Или какому-то магу покажется, что он станет лучшим правителем, чем тот, что сейчас на троне, и он устроит переворот.
Но маги-правители редко сами участвуют в битвах. Для этого у них есть воины. Ими бывают и обычные люди, но чаще всего это оборотни.
Оборотни – магические существа, умеющие превращаться в животных... или животные, умеющие превращаться в людей, я точно не знаю. До того, как попала в зону военных действий, я ни разу не встречала оборотней. Хотя, может, и встречала, но не знала, что это оборотни, потому что если они в облике животных, отличить их от настоящих никак не получится. В человеческом облике они тоже от людей не отличаются, но их можно узнать, точно так же, как в нас узнают странствующих колдуний. На их одежде появляются муаровые изображения тех животных, в которых они могут превращаться. Что бы они ни надевали, через пару месяцев рисунки проявляются. Выход один: почаще менять одежду. Но им это и не нужно. Оборотни гордятся тем, кто они есть. Их призвание – быть воинами, у них воины все – и мужчины, и женщины, поэтому правящие маги часто нанимают их для охраны дворцов и границ, если в этом возникает необходимость.
Оборотни – одни из немногих магических существ, которые могут общаться с обычными людьми. В этот список входят, пожалуй, еще странницы, и всё. Остальных же магических существ, таких, как лесные и горные люди, лесовики, водянушки, драконы, понимают только маги высшего и среднего уровней.
Итак, был летний вечер, я шла по лесной дороге, размышляя, где остановиться на ночлег: найти уютную полянку прямо сейчас, или идти еще час-полтора до ближайшей деревни. Стемнеет еще нескоро, как раз дойду. Но в деревнях рано ложатся спать, и я вряд ли успею найти мужчину, которого смогу пригласить в свой шатер. Так стоит ли шагать еще полтора часа, чтобы всё равно спать одной?
Меня удивило, почему в лесу так тихо, вчера в это время птички еще вовсю щебетали. Я взглянула на небо, может, не заметила дождевой тучи, но оно было чистым. Пожав плечами, я продолжила шагать, решив остановиться на ночлег на опушке. Люблю останавливаться в таких местах, где меняется ландшафт. Будто стоишь на стыке прошлого и будущего, старых и новых приключений.
Приключения не заставили себя ждать. Я еще не успела выйти из леса, когда из кустов, росших вдоль дороги, внезапно выскочил какой-то парень, схватил меня за руку и резко дернул. От неожиданности я не успела среагировать и мы оба упали в кусты.
– Ты что делаешь! – сердито прошипела я, пытаясь вырваться и встать. – Не видишь, кто перед тобой?
– Тихо! – ответил парень, прижимая меня к земле всем своим немаленьким весом. – Да вижу я, что ты странница! Куда прёшь-то?
– Куда надо, – проворчала я, уже не пытаясь освободиться. И теперь тоже разглядела, что парень – оборотень, так как на его кожаном жилете были изображения волка.
– Там же война, дура!
– Сам дурак! – не замедлила с ответом я.
Теперь мне стало понятно, почему умолкли птицы. Но мне-то откуда было знать, что там война? Тридцать лет почти на свете прожила, и ни разу войны не видела, только слышала, что где-то, когда-то... Люди, с которыми я общалась в пути, иногда рассказывали, что несколько лет назад их государство воевало с соседним. Рассказывали о битвах, которые видели, и о последствиях – вытоптанных полях и разграбленных деревнях, погибших родных, близких и знакомых. И о повышении налогов. Нет, войны мне решительно не нравились.
– А почему война? – спросила я.
– Король соседней Ангории что-то не поделил с нашей королевой, – ответил парень.
Он отпустил меня, наконец, и я села. Хорошо, что платье на мне из паушелка, другая ткань давно бы порвалась, потому что куст был с массой пышных колючих веток. Я исцарапала голые руки, и лицу досталось. Парень тоже сел. Он был одет только в кожаный жилет и такие же брюки, был вооружен мечом и луком. В отличие от меня его голые руки и лицо от встречи с кустами ничуть не пострадали. Оборотень был молод и хорош собой. А я думала, что они страшные даже в человеческом облике – по рассказам попутчиков.
– Они не поделили, а вы воюете, – обличительным тоном заявила я.
– Вот пойди и скажи это нашим правителям, – огрызнулся парень и добавил: – Если они ссориться не будут, чем прикажешь нам заниматься? Обратно в леса, на зайцев и глухарей охотиться? Обратно к животному состоянию? Извини, что-то не хочется. Война – это наша работа!
– Ладно, извини, – сказала я, вспомнив, как мама говорила мне, что у каждого своя работа. – А моя работа – быть там, где нужна моя помощь. И мне – туда.
Я указала в сторону опушки леса.
– Там, у опушки – наши воины, а в поле – воины Ангории, – сказал оборотень. – Завтра утром начнется битва. И девушкам, даже если они странствующие колдуньи, здесь не место. Возвращайся туда, откуда пришла.
– Не могу, – ответила я.
– А я не могу тебя туда пропустить, – сказал он. – Не хочу быть виновным в смерти странницы. Они, говорят, удачу приносят.
– То есть, если бы я была обычной девушкой, ты меня пропустил бы? – прищурилась я.
– Нет. Пропускать никого не велели.
Я сорвала лист, и попробовала им промокнуть капельки крови, выступившие на царапинах.
– Давай помогу, – сказал парень, взял мою руку, наклонился к ней и провел по царапине языком.
Кому не приходилось зализывать мелкие ранки собственным языком? Я бы и сама так сделала, если бы могла достать до своих царапин. Но язык оборотня отличался от человеческого, он был более шершавым и теплым, мне даже показалось, что горячим. Он был больше похож на язык собаки, только не такой слюнявый. А после того, как ранку оближет собака, она быстрее заживает, это знают даже дети. Может, и после оборотня тоже?
Мне было немного щекотно, но приятно. И я подумала, а вдруг, чтобы родить сына, надо заняться любовью не с человеком, а с оборотнем? Этот парень мне определенно нравился. Он – не человек, я... не совсем человек, может, что и получится? Хотя пока у меня даже дочери не получилось. А этот оборотень очень симпатичный мужчина, высокий, стройный, русоволосый, как раз в моем вкусе.
Парень зализал царапины и на другой моей руке, подумал немного, и быстро лизнул царапину на моей щеке.
– Теперь скорее заживет, – пояснил он.
Щеки его покрылись румянцем, янтарно-желтые глаза заблестели. Наверное, ему понравилось меня лизать. Но приставать он не решился.
– Спасибо, – поблагодарила я, и не стала признаваться, что на мне и так всё быстро заживает, и спросила: – Тебя как зовут?
– Фернан. А тебя?
– Иванна.
В момент, когда мы представились друг другу, в лесу уже было темно.
– Приятно было познакомиться со странствующей колдуньей. Теперь мне точно улыбнется удача, – сказал Фернан, и добавил с явным сожалением: – А теперь тебе пора уходить, Иванна.
– Странницы никогда не поворачивают назад, – сказала я, хотя наши правила не запрещали этого. Но он-то не знает. – Я останусь, можно? Может, я здесь оказалась как раз для того, чтобы помочь в завтрашней битве.
– Ты? Помочь в битве? – Фернан едва не рассмеялся в голос, но вовремя спохватился, что надо соблюдать тишину, и тихонько похихикал в кулак. – Будешь использовать посох вместо копья?
– Нет.
– Может, ты из лука умеешь стрелять, или на мечах биться?
– Нет.
– Ну, может, ты целительница?
– Нет.
– Тогда тебе точно здесь нечего делать.
– Я приношу удачу, забыл? А вдруг, если я уйду, удача от вас отвернется? И... мы могли бы разделить эту ночь в моем шатре.
Фернан подумал немного, и сказал:
– Ладно, оставайся. Только отойди подальше в лес, чтоб не задели. Прости, но всю ночь я буду в карауле. Вот после битвы... я весь твой, Иванна. Дождешься?
– Дождусь, – кивнула я.
Он улыбнулся, порывисто обнял меня, быстро поцеловал в губы и оттолкнул, указав направление:
– Иди туда. В ста шагах отсюда находится наш лагерь. Остановись недалеко от него, и будешь в безопасности. Я приду к тебе, как только закончится битва, как бы она ни закончилась.
– Хорошо, пока, – я направилась в указанную сторону.
– До встречи! – ответил Фернан.
Мои глаза привыкли к темноте, и я увидела палатки на большой поляне. Костры не горели, было тихо, но в лагере чувствовалось какое-то движение. Я не стала подходить слишком близко, устроившись на маленькой, окруженной кустами полянке. Я уже предвкушала встречу с Фернаном, и война казалась мне чем-то далёким и нереальным. Думая о том, что оборотень оказался совсем не таким, какими их представляла, я быстро уснула.
Меня разбудил шум, крики. Я поняла, что утро наступило, и битва началась.
Сначала я хотела дождаться Фернана прямо тут, в шатре. За его стенами из паушелка, на вид такими непрочными, мне ничто не угрожало, даже если я оказалась бы в самом центре боя. А он найдет меня по моему следу, он же оборотень, и обоняние у него в разы острее, чем у людей. Но вскоре я поняла, что не могу просто так сидеть и ждать, не зная, что происходит снаружи. Сложив шатер, я стала незаметной, и начала пробираться к окраине леса. Шум битвы становился всё слышнее. Меня обогнали несколько воинов, а навстречу попалась женщина в кожаных штанах и жилетке, как у Фернана, тащившая на спине мужчину, видимо, раненого. На его одежде тоже были какие-то рисунки, я их не разглядела. Вспомнила только, что в каком обличье оборотень ранен, в том и будет пребывать, пока рана не затянется.
Я вышла из тени, шагнула к женщине-оборотню и спросила быстрее, чем успела это подумать:
– Вам помочь?
Женщина взглянула на меня и хотела ответить что-то резкое, но увидев, кто я, сказала:
– Приветствую вас, странница. Вы лечить умеете? У нас целителей не хватает.
– Лечить не умею... но могу останавливать кровь. И перевязывать могу...
– Ладно, и то хлеб, – сказала женщина. – Пойдемте со мной в лазарет.
– Я помогу нести, – сказала я и сделала тело мужчины легким.
– Спасибо, – она улыбнулась. На одежде женщины просматривались рисунки животных, похожих на рысей. – Да наши ребята, как вас увидят, сразу побеждать начнут. Ведь встретить странницу – к удаче.
В лазарете, который располагался в лагере, в большой палатке, было много раненых, в основном стрелами, и метательными копьями, а тот мужчина, которого мы притащили, был ранен мечом. Две целительницы, по всему видно, не оборотни, а обычные волшебницы, сновали между ранеными, и исцеляли тех, кто был ранен легко, чтобы они могли снова участвовать в битве, оставляя тяжело раненых на потом. Хотя некоторые истекали кровью, и могли не дождаться помощи, но целительницам заниматься ими было некогда.
К ним я и пошла. Останавливать кровь магически меня еще мама научила. Я подходила к каждому, осматривала раны, останавливала кровь и немного обезболивала. Чтобы парни смогли дождаться помощи от целительниц. Некоторые приходили в себя, смотрели на меня, и в их глазах загорались огоньки надежды. Я даже думаю, что помогала им, скорее своим видом, а не умением лечить. А некоторым я ничем помочь уже не могла.
Раненые всё прибывали, мне уже казалось, что это никогда не кончится. Но вот, ближе к вечеру прибежал гонец и прокричал, что ангорцы признали поражение, и битва закончена.
Мимо нас начали проходить уставшие воины. Они благодарили меня за победу. Та женщина-оборотень была права, появление в лагере странницы, приносящей удачу, подняло боевой дух войска. В лагере уже горели костры, готовилась пища. Но я в лазарете такого насмотрелась, что даже если бы хотела есть, то не смогла бы. Целительницы меня успокоили: оборотни, даже тяжелораненые, поправляются быстро. Если оборотень способен перекидываться, значит, он уже в порядке.
В лагере царило приподнятое настроение, но я не разделяла всеобщей радости. Ведь если есть раненые, значит, есть и убитые. Я не могла понять, зачем люди, ну, пусть не люди, а оборотни, должны умирать из-за чужих распрей. Когда я спросила об этом, та женщина, которая за время битвы притащила на своей спине в лазарет еще нескольких раненых, ее, кстати, звали Фаина, ответила, что это издержки их работы. Среди оборотней считается почетным умереть на поле боя, причем в человеческом облике. Да, в них развиты звериные инстинкты, но свою животную ипостась они хотя и любят, но используют нечасто, только если нужно, например, совершить марш-бросок на большое расстояние, или на охоте. В остальном им больше нравится быть людьми. А если бы они сражались в зверином облике, то раненых и убитых было бы в разы больше.
Битва закончилась уже два часа назад, но я почему-то не встретила в лагере Фернана, хотя обошла его весь. И среди раненых моего оборотня тоже не было. Неужели снова в карауле? Я решила идти поискать его. Тем более, целительницы сказали, что уже справятся без меня. Я вышла на дорогу, на которой вчера меня остановил Фернан, и направилась по ней к опушке.
На этот раз меня никто не остановил. То, что я увидела, выйдя из леса, повергло меня в настоящий шок. Поле было взрыто, как будто по нему пробежало стадо кабанов. Трава втоптана в землю, и везде, куда ни глянь, лежали тела убитых. Фаина мне сказала, что их будут хоронить завтра, когда правители соседних государств подпишут мирный договор.
Мне вдруг пришло в голову, что Фернана уже может не быть среди живых. Я едва не заплакала. Еще никто из моих знакомых не умирал. Хотя мы с Фернаном были едва знакомы. И если задаться целью провести ночь с оборотнем, то я могла выбрать любого из тех, кого встретила в лагере. Там было полно молодых и красивых парней, и они смотрели на меня, как коты на сметану. Но нет, я не хотела другого, мне был нужен только он, Фернан.
И я до самой темноты бродила по полю битвы, пытаясь найти его. Или, скорее, не найти, чтобы убедиться в том, что он жив.
Когда я уже совсем было решила, что он жив, мы просто где-то разминулись, и повернула к лесу, я наткнулась на Фернана.
Он лежал с копьем в боку рядом с поверженным врагом. Ну вот, госпожа удача, посмотри, что наделала! Тому, кто в тебя верил, удалось умереть с почетом на поле боя... Удачу можно толковать двояко, только удача удаче – рознь. Выжить в бою – удача, и умереть в бою, а не в постели от старости – тоже удача...
В этот момент я ненавидела себя за то, что я странница.
Я подумала, что не должна оставлять Фернана здесь до завтра. Вон, над трупами уже мухи вьются. Я обещала ему эту ночь, и проведу ее рядом с ним, а потом похороню. Надо унести его с поля битвы куда-нибудь на тихую красивую полянку. Он – волк, в лесу ему будет лучше...
Оборотень был высок, широк в плечах и довольно тяжёл. Чтобы его поднять, мне надо было вытащить копьё, торчавшее в боку под нижним ребром. Самым простым способом было воспользоваться магией Перемещения, и я мысленно прочитала соответствующее заклинание. Копье исчезло. Из раны толчками начала литься кровь. Хотя я редко имела дело с покойниками, но откуда-то знала, что из мёртвого тела кровь бежать не должна. Тем более толчками. А это могло значить только одно: Фернан жив! Я сама едва не умерла от дикой радости, охватившей меня. Он не истек кровью потому, что в ране было копье!
Я применила магию, чтобы остановить кровь. Когда я перевязала рану и уже собиралась взвалить парня на спину, он открыл глаза.
– Иванна, – сказал он, пытаясь улыбнуться. – Кажется, меня... немножко продырявили.
Но маги-правители редко сами участвуют в битвах. Для этого у них есть воины. Ими бывают и обычные люди, но чаще всего это оборотни.
Оборотни – магические существа, умеющие превращаться в животных... или животные, умеющие превращаться в людей, я точно не знаю. До того, как попала в зону военных действий, я ни разу не встречала оборотней. Хотя, может, и встречала, но не знала, что это оборотни, потому что если они в облике животных, отличить их от настоящих никак не получится. В человеческом облике они тоже от людей не отличаются, но их можно узнать, точно так же, как в нас узнают странствующих колдуний. На их одежде появляются муаровые изображения тех животных, в которых они могут превращаться. Что бы они ни надевали, через пару месяцев рисунки проявляются. Выход один: почаще менять одежду. Но им это и не нужно. Оборотни гордятся тем, кто они есть. Их призвание – быть воинами, у них воины все – и мужчины, и женщины, поэтому правящие маги часто нанимают их для охраны дворцов и границ, если в этом возникает необходимость.
Оборотни – одни из немногих магических существ, которые могут общаться с обычными людьми. В этот список входят, пожалуй, еще странницы, и всё. Остальных же магических существ, таких, как лесные и горные люди, лесовики, водянушки, драконы, понимают только маги высшего и среднего уровней.
Итак, был летний вечер, я шла по лесной дороге, размышляя, где остановиться на ночлег: найти уютную полянку прямо сейчас, или идти еще час-полтора до ближайшей деревни. Стемнеет еще нескоро, как раз дойду. Но в деревнях рано ложатся спать, и я вряд ли успею найти мужчину, которого смогу пригласить в свой шатер. Так стоит ли шагать еще полтора часа, чтобы всё равно спать одной?
Меня удивило, почему в лесу так тихо, вчера в это время птички еще вовсю щебетали. Я взглянула на небо, может, не заметила дождевой тучи, но оно было чистым. Пожав плечами, я продолжила шагать, решив остановиться на ночлег на опушке. Люблю останавливаться в таких местах, где меняется ландшафт. Будто стоишь на стыке прошлого и будущего, старых и новых приключений.
Приключения не заставили себя ждать. Я еще не успела выйти из леса, когда из кустов, росших вдоль дороги, внезапно выскочил какой-то парень, схватил меня за руку и резко дернул. От неожиданности я не успела среагировать и мы оба упали в кусты.
– Ты что делаешь! – сердито прошипела я, пытаясь вырваться и встать. – Не видишь, кто перед тобой?
– Тихо! – ответил парень, прижимая меня к земле всем своим немаленьким весом. – Да вижу я, что ты странница! Куда прёшь-то?
– Куда надо, – проворчала я, уже не пытаясь освободиться. И теперь тоже разглядела, что парень – оборотень, так как на его кожаном жилете были изображения волка.
– Там же война, дура!
– Сам дурак! – не замедлила с ответом я.
Теперь мне стало понятно, почему умолкли птицы. Но мне-то откуда было знать, что там война? Тридцать лет почти на свете прожила, и ни разу войны не видела, только слышала, что где-то, когда-то... Люди, с которыми я общалась в пути, иногда рассказывали, что несколько лет назад их государство воевало с соседним. Рассказывали о битвах, которые видели, и о последствиях – вытоптанных полях и разграбленных деревнях, погибших родных, близких и знакомых. И о повышении налогов. Нет, войны мне решительно не нравились.
– А почему война? – спросила я.
– Король соседней Ангории что-то не поделил с нашей королевой, – ответил парень.
Он отпустил меня, наконец, и я села. Хорошо, что платье на мне из паушелка, другая ткань давно бы порвалась, потому что куст был с массой пышных колючих веток. Я исцарапала голые руки, и лицу досталось. Парень тоже сел. Он был одет только в кожаный жилет и такие же брюки, был вооружен мечом и луком. В отличие от меня его голые руки и лицо от встречи с кустами ничуть не пострадали. Оборотень был молод и хорош собой. А я думала, что они страшные даже в человеческом облике – по рассказам попутчиков.
– Они не поделили, а вы воюете, – обличительным тоном заявила я.
– Вот пойди и скажи это нашим правителям, – огрызнулся парень и добавил: – Если они ссориться не будут, чем прикажешь нам заниматься? Обратно в леса, на зайцев и глухарей охотиться? Обратно к животному состоянию? Извини, что-то не хочется. Война – это наша работа!
– Ладно, извини, – сказала я, вспомнив, как мама говорила мне, что у каждого своя работа. – А моя работа – быть там, где нужна моя помощь. И мне – туда.
Я указала в сторону опушки леса.
– Там, у опушки – наши воины, а в поле – воины Ангории, – сказал оборотень. – Завтра утром начнется битва. И девушкам, даже если они странствующие колдуньи, здесь не место. Возвращайся туда, откуда пришла.
– Не могу, – ответила я.
– А я не могу тебя туда пропустить, – сказал он. – Не хочу быть виновным в смерти странницы. Они, говорят, удачу приносят.
– То есть, если бы я была обычной девушкой, ты меня пропустил бы? – прищурилась я.
– Нет. Пропускать никого не велели.
Я сорвала лист, и попробовала им промокнуть капельки крови, выступившие на царапинах.
– Давай помогу, – сказал парень, взял мою руку, наклонился к ней и провел по царапине языком.
Кому не приходилось зализывать мелкие ранки собственным языком? Я бы и сама так сделала, если бы могла достать до своих царапин. Но язык оборотня отличался от человеческого, он был более шершавым и теплым, мне даже показалось, что горячим. Он был больше похож на язык собаки, только не такой слюнявый. А после того, как ранку оближет собака, она быстрее заживает, это знают даже дети. Может, и после оборотня тоже?
Мне было немного щекотно, но приятно. И я подумала, а вдруг, чтобы родить сына, надо заняться любовью не с человеком, а с оборотнем? Этот парень мне определенно нравился. Он – не человек, я... не совсем человек, может, что и получится? Хотя пока у меня даже дочери не получилось. А этот оборотень очень симпатичный мужчина, высокий, стройный, русоволосый, как раз в моем вкусе.
Парень зализал царапины и на другой моей руке, подумал немного, и быстро лизнул царапину на моей щеке.
– Теперь скорее заживет, – пояснил он.
Щеки его покрылись румянцем, янтарно-желтые глаза заблестели. Наверное, ему понравилось меня лизать. Но приставать он не решился.
– Спасибо, – поблагодарила я, и не стала признаваться, что на мне и так всё быстро заживает, и спросила: – Тебя как зовут?
– Фернан. А тебя?
– Иванна.
В момент, когда мы представились друг другу, в лесу уже было темно.
– Приятно было познакомиться со странствующей колдуньей. Теперь мне точно улыбнется удача, – сказал Фернан, и добавил с явным сожалением: – А теперь тебе пора уходить, Иванна.
– Странницы никогда не поворачивают назад, – сказала я, хотя наши правила не запрещали этого. Но он-то не знает. – Я останусь, можно? Может, я здесь оказалась как раз для того, чтобы помочь в завтрашней битве.
– Ты? Помочь в битве? – Фернан едва не рассмеялся в голос, но вовремя спохватился, что надо соблюдать тишину, и тихонько похихикал в кулак. – Будешь использовать посох вместо копья?
– Нет.
– Может, ты из лука умеешь стрелять, или на мечах биться?
– Нет.
– Ну, может, ты целительница?
– Нет.
– Тогда тебе точно здесь нечего делать.
– Я приношу удачу, забыл? А вдруг, если я уйду, удача от вас отвернется? И... мы могли бы разделить эту ночь в моем шатре.
Фернан подумал немного, и сказал:
– Ладно, оставайся. Только отойди подальше в лес, чтоб не задели. Прости, но всю ночь я буду в карауле. Вот после битвы... я весь твой, Иванна. Дождешься?
– Дождусь, – кивнула я.
Он улыбнулся, порывисто обнял меня, быстро поцеловал в губы и оттолкнул, указав направление:
– Иди туда. В ста шагах отсюда находится наш лагерь. Остановись недалеко от него, и будешь в безопасности. Я приду к тебе, как только закончится битва, как бы она ни закончилась.
– Хорошо, пока, – я направилась в указанную сторону.
– До встречи! – ответил Фернан.
Мои глаза привыкли к темноте, и я увидела палатки на большой поляне. Костры не горели, было тихо, но в лагере чувствовалось какое-то движение. Я не стала подходить слишком близко, устроившись на маленькой, окруженной кустами полянке. Я уже предвкушала встречу с Фернаном, и война казалась мне чем-то далёким и нереальным. Думая о том, что оборотень оказался совсем не таким, какими их представляла, я быстро уснула.
Меня разбудил шум, крики. Я поняла, что утро наступило, и битва началась.
Сначала я хотела дождаться Фернана прямо тут, в шатре. За его стенами из паушелка, на вид такими непрочными, мне ничто не угрожало, даже если я оказалась бы в самом центре боя. А он найдет меня по моему следу, он же оборотень, и обоняние у него в разы острее, чем у людей. Но вскоре я поняла, что не могу просто так сидеть и ждать, не зная, что происходит снаружи. Сложив шатер, я стала незаметной, и начала пробираться к окраине леса. Шум битвы становился всё слышнее. Меня обогнали несколько воинов, а навстречу попалась женщина в кожаных штанах и жилетке, как у Фернана, тащившая на спине мужчину, видимо, раненого. На его одежде тоже были какие-то рисунки, я их не разглядела. Вспомнила только, что в каком обличье оборотень ранен, в том и будет пребывать, пока рана не затянется.
Я вышла из тени, шагнула к женщине-оборотню и спросила быстрее, чем успела это подумать:
– Вам помочь?
Женщина взглянула на меня и хотела ответить что-то резкое, но увидев, кто я, сказала:
– Приветствую вас, странница. Вы лечить умеете? У нас целителей не хватает.
– Лечить не умею... но могу останавливать кровь. И перевязывать могу...
– Ладно, и то хлеб, – сказала женщина. – Пойдемте со мной в лазарет.
– Я помогу нести, – сказала я и сделала тело мужчины легким.
– Спасибо, – она улыбнулась. На одежде женщины просматривались рисунки животных, похожих на рысей. – Да наши ребята, как вас увидят, сразу побеждать начнут. Ведь встретить странницу – к удаче.
В лазарете, который располагался в лагере, в большой палатке, было много раненых, в основном стрелами, и метательными копьями, а тот мужчина, которого мы притащили, был ранен мечом. Две целительницы, по всему видно, не оборотни, а обычные волшебницы, сновали между ранеными, и исцеляли тех, кто был ранен легко, чтобы они могли снова участвовать в битве, оставляя тяжело раненых на потом. Хотя некоторые истекали кровью, и могли не дождаться помощи, но целительницам заниматься ими было некогда.
К ним я и пошла. Останавливать кровь магически меня еще мама научила. Я подходила к каждому, осматривала раны, останавливала кровь и немного обезболивала. Чтобы парни смогли дождаться помощи от целительниц. Некоторые приходили в себя, смотрели на меня, и в их глазах загорались огоньки надежды. Я даже думаю, что помогала им, скорее своим видом, а не умением лечить. А некоторым я ничем помочь уже не могла.
Раненые всё прибывали, мне уже казалось, что это никогда не кончится. Но вот, ближе к вечеру прибежал гонец и прокричал, что ангорцы признали поражение, и битва закончена.
Мимо нас начали проходить уставшие воины. Они благодарили меня за победу. Та женщина-оборотень была права, появление в лагере странницы, приносящей удачу, подняло боевой дух войска. В лагере уже горели костры, готовилась пища. Но я в лазарете такого насмотрелась, что даже если бы хотела есть, то не смогла бы. Целительницы меня успокоили: оборотни, даже тяжелораненые, поправляются быстро. Если оборотень способен перекидываться, значит, он уже в порядке.
В лагере царило приподнятое настроение, но я не разделяла всеобщей радости. Ведь если есть раненые, значит, есть и убитые. Я не могла понять, зачем люди, ну, пусть не люди, а оборотни, должны умирать из-за чужих распрей. Когда я спросила об этом, та женщина, которая за время битвы притащила на своей спине в лазарет еще нескольких раненых, ее, кстати, звали Фаина, ответила, что это издержки их работы. Среди оборотней считается почетным умереть на поле боя, причем в человеческом облике. Да, в них развиты звериные инстинкты, но свою животную ипостась они хотя и любят, но используют нечасто, только если нужно, например, совершить марш-бросок на большое расстояние, или на охоте. В остальном им больше нравится быть людьми. А если бы они сражались в зверином облике, то раненых и убитых было бы в разы больше.
Битва закончилась уже два часа назад, но я почему-то не встретила в лагере Фернана, хотя обошла его весь. И среди раненых моего оборотня тоже не было. Неужели снова в карауле? Я решила идти поискать его. Тем более, целительницы сказали, что уже справятся без меня. Я вышла на дорогу, на которой вчера меня остановил Фернан, и направилась по ней к опушке.
На этот раз меня никто не остановил. То, что я увидела, выйдя из леса, повергло меня в настоящий шок. Поле было взрыто, как будто по нему пробежало стадо кабанов. Трава втоптана в землю, и везде, куда ни глянь, лежали тела убитых. Фаина мне сказала, что их будут хоронить завтра, когда правители соседних государств подпишут мирный договор.
Мне вдруг пришло в голову, что Фернана уже может не быть среди живых. Я едва не заплакала. Еще никто из моих знакомых не умирал. Хотя мы с Фернаном были едва знакомы. И если задаться целью провести ночь с оборотнем, то я могла выбрать любого из тех, кого встретила в лагере. Там было полно молодых и красивых парней, и они смотрели на меня, как коты на сметану. Но нет, я не хотела другого, мне был нужен только он, Фернан.
И я до самой темноты бродила по полю битвы, пытаясь найти его. Или, скорее, не найти, чтобы убедиться в том, что он жив.
Когда я уже совсем было решила, что он жив, мы просто где-то разминулись, и повернула к лесу, я наткнулась на Фернана.
Он лежал с копьем в боку рядом с поверженным врагом. Ну вот, госпожа удача, посмотри, что наделала! Тому, кто в тебя верил, удалось умереть с почетом на поле боя... Удачу можно толковать двояко, только удача удаче – рознь. Выжить в бою – удача, и умереть в бою, а не в постели от старости – тоже удача...
В этот момент я ненавидела себя за то, что я странница.
Я подумала, что не должна оставлять Фернана здесь до завтра. Вон, над трупами уже мухи вьются. Я обещала ему эту ночь, и проведу ее рядом с ним, а потом похороню. Надо унести его с поля битвы куда-нибудь на тихую красивую полянку. Он – волк, в лесу ему будет лучше...
Оборотень был высок, широк в плечах и довольно тяжёл. Чтобы его поднять, мне надо было вытащить копьё, торчавшее в боку под нижним ребром. Самым простым способом было воспользоваться магией Перемещения, и я мысленно прочитала соответствующее заклинание. Копье исчезло. Из раны толчками начала литься кровь. Хотя я редко имела дело с покойниками, но откуда-то знала, что из мёртвого тела кровь бежать не должна. Тем более толчками. А это могло значить только одно: Фернан жив! Я сама едва не умерла от дикой радости, охватившей меня. Он не истек кровью потому, что в ране было копье!
Я применила магию, чтобы остановить кровь. Когда я перевязала рану и уже собиралась взвалить парня на спину, он открыл глаза.
– Иванна, – сказал он, пытаясь улыбнуться. – Кажется, меня... немножко продырявили.
