— Пойду бензина в сарае солью. Скажи голубкам, пусть собираются. И да, о том, что я сказал, — забудь.
Туман рассеялся, подставив январскому солнцу такие разные вершины байкальского хребта: заостренные и пологие, заснеженные и голые — сочетание мощи и спокойствия, силы и красоты.
С вершины перевала открывался вид на долину реки Лена. Блеклая полоса льда подобно змее виляла между болотами, ныряла в лес, там делилась на две части, потом на четыре, восемь, шестнадцать. А потом частички снова собирались друг в друга и стремглав неслись за горизонт. Река не стояла на месте, движение — ее жизнь. Так почему стоит Сагал? Ответы прикрыты ширмой его мировоззрения. Он боится заглянуть внутрь, потому что потом может и не вернуться обратно.
Мотор накрыл снегоходы брезентовыми чехлами.
— Пошли, опаздываем уже.
— А почему капитан торопится? — поинтересовалась Танька. — Никто ж ночью не прилетел. И с чего он решил, что они туда вернутся?
— Капитан хочет, чтобы вы были в безопасности.
— Безопасней нам будет подальше от него.
Мотор сделал вид, что не услышал. Поторопил остальных жестом.
— Макс, — обратился Паша. — Уже уходим.
— Я не иду.
— Ты не понял, — окликнул его Мотор. — Все идут сейчас. Это приказ капитана.
Сагал молча пошел вниз с перевала в сторону реки. Мотор рванул за ним, на бегу вскидывая автомат.
— Стоять!
Щелчок затвора. Сагал обернулся, в него уставилось черное дуло.
— Военное положение, забыл? Так что пойдешь впереди, чтобы я видел.
Сагал не двигался.
— Вперед, я сказал!
— Скажешь ему, что я сбежал. Прыгнул в овраг, и ты меня не нашел. За последствия отвечаю только я.
— Ага, хрен тебе. Я за тебя отвечаю перед командиром. И ты поднимешься!
— Только когда проверю свою теорию.
— Сейчас!
— Ты теряешь время. А капитан, между прочим, ждать не любит.
Повисла напряженная пауза. Мотор был полон решимости и отступать не собирался. Впрочем, как и Сагал.
— Пожалуйста, успокоитесь! — вмешалась Танька. — Как дети. Вы еще друг друга постреляйте. Макс, у него же приказ. Так нельзя поступать.
— Этот приказ неправильный и он это знает, не так ли?
— Козел! — Мотор вздохнул. — Скажи капитану про свою теорию. Если он даст добро, то иди куда хочешь, — он протянул свободной рукой рацию.
— Не даст.
— Тогда я не могу тебя отпустить.
— Я уйду сам.
Сагал сделал два шага назад. Мотор напрягся, готовясь спустить курок.
— Игорь, пожалуйста, не надо, — Танька положила руку Мотору на напряженное плечо. Военный прогнулся под ней, словно она тонну весила.
— Если я не пристрелю, капитан сам его пристрелит как дезертира. Или медведь нападет, или тот уфолог-псих и его дети заколют его в лесу.
— Но это будешь не ты. Не бери на себя грех.
— Послушай ее. Еще один грех можешь и не унести.
Мотор взглянул умоляюще на Таньку и потом медленно опустил автомат.
— Он сбежал, и я не заметил, — произнес он.
— И я тоже сбежал с ним, — Паша в два прыжка оказался рядом с Сагалом.
Мотору было уже плевать. Он выглядел разбитым и, кажется, готов был уйти третьим.
— Прав был капитан насчет тебя. Ты упрямый как осел.
— Наконец-то между нами не будет секретов.
— И мудак еще.
— Вот и договорились, — подбодрила Танька.
Паша показал ей большой палец вверх — круто.
— Оставь собаку. Со мной ему будет безопасней.
Хотя Сагал и не любил расставаться с Дау, в предложении Таньки была логика. Можно сосредоточиться на работе, не отвлекаясь на лохматого друга.
Танька взяла поводок. Дау занервничал, чувствуя надвигающееся предательство. Танька взяла его на руки, и тот завертелся как червяк.
Паша и Сагал медленно пошли вниз по перевалу, время от времени оглядываясь, пока Танька с Мотором не скрылись за сухими ветками. Еще долго доносилось эхо удаляющегося лая. Сагал за все это время не вымолвил ни слова.
В истории феномена массовых галлюцинаций широко известен случай, произошедший у берегов Африки в 1846 году. Французские корабли, фрегат «Belle-Poule» и корвет «Berceau», оказались в эпицентре урагана. Борясь с сильнейшим ветром и огромными волнами, оба корабля потеряли друг друга из виду. Фрегату чудом удалось спастись, и когда шторм стих, он прибыл на условленное место встречи. Однако корвет так и не появился. Целый месяц фрегат стоял на якоре в ожидании, моряки не теряли надежду, что их друзья с корвета все же смогли спастись. Однажды сигналист сообщил, что видит дрейфующий корабль с обломанными мачтами. Моряки фрегата на спасательных шлюпках отправились на помощь. Подплывая ближе, они отчетливо разглядели плот из обломков корвета, заполненный спасенными людьми. Несчастные жалобно кричали, взывали о помощи. Когда шлюпки приблизились вплотную, моряки с фрегата с ужасом осознали, что никакого плота с людьми нет. Есть всего лишь вырванные с корнем деревья с острова неподалеку, упавшие в море после шторма. Их-то моряки и приняли за плот с людьми. Исследователи считают — коллективную галлюцинацию вызвало эмоциональное перенапряжение у членов экипажа фрегата. Каждый день моряки говорили только о крушении корвета, делились воспоминаниями о друзьях, смотрели в горизонт, это был лишь вопрос времени, когда кто-нибудь «увидит» то, что желает разум. Массовый самовозникающий гипноз.
— Ты видишь это?
— Вижу, — выдохнул Паша. — Что это такое? Какая-то оптическая иллюзия?
Сагал вспоминал, чем питался в последние дни. Мог ли лесничий подсыпать в еду галлюциногены? И могут ли они одинаково влиять на двух разных людей?
— Что конкретно ты видишь? Опиши.
— Это… какой-то… что-то… Как описать, даже не знаю…
— Своими словами. На что похоже? Любая ассоциация… Ну же, не молчи!
— Столб воды. Только это не вода, а какая-то… энергетическая оболочка.
Вытянув руку, Сагал кожей ощутил вибрацию в воздухе. Не галлюцинация, потому что Паша описывал именно то, что видел и Сагал. И точно не оптическая иллюзия — аномалия взаимодействовала с окружающим миром.
Где-то глубоко внутри себя Сагал боялся, что рано или поздно увидит нечто подобное. Первую весточку — брошенный камень, нарушивший фундаментальные законы физики, он нарочно игнорировал, пытаясь найти логическое объяснение там, где его не было. И сейчас перед лицом этого он все равно не мог поверить. Не хотел разум признавать поражение — цеплялся за треснувшие остатки логики.
Он знал, когда спускался с перевала; знал, когда, зажмурив глаза, перебирался по растянутой веревке над бушующим потоком ледяной воды; знал, по рации посылая на хер назойливого капитана, обещавшего пристрелить его за дезертирство.
Он всегда знал.
— Этого не может быть… Просто не может…
— Пришельцы существуют! — заорал Паша. — Все правда.
«Не веришь измерениям — возьми прибор мощнее».
У Сагала из приборов только руки, глаза и уши. Но и их достаточно, чтобы понять — это самое удивительное, с чем ему пришлось столкнуться в жизни. Не только ему — человечеству.
Аномалия так же реальна, как реален Сагал, как реален Паша и сопки Байкальского хребта на горизонте.
Пространство за аномалией расплывалось, словно масляная картина на дне таза с водой. Хруст деревьев изнутри доносился наружу с задержкой, словно звуковым волнам приходилось преодолевать километры невидимого лабиринта.
Как высоко она распространяется в небо? Как глубоко погружается в Землю? Где источник?
— А может, это портал в другой мир? Помните, в «Интерстелларе» они пролетели через кротовую нору в другую галактику? Может это тоже нора, только на Земле?
Сагал поймал себя на мысли, что уже неизвестно сколько времени задерживает дыхание. Грудную клетку сдавило, дыхательный рефлекс безуспешно пытался заставить онемевший организм выпустить из себя отравленный углекислотой воздух.
— Вы слушаете? Я говорю, портал это в другой мир. Смотрите на растительность внутри. Цвета какие-то нереальные. Я, кажется, и пришельцев там вижу. Эй! Вы нас видите? Мы земляне! Привет!
Сагал подобрал с земли увесистую ветку, подошел как можно ближе, пока от вибрации не свело мышцы на лице. По одежде с глухим хрустом поплыли трещины. Кинул ветку в аномалию, отскочил назад.
Ветка влетела внутрь, зависла на мгновение в воздухе. Цвет ее поверхности переливался от серого до коричневого. Вместо того чтобы упасть, ветка вдруг подобно стреле взлетела в небо, перевернулась внутри аномалии по параболе и полетела вниз, набирая скорость.
Сагал видел, как смертельный снаряд несется прямо на него. Еще секунда, и он пронзит тело насквозь, как раскаленная игла масло.
Паша повалил Сагала на землю и они кубарем откатились.
Удар. Грохот.
Их окатило льдом и мерзлой землей. На месте падения образовалась воронка шириной в полметра.
— Охренеть! — Паша осторожно наклонился над струей дыма из воронки. — Она же убить вас хотела.
Сагал ощущал полное бессилие. Небо опустилось, придавив его к земле. Солнце добивало холодными лучами, насмехаясь над его беспомощностью.
— Вы в порядке?
Паша помог встать.
— Теперь точно знаем — не портал. Тогда что это? Ну, не молчите же. Вы должны знать. Скажите хоть слово.
— Не знаю… — из глаза Сагала выскочила слеза и застряла в заросшей щетине. Там и замерзла.
— Эй, посмотрите на меня. Вы Сагал. Вы справитесь. Никто другой не сможет. Только вы.
— Не могу… Я не знаю, что это.
— Вспомните безногого целителя, который определял болезни, сканируя людей ладонями. Он же убедил всех, и даже указал на вашу травму ноги. Но вы все равно не сдавались и нашли внутри его кресла-коляски портативный рентгеновский аппарат. Вас навела на это его лысая башка, потому что волосы выпали из-за многолетнего облучения. Ну же, включите логику.
— Я знал законы этого мира. Но здесь другое.
— Подумаешь, на один закон стало больше. Вы — это все еще вы.
Позади аномалии появились расплывающиеся силуэты людей.
— Вы их видите? Я думал, они внутри были, а они наблюдали за нами с другой стороны.
Несколько человек. Трое… Нет, четверо.
— Это уфолог! — воскликнул Паша. — Давайте уйдем.
Уходить было поздно. И глупо.
Комаров изменился. Борода, пущенная узкой полосой по контуру лица, поседела. Под глазами появились мешки, позвоночник не держал осанку столь же уверенно.
— Учтите, с нами военные. Их десять человек и они вооружены, — упреждающе крикнул им Паша, когда расстояние между ними сократилось до комфортной прямой видимости.
— Никого с вами нет. Мы с переправы следим, — крикнул тот самый мальчишка, сбежавший из главного лагеря. Стас.
Интересно, рассказал он папе о том, что натворил?
На Пашу ответ подействовал обезоруживающе.
— Никого не тронем, — успокоил Комаров. — Можете уходить, если хотите.
— Пойдемте, — шепнул Паша на ухо Сагалу. — Вернемся с капитаном.
С Комаровым был еще мальчишка, совсем молодой — очередное пополнение в семье. И взрослый с камерой. Должно быть, блогер Смольный.
Сагал подошел к уфологу. Они какое-то время оценивающе смотрели друг на друга. Каждый ожидал следующего шага. Оба помнили, как ранее пытались друг друга уничтожить.
У Сагала получилось лучше.
Наконец Комаров протянул руку. Сагал не задумываясь пожал. Крепко сдавили — соревнуясь, кто теперь за главного в этом лесу.
Вместе обернулись к аномалии.
— В поперечном сечении идеальный круг. Измерили диаметр, — Комаров говорил, будто выступал за кафедрой перед толпой ученых. — Пятьдесят восемь метров, плюс три-четыре на переходный слой. Не расширяется, не сужается, с места тоже не двигается. Внутри постоянно что-то меняется. То затихает. Но это только визуально, подойдешь на пять метров — колбасит так, что желудок выворачивает. А иногда такая мешанина внутри начинается: булыжники из-под земли летят, деревья в муку смалывает, подземные воды фонтаном, и вода движется — то в бок, то делает вихри в форме восьмерки. А потом как будто рассыпается и исчезает.
— Что это такое? — спросил Паша.
— Оружие. Пока они только испытывают его, но это только вопрос времени, когда они решат направить его на город. Представь такое же в центре Москвы или Нью-Йорка. И шириной не полсотни метров, а километр.
— Абсурд, — протестовал Сагал. — Такого не должно существовать.
— Даже сейчас не веришь, — уфолог схватил его за руку, дернул в сторону аномалии. — Внимательно посмотри! Это, по-твоему, мистификация?! Подойти ближе. Ты же так говорил — не поверишь, пока не потрогаешь сам. Ну так давай. Докажи, что я опять лгу.
Несмотря на мороз, Сагал вспотел с ног до головы. Кожа дымила и чесалась.
Уфолог держал Сагала, точно малолетнего хулигана, попавшегося с поличным при ограблении киоска со сладостями.
— Все эти годы я блуждал в темноте, хватался за любую соломинку. Думал, что сумасшедший, раз слышу голоса, которых не может быть в моей голове. А когда ты один против всех, мировоззрение ломается. Ведь все не могут ошибаться. Но благодаря моей семье я держался, понимал, что, если поддамся, больше никто не выступит против них. И вот оно, доказательство того, что я был прав. Мне бы радоваться, но только уже поздно, точка невозврата пройдена. Время упущено, благодаря таким, как ты, ничего не создавшим, умеющим только разрушать. Из-за тебя, из-за твоей гордыни, желания быть правым всегда мои дети погибнут. Из-за тебя!
— Откуда я мог знать тогда…
— Надо было слушать, когда я говорил. Ты обманул мое доверие. Обманул семью, людей, доверявших тебе как родному. Тот гелиевый шар…
— Я всего лишь показал, как легко ты покупаешься на любую подделку. Ты не проверял информацию, ты врал в своих книгах, ты…
Сагал прервался. Аномалия предстала зеркалом, в котором отражалось его нутро — сварливый, скрюченный старикашка, не способный видеть дальше своего носа.
— Я не видел всей картины.
— Ну что ж. Теперь видишь.
Сагал прогнулся под грузом обвинений. Он не хотел больше ничего, только уйти отсюда поскорей, вернуться в нобель-комнату, запереться и сгинуть там навсегда.
— Нет смысла ворошить прошлое, — заговорил уфолог более сдержанно. — Надо искать способ спасти будущее.
— Как?
Комаров с надеждой посмотрел на сыновей.
— Им очень не нравится, что мы здесь, и что нашли их секрет.
— Почему им просто не убить нас? — спросил Паша.
— Так уж вышло, что я ценнее для них живым нежели мертвым. Они взяли паузу и наблюдают, думают, как заполучить меня. Это время я использую, чтобы больше узнать об их планах.
— Расскажите ему про рисунок на льду, — влез Пашка.
Уфолог навострился.
— О чем он говорит?
Паша продемонстрировал планшет с фотографией.
— Они начертили это на льду, там же, где бросили труп охотника. Я пытался разгадать смысл, но не смог. Перепробовал все алгоритмы, геометрические теоремы, шифры. Ничего.
Уфолог долго смотрел на рисунок, вертел, приближал.
— Это не рисунок и не шифр. Это карта, — уфолог обернулся к младшему сыну. — Быстро, дай книгу.
Мальчишка вытащил из рюкзака томик — одна из первых книг Комарова о происхождении летающих тарелок. Уфолог принялся судорожно листать.
— Многие годы я собирал сведения об НЛО по всему миру. Точки, где они появлялись чаще всего. Их места притяжения. Все это я наносил на карту. Вот, взгляните.
На развороте была напечатана карта полушарий, на которых обозначены несколько десятков точек.
Никто ничего не понимал.
Уфолог ручкой соединил точки на каждом полушарии между собой. Картинка вырисовывалась, но все еще была неполной.
***
Туман рассеялся, подставив январскому солнцу такие разные вершины байкальского хребта: заостренные и пологие, заснеженные и голые — сочетание мощи и спокойствия, силы и красоты.
С вершины перевала открывался вид на долину реки Лена. Блеклая полоса льда подобно змее виляла между болотами, ныряла в лес, там делилась на две части, потом на четыре, восемь, шестнадцать. А потом частички снова собирались друг в друга и стремглав неслись за горизонт. Река не стояла на месте, движение — ее жизнь. Так почему стоит Сагал? Ответы прикрыты ширмой его мировоззрения. Он боится заглянуть внутрь, потому что потом может и не вернуться обратно.
Мотор накрыл снегоходы брезентовыми чехлами.
— Пошли, опаздываем уже.
— А почему капитан торопится? — поинтересовалась Танька. — Никто ж ночью не прилетел. И с чего он решил, что они туда вернутся?
— Капитан хочет, чтобы вы были в безопасности.
— Безопасней нам будет подальше от него.
Мотор сделал вид, что не услышал. Поторопил остальных жестом.
— Макс, — обратился Паша. — Уже уходим.
— Я не иду.
— Ты не понял, — окликнул его Мотор. — Все идут сейчас. Это приказ капитана.
Сагал молча пошел вниз с перевала в сторону реки. Мотор рванул за ним, на бегу вскидывая автомат.
— Стоять!
Щелчок затвора. Сагал обернулся, в него уставилось черное дуло.
— Военное положение, забыл? Так что пойдешь впереди, чтобы я видел.
Сагал не двигался.
— Вперед, я сказал!
— Скажешь ему, что я сбежал. Прыгнул в овраг, и ты меня не нашел. За последствия отвечаю только я.
— Ага, хрен тебе. Я за тебя отвечаю перед командиром. И ты поднимешься!
— Только когда проверю свою теорию.
— Сейчас!
— Ты теряешь время. А капитан, между прочим, ждать не любит.
Повисла напряженная пауза. Мотор был полон решимости и отступать не собирался. Впрочем, как и Сагал.
— Пожалуйста, успокоитесь! — вмешалась Танька. — Как дети. Вы еще друг друга постреляйте. Макс, у него же приказ. Так нельзя поступать.
— Этот приказ неправильный и он это знает, не так ли?
— Козел! — Мотор вздохнул. — Скажи капитану про свою теорию. Если он даст добро, то иди куда хочешь, — он протянул свободной рукой рацию.
— Не даст.
— Тогда я не могу тебя отпустить.
— Я уйду сам.
Сагал сделал два шага назад. Мотор напрягся, готовясь спустить курок.
— Игорь, пожалуйста, не надо, — Танька положила руку Мотору на напряженное плечо. Военный прогнулся под ней, словно она тонну весила.
— Если я не пристрелю, капитан сам его пристрелит как дезертира. Или медведь нападет, или тот уфолог-псих и его дети заколют его в лесу.
— Но это будешь не ты. Не бери на себя грех.
— Послушай ее. Еще один грех можешь и не унести.
Мотор взглянул умоляюще на Таньку и потом медленно опустил автомат.
— Он сбежал, и я не заметил, — произнес он.
— И я тоже сбежал с ним, — Паша в два прыжка оказался рядом с Сагалом.
Мотору было уже плевать. Он выглядел разбитым и, кажется, готов был уйти третьим.
— Прав был капитан насчет тебя. Ты упрямый как осел.
— Наконец-то между нами не будет секретов.
— И мудак еще.
— Вот и договорились, — подбодрила Танька.
Паша показал ей большой палец вверх — круто.
— Оставь собаку. Со мной ему будет безопасней.
Хотя Сагал и не любил расставаться с Дау, в предложении Таньки была логика. Можно сосредоточиться на работе, не отвлекаясь на лохматого друга.
Танька взяла поводок. Дау занервничал, чувствуя надвигающееся предательство. Танька взяла его на руки, и тот завертелся как червяк.
Паша и Сагал медленно пошли вниз по перевалу, время от времени оглядываясь, пока Танька с Мотором не скрылись за сухими ветками. Еще долго доносилось эхо удаляющегося лая. Сагал за все это время не вымолвил ни слова.
***
В истории феномена массовых галлюцинаций широко известен случай, произошедший у берегов Африки в 1846 году. Французские корабли, фрегат «Belle-Poule» и корвет «Berceau», оказались в эпицентре урагана. Борясь с сильнейшим ветром и огромными волнами, оба корабля потеряли друг друга из виду. Фрегату чудом удалось спастись, и когда шторм стих, он прибыл на условленное место встречи. Однако корвет так и не появился. Целый месяц фрегат стоял на якоре в ожидании, моряки не теряли надежду, что их друзья с корвета все же смогли спастись. Однажды сигналист сообщил, что видит дрейфующий корабль с обломанными мачтами. Моряки фрегата на спасательных шлюпках отправились на помощь. Подплывая ближе, они отчетливо разглядели плот из обломков корвета, заполненный спасенными людьми. Несчастные жалобно кричали, взывали о помощи. Когда шлюпки приблизились вплотную, моряки с фрегата с ужасом осознали, что никакого плота с людьми нет. Есть всего лишь вырванные с корнем деревья с острова неподалеку, упавшие в море после шторма. Их-то моряки и приняли за плот с людьми. Исследователи считают — коллективную галлюцинацию вызвало эмоциональное перенапряжение у членов экипажа фрегата. Каждый день моряки говорили только о крушении корвета, делились воспоминаниями о друзьях, смотрели в горизонт, это был лишь вопрос времени, когда кто-нибудь «увидит» то, что желает разум. Массовый самовозникающий гипноз.
— Ты видишь это?
— Вижу, — выдохнул Паша. — Что это такое? Какая-то оптическая иллюзия?
Сагал вспоминал, чем питался в последние дни. Мог ли лесничий подсыпать в еду галлюциногены? И могут ли они одинаково влиять на двух разных людей?
— Что конкретно ты видишь? Опиши.
— Это… какой-то… что-то… Как описать, даже не знаю…
— Своими словами. На что похоже? Любая ассоциация… Ну же, не молчи!
— Столб воды. Только это не вода, а какая-то… энергетическая оболочка.
Вытянув руку, Сагал кожей ощутил вибрацию в воздухе. Не галлюцинация, потому что Паша описывал именно то, что видел и Сагал. И точно не оптическая иллюзия — аномалия взаимодействовала с окружающим миром.
Где-то глубоко внутри себя Сагал боялся, что рано или поздно увидит нечто подобное. Первую весточку — брошенный камень, нарушивший фундаментальные законы физики, он нарочно игнорировал, пытаясь найти логическое объяснение там, где его не было. И сейчас перед лицом этого он все равно не мог поверить. Не хотел разум признавать поражение — цеплялся за треснувшие остатки логики.
Он знал, когда спускался с перевала; знал, когда, зажмурив глаза, перебирался по растянутой веревке над бушующим потоком ледяной воды; знал, по рации посылая на хер назойливого капитана, обещавшего пристрелить его за дезертирство.
Он всегда знал.
— Этого не может быть… Просто не может…
— Пришельцы существуют! — заорал Паша. — Все правда.
«Не веришь измерениям — возьми прибор мощнее».
У Сагала из приборов только руки, глаза и уши. Но и их достаточно, чтобы понять — это самое удивительное, с чем ему пришлось столкнуться в жизни. Не только ему — человечеству.
Аномалия так же реальна, как реален Сагал, как реален Паша и сопки Байкальского хребта на горизонте.
Пространство за аномалией расплывалось, словно масляная картина на дне таза с водой. Хруст деревьев изнутри доносился наружу с задержкой, словно звуковым волнам приходилось преодолевать километры невидимого лабиринта.
Как высоко она распространяется в небо? Как глубоко погружается в Землю? Где источник?
— А может, это портал в другой мир? Помните, в «Интерстелларе» они пролетели через кротовую нору в другую галактику? Может это тоже нора, только на Земле?
Сагал поймал себя на мысли, что уже неизвестно сколько времени задерживает дыхание. Грудную клетку сдавило, дыхательный рефлекс безуспешно пытался заставить онемевший организм выпустить из себя отравленный углекислотой воздух.
— Вы слушаете? Я говорю, портал это в другой мир. Смотрите на растительность внутри. Цвета какие-то нереальные. Я, кажется, и пришельцев там вижу. Эй! Вы нас видите? Мы земляне! Привет!
Сагал подобрал с земли увесистую ветку, подошел как можно ближе, пока от вибрации не свело мышцы на лице. По одежде с глухим хрустом поплыли трещины. Кинул ветку в аномалию, отскочил назад.
Ветка влетела внутрь, зависла на мгновение в воздухе. Цвет ее поверхности переливался от серого до коричневого. Вместо того чтобы упасть, ветка вдруг подобно стреле взлетела в небо, перевернулась внутри аномалии по параболе и полетела вниз, набирая скорость.
Сагал видел, как смертельный снаряд несется прямо на него. Еще секунда, и он пронзит тело насквозь, как раскаленная игла масло.
Паша повалил Сагала на землю и они кубарем откатились.
Удар. Грохот.
Их окатило льдом и мерзлой землей. На месте падения образовалась воронка шириной в полметра.
— Охренеть! — Паша осторожно наклонился над струей дыма из воронки. — Она же убить вас хотела.
Сагал ощущал полное бессилие. Небо опустилось, придавив его к земле. Солнце добивало холодными лучами, насмехаясь над его беспомощностью.
— Вы в порядке?
Паша помог встать.
— Теперь точно знаем — не портал. Тогда что это? Ну, не молчите же. Вы должны знать. Скажите хоть слово.
— Не знаю… — из глаза Сагала выскочила слеза и застряла в заросшей щетине. Там и замерзла.
— Эй, посмотрите на меня. Вы Сагал. Вы справитесь. Никто другой не сможет. Только вы.
— Не могу… Я не знаю, что это.
— Вспомните безногого целителя, который определял болезни, сканируя людей ладонями. Он же убедил всех, и даже указал на вашу травму ноги. Но вы все равно не сдавались и нашли внутри его кресла-коляски портативный рентгеновский аппарат. Вас навела на это его лысая башка, потому что волосы выпали из-за многолетнего облучения. Ну же, включите логику.
— Я знал законы этого мира. Но здесь другое.
— Подумаешь, на один закон стало больше. Вы — это все еще вы.
Позади аномалии появились расплывающиеся силуэты людей.
— Вы их видите? Я думал, они внутри были, а они наблюдали за нами с другой стороны.
Несколько человек. Трое… Нет, четверо.
— Это уфолог! — воскликнул Паша. — Давайте уйдем.
Уходить было поздно. И глупо.
***
Комаров изменился. Борода, пущенная узкой полосой по контуру лица, поседела. Под глазами появились мешки, позвоночник не держал осанку столь же уверенно.
— Учтите, с нами военные. Их десять человек и они вооружены, — упреждающе крикнул им Паша, когда расстояние между ними сократилось до комфортной прямой видимости.
— Никого с вами нет. Мы с переправы следим, — крикнул тот самый мальчишка, сбежавший из главного лагеря. Стас.
Интересно, рассказал он папе о том, что натворил?
На Пашу ответ подействовал обезоруживающе.
— Никого не тронем, — успокоил Комаров. — Можете уходить, если хотите.
— Пойдемте, — шепнул Паша на ухо Сагалу. — Вернемся с капитаном.
С Комаровым был еще мальчишка, совсем молодой — очередное пополнение в семье. И взрослый с камерой. Должно быть, блогер Смольный.
Сагал подошел к уфологу. Они какое-то время оценивающе смотрели друг на друга. Каждый ожидал следующего шага. Оба помнили, как ранее пытались друг друга уничтожить.
У Сагала получилось лучше.
Наконец Комаров протянул руку. Сагал не задумываясь пожал. Крепко сдавили — соревнуясь, кто теперь за главного в этом лесу.
Вместе обернулись к аномалии.
— В поперечном сечении идеальный круг. Измерили диаметр, — Комаров говорил, будто выступал за кафедрой перед толпой ученых. — Пятьдесят восемь метров, плюс три-четыре на переходный слой. Не расширяется, не сужается, с места тоже не двигается. Внутри постоянно что-то меняется. То затихает. Но это только визуально, подойдешь на пять метров — колбасит так, что желудок выворачивает. А иногда такая мешанина внутри начинается: булыжники из-под земли летят, деревья в муку смалывает, подземные воды фонтаном, и вода движется — то в бок, то делает вихри в форме восьмерки. А потом как будто рассыпается и исчезает.
— Что это такое? — спросил Паша.
— Оружие. Пока они только испытывают его, но это только вопрос времени, когда они решат направить его на город. Представь такое же в центре Москвы или Нью-Йорка. И шириной не полсотни метров, а километр.
— Абсурд, — протестовал Сагал. — Такого не должно существовать.
— Даже сейчас не веришь, — уфолог схватил его за руку, дернул в сторону аномалии. — Внимательно посмотри! Это, по-твоему, мистификация?! Подойти ближе. Ты же так говорил — не поверишь, пока не потрогаешь сам. Ну так давай. Докажи, что я опять лгу.
Несмотря на мороз, Сагал вспотел с ног до головы. Кожа дымила и чесалась.
Уфолог держал Сагала, точно малолетнего хулигана, попавшегося с поличным при ограблении киоска со сладостями.
— Все эти годы я блуждал в темноте, хватался за любую соломинку. Думал, что сумасшедший, раз слышу голоса, которых не может быть в моей голове. А когда ты один против всех, мировоззрение ломается. Ведь все не могут ошибаться. Но благодаря моей семье я держался, понимал, что, если поддамся, больше никто не выступит против них. И вот оно, доказательство того, что я был прав. Мне бы радоваться, но только уже поздно, точка невозврата пройдена. Время упущено, благодаря таким, как ты, ничего не создавшим, умеющим только разрушать. Из-за тебя, из-за твоей гордыни, желания быть правым всегда мои дети погибнут. Из-за тебя!
— Откуда я мог знать тогда…
— Надо было слушать, когда я говорил. Ты обманул мое доверие. Обманул семью, людей, доверявших тебе как родному. Тот гелиевый шар…
— Я всего лишь показал, как легко ты покупаешься на любую подделку. Ты не проверял информацию, ты врал в своих книгах, ты…
Сагал прервался. Аномалия предстала зеркалом, в котором отражалось его нутро — сварливый, скрюченный старикашка, не способный видеть дальше своего носа.
— Я не видел всей картины.
— Ну что ж. Теперь видишь.
Сагал прогнулся под грузом обвинений. Он не хотел больше ничего, только уйти отсюда поскорей, вернуться в нобель-комнату, запереться и сгинуть там навсегда.
— Нет смысла ворошить прошлое, — заговорил уфолог более сдержанно. — Надо искать способ спасти будущее.
— Как?
Комаров с надеждой посмотрел на сыновей.
— Им очень не нравится, что мы здесь, и что нашли их секрет.
— Почему им просто не убить нас? — спросил Паша.
— Так уж вышло, что я ценнее для них живым нежели мертвым. Они взяли паузу и наблюдают, думают, как заполучить меня. Это время я использую, чтобы больше узнать об их планах.
— Расскажите ему про рисунок на льду, — влез Пашка.
Уфолог навострился.
— О чем он говорит?
Паша продемонстрировал планшет с фотографией.
— Они начертили это на льду, там же, где бросили труп охотника. Я пытался разгадать смысл, но не смог. Перепробовал все алгоритмы, геометрические теоремы, шифры. Ничего.
Уфолог долго смотрел на рисунок, вертел, приближал.
— Это не рисунок и не шифр. Это карта, — уфолог обернулся к младшему сыну. — Быстро, дай книгу.
Мальчишка вытащил из рюкзака томик — одна из первых книг Комарова о происхождении летающих тарелок. Уфолог принялся судорожно листать.
— Многие годы я собирал сведения об НЛО по всему миру. Точки, где они появлялись чаще всего. Их места притяжения. Все это я наносил на карту. Вот, взгляните.
На развороте была напечатана карта полушарий, на которых обозначены несколько десятков точек.
Никто ничего не понимал.
Уфолог ручкой соединил точки на каждом полушарии между собой. Картинка вырисовывалась, но все еще была неполной.
