СВОБОДА В МЕЛОЧАХ

В преддверии реструктуризации ПМ переношу сюда статьи по книгам

***Буду рада вашим мыслям!

Эпиграф:

«Книга родилась после нескольких долгих дискуссий на тему рабства, свободы, унижения, мужественности и прочего. Как выяснилось, у каждого свои представления о каждом из вопросов. А у меня – свои.»

(В предисловии к книге «Раб»).



Сложно сказать насчёт рождения истины в споре, но в дискуссии часто можно увидеть разнообразие человеческих взглядов и суждений. Во всех их проявлениях.

Действительно, казалось бы, общепринятые понятия, которые мы познаём с самого детства – разве можно вкладывать в них неодинаковый смысл? Разве можно понимать под «свободой» что-то ещё, кроме, непосредственно, свободы? Но когда завязывается разговор, затрагивающий глубинные эмоции и желания, на поверхность всплывает то, что находится у нас внутри, чем мы руководствуемся при принятии решений и свершении поступков.

Отомстить тому, кто тебя обидел – это свобода или зависимость? Приказывать тому, кто полностью от тебя зависит, не имеет возможности отказаться, уйти, кто обязан исполнять любую прихоть – это вынужденная жестокость или проявление внутренних пороков? Что важнее: твоя цель, которую ты считаешь великой – или его жизнь, возможно, незначительная, но для него единственная?

В книге «Раб» Нидейла Нэльте предлагает задуматься над многими из этих вопросов и посмотреть, как раскрываются личности в зависимости от собственного внутреннего стержня, условий, в которых росли, окружающей действительности.



Отрывок из первой книги «Раб. Чужая боль»

Раб. Книга 1. Чужая боль. Нидейла Нэльте

Тамалия

– Всё нормально, – машинально кладу руку поверх его руки. Почти не вздрогнул, надо же. Я как-то привыкла к пользе тактильных ощущений, но, видимо, он ими сыт на несколько лет вперёд. На всякий случай убираю руку, добавляю: – Вот завтра сходим с подругой встретимся, а там видно будет.

Ну а что ему сказать?

– Мне нужно, чтобы ты красиво оделся.

Снова паника в глазах, не знает, как угодить.

Раскрываю сетевик, вытаскиваю из него виртуальное окошко с огромным каталогом мужской одежды.

– Умеешь пользоваться?

Антер неуверенно кивает.

– Работал с компами и сетевиками? – на всякий случай уточняю.

– Давно...

– Ясно. Встань-ка, отставь руки в стороны, понемногу поворачивайся.

Пока исполняет распоряжение, медленно сканирую его. Сканер отбрасывает лишнюю одежду, сделав виртуальный манекен в виде Антера, который вытаскиваю и подаю вместе с каталогом.

– Садишься как тебе удобно, берёшь себя, – чуть приподнимаю изображение, – берёшь понравившиеся модели и примеряешь... касаешься пальцем, она наденется. Сейчас настрою. На стоимость не смотри, только чтобы сидело хорошо.

Настраиваю работу приложения, на всякий случай скрываю цены.

– Но там же уже целый кулёк...

– Ну то на первый случай, а мне нужно, чтобы завтра ты выглядел презентабельно. Не в смысле смокингов, а так, по-прогулочному, но красиво.

– Я не могу... Может, вы сами... что прикажете... – бормочет.

– Нет уж, покажи мне свой вкус, будь любезен. Выбирай только то, что нравится, ни на чьи другие вкусы не ориентируйся, в том числе на вкусы своих предыдущих господ. Ясно? И мой угадать не пытайся. Выберешь – позовёшь.

В глазах мелькает ужас, но Антер тут же опускает взгляд и приступает к делу. Вообще-то я имела в виду, что он к себе пойдёт, ну да ладно. Нужно приготовить документы Лерке.

Встаю, направляюсь к сейфу, тут же просекает:

– Госпожа Ямалита, что-нибудь не так?

– Всё так, не дёргайся, выбирай. Я не за пультом, по своим делам.

Вытаскиваю, что нужно, на всякий случай сажусь подальше от него, перебираю и заполняю безобидными на первый взгляд вещами. Шифровки. Уже потом, когда не будет видеть, уменьшу их и запихну... в помаду, что ли. Подарю Лерке помаду, скажу, цвет понравился, ей пойдёт.

Прежде всего необходимо передать параметры местной сети. Хорошо скрыта, наши всё никак не взломают. А тут столько интересного найти можно... Я даже официальный сайт Трёх Глав обнаружила. Хотя и сомневаюсь, что сами Главы в него заглядывают.

Ещё раз бросаю взгляд на Антера. Если бы на нём были «жучки», хоть что-то из моей техники оповестило бы. Но кто знает, вдруг нечто такое... Спросить, что ли? Да ладно, напугаю.

А мальчик-то, кажется, увлёкся... Вон с каким интересом виртуальные примерки устраивает, что-то откладывает в сторону, что-то убирает. Пусть развлекается.

Примерно через час зовёт.

А вкус-то неплохой у моего мальчика. Дорогие вещи выбрал, но качественные, сидят хорошо. Молодец я, что цены не оставила, не то наверняка побоялся бы, зная, сколько такое удовольствие стоит. А самое важное – без выпендрёжа, без претензии, не то, что дорвался и нагрёб, а действительно даже достоинство в выборе проглядывает.

– Нравится, – одобряю, – наши вкусы совпадают. Я бы с таким парнем даже на свидание с удовольствием сходила.

Улыбаюсь. Смотрит, ужас в глазах, понять пытается, о чём я. Да уж, с шутками своими дурацкими будь поосторожнее, идиотка. Перепугала человека, снова сплошной комок нервов.

– Какие будут приказания, госпожа? – глухо.

– Не обращай внимания, это я так глупо шучу, – говорю, заказывая всё, что отложил. Смотрит с изумлением:

– Я думал, вы что-то одно выберете...

– А потом снова сначала? Нет уж, раз тебе нравится, пусть будет. Мне приятно, знаешь ли, если рядом хорошо одетый мужчина, а не раб в уродливых брюках.

Судорожно кивает.

– Ну всё, – улыбаюсь, – спать давай. И это. Смотри мне завтра, чтобы не вздумал где на людях на колени валиться. Ясно?

– Как прикажете...

– Я серьёзно, – говорю, – уж держи себя в руках. Пульт брать не буду.

– Как не будете? – поражённо. – А если кто узнает?

Вот чёрт, и правда, мало ли что...

– Ну во всяком случае использовать точно не буду.

Понимание вместе с разочарованием. Вот ты ж. Не верит.

– Повтори, – произношу.

– Что? – не понимает, взгляд снова затравленный. Вздыхаю. Успокаиваюсь.

– Чтобы вёл себя с достоинством и на колени не валился. Мы всего лишь в кафе и обратно. Постоишь за моей спиной... – в этих дурных кафе для господ рабам даже сидеть не позволено. Чем дальше копаешь, тем гаже становится. Знала бы, выбрала бы такое, где для рабов специальные сидения отведены. Да сегодня так всё неожиданно свалилось, а встреча давно уже оговорена именно здесь.

– Понял, на колени не становиться, – повторяет несколько нервозно.

– Молодец, – говорю. – А не справишься – ...

Вот чёрт, чуть не ляпнула «накажу», в роль вжилась, коза. Обругала себя, после не удержалась, добавила:

– ... поцелую.

Вскидывает на меня глаза, пытаясь понять; видит, что посмеиваюсь, кажется, расслабляется и даже улыбается.

Тамалия

На ночь на всякий случай заперла его, мало ли, что в голову взбредёт. Не удивилась бы, если бы придушил меня своим кнутом и в очередной раз попытался сбежать. Хотя вроде не дурак, должен понимать, что на Тарине это практически невозможно, а убийство женщины обойдётся ему дороже, чем смерть. Но всё равно, на всякий случай...

Мало ли, вдруг он уже на такой стадии, когда и себя заодно готов?.. Лишь бы прекратить весь этот ужас, в который превратилась жизнь.

Помучилась немного, вспоминая, нет ли там чего такого, из чего можно было бы орудие самоубийства сделать. Благодаря своему спецобучению придумала множество способов, накрутила себя до ручки, чуть не помчалась к нему останавливать. Еле успокоилась. Надеюсь, спит. Пусть отдохнёт. У нас трудный путь впереди. Надеюсь, ему не настолько плохо было, чтобы...

Да плохо ему было, идиотка. Ты же видела, насколько.

Но ведь всё равно выбрал жизнь. Хоть такую. Пусть отдыхает...

Антер

Первая ночь в этом доме. Лежу. Думаю. Вернее, пытаюсь. Казалось, не смогу заснуть, но вдруг навалилась такая усталость. Лежу в кровати. На чистой постели. Всего несколько раз за день пульт нажимали, и то не хозяйка.

Правда...

Стискиваю зубы, ощущаю прилив крови, что за идиотская особенность – чуть что, краснеть... И ведь не отучишься, непроизвольно выходит.

Хватит уже! Сколько можно мучиться из-за своего рабского положения? За столько лет мог бы привыкнуть, что на всех иных людей ты будешь смотреть теперь только снизу вверх. И на уродливых старух, и на симпатичных девушек с соломенными волосами.

Да и не известно ещё, кто под этой внешностью скрывается. Вдруг как выяснишь, что у неё на уме, снова жить не захочется? Все хозяева – скоты редкостные.

Но сегодня вместо ожидаемого вечера кошмаров, когда новый хозяин экспериментирует, рассматривает реакции и проверяет порог выносливости, вышел, можно сказать, и неплохой вечер. Неприятный и тяжёлый для моего самолюбия, но ведь без этой дикой боли. Переживу.

Нужно пока поспать. Вдруг завтра что изменится, какая-нибудь возможность представится?

Вдруг она меня своей подруге всё же отдаст, а та на другую планету улетит...

В грёзах о том, как вырываюсь на свободу, отключаюсь.

Тамалия

С утра подскакиваю ни свет, ни заря, споласкиваюсь, нервы на пределе, бросаюсь к Антеру в комнату, заглядываю тихонечко. Спит. Лицо расслабленное, а я так боялась, что кошмары начнутся. Хотя они, наверное, еще впереди...

Спи, мой хороший. Отдыхай.

Тихо-тихо прикрываю дверь – небось приучен подскакивать при перемене дыхания хозяина – оставляя замок открытым. Спускаюсь, запускаю комбайн, делаю лёгкую разминку. Снова споласкиваюсь. Ем.

Время к одиннадцати. Начинаю переживать. Не выдерживаю, опять тихонько заглядываю в комнату.

Надо же, уже поднялся! Оделся даже, в лёгкие спортивного вида брюки и футболку из моего пакета. Стоит у окна, рассматривает небольшой садик – окно спальни выходит не на дорогу – и соседские коттеджи со своими садиками дальше.

– Думала, ты спишь ещё, – улыбаюсь. Резко оглядывается, прямо в движении опускаясь в любимую позу покорности:

– Простите, госпожа... Вы не сказали, что мне делать с утра, и я... ждал, когда позовёте.

– М-ммм... идём поешь, и всё обсудим.

Кивает, посматривает настороженно.

– Вставай-вставай, – говорю. Поднимается. Проходим в кухню-столовую. Усаживаю на сидение. Смотрит, как я достаю из комбайна его тарелку.

– Госпожа... может я сам... – с некоторым смущением.

– Да я уже, – улыбаюсь. – Завтракай.

Сажусь рядом, смотрю, как он ест не слишком вкусную, но полезную порцию, не позволяя себе кривиться или выражать неудовольствие.

– Как спал? – спрашиваю.

– Спасибо, госпожа, давно так не спал...

Надеюсь, искренне.

– Так вот, – продолжаю. – Ты, наверное, понимаешь, почему я тебя закрываю на ночь.

– Как вам будет угодно, госпожа.

– Я хочу, чтобы ты понимал.

Смотрит.

– Я понимаю, – вроде бы осознанно.

– Хорошо. С утра, как только просыпаюсь, сразу же открываю твою комнату, тебе вовсе не обязательно сидеть в ней. Можешь идти есть, умеешь пользоваться комбайном?

Кивает.

– В общем, занимайся, чем нравится, если только мне не нужно куда-нибудь идти.

– Я всегда буду сопровождать вас?

– Пока да...

Антер

Пытаюсь систематизировать правила. Кажется, она не может понять, для чего я ей и что со мной делать. Или наоборот, слишком хорошо понимает всё, включая моё состояние, и получает удовольствие, умалчивая и недоговаривая.

Никогда не ел с Амирой на кухне. Либо со всеми рабами, либо ей взбредало устроить какой-нибудь «романтический обед». Кажется, меня сейчас снова начнёт тошнить. Поскорее выгоняю старуху из своих мыслей. Надеюсь, никогда больше её не увижу!

Сидеть вместе на кухне, это так... по-домашнему. Но я не расслабляюсь. Господа ничего не делают просто так, а госпожи здесь, на Тарине, и подавно. Жду момента, чтобы ничего не упустить.

– Скоро нужно идти, – говорит. – Оденься, пожалуйста, во что-то из того, что мы вчера приобрели.

– Вы забыли приобрести ошейник, – напоминаю. – Или пояс.

– Это обязательно? – хмурится.

– Ну... все надевают.

– Если не обязательно, обойдёмся.

– Что именно надеть? – уточняю.

– Мы же уже выяснили: вкусы у нас совпадают. Оденься так, чтобы себе нравиться.

– Повинуюсь, моя госпожа, – склоняю голову. Хмурится не слишком довольно. Что я такое сказал? Спешу уйти переодеваться.

Тамалия

Судя по тому, что я видела, без пульта раба выводить нельзя. Логично, конечно: слишком много проблем, если вдруг решит сбежать или напасть на кого. У хозяина всегда пульт под рукой должен быть.

Кладу в сумочку.

– Вы недавно на Тарине? – вдруг подаёт голос Антер.

– Так заметно? – смеюсь.

– Или меня проверяете?

– В чём?

– Нельзя носить пульт в сумке, только на поясе. Иначе вас оштрафуют. В особенности учитывая, что у вас неэлитный раб самой низкой категории.

– Не знала, – говорю. Нужно будет правила внимательно прочитать... – Спасибо, что сказал.

– Угу, потом бы я всё равно виноват был, что не сказал.

– Думаешь, я наказала бы тебя за свой недосмотр? – хмурюсь.

– У хозяев не бывает недосмотров, – отвечает. – Всегда виноваты рабы.

Очень удобная позиция, ничего не скажешь!

– Послушай... – закусив губу. – Я не буду тебя наказывать. Обещаю. Я не могу идти поперёк правил, но...

Криво усмехается:

– Если не можете, значит, должны даже самого покорного раба наказывать не реже, чем раз в месяц. А неэлитного раз в неделю.

Боже, неужели это правда?! Ну да, и Свелла что-то такое говорила...

– Госпожа... – тихо. Вопросительно смотрю. – Я буду самым покорным. Пожалуйста, назначьте заранее день... если можно... просто, когда готовишься...

– Я не буду тебя наказывать, – повторяю, ощущая подступающие слёзы.

– Воля ваша, – мрачно. – Без подготовки рабу сложнее, но хозяину всегда приятнее. Не смею настаивать.

Молчу. Ненавижу рабство. Развалю чёртов Тарин по камешку.

Антер

Почему-то идём пешком. Несу в руках кнут: в последний момент вручила. Не представляю, чего ожидать от «быстрой прогулки в кафе и обратно».

По-моему, я впервые рассмотрел хозяйку. До этого она казалась белёсым отвратительным пятном, таким же гадким, как и все до неё. Сегодня жарко, она надела всё светлое – плотные шорты, свободную блузу, туфли на шпильках. Соломенного цвета локоны забраны в хвост. Я вдруг осознал, что она молода и красива. Или у неё очень хороший косметолог. Впрочем, наверное, я осознал это еще вчера вечером... Конечно, к такой нельзя прикасаться без разрешения. Нужно как-то перестроиться после Амиры...

Иногда мне казалось, если бы Амира была молодой и красивой, возможно, и я смог бы... как-то перебороть своё отвращение. Хотя, если бы она вытворяла всё то же самое, то едва ли мне было бы дело до того, как она выглядит.

Сейчас же... вдруг ощущаю неприятное першение в горле, демон, кажется, снова покраснел... Как же тошно осознавать, что я всего лишь раб у неё в услужении.

– Что отстаёшь? – оборачивается.

– Так положено идти чуть позади, – отвечаю. Кивает. Потом уточняет:

– Это обязательно? Или просто...

– Не знаю, – говорю. – Все хозяева всегда на поводке водили.

– Иди-ка рядом со мной. Если что, я недавно приехала, мне не страшно не знать правил. А то как-то я себя некомфортно чувствую, когда ты на грани видимости мелькаешь.

Прибавляю шаг, иду вровень с ней. Странное ощущение. Без поводка и не позади. Прямо как человек. Усмехаюсь горько. Не мечтай, а то больно ударишься, выпадая в реальность.

– Послушай, – говорит. – В этом кафе нет специальных сидений для рабов. Ты можешь или встать за моей спиной, или... сесть у ног.

– Как прикажете? – интересуюсь. У ног, конечно, ей будет приятнее, но нужно же спросить.

– Антер, как хочешь. Хочешь – стой, устанешь – садись. Не могу, к сожалению, другого выбора предложить.

– Постою, – говорю, кажется, звучит словно бурчу недовольно. Только бы не заметила...

Похоже, не заметила. Молчит. Ничего не добавляет. Ну и ладно, если передумает – надеюсь, сообщит. Сама же просила на колени не становиться. Необъяснимое пожелание. Последние шесть лет изо дня в день в меня кнутом и пультом вбивали, какую позу должен занимать раб в присутствии хозяина, а эту что-то не устраивает. Понять бы ещё, что...

Кафе недалеко, правда, пришлось выйти за пределы внутренней ограды, а до неё отсюда, оказывается, полчаса ходьбы. Выход автоматический, хозяйка приложила ладонь, у меня лишь рабский чип считали и какую-то распечатку ей выдали. И почти сразу за оградой – кафе. «Земная чашечка», вывеска в виде солнечной системы, вместо солнца чайник, а вокруг чашки на блюдцах. Ещё и крутятся. Дизайнеры-оригиналы. Лучше бы для рабов скамью поставили, всё-таки за стеной уже, сюда и с других миров попасть могут. А впрочем, не совсем, там где-то через километр вторая стена ограды имеется, наружная. Похоже, подружка не таринианка, и доступ в аристократические кварталы для неё запрещён.

А здесь, между стенами, жилья практически нет: магазины, рестораны, увеселительные заведения, офисы, клиники – всё то, что не доросло до статуса «аристократического», но усиленно пытается хоть как-то к нему приблизиться.

– Чара! – кричит Ямалита, бросаясь на шею девице того же возраста и почти того же роста, только черноволосой и черноглазой, со смуглой кожей, покрытой несколькими слоями загара.

– Литка! Сколько лет! Как же я рада тебя видеть! Ну как ты?! Это, что ли, раб твой?

– Ага, хорош, правда?

– А чего у него кнут в руках?

– Ну не в сумочке же мне кнут носить, – показывает свой макси-кошелёк на ремешке. – Вдруг мне его наказать захочется? Тут все так ходят, – смеётся.

– Очень удобно, – скалится подружка, – сам кнут носит, сам подаёт когда надо... может, ещё и сам себя наказывает?

– Надо будет попробовать, – хохочет госпожа, закусываю губу, чтобы не передёрнуться. Самого себя избивать мне ещё никто не приказывал. – Но вообще у меня есть пульт от него, идём в кафе, обо всём поговорим!

Никогда я, наверное, не привыкну. Казалось бы, за столько лет уже можно успокоиться и забить. Так нет, почему так мерзко и противно, когда симпатичные девушки обсуждают тебя словно вещь? Возможно, потому, что если они начнут развлекаться, то мне прямо здесь, на улице, в кафе и где они захотят, придётся исполнять всё, что взбредёт в дурные головки, и о чём бы я ни мечтал – другого пути просто нет. Может, надо было в первый же день прекратить всё это, а не рассчитывать на очередной шанс сбежать?

Когда она за пульт схватилась, снова прошиб озноб, думал, сейчас показуху устроит. Вроде пронесло. Вроде даже не ждёт, чтобы я прямо тут демонстрировал подруге свою покорность и исполнительность.

Заходим, становлюсь за креслом хозяйки, они что-то заказывают, надо же, она просит принести мне стакан воды. Официантка кривится, но приносит. Спасибо, жаркий сегодня день. Похоже, я один тут раб. Ну да, нас за ограду выводить не любят.

Слушаю глупый бабский трёп, пытаясь определить свою дальнейшую судьбу. Готовлюсь к тому, что рано или поздно заговорят про меня, и придётся повиноваться. Помню, как Амира взяла меня на какое-то выступление заезжих музыкантов с Копернии. И я весь концерт пролежал в её ложе, носом в ковровую дорожку, потому что ей нужно было куда-то ноги поставить. Разозлил я её перед этим, помнится...

Ненавижу выходить из дома.

Тамалия

– Решила тебе помаду подарить, ты прости, больше ничего не успела, если бы ты заранее предупредила... Цвет классный, тебе подойдёт!

– Литка, прекрати, ничего мне не надо! Прикинь, я тебе тоже помаду привезла...

– Та же фирма?! – разглядываю.

– Ну я же знаю, какую ты предпочитаешь... – смеётся. – Вот ещё... смотри... Твои любимые конфютели, здесь таких нет?

Повизгиваю от восторга, пусть кто усомнится, что две подружки встретились... Хватаю её за руку, сжимаю, что-то бормочу.

Есть у нас в конторе система передачи информации, по примеру древней азбуки Морзе. Сжимаю её руку специальным шифром: «Помоги ему!»

Лерка бросает мимолётный взгляд на Антера, отвечая мне – «Да.»

Продолжаю расспрашивать о «знакомых», о том, где она сейчас, чем занимается, рассказываю о своей местной жизни... Кажется, немного успокаиваюсь. Лерка поможет, поищет пути, попытается уговорить начальство, возможно, нам даже удастся вывезти Антера с Тарина...

Боги, как быстро встреча прошла... И как хочется поговорить с подругой подольше... Лерка, какая тут гадость, тут жить невозможно, мне воздуха не хватает, не могу видеть этих... Лерка понимает, стискивает руку: «Я с тобой».

Спасибо, подружка...

– Прости, зай, пора мне уже, скоро корабль...

– Приезжай ко мне! Хоть на несколько дней, хоть на недельку, я устрою разрешение, только ты заранее сообщи! Я так скучаю!

– Обязательно!.. Слушай, ты тут сиди, не высовывайся, последнего же ещё не поймали...

Мрачнею: согласно легенде, я тут, кроме всего прочего, скрываюсь от обидчиков. Киваю, мол, да, я отсюда никуда, а ты приезжай!

– Постараюсь отпуск выбить, – говорит, – тоже хочу с тобой поболтать подольше, эх, сели бы на кухне, да с винчиком, помнишь, как бывало? Ну выглядишь ты классно, Литка, молодец, надеюсь, оправилась?

– Всё нормально, – улыбаюсь, – тут для девушек климат благоприятный, носятся с нами как с хрустальными вазами, мужчину чуть ли не за косой взгляд засудить можно!

– Классно вам тут! Обязательно постараюсь приехать! Ну, пора мне, дорогая... – нужно Лерку отпустить раньше, выходить одновременно правилами запрещено. Хотя с удовольствием проводила бы её хотя бы до стены! Но за Леркой дублёр следит, я так и не вычислила, кто из посетителей, впрочем, и не старалась специально, не нужно мне этого знать. Вроде бы никто меня здесь ни в чём подозревать не должен, но мало ли...

– Я заплачу, Чар, беги.

– Ну что ты...

– Не, ты у меня в гостях, счёт за мной! Залетай!

– Ладно, – соглашается, – в следующий раз я угощаю!

Поднимаемся, чмокаемся, она идёт к выходу, я возвращаюсь на место, вставляю карточку в приёмное гнездо, расположенное прямо на столе, подтверждаю сумму, дожидаюсь сигнала про оплату. Встаю.

Антер

Не могу поверить, что так легко отделался, они даже почти и не говорили обо мне, всё своих знакомых обсуждали. Интересно, с чего это госпоже на Тарине сидеть необходимо? Ну да не моего ума дело. Каждая мышца на взводе от ожидания, что же мне предстоит, какой приказ будет отдан, то ли сделать что-нибудь из серии «смотри, какой у меня послушный раб», то ли наоборот – стоять, не смея перечить, на какое-нибудь предложение вроде «хочешь рассмотреть, ты же там у себя и рабов, наверное, не видела? С ним что пожелаешь можно делать, пока я не прикажу, даже пикнуть не посмеет...»

Но нет. Странно. Встали, попрощались, Чара повернулась и ушла, моя счёт оплачивает. Почти вздохнул с облегчением, разве что мысль об избиении самого себя кнутом до сих пор неприятно холодит позвоночник... И тут с ужасом замечаю эту тушу – оплывшее дряблое тело, которому уже не помогают никакие косметологические процедуры. Амира... Привычная дрожь проходит по организму. Теперь у меня другая хозяйка, говорю себе. Правда, с разрешения Ямалиты Амира сможет... да что угодно. А такая и спрашивать не станет, девочки всегда друг друга поймут, как говаривала она своим рабыням. И почему у таких сук вечно море денег?!

Тамалия

Толстая тётка неопределённого возраста, но именно тётка, пуская слюни пялилась на моего... чёрт, на Антера. Это заразно, что ли? Считать другого человека собственностью. Постоянно приходится себя останавливать. Впрочем, парней я часто тоже «своими» считала. Большинство из них почитали это посягательством на свободу и благополучно сваливали. Ну и к чёрту, зачем мне непостоянные?

Так, что-то мысли не о том, вот, смотри, какой постоянный завёлся. Не свалит, пока не отпустишь, в письменном виде. Но как-то не радует...

А тётка... с её деньгами (судя по наряду и камешкам) и такую внешность иметь, это ж сколько уже нужно было косметических процедур пройти, чтобы тело не выдерживало? Сейчас и в сто лет можно моложе выглядеть... Старая развратница... И обжора, да. Жирная.

Только тут я заметила, как напрягся Антер, стиснув побелевшими пальцами кнут.

Тётка с приторной улыбкой устремилась к нам. За ней на золотом поводке шёл смуглый высокий атлет – повыше Антера, да в плечах пошире, напомнивший мне племенного быка. Лицо непроницаемо, глаза масляные, профессиональный раб.

Тьфу, дура, нельзя так думать, откуда ты знаешь, что скрывается за этой маской, какая изломанная судьба? Ох, будь моя воля...



Так что есть свобода? В чём она? В том, что можешь жить как хочешь, ехать куда угодно? А если связан работой, необходимостью, долгом, ответственностью? А может, она в том, чтобы позволить быть свободными тем, кто рядом?



Цитата из книги:

Тамалия

Вечером снова долго не могла заснуть. Насыщенный день, Антер в соседней комнате... Продолжаю запирать, понимая, что так к свободе не приучить. Но выхода пока не вижу. Мне придётся играть свою роль, а ему мотаться между хозяйкой, которая обещает не наказывать, и хозяйкой, которая ничем не отличается от всех остальных...

Так, для начала нужно убрать из обихода слова «приказываю» и «наказание». Свободные люди их не используют, общаясь между собой. Будем работать с подсознанием. А сложно это, оказывается! Никогда бы не подумала. Но ведь нельзя приказать вольно мыслить. Здесь противоречие уже внутри фразы.