Пришлось мне засунуть свое любопытство куда подальше. И о том, кто были мои родители, я тоже не узнала. Они в этом селе никогда не жили, и госпожа Светлина с господином Андрисом никому и никогда о них не рассказывали. Просто однажды они ездили куда-то, и из поездки привезли маленькую девочку, то есть меня.
Лето было жарким, я думала, сварюсь в этом многослойном средневековом наряде, но, как ни странно, чувствовала себя в нем вполне комфортно, может, потому, что все ткани были из натурального льна. Корсет тоже был льняной, из нескольких слоев часто прошитой ткани, поэтому он хорошо держал форму, и в нем было не жарко. В панталонах тоже было удобно. Не удобно лишь то, что каждый раз в туалете надо развязывать тесемки по бокам, а потом снова завязывать. Еще я с содроганием ждала месячных. Здесь не существует ни одноразовых прокладок, ни тампонов. Ладно, можно и чистую тряпочку какую-никакую подложить, но как она без трусов держаться будет?
Это был единственный вопрос, который я не могла задать Роде, да и не была уверена, что он сможет на него ответить. Но вскоре вопрос разрешился: у Лолы начались месячные, и она приказала мне достать из комода ее месячный пояс и прокладки. Пояс завязывался на талии, а прокладка, сшитая из нескольких слоев мягкой ткани, крепилась к нему на пуговицы. Потом я обнаружила такой же пояс и прокладки и у себя в комоде. Не слишком удобно, но приемлемо.
Часто по вечерам я с сельскими девушками, половина которых была мне знакома, имена только у некоторых были другие, убегала на речку купаться. Хотя госпожа Светлина ругалась, я почти перестала обращать на это внимание. Однажды, когда она снова хотела меня ударить, я перехватила ее руку, и сказала:
– Я уйду из дома навсегда, если вы еще раз так сделаете. Тогда на одних свечах разоритесь.
Это же мой сон, нечего с ней церемониться.
– Ну куда, куда ты пойдешь? – насмешливо спросила госпожа Светлина, но я твердо произнесла:
– Найду куда.
Странно, но после этого она притихла, и, кажется, даже ворчать на меня стала реже. Зато Лола начала таскаться за мной, как приклеенная, даже когда я на речку ходила белье полоскать. И купаться с нами стала ходить. Все подруги удивлялись, никогда раньше не ходила, а тут вдруг зачастила. Ни одного вечера не пропускала, разве что если мне удавалось улизнуть незамеченной, но такое случалось редко.
Не иначе, тут крылась какая-то тайна... А может, просто госпожа Светлина опасалась, что я убегу, а она не хотела лишиться источника освещения всего дома. Раньше, в реальности, я была скромной и послушной, боялась слово поперек сказать тете Свете. Но если я сплю и вижу всё во сне, что она сможет мне сделать? Поэтому я очень быстро выторговала себе свободное время, каждый день после ужина до самого утра. Пусть раздеваться перед сном Лоле помогает кто-нибудь другой, или пусть сама учится, хоть и родня королеве, но ведь не принцесса же.
Обычно после ужина мы ходили на речку.
Купались мы с правой стороны около омута, где речка расширялась и была не слишком мелкой, а дно песчаное. А место с левой стороны облюбовали парни. Женский и мужской пляж на берегу разделяли густые ивовые кусты. Девушки плескались ближе к берегу, а над омутом плавать боялись, потому что не очень хорошо умели. Не боялись только парни, я и Лола. Родя мне рассказывал, что раньше она вместе с родителями раз в неделю ездила купаться на большую реку Вятошь, на специальную купальню для богатых, там её и научили хорошо плавать. А меня туда они с собой никогда не брали, поэтому все были удивлены, что я так хорошо плаваю, а в прошлом году еще не умела. Пришлось соврать, что сама не знаю, как научилась.
Парни купались в нижних штанах, похожих на кальсоны, которые завязывались тесемками на талии и на щиколотках. А мы купались в нижних сорочках, всё остальное снимали. Потом, когда из воды выходили, отжимали сорочки на себе, как могли, немного подсушивали на ветру, и тогда уже надевали панталоны, корсеты и платья.
У всех девушек, и у меня тоже, были простые сорочки из тонкого белого льна, очень простого покроя: вырез для головы, два выреза для рук и два шва по бокам. А у Лолы была батистовая, такая тонкая, что почти прозрачная, на тонких кружевных бретельках. Однажды Лола плавала над омутом, зацепилась сорочкой за корягу, рванулась, чтобы освободиться, и бретельки порвались. Сорочка соскользнула, и Лола осталась голой. А здесь порядки строгие: показаться обнаженной в присутствии парней, даже если это получилось случайно – ужасный позор! Уже завтра твои прелести будут обсуждать даже те, кто их и не видел. А от непристойных предложений отбоя не будет, хоть на улицу не выходи, или беги из села куда подальше.
Лола спряталась у берега в осоке, позвала меня и сказала о своей беде. Ах, какое было искушение оставить её в этом неприятном положении! Если бы со мной такое случилось, она так и поступила бы. А если я оставлю её, она потом мамочке нажалуется, и её папа меня за это по головке тоже не погладит. Да и меня совесть замучает. Поэтому я поплыла искать и отцеплять от коряги сорочку Лолы. Даже порванные бретельки связала и помогла ей надеть сорочку. Я удивилась, когда она сказала мне спасибо, и добавила:
– Проси чего хочешь. Хочешь, одно из своих шелковых платьев тебе отдам? У меня есть, которые я уже не ношу. Или вот эту же сорочку. Бретельки поменяешь, и она будет как новая.
– Нет, ты мне лучше скажи, кем тебе приходится наша королева, – попросила я.
Лола ответила:
– Мне мама не велела говорить.
– Да ты просто не знаешь, или это неправда, – спровоцировала я её.
– А вот и знаю! Это правда! – повелась на провокацию Лола. – Только маме не говори, что я тебе сказала.
– Обещаю, что не скажу, – кивнула я.
– Ладно, – решилась Лола. – Сестра маминого отца была замужем за двоюродным братом отца нашего бывшего короля, мужа нашей королевы.
– Так это же не кровное родство, – усмехнулась я.
– Да какая разница, – махнула рукой Лола. – Ты первая, кто обратил на это внимание. Ты моей маме, между прочим, тоже не кровная родственница, и что?..
Тогда я спросила у Лолы, кто были мои родители, но она о них ничего не знала, сказала только, что они жили в Вятоши, и моя мать, кажется, приходилась троюродной сестрой отцу Лолы, господину Андрису.
– Мама и папа иногда ездили к ним в гости, но я еще маленькая была, и меня они с собой не брали. И о тебе ничего не рассказывали, я вообще не знала, что ты существуешь, пока они тебя сюда не привезли.
Я сдержала слово, и не рассказала госпоже Светлине, что её дочь проговорилась насчет их родства с королевой. Жаль, о своих родителях я так ничего и не узнала.
В общем, за две недели я втянулась в жизнь средневекового села, и даже угольный утюг перестал казаться тяжелым. Я всё чаще начала замечать, что забываю, что всё это мне снится, настолько реальным был сон. Я даже не представляла, что сны могут быть такими подробными, детальными и последовательными.
Я думала, что это сон про средневековье, но мир в моем сне был только с виду похож на средневековый – одеждой и отсутствием высоких технологий. На самом деле он был магический, хотя мы в своем селе практически никакой магии не видели, кроме магических светящихся шаров, разумеется. В нашем селе даже ни одного волшебника не было. Вместо религии в этом мире была магия, и все думали, что и землю, и воду, и всё остальное создали Великие маги древности, которые могли воздвигать и разрушать горы, создавать живых существ, и вообще всё, что угодно. Сейчас, по легендам, маги сильно измельчали, горы двигать уже не могли, создавать живых существ тоже, а высшим магическим пилотажем считалось превращение человека в какое-нибудь животное, и обратно. Не иллюзия, которую мог создать почти любой волшебник, а настоящее превращение, и делать его могли единицы.
Сначала я скучала по отсутствию телевизора, телефона, компьютера и других благ цивилизации, но потом мне даже понравилось. За компьютером ведь как: сядешь на пять минут, и не заметишь, как час пролетит. Так что сутки мне стали казаться гораздо длиннее, но скучать было недосуг. Не знаю, как зимой, а летом развлечений было предостаточно. Купания, танцы на сельской площади, ярмарки с каруселями, играми, театральными спектаклями и цирковыми представлениями. А надоест, просто проснусь, и всё.
Но мне пока просыпаться не хотелось. Интересно же в волшебном мире пожить, пусть и во сне.
Кстати, о ярмарках. Родя рассказывал, что примерно раз в четыре-шесть недель в село приходил торговый караван. Летом чаще, зимой реже. Он стоял в селе дня три-четыре, а вместе с ним приходили театры, аттракционы, цирки и зверинцы, и начиналась ярмарка, где можно было развлечься, купить разные иноземные товары, и продать свои, которые где-нибудь далеко отсюда будут иноземными. Привозили торговцы и магические товары, такие, как светящиеся шары, прозрачные кубики, в которых можно было увидеть дальние страны, или своих родственников, которые сейчас далеко. Талисманы, которые невозможно потерять, живые неувядающие цветы, шкатулки, которые мог открыть только их владелец.
Торговый караван обычно состоял из десяти – пятнадцати фургонов, которые тянули по паре мощных лошадей-тяжеловозов, приземистых, с толстыми короткими ногами, покрытыми длинной шерстью. Еще пять или шесть фургонов занимали артисты и аттракционы. А охранники каравана с арбалетами и мечами гарцевали на стройных тонконогих скакунах. Среди охранников, кстати, были и девушки. Они смотрели свысока на нас, простых селянок, с высоты своих скакунов.
Торговые караваны останавливались только в достаточно больших селах. Орловское таковым являлось. Не знаю, как об их прибытии узнавали жители соседних небольших деревень, но они все сходились на ярмарку, и народу в селе становилось раза в два больше.
Торговцы ставили свои фургоны вдоль главной улицы, а лошадей уводили на луг за село, стреноживали, и там они паслись всё время, пока шла ярмарка. А зимой, рассказывал мне Родя, им на тот же луг привозили целую копну сена.
Театры, зверинцы и разные аттракционы располагались на сельской площади. А я-то удивлялась, зачем она такая большая.
С караванами ходили бродячие волшебники. Они защищали лошадей и повозки с товаром от непогоды и грабителей, ну, и подрабатывали, оказывая платные магические услуги на ярмарках.
Караваны приходили всегда разные, они двигались по только им известным маршрутам и расписаниям, и тот караван, который скоро должен прийти в Орловское, в следующий раз появится здесь только через несколько лет.
Прошло две недели, как я жила в своем сне, когда один из торговых караванов остановился в нашем селе.
Они приехали поздно вечером, но весь народ высыпал на улицу приветствовать их. Им помогли выпрягать лошадей и уводить на луг, ставить шатер для театра, карусели и качели. У всех было радостное приподнятое настроение, ведь завтра с раннего утра начнется ярмарка!
Первый день ярмарки был особенно праздничным, и считался выходным для всех. Никто не пошел работать в поле, а домашние дела все постарались сделать побыстрее. Я пошла на ярмарку вместе с Родей, но скоро его позвала госпожа Светлина и приказала грузить какие-то мешки и бочонки в один из фургонов. Выходной для всех, кроме нас, подневольных.
– Погуляй пока одна. Не бойся, не потеряешься, я потом тебя найду, – сказал мне Родя.
– А я и не боюсь, – ответила я и пошла вдоль торгового каравана по улице к площади.
Я была в восхищении. Каждый фургон в караване был произведением искусства, и удобным домом на колесах. Торговцы жили в них целыми семьями.
Размерами фургоны были два – два с половиной метра в ширину и от трех до четырех метров в длину, до трех с половиной метров в высоту, каждый в два невысоких этажа. Фургоны были обиты кожей или тонкими досками, раскрашены диковинными узорами, с печной трубой на плоской крыше. А над крышами некоторых были еще полотняные навесы, как бы открытые террасы, которые летом использовались для сна и отдыха. На первом этаже хранились товары, и на время стоянок в селах и городах они превращались в лавки. Вторые этажи были жилыми. Сама я не видела, но Родя рассказал, что в них бывает по несколько комнат. Малюсеньких, конечно, и с низкими потолками, но зато какая романтика! Для кучера, который правил повозкой, имелась крытая кабина, нависавшая почти над лошадьми на уровне второго этажа. А еще почти у каждого фургона сзади был балкончик, на котором можно было сидеть во время движения каравана. Повозки, особенно те, что с навесами на крышах, казались неимоверно высокими.
– А если дорога плохая, фургон ведь может перевернуться, – сказала я Наташке, которая как раз оказалась рядом со мной.
– Торговые караваны по плохим дорогам не ездят, – ответил она. – А если где попадется разбитый участок, так на то и волшебник, он удержит фургоны от падения. Сама ведь знаешь, так чего спрашиваешь.
Наташка понятия не имела, что я вижу торговый караван первый раз в жизни.
Я размечталась, вот бы попутешествовать с торговцами! Посмотреть на другие страны, на людей, на чудеса этого мира.
Караван сопровождал молодой волшебник.
Я познакомилась с ним около одного из фургонов, где торговали тканями и разными аксессуарами для шитья – лентами, кружевом, иголками, нитками и пуговицами. Ничего конкретного мне там было не нужно, я просто разглядывала красивые вещи, так как купить их всё равно не могла. Деньги у меня были, нашла в своей комнате в комоде несколько монет, завязанных в старый носок, но их хватило бы разве что на пару леденцов на палочке, печатный пряник, стакан сладкой медовой воды, да еще разок прокатиться на карусели.
– Привет, красавица, – сказал парень, спрыгнув с балкончика фургона прямо передо мной. Он был одет в красную свободную рубаху, заправленную в темно-синие брюки, похожие на джинсы, такие принято носить у торговцев. И девушки у них, кстати, тоже носят такие же брюки. А наши парни носят рубаху навыпуск, с широким поясом-кушаком. У этого был кожаный ремень с замысловатой пряжкой.
Парень был симпатичный, среднего роста, с иссиня-черными кудрявыми волосами и темно-карими глазами. В нашей местности таких глаз и волос ни у кого не было. Черные волосы и карие глаза были у некоторых, но более светлого оттенка. В этом караване вообще были все черноволосые и темноглазые, мне они показались похожими на цыган.
– Привет, – ответила я.
– Разрешишь сопровождать тебя по ярмарке? – спросил парень, сверкая белозубой улыбкой.
– Ну, пошли, – ответила я, еще не зная, что он волшебник. Одной-то ходить не так уж весело.
Мы познакомились, парень назвал свое имя – Эдуард, и сообщил, кто он. Я никогда не видела живого настоящего волшебника, и попросила:
– Покажи мне что-нибудь волшебное.
– Не сейчас и не здесь. Давай вечером встретимся за околицей, где пасется табун, как только сельский пастух пригонит стадо, – предложил он, и я согласилась.
Мы прошлись по всей улице, выпили соку из иноземных фруктов, прокатились на карусели, посмотрели на зверей. Зверинец был небольшой, занимал всего один фургон, в нем были маленькие обезьянки, разные попугайчики, змеи и ящерицы. Самым крупным зверем был камышовый кот. На этот раз с караваном прибыл и цирк, но представление начнется только после обеда.
Лето было жарким, я думала, сварюсь в этом многослойном средневековом наряде, но, как ни странно, чувствовала себя в нем вполне комфортно, может, потому, что все ткани были из натурального льна. Корсет тоже был льняной, из нескольких слоев часто прошитой ткани, поэтому он хорошо держал форму, и в нем было не жарко. В панталонах тоже было удобно. Не удобно лишь то, что каждый раз в туалете надо развязывать тесемки по бокам, а потом снова завязывать. Еще я с содроганием ждала месячных. Здесь не существует ни одноразовых прокладок, ни тампонов. Ладно, можно и чистую тряпочку какую-никакую подложить, но как она без трусов держаться будет?
Это был единственный вопрос, который я не могла задать Роде, да и не была уверена, что он сможет на него ответить. Но вскоре вопрос разрешился: у Лолы начались месячные, и она приказала мне достать из комода ее месячный пояс и прокладки. Пояс завязывался на талии, а прокладка, сшитая из нескольких слоев мягкой ткани, крепилась к нему на пуговицы. Потом я обнаружила такой же пояс и прокладки и у себя в комоде. Не слишком удобно, но приемлемо.
Часто по вечерам я с сельскими девушками, половина которых была мне знакома, имена только у некоторых были другие, убегала на речку купаться. Хотя госпожа Светлина ругалась, я почти перестала обращать на это внимание. Однажды, когда она снова хотела меня ударить, я перехватила ее руку, и сказала:
– Я уйду из дома навсегда, если вы еще раз так сделаете. Тогда на одних свечах разоритесь.
Это же мой сон, нечего с ней церемониться.
– Ну куда, куда ты пойдешь? – насмешливо спросила госпожа Светлина, но я твердо произнесла:
– Найду куда.
Странно, но после этого она притихла, и, кажется, даже ворчать на меня стала реже. Зато Лола начала таскаться за мной, как приклеенная, даже когда я на речку ходила белье полоскать. И купаться с нами стала ходить. Все подруги удивлялись, никогда раньше не ходила, а тут вдруг зачастила. Ни одного вечера не пропускала, разве что если мне удавалось улизнуть незамеченной, но такое случалось редко.
Не иначе, тут крылась какая-то тайна... А может, просто госпожа Светлина опасалась, что я убегу, а она не хотела лишиться источника освещения всего дома. Раньше, в реальности, я была скромной и послушной, боялась слово поперек сказать тете Свете. Но если я сплю и вижу всё во сне, что она сможет мне сделать? Поэтому я очень быстро выторговала себе свободное время, каждый день после ужина до самого утра. Пусть раздеваться перед сном Лоле помогает кто-нибудь другой, или пусть сама учится, хоть и родня королеве, но ведь не принцесса же.
Обычно после ужина мы ходили на речку.
Купались мы с правой стороны около омута, где речка расширялась и была не слишком мелкой, а дно песчаное. А место с левой стороны облюбовали парни. Женский и мужской пляж на берегу разделяли густые ивовые кусты. Девушки плескались ближе к берегу, а над омутом плавать боялись, потому что не очень хорошо умели. Не боялись только парни, я и Лола. Родя мне рассказывал, что раньше она вместе с родителями раз в неделю ездила купаться на большую реку Вятошь, на специальную купальню для богатых, там её и научили хорошо плавать. А меня туда они с собой никогда не брали, поэтому все были удивлены, что я так хорошо плаваю, а в прошлом году еще не умела. Пришлось соврать, что сама не знаю, как научилась.
Парни купались в нижних штанах, похожих на кальсоны, которые завязывались тесемками на талии и на щиколотках. А мы купались в нижних сорочках, всё остальное снимали. Потом, когда из воды выходили, отжимали сорочки на себе, как могли, немного подсушивали на ветру, и тогда уже надевали панталоны, корсеты и платья.
У всех девушек, и у меня тоже, были простые сорочки из тонкого белого льна, очень простого покроя: вырез для головы, два выреза для рук и два шва по бокам. А у Лолы была батистовая, такая тонкая, что почти прозрачная, на тонких кружевных бретельках. Однажды Лола плавала над омутом, зацепилась сорочкой за корягу, рванулась, чтобы освободиться, и бретельки порвались. Сорочка соскользнула, и Лола осталась голой. А здесь порядки строгие: показаться обнаженной в присутствии парней, даже если это получилось случайно – ужасный позор! Уже завтра твои прелести будут обсуждать даже те, кто их и не видел. А от непристойных предложений отбоя не будет, хоть на улицу не выходи, или беги из села куда подальше.
Лола спряталась у берега в осоке, позвала меня и сказала о своей беде. Ах, какое было искушение оставить её в этом неприятном положении! Если бы со мной такое случилось, она так и поступила бы. А если я оставлю её, она потом мамочке нажалуется, и её папа меня за это по головке тоже не погладит. Да и меня совесть замучает. Поэтому я поплыла искать и отцеплять от коряги сорочку Лолы. Даже порванные бретельки связала и помогла ей надеть сорочку. Я удивилась, когда она сказала мне спасибо, и добавила:
– Проси чего хочешь. Хочешь, одно из своих шелковых платьев тебе отдам? У меня есть, которые я уже не ношу. Или вот эту же сорочку. Бретельки поменяешь, и она будет как новая.
– Нет, ты мне лучше скажи, кем тебе приходится наша королева, – попросила я.
Лола ответила:
– Мне мама не велела говорить.
– Да ты просто не знаешь, или это неправда, – спровоцировала я её.
– А вот и знаю! Это правда! – повелась на провокацию Лола. – Только маме не говори, что я тебе сказала.
– Обещаю, что не скажу, – кивнула я.
– Ладно, – решилась Лола. – Сестра маминого отца была замужем за двоюродным братом отца нашего бывшего короля, мужа нашей королевы.
– Так это же не кровное родство, – усмехнулась я.
– Да какая разница, – махнула рукой Лола. – Ты первая, кто обратил на это внимание. Ты моей маме, между прочим, тоже не кровная родственница, и что?..
Тогда я спросила у Лолы, кто были мои родители, но она о них ничего не знала, сказала только, что они жили в Вятоши, и моя мать, кажется, приходилась троюродной сестрой отцу Лолы, господину Андрису.
– Мама и папа иногда ездили к ним в гости, но я еще маленькая была, и меня они с собой не брали. И о тебе ничего не рассказывали, я вообще не знала, что ты существуешь, пока они тебя сюда не привезли.
Я сдержала слово, и не рассказала госпоже Светлине, что её дочь проговорилась насчет их родства с королевой. Жаль, о своих родителях я так ничего и не узнала.
В общем, за две недели я втянулась в жизнь средневекового села, и даже угольный утюг перестал казаться тяжелым. Я всё чаще начала замечать, что забываю, что всё это мне снится, настолько реальным был сон. Я даже не представляла, что сны могут быть такими подробными, детальными и последовательными.
Я думала, что это сон про средневековье, но мир в моем сне был только с виду похож на средневековый – одеждой и отсутствием высоких технологий. На самом деле он был магический, хотя мы в своем селе практически никакой магии не видели, кроме магических светящихся шаров, разумеется. В нашем селе даже ни одного волшебника не было. Вместо религии в этом мире была магия, и все думали, что и землю, и воду, и всё остальное создали Великие маги древности, которые могли воздвигать и разрушать горы, создавать живых существ, и вообще всё, что угодно. Сейчас, по легендам, маги сильно измельчали, горы двигать уже не могли, создавать живых существ тоже, а высшим магическим пилотажем считалось превращение человека в какое-нибудь животное, и обратно. Не иллюзия, которую мог создать почти любой волшебник, а настоящее превращение, и делать его могли единицы.
Сначала я скучала по отсутствию телевизора, телефона, компьютера и других благ цивилизации, но потом мне даже понравилось. За компьютером ведь как: сядешь на пять минут, и не заметишь, как час пролетит. Так что сутки мне стали казаться гораздо длиннее, но скучать было недосуг. Не знаю, как зимой, а летом развлечений было предостаточно. Купания, танцы на сельской площади, ярмарки с каруселями, играми, театральными спектаклями и цирковыми представлениями. А надоест, просто проснусь, и всё.
Но мне пока просыпаться не хотелось. Интересно же в волшебном мире пожить, пусть и во сне.
ГЛАВА 5. Ярмарка
Кстати, о ярмарках. Родя рассказывал, что примерно раз в четыре-шесть недель в село приходил торговый караван. Летом чаще, зимой реже. Он стоял в селе дня три-четыре, а вместе с ним приходили театры, аттракционы, цирки и зверинцы, и начиналась ярмарка, где можно было развлечься, купить разные иноземные товары, и продать свои, которые где-нибудь далеко отсюда будут иноземными. Привозили торговцы и магические товары, такие, как светящиеся шары, прозрачные кубики, в которых можно было увидеть дальние страны, или своих родственников, которые сейчас далеко. Талисманы, которые невозможно потерять, живые неувядающие цветы, шкатулки, которые мог открыть только их владелец.
Торговый караван обычно состоял из десяти – пятнадцати фургонов, которые тянули по паре мощных лошадей-тяжеловозов, приземистых, с толстыми короткими ногами, покрытыми длинной шерстью. Еще пять или шесть фургонов занимали артисты и аттракционы. А охранники каравана с арбалетами и мечами гарцевали на стройных тонконогих скакунах. Среди охранников, кстати, были и девушки. Они смотрели свысока на нас, простых селянок, с высоты своих скакунов.
Торговые караваны останавливались только в достаточно больших селах. Орловское таковым являлось. Не знаю, как об их прибытии узнавали жители соседних небольших деревень, но они все сходились на ярмарку, и народу в селе становилось раза в два больше.
Торговцы ставили свои фургоны вдоль главной улицы, а лошадей уводили на луг за село, стреноживали, и там они паслись всё время, пока шла ярмарка. А зимой, рассказывал мне Родя, им на тот же луг привозили целую копну сена.
Театры, зверинцы и разные аттракционы располагались на сельской площади. А я-то удивлялась, зачем она такая большая.
С караванами ходили бродячие волшебники. Они защищали лошадей и повозки с товаром от непогоды и грабителей, ну, и подрабатывали, оказывая платные магические услуги на ярмарках.
Караваны приходили всегда разные, они двигались по только им известным маршрутам и расписаниям, и тот караван, который скоро должен прийти в Орловское, в следующий раз появится здесь только через несколько лет.
Прошло две недели, как я жила в своем сне, когда один из торговых караванов остановился в нашем селе.
Они приехали поздно вечером, но весь народ высыпал на улицу приветствовать их. Им помогли выпрягать лошадей и уводить на луг, ставить шатер для театра, карусели и качели. У всех было радостное приподнятое настроение, ведь завтра с раннего утра начнется ярмарка!
Первый день ярмарки был особенно праздничным, и считался выходным для всех. Никто не пошел работать в поле, а домашние дела все постарались сделать побыстрее. Я пошла на ярмарку вместе с Родей, но скоро его позвала госпожа Светлина и приказала грузить какие-то мешки и бочонки в один из фургонов. Выходной для всех, кроме нас, подневольных.
– Погуляй пока одна. Не бойся, не потеряешься, я потом тебя найду, – сказал мне Родя.
– А я и не боюсь, – ответила я и пошла вдоль торгового каравана по улице к площади.
Я была в восхищении. Каждый фургон в караване был произведением искусства, и удобным домом на колесах. Торговцы жили в них целыми семьями.
Размерами фургоны были два – два с половиной метра в ширину и от трех до четырех метров в длину, до трех с половиной метров в высоту, каждый в два невысоких этажа. Фургоны были обиты кожей или тонкими досками, раскрашены диковинными узорами, с печной трубой на плоской крыше. А над крышами некоторых были еще полотняные навесы, как бы открытые террасы, которые летом использовались для сна и отдыха. На первом этаже хранились товары, и на время стоянок в селах и городах они превращались в лавки. Вторые этажи были жилыми. Сама я не видела, но Родя рассказал, что в них бывает по несколько комнат. Малюсеньких, конечно, и с низкими потолками, но зато какая романтика! Для кучера, который правил повозкой, имелась крытая кабина, нависавшая почти над лошадьми на уровне второго этажа. А еще почти у каждого фургона сзади был балкончик, на котором можно было сидеть во время движения каравана. Повозки, особенно те, что с навесами на крышах, казались неимоверно высокими.
– А если дорога плохая, фургон ведь может перевернуться, – сказала я Наташке, которая как раз оказалась рядом со мной.
– Торговые караваны по плохим дорогам не ездят, – ответил она. – А если где попадется разбитый участок, так на то и волшебник, он удержит фургоны от падения. Сама ведь знаешь, так чего спрашиваешь.
Наташка понятия не имела, что я вижу торговый караван первый раз в жизни.
Я размечталась, вот бы попутешествовать с торговцами! Посмотреть на другие страны, на людей, на чудеса этого мира.
Караван сопровождал молодой волшебник.
Я познакомилась с ним около одного из фургонов, где торговали тканями и разными аксессуарами для шитья – лентами, кружевом, иголками, нитками и пуговицами. Ничего конкретного мне там было не нужно, я просто разглядывала красивые вещи, так как купить их всё равно не могла. Деньги у меня были, нашла в своей комнате в комоде несколько монет, завязанных в старый носок, но их хватило бы разве что на пару леденцов на палочке, печатный пряник, стакан сладкой медовой воды, да еще разок прокатиться на карусели.
– Привет, красавица, – сказал парень, спрыгнув с балкончика фургона прямо передо мной. Он был одет в красную свободную рубаху, заправленную в темно-синие брюки, похожие на джинсы, такие принято носить у торговцев. И девушки у них, кстати, тоже носят такие же брюки. А наши парни носят рубаху навыпуск, с широким поясом-кушаком. У этого был кожаный ремень с замысловатой пряжкой.
Парень был симпатичный, среднего роста, с иссиня-черными кудрявыми волосами и темно-карими глазами. В нашей местности таких глаз и волос ни у кого не было. Черные волосы и карие глаза были у некоторых, но более светлого оттенка. В этом караване вообще были все черноволосые и темноглазые, мне они показались похожими на цыган.
– Привет, – ответила я.
– Разрешишь сопровождать тебя по ярмарке? – спросил парень, сверкая белозубой улыбкой.
– Ну, пошли, – ответила я, еще не зная, что он волшебник. Одной-то ходить не так уж весело.
Мы познакомились, парень назвал свое имя – Эдуард, и сообщил, кто он. Я никогда не видела живого настоящего волшебника, и попросила:
– Покажи мне что-нибудь волшебное.
– Не сейчас и не здесь. Давай вечером встретимся за околицей, где пасется табун, как только сельский пастух пригонит стадо, – предложил он, и я согласилась.
Мы прошлись по всей улице, выпили соку из иноземных фруктов, прокатились на карусели, посмотрели на зверей. Зверинец был небольшой, занимал всего один фургон, в нем были маленькие обезьянки, разные попугайчики, змеи и ящерицы. Самым крупным зверем был камышовый кот. На этот раз с караваном прибыл и цирк, но представление начнется только после обеда.
