Но однажды сказала:
– Мне сегодня странный сон приснился. Скажи, Амир, ты когда-нибудь плачешь?
– Нет, никогда, – быстро ответил он, этот вопрос почти оскорбил его. Но он не обиделся, Фирузи же не знала, что такой вопрос лучше не задавать арракийцу.
С самого раннего детства отец учил Амирджана, что он мужчина, он должен быть всегда сильным, и не плакать, даже если очень больно. Плакать разрешается только женщинам.
– Странно, – задумчиво проговорила Фирузи. – Я видела во сне твое лицо в слезах...
– Это же был только сон, – сказал Амирджан. – Не обращай внимания. Сны порой бывают нелепыми. Думай только о хорошем. Например, о том, что через восемь дней наша свадьба.
– Да, милый, – улыбнулась Фирузи.
На самом деле Амирджана этот сон сильно встревожил. Он подозревал, что девушка видела во сне не его лицо, а лицо Дэна. И порадовался, что они так похожи. Отец учил сына презирать тех мужчин, которые позволяют себе плакать, потому что они слабые. Денис Разумов, конечно, очень умный человек, но как мужчина, он никто. А Фирузи заслуживает настоящего мужчину.
Возможное восстановление памяти Фирузи тоже беспокоило Амирджана. Но он надеялся, раз судьба дала ему шанс быть с любимой женщиной, то она же и не даст ей шанса вспомнить прошлую жизнь.
Амирджан нашел в информсети все, что смог, об амнезии, и узнал, что человек может постепенно или внезапно все вспомнить. Но может и не вспомнить никогда. Амирджан надеялся, что именно так будет с Фирузи. Он заблокировал в Федеральной Информсети все сайты, относящиеся к жизни на Земле в целом, и к двигателям звездолетов в частности. Чтобы ничто не могло подтолкнуть мозг девушки к воспоминаниям о прошлом.
Если Динора стремилась покинуть Арракис, то Амирджан не хотел жить ни на какой другой планете, даже побывав на благодатном гостеприимном Эдеме. Он любил свой пустынный мир всей душой. Для него он был лучшим местом на всем белом свете. Скакать по пустыне на лошади быстрее ветра – это ли не счастье? А чего стоили арракийские рассветы и закаты! Игра красок на небосводе завораживала. И такой неповторимый аромат разливался по оазису от тронутых росой цветов, распускающихся только на рассвете и на закате, когда становилось не слишком жарко и не слишком холодно.
Амирджан был рад, что Фирузи здешние рассветы и закаты тоже очаровали. Она просыпалась, когда было еще темно, и бежала на дворцовую башню женской половины, чтобы посмотреть, как разгорается заря, и не ложилась спать, не увидев, как погаснет последний солнечный луч. Она любовалась красками неба, а он любовался ею с другой башни, находившейся на мужской половине.
Амирджану хотелось поскорее жениться на Фирузи, чтобы быть с ней вместе всегда. Как ни странно, когда она стала его невестой официально, они стали реже видеться. Амирджан не мог заходить на женскую половину, когда ему заблагорассудится. Его бы просто не поняли, так как Фирузи ему еще не жена, сестра уехала, а матери у него давно не было. На женской половине жила лишь вторая жена отца, у которой не было детей, и несколько служанок. Так что ему совершенно нечего было там делать. Теперь на женской половине жила еще Фирузи, но он мог заходить к ней лишь иногда, и, желательно, чтобы в это время Фирузи была в комнате не одна.
Он не мог видеться с ней и на мужской половине, так как женщинам запрещено появляться там без приглашения. Поэтому Амирджан и поднимался на башню, чтобы посмотреть на Фирузи хотя бы издалека, да иногда встречал ее, когда она гуляла в саду. А когда Фирузи получит статус жены, Амирджан сможет заходить в ее покои в любое время, и оставаться там как угодно долго.
Однажды, когда Амирджан и Фирузи встретились в саду, она спросила:
– Почему моя семья переехала с Волги на Арракис?
Он не был готов к такому вопросу, и ответил:
– Я точно не знаю. Кажется, потому, что это очень влажная планета, а у твоей мамы была астма.
Фирузи удовлетворилась ответом.
В другой раз она сказала:
– Амир, сегодня мне приснилось, что я прыгала, делала сальто и шпагат на бревне, в четыре раза уже этой скамейки, – она указала на мраморную скамью, рядом с которой они стояли. – Это было так красиво и необычно! Проснувшись, я поняла, что это спортивная гимнастика. Я попробовала сделать то, что делала во сне, и, представляешь, у меня получилось! Я догадалась, что в прошлом занималась спортивной гимнастикой. Поискала в информсети, и обнаружила, что на Волге нет такого вида спорта. На Арракисе тоже нет. Но где я могла ею заниматься?
К этому вопросу Амирджан тоже не был готов. Он совсем выпустил из вида, что Волга – колония, где девяносто процентов поверхности занято океаном. Поэтому пока на этой планете были распространены только водные виды спорта.
– Я не знаю, – ответил он. – Ты не рассказывала мне, что занималась спортом. Может, просто не успела, мы ведь познакомились всего за пару месяцев до пожара в кафе. Но ты как-то обмолвилась, что до Арракиса вы жили еще на какой-то планете, я не помню названия. Может, там ты и занималась гимнастикой.
– Да, скорее всего, – согласилась Фирузи. – Амир, ты извини, что я пристаю к тебе с вопросами, наверное, они тебя очень раздражают. Но ты – единственный, кто хоть что-то знает о моем прошлом.
– Ну что ты, моя милая, ты можешь спрашивать все, что тебя интересует, и не надо извиняться, – ласково сказал Амирджан.
– Спасибо, – с благодарностью ответила девушка.
На самом деле сны, а потом, как следствие, вопросы Фирузи о прошлой жизни сильно беспокоили Амирджана, и он уже просто боялся новых вопросов. Он приказал служанке, которая приносила Фирузи еду, подмешивать успокоительное в вечерний напиток девушки, чтобы она вообще не видела снов.
Вопросов о прошлом стало меньше.
А на вопросы об Арракисе Амирджан отвечал с удовольствием. Он мог рассказывать о пустыне часами.
– Кому-то может показаться, что наша планета почти безжизненна, – восторженно рассказывал Амирджан благодарной слушательнице. – Но на самом деле Арракис полон жизни, и не только в оазисах. В некоторых местах из-под песка выходят скалы, в них есть пещеры, они тянутся на большие расстояния под поверхностью планеты, и они очень популярны у местных растений и животных. Некоторые из них живут в пещерах всю жизнь, никогда не выходя наружу.
– Они живут в темноте? – удивилась Фирузи.
– Вовсе нет. На потолках этих пещер селятся лианы, они тянутся от входа вглубь в поисках влаги и прохлады, на целые километры. Их стебли похожи на светодиоды, и они несут свет остальным обитателям пещер. Эти растения плотоядные, и их свет привлекает насекомых, которыми они и питаются.
– Я хотела бы их увидеть, – сказала Фирузи.
– Когда мы поженимся, я тебе покажу, – пообещал Амирджан. – А когда ты научишься ездить на лошади, еще покажу горные озера, и странствующие оазисы.
Удивлению Фирузи не было предела.
– Как оазисы могут странствовать?
– Иногда в земле над водоносным слоем под толщей песков появляются трещины, и вода выходит близко к поверхности. В песках находятся миллионы семян растений, и они, почувствовав воду, тут же начинают расти. Растения Арракиса будто понимают, что трещина может так же внезапно затянуться, как и появилась, и растут умопомрачительно быстро. За одни сутки они могут прорасти, зацвести и дать семена, которые упадут в песок и будут годами или даже десятилетиями, а порой и столетиями ждать своего часа. Ветер может унести их за тысячи километров от того места, где они родились. Поэтому в странствующих оазисах растительность такая разнообразная, – пояснил Амирджан. – И их ты тоже увидишь.
От его рассказов о пустыне глаза Фирузи светились восторгом, и Амирджан был несказанно рад, что в его силах сделать ее счастливой.
– О, я хочу увидеть странствующий оазис прямо сейчас, – сказала Фирузи.
– Как только один из них появится поблизости, мы его посетим, – пообещал Амирджан.
Случая не пришлось долго ждать. Наблюдатели, которым Амирджан приказал следить за пустыней днем и ночью, следующим же утром, на рассвете, сообщили, что приборы показали увлажнение песка всего в полутора километрах от оазиса Эль-Сабир.
Амирджан, пренебрегая всеми правилами приличного арракийского дома, ворвался к Фирузи, к счастью, она уже встала и оделась, и сообщил:
– Мы выходим немедленно. Странствующий оазис ждет нас!
– Мы пойдем пешком? – удивилась Фирузи.
– На лошади ты не умеешь, а на вездеходе нельзя, любое сотрясение песка может вызвать закрытие трещины, и оазис не появится, – ответил Амирджан. – Не бойся, это недалеко, за час дойдем.
– Хорошо, я готова, – кивнула Фирузи и направилась к двери.
– Нет-нет, в пустыню в такой одежде нельзя, – остановил ее Амирджан. – Сейчас служанки принесут тебе дорожную одежду и помогут одеться.
Они вышли вдвоем, Амирджан не хотел, чтобы рядом был еще кто-то. Он нес внушительной величины и тяжести рюкзак, но для него это была не проблема. А вот для Фирузи была – одежда ей казалась слишком громоздкой и неудобной: плотные шаровары и футболка, высокие кожаные сапоги, длинная свободная туника почти до пят, с рукавами и тюрбан с вуалью, закрывающей лицо и шею сзади. Амирджан был одет в точно такую же одежду, только вместо вуали был платок, закрывающий нижнюю часть лица, его туника была чуть покороче, и с поясом. Он шел по песку легко, несмотря на тяжелый рюкзак, а Фирузи путалась в длинной тунике, пару раз даже чуть не упала. Но она не жаловалась. За час они дошли до небольшой лощины между барханами, где песок был чуть темнее остального. Амирджан снял рюкзак и сказал:
– Располагайся поудобнее, милая. Мы будем здесь до вечера.
Амирджан был рад остаться с Фирузи наедине на целый день. Он поставил шатер, надувные кресла и легкий походный столик. Не забыл и еду, и напитки. Он хотел поговорить с Фирузи о любви, и даже больше, чем просто поговорить. Но она была так занята наблюдением за цветами и травой, которые вырастали из песка прямо на глазах, что почти не обращала внимания на жениха.
К полудню в пустыне стало очень жарко, гораздо жарче, чем в дворцовом саду. От песков струился палящий зной. Капля воды, упавшая на песок, испарялась, как на раскаленной сковороде. Фирузи едва не теряла сознание от жары, не спасала даже тень от шатра и прохладительные напитки. Ей уже было не до цветов и не до разговоров о любви. Ей казалось, что она сейчас просто расплавится, и Амирджан ничем не мог помочь. Он хотел вызвать вездеход, чтобы увезти девушку домой, но Фирузи не позволила:
– Не надо, вездеход может повредить оазису, и растения засохнут, не дав семян. Я потерплю.
К вечеру стало прохладнее, и они направились домой, хотя жизненный цикл странствующего оазиса еще не завершился. Но до этого момента могло пройти несколько дней, а Амирджан с сожалением понял, что Фирузи совершенно не приспособлена к жизни в пустыне. А он так мечтал скакать вместе с ней по пескам на лошадях, охотиться, гулять между дюн, искать новые странствующие оазисы и пещеры.
Оставалось только надеяться, что со временем Фирузи привыкнет к жаре.
Через пару дней, когда девушка пришла в себя после первого похода в пустыню, Амирджан предложил ей поехать на охоту.
– Я же не умею ездить на лошади, – возразила она. – И стрелять не умею.
– Мы поедем не на лошадях, а на вездеходе, – сказал Амирджан.
Хотя это было против его правил, сидеть в вездеходе, в прохладе и комфорте, и ждать, когда добыча сама подойдет на расстояние выстрела. Но многие знакомые Амирджана предпочитали охотиться именно так.
– И стрелять я тебя научу, – добавил он.
– Хорошо, если ты хочешь, я поеду, – кротко согласилась Фирузи.
Но она так равнодушно отнеслась к этому предложению, что Амирджану расхотелось ехать на охоту, и он ее отменил, сославшись на неотложные дела.
– Дэн, ты должен полететь с нами на Землю, – сказала Еля.
Поредевшая теперь уже на двух человек компания друзей собралась вечером в номере Разумовых. Вместе они решали, что дальше делать.
Как и предсказывал Дэн, полиция Лазурного побережья поискала Алену в океане, не нашла, и объявила пропавшей без вести. Теперь, если она не появится сама, или в течение полугода не найдут ее тело, она будет признана погибшей.
– Я не полечу, – возразил Дэн. – Если вернусь на Землю, меня уже никогда снова не выпустят в космос.
– Но отсюда ты не сможешь улететь на Арракис, – сказал Алекс.
– Я улечу на Волгу, или еще куда-нибудь.
– Думаешь, с другой планеты сможешь полететь? – добавил Сэм. – Да первая же предполетная медкомиссия с любой планеты вернет тебя на Землю.
– Я найду частный корабль, где на медицинские показания смотрят сквозь пальцы.
– С ума сошел? – воскликнула Ванесса. – Знаешь, какую цену частник заломит?
– У тебя есть другие предложения? – усмехнулся Дэн.
– Нет, я считаю, мы должны лететь на Землю, и там обратиться в Федеральную полицию, – ответила Ванесса. – Разыскивать пропавших людей – их работа.
– Ваня, никто не будет искать предположительно утонувшего на Эдеме человека на других планетах, – сказал Сэмюэль. – А то, что Алену похитил Амирджан, только наши предположения. Мы-то верим Дэну, но полиция не поверит.
– У меня есть предложение, – сказал Алекс.
Александр Ткачев единственный из мужчин в дружеской компании работал не в ЗКБ, а в КГР – Космической Геологической Разведке.
– Арракийцам часто требуются геологи, так как своих у них нет. Скоро одна из групп геологов как раз должна лететь туда, – добавил он. – Шейхи заказывают геологоразведку, и платят неплохо, все равно на эту планету лететь охотников мало. Я тоже отказывался, но теперь соглашусь.
– И как это мне поможет? – спросил Дэн.
– Кстати, заказ поступил от Гаруна эль Сабира, возможно, он и есть тот самый шейх, отец Амирджана. Ты останешься здесь, на Эдеме, и будешь ждать меня. У нас, геологоразведчиков, собственные звездолеты. Не быстроходные яхты, конечно, зато надежные. И медсправки у геологов в космопортах не требуют. Предполагается, если мы летим работать на другую планету, значит, руководство нашей компании позаботилось о том, чтобы все были здоровы. Вообще-то так и есть, и это поможет нам протащить тебя на корабль. Мы залетим за тобой на Эдем, и сразу отправимся на Арракис.
– А сколько ждать? – спросил Дэн.
– Неделю, – ответил Александр.
– Почему так долго?
– Дэн, пойми, раньше никак, – развел руками друг. – Завтра утром вылетим с Эдема, послезавтра утром будем на Земле. На формирование группы уйдет дня три минимум. Вернуться на Эдем – еще сутки. Итого пять дней, если все пройдет удачно, плюс два дня на непредвиденные трудности. А ты отдыхай здесь, набирайся сил перед полетом на Арракис. Они тебе понадобятся.
– Ладно, – согласился Дэн. – Все равно выбора у меня нет.
Друзья разошлись по своим номерам, и он остался один. Дэн не знал, как переживет эти три дня. Минуты в неизвестности тянулись, как часы. Утром он проводил друзей до космопорта, вернулся в отель и попытался последовать совету Алекса: отдыхать и набираться сил перед полетом в космос без стазис-капсулы.
Получалось не очень.
«А что если я не найду Алену? Что я скажу нашим детям?» – думал Дэн, и от этих мыслей ему хотелось плакать. Иногда он просыпался с мокрым лицом, и понимал, что плачет во сне.
– Мне сегодня странный сон приснился. Скажи, Амир, ты когда-нибудь плачешь?
– Нет, никогда, – быстро ответил он, этот вопрос почти оскорбил его. Но он не обиделся, Фирузи же не знала, что такой вопрос лучше не задавать арракийцу.
С самого раннего детства отец учил Амирджана, что он мужчина, он должен быть всегда сильным, и не плакать, даже если очень больно. Плакать разрешается только женщинам.
– Странно, – задумчиво проговорила Фирузи. – Я видела во сне твое лицо в слезах...
– Это же был только сон, – сказал Амирджан. – Не обращай внимания. Сны порой бывают нелепыми. Думай только о хорошем. Например, о том, что через восемь дней наша свадьба.
– Да, милый, – улыбнулась Фирузи.
На самом деле Амирджана этот сон сильно встревожил. Он подозревал, что девушка видела во сне не его лицо, а лицо Дэна. И порадовался, что они так похожи. Отец учил сына презирать тех мужчин, которые позволяют себе плакать, потому что они слабые. Денис Разумов, конечно, очень умный человек, но как мужчина, он никто. А Фирузи заслуживает настоящего мужчину.
Возможное восстановление памяти Фирузи тоже беспокоило Амирджана. Но он надеялся, раз судьба дала ему шанс быть с любимой женщиной, то она же и не даст ей шанса вспомнить прошлую жизнь.
Амирджан нашел в информсети все, что смог, об амнезии, и узнал, что человек может постепенно или внезапно все вспомнить. Но может и не вспомнить никогда. Амирджан надеялся, что именно так будет с Фирузи. Он заблокировал в Федеральной Информсети все сайты, относящиеся к жизни на Земле в целом, и к двигателям звездолетов в частности. Чтобы ничто не могло подтолкнуть мозг девушки к воспоминаниям о прошлом.
Если Динора стремилась покинуть Арракис, то Амирджан не хотел жить ни на какой другой планете, даже побывав на благодатном гостеприимном Эдеме. Он любил свой пустынный мир всей душой. Для него он был лучшим местом на всем белом свете. Скакать по пустыне на лошади быстрее ветра – это ли не счастье? А чего стоили арракийские рассветы и закаты! Игра красок на небосводе завораживала. И такой неповторимый аромат разливался по оазису от тронутых росой цветов, распускающихся только на рассвете и на закате, когда становилось не слишком жарко и не слишком холодно.
Амирджан был рад, что Фирузи здешние рассветы и закаты тоже очаровали. Она просыпалась, когда было еще темно, и бежала на дворцовую башню женской половины, чтобы посмотреть, как разгорается заря, и не ложилась спать, не увидев, как погаснет последний солнечный луч. Она любовалась красками неба, а он любовался ею с другой башни, находившейся на мужской половине.
Амирджану хотелось поскорее жениться на Фирузи, чтобы быть с ней вместе всегда. Как ни странно, когда она стала его невестой официально, они стали реже видеться. Амирджан не мог заходить на женскую половину, когда ему заблагорассудится. Его бы просто не поняли, так как Фирузи ему еще не жена, сестра уехала, а матери у него давно не было. На женской половине жила лишь вторая жена отца, у которой не было детей, и несколько служанок. Так что ему совершенно нечего было там делать. Теперь на женской половине жила еще Фирузи, но он мог заходить к ней лишь иногда, и, желательно, чтобы в это время Фирузи была в комнате не одна.
Он не мог видеться с ней и на мужской половине, так как женщинам запрещено появляться там без приглашения. Поэтому Амирджан и поднимался на башню, чтобы посмотреть на Фирузи хотя бы издалека, да иногда встречал ее, когда она гуляла в саду. А когда Фирузи получит статус жены, Амирджан сможет заходить в ее покои в любое время, и оставаться там как угодно долго.
Однажды, когда Амирджан и Фирузи встретились в саду, она спросила:
– Почему моя семья переехала с Волги на Арракис?
Он не был готов к такому вопросу, и ответил:
– Я точно не знаю. Кажется, потому, что это очень влажная планета, а у твоей мамы была астма.
Фирузи удовлетворилась ответом.
В другой раз она сказала:
– Амир, сегодня мне приснилось, что я прыгала, делала сальто и шпагат на бревне, в четыре раза уже этой скамейки, – она указала на мраморную скамью, рядом с которой они стояли. – Это было так красиво и необычно! Проснувшись, я поняла, что это спортивная гимнастика. Я попробовала сделать то, что делала во сне, и, представляешь, у меня получилось! Я догадалась, что в прошлом занималась спортивной гимнастикой. Поискала в информсети, и обнаружила, что на Волге нет такого вида спорта. На Арракисе тоже нет. Но где я могла ею заниматься?
К этому вопросу Амирджан тоже не был готов. Он совсем выпустил из вида, что Волга – колония, где девяносто процентов поверхности занято океаном. Поэтому пока на этой планете были распространены только водные виды спорта.
– Я не знаю, – ответил он. – Ты не рассказывала мне, что занималась спортом. Может, просто не успела, мы ведь познакомились всего за пару месяцев до пожара в кафе. Но ты как-то обмолвилась, что до Арракиса вы жили еще на какой-то планете, я не помню названия. Может, там ты и занималась гимнастикой.
– Да, скорее всего, – согласилась Фирузи. – Амир, ты извини, что я пристаю к тебе с вопросами, наверное, они тебя очень раздражают. Но ты – единственный, кто хоть что-то знает о моем прошлом.
– Ну что ты, моя милая, ты можешь спрашивать все, что тебя интересует, и не надо извиняться, – ласково сказал Амирджан.
– Спасибо, – с благодарностью ответила девушка.
На самом деле сны, а потом, как следствие, вопросы Фирузи о прошлой жизни сильно беспокоили Амирджана, и он уже просто боялся новых вопросов. Он приказал служанке, которая приносила Фирузи еду, подмешивать успокоительное в вечерний напиток девушки, чтобы она вообще не видела снов.
Вопросов о прошлом стало меньше.
А на вопросы об Арракисе Амирджан отвечал с удовольствием. Он мог рассказывать о пустыне часами.
– Кому-то может показаться, что наша планета почти безжизненна, – восторженно рассказывал Амирджан благодарной слушательнице. – Но на самом деле Арракис полон жизни, и не только в оазисах. В некоторых местах из-под песка выходят скалы, в них есть пещеры, они тянутся на большие расстояния под поверхностью планеты, и они очень популярны у местных растений и животных. Некоторые из них живут в пещерах всю жизнь, никогда не выходя наружу.
– Они живут в темноте? – удивилась Фирузи.
– Вовсе нет. На потолках этих пещер селятся лианы, они тянутся от входа вглубь в поисках влаги и прохлады, на целые километры. Их стебли похожи на светодиоды, и они несут свет остальным обитателям пещер. Эти растения плотоядные, и их свет привлекает насекомых, которыми они и питаются.
– Я хотела бы их увидеть, – сказала Фирузи.
– Когда мы поженимся, я тебе покажу, – пообещал Амирджан. – А когда ты научишься ездить на лошади, еще покажу горные озера, и странствующие оазисы.
Удивлению Фирузи не было предела.
– Как оазисы могут странствовать?
– Иногда в земле над водоносным слоем под толщей песков появляются трещины, и вода выходит близко к поверхности. В песках находятся миллионы семян растений, и они, почувствовав воду, тут же начинают расти. Растения Арракиса будто понимают, что трещина может так же внезапно затянуться, как и появилась, и растут умопомрачительно быстро. За одни сутки они могут прорасти, зацвести и дать семена, которые упадут в песок и будут годами или даже десятилетиями, а порой и столетиями ждать своего часа. Ветер может унести их за тысячи километров от того места, где они родились. Поэтому в странствующих оазисах растительность такая разнообразная, – пояснил Амирджан. – И их ты тоже увидишь.
От его рассказов о пустыне глаза Фирузи светились восторгом, и Амирджан был несказанно рад, что в его силах сделать ее счастливой.
– О, я хочу увидеть странствующий оазис прямо сейчас, – сказала Фирузи.
– Как только один из них появится поблизости, мы его посетим, – пообещал Амирджан.
Случая не пришлось долго ждать. Наблюдатели, которым Амирджан приказал следить за пустыней днем и ночью, следующим же утром, на рассвете, сообщили, что приборы показали увлажнение песка всего в полутора километрах от оазиса Эль-Сабир.
Амирджан, пренебрегая всеми правилами приличного арракийского дома, ворвался к Фирузи, к счастью, она уже встала и оделась, и сообщил:
– Мы выходим немедленно. Странствующий оазис ждет нас!
– Мы пойдем пешком? – удивилась Фирузи.
– На лошади ты не умеешь, а на вездеходе нельзя, любое сотрясение песка может вызвать закрытие трещины, и оазис не появится, – ответил Амирджан. – Не бойся, это недалеко, за час дойдем.
– Хорошо, я готова, – кивнула Фирузи и направилась к двери.
– Нет-нет, в пустыню в такой одежде нельзя, – остановил ее Амирджан. – Сейчас служанки принесут тебе дорожную одежду и помогут одеться.
Они вышли вдвоем, Амирджан не хотел, чтобы рядом был еще кто-то. Он нес внушительной величины и тяжести рюкзак, но для него это была не проблема. А вот для Фирузи была – одежда ей казалась слишком громоздкой и неудобной: плотные шаровары и футболка, высокие кожаные сапоги, длинная свободная туника почти до пят, с рукавами и тюрбан с вуалью, закрывающей лицо и шею сзади. Амирджан был одет в точно такую же одежду, только вместо вуали был платок, закрывающий нижнюю часть лица, его туника была чуть покороче, и с поясом. Он шел по песку легко, несмотря на тяжелый рюкзак, а Фирузи путалась в длинной тунике, пару раз даже чуть не упала. Но она не жаловалась. За час они дошли до небольшой лощины между барханами, где песок был чуть темнее остального. Амирджан снял рюкзак и сказал:
– Располагайся поудобнее, милая. Мы будем здесь до вечера.
Амирджан был рад остаться с Фирузи наедине на целый день. Он поставил шатер, надувные кресла и легкий походный столик. Не забыл и еду, и напитки. Он хотел поговорить с Фирузи о любви, и даже больше, чем просто поговорить. Но она была так занята наблюдением за цветами и травой, которые вырастали из песка прямо на глазах, что почти не обращала внимания на жениха.
К полудню в пустыне стало очень жарко, гораздо жарче, чем в дворцовом саду. От песков струился палящий зной. Капля воды, упавшая на песок, испарялась, как на раскаленной сковороде. Фирузи едва не теряла сознание от жары, не спасала даже тень от шатра и прохладительные напитки. Ей уже было не до цветов и не до разговоров о любви. Ей казалось, что она сейчас просто расплавится, и Амирджан ничем не мог помочь. Он хотел вызвать вездеход, чтобы увезти девушку домой, но Фирузи не позволила:
– Не надо, вездеход может повредить оазису, и растения засохнут, не дав семян. Я потерплю.
К вечеру стало прохладнее, и они направились домой, хотя жизненный цикл странствующего оазиса еще не завершился. Но до этого момента могло пройти несколько дней, а Амирджан с сожалением понял, что Фирузи совершенно не приспособлена к жизни в пустыне. А он так мечтал скакать вместе с ней по пескам на лошадях, охотиться, гулять между дюн, искать новые странствующие оазисы и пещеры.
Оставалось только надеяться, что со временем Фирузи привыкнет к жаре.
Через пару дней, когда девушка пришла в себя после первого похода в пустыню, Амирджан предложил ей поехать на охоту.
– Я же не умею ездить на лошади, – возразила она. – И стрелять не умею.
– Мы поедем не на лошадях, а на вездеходе, – сказал Амирджан.
Хотя это было против его правил, сидеть в вездеходе, в прохладе и комфорте, и ждать, когда добыча сама подойдет на расстояние выстрела. Но многие знакомые Амирджана предпочитали охотиться именно так.
– И стрелять я тебя научу, – добавил он.
– Хорошо, если ты хочешь, я поеду, – кротко согласилась Фирузи.
Но она так равнодушно отнеслась к этому предложению, что Амирджану расхотелось ехать на охоту, и он ее отменил, сославшись на неотложные дела.
ГЛАВА 10
– Дэн, ты должен полететь с нами на Землю, – сказала Еля.
Поредевшая теперь уже на двух человек компания друзей собралась вечером в номере Разумовых. Вместе они решали, что дальше делать.
Как и предсказывал Дэн, полиция Лазурного побережья поискала Алену в океане, не нашла, и объявила пропавшей без вести. Теперь, если она не появится сама, или в течение полугода не найдут ее тело, она будет признана погибшей.
– Я не полечу, – возразил Дэн. – Если вернусь на Землю, меня уже никогда снова не выпустят в космос.
– Но отсюда ты не сможешь улететь на Арракис, – сказал Алекс.
– Я улечу на Волгу, или еще куда-нибудь.
– Думаешь, с другой планеты сможешь полететь? – добавил Сэм. – Да первая же предполетная медкомиссия с любой планеты вернет тебя на Землю.
– Я найду частный корабль, где на медицинские показания смотрят сквозь пальцы.
– С ума сошел? – воскликнула Ванесса. – Знаешь, какую цену частник заломит?
– У тебя есть другие предложения? – усмехнулся Дэн.
– Нет, я считаю, мы должны лететь на Землю, и там обратиться в Федеральную полицию, – ответила Ванесса. – Разыскивать пропавших людей – их работа.
– Ваня, никто не будет искать предположительно утонувшего на Эдеме человека на других планетах, – сказал Сэмюэль. – А то, что Алену похитил Амирджан, только наши предположения. Мы-то верим Дэну, но полиция не поверит.
– У меня есть предложение, – сказал Алекс.
Александр Ткачев единственный из мужчин в дружеской компании работал не в ЗКБ, а в КГР – Космической Геологической Разведке.
– Арракийцам часто требуются геологи, так как своих у них нет. Скоро одна из групп геологов как раз должна лететь туда, – добавил он. – Шейхи заказывают геологоразведку, и платят неплохо, все равно на эту планету лететь охотников мало. Я тоже отказывался, но теперь соглашусь.
– И как это мне поможет? – спросил Дэн.
– Кстати, заказ поступил от Гаруна эль Сабира, возможно, он и есть тот самый шейх, отец Амирджана. Ты останешься здесь, на Эдеме, и будешь ждать меня. У нас, геологоразведчиков, собственные звездолеты. Не быстроходные яхты, конечно, зато надежные. И медсправки у геологов в космопортах не требуют. Предполагается, если мы летим работать на другую планету, значит, руководство нашей компании позаботилось о том, чтобы все были здоровы. Вообще-то так и есть, и это поможет нам протащить тебя на корабль. Мы залетим за тобой на Эдем, и сразу отправимся на Арракис.
– А сколько ждать? – спросил Дэн.
– Неделю, – ответил Александр.
– Почему так долго?
– Дэн, пойми, раньше никак, – развел руками друг. – Завтра утром вылетим с Эдема, послезавтра утром будем на Земле. На формирование группы уйдет дня три минимум. Вернуться на Эдем – еще сутки. Итого пять дней, если все пройдет удачно, плюс два дня на непредвиденные трудности. А ты отдыхай здесь, набирайся сил перед полетом на Арракис. Они тебе понадобятся.
– Ладно, – согласился Дэн. – Все равно выбора у меня нет.
Друзья разошлись по своим номерам, и он остался один. Дэн не знал, как переживет эти три дня. Минуты в неизвестности тянулись, как часы. Утром он проводил друзей до космопорта, вернулся в отель и попытался последовать совету Алекса: отдыхать и набираться сил перед полетом в космос без стазис-капсулы.
Получалось не очень.
«А что если я не найду Алену? Что я скажу нашим детям?» – думал Дэн, и от этих мыслей ему хотелось плакать. Иногда он просыпался с мокрым лицом, и понимал, что плачет во сне.
