Они оказались разноцветными: коричневые, зеленые, синие, красные. Самые редкие расцветки: черная и золотая. Но ради шкур драконов никто не убивает, убить дракона в этом мире – получить неприятности, беды и несчастья на семь лет вперед, поверье такое. Раз в три года драконы сами сбрасывают старую кожу, её и собирают охотники за шкурами. А так как сбрасывают они кожу в малодоступных для людей местах, дело это нелегкое и опасное. Самая редкая драконья кожа – черная, и потому она очень дорогая. А золотой не бывает, потому что золотой цвет дракону придает блестящая чешуя, а кожа обычная желтая. Черные драконы – всегда мужского пола, а золотые – драконессы. Остальные могут быть как мужского, так и женского пола.
И я уж их рассмотрела, как следует. Очень красивые. Не похожи ни на китайских, ни на Змея-Горыныча. Даже не знаю, с какими животными сравнить. Головой похожи на динозавров, телом – на львов, длинным хвостом – на змею, а крылья – как у гигантской летучей мыши. Все тело покрыто блестящими чешуйками. Эгор говорил, что растут драконы всю жизнь, но, вырастая до размеров крупного быка, это без размаха крыльев, они куда-то улетают, а куда, никто не знает. Только иногда они снова появляются, и это настоящие исполины. Красивые и грозные существа.
Живут драконы обособленно, часто парами, но регулярно собираются в стаи, чтобы вместе полетать. Питаются мясом. Так как они существа магические, им хватает одной козы, или пары гусей, трех кроликов или нескольких рыбин один раз в месяц. Но они могут справиться и с более крупными животными, у драконов в этом мире конкурентов нет. А о драконьих кладах ходят легенды. Пещеры, полные золота и драгоценных камней. Правда, Эгор не знал никого, кто смог найти такой. А если кто-то и нашел, и сумел унести, то помалкивает об этом.
Мы остановились на ярмарку в большом селе у подножия горы. Так там драконы прямо над домами летали. Но их никто не боялся. Я спросила у одной девушки, которая пришла в нашу лавку купить рыбы, не опасаются ли они такого соседства. Та ответила:
– Что ты, драконы совершенно безобидные! Они никогда не нападают на людей, даже если очень голодны.
– А на домашних животных? – уточнила я.
– Они не нападают, если на животном висит хотя бы колокольчик, – ответила девушка. – Чувствуют руку человека.
Когда вечером зажглись люминесцентные шары, и я вышла на лед, мои танцы смотрели не только люди, но и драконы. Они зависали над площадью, мерно помахивая крыльями. Дядюшка Эгор говорил, что драконы очень любознательны. И, кажется, им понравилось, потому что на следующий день их прилетело еще больше. Тамира добродушно ворчала:
– Ишь, уставились, на халяву-то!
Драконы сопровождали нас всё время, пока мы шли вдоль гор. Дорога была извилистая, огибала отроги, заворачивала в долины, где находились сёла и деревни, в которых мы останавливались на ярмарки. Так что шли мы долго, и только месяца через два начали постепенно заворачивать к западу.
В наших кладовых почти не осталось рыбы, зато комнаты наполнились корзинами с кедровыми орехами, сушеными грибами, ягодами, порошками из целебных трав, шкурками белок, лис, соболей, купленных или поменянных на рыбу у местных. Тамира, да и подруги тоже, советовали мне купить пушнину, которую я смогу продать в Амира-Ване в два раза дороже. Я решила, что мне это не нужно. Вот если домой не смогу вернуться, в следующем рейсе – обязательно куплю. Хотя выгода сомнительная. Сколько денег уходит на питание, на корм для лошадей и домашних животных во время путешествия, на другие необходимые вещи, никто не считает. И что-то я не заметила, чтобы караванщики были богачами. Нет, питались мы хорошо, но из всего остального имели только самое необходимое. Не каждая семья в караване могла накопить на безбедную старость.
По дороге караван еще несколько раз останавливался в лесу, чтобы пополнить запас дров. Пока мужчины рубили дрова, женщины ходили за кедровыми шишками. Можно, конечно, купить, и все уже купили кедровых орехов, но кто откажется от лишней корзинки, к тому же бесплатной?
Мы собирали шишки-паданки, раскапывая снег точно так же, как при сборе клюквы. Я с ностальгической грустью вспоминала о встрече с Ником в лесу. С той ночи, когда я попросила его не появляться в моей комнате, он больше не приходил. Я послала ему пару писем с почтовым курьером, в которых написала о драконах и о горах. Только после того, как он ушел, сообразила, что не знаю, как зовут принца. Может, у него совсем другое имя, которого Ник мне не сказал. Написала адрес: «город Семь Холмов, королевский дворец, принцу». Почти как «на деревню дедушке». Так странно, писала я русскими буквами, а они тут же становились какими-то каракулями, которые я, между тем, прекрасно понимала. Вот что значит магический мир. Никаких языковых барьеров. Не знаю, дошли ли мои письма до Ника, и был ли он им рад, но я уже через неделю соскучилась по нашим ночным посиделкам.
Я уже мечтала, чтобы он нарушил нашу договоренность, и приходил, хотя бы раз в месяц. Но он не приходил. Может, всё-таки нашел местную девушку, женился и совсем забыл обо мне...
Но в основном скучать было некогда. Мы насобирали пару мешков кедровых шишек, и все свободное время лущили их, чтобы меньше занимали места, и сушили орешки. После того, как сестра Тео вышла замуж, Тамира и Арнис часто использовали ее комнату, как кладовку. А теперь её заняла я. Но всё равно, с моего согласия, всё свободное место в ней уже было забито корзинами и тюками с товаром, который мы продадим в Амира-Ване. Тюки и корзины лежали и стояли на полу, на комоде, и даже висели на крючках на стенах. А я-то думала, зачем их здесь так много, но стеснялась спросить.
Так как караван шел на север, следуя за зимой, она и не думала уступать место весне, хотя по моим примерным подсчетам уже должен наступить июнь. Снегопады случались часто, снег был глубоким, так что у волшебника было много работы по расчистке дороги.
Хотя весна точно не за горами. Солнце стало светить ярче, снег за день начал подтаивать, и к вечеру покрываться льдистой корочкой, которая сильно мешала вечерним купаниям. С тех пор, как однажды порезалась об острый край наста, я стала мыться дома в тазике. Как же это неудобно, когда комната наполовину превратилась в склад! Надо всё время следить, чтобы вода не попала на корзины и тюки. У других были те же проблемы. Теперь я поняла, почему Тео не любит весну и лето. Из-за того, что и его комната превратилась в кладовку.
Драконы всё еще летали над нами, но мы медленно, но верно уходили от гор.
Однажды мы с Тео стояли на крыше фургона и смотрели на закат над лесом. Караван шел, пока не наступит ночь. Солнце скрылось, быстро стемнело.
– Хей-хо! – услышали мы условный сигнал прекратить движение, и наш фургон остановился. Но мы еще некоторое время стояли на крыше, наблюдая, как в небе загораются звезды.
Вдруг над нами в темном небе промелькнули еще более темные тени. Они были большими. Это могли быть только драконы. И они быстро летели в сторону равнины.
– Ты же говорил, что драконы на равнины не летают, – сказала я Тео.
– Почти не летают, – поправил он. – Но если уж летят, то должна быть серьезная причина.
– Какая?
– В последний раз я такое видел перед землетрясением, лет пять назад. Драконы чувствуют его заранее, минимум за день, и улетают подальше от этого места, – ответил Тео и пояснил, хотя я не просила: – Землетрясение – это очень страшно. Земля уходит из-под ног, дома рушатся, и даже фургон может завалиться набок, а то и в трещину угодить.
– Там же остались люди! Много деревень и сел! Что будет с ними? Надо ехать обратно, предупредить их! Или верховых послать! – воскликнула я.
– Не беспокойся, Элена, драконы их уже предупредили, – ответил Тео. – Люди давно здесь живут, знают, что к чему, и примут меры. И нам тоже надо принять. Иди в конец каравана, и скажи всем, кто не видел, что драконы пролетели. А я побегу в начало. Когда всех предупредим, караван пойдет очень быстро. Надо как можно дальше уйти от гор, поэтому на ночь останавливаться не будем.
И он спрыгнул с крыши прямо на дорогу, а я так рисковать не стала, и спустилась по лесенке. Арниса в кабинке уже не было, и вряд ли он видел пролетевших драконов. Я сначала забежала в наш фургон, сказала про драконов и побежала дальше.
Мы оповестили всех, и снова прозвучал сигнал к движению. Тео сел в кабинку править лошадьми, а я опять поднялась на крышу, с тревогой глядя назад, на горы, с минуту на минуту ожидая подземного толчка, но всё было тихо. И это понятно, землетрясение начнется только завтра. Но я всё равно стояла на крыше и смотрела на горы, еще более темные на фоне темного неба.
Замерзнув, всё-таки ушла и легла спать. Но спала плохо, всё время просыпалась, и в шесть утра снова была на крыше. Едва взошло солнце над горами, я увидела еще одну стаю драконов, летевшую на запад. Они пролетели низко, над самым караваном, и я разглядела у нескольких в передних лапах округлые белые предметы. Драконы прижимали их к груди, словно нечто очень им дорогое.
Да это же яйца, догадалась я. Эгор рассказывал, что драконы откладывают одно яйцо один раз в сто лет, и высиживают его целый год. Обычно юные дракончики вылупляются летом. Если драконессе надо отлучиться из пещеры, где находится яйцо, она огнем нагревает камни вокруг, чтобы оно не остыло до её возвращения. А если не успеет, то из того яйца уже никогда не вылупится маленький дракончик. Или если нагреет камни слишком сильно, он погибнет от жары. Охотники за драконьими кожами иногда находили остывшие брошенные яйца. Наверное, поэтому драконов рождается очень мало. Но так как живут они долго, на их численности это не сказывается.
Вдруг одна драконесса выронила яйцо, и оно упало в снег в лесу. Мне было уже известно, что драконы не могут приземляться в лесу, из-за огромного размаха крыльев, им потом оттуда просто не взлететь.
Драконесса дико закричала, кружась над самыми верхушками елей, едва не задевая их крыльями. Я думала, драконы вообще никаких звуков не издают, потому что общаются телепатически. Но этот крик был не похож ни на какие звуки, слышанные мной раньше. Единственное, что в нем было знакомо – это боль ужасной потери. Не знаю, что меня заставило, может, этот крик, может, сочувствие к драконессе, потерявшей своего ребенка, но я спрыгнула с фургона прямо в снег на обочине, и бросилась в лес. Я заметила, куда упало яйцо, и устремилась туда, проваливаясь в сугробы чуть не по пояс. Не думала о том, что если сделаю драконессе что-то хорошее, то смогу с ней подружиться. Просто очень хотелось помочь.
Яйцо оказалось дальше, чем я рассчитывала, но я нашла его, еще было теплое. Шершавое на ощупь, как плод киви, только белое, и размером с большой кокос. Я завернула его в свою шаль, сунула за пазуху, и по сугробам полезла обратно к дороге. Пока добралась, караван уже далеко ушел. Наверняка никто не видел, как я спрыгнула с фургона, иначе подождали бы.
И драконы улетели. Их уже нигде не было видно. Неужели бросили своего детеныша?
И что мне теперь делать с яйцом?
Но не оставлять же его на дороге. Я поспешила за караваном.
Догнать караван, идущий полным ходом, пешком невозможно. Я и не пыталась. Просто шла по дороге, чтобы не замерзнуть.
Как я и надеялась, в караване хватились меня, и догадались отправить Ариану назад.
– Элена, что случилось? Почему ты отстала? Упала с фургона? А что это у тебя? – спросила охранница, не давая мне вставить ни слова.
Я молча показала ей верхушку драконьего яйца.
– Яйцо?! – удивилась подруга.
– Да, одна драконесса уронила. Я хотела ей помочь, и бросилась искать яйцо, хотела вернуть. Но пока искала, все драконы улетели. Как мне теперь найти его маму?
– Никак, – сказала Ариана. – Драконесса сюда больше не вернется, потому что думает, что яйцо разбилось или замерзло.
– А что же теперь делать? – растерялась я.
– Радоваться, ты теперь богачка, – ответила Ариана. – Если, конечно, сумеешь живым дракончика сохранить. В большом городе какому-нибудь волшебнику продашь, и сразу сможешь собственный фургон купить. А, впрочем, и мертвое яйцо дракона больших денег стоит.
– Зачем волшебнику мертвое яйцо? – спросила я.
– Он из него магические зелья сделает. Давай, запрыгивай сюда, – Ариана протянула мне руку.
Она посадила меня позади себя на лошадь, и мы быстро догнали караван. Весь день ко мне приходили любопытные, чтобы посмотреть на драконье яйцо, и восторгались, как мне повезло его найти.
Вообще-то я даже не знала, жив внутри скорлупы детеныш, или нет, но постаралась устроить ему теплое гнездышко рядом с печной трубой. Эгор сказал, что, скорее всего, дракончик жив. Мы всем караваном договорились, что никому не должны рассказывать о яйце, чтобы его не попытались украсть. Я даже Нику не стала о нем писать, неизвестно ведь, читают курьеры чужие письма или нет.
Кстати, Тео заметил, что я ходила на почтовую станцию в последнем городе, где мы останавливались на ярмарку. Спросил, зачем. Снова соврала, что просто так, хотела узнать, какие услуги они предоставляют.
– Хочешь уехать из каравана? – спросил Тео. – Потому и не торопишься выходить замуж за кого-нибудь из наших?
– Нет, нет! – с жаром возразила я, и, наконец, призналась: – Мне очень нравится жить в караване, я не хочу никуда уезжать! Но, понимаешь... я полюбила одного человека, и он не из наших. Меня-то вы приняли, потому что сочли хорошим знаком, но не факт, что примете его. Да и места в нашем фургоне больше нет.
– В этом ты права, – согласился Тео. Помолчал и добавил: – Так теперь же у тебя есть яйцо дракона. Когда ты его продашь, сможешь купить собственный фургон, и сможешь позвать в него кого захочешь. Тогда твой выбор никто не станет оспаривать или осуждать.
– Может быть, – неопределенно ответила я. Было бы здорово обзавестись собственным фургоном, и пригласить Ника путешествовать со мной.
Но дело в том, что я совсем не хотела продавать яйцо. Всё еще надеялась, что каким-то образом найду маму детеныша. Да и самой очень хотелось посмотреть на новорожденного дракончика. Только вот что с ним потом делать? Не получится ли, как с Наташкиным поросенком?
Моя подруга, поддавшись модным веяниям, очень хотела иметь декоративного поросенка. И лет пять назад уговорила-таки родителей подарить ей его. Сначала было прикольно, когда по комнатам бегало, цокало копытцами и похрюкивало маленькое пестренькое толстенькое животное с розовым бантиком на шее. Но потом это чудо вымахало до размеров кабана, хотя в магазине обещали, что оно вырастет не больше кошки. И что легко привыкнет к лотку и очень чистоплотное. Обманули. Наташкин Пятачок, а через год – огромный Пятачище, все делал, как настоящая свинья. Но от любимого питомца не избавились, просто сослали на дачу, выстроив для него хлев. Там за ним ухаживал постоянно живший в доме сторож. А Наташа приезжала по выходным, и то не каждый раз. И, видимо, Пятак заскучал, не выдержал одиночества, заболел и умер. По-моему, Наташка не очень-то и переживала.
А я уже волновалась, как там, в яйце, чувствует себя мой дракончик. Я не знала, как ухаживать за ним, чем кормить и где держать.
И я уж их рассмотрела, как следует. Очень красивые. Не похожи ни на китайских, ни на Змея-Горыныча. Даже не знаю, с какими животными сравнить. Головой похожи на динозавров, телом – на львов, длинным хвостом – на змею, а крылья – как у гигантской летучей мыши. Все тело покрыто блестящими чешуйками. Эгор говорил, что растут драконы всю жизнь, но, вырастая до размеров крупного быка, это без размаха крыльев, они куда-то улетают, а куда, никто не знает. Только иногда они снова появляются, и это настоящие исполины. Красивые и грозные существа.
Живут драконы обособленно, часто парами, но регулярно собираются в стаи, чтобы вместе полетать. Питаются мясом. Так как они существа магические, им хватает одной козы, или пары гусей, трех кроликов или нескольких рыбин один раз в месяц. Но они могут справиться и с более крупными животными, у драконов в этом мире конкурентов нет. А о драконьих кладах ходят легенды. Пещеры, полные золота и драгоценных камней. Правда, Эгор не знал никого, кто смог найти такой. А если кто-то и нашел, и сумел унести, то помалкивает об этом.
Мы остановились на ярмарку в большом селе у подножия горы. Так там драконы прямо над домами летали. Но их никто не боялся. Я спросила у одной девушки, которая пришла в нашу лавку купить рыбы, не опасаются ли они такого соседства. Та ответила:
– Что ты, драконы совершенно безобидные! Они никогда не нападают на людей, даже если очень голодны.
– А на домашних животных? – уточнила я.
– Они не нападают, если на животном висит хотя бы колокольчик, – ответила девушка. – Чувствуют руку человека.
Когда вечером зажглись люминесцентные шары, и я вышла на лед, мои танцы смотрели не только люди, но и драконы. Они зависали над площадью, мерно помахивая крыльями. Дядюшка Эгор говорил, что драконы очень любознательны. И, кажется, им понравилось, потому что на следующий день их прилетело еще больше. Тамира добродушно ворчала:
– Ишь, уставились, на халяву-то!
Прода от 09.12.2018, 20:40
Драконы сопровождали нас всё время, пока мы шли вдоль гор. Дорога была извилистая, огибала отроги, заворачивала в долины, где находились сёла и деревни, в которых мы останавливались на ярмарки. Так что шли мы долго, и только месяца через два начали постепенно заворачивать к западу.
В наших кладовых почти не осталось рыбы, зато комнаты наполнились корзинами с кедровыми орехами, сушеными грибами, ягодами, порошками из целебных трав, шкурками белок, лис, соболей, купленных или поменянных на рыбу у местных. Тамира, да и подруги тоже, советовали мне купить пушнину, которую я смогу продать в Амира-Ване в два раза дороже. Я решила, что мне это не нужно. Вот если домой не смогу вернуться, в следующем рейсе – обязательно куплю. Хотя выгода сомнительная. Сколько денег уходит на питание, на корм для лошадей и домашних животных во время путешествия, на другие необходимые вещи, никто не считает. И что-то я не заметила, чтобы караванщики были богачами. Нет, питались мы хорошо, но из всего остального имели только самое необходимое. Не каждая семья в караване могла накопить на безбедную старость.
По дороге караван еще несколько раз останавливался в лесу, чтобы пополнить запас дров. Пока мужчины рубили дрова, женщины ходили за кедровыми шишками. Можно, конечно, купить, и все уже купили кедровых орехов, но кто откажется от лишней корзинки, к тому же бесплатной?
Мы собирали шишки-паданки, раскапывая снег точно так же, как при сборе клюквы. Я с ностальгической грустью вспоминала о встрече с Ником в лесу. С той ночи, когда я попросила его не появляться в моей комнате, он больше не приходил. Я послала ему пару писем с почтовым курьером, в которых написала о драконах и о горах. Только после того, как он ушел, сообразила, что не знаю, как зовут принца. Может, у него совсем другое имя, которого Ник мне не сказал. Написала адрес: «город Семь Холмов, королевский дворец, принцу». Почти как «на деревню дедушке». Так странно, писала я русскими буквами, а они тут же становились какими-то каракулями, которые я, между тем, прекрасно понимала. Вот что значит магический мир. Никаких языковых барьеров. Не знаю, дошли ли мои письма до Ника, и был ли он им рад, но я уже через неделю соскучилась по нашим ночным посиделкам.
Я уже мечтала, чтобы он нарушил нашу договоренность, и приходил, хотя бы раз в месяц. Но он не приходил. Может, всё-таки нашел местную девушку, женился и совсем забыл обо мне...
Но в основном скучать было некогда. Мы насобирали пару мешков кедровых шишек, и все свободное время лущили их, чтобы меньше занимали места, и сушили орешки. После того, как сестра Тео вышла замуж, Тамира и Арнис часто использовали ее комнату, как кладовку. А теперь её заняла я. Но всё равно, с моего согласия, всё свободное место в ней уже было забито корзинами и тюками с товаром, который мы продадим в Амира-Ване. Тюки и корзины лежали и стояли на полу, на комоде, и даже висели на крючках на стенах. А я-то думала, зачем их здесь так много, но стеснялась спросить.
Так как караван шел на север, следуя за зимой, она и не думала уступать место весне, хотя по моим примерным подсчетам уже должен наступить июнь. Снегопады случались часто, снег был глубоким, так что у волшебника было много работы по расчистке дороги.
Хотя весна точно не за горами. Солнце стало светить ярче, снег за день начал подтаивать, и к вечеру покрываться льдистой корочкой, которая сильно мешала вечерним купаниям. С тех пор, как однажды порезалась об острый край наста, я стала мыться дома в тазике. Как же это неудобно, когда комната наполовину превратилась в склад! Надо всё время следить, чтобы вода не попала на корзины и тюки. У других были те же проблемы. Теперь я поняла, почему Тео не любит весну и лето. Из-за того, что и его комната превратилась в кладовку.
Драконы всё еще летали над нами, но мы медленно, но верно уходили от гор.
Однажды мы с Тео стояли на крыше фургона и смотрели на закат над лесом. Караван шел, пока не наступит ночь. Солнце скрылось, быстро стемнело.
– Хей-хо! – услышали мы условный сигнал прекратить движение, и наш фургон остановился. Но мы еще некоторое время стояли на крыше, наблюдая, как в небе загораются звезды.
Вдруг над нами в темном небе промелькнули еще более темные тени. Они были большими. Это могли быть только драконы. И они быстро летели в сторону равнины.
– Ты же говорил, что драконы на равнины не летают, – сказала я Тео.
– Почти не летают, – поправил он. – Но если уж летят, то должна быть серьезная причина.
– Какая?
– В последний раз я такое видел перед землетрясением, лет пять назад. Драконы чувствуют его заранее, минимум за день, и улетают подальше от этого места, – ответил Тео и пояснил, хотя я не просила: – Землетрясение – это очень страшно. Земля уходит из-под ног, дома рушатся, и даже фургон может завалиться набок, а то и в трещину угодить.
– Там же остались люди! Много деревень и сел! Что будет с ними? Надо ехать обратно, предупредить их! Или верховых послать! – воскликнула я.
– Не беспокойся, Элена, драконы их уже предупредили, – ответил Тео. – Люди давно здесь живут, знают, что к чему, и примут меры. И нам тоже надо принять. Иди в конец каравана, и скажи всем, кто не видел, что драконы пролетели. А я побегу в начало. Когда всех предупредим, караван пойдет очень быстро. Надо как можно дальше уйти от гор, поэтому на ночь останавливаться не будем.
И он спрыгнул с крыши прямо на дорогу, а я так рисковать не стала, и спустилась по лесенке. Арниса в кабинке уже не было, и вряд ли он видел пролетевших драконов. Я сначала забежала в наш фургон, сказала про драконов и побежала дальше.
Мы оповестили всех, и снова прозвучал сигнал к движению. Тео сел в кабинку править лошадьми, а я опять поднялась на крышу, с тревогой глядя назад, на горы, с минуту на минуту ожидая подземного толчка, но всё было тихо. И это понятно, землетрясение начнется только завтра. Но я всё равно стояла на крыше и смотрела на горы, еще более темные на фоне темного неба.
Замерзнув, всё-таки ушла и легла спать. Но спала плохо, всё время просыпалась, и в шесть утра снова была на крыше. Едва взошло солнце над горами, я увидела еще одну стаю драконов, летевшую на запад. Они пролетели низко, над самым караваном, и я разглядела у нескольких в передних лапах округлые белые предметы. Драконы прижимали их к груди, словно нечто очень им дорогое.
Да это же яйца, догадалась я. Эгор рассказывал, что драконы откладывают одно яйцо один раз в сто лет, и высиживают его целый год. Обычно юные дракончики вылупляются летом. Если драконессе надо отлучиться из пещеры, где находится яйцо, она огнем нагревает камни вокруг, чтобы оно не остыло до её возвращения. А если не успеет, то из того яйца уже никогда не вылупится маленький дракончик. Или если нагреет камни слишком сильно, он погибнет от жары. Охотники за драконьими кожами иногда находили остывшие брошенные яйца. Наверное, поэтому драконов рождается очень мало. Но так как живут они долго, на их численности это не сказывается.
Вдруг одна драконесса выронила яйцо, и оно упало в снег в лесу. Мне было уже известно, что драконы не могут приземляться в лесу, из-за огромного размаха крыльев, им потом оттуда просто не взлететь.
Драконесса дико закричала, кружась над самыми верхушками елей, едва не задевая их крыльями. Я думала, драконы вообще никаких звуков не издают, потому что общаются телепатически. Но этот крик был не похож ни на какие звуки, слышанные мной раньше. Единственное, что в нем было знакомо – это боль ужасной потери. Не знаю, что меня заставило, может, этот крик, может, сочувствие к драконессе, потерявшей своего ребенка, но я спрыгнула с фургона прямо в снег на обочине, и бросилась в лес. Я заметила, куда упало яйцо, и устремилась туда, проваливаясь в сугробы чуть не по пояс. Не думала о том, что если сделаю драконессе что-то хорошее, то смогу с ней подружиться. Просто очень хотелось помочь.
Яйцо оказалось дальше, чем я рассчитывала, но я нашла его, еще было теплое. Шершавое на ощупь, как плод киви, только белое, и размером с большой кокос. Я завернула его в свою шаль, сунула за пазуху, и по сугробам полезла обратно к дороге. Пока добралась, караван уже далеко ушел. Наверняка никто не видел, как я спрыгнула с фургона, иначе подождали бы.
И драконы улетели. Их уже нигде не было видно. Неужели бросили своего детеныша?
И что мне теперь делать с яйцом?
Но не оставлять же его на дороге. Я поспешила за караваном.
Догнать караван, идущий полным ходом, пешком невозможно. Я и не пыталась. Просто шла по дороге, чтобы не замерзнуть.
Как я и надеялась, в караване хватились меня, и догадались отправить Ариану назад.
– Элена, что случилось? Почему ты отстала? Упала с фургона? А что это у тебя? – спросила охранница, не давая мне вставить ни слова.
Я молча показала ей верхушку драконьего яйца.
– Яйцо?! – удивилась подруга.
– Да, одна драконесса уронила. Я хотела ей помочь, и бросилась искать яйцо, хотела вернуть. Но пока искала, все драконы улетели. Как мне теперь найти его маму?
– Никак, – сказала Ариана. – Драконесса сюда больше не вернется, потому что думает, что яйцо разбилось или замерзло.
– А что же теперь делать? – растерялась я.
– Радоваться, ты теперь богачка, – ответила Ариана. – Если, конечно, сумеешь живым дракончика сохранить. В большом городе какому-нибудь волшебнику продашь, и сразу сможешь собственный фургон купить. А, впрочем, и мертвое яйцо дракона больших денег стоит.
– Зачем волшебнику мертвое яйцо? – спросила я.
– Он из него магические зелья сделает. Давай, запрыгивай сюда, – Ариана протянула мне руку.
Она посадила меня позади себя на лошадь, и мы быстро догнали караван. Весь день ко мне приходили любопытные, чтобы посмотреть на драконье яйцо, и восторгались, как мне повезло его найти.
Прода от 16.12.2018, 20:04
Вообще-то я даже не знала, жив внутри скорлупы детеныш, или нет, но постаралась устроить ему теплое гнездышко рядом с печной трубой. Эгор сказал, что, скорее всего, дракончик жив. Мы всем караваном договорились, что никому не должны рассказывать о яйце, чтобы его не попытались украсть. Я даже Нику не стала о нем писать, неизвестно ведь, читают курьеры чужие письма или нет.
Кстати, Тео заметил, что я ходила на почтовую станцию в последнем городе, где мы останавливались на ярмарку. Спросил, зачем. Снова соврала, что просто так, хотела узнать, какие услуги они предоставляют.
– Хочешь уехать из каравана? – спросил Тео. – Потому и не торопишься выходить замуж за кого-нибудь из наших?
– Нет, нет! – с жаром возразила я, и, наконец, призналась: – Мне очень нравится жить в караване, я не хочу никуда уезжать! Но, понимаешь... я полюбила одного человека, и он не из наших. Меня-то вы приняли, потому что сочли хорошим знаком, но не факт, что примете его. Да и места в нашем фургоне больше нет.
– В этом ты права, – согласился Тео. Помолчал и добавил: – Так теперь же у тебя есть яйцо дракона. Когда ты его продашь, сможешь купить собственный фургон, и сможешь позвать в него кого захочешь. Тогда твой выбор никто не станет оспаривать или осуждать.
– Может быть, – неопределенно ответила я. Было бы здорово обзавестись собственным фургоном, и пригласить Ника путешествовать со мной.
Но дело в том, что я совсем не хотела продавать яйцо. Всё еще надеялась, что каким-то образом найду маму детеныша. Да и самой очень хотелось посмотреть на новорожденного дракончика. Только вот что с ним потом делать? Не получится ли, как с Наташкиным поросенком?
Моя подруга, поддавшись модным веяниям, очень хотела иметь декоративного поросенка. И лет пять назад уговорила-таки родителей подарить ей его. Сначала было прикольно, когда по комнатам бегало, цокало копытцами и похрюкивало маленькое пестренькое толстенькое животное с розовым бантиком на шее. Но потом это чудо вымахало до размеров кабана, хотя в магазине обещали, что оно вырастет не больше кошки. И что легко привыкнет к лотку и очень чистоплотное. Обманули. Наташкин Пятачок, а через год – огромный Пятачище, все делал, как настоящая свинья. Но от любимого питомца не избавились, просто сослали на дачу, выстроив для него хлев. Там за ним ухаживал постоянно живший в доме сторож. А Наташа приезжала по выходным, и то не каждый раз. И, видимо, Пятак заскучал, не выдержал одиночества, заболел и умер. По-моему, Наташка не очень-то и переживала.
А я уже волновалась, как там, в яйце, чувствует себя мой дракончик. Я не знала, как ухаживать за ним, чем кормить и где держать.
