся де Карилья.
— Не поможешь, значит, да?
— Не помогу.
— Зануда! Не хочется уходить, я могла бы тут просидеть хоть всю ночь, наверное, это потому, что ты напоминаешь мне отца. Я маленькая была, плохо его помню, только то, как он обнимал и целовал меня в живот. И запах его одеколона — горьковатый, древесный. Тебе такой тоже подошел бы, — Маша вплотную приблизила лицо к зеркалу. — Я знаю, что схожу с ума, что это галлюцинация, и меня вскорости упекут в психушку, но, пожалуйста, обещай, что ты будешь здесь, когда я приду в следующий раз, хорошо?
— Не могу обещать.
— Нет можешь! Ты плод моего воображения, не смей пререкаться с хозяйкой! Хотя… Слушай, я тут наговорила всякого, истерику устроила. Представляю, как это выглядело со стороны. Но раз ты ненастоящий, то сделай вид, что я красива, спокойна и достойна восхищения!
— Вино ударило тебе в голову, не нужно было выпивать весь кубок.
Маша с трудом поднялась на ноги, её и вправду слегка качало, но разве можно захмелеть от воображаемого напитка?
***
— Марусь, да ты не пьяна ли часом? — Нина Васильевна всплеснула руками. — Это же надо! Где успела? С кавалером своим?
— Я немножко выпила, всего один бокальчик, а вот развезло не по-детски! — Маша глупо хихикнула, пытаясь разуться и не упасть.
— Хочешь, я тебе кофейку сварю?
— Хочу. Очень хочу, тёть Нин!
— Тогда шагай в душ, и приходи в кухню чистенькая! — скомандовала тетушка, и девушка послушно прошаркала по коридору.
В углу ванной комнаты, которая по размерам вполне могла бы стать маленькой спальней, дядька установил душевую кабину для быстрой помывки, как он говорил. Но Маша не торопилась. Опершись попой о стиральную машину, она смотрела на себя в совершенно обыкновенное настенное зеркало и размышляла над тем, что с нею происходит. Все случившееся не может быть правдой, потому что не может – и все тут! Значит, нужно идти к психиатру и пить таблетки. Девушка вздохнула и принялась раздеваться. Включив сильный напор, она подставила колким струям плечи и шею, спину, и вдруг представила, как рука Тео скользит по коже.
— Иди на фиг, маг зазеркальный! — попыталась она отогнать волнующее ощущение, но кровь уже бурлила в венах.
Мужчина со странным и каким-то водевильным именем будоражил воображение, но как так вышло?
— М-м-м! Какой аромат! — Маруся с размаха уселась на белый стул с высокой спинкой и откинулась назад.
— Ты богиня, тёть Нин!
— Рассказывай, чем тебя этот Николай так зацепил, а?
— Николай?
— Ты, девка, мне тут хвостом не виляй! У меня нюх почище охотничьей собаки! А то я не заметила, как глазки твои блестят, чай не в первый раз вижу! Рассказывай, говорю!
— Николай – ничем не зацепил. Руки распускает, мнит о себе слишком много.
— О как! Тогда кто тебе голову вскружил?
— Не знаю, как тебе объяснить…
— А ты постарайся! Симпатичный хоть?
И тут Маша задумалась. Симпатичный… Это определение совсем не подходило Тео.
— Тёть, а ты когда-нибудь влюблялась с первого взгляда?
— Та-а-к, — протянула Нина Васильевна и подсела ближе к племяннице. — Попалась, значит.
— Кажется. Нет… Да… Не знаю я ничего! — воскликнула Маша и спрятала лицо в ладонях, закачалась нервно.
— Марусь, ты не переживай так! Пей кофеек! Вот что я тебе скажу, девонька. Я вот Сережку с детства знала, в школе одной учились, жили рядом, но мне другой нравился мальчик. И так, знаешь, сильно нравился, что я и не замечала больше никого, думала, что любовь. А потом бабушка моя – твоя, стало быть, прабабка, умерла, а ближе неё никого у меня не было. Как я горевала, того никто не знал. Выла. Бабушка у меня как солнышко была: прибегу к ней, в коленки уткнусь, а она по голове гладит…. Эх, да что там говорить! Ну так вот, только на второй день и поняла, что ходит за мной Сережка тенью. Куда я, туда и он. Стережёт, ага. Будто маленькую — боится одну оставить. Он один только и понял беду мою, отчаяние моё, понимаешь? Потому что любил, потому что душу мою лучше меня самой знал. И на третий день от похорон у глаза-то мои и раскрылись. Словно занавеску одернула. Смотрю: парень видный, крепкий, в три гребка, играючи, на лодке через речку гоняет, рукастый, трудолюбивый. Не то что девки, бабы ему проходу не дают!
— И влюбилась?
— Не скажу, что влюбилась, нет. Но вдруг поняла, как он мне нужен, вот что! Именно он. Вот словно вынули из меня кусочек и в него вставили, а без этого самого куска мне и не жить. Любовь потом пришла, исподволь. Вот уж тогда и накрыло, — тетка покраснела, и Маша поняла, о чем она сейчас думает. — Любовь — это не постели ваши и не секс, прости господи, это когда дышать тебе плохо без человека. Вроде и жить можешь, и не грустишь, но кусочка для полного порядка как раз и не хватает. А найдешь кусочек – и целая делаешься. И хорошо тебе, что рядом тот, кто нужен. Бог его знает, когда ты это поймешь. Кому за годы не разобраться, а кому везёт и за пять минут. Вот тебе и любовь с первого взгляда!
— Ну ты даешь! — ошарашенно прошептала Маруся. — Тебе книжки писать!
— Да ну, болтаешь ерунду всякую на ночь глядя! — насупилась тетка. — Я с тобой серьезно, а ты – книжки!
— Спасибо тебе, тёть! — Маша порывисто вскочила и обняла Нину Васильевну. — Он мне нужен. Нужен.
— А ты ему?
— Нет. Он женится скоро на богатой наследнице, кажется.
— Поворот…
— Причем весьма крутой.
— Делать что будешь?
— Ничего. Заведу кота, буду с ним в обнимку на диване валяться.
— А что – хорошая альтернатива, — улыбнулась Нина Васильевна. — Купил мешок корма, и знай себе насыпай, и голову ломать не нужно, что на ужин готовить. Красота!
— Угу, — кисло согласилась Маша.
ГЛАВА 4. Отражения
— О чем думаешь? — Мануэль Баррейро, близкий друг де Карильи и любимчик короля, поднявшийся с самых низов до свиты правителя, хлопнул Теодоро по плечу. — Уверяю тебя, жена никак не помешает нам развлекаться! Отправишь её с глаз долой, и твоя горячая Асунта продолжит разжигать уголья любви!
— Не пугай меня своими романтичными бреднями, — усмехнулся де Карилья. — В этой стране даже нищие и попрошайки знают, что кроме блеска золота ничего не вызывает в тебе страстного отклика!
Баррейро был женат на одной из дочерей влиятельного и богатого вельможи, но бывал в дальнем поместье, где прозябала бедняжка, лишь наездами, да и то только для того, чтобы быстренько заделать ей очередного ребенка. В одном Мануэль был хорош – славился преданностью своим настоящим друзьям. Исключительно крепкая мужская дружба могла пробудить в нем жертвенность и верность. Женщин известный ловелас не считал достойными дружбы.
— Деньги куда надёжнее баб, дружище! — хохотнул белокурый сероглазый красавец, мать которого, насколько Тео знал, была захвачена в плен морскими разбойниками, напавшими на судно северян. — Золото не стареет и всегда желанно!
— Трудно спорить с подобными доводами, — не смог сдержать улыбки маг. — Эта твоя любовь к деньгам настолько искренняя, что вызывает восхищение!
— Скажи лучше, как идёт подготовка к свадьбе?
— У меня чувство, что захлопывается капкан, Ману.
— Но, согласись, тебе давно пора подумать о законных наследниках. Ты же не можешь передать свои земли бастардам!
— Верно. Жаль, что Тито не позволено носить мою фамилию. Он хороший мальчик, и я питаю в его отношении большие надежды.
— Мальчишка и вправду хорош, — задумчиво произнес Мануэль. — Почему так выходит, что наши ублюдки выходят лучше, чем истинные наследники?
— Может, потому что мы любим их матерей больше, чем жён?
— Стареешь, Тео!
Продолжая беззлобную перепалку, приятели спустились вниз и сели на коней, чтобы отправиться ко двору верховного мага.
Чуть позже, глядя на Мирену, краснеющую от одного взгляда будущего мужа, де Карилья испытал угрызения совести. Прекрасная как южный цветок, перед ним сидела чистая наивная девочка, а он не испытывал к ней ничего, кроме сочувствия.
Договорившись обо всех деталях свадьбы, родители невесты позволили жениху побыть с нею какое-то время без свидетелей, но при открытых дверях.
Тео смотрел в невинные глаза и не мог соврать, что будет нежен, что обещает счастье, что Мирена станет украшением его дома. Он мог лгать лучше, чем иной мошенник, но сейчас не хотел. Возможно, в тайне надеясь, что невеста, увидев холодность жениха, сама откажется от брака. Но дочь верховного королевского мага, без которого не принималось ни одно решение в государстве, слишком верила в сказки. Теодоро вздохнул и вспомнил лучистые серо-зелёные глаза Марии. Его тянуло назад, к зеркалу, в котором он вновь увидит этот смелый и в то же время беззащитный взгляд.
***
Утро разбудило Машу робкими поцелуями первых лучей солнца. Она сладко потянулась и быстро поднялась, пробежала на цыпочках к окну. Никогда ещё запах лета не вызывал в ней такого волнения. Странная внутренняя дрожь, словно рожденная холодом, никак не хотела униматься. Маша присела на подоконник и обхватила себя руками. Почему она постоянно думает о Тео? Ведь в нём меньше реальности, чем в любом киношном персонаже! Вопреки разумным доводам, она так хочет ощутить его дыхание, запах, прикосновения. Да, именно прикосновения! Не дав своей фантазии нарисовать что-нибудь более смелое, Маша побежала умываться.
— Так что, как тебе дом? — деловито спросила Нина Васильевна, сосредоточенно выливающая жидкое блинное тесто из большой деревянной ложки на старинную чугунную сковородку.
— Дом? — тон получился таким, как надо, Маша постаралась. — Ты про тот, что купили? Пантелеевны который?
— Марусь, кончай придуриваться! Останешься в Калиновске? С ремонтом поможем.
— А если Лёшка вернётся? Мне тогда куда?
— Вот когда вернется, тогда и решим! Нежилым нельзя дому, сгниёт же! Жильцов не хочу пускать. Думай.
— Я останусь, тёть Нин! Пока на отпуск, а потом посмотрим. Мне сейчас как раз нужно занять чем-то руки и голову. Буду там порядок наводить.
— То есть прожарить подушки ты мне не поможешь и на огороде тоже…
— Конечно помогу! — порывисто обняв со спины любимую родственницу, Маша уткнулась подбородком ей в плечо, наблюдая, как та переворачивает блин. — Но в том доме мне интересно. Я там платья старинные нашла, мебель ручной работы стоит. Ты же помнишь, что я поступать хотела на исторический. Не обижайся, ладно?
— Какие обиды, Марусь! Мы с Сергеем тут как два сыча – друг на друга ухаем, скучаем, а при таком варианте у нас есть, к кому в гости сходить и окрошечки с собой прихватить!
— Окрошка… — мечтательно протянула Маша, — соскучилась по твоей окрошке, она самая вкусная на свете!
— Не подлизывайся, изменщица! — засмеялась тётка и перекинула тонкий, почти ажурный блин со сковородки на тарелку. — Ешь, стынут же!
***
Кошка не обернулась на звук шагов хозяина, она сосредоточенно вглядывалась в зеркало, что-то важное надеясь там рассмотреть. Теодоро наблюдал за животным, стараясь не производить шума. Его восхищало в кошках всё: от кончика носа до кончика хвоста они сотканы были из непродажной независимости и бесконечной грации. Люцию он подобрал крошечным котенком, который чудом выжил в брошенном в воду мешке. Не страдавший ранее столь благородными позывами, де Карилья спас и отогрел за пазухой малышку, принёс домой и дал понять слугам, что, в отличие от кошек, живших при кухне, эта будет царить в его покоях и сердце безраздельно. Сейчас Теодоро знал, чего, а вернее, кого ждёт Люция, он и сам хотел увидеть того же самого человека.
— Как ты стала такой? Надменной гордячкой, не обращающей внимания на хозяина? — с притворной строгостью спросил де Карилья. — Красота не освобождает от почтительности, Люция! Иди же ко мне!
Изящная мордочка ткнулась в протянутую ладонь, шелковая спинка проскользила под пальцами.
— Ты совершенно права, я опустошен и очень устал. Слишком долго живу и повидал всякого, но она особенная, Люция, она – моя судьба. Да, уверен. Признайся, ведь ты тоже это знаешь? Так что же мне делать?
Карилья опустился на пол и лег лицом вверх, раскинув руки в сторону — так он часто делал, когда нужно было отрешиться от суеты и подумать о чем-то важном, да и спина отдыхала. Люция свернулась клубочком, прижалась к левому боку, и её тепло не давало провалиться в отчаяние одиночества. Женитьба была навязана Теодоро, это понимали даже поварята на кухне его дома. Верховный маг, который не смог уберечь от гибели троих своих сыновей, торопился найти себе замену и пристроить дочь, которая после смерти отца могла бы натворить глупостей и растерять все нажитое богатство. В де Карилье старик был уверен, как в себе, и отказа принимать не хотел. Но для закрепления статуса магу нужен был внук и срочно. Тео поморщился: применить магию в этот раз он не сумеет, да и нужно ли? Чем плох наследник, рождённый от непорочной кроткой девицы? Мануэль был тысячу раз прав – после пары ночей следует сослать жену подальше и продолжать жить по-старому.
***
Нина Васильевна снабдила Марию всем необходимым для комплексной уборки, но обещала над душой не стоять, однако прибыть на выручку сразу же после крика о помощи. Замечательная всё же у неё тетя! Маша улыбнулась и тут же громко чихнула – дом окутал её пыльными запахами. В этот раз девушка решила не поддаваться соблазну и не бежать стремглав к таинственному зеркалу, а начать с кухни. Дело пошло споро, потому что в наушниках звучала любимая музыка, посуды в доме почти не было, да и нужно было всего лишь помыть все поверхности, не такие уж и запущенные, к слову. Силы воли хватило ровно на два часа сорок семь минут, а потом Маша, ругая себя за малодушие, отправилась в маленькую комнатку.
