ГЛАВА 1
– Абитуриент Светлана Светлова, поздравляем! Вы получили статус курсанта первого курса факультета навигаторов Звёздной Академии, – пришло голосовое сообщение на мою наручь, когда я собирала свои вещи в комнате временного кампуса.
Сообщение застало меня за сбором вещей. Что бы ни решила насчет меня приёмная комиссия, из кампуса всё равно надо съезжать. Или в общежитие Академии, или домой, на Землю. Теперь стало ясно, что в общежитие.
Как же я была счастлива услышать эти слова! Я стала студенткой Звёздной Академии на планете Зория!
Звёздная Академия готовит кадры для Федерального управления по исследованию Галактики, иначе говоря, Исследовательского корпуса.
Исследовательский корпус имеет самые лучшие современные звездолёты, но и задачи перед ним стоят трудные. Команды исследователей летают в неизведанные дали Вселенной, открывая новые планеты и новые цивилизации, и прокладывая пути для других кораблей: научных, торговых, грузовых, пассажирских. Порой исследователи находятся в космосе недели, или даже месяцы, а иногда и годы. Поэтому в их кораблях есть всё, что только может понадобиться экипажу для комфортной жизни и изучения открытых планет и космических явлений: удобные каюты и кают-компании, различные научные лаборатории и приборы, разведывательные капсулы, коммуникаторы, альфа- и бета-защиты.
Экипажи исследовательских кораблей состоят из трёх пилотов-навигаторов – капитан, помощник капитана, он же первый пилот, бортинженер, он же второй пилот, и пяти ученых разных научных направлений – астрофизик, экзобиолог, планетолог, космоврач и историк-специалист по контактам.
Я хотела стать капитаном исследовательского корабля, поэтому поступила на навигаторский факультет, который готовил капитанов, пилотов и бортинженеров для Исследовательского корпуса. Ну, если не получится капитаном, то помощником капитана или бортинженером.
Раньше Звёздная Академия находилась на Земле, а её филиалы были на нескольких других планетах. Это не очень удобно в смысле преподавания и подбора экипажей. Но когда открыли Зорию, было решено все учебные заведения Федерации космической направленности перенести на эту планету.
Зория была открыта восемьдесят лет назад. И она не просто пригодна для жизни, на ней прекрасные условия. Климат ровный, воздух и вода кристально чистые, растительный и животный мир богатый, нет ни крупных хищников, ни ядовитых насекомых и растений. Материки находятся в субтропических зонах, самых комфортных для проживания людей. Продолжительность года и суток на каждой планете Федерации разные, но возраст считается по стандартному земному времени. На Зории сутки длиннее земных примерно на час, зато год короче на пятнадцать суток, поэтому он практически равняется стандартному. Разумных обитателей нет, но более восьми тысяч лет назад цивилизация была, исчезла в результате природного катаклизма.
– Студенческий билет в вашей наручи в разделе «Учёба». Номер корпуса и комнаты в общежитии, день начала занятий, и расписание записаны в файле «Первокурснику», – добавила наручь.
Вообще-то я не сомневалась, что поступлю, но всё равно волновалась. Жаль, поделиться радостью, прямо в тот же момент, мало с кем могла – многие из тех девушек, с которыми познакомилась на вступительном тестировании, не прошли по конкурсу. С парнями, которые в Звёздной Академии на Зории все как на подбор – умники и красавчики, – старалась не заводить дружбы, потому что влюбиться, еще даже не поступив, было бы совершенно не вовремя.
А ведь я поступила на самый мужской факультет Академии!
Не то, чтобы девушек на навигаторский берут неохотно, просто их вообще мало идёт на этот факультет, и половина отсеивается на тестировании.
Так что я решила, сначала – учёба, а любовь потом. Без пары не останусь, потому что парней в Звёздной академии всегда больше, чем девушек. А я, на минуточку, не серая мышка, а вполне себе красивая. Фигура стройная, волосы светло-русые, глаза синие, ресницы длинные. Рост, правда, средний, или даже чуть ниже среднего, но в навигаторском деле он – не главное.
Ну, а если и не найду никого по душе за время учёбы – не страшно, ведь впереди – целая жизнь.
Хорошо, что Дженифер Паркинс, с которой я подружилась с первых дней пребывания на Зории, тоже поступила.
Когда пришла на обед в столовую после устройства в общежитии, кроме нас двоих насчитала еще шесть девушек, с которыми не была знакома. А перед началом тестирования нас было двадцать! Три или четыре исчезли еще во время тестирования, остальные – сегодня.
– Ланка, поздравляю! – воскликнула Дженифер, увидев меня.
Моё полное имя – Светлана, а у брата – Светослав. Вот же угораздило родителей нас назвать почти одинаково! Я Света, он Светик. Да еще и фамилия у нас – Светловы. Надо ли говорить, что едва мы подросли, заменили свои уменьшительные имена. Чтобы были разные – Лана и Славик. И даже родителей приучили нас так называть.
– И я тебя поздравляю, Джен, – ответила я.
Дженифер, как и я, небольшого роста, но смуглая и кареглазая, с шапкой упругих кудряшек на голове. Парни поглядывали на нас с Джен с интересом, ну, мы же с ней интересные девушки, но мы не обращали внимания.
Подсели к тем шести девушкам с нашего навигаторского факультета, чтобы познакомиться.
– Нас тут всего восемь, – сказала Дженифер, когда мы назвали друг другу имена. – Нам надо держаться вместе.
– Нас девять, – поправила её одна из сокурсниц.
– Где же девятая? – спросила я.
– А вон там, скоро придёт, – девушка указала в окно, где под ненадёжным прикрытием зонтика зорийской пальмы стояла парочка и целовалась. – Её зовут Кира. А его – Влад.
– Первые кандидаты на вылет, – заключила Джен.
Я кивнула, соглашаясь.
Другие девушки возмущённо на нас посмотрели.
– Что, уже и влюбиться нельзя? – спросила одна.
– А вы пришли сюда учиться на навигаторов или женихов искать? – усмехнулась Джен.
Забегая вперёд, замечу, что она оказалась права. Роман Киры и Влада был красивым, бурным, и на виду у всей Академии. Не прошло и полгода, как обоих отчислили за неуспеваемость. Продолжился ли их роман после, мне неведомо.
Конечно же, я послала сообщения о том, что поступила, всем родственникам и друзьям, оставшимся на Земле. И моя наручь просто раскалилась от радостных поздравлений.
Наручь – электронное устройство, встроенное в эластичный браслет шириной сантиметра два-три, содержащее удостоверение личности, коммуникатор, навигатор, планшетный компьютер, и еще много полезных опций. Источником энергии прибора служит магнитное поле планеты, поэтому подзаряжать его не нужно. Там, где нет магнитных полей, например, на Луне, или в космосе, наручь работает от батарейки, которой может хватить примерно на год. Кнопок или экранов на ней нет, нужно лишь поднести браслет к лицу и озвучить свой запрос. Устройство срабатывает на голос владельца, и над наручью появляется голографический экран с нужной информацией, видимой только её носителю. Наручь носит каждый человек в Федерации, с шести лет.
А старший брат Славик меня поздравил лично.
Сокурсницы так же возмущённо смотрели на нас, когда он подбежал ко мне, крепко обнял, поцеловал в лоб, подхватил и закружил. Потом он поставил меня на пол, чмокнул в нос и убежал к друзьям, и та же самая наша сокурсница сказала, не скрывая язвительного тона:
– Вторые кандидаты на вылет.
– А вот и нет, – ответила Джен, которая уже знала Славика. – Этот парень – брат Ланы, и учится на пятом.
Кстати, это он предостерёг меня от влюблённостей на первом курсе.
– На первом заводить романы, да и друзей тоже, особо некогда, – наставлял он нас с Дженифер. – С первого курса больше всего народу уходит. Только успеешь с кем-то поближе познакомиться и подружиться, а он или она раз! и отчисляются, не выдержав нагрузок. Девушек на навигаторский и так мало поступает, а к концу первого курса остаётся меньше половины. Парней тоже отчисляют, но это не так заметно, потому что их много.
– Но любовь ведь не спрашивает, она просто приходит, – возразила я.
– Бывает, – согласился брат. – И если это случится, только тебе решать, чего ты больше хочешь: стать навигатором или броситься с головой в омут любви, не думая о последствиях.
Мы с Дженифер решили, что омут любви – не для нас. Мы хотим стать космонавигаторами, всё остальное второстепенно.
С таким настроем мы с подругой начали учиться на первом курсе в Звёздной Академии.
Но это не значило, что мы грызли гранит навигаторской науки, не вылезая из своих комнат, учебных аудиторий и библиотеки. Мы ходили и на вечеринки, и на дискотеки, и на праздники – отдыхать тоже надо иногда.
И приглашения на свидания получали, и признания в любви, но и то, и другое игнорировали.
Славик был прав, на свидания и прогулки при луне времени не оставалось. Его пришлось бы заимствовать у сна, а какая может быть учёба после бессонной ночи?
Но совсем избежать влюблённости я не сумела.
На занятиях мы познакомились со всеми парнями, что учились со мной и Джен. Когда они поняли, что мы обе равнодушны к их мужским чарам, мы стали для них просто своими парнями, что очень даже упрощало общение с однокурсниками. Не надо кокетничать, строить из себя слабых и глупых, думать, в чём пойти на лекции, и тратить драгоценное время на создание имиджа, чтобы парни восхищённо оглядывались вслед. Но они всё равно оглядывались нам вслед, только совсем по другой причине. Потому что мы учились не хуже, а лучше многих парней на курсе. Любой из однокурсников без всяких сомнений становился со мной или с Джен в пару, когда требовались совместные действия на лабораторных занятиях или физподготовке. А это дорогого стоит, когда однокурсники доверяют тебе, как себе.
Кстати, преподаватели не делали никаких скидок на женский пол, ни в технических предметах, ни в физических нагрузках.
Так вот, в какой-то момент, мы тогда проучились где-то месяца четыре, я поймала себя на том, что выделяю одного парня из общей толпы. Димитра Ковальски с Корусканта. До сих пор понять не могу, чем он меня тогда зацепил, но вскоре я поняла, что влюбилась. И ладно бы он обращал на меня внимание, так ведь нет!
Не знаю, как бы я поступила, обрати Димитр на меня свой взгляд. А раз нет, то мне старательно приходилось делать вид, что никаких чувств к нему не испытываю. Девушки у него не было, ни с нашего, ни с другого факультета. Похоже, что он, как и я, всецело отдавался учёбе, и я уважала его за это. Поэтому надеялась, что когда-нибудь потом у нас с Димитром что-нибудь получится. Я жила надеждой на это «потом». Надежда не мешала мне учиться, а только помогала. Я засыпала с мечтами о свидании с Димитром при луне, а просыпалась с радостным ожиданием, что увижу его на занятиях.
Но однажды, когда мы провели на Зории семь месяцев, Димитр не появился ни на утренней пробежке, ни на лекциях. Я подумала, что на вчерашней интенсивной тренировке он растянул сухожилие или ногу подвернул. Такое могло случиться с каждым, поэтому сегодня парень находится в медчасти. Вправить и заживить вывих – дело одних суток. Но он не пришёл и на следующий день. Неужели сломал себе что-нибудь? Так я его минимум неделю не увижу.
Я, как бы между прочим, спросила у парня, жившего в комнате по соседству с комнатой Ковальски:
– Дан, не знаешь, где Митька? Его второй день нет на занятиях. А он мне спарринг обещал.
Ничего он мне не обещал, я добавила про спарринг, чтобы парень не терялся в догадках, и не строил предположений, зачем я интересуюсь Димитром.
– Ковальски отбыл домой. С вещами, – ответил Дан.
– Отчислили? – удивилась я, пытаясь, чтобы в голосе не было слышно разочарования. – Так он вроде неплохо учился...
– Сам бросил, – сказал Дан и добавил с нескрываемым презрением: – Мамочкин сынок решил, что в Звёздной Академии учиться слишком трудно.
Я, конечно, переживала, но недолго. Потом еще и удивлялась, как мне мог нравиться парень, оказавшийся в Звёздной Академии случайным человеком?
Отчисления нескольких других парней я не заметила. Замечала только, что нас всё меньше выходит на утреннюю пробежку.
А вот отчисление каждой девушки очень даже замечала. В начале второго года обучения, нас на навигаторском факультете на нашем курсе осталось четыре. Но не все девушки покинули Академию из-за любви, некоторые просто не потянули учёбу, а одна перевелась на факультет экзобиологии, там учиться чуть полегче. На первом и втором курсе это возможно, так как предметы преподают в основном теоретические общей направленности и космонавигацию. Ну, и физподготовку, куда ж без неё.
Мы же с Джен даже не помышляли бросить Академию или прейти на другой, более женский факультет, хотя иногда было просто невыносимо тяжело и сложно. Но мы старались, и были далеко не отстающими студентами. Я не понимала, как можно бросить то, что досталось с таким огромным трудом?
Лишь к началу второго курса, когда мы вписались в напряженный ритм жизни Звёздной Академии, у нас с Джен начало появляться свободное время.
И уже можно было начать подумывать о свиданиях при луне.
ГЛАВА 2
Данила Новицкий с планеты Титания и я на первом курсе были просто знакомы. Я для всех, и для него тоже была просто своим парнем.
Но на Осеннем балу, который проводится каждый год через несколько дней после начала нового учебного года, я вдруг увидела Дана и поняла, что он мне нравится. Не как знакомый или друг, а как мужчина. Он очень красивый! Темные кудрявые волосы, темные глаза, чувственные губы, фигура, как у «Давида» Микеланджело.
Я была рада, что Новицкий не бросил учёбу.
Когда мы встретились глазами, я ему улыбнулась, и, может, потому он пригласил меня на танец.
Мы разговорились, и будто познакомились еще раз.
– Знаешь, Лана, я рад, что ты не бросила учёбу, как другие девчонки, – сказал Дан во время танца. – Ты была такая хрупкая и нежная, я думал, первая не выдержишь.
Он что, уже на вступительных испытаниях меня заметил? Ростом я действительно не высокая, но в остальном кисейной барышней не назовёшь. Фигура спортивная, причёска короткая, сделала такую еще в начале первого курса, чтобы на уход за волосами много времени не тратить. Хотя теперь уже подумывала снова отрастить их.
Через минуту я поняла, что да, заметил. Потому что добавил:
– Тебе так шли длинные волосы. Хотя с короткими тоже смотришься неплохо.
Решено! Отращу! Наверное, уже хватит быть своим парнем, пора становиться девушкой!
– Ну, не такая уж и хрупкая, раз выдержала вступительные испытания и первый курс, – ответила я и добавила: – Я тоже рада, что ты не бросил Академию.
– И не собирался. А почему ты пошла на навигаторский? – спросил он. – Девушки обычно учатся на экзобиологов, космоврачей, планетологов, историков или астрофизиков, наконец.
Пилотировать любые космические корабли могут люди, окончившие любой факультет Звёздной Академии. Даже космоврачей и историков этому учат. А на навигаторском факультете учат еще и разбираться в двигателях и остальных системах звездолётов, чтобы при случае могли найти причину неполадки и устранить её. Из выпускников навигаторского факультета потом формируется костяк исследовательских экипажей – капитан, первый и второй пилоты, они же помощник капитана и бортинженер. И эти трое должны быть полностью взаимозаменяемы.
