Эм… они же используются для наказания мелких преступников…
Встав на колени и согнувшись, я, поджав губы, просунула голову и руки в отверстия. Сверху меня тут же опустилась деревянная половина колодки, и орки застегнули тяжелые засовы.
М-да. Правящая даркира в колодках посреди орочьей столицы. Унижение то еще.
- Это не испытание! Это же позорное наказание для мелких преступников! – побелел от ярости Фрэй.
Мол пожал плечами.
- Твоя даркира может отказаться в любой момент. Возле нее будет постоянно дежурить один из моих воинов.
Я скосила глаза на одного из орков, который невозмутимо замер по стойке смирно в пяти шагах от меня.
В этот раз я хотя бы не одна. И почему Мол считает это испытание сложней предыдущего?
Вскоре с площади все разошлись, оставив нас с орком наедине. Зеленокожий воин разговор заводить не спешил, и я тоже не утруждалась. Шею и руки уже натерло грубое дерево, не помогли мне ни одна поза, как бы я ни мостилась, было неудобно и неприятно.
Время снова остановилось. Что за нелюди эти орки? Почему не придумать испытания более стремительные? Эти ожидания неизвестно чего приводят в ярость.
Я сделала несколько глубоких вдохов и снова стала загонять себя в транс.
Свежий еловый запах, журчание водопада, бескрайнее небо и блики Лунного под ногами…
Нет. Ни к чему подобные картинки.
Мерцающий… Родовой дворец, высокие своды, многочисленные бассейны, мерцание озерной глади.
А что же мне делать с братом? Он явно не признает мою власть. Но почему? Оттого, что считает меня самозванкой? Или ему и сестра как правящая ни к чему? Если он отдал приказ сжечь Мерцающий… мог ли он быть причастен и к тому, прошлому пожару? Нет… Там погибли и его отец, и братья… Юро не мог на это пойти. А был ли новый поджег его рук делом? Все-таки горные василиски там тоже присутствовали, как и в прошлый раз. А если это все Стэрк? Снова. Но зачем, если там нет ни одного представителя моего дома? Чтобы рассорить меня с братом?
Мои мысли прервал шлепок чего-то мягкого о мой лоб. Я подняла глаза и увидела перед собой зеленых детишек.
- Бей преступницу! – заголосил один из орчат и бросил в меня снежок.
Не успела я отплеваться от горсти снега, залепившего лицо, как на меня полетело яйцо. Оно звонко хрустнуло у меня на макушке, и слизь белка с желтком потекла по волосам и носу. Я зло зыркнула в сторону воина, но тот и не думал шевелиться или сказать хоть слово малолетним наглецам.
Небо стало сереть в предрассветном мареве, и пустынная площадь постепенно заполнялась жителями. Все они не преминули возможности побывать возле меня. Насмешки перемешивались с откровенными оскорблениями, а летящие в меня предметы радовали своим разнообразием. О, кем я только не была: и воровкой, и распутницей, и шпионкой, и грязной оборванкой, и блудницей, и ведьмой (хотя ведьм-то зачем поминать?). К снегу и яйцам, летящим на мою голову, добавились гнилые овощи и даже мелкие камни. Один такой камешек рассек мне бровь, и теперь ручеек теплой крови постоянно сочился на глаз. Хвала Темному, жителям не разрешалось подходить и пинать меня, иначе быть мне забитой прямо здесь.
Никогда не думала, что темный народ настолько туп и жесток. Вот, казалось бы, что я лично им сделала? Ничего. Ведь они даже не знали меня, кто я есть, за что стою здесь в колодках. Нет. Но они и не интересовались. В колодках, значит, преступница. Следовательно - нужно наказать. И каждый плевался в мою сторону, сдабривая ругательства метким броском чем-нибудь особо дурно пахнущим. Специально, что ли, они овощи гноят дома?
Сначала происходящее меня удивляло. Стоявший рядом орк ни разу не дернулся, он даже слова не вымолвил.
После очередного броска, когда воняющий корнеплод распластался по лицу, меня бросило в ярость.
Я ведь даркира, или кто? Как смеют меня унижать здесь на площади, как последнюю бродяжку? Да я сама всегда отправляла на позорный столб провинившихся… И тут готовые сорваться водяные плети исчезли.
Я что делала?
Перед глазами проплыли все мои многочисленные повеления: «Плетей!», «В колодки!», «На позорный столб!» и множество других. А за что? Я наказывала человечков и чистокровных за малейшие провинности. Да и были ли эти провинности? Человечка опоздала на мой зов – плетей, потянула мои волосы в укладке – в колодки, чистокровных, своих собратьев по роду, отправляла на позорный столб за неугодное мне высказывание.
И все они стояли на площади, как я сейчас, и терпели подобное обхождение?
После обеда на площади стали появляться орки-воины. Они прекрасно знали меня, но это не мешало им издеваться.
- Смотри, даркирка в колодках!
- Тоже мне, воином хочет зваться, да такой набор костей даже в суп стыдно класть.
- Вот позорище, жаль Стэрка, у хорошего воина такое ничтожество в женах.
- Убогая.
- Самовлюбленная дура.
- Слабачка.
- Грязь болотная.
- Ты путаешь, она ведь озерная.
- Ага, гниль озерная.
Я поджала губы и не стала поднимать глаза, молча терпя все высказывания и сопровождающие их броски гнили.
Но, хуже всего, во мне не было ярости. Не было желания отомстить или прекратить их ругань. Кто я? Даркира? Это всего лишь статус, статус, который не всегда имеет вес. Отождествлять себя с ним – безумие слепца. И я была слепой. Мнила себя наследной даркирой и действовала соответственно. Весь мир и вся моя жизнь крутились вокруг моего статуса. И когда я потеряла его… я потеряла все. А ведь я что-то большее. Больше, чем статус. Я – темная. Я – Кассандра. Я – часть этого мира, а мир – часть меня. Так же как и остальные. Все темные – это воплощение нашего Бога, все мы едины и являемся частью чего-то одного большого и общего… А статусы… мы присвоили статусы друг другу намного позже. Когда наше эго захотело возвыситься за счет унижения других. Я подняла глаза и теперь видела перед собой не чужих представителей рода, а темных существ, моих собратьев. Темный Бог выражает себя во всех нас. Своими поступками, своей жизнью мы познаем этот мир, а через нас познает себя и Он.
- Посмотри, она улыбается, - хмыкнул один из орков, - зови вождя.
Мол предстал передо мной через несколько минут и с подозрением стал сверлить меня взглядом.
- Ярость, гнев, мщение? – спросил он, и рядом стоящий орк отрицательно покачал головой.
Вождь нахмурился и присел рядом со мной так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
- Кто ты?
Он считает, что я спятила в этом испытании?
- Я – темная, вождь, - улыбнулась я здоровяку, - как и ты, и все остальные.
- Хм… интересно, - протянул Мол, почесывая свой подбородок, - что ты сделаешь первым делом, когда тебя выпустят из колодок?
- Приму ванну, конечно.
- А мщение? Разве ты не хочешь отомстить? Ты целый день терпела унижение, разве не справедливо будет воздать по заслугам обидчикам?
- Обидчикам? – переспросила я, смотря вождю прямо в глаза, - я видела лишь слепцов, которые реагировали на ярлык преступницы. Они оскорбляли не меня лично, а существо в колодках. Посади сюда любое животное, и оно подвергнется тому же.
Вождь недоуменно посмотрел на меня еще с минуту, а потом встал.
- Освободите воина, - велел он, складывая руки на груди.
Колодка глухо открылась над моей головой, и я, сдерживая стон, выпрямилась.
Мол передернул плечами.
- Не думал, что избалованные даркиры способны пройти испытание на смиренность гордыни… Ты удивила меня, воин. Ты прошла свое испытание, причем раньше, чем кто-либо из моих воинов. Для осознания своей природы им приходилось сидеть здесь три-четыре дня. Видимо, слепцом был и я. Видел в тебе лишь женщину и даркиру. Что ж, теперь я ясно вижу, что Лизард с такой правящей достоин договора с нами. Тебе ни к чему проходить третье испытание, воин. Будет тебе союз с орками.
Вождь кивнул и стремительно удалился. Я сделала шаг вперед и, покачнувшись, села на землю. Рассмеялась своим затекшим мышцам и попросила позвать своего рыжего.
Неужели я справилась? Все? Это все? Желания напроситься на третье испытание не было. Сказал же вождь, что будет мне договор, а это именно то, что мне нужно, и вскармливать свою гордыню я не буду.
Оказывается, во время моего второго испытания Фрэя держали под замком. Предусмотрительные орки, надо сказать. Мой рыжий пылал гневом и яростью, когда его отпустили. Пока Фрэй относил меня в комнаты, он все грозился уничтожить эту дрянную столицу со всеми ее обитателями за унижение его драгоценной даркиры. Я лишь слабо улыбнулась ему, но мстить категорически запретила.
На следующее утро, отдохнувшая и в свежем платье, я подписала договор о союзе между орками и озерными василисками. Исторический документ был скреплен подписями и печатями и спрятан в потайном кармане.
До обеда мы с Молом обсуждали создание новых торговых дорог, поставки руды из Акменса, а также я сразу выкупила всех человеческих подмастерьев. Раз мы союзники, негоже красть человеческий ресурс у вождя. Орк остался доволен и подписанным договором, и открывающимися перспективами.
Пообедав, мы с Фрэем вылетели вперед, оставив доставку новых переселенцев на виверна – посла. Прощаясь с нами, Мол пожал мне руку и похлопал по плечу. Мне бы радоваться его отношению к себе, как к воину, но от подобных тяжеловесных прощаний меня каждый раз прибивало к земле. Все-таки прав был орк: женщина я, женщина.
Снег совсем растаял. Обнажившиеся степи радовали глаза молодыми побегами травы и первых цветов. Холодный период закончился. Впереди тепло, пробуждение жизни и цвет. Виверн нес меня под облаками, и теплый ветер обдувал мое лицо. Запахи возрождения пьянили меня, согревая надеждой, что, вместе с моей родиной, восстанет из пепла и моя душа.
Ян… Теперь он виделся мне не как горный воин, отказавшийся от меня. А как любящий мужчина, давший мне выбор… Я обязательно встречусь с ним и поговорю… И если я права… то счастье возможно и для меня.
Сердце сладостно заныло от таких мыслей. Мечты дурманили голову… и резкий толчок стал для меня полной неожиданностью.
Вой и рев сверху, и я падаю вниз.
Фрэй выпустил меня из лап. Он там, наверху, трепыхается в когтях… дракона. Воет, пытается вырваться, но бесполезно. Дракон четырьмя лапами разделывается с ним, распоров и крылья, и все тело виверна. А я все лечу вниз и скоро разобьюсь о землю. Барахтаюсь в полете и пытаюсь перевернуться. Как же быстро я падаю… Зажмурившись, я тяну нити, и мое тело оплетает сеть водяных жгутов, тормозя падение.
Ударилась о землю внезапно, дыхание вылетело из тела, а все кости отдались жгучей болью. Изо рта хлынула кровь, и пошевелить даже пальцем не было сил.
Небо… Бескрайнее, синее, такое теплое… Не успела. Я не успела сказать Яну…
Красный дракон пикирует на меня и подбирает мое раскрошившееся тело, больно впиваясь в плоть когтями. Сознание не выдерживает вспышки боли и посылает меня в спасительное беспамятство…
Изумрудные холмы, мерцающая гладь широкого озера и пьянящий запах теплого леса. Я сижу на берегу совсем маленькая и горько рыдаю. Мои ладошки и коленки сбиты в кровь, а сама я прячусь в зарослях высокого камыша. Тут мое убежище раскрывается, и рядом появляются все мои братья.
- Кэсси, малышка, ты почему здесь?
- И плачешь?
Я вытираю мокрое лицо рукой и смотрю на них.
- Я бегала и упала, а человеческие дети стали смеяться надо мной и обзывать.
- Вот дуреха, - улыбнулся один из братьев, - ты же даркира, вели выпороть их. Всех.
- А можно? Я ведь еще маленькая…
- Можно. Никто не смеет обижать даркир.
Братья протянули мне руки и повели обратно во дворец. Этим же вечером все человеческие дети были наказаны, половина не выжила после двадцати плетей. А я навсегда запомнила, что я – даркира. И еще братья всегда постоят за меня, они всегда будут рядом.
И вот сейчас мне казалось, что слышу их голоса. Нет. Голос был один. И принадлежал он Юро.
- А помягче нельзя было? – раздраженно спросил брат.
- Все равно регенерирует, - отозвался… Таяр?
- Да, но это займет время.
- Успокойся, все равно Стэрку нужно несколько дней, чтобы добраться сюда. Мне здесь при этом находиться не стоит. Сам-то справишься? – недоверчиво спросил дракон.
- А как же. Приструнить сестричку – невелика забота.
- Уговор помнишь? Потом отдашь ее мне. Буду ждать в первой сторожевой.
- Помню, она придет сама.
- Ты вроде брат, а знаешь ее плохо. Подготовь веревки, свяжешь и доставишь мне.
- Посмотрим.
- Смотри не смотри, Юро, а это твой последний шанс получить статус правящего.
- Знаю. Я все сделаю.
Голоса стихли, как и удаляющиеся шаги.
Голова пылала в агонии. Регенерация – то еще удовольствие. Кости хрустели и выравнивались, порванные мышцы болезненно стягивались. Горло нестерпимо горело от жажды.
- Воды… - прохрипела я.
И через минуту кто-то влил в меня горькую жидкость. Сознание помутилось, и я провалилась в спасительный сон.
Виверны. Тысячи вивернов надо мной хлопают крыльями. Я обещала им собственные земли, будущее для их рода. Да так и не успела что-то сделать.
- Мы хотим видеть свою даркиру!
Голос Вика? Негодует.
- Моя сестра при смерти, и посещения для нее опасны!
Брат тоже негодует, но больше ярится.
- Она наша даркира, мы должны быть рядом с ней! Хотя бы один из нас должен быть постоянно при ней!
- Я – ваш даркир, а моей сестре уже ничего не поможет! Стэрк выпотрошил ее! Всех горных посадили на цепи?
- Они в клетках, зачем им цепи? Горные сами согласились на плен, пока их даркир не приедет. Если бы они захотели уйти, то никакие цепи бы их не остановили.
- Я велел – заковать горных в цепи! Подчиняйтесь! Живо, иначе каждому по двадцать плетей! – заверещал голос Юро.
- Мы вам не подчиняемся, мы давали присягу даркире Кассандре!
- Я ее брат! Я – единственный наследник! Я – правящий! Вы видели ее записку? Она сама написала, что я здесь желанный гость! Оспаривать мои указания – то же самое, что оспаривать ее собственные!
- Только из-за этой записки тебя не порвали на куски, василиск, - прошипел Верн, - но повелевать нами ты не будешь! Пропусти к нашей даркире!
- Когда она придет в себя, я позову вас! Все вон! Ей нужен отдых, а вы тут орете!
- Если она умрет, то мы тебя первого на куски порвем, василиск. Запомни это! – прошипел Вик.
- Вон!
Оглушительный стук дверей и нервные шаги по комнате.
Я тяжело приоткрыла глаза и посмотрела на брата. Да. Это был Юро. Но не такой, как раньше. Нет больше даркирийского превосходства, лоска, роскоши. Нет. Сейчас это был дерганый василиск, нервный, испуганный, злой.
- Юро… - прохрипела я.
Брат дернулся, остановился и обернулся ко мне. Недовольно посмотрев на меня, он махнул рукой.
- Дай ей еще сонного отвара.
Человеческая девушка появилась передо мной с кружкой в руках.
Это была одна из моих прежних прислужниц… Та самая, с печатью Ашера на плече. Юро… это он ее принудил тогда к этой печати? А я… велела ей обойти всех своих братьев…
Прислужница сверкнула глазами и вылила в меня содержимое кружки.
В глазах сразу стало все расплываться.
- Прости…
Сказала ли я это вслух, или уже уплыла в мир грез, я не знала.
В голове все вертелось калейдоскопом разноцветных картинок.
Придя в себя, я тяжело вздохнула. Боль еще раздирала меня, но терпеть было можно. А сейчас мне было необходимо потерпеть и подумать.
Юро. Чего он добивается? Почему говорит о моей смерти? Таяр. Ему пообещал меня брат, и он – тот дракон, что напал на Фрэя. Стэрк… Они ждут Стэрка… Зачем?
Встав на колени и согнувшись, я, поджав губы, просунула голову и руки в отверстия. Сверху меня тут же опустилась деревянная половина колодки, и орки застегнули тяжелые засовы.
М-да. Правящая даркира в колодках посреди орочьей столицы. Унижение то еще.
- Это не испытание! Это же позорное наказание для мелких преступников! – побелел от ярости Фрэй.
Мол пожал плечами.
- Твоя даркира может отказаться в любой момент. Возле нее будет постоянно дежурить один из моих воинов.
Я скосила глаза на одного из орков, который невозмутимо замер по стойке смирно в пяти шагах от меня.
В этот раз я хотя бы не одна. И почему Мол считает это испытание сложней предыдущего?
Вскоре с площади все разошлись, оставив нас с орком наедине. Зеленокожий воин разговор заводить не спешил, и я тоже не утруждалась. Шею и руки уже натерло грубое дерево, не помогли мне ни одна поза, как бы я ни мостилась, было неудобно и неприятно.
Время снова остановилось. Что за нелюди эти орки? Почему не придумать испытания более стремительные? Эти ожидания неизвестно чего приводят в ярость.
Я сделала несколько глубоких вдохов и снова стала загонять себя в транс.
Свежий еловый запах, журчание водопада, бескрайнее небо и блики Лунного под ногами…
Нет. Ни к чему подобные картинки.
Мерцающий… Родовой дворец, высокие своды, многочисленные бассейны, мерцание озерной глади.
А что же мне делать с братом? Он явно не признает мою власть. Но почему? Оттого, что считает меня самозванкой? Или ему и сестра как правящая ни к чему? Если он отдал приказ сжечь Мерцающий… мог ли он быть причастен и к тому, прошлому пожару? Нет… Там погибли и его отец, и братья… Юро не мог на это пойти. А был ли новый поджег его рук делом? Все-таки горные василиски там тоже присутствовали, как и в прошлый раз. А если это все Стэрк? Снова. Но зачем, если там нет ни одного представителя моего дома? Чтобы рассорить меня с братом?
Мои мысли прервал шлепок чего-то мягкого о мой лоб. Я подняла глаза и увидела перед собой зеленых детишек.
- Бей преступницу! – заголосил один из орчат и бросил в меня снежок.
Не успела я отплеваться от горсти снега, залепившего лицо, как на меня полетело яйцо. Оно звонко хрустнуло у меня на макушке, и слизь белка с желтком потекла по волосам и носу. Я зло зыркнула в сторону воина, но тот и не думал шевелиться или сказать хоть слово малолетним наглецам.
Небо стало сереть в предрассветном мареве, и пустынная площадь постепенно заполнялась жителями. Все они не преминули возможности побывать возле меня. Насмешки перемешивались с откровенными оскорблениями, а летящие в меня предметы радовали своим разнообразием. О, кем я только не была: и воровкой, и распутницей, и шпионкой, и грязной оборванкой, и блудницей, и ведьмой (хотя ведьм-то зачем поминать?). К снегу и яйцам, летящим на мою голову, добавились гнилые овощи и даже мелкие камни. Один такой камешек рассек мне бровь, и теперь ручеек теплой крови постоянно сочился на глаз. Хвала Темному, жителям не разрешалось подходить и пинать меня, иначе быть мне забитой прямо здесь.
Никогда не думала, что темный народ настолько туп и жесток. Вот, казалось бы, что я лично им сделала? Ничего. Ведь они даже не знали меня, кто я есть, за что стою здесь в колодках. Нет. Но они и не интересовались. В колодках, значит, преступница. Следовательно - нужно наказать. И каждый плевался в мою сторону, сдабривая ругательства метким броском чем-нибудь особо дурно пахнущим. Специально, что ли, они овощи гноят дома?
Сначала происходящее меня удивляло. Стоявший рядом орк ни разу не дернулся, он даже слова не вымолвил.
После очередного броска, когда воняющий корнеплод распластался по лицу, меня бросило в ярость.
Я ведь даркира, или кто? Как смеют меня унижать здесь на площади, как последнюю бродяжку? Да я сама всегда отправляла на позорный столб провинившихся… И тут готовые сорваться водяные плети исчезли.
Я что делала?
Перед глазами проплыли все мои многочисленные повеления: «Плетей!», «В колодки!», «На позорный столб!» и множество других. А за что? Я наказывала человечков и чистокровных за малейшие провинности. Да и были ли эти провинности? Человечка опоздала на мой зов – плетей, потянула мои волосы в укладке – в колодки, чистокровных, своих собратьев по роду, отправляла на позорный столб за неугодное мне высказывание.
И все они стояли на площади, как я сейчас, и терпели подобное обхождение?
После обеда на площади стали появляться орки-воины. Они прекрасно знали меня, но это не мешало им издеваться.
- Смотри, даркирка в колодках!
- Тоже мне, воином хочет зваться, да такой набор костей даже в суп стыдно класть.
- Вот позорище, жаль Стэрка, у хорошего воина такое ничтожество в женах.
- Убогая.
- Самовлюбленная дура.
- Слабачка.
- Грязь болотная.
- Ты путаешь, она ведь озерная.
- Ага, гниль озерная.
Я поджала губы и не стала поднимать глаза, молча терпя все высказывания и сопровождающие их броски гнили.
Но, хуже всего, во мне не было ярости. Не было желания отомстить или прекратить их ругань. Кто я? Даркира? Это всего лишь статус, статус, который не всегда имеет вес. Отождествлять себя с ним – безумие слепца. И я была слепой. Мнила себя наследной даркирой и действовала соответственно. Весь мир и вся моя жизнь крутились вокруг моего статуса. И когда я потеряла его… я потеряла все. А ведь я что-то большее. Больше, чем статус. Я – темная. Я – Кассандра. Я – часть этого мира, а мир – часть меня. Так же как и остальные. Все темные – это воплощение нашего Бога, все мы едины и являемся частью чего-то одного большого и общего… А статусы… мы присвоили статусы друг другу намного позже. Когда наше эго захотело возвыситься за счет унижения других. Я подняла глаза и теперь видела перед собой не чужих представителей рода, а темных существ, моих собратьев. Темный Бог выражает себя во всех нас. Своими поступками, своей жизнью мы познаем этот мир, а через нас познает себя и Он.
- Посмотри, она улыбается, - хмыкнул один из орков, - зови вождя.
Мол предстал передо мной через несколько минут и с подозрением стал сверлить меня взглядом.
- Ярость, гнев, мщение? – спросил он, и рядом стоящий орк отрицательно покачал головой.
Вождь нахмурился и присел рядом со мной так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
- Кто ты?
Он считает, что я спятила в этом испытании?
- Я – темная, вождь, - улыбнулась я здоровяку, - как и ты, и все остальные.
- Хм… интересно, - протянул Мол, почесывая свой подбородок, - что ты сделаешь первым делом, когда тебя выпустят из колодок?
- Приму ванну, конечно.
- А мщение? Разве ты не хочешь отомстить? Ты целый день терпела унижение, разве не справедливо будет воздать по заслугам обидчикам?
- Обидчикам? – переспросила я, смотря вождю прямо в глаза, - я видела лишь слепцов, которые реагировали на ярлык преступницы. Они оскорбляли не меня лично, а существо в колодках. Посади сюда любое животное, и оно подвергнется тому же.
Вождь недоуменно посмотрел на меня еще с минуту, а потом встал.
- Освободите воина, - велел он, складывая руки на груди.
Колодка глухо открылась над моей головой, и я, сдерживая стон, выпрямилась.
Мол передернул плечами.
- Не думал, что избалованные даркиры способны пройти испытание на смиренность гордыни… Ты удивила меня, воин. Ты прошла свое испытание, причем раньше, чем кто-либо из моих воинов. Для осознания своей природы им приходилось сидеть здесь три-четыре дня. Видимо, слепцом был и я. Видел в тебе лишь женщину и даркиру. Что ж, теперь я ясно вижу, что Лизард с такой правящей достоин договора с нами. Тебе ни к чему проходить третье испытание, воин. Будет тебе союз с орками.
Вождь кивнул и стремительно удалился. Я сделала шаг вперед и, покачнувшись, села на землю. Рассмеялась своим затекшим мышцам и попросила позвать своего рыжего.
Неужели я справилась? Все? Это все? Желания напроситься на третье испытание не было. Сказал же вождь, что будет мне договор, а это именно то, что мне нужно, и вскармливать свою гордыню я не буду.
Оказывается, во время моего второго испытания Фрэя держали под замком. Предусмотрительные орки, надо сказать. Мой рыжий пылал гневом и яростью, когда его отпустили. Пока Фрэй относил меня в комнаты, он все грозился уничтожить эту дрянную столицу со всеми ее обитателями за унижение его драгоценной даркиры. Я лишь слабо улыбнулась ему, но мстить категорически запретила.
На следующее утро, отдохнувшая и в свежем платье, я подписала договор о союзе между орками и озерными василисками. Исторический документ был скреплен подписями и печатями и спрятан в потайном кармане.
До обеда мы с Молом обсуждали создание новых торговых дорог, поставки руды из Акменса, а также я сразу выкупила всех человеческих подмастерьев. Раз мы союзники, негоже красть человеческий ресурс у вождя. Орк остался доволен и подписанным договором, и открывающимися перспективами.
Пообедав, мы с Фрэем вылетели вперед, оставив доставку новых переселенцев на виверна – посла. Прощаясь с нами, Мол пожал мне руку и похлопал по плечу. Мне бы радоваться его отношению к себе, как к воину, но от подобных тяжеловесных прощаний меня каждый раз прибивало к земле. Все-таки прав был орк: женщина я, женщина.
Снег совсем растаял. Обнажившиеся степи радовали глаза молодыми побегами травы и первых цветов. Холодный период закончился. Впереди тепло, пробуждение жизни и цвет. Виверн нес меня под облаками, и теплый ветер обдувал мое лицо. Запахи возрождения пьянили меня, согревая надеждой, что, вместе с моей родиной, восстанет из пепла и моя душа.
Ян… Теперь он виделся мне не как горный воин, отказавшийся от меня. А как любящий мужчина, давший мне выбор… Я обязательно встречусь с ним и поговорю… И если я права… то счастье возможно и для меня.
Сердце сладостно заныло от таких мыслей. Мечты дурманили голову… и резкий толчок стал для меня полной неожиданностью.
Вой и рев сверху, и я падаю вниз.
Фрэй выпустил меня из лап. Он там, наверху, трепыхается в когтях… дракона. Воет, пытается вырваться, но бесполезно. Дракон четырьмя лапами разделывается с ним, распоров и крылья, и все тело виверна. А я все лечу вниз и скоро разобьюсь о землю. Барахтаюсь в полете и пытаюсь перевернуться. Как же быстро я падаю… Зажмурившись, я тяну нити, и мое тело оплетает сеть водяных жгутов, тормозя падение.
Ударилась о землю внезапно, дыхание вылетело из тела, а все кости отдались жгучей болью. Изо рта хлынула кровь, и пошевелить даже пальцем не было сил.
Небо… Бескрайнее, синее, такое теплое… Не успела. Я не успела сказать Яну…
Красный дракон пикирует на меня и подбирает мое раскрошившееся тело, больно впиваясь в плоть когтями. Сознание не выдерживает вспышки боли и посылает меня в спасительное беспамятство…
Глава 7.
Изумрудные холмы, мерцающая гладь широкого озера и пьянящий запах теплого леса. Я сижу на берегу совсем маленькая и горько рыдаю. Мои ладошки и коленки сбиты в кровь, а сама я прячусь в зарослях высокого камыша. Тут мое убежище раскрывается, и рядом появляются все мои братья.
- Кэсси, малышка, ты почему здесь?
- И плачешь?
Я вытираю мокрое лицо рукой и смотрю на них.
- Я бегала и упала, а человеческие дети стали смеяться надо мной и обзывать.
- Вот дуреха, - улыбнулся один из братьев, - ты же даркира, вели выпороть их. Всех.
- А можно? Я ведь еще маленькая…
- Можно. Никто не смеет обижать даркир.
Братья протянули мне руки и повели обратно во дворец. Этим же вечером все человеческие дети были наказаны, половина не выжила после двадцати плетей. А я навсегда запомнила, что я – даркира. И еще братья всегда постоят за меня, они всегда будут рядом.
И вот сейчас мне казалось, что слышу их голоса. Нет. Голос был один. И принадлежал он Юро.
- А помягче нельзя было? – раздраженно спросил брат.
- Все равно регенерирует, - отозвался… Таяр?
- Да, но это займет время.
- Успокойся, все равно Стэрку нужно несколько дней, чтобы добраться сюда. Мне здесь при этом находиться не стоит. Сам-то справишься? – недоверчиво спросил дракон.
- А как же. Приструнить сестричку – невелика забота.
- Уговор помнишь? Потом отдашь ее мне. Буду ждать в первой сторожевой.
- Помню, она придет сама.
- Ты вроде брат, а знаешь ее плохо. Подготовь веревки, свяжешь и доставишь мне.
- Посмотрим.
- Смотри не смотри, Юро, а это твой последний шанс получить статус правящего.
- Знаю. Я все сделаю.
Голоса стихли, как и удаляющиеся шаги.
Голова пылала в агонии. Регенерация – то еще удовольствие. Кости хрустели и выравнивались, порванные мышцы болезненно стягивались. Горло нестерпимо горело от жажды.
- Воды… - прохрипела я.
И через минуту кто-то влил в меня горькую жидкость. Сознание помутилось, и я провалилась в спасительный сон.
Виверны. Тысячи вивернов надо мной хлопают крыльями. Я обещала им собственные земли, будущее для их рода. Да так и не успела что-то сделать.
- Мы хотим видеть свою даркиру!
Голос Вика? Негодует.
- Моя сестра при смерти, и посещения для нее опасны!
Брат тоже негодует, но больше ярится.
- Она наша даркира, мы должны быть рядом с ней! Хотя бы один из нас должен быть постоянно при ней!
- Я – ваш даркир, а моей сестре уже ничего не поможет! Стэрк выпотрошил ее! Всех горных посадили на цепи?
- Они в клетках, зачем им цепи? Горные сами согласились на плен, пока их даркир не приедет. Если бы они захотели уйти, то никакие цепи бы их не остановили.
- Я велел – заковать горных в цепи! Подчиняйтесь! Живо, иначе каждому по двадцать плетей! – заверещал голос Юро.
- Мы вам не подчиняемся, мы давали присягу даркире Кассандре!
- Я ее брат! Я – единственный наследник! Я – правящий! Вы видели ее записку? Она сама написала, что я здесь желанный гость! Оспаривать мои указания – то же самое, что оспаривать ее собственные!
- Только из-за этой записки тебя не порвали на куски, василиск, - прошипел Верн, - но повелевать нами ты не будешь! Пропусти к нашей даркире!
- Когда она придет в себя, я позову вас! Все вон! Ей нужен отдых, а вы тут орете!
- Если она умрет, то мы тебя первого на куски порвем, василиск. Запомни это! – прошипел Вик.
- Вон!
Оглушительный стук дверей и нервные шаги по комнате.
Я тяжело приоткрыла глаза и посмотрела на брата. Да. Это был Юро. Но не такой, как раньше. Нет больше даркирийского превосходства, лоска, роскоши. Нет. Сейчас это был дерганый василиск, нервный, испуганный, злой.
- Юро… - прохрипела я.
Брат дернулся, остановился и обернулся ко мне. Недовольно посмотрев на меня, он махнул рукой.
- Дай ей еще сонного отвара.
Человеческая девушка появилась передо мной с кружкой в руках.
Это была одна из моих прежних прислужниц… Та самая, с печатью Ашера на плече. Юро… это он ее принудил тогда к этой печати? А я… велела ей обойти всех своих братьев…
Прислужница сверкнула глазами и вылила в меня содержимое кружки.
В глазах сразу стало все расплываться.
- Прости…
Сказала ли я это вслух, или уже уплыла в мир грез, я не знала.
В голове все вертелось калейдоскопом разноцветных картинок.
Придя в себя, я тяжело вздохнула. Боль еще раздирала меня, но терпеть было можно. А сейчас мне было необходимо потерпеть и подумать.
Юро. Чего он добивается? Почему говорит о моей смерти? Таяр. Ему пообещал меня брат, и он – тот дракон, что напал на Фрэя. Стэрк… Они ждут Стэрка… Зачем?
