Его скафандр был забрызган кровью.
– Что там случилось? Где Гита и Джим? – спросила Сюин.
– Тебе не стоит смотреть, что там произошло, – ответил Павел, и голос его дрожал.
Она не послушалась, и побежала в глубину пещеры. И там увидела два растерзанных тела любимого и подруги, и труп огромного серого льва с клыками, как у саблезубого тигра. Из глаза у него торчал геологический молоток Павла.
– Ты его убил? – удивилась Сюин, повернувшись к Павлу, который шел за ней.
– Да, мне повезло попасть ему в глаз, – ответил он. – К сожалению, немного поздно. Гита и Джим уже были мертвы.
– Надо их похоронить, – всхлипнула Сюин.
Павел молча вытащил геологический молоток из глаза льва, и начал тут же, рядом с тушей льва, рыть яму. Каменистая почва поддавалась плохо.
Они занимались похоронами друзей до полудня следующего дня. Покончив с этим, они вышли к свету и сели на камни. Сюин плакала. Она не могла ни о чем думать и говорить. Павел, наверное, тоже, потому они не разговаривали. Только за два часа до заката солнца Павел сказал:
– Сюин, нам пора вернуться на то место, и попробовать вернуться на наш Марс.
Она молча встала, и они пошли по старым следам, которые снег не успел полностью замести. Вскоре они подошли к тому месту, где оставили наплечник. В момент захода солнца они взялись за руки и шагнули из воображаемой скалы на свой Марс. Сюин закрыла глаза, а потом открыла их в надежде увидеть черное небо, камни и песок, но открыв их, увидела, что оба остались на заснеженной равнине.
– Почему мы не вернулись обратно? – спросила она.
– Понятия не имею, – пожал плечами Павел.
– И что нам теперь делать?
– Не знаю. Наверное, нам всё-таки придется пойти в город. Я уже умираю с голоду.
Сюин тоже вдруг почувствовала сильный голод. Но никакой еды у колонистов с собой не было, только немного воды во встроенных в скафандры фляжках. Трубочки от фляжек были выведены в шлем.
– Но мы не можем идти в город в скафандрах, – сказала Сюин. – Я ведь не шутила, когда говорила, что марсиане могут нас испугаться.
– Ты права. Вернемся в пещеру и спрячем скафандры там, – предложил Павел.
– Хорошо, – согласилась Сюин, но тут же засомневалась: – Но мы же без них замерзнем.
– Ничего, пока идем, не замерзнем. Наши костюмы достаточно теплые. А в городе, я надеюсь, мы получим помощь.
Так они и сделали, хотя Сюин предложение Павла не нравилось. Они оставили скафандры в пещере, взяв с собой только коммуникаторы. К полудню земляне пришли в город, и были очень удивлены, что там никого нет. Но, по крайней мере, они смогли отогреться в одной из квартир. Но нигде не нашли никакой еды.
– Когда мы шли сюда, я видел на деревьях плоды, – сказал Павел. – Они замерзшие, но, думаю, мы сможем утолить ими голод. Я соберу их...
– Откуда ты знаешь, что они съедобны? – спросила Сюин.
– А у нас что, есть альтернатива? – ответил Павел, и вышел из квартиры.
Вскоре он вернулся, и принес целый узел замороженных плодов и ягод. Некоторые они испекли на варочной панели, другие заварили, как чай, в найденной на кухне посуде. Сюин попробовала их все после того, как попробовал Павел. Все плоды оказались съедобными, а многие даже вкусными.
Они провели в пустом городе несколько недель, и всё это время постоянно ругались. Осознав, наконец, что произошло, Сюин стала винить Павла в том, что погибли Гита и Джим, и в том, что все они оказались на этом странном, другом Марсе. Она переставала винить Павла только тогда, когда он уходил за плодами, или когда они спали. Он ей почти не возражал, чтобы не накалять отношения, хотя, чтобы сделать это, и одной Сюин было вполне достаточно. Бывали, конечно, и мирные моменты, например, когда Сюин и Павел вдруг открыли, что понимают друг друга, разговаривая каждый на своем языке. Но такое случалось нечасто.
Однажды Павел вернулся в квартиру, и принес совсем мало плодов.
– Чтобы собрать больше, мне пришлось бы уйти слишком далеко от города, и надолго, – пояснил он и добавил: – Зима здесь хотя и не холодная, но долгая, мы не сможем найти пропитание на всё это время. Нам надо уходить отсюда.
– Куда? – спросила Сюин. – Тебе мало того, что из-за тебя мы все тут оказались, и двое из нас вообще погибли? Теперь ты хочешь тащить меня куда-то среди зимы, когда мы здесь находимся, по крайней мере, в тепле и комфорте?
– Сюин, мы должны уйти туда, где есть пища и люди, иначе мы в этом тепле и комфорте умрем от голода.
– Люди? – она горько усмехнулась. – А, может, мы единственные люди в этом мире?
– Не единственные, я их видел, Сюин! Я видел, как по дороге проехала машина, а за ней скакали всадники! И они, как две капли воды, были похожи на нас!
Девушка молчала.
– Сюин, если ты не пойдешь со мной, я наберу тебе плодов, сколько смогу найти, и уйду один, – добавил Павел.
Сюин подумала немного, и проворчала:
– Ладно, пойдем. Только куда?
– На север, к экватору. Я надеюсь, по дороге мы встретим людей, и получим помощь, – сказал Павел.
– Ты уже говорил, что мы получим помощь в городе, и что из этого вышло? – возразила Сюин.
Всё-таки через пару дней, сделав запас печеных фруктов, ранним утром Сюин и Павел покинули город, и пошли по дороге в северном направлении. Фрукты они несли в узлах, сделанных из покрывал, которые они нашли в квартире, из таких же Сюин сшила обоим что-то типа длинных плащей с капюшонами.
Они шли почти целый день, но не встретили ни одной машины, и ни одного всадника. Сюин очень беспокоилась по этому поводу.
– А если мы никого не встретим? – спросила она, когда они остановились отдохнуть. – Где мы будем ночевать? Посмотри вокруг – сплошная равнина, и никаких людей! Может, тебе показалось, что ты их видел, может, это был мираж! Может, надо было идти в другую сторону?
– На Южный полюс, что ли? – усмехнулся Павел.
– Или остаться в городе! – не замедлила с ответом Сюин.
– Ну, тогда возвращайся! – вспылил Павел, и добавил уже спокойнее: – Возвращайся, мы еще недалеко ушли. А я пойду дальше. Когда найду людей, вернусь за тобой.
– Ну и иди! – сказала Сюин, повернулась и пошла обратно к городу.
– До свидания, Сюин, – спокойно сказал Павел и пошел вперед.
Сюин стало вдруг так обидно, что он не захотел пойти с ней обратно в город, она подняла небольшой камень, лежавший у дороги, бросила вслед Павлу и раздраженно крикнула:
– И можешь не возвращаться, никогда! Мне всё равно!
Она даже не надеялась, что попадет в Павла. Но он вдруг упал.
– Паша! – вскрикнула Сюин.
Она бросилась было к нему, но увидела, что парень поднялся и пошел дальше, ни разу не оглянувшись.
– Ну и ладно, – проворчала Сюин, развернулась и побрела к городу.
Наступал вечер. Через полчаса Сюин поняла, что до темноты до города ей не дойти. Кроме саблезубого льва, убитого в пещере, они не видели на равнине никаких крупных животных, но Сюин всё равно стало страшно. Она вдруг поняла, что вела себя, как дура, и была к Павлу несправедлива. Она считала, что он виновен в смерти Джима и Гиты, но на самом деле в смерти, по крайней мере, Гиты, виноват не Павел. Ведь если бы Сюин пошла в пещеру с Джимом, Гита осталась бы жива. Да и в смерти Джима он не так уж виноват. Павел Джима в пещеру не посылал, наоборот отговаривал туда идти.
Сюин вытащила из узелка коммуникатор. Индикатор светился, значит, коммуникатор Павла был в зоне приема.
– Паш, прости! Я пойду с тобой, подожди меня! – сказала она в микрофон прибора.
Он не ответил. Сюин повызывала еще, но ответа не получила. Она поняла, что обидела Павла настолько сильно, что он не хочет с ней даже разговаривать. Тогда она решила, что еще успеет догнать его, за полчаса он не мог уйти далеко, повернулась и побежала. Вскоре она пробежала мимо того места, где они отдыхали, и бежала еще долго, пока совсем не выбилась из сил. Она давно уже должна была его догнать, но Павла на дороге не было. Он исчез. Сюин решила еще раз вызвать его по коммуникатору, но увидела, что индикатор, показывающий, что в зоне приема есть другой прибор, погас.
Сюин поняла, что осталась на этом незнакомом Марсе совсем одна. Она брела по дороге, не обращая внимания на то, что давно стемнело, и стало холоднее. Она почти не видела, куда идет, из-за застилавших глаза слез. Наконец, совершенно измученная, она хотела лечь прямо на снег на обочине, даже не думая о том, что может замерзнуть, когда вдруг увидела неяркие огни в стороне от дороги.
– Паша был прав, здесь есть люди! – сказала она самой себе и пошла в сторону огней.
Сюин надеялась, что Павел свернул к тем же самым огням.
Через полчаса ходьбы по заснеженной равнине Сюин оказалась в маленькой деревне, к которой не было ни дороги, ни даже тропинки. Она вошла в первый попавшийся дом и попросилась на ночлег. Как ни странно, ее поняли, хотя говорила она по-китайски. Когда ее спросили, как ее зовут, она решила в память о любимой подруге назваться Гитой. Как будто это она осталась жива. Сюин решила, что во всем должна стать похожей на Гиту, и даже впоследствии стала одеваться как она. А когда узнала, что имена марсиан состоят из трех частей, добавила к имени Гиты еще имя Джима и свое.
В деревне к ней отнеслись хорошо, накормили и дали постель. Хотя жили в деревне очень бедно. В основном это были старые или больные люди, многие страдали сонной болезнью. Но были и молодые, пожелавшие стать бесполезными для общества и своей семьи, чтобы ухаживать за страдающим сонной болезнью родственником.
Сюин спросила, не появлялся ли здесь сегодня парень в таком же, как у нее, только синем костюме. Ей ответили, что кроме нее, никто в деревню не приходил.
В домах было электричество, каждый был оборудован ветряным двигателем, но не было воды, так как из единственного на всю деревню колодца вода давно ушла. Жители собирали снег и растапливали его.
Как потом узнала Сюин, она попала к отверженным, которых признали бесполезными. Но эти люди не захотели умереть, и ушли жить в заброшенную деревню. Которую придется покинуть, когда придет лето, потому что жить без воды люди не могут. Значит, нужно будет уходить туда, где вода есть. Но все деревни и города, в которых есть вода, заняты, и им приходится уходить в такие места, где нет людей, но нет и домов, и они вынуждены строить шалаши, чтобы не жить под открытым небом. Сюин спросила, почему же они не уйдут жить в Тантрум – конечно, тогда она не знала названия этого города, – и ей ответили, что в Священном городе могут жить только создатели, а если амарсарцев застанут в нем, всем грозит казнь, а казнь – это настоящая смерть.
Сюин долго не могла понять, что это такое – если ты бесполезен, значит, ты мертв. Но когда поняла, это ее очень сильно возмутило. Она начала убеждать людей бороться за свои права. Ей сказали, что у бесполезных – то есть фактически мертвых – нет никаких прав. Да и когда им бороться? Они все силы и время тратят на то, чтобы выживать.
Сюин стала делать всё, чтобы облегчить жизнь отверженных Марса. Она нашла в ближайших селениях нескольких молодых людей, которые сочувствовали бесполезным. Они стали ходить по деревням и городам, рассказывая там о тяжелом состоянии бесполезных. К группе Сюин присоединялось всё больше людей, которые после пламенных речей девушки тоже начинали считать, что с бесполезными поступают несправедливо. Они собирали для них серебряные шарики, на которые покупали продукты, лекарства и одежду. Они наняли колодезных дел мастеров, чтобы те вырыли в деревне новый колодец, что позволило бы бесполезным жить в домах круглый год.
Сюин не знала, почему люди шли за ней, ведь ее слова противоречили всему укладу жизни марсиан, и заповедям создателей, по которым марсиане жили уже сотни тысяч лет. Она считала законы создателей несправедливыми, и боролась с ними.
Конечно, это не нравилось правителям Каландра, и они объявили Сюин вне закона. До сих пор служителям закона не удавалось поймать ее, и они пошли на хитрость. Они окружили деревню отверженных, и объявили, что не впустят и не выпустят из нее ни одного человека, пока там все по-настоящему не умрут, если Сюин не сдастся сама.
И, чтобы спасти отверженных, два амарсарских месяца назад Сюин сдалась. Был суд, и ее приговорили к казни в Башне Создателей. Исполнение приговора долго откладывали, и, наконец, Сюин узнала, почему. Ее лицо похоже на творение создателей – гигантскую скульптуру Лица, которое считается каноном женской красоты на восточной половине Амарсары. наверное, одно это привлекло половину ее последователей – они считали Сюин посланницей создателей. Девушки, очень похожие на Лицо, встречались редко, реже раза в столетие, их находили еще в детстве, и делали приближенными императора Каландра, часто они становились женами императора, или любовницами, если император уже был женат. Потому император хотел, чтобы Сюин раскаялась в преступлении, и приняла законы создателей, как единственно правильные. Добиться этого ему не удалось, поэтому казнь, в конце концов, решили привести в исполнение.
Сюин знала, в чем заключается казнь, и почему она считается смертельной. За время жизни на Амарсаре она много узнала о создателях и о Тантруме. Ей давно хотелось попасть в Башню Создателей. Никто не мог выйти из башни, но Сюин была уверена, что она выйдет, потому что она – инженер, а в башне наверняка расположены приборы, которые управляют многотысячелетним функционированием Тантрума. Она надеялась, что без труда найдет, как открыть двери башни изнутри. И если она выйдет из башни, это будет для амарсарцев настоящим чудом, тогда за ней пойдет еще больше людей, и все поверят, что законы создателей можно менять.
Все это время Сюин носила с собой коммуникатор, время от времени проверяя, не появился ли коммуникатор Павла на индикаторе. Он не появлялся. В день, когда ее повезли на казнь, Сюин заметила, что индикатор загорелся. Тогда она и узнала, что они с Павлом – не единственные земляне на Амарсаре, к сожалению, поговорить с ними подольше она не успела, коммуникатор не заряжался почти год, и заряд его аккумулятора иссяк.
Войдя в башню, Сюин оказалась в квадратном тамбуре, застеленном зеленым ковром, а напротив была открытая дверь, за которой виднелись экраны и приборы. Сюин обрадовалась, что оказалась права, и шагнула к открытой двери.
И провалилась в лабиринт.
– Остальное вам известно, – закончила свой рассказ Сюин. – Я в этом лабиринте такого страху натерпелась, что даже мечтала поскорее умереть.
– Значит, ты ничего не знаешь о Паше, где он сейчас может быть? – спросила Алиса чуть разочарованно.
– К сожалению, нет, – покачала головой Сюин. – Я понимаю, что поступила с ним очень плохо и несправедливо, я пыталась искать его, но не нашла. Он исчез. А может, он просто не хочет, чтобы я его нашла.
– Я не думаю, что Павел настолько обидчив, – сказал Чингиз.
– Вы считаете, я убила его тем камнем? – Сюин едва не заплакала. – Я уже думала об этом... Но нет, не может быть, ведь я сама видела, как он поднялся, и пошел дальше, да и камень был совсем маленький, им даже крысу не убьешь...
– Сюин, не надо винить себя, – сказал Чингиз. – Конечно, ты не могла убить Пашу. Думаю, это был его выбор. Просто он решил, что вы прекрасно обойдетесь друг без друга.
– А я думаю, Паша не мог так поступить, – возразила Алиса. – Хотя я тоже ни в чем не виню тебя, Сюин.
– Что там случилось? Где Гита и Джим? – спросила Сюин.
– Тебе не стоит смотреть, что там произошло, – ответил Павел, и голос его дрожал.
Она не послушалась, и побежала в глубину пещеры. И там увидела два растерзанных тела любимого и подруги, и труп огромного серого льва с клыками, как у саблезубого тигра. Из глаза у него торчал геологический молоток Павла.
– Ты его убил? – удивилась Сюин, повернувшись к Павлу, который шел за ней.
– Да, мне повезло попасть ему в глаз, – ответил он. – К сожалению, немного поздно. Гита и Джим уже были мертвы.
– Надо их похоронить, – всхлипнула Сюин.
Павел молча вытащил геологический молоток из глаза льва, и начал тут же, рядом с тушей льва, рыть яму. Каменистая почва поддавалась плохо.
Они занимались похоронами друзей до полудня следующего дня. Покончив с этим, они вышли к свету и сели на камни. Сюин плакала. Она не могла ни о чем думать и говорить. Павел, наверное, тоже, потому они не разговаривали. Только за два часа до заката солнца Павел сказал:
– Сюин, нам пора вернуться на то место, и попробовать вернуться на наш Марс.
Она молча встала, и они пошли по старым следам, которые снег не успел полностью замести. Вскоре они подошли к тому месту, где оставили наплечник. В момент захода солнца они взялись за руки и шагнули из воображаемой скалы на свой Марс. Сюин закрыла глаза, а потом открыла их в надежде увидеть черное небо, камни и песок, но открыв их, увидела, что оба остались на заснеженной равнине.
– Почему мы не вернулись обратно? – спросила она.
– Понятия не имею, – пожал плечами Павел.
– И что нам теперь делать?
– Не знаю. Наверное, нам всё-таки придется пойти в город. Я уже умираю с голоду.
Сюин тоже вдруг почувствовала сильный голод. Но никакой еды у колонистов с собой не было, только немного воды во встроенных в скафандры фляжках. Трубочки от фляжек были выведены в шлем.
– Но мы не можем идти в город в скафандрах, – сказала Сюин. – Я ведь не шутила, когда говорила, что марсиане могут нас испугаться.
– Ты права. Вернемся в пещеру и спрячем скафандры там, – предложил Павел.
– Хорошо, – согласилась Сюин, но тут же засомневалась: – Но мы же без них замерзнем.
– Ничего, пока идем, не замерзнем. Наши костюмы достаточно теплые. А в городе, я надеюсь, мы получим помощь.
Так они и сделали, хотя Сюин предложение Павла не нравилось. Они оставили скафандры в пещере, взяв с собой только коммуникаторы. К полудню земляне пришли в город, и были очень удивлены, что там никого нет. Но, по крайней мере, они смогли отогреться в одной из квартир. Но нигде не нашли никакой еды.
– Когда мы шли сюда, я видел на деревьях плоды, – сказал Павел. – Они замерзшие, но, думаю, мы сможем утолить ими голод. Я соберу их...
– Откуда ты знаешь, что они съедобны? – спросила Сюин.
– А у нас что, есть альтернатива? – ответил Павел, и вышел из квартиры.
Вскоре он вернулся, и принес целый узел замороженных плодов и ягод. Некоторые они испекли на варочной панели, другие заварили, как чай, в найденной на кухне посуде. Сюин попробовала их все после того, как попробовал Павел. Все плоды оказались съедобными, а многие даже вкусными.
Они провели в пустом городе несколько недель, и всё это время постоянно ругались. Осознав, наконец, что произошло, Сюин стала винить Павла в том, что погибли Гита и Джим, и в том, что все они оказались на этом странном, другом Марсе. Она переставала винить Павла только тогда, когда он уходил за плодами, или когда они спали. Он ей почти не возражал, чтобы не накалять отношения, хотя, чтобы сделать это, и одной Сюин было вполне достаточно. Бывали, конечно, и мирные моменты, например, когда Сюин и Павел вдруг открыли, что понимают друг друга, разговаривая каждый на своем языке. Но такое случалось нечасто.
Однажды Павел вернулся в квартиру, и принес совсем мало плодов.
– Чтобы собрать больше, мне пришлось бы уйти слишком далеко от города, и надолго, – пояснил он и добавил: – Зима здесь хотя и не холодная, но долгая, мы не сможем найти пропитание на всё это время. Нам надо уходить отсюда.
– Куда? – спросила Сюин. – Тебе мало того, что из-за тебя мы все тут оказались, и двое из нас вообще погибли? Теперь ты хочешь тащить меня куда-то среди зимы, когда мы здесь находимся, по крайней мере, в тепле и комфорте?
– Сюин, мы должны уйти туда, где есть пища и люди, иначе мы в этом тепле и комфорте умрем от голода.
– Люди? – она горько усмехнулась. – А, может, мы единственные люди в этом мире?
– Не единственные, я их видел, Сюин! Я видел, как по дороге проехала машина, а за ней скакали всадники! И они, как две капли воды, были похожи на нас!
Девушка молчала.
– Сюин, если ты не пойдешь со мной, я наберу тебе плодов, сколько смогу найти, и уйду один, – добавил Павел.
Сюин подумала немного, и проворчала:
– Ладно, пойдем. Только куда?
– На север, к экватору. Я надеюсь, по дороге мы встретим людей, и получим помощь, – сказал Павел.
– Ты уже говорил, что мы получим помощь в городе, и что из этого вышло? – возразила Сюин.
Всё-таки через пару дней, сделав запас печеных фруктов, ранним утром Сюин и Павел покинули город, и пошли по дороге в северном направлении. Фрукты они несли в узлах, сделанных из покрывал, которые они нашли в квартире, из таких же Сюин сшила обоим что-то типа длинных плащей с капюшонами.
Они шли почти целый день, но не встретили ни одной машины, и ни одного всадника. Сюин очень беспокоилась по этому поводу.
– А если мы никого не встретим? – спросила она, когда они остановились отдохнуть. – Где мы будем ночевать? Посмотри вокруг – сплошная равнина, и никаких людей! Может, тебе показалось, что ты их видел, может, это был мираж! Может, надо было идти в другую сторону?
– На Южный полюс, что ли? – усмехнулся Павел.
– Или остаться в городе! – не замедлила с ответом Сюин.
– Ну, тогда возвращайся! – вспылил Павел, и добавил уже спокойнее: – Возвращайся, мы еще недалеко ушли. А я пойду дальше. Когда найду людей, вернусь за тобой.
– Ну и иди! – сказала Сюин, повернулась и пошла обратно к городу.
– До свидания, Сюин, – спокойно сказал Павел и пошел вперед.
Сюин стало вдруг так обидно, что он не захотел пойти с ней обратно в город, она подняла небольшой камень, лежавший у дороги, бросила вслед Павлу и раздраженно крикнула:
– И можешь не возвращаться, никогда! Мне всё равно!
Она даже не надеялась, что попадет в Павла. Но он вдруг упал.
– Паша! – вскрикнула Сюин.
Она бросилась было к нему, но увидела, что парень поднялся и пошел дальше, ни разу не оглянувшись.
– Ну и ладно, – проворчала Сюин, развернулась и побрела к городу.
Наступал вечер. Через полчаса Сюин поняла, что до темноты до города ей не дойти. Кроме саблезубого льва, убитого в пещере, они не видели на равнине никаких крупных животных, но Сюин всё равно стало страшно. Она вдруг поняла, что вела себя, как дура, и была к Павлу несправедлива. Она считала, что он виновен в смерти Джима и Гиты, но на самом деле в смерти, по крайней мере, Гиты, виноват не Павел. Ведь если бы Сюин пошла в пещеру с Джимом, Гита осталась бы жива. Да и в смерти Джима он не так уж виноват. Павел Джима в пещеру не посылал, наоборот отговаривал туда идти.
Сюин вытащила из узелка коммуникатор. Индикатор светился, значит, коммуникатор Павла был в зоне приема.
– Паш, прости! Я пойду с тобой, подожди меня! – сказала она в микрофон прибора.
Он не ответил. Сюин повызывала еще, но ответа не получила. Она поняла, что обидела Павла настолько сильно, что он не хочет с ней даже разговаривать. Тогда она решила, что еще успеет догнать его, за полчаса он не мог уйти далеко, повернулась и побежала. Вскоре она пробежала мимо того места, где они отдыхали, и бежала еще долго, пока совсем не выбилась из сил. Она давно уже должна была его догнать, но Павла на дороге не было. Он исчез. Сюин решила еще раз вызвать его по коммуникатору, но увидела, что индикатор, показывающий, что в зоне приема есть другой прибор, погас.
Сюин поняла, что осталась на этом незнакомом Марсе совсем одна. Она брела по дороге, не обращая внимания на то, что давно стемнело, и стало холоднее. Она почти не видела, куда идет, из-за застилавших глаза слез. Наконец, совершенно измученная, она хотела лечь прямо на снег на обочине, даже не думая о том, что может замерзнуть, когда вдруг увидела неяркие огни в стороне от дороги.
– Паша был прав, здесь есть люди! – сказала она самой себе и пошла в сторону огней.
Сюин надеялась, что Павел свернул к тем же самым огням.
Через полчаса ходьбы по заснеженной равнине Сюин оказалась в маленькой деревне, к которой не было ни дороги, ни даже тропинки. Она вошла в первый попавшийся дом и попросилась на ночлег. Как ни странно, ее поняли, хотя говорила она по-китайски. Когда ее спросили, как ее зовут, она решила в память о любимой подруге назваться Гитой. Как будто это она осталась жива. Сюин решила, что во всем должна стать похожей на Гиту, и даже впоследствии стала одеваться как она. А когда узнала, что имена марсиан состоят из трех частей, добавила к имени Гиты еще имя Джима и свое.
В деревне к ней отнеслись хорошо, накормили и дали постель. Хотя жили в деревне очень бедно. В основном это были старые или больные люди, многие страдали сонной болезнью. Но были и молодые, пожелавшие стать бесполезными для общества и своей семьи, чтобы ухаживать за страдающим сонной болезнью родственником.
Сюин спросила, не появлялся ли здесь сегодня парень в таком же, как у нее, только синем костюме. Ей ответили, что кроме нее, никто в деревню не приходил.
В домах было электричество, каждый был оборудован ветряным двигателем, но не было воды, так как из единственного на всю деревню колодца вода давно ушла. Жители собирали снег и растапливали его.
Как потом узнала Сюин, она попала к отверженным, которых признали бесполезными. Но эти люди не захотели умереть, и ушли жить в заброшенную деревню. Которую придется покинуть, когда придет лето, потому что жить без воды люди не могут. Значит, нужно будет уходить туда, где вода есть. Но все деревни и города, в которых есть вода, заняты, и им приходится уходить в такие места, где нет людей, но нет и домов, и они вынуждены строить шалаши, чтобы не жить под открытым небом. Сюин спросила, почему же они не уйдут жить в Тантрум – конечно, тогда она не знала названия этого города, – и ей ответили, что в Священном городе могут жить только создатели, а если амарсарцев застанут в нем, всем грозит казнь, а казнь – это настоящая смерть.
Сюин долго не могла понять, что это такое – если ты бесполезен, значит, ты мертв. Но когда поняла, это ее очень сильно возмутило. Она начала убеждать людей бороться за свои права. Ей сказали, что у бесполезных – то есть фактически мертвых – нет никаких прав. Да и когда им бороться? Они все силы и время тратят на то, чтобы выживать.
Сюин стала делать всё, чтобы облегчить жизнь отверженных Марса. Она нашла в ближайших селениях нескольких молодых людей, которые сочувствовали бесполезным. Они стали ходить по деревням и городам, рассказывая там о тяжелом состоянии бесполезных. К группе Сюин присоединялось всё больше людей, которые после пламенных речей девушки тоже начинали считать, что с бесполезными поступают несправедливо. Они собирали для них серебряные шарики, на которые покупали продукты, лекарства и одежду. Они наняли колодезных дел мастеров, чтобы те вырыли в деревне новый колодец, что позволило бы бесполезным жить в домах круглый год.
Сюин не знала, почему люди шли за ней, ведь ее слова противоречили всему укладу жизни марсиан, и заповедям создателей, по которым марсиане жили уже сотни тысяч лет. Она считала законы создателей несправедливыми, и боролась с ними.
Конечно, это не нравилось правителям Каландра, и они объявили Сюин вне закона. До сих пор служителям закона не удавалось поймать ее, и они пошли на хитрость. Они окружили деревню отверженных, и объявили, что не впустят и не выпустят из нее ни одного человека, пока там все по-настоящему не умрут, если Сюин не сдастся сама.
И, чтобы спасти отверженных, два амарсарских месяца назад Сюин сдалась. Был суд, и ее приговорили к казни в Башне Создателей. Исполнение приговора долго откладывали, и, наконец, Сюин узнала, почему. Ее лицо похоже на творение создателей – гигантскую скульптуру Лица, которое считается каноном женской красоты на восточной половине Амарсары. наверное, одно это привлекло половину ее последователей – они считали Сюин посланницей создателей. Девушки, очень похожие на Лицо, встречались редко, реже раза в столетие, их находили еще в детстве, и делали приближенными императора Каландра, часто они становились женами императора, или любовницами, если император уже был женат. Потому император хотел, чтобы Сюин раскаялась в преступлении, и приняла законы создателей, как единственно правильные. Добиться этого ему не удалось, поэтому казнь, в конце концов, решили привести в исполнение.
Сюин знала, в чем заключается казнь, и почему она считается смертельной. За время жизни на Амарсаре она много узнала о создателях и о Тантруме. Ей давно хотелось попасть в Башню Создателей. Никто не мог выйти из башни, но Сюин была уверена, что она выйдет, потому что она – инженер, а в башне наверняка расположены приборы, которые управляют многотысячелетним функционированием Тантрума. Она надеялась, что без труда найдет, как открыть двери башни изнутри. И если она выйдет из башни, это будет для амарсарцев настоящим чудом, тогда за ней пойдет еще больше людей, и все поверят, что законы создателей можно менять.
Все это время Сюин носила с собой коммуникатор, время от времени проверяя, не появился ли коммуникатор Павла на индикаторе. Он не появлялся. В день, когда ее повезли на казнь, Сюин заметила, что индикатор загорелся. Тогда она и узнала, что они с Павлом – не единственные земляне на Амарсаре, к сожалению, поговорить с ними подольше она не успела, коммуникатор не заряжался почти год, и заряд его аккумулятора иссяк.
Войдя в башню, Сюин оказалась в квадратном тамбуре, застеленном зеленым ковром, а напротив была открытая дверь, за которой виднелись экраны и приборы. Сюин обрадовалась, что оказалась права, и шагнула к открытой двери.
И провалилась в лабиринт.
***
– Остальное вам известно, – закончила свой рассказ Сюин. – Я в этом лабиринте такого страху натерпелась, что даже мечтала поскорее умереть.
– Значит, ты ничего не знаешь о Паше, где он сейчас может быть? – спросила Алиса чуть разочарованно.
– К сожалению, нет, – покачала головой Сюин. – Я понимаю, что поступила с ним очень плохо и несправедливо, я пыталась искать его, но не нашла. Он исчез. А может, он просто не хочет, чтобы я его нашла.
– Я не думаю, что Павел настолько обидчив, – сказал Чингиз.
– Вы считаете, я убила его тем камнем? – Сюин едва не заплакала. – Я уже думала об этом... Но нет, не может быть, ведь я сама видела, как он поднялся, и пошел дальше, да и камень был совсем маленький, им даже крысу не убьешь...
– Сюин, не надо винить себя, – сказал Чингиз. – Конечно, ты не могла убить Пашу. Думаю, это был его выбор. Просто он решил, что вы прекрасно обойдетесь друг без друга.
– А я думаю, Паша не мог так поступить, – возразила Алиса. – Хотя я тоже ни в чем не виню тебя, Сюин.
