– Но как же тогда жить, если никому не доверять?
– Не всем, а тем, кто тебе хоть раз соврал.
– В нашем классе каждый мне хоть раз соврал...
– Давай сделаем так, если тебе снова скажут подобное, или пошлют куда-то, ты тоже разыграй их. А если не знаешь, как, скажи мне, я придумаю.
– Ладно, – согласилась Юля.
Так мы подружились. Юля всегда бежала ко мне, даже если ей казалось, что ее вовсе не разыгрывают. Так, например, когда девчонки послали Юлю на вахту, сказав, что ей пришло письмо, она сообщила об этом мне. Получать письма Юле было не от кого, у нее не было ни родственников, ни подруг вне интерната. Но ей очень хотелось получать их. Я быстренько написала Юле письмо и посоветовала показать одноклассницам. Жалко, я не видела, как у них челюсти попадали на пол от удивления. Но Юля мне красочно всё описала.
А однажды соседки по комнате подложили ей в кровать дохлую лягушку, и Юля вся в слезах принесла ее мне. И расстроена была большей частью не розыгрышем, а тем, что лягушка мертвая. Я взяла у нее лягушку, и пока Юля плакала, сбегала в парк и поймала живую. А потом, как музыку, слушала, как соседки Юли визжали на весь интернат, когда она принесла в комнату живую лягушку, и объявила всем, что Аня Иванова – то есть я – ее оживила.
Но чаще я просто советовала Юле не обращать внимания, когда одноклассники пытались над ней подшутить. И постепенно розыгрыши сошли на нет. Но мы с Юлей дружить не перестали.
И что же? Не прошло и полгода, как Юлю удочерили! Все были просто в шоке. В интернат приехала женщина, и Юля была на неё похожа, как будто на самом деле её дочка! Женщина сказала, что увидела Юлю на сайте интерната, на который зашла совершено случайно, увидела, как девочка на нее похожа, и решила удочерить. Вскоре счастливая Юля уехала с мамой в другой город.
– Послушай, Анька, – прямо сказала однажды Олеська, которая ненавидела меня больше других с моего первого дня в интернате. – Все, с кем ты дружишь, находят себе семью. Я ведь знаю, ты меня терпеть не можешь, так же, как и я тебя. Мы уже в шестом классе, и шансов попасть в семью у нас всё меньше. Но если ты сделаешь так, чтобы меня удочерили, тебе не придется терпеть меня еще четыре года, а может, и все шесть.
– Я не могу это сделать, – ответила я. – Я же не волшебница, и магия бывает только в сказках. Или ты готова признать, что она существует в реальности?
– Нет, ее не существует, – сказала Олеся. – Но ты же не будешь спорить, что тем, кто с тобой дружит, невероятно везет?
– Не буду, – ответила я. – Но ты хоть дружи со мной, хоть не дружи, тебе всё равно не повезет.
Олесе нечего было на это ответить. Она была первой, кто начал смеяться над моей верой в магию и доказывать, что ее нет. Пришлось смириться, что я не могу ей помочь, и она смирилась, но обиду затаила.
Годы шли, а никто за мной не приходил. Семь лет уже я не принцесса, а просто Аня Иванова. Неужели навсегда?..
Наш поселок стоял недалеко от того леса, где я вошла в этот мир. Несколько раз я убегала из интерната, чтобы найти в лесу ту поляну и попытаться вернуться домой. Хотя мне было всего восемь лет, когда я здесь оказалась, дорогу хорошо запомнила. Рядом с тем местом, где я вышла на шоссе, стояла старая корявая береза. Потом мне нужно было пройти между двух сосен, стоявших на опушке отдельно от других деревьев, и идти прямо, никуда не сворачивая. Через несколько минут я выходила на поляну. Вставала в центре, и читала заклинание перемещения. И до боли в глазах всматривалась, надеясь увидеть серебряное сияние портала.
Заклинание не работало. Я не видела ни единой серебряной искорки.
Я приходила на поляну и зимой, и летом, весной и осенью, хотя мне попадало за длительные отлучки, потому что иногда я проводила на поляне целый день. И, полная разочарования, возвращалась в интернат.
Но уже почти год я не ходила на ту поляну. Надоело разочаровываться.
Через семь лет жизни в интернате я поняла, что мои родители, скорее всего, погибли, как и моя няня. Когда вспоминала, как оглянулась, и увидела, что Арина падает со стрелой в спине и застывшими от боли широко открытыми глазами, мне всегда хотелось плакать. А как она ласково называла меня... Айя, Айюшка... Неужели никто и никогда больше не назовет меня так? Неужели никогда не смогу вернуться и отомстить за смерть близких? А даже если вернусь, и обрету магическую силу, какая мне дана по праву рождения, смогу ли управлять ею, чтобы сделать хоть что-то?..
Я гнала от себя эти мысли. Потому что вряд ли когда-нибудь смогу вернуться в свой мир. Здесь такие же небо и земля, вода, деревья, трава, но всё остальное не так. Мне никогда больше не увидеть дракона, не то, что полетать на нем. Ни одно, даже самое простенькое заклинание здесь не сработает. А значит, я никогда не научусь создавать магические предметы, порталы в другие миры или хотя бы порталы сквозь расстояния одного мира.
Прошлым летом, например, лучшие ученики нашей школы-интерната, и я в том числе, ездили на море. Мы больше двух суток тряслись в душном поезде, чтобы туда добраться. На самолете быстрее, всего несколько часов, но это дорого, потому мы и ехали на поезде. А если бы можно было создать портал – через пару мгновений оказались бы там. Никогда не привыкну к этим грохочущим монстрам – поездам, а как представлю, что лечу в самолете – сердце в пятки уходит. Сидеть внутри металлической летающей машины, которая из-за небольшой поломки или неисправности может просто упасть на землю вместе со всеми, кто в ней – это же просто ужас.
В моем мире маги летают на драконах. А драконы никогда не падают.
И еще этот мир ужасно грязный! Автомобили с их выхлопными газами, дымящие заводские трубы... Не понимаю, как я сумела привыкнуть дышать таким воздухом. Повезло еще, что наш интернат находился в маленьком поселке, где нет никаких фабрик и комбинатов, один небольшой масломолочный заводик.
И насчет безопасности этого мира у меня тоже большие сомнения. Повезло, что я оказалась в большой и сильной стране, которая ни с кем не воюет. А если бы я открыла портал в страну, где идут военные действия? Интересно, долго бы я там прожила после перемещения?
Да, в моем мире тоже происходят войны, порой жестокие, но не настолько разрушительные, и не уничтожающие целые народы.
Нет, конечно, есть в этом мире и хорошее, чего нет в нашем. Телевидение, например. Фотография. Телефоны. Компьютеры. Но зато в моем мире есть магические предметы, которые в какой-то мере заменяют механические и электронные приборы. Это ведь гораздо проще, никаких вредных излучений, и затрат меньше. И гораздо интереснее создавать вещи с помощью магии.
Нет, никогда я не привыкну к этому техническому миру.
Такие мысли приходили ко мне чаще всего в конце августа, когда в моем мире уже начиналась ранняя осень, месяц богатень, когда на деревьях начинали желтеть листья, но было еще тепло. Наверное, потому, что именно в это время я оказалась здесь. Вот и еще год прошел... И с каждым прошедшим годом возвращение в свой мир становилось всё более нереальным.
В один из таких грустных моментов, как раз в седьмую годовщину моего пребывания в этом мире, когда я сидела на скамейке одна в глубине интернатского парка, ко мне подошел парень. Он был старше меня на год, я знала его, как и всех ребят в интернате, но мы не дружили. Но и врагами не были. Он был одним из той небольшой группы ребят, которые никогда не делали мне ничего плохого, и в друзья не набивались.
– Привет, – сказал Игорь, сев рядом на скамейку. – Ирина Борисовна просила передать, чтобы ты зашла на склад к тёте Тамаре и получила новое пальто.
– Хорошо, зайду, – ответила я. – Спасибо.
Разговор закончился, но Игорь не ушел. Несколько минут мы сидели молча.
– О чем грустишь? – спросил он, наконец.
– Ты на самом деле хочешь это знать? – спросила я.
– Конечно. Ты всем помогаешь. Должен же кто-то и тебе помочь.
– Я помогаю не всем. А с чего ты решил, что я нуждаюсь в помощи?
– Ну, может, не в помощи, а хотя бы в том, чтобы выговориться. Ты никогда никому ничего о себе не рассказываешь. А это трудно, по себе знаю.
Я взглянула на парня. Знала о нем немного. Парень, как парень, ничего особенного. Не хулиганистый, но и не тихоня. Жил в интернате с двенадцати лет, отец неизвестен, мать погибла, других родственников нет. Сейчас ему шестнадцать, небольшого роста, светловолосый, лицо в подростковых прыщиках. Но вот глаза... очень красивые. Большие, синие, с длинными ресницами. Искренние. Я всегда чувствую, когда люди со мной не искренни, наверное, это единственное, что осталось от моего магического дара. А мне и правда хотелось выговориться. Но пока он не сказал об этом, я даже не представляла, как сильно мне этого хотелось.
Раньше я обо всём рассказывала Арине. Но какие у меня в то время были проблемы? Порвала платье, когда за сыном кухарки лазила на дерево? Спрятала от мамы котёнка под кроватью, а он сбежал? Тайно практиковалась в применении Нейтральной магии на дочках главного повара? Сейчас эти проблемы казались смешными.
И мне, по большому счету, всё равно, поверит он мне или нет, или вообще примет за сумасшедшую. Наверняка о том, что я в детстве называла себя принцессой из магического мира, что я заговоренная и одновременно талисман удачи, он слышал. И мне неважно, что он об этом думал. Я хотела выговориться. Мне это просто необходимо!
– Слушай, если тебе так хочется. Я принцесса правящего дома государства Риосса Айланна Эвайнон. Я пришла из другого мира в этот через портал с помощью заклинания перемещения.
Я рассказала о себе всё, о том, что мои родители королева и король, а я – наследная принцесса. Королева в нашей стране главнее короля, потому что она волшебница. В некоторых странах так же, в других по-другому, если король – маг, а королева – просто женщина. Я рассказала о своей жизни во дворце, маме-волшебнице и папе, который обычный человек, о нашем сопернике Анхельме, о няне Арине и о бабе Косте. О том, как Арину убили у меня на глазах. Рассказывая об этом, я с трудом сдержала слёзы. Рассказала и о том, как девчонки надо мной смеялись, когда я приняла сказку за правду. Как все, кому не лень, пытались отобрать мой амулет – лунный камень, и как он меня оберегал.
Игорь слушал внимательно и не перебивал.
Когда я замолчала, он тоже молчал некоторое время. Я поинтересовалась:
– Веришь?
Он посмотрел мне в глаза. В них не было насмешки.
– Честно? Нет. Не обижайся.
Я, в общем-то, ничего другого и не ожидала. Даже если бы он сказал, что верит, я бы почувствовала вранье. Мне понравилось, что он не стал врать. Я хотела сказать: «Да я и не думала обижаться. Спасибо, что выслушал». Не успела. Игорь заговорил первым:
– Но ты рассказывала так живо и ярко, что мне хочется верить. Ты или гениальная сказочница, или... это всё-таки правда.
Я удивленно уставилась на парня. Такого услышать я не ожидала. Он пояснил:
– Ну, я просто допускаю существование параллельных миров. Я много читал об этом. Люди иногда бесследно пропадали, некоторые потом появлялись и рассказывали странные вещи. С большой вероятностью они побывали в параллельных мирах. Им тоже никто не верил, потому что доказать, что они были в другом мире, они никак не могли.
Я могла бы сказать, что всё, что я поведала, чистая правда, но промолчала. Не могла заставить его поверить, да и не хотела. Потому что давно поняла, что никто не поверит в магию в мире, где ее нет.
– Расскажи еще что-нибудь о твоем мире, – попросил Игорь.
И я рассказала о драконах. Они бывают разные, большие и маленькие. У них четыре когтистые лапы, длинный хвост и перепончатые крылья, цвет может быть разный, всех цветов радуги. По-своему они разумны, и многие маги на них летают. Но заставить их что-то делать против их воли невозможно. Они служат магам, только если сами хотят. У мамы был дракон самого редкого, золотого цвета. Мама говорила, что и у меня будет дракон, если я сумею с каким-нибудь подружиться. Да, они умеют выдыхать огонь, он нужен им, чтобы согревать яйцо с детенышем. И еще они не любят есть сырую и холодную пищу. В давние времена существовали маги, которые хотели заставить драконов воевать. Ничего не вышло. Драконы наотрез отказались. Хотя из них получились бы прекрасные воины, так как убить их можно, только попав копьем точно в глаз. А всё остальное тело драконов покрыто твердыми чешуйками, которые не пробиваются ни стрелами, ни арбалетными болтами, ни копьями.
– Они вот такие? – Игорь подобрал веточку и нарисовал на песке что-то, похожее на крылатую ящерицу.
– Да, примерно такие, – кивнула я и немного подправила рисунок.
Рисовала я хорошо. Однажды наша директриса увидела мои картинки, на которых я рисовала свой мир, каким его помнила, и предложила послать их на конкурс. Конкурс я выиграла, и мои рисунки украсили книгу известной писательницы в жанре фэнтези, которую я не читала, потому что не читаю сказок. Мне выплатили премию, и гонорар за иллюстрирование книги. Деньги лежали на карте, а карта хранилась в сейфе директрисы, она сказала, что отдаст ее мне, когда окончу школу и выйду из интерната.
– А откуда ты знаешь, как выглядят драконы? В этом мире их нет, – сказала я.
– Все знают, как выглядят драконы, – Игорь улыбнулся. – Из сказок.
– Я не люблю сказки с тех пор, как одну приняла за правду.
– В твоём мире нет сказок? Жаль... Хотя, чего жалеть, если твой мир и так похож на сказку.
– Сказки есть, но сказками у нас называют реальные истории, которые нигде не записаны, а передаются народом из уст в уста. Вот, например, баба Коста рассказывала...
– Иванова! Русинов! Вам нужны новые пальто или нет!? – услышали мы раздражённый крик завхоза тёти Тамары со стороны здания интерната. – Через пять минут я закрываю склад!
– Пойдем, – Игорь встал со скамейки, я поднялась следом. – Ты расскажешь мне еще что-нибудь?
Я кивнула. Как же всё-таки здорово поговорить с тем, кто тебя понимает!
Мы с Игорем стали часто встречаться после школы, и порой до темноты гуляли по тропинкам интернатского парка, среди облетающих деревьев. Даже когда наступила зима, мы не прекратили прогулки. Я могла часами говорить о своем мире, хотя знала не так уж много, ведь мне было всего восемь лет, когда я покинула его.
Да, теперь я поняла, мой мир на самом деле был похож на сказку. Я имела небольшое представление обо всем мире, но знала, что планета круглая, и на ней шесть материков. Государство Риосса, которым мудро правили мои мама и папа, было одним из многих на самом большом материке. И, уверена, самым красивым. Густые леса, бескрайние луга, высокие горы, широкие полноводные реки. Дворцы магов, а вокруг них – города. По дорогам ездили странники, торговцы и бродячие артисты, а в небесах летали драконы, с седоками или без. Волшебники помогали людям вырастить и сохранить урожай, поэтому в Риоссе никто не голодал. Риосса ни с кем не воевала, но границы от посягательств соседей охраняли и волшебники, и простые воины, и магические существа – оборотни, но не те волки, что убили Арину и хотели убить и меня. Они состояли на королевской службе, и никогда не напали бы на принцессу и ее няню.
Конечно, у нас в стране существовали и богатые, и бедные, были даже нищие, воры и разбойники. Но Арина говорила, что это, в основном, те, кто не хочет работать, и те, кто желает получить всё и сразу, не прилагая усилий.
– Не всем, а тем, кто тебе хоть раз соврал.
– В нашем классе каждый мне хоть раз соврал...
– Давай сделаем так, если тебе снова скажут подобное, или пошлют куда-то, ты тоже разыграй их. А если не знаешь, как, скажи мне, я придумаю.
– Ладно, – согласилась Юля.
Так мы подружились. Юля всегда бежала ко мне, даже если ей казалось, что ее вовсе не разыгрывают. Так, например, когда девчонки послали Юлю на вахту, сказав, что ей пришло письмо, она сообщила об этом мне. Получать письма Юле было не от кого, у нее не было ни родственников, ни подруг вне интерната. Но ей очень хотелось получать их. Я быстренько написала Юле письмо и посоветовала показать одноклассницам. Жалко, я не видела, как у них челюсти попадали на пол от удивления. Но Юля мне красочно всё описала.
А однажды соседки по комнате подложили ей в кровать дохлую лягушку, и Юля вся в слезах принесла ее мне. И расстроена была большей частью не розыгрышем, а тем, что лягушка мертвая. Я взяла у нее лягушку, и пока Юля плакала, сбегала в парк и поймала живую. А потом, как музыку, слушала, как соседки Юли визжали на весь интернат, когда она принесла в комнату живую лягушку, и объявила всем, что Аня Иванова – то есть я – ее оживила.
Но чаще я просто советовала Юле не обращать внимания, когда одноклассники пытались над ней подшутить. И постепенно розыгрыши сошли на нет. Но мы с Юлей дружить не перестали.
И что же? Не прошло и полгода, как Юлю удочерили! Все были просто в шоке. В интернат приехала женщина, и Юля была на неё похожа, как будто на самом деле её дочка! Женщина сказала, что увидела Юлю на сайте интерната, на который зашла совершено случайно, увидела, как девочка на нее похожа, и решила удочерить. Вскоре счастливая Юля уехала с мамой в другой город.
– Послушай, Анька, – прямо сказала однажды Олеська, которая ненавидела меня больше других с моего первого дня в интернате. – Все, с кем ты дружишь, находят себе семью. Я ведь знаю, ты меня терпеть не можешь, так же, как и я тебя. Мы уже в шестом классе, и шансов попасть в семью у нас всё меньше. Но если ты сделаешь так, чтобы меня удочерили, тебе не придется терпеть меня еще четыре года, а может, и все шесть.
– Я не могу это сделать, – ответила я. – Я же не волшебница, и магия бывает только в сказках. Или ты готова признать, что она существует в реальности?
– Нет, ее не существует, – сказала Олеся. – Но ты же не будешь спорить, что тем, кто с тобой дружит, невероятно везет?
– Не буду, – ответила я. – Но ты хоть дружи со мной, хоть не дружи, тебе всё равно не повезет.
Олесе нечего было на это ответить. Она была первой, кто начал смеяться над моей верой в магию и доказывать, что ее нет. Пришлось смириться, что я не могу ей помочь, и она смирилась, но обиду затаила.
ГЛАВА 3
Годы шли, а никто за мной не приходил. Семь лет уже я не принцесса, а просто Аня Иванова. Неужели навсегда?..
Наш поселок стоял недалеко от того леса, где я вошла в этот мир. Несколько раз я убегала из интерната, чтобы найти в лесу ту поляну и попытаться вернуться домой. Хотя мне было всего восемь лет, когда я здесь оказалась, дорогу хорошо запомнила. Рядом с тем местом, где я вышла на шоссе, стояла старая корявая береза. Потом мне нужно было пройти между двух сосен, стоявших на опушке отдельно от других деревьев, и идти прямо, никуда не сворачивая. Через несколько минут я выходила на поляну. Вставала в центре, и читала заклинание перемещения. И до боли в глазах всматривалась, надеясь увидеть серебряное сияние портала.
Заклинание не работало. Я не видела ни единой серебряной искорки.
Я приходила на поляну и зимой, и летом, весной и осенью, хотя мне попадало за длительные отлучки, потому что иногда я проводила на поляне целый день. И, полная разочарования, возвращалась в интернат.
Но уже почти год я не ходила на ту поляну. Надоело разочаровываться.
Через семь лет жизни в интернате я поняла, что мои родители, скорее всего, погибли, как и моя няня. Когда вспоминала, как оглянулась, и увидела, что Арина падает со стрелой в спине и застывшими от боли широко открытыми глазами, мне всегда хотелось плакать. А как она ласково называла меня... Айя, Айюшка... Неужели никто и никогда больше не назовет меня так? Неужели никогда не смогу вернуться и отомстить за смерть близких? А даже если вернусь, и обрету магическую силу, какая мне дана по праву рождения, смогу ли управлять ею, чтобы сделать хоть что-то?..
Я гнала от себя эти мысли. Потому что вряд ли когда-нибудь смогу вернуться в свой мир. Здесь такие же небо и земля, вода, деревья, трава, но всё остальное не так. Мне никогда больше не увидеть дракона, не то, что полетать на нем. Ни одно, даже самое простенькое заклинание здесь не сработает. А значит, я никогда не научусь создавать магические предметы, порталы в другие миры или хотя бы порталы сквозь расстояния одного мира.
Прошлым летом, например, лучшие ученики нашей школы-интерната, и я в том числе, ездили на море. Мы больше двух суток тряслись в душном поезде, чтобы туда добраться. На самолете быстрее, всего несколько часов, но это дорого, потому мы и ехали на поезде. А если бы можно было создать портал – через пару мгновений оказались бы там. Никогда не привыкну к этим грохочущим монстрам – поездам, а как представлю, что лечу в самолете – сердце в пятки уходит. Сидеть внутри металлической летающей машины, которая из-за небольшой поломки или неисправности может просто упасть на землю вместе со всеми, кто в ней – это же просто ужас.
В моем мире маги летают на драконах. А драконы никогда не падают.
И еще этот мир ужасно грязный! Автомобили с их выхлопными газами, дымящие заводские трубы... Не понимаю, как я сумела привыкнуть дышать таким воздухом. Повезло еще, что наш интернат находился в маленьком поселке, где нет никаких фабрик и комбинатов, один небольшой масломолочный заводик.
И насчет безопасности этого мира у меня тоже большие сомнения. Повезло, что я оказалась в большой и сильной стране, которая ни с кем не воюет. А если бы я открыла портал в страну, где идут военные действия? Интересно, долго бы я там прожила после перемещения?
Да, в моем мире тоже происходят войны, порой жестокие, но не настолько разрушительные, и не уничтожающие целые народы.
Нет, конечно, есть в этом мире и хорошее, чего нет в нашем. Телевидение, например. Фотография. Телефоны. Компьютеры. Но зато в моем мире есть магические предметы, которые в какой-то мере заменяют механические и электронные приборы. Это ведь гораздо проще, никаких вредных излучений, и затрат меньше. И гораздо интереснее создавать вещи с помощью магии.
Нет, никогда я не привыкну к этому техническому миру.
Такие мысли приходили ко мне чаще всего в конце августа, когда в моем мире уже начиналась ранняя осень, месяц богатень, когда на деревьях начинали желтеть листья, но было еще тепло. Наверное, потому, что именно в это время я оказалась здесь. Вот и еще год прошел... И с каждым прошедшим годом возвращение в свой мир становилось всё более нереальным.
В один из таких грустных моментов, как раз в седьмую годовщину моего пребывания в этом мире, когда я сидела на скамейке одна в глубине интернатского парка, ко мне подошел парень. Он был старше меня на год, я знала его, как и всех ребят в интернате, но мы не дружили. Но и врагами не были. Он был одним из той небольшой группы ребят, которые никогда не делали мне ничего плохого, и в друзья не набивались.
– Привет, – сказал Игорь, сев рядом на скамейку. – Ирина Борисовна просила передать, чтобы ты зашла на склад к тёте Тамаре и получила новое пальто.
– Хорошо, зайду, – ответила я. – Спасибо.
Разговор закончился, но Игорь не ушел. Несколько минут мы сидели молча.
– О чем грустишь? – спросил он, наконец.
– Ты на самом деле хочешь это знать? – спросила я.
– Конечно. Ты всем помогаешь. Должен же кто-то и тебе помочь.
– Я помогаю не всем. А с чего ты решил, что я нуждаюсь в помощи?
– Ну, может, не в помощи, а хотя бы в том, чтобы выговориться. Ты никогда никому ничего о себе не рассказываешь. А это трудно, по себе знаю.
Я взглянула на парня. Знала о нем немного. Парень, как парень, ничего особенного. Не хулиганистый, но и не тихоня. Жил в интернате с двенадцати лет, отец неизвестен, мать погибла, других родственников нет. Сейчас ему шестнадцать, небольшого роста, светловолосый, лицо в подростковых прыщиках. Но вот глаза... очень красивые. Большие, синие, с длинными ресницами. Искренние. Я всегда чувствую, когда люди со мной не искренни, наверное, это единственное, что осталось от моего магического дара. А мне и правда хотелось выговориться. Но пока он не сказал об этом, я даже не представляла, как сильно мне этого хотелось.
Раньше я обо всём рассказывала Арине. Но какие у меня в то время были проблемы? Порвала платье, когда за сыном кухарки лазила на дерево? Спрятала от мамы котёнка под кроватью, а он сбежал? Тайно практиковалась в применении Нейтральной магии на дочках главного повара? Сейчас эти проблемы казались смешными.
И мне, по большому счету, всё равно, поверит он мне или нет, или вообще примет за сумасшедшую. Наверняка о том, что я в детстве называла себя принцессой из магического мира, что я заговоренная и одновременно талисман удачи, он слышал. И мне неважно, что он об этом думал. Я хотела выговориться. Мне это просто необходимо!
– Слушай, если тебе так хочется. Я принцесса правящего дома государства Риосса Айланна Эвайнон. Я пришла из другого мира в этот через портал с помощью заклинания перемещения.
Я рассказала о себе всё, о том, что мои родители королева и король, а я – наследная принцесса. Королева в нашей стране главнее короля, потому что она волшебница. В некоторых странах так же, в других по-другому, если король – маг, а королева – просто женщина. Я рассказала о своей жизни во дворце, маме-волшебнице и папе, который обычный человек, о нашем сопернике Анхельме, о няне Арине и о бабе Косте. О том, как Арину убили у меня на глазах. Рассказывая об этом, я с трудом сдержала слёзы. Рассказала и о том, как девчонки надо мной смеялись, когда я приняла сказку за правду. Как все, кому не лень, пытались отобрать мой амулет – лунный камень, и как он меня оберегал.
Игорь слушал внимательно и не перебивал.
Когда я замолчала, он тоже молчал некоторое время. Я поинтересовалась:
– Веришь?
Он посмотрел мне в глаза. В них не было насмешки.
– Честно? Нет. Не обижайся.
Я, в общем-то, ничего другого и не ожидала. Даже если бы он сказал, что верит, я бы почувствовала вранье. Мне понравилось, что он не стал врать. Я хотела сказать: «Да я и не думала обижаться. Спасибо, что выслушал». Не успела. Игорь заговорил первым:
– Но ты рассказывала так живо и ярко, что мне хочется верить. Ты или гениальная сказочница, или... это всё-таки правда.
Я удивленно уставилась на парня. Такого услышать я не ожидала. Он пояснил:
– Ну, я просто допускаю существование параллельных миров. Я много читал об этом. Люди иногда бесследно пропадали, некоторые потом появлялись и рассказывали странные вещи. С большой вероятностью они побывали в параллельных мирах. Им тоже никто не верил, потому что доказать, что они были в другом мире, они никак не могли.
Я могла бы сказать, что всё, что я поведала, чистая правда, но промолчала. Не могла заставить его поверить, да и не хотела. Потому что давно поняла, что никто не поверит в магию в мире, где ее нет.
– Расскажи еще что-нибудь о твоем мире, – попросил Игорь.
И я рассказала о драконах. Они бывают разные, большие и маленькие. У них четыре когтистые лапы, длинный хвост и перепончатые крылья, цвет может быть разный, всех цветов радуги. По-своему они разумны, и многие маги на них летают. Но заставить их что-то делать против их воли невозможно. Они служат магам, только если сами хотят. У мамы был дракон самого редкого, золотого цвета. Мама говорила, что и у меня будет дракон, если я сумею с каким-нибудь подружиться. Да, они умеют выдыхать огонь, он нужен им, чтобы согревать яйцо с детенышем. И еще они не любят есть сырую и холодную пищу. В давние времена существовали маги, которые хотели заставить драконов воевать. Ничего не вышло. Драконы наотрез отказались. Хотя из них получились бы прекрасные воины, так как убить их можно, только попав копьем точно в глаз. А всё остальное тело драконов покрыто твердыми чешуйками, которые не пробиваются ни стрелами, ни арбалетными болтами, ни копьями.
– Они вот такие? – Игорь подобрал веточку и нарисовал на песке что-то, похожее на крылатую ящерицу.
– Да, примерно такие, – кивнула я и немного подправила рисунок.
Рисовала я хорошо. Однажды наша директриса увидела мои картинки, на которых я рисовала свой мир, каким его помнила, и предложила послать их на конкурс. Конкурс я выиграла, и мои рисунки украсили книгу известной писательницы в жанре фэнтези, которую я не читала, потому что не читаю сказок. Мне выплатили премию, и гонорар за иллюстрирование книги. Деньги лежали на карте, а карта хранилась в сейфе директрисы, она сказала, что отдаст ее мне, когда окончу школу и выйду из интерната.
– А откуда ты знаешь, как выглядят драконы? В этом мире их нет, – сказала я.
– Все знают, как выглядят драконы, – Игорь улыбнулся. – Из сказок.
– Я не люблю сказки с тех пор, как одну приняла за правду.
– В твоём мире нет сказок? Жаль... Хотя, чего жалеть, если твой мир и так похож на сказку.
– Сказки есть, но сказками у нас называют реальные истории, которые нигде не записаны, а передаются народом из уст в уста. Вот, например, баба Коста рассказывала...
– Иванова! Русинов! Вам нужны новые пальто или нет!? – услышали мы раздражённый крик завхоза тёти Тамары со стороны здания интерната. – Через пять минут я закрываю склад!
– Пойдем, – Игорь встал со скамейки, я поднялась следом. – Ты расскажешь мне еще что-нибудь?
Я кивнула. Как же всё-таки здорово поговорить с тем, кто тебя понимает!
Мы с Игорем стали часто встречаться после школы, и порой до темноты гуляли по тропинкам интернатского парка, среди облетающих деревьев. Даже когда наступила зима, мы не прекратили прогулки. Я могла часами говорить о своем мире, хотя знала не так уж много, ведь мне было всего восемь лет, когда я покинула его.
Да, теперь я поняла, мой мир на самом деле был похож на сказку. Я имела небольшое представление обо всем мире, но знала, что планета круглая, и на ней шесть материков. Государство Риосса, которым мудро правили мои мама и папа, было одним из многих на самом большом материке. И, уверена, самым красивым. Густые леса, бескрайние луга, высокие горы, широкие полноводные реки. Дворцы магов, а вокруг них – города. По дорогам ездили странники, торговцы и бродячие артисты, а в небесах летали драконы, с седоками или без. Волшебники помогали людям вырастить и сохранить урожай, поэтому в Риоссе никто не голодал. Риосса ни с кем не воевала, но границы от посягательств соседей охраняли и волшебники, и простые воины, и магические существа – оборотни, но не те волки, что убили Арину и хотели убить и меня. Они состояли на королевской службе, и никогда не напали бы на принцессу и ее няню.
Конечно, у нас в стране существовали и богатые, и бедные, были даже нищие, воры и разбойники. Но Арина говорила, что это, в основном, те, кто не хочет работать, и те, кто желает получить всё и сразу, не прилагая усилий.
