- Хорошо, - наконец, обреченно выдохнула она, отвернувшись в окно и будто с чем-то смирившись.
Машина медленно и осторожно въехала во двор – здесь дорогу никто и не думал чистить.
- Приехали, - сообщил Олег, притормозив у самого подъезда.
- Спасибо, - поблагодарила Аня, не поднимая на него глаз.
- Ань, ты только не думай, я на тебя не злюсь и вообще мне приятно, что такая девушка, как ты, обратила на меня внимание, - попытался он отшутиться. – Значит, я еще ого-го. Будь я лет на двадцать помоложе, ты бы от меня не отвертелась.
Аня молчала, отвернувшись.
- Ань…
Она шумно вздохнула.
- Все в порядке, Олег Викторович. Извините за то, что испортила Вам выходные.
- Ань, ты ничего не испортила. Я отлично провел выходные. Да, кстати, я помню, что обещал помочь тебе со спиной.
- Не надо, Олег Викторович, - покачала Аня головой. – Вы ничего не обязаны для меня делать. И я… Я вряд ли смогу вернуть Вам деньги.
- А я не просил тебя возвращать, - нахмурился Олег.
- Нет, я так не могу.
- Хорошо, - сдался он. – Тогда в качестве платы я приму от тебя приглашение на концерт, где ты будешь солировать. Идет?
Губы Ани дрогнули, растягиваясь в улыбке. Ей очень хотелось принять от него помощь, но пресловутое воспитание и голос бабушки в голове твердили: «Ничто не делается просто так!» Но ведь это Олег Викторович. Он не может сделать ей ничего плохого. Если бы хотел, то сделал бы вчера, но не стал.
- Я подумаю, - пообещала Аня.
- Вот и отлично. Мой телефон у тебя есть. Звони, как надумаешь.
- Хорошо. До свидания.
- Подожди, я помогу тебе выйти. Здесь очень скользко.
Он осторожно обошел машину, придерживаясь за капот, подал Ане руку и спустил ее на землю. Она почти ничего не весила.
- И как это ее еще ветром не унесло? – подумал Олег.
Аня бросила взгляд в сторону и он почувствовал, как она вся окаменела под его руками. Он тоже оглянулся. По тропинке через двор, аккуратно переставляя на неровном льду ноги, шла женщина. Она показалась ему смутно знакомой. И тоже пристально вглядывалась в него.
- Мама, - прошептала Аня испуганно. Олег глянул на девушку – и снова на женщину. Сомнений не оставалось – это была Лариса, его Лариса. Когда-то его, сейчас же совсем чужая женщина. И мать Ани. Он и раньше считал, что мир тесен, но не думал, что настолько.
Олег жадно вглядывался в лицо Ларисы, в ее фигуру. За двадцать лет она сильно изменилась. И больше всего глаза. Появилось в них что-то хищное, непримиримое и острое. Он помнил их другими, более теплыми и веселыми. Одета она была недорого, но со вкусом. Неизменной осталась только ее гордая выправка и всегда приподнятый подбородок, словно Лариса всегда смотрела на других свысока. Она тоже смерила его оценивающим взглядом и остановилась, не дойдя нескольких шагов. Недобро зыркнув на притихшую Аню, потом – на мою руку, все еще поддерживающую девушки, и только после этого – на меня, Лариса поздоровалась:
- Ну здравствуй, Олег.
- Здравствуй, Лариса.
Я до сих пор не мог прийти в себя от такой разительной в ней перемены. Если она была такой же двадцать лет назад, я бы ни за что в нее не влюбился и не потерял голову.
- Не ожидала тебя здесь увидеть, - и снова быстрый взгляд на Аню.
- Вот, подвез Аню.
- И где же вы встретились? В электричке? – приподняла Лариса брови.
- Олег… Олег Викторович увидел меня на остановке, - запинаясь, ответила Аня. Обманывать родителей нехорошо, это Олег знал как отец, но подвести девушку, он не мог, поэтому просто промолчал.
- Как интересно, - хмыкнула Лариса.
- Ты же во втором подъезде жила, - произнес Олег.
- Жила, - кивнула она, уже не сводя глаз с моей руки, держащей Аню. Но убирать ее он не собирался, потому что боялся, что она упадет. – Но потом мы продали ту квартиру и купили больше в четвертом подъезде.
- Ясно.
- Пойдем домой, Аня, - позвала Лариса так, что ослушаться ее казалось невозможным. Аня осторожно высвободилась из моей руки и засеменила к подъезду.
- Была рада с тобой повидаться, Олег, - она вглядывалась в лицо Олега, чуть прищурив глаза, словно в чем-то подозревала. После окинула взглядом машину. – Ты неплохо устроился.
- Да, - кивнул он, не вдаваясь в подробности. У Ларисы был тяжелый взгляд, который хотелось скинуть с себя, поэтому Олег поспешно попрощался с ней, запрыгнул в машину и двинулся со двора.
Лариса молчала до самой квартиры, но Аня, поднимаясь по лестнице, чувствовала спиной ее прожигающий взгляд. Она была уверена, что мама не поверила в то, что они с Олегом Викторовичем встретились случайно на остановке. Но что еще она могла придумать за какие-то доли секунды? И как это удивительно, что мама и Олег Викторович знакомы, правда, встреча их вышла совсем нерадостной, скорее, напротив.
В квартире мать тоже не сразу начала разговор. Разделась сама, дождалась, когда разденется Аня. Разобрала сумку, с которой пришла из магазина.
- Папы нет? – робко спросила девушка, чтобы нарушить неприятную тишину.
- В гараже, - коротко ответила Лариса, поджав губы, и потом не выдержала:
- Как ты могла мне соврать?
- Мам, - растерялась Аня. – Я не…
- Замолчи! – взвизгнула мать. – Замолчи! Я этому тебя учила? Скажи мне, этому?
Аня стояла на пороге кухни, потупив глаза.
- С подружками она праздник отметить захотела. А я, дура, поверила. А она вон что учудила! На остановке встретились! Ты мне за дуру держишь?
- Мам, мы…
- Я не хочу больше слышать твое вранье! Аня, разве так можно? Скажи правду, ты была с ним все выходные? С ним, я спрашиваю?
Аня вздрогнула от крика матери, но упорно молчала.
- Господи, дожилась я на старости лет. Родная дочь позорит.
- Мам, мы же ничего не сделали.
- Ничего не сделали? – зашипела она. – Мне радоваться? В ноги тебе за это кланяться? Ты с ума сошла! Как ты вообще могла поехать с ним.
- Это случайно, я собиралась в «Лесное»… - оправдывалась Аня, глотая слезы.
- Не ври мне больше. Хватит. Я больше не верю ни единому твоему слову.
- Мам, это правда, - по щекам дочери побежали соленые дорожки. До чего же ей были обидны слова матери и то, как она все это говорила.
Лариса поджала губы и отвернулась к кухонному шкафу. Аня смотрела в пол и чувствовала себя десятилетней девочкой, которую наказали за разбитую в классе вазу, которую она не разбивала, но мама тогда и слышать никаких оправданий не хотела. Она поверила учительнице и Вовке, который вазу и разбил, но не ей, родной дочери.
- Аня, - повернулась Лариса, не глядя на дочь. Голос ее Ане совсем не понравился. Она даже плакать перестала, ожидая продолжения. – Мне надо тебе что-то сказать. Я думала, что мне показалось, что это неправда и я все сама придумываю, но вижу, что материнское сердце не подвело меня. Только скажи мне правду, Аня. Было у вас что с Олегом или нет?
- Мам, - Аня пошла красными пятнами, - ты что? Олег Викторович бы никогда…
- Было или нет? – грубо оборвала ее Лариса.
- Нет, - голос девушки дрогнул.
- Хорошо. Это очень хорошо, - женщина тяжело отошла к столу и, помедлив, села на табуретку, словно ноги ее не держали. Аня наблюдала за матерью и не понимала, почему она вдруг так изменилась в лице. – Нельзя вам, Аня. Не хотела я тебе говорить. Думала, тайну эту в могилу унесу, но вон как вышла. Да, странная штука жизнь. Не думала, что когда-нибудь еще увижу Олега.
Она криво ухмыльнулась.
- Вы, что, с Олегом Викторовичем были знакомы? – решилась спросить Аня.
- Знакомы. Были. Давно. Двадцать лет назад, - она бросила на дочь короткий взгляд и сцепила пальцы в замок. – Любовь у нас была.
Ане так и остолбенела, во все глаза глядя на мать. У нее с Олегом Викторовичем любовь?
- Да, я безумно его любила. Красавец был, хотя и сейчас хорош. Девки табунами за ним бегали. А он на меня внимание обратил, - Лариса улыбнулась. – Потеряли мы с ним тогда голову, обо всем забыли. Только быстро я ему надоела.
Она снова стрельнула в Аню глазами, словно проверяя ее реакцию.
- Он бросил меня. Закрутил с другой. А я… Я вскоре узнала, что беременна. Вот так бывает, когда слепо веришь мужчине, - тяжело вздохнула мать.
У Ани к горлу подкатила тошнота. Она не хотела слушать продолжение, но ни сдвинуться с места, ни произнести что-либо не могла, словно ее парализовало. А Лариса, тем временем, продолжала глухо:
- Когда я сказала ему об этом, он только посмеялся. Сказал, что ребенок ему не нужен. А я… Что мне оставалось делать? Я не могла растить ребенка одна. Это же был позор. Принесла в подоле. Тогда, двадцать лет назад, это было дикостью. Не то, что сейчас, рожают на школьной скамье. Саша тогда увивался за мной, ухаживать пытался. А я, дура, только на Олега и смотрела. Ну а потом, мне уже было все равно. В общем, Олег – твой отец, Аня.
Она осторожно посмотрела на дочь. Аня всхлипнула и уставилась на мать распахнутыми от ужаса глазами. Она все ждала, что мама сейчас засмеется и скажет, что все это шутка, но та продолжала смотреть серьезно и даже немного виновато. Аня хотела закричать, но губы и голос не слушались. Все сказанное казалось ей дикостью, выдумкой сумасшедшего автора, но никак не правдой.
- Ань, - позвала ее мама.
Она медленно развернулась и пошла, сама не зная, куда. Ноги принесли ее в комнату, где Аня, остановившись посредине, не понимала, зачем пришла сюда. Она даже не понимала, где на самом деле находится. Слова матери настолько повергли ее в шок, что мозг отказывался воспринимать услышанное, отторгал, как чужеродный орган.
Олег Викторович ее отец.
В ее воспоминаниях пронесся их вчерашний поцелуй. Тело Ани дернулось в начинающейся истерике. Она всхлипнула раз, потом второй, но слезы так и не пролились. Ее трясло. Осознание, что она влюбилась в собственного отца, оглушало. Разве это возможно? Как это вообще возможно? Это же… Аня даже мысленно не могла произнести это слово. Потом ей стало до чертиков страшно от мысли, что они ведь могли и не остановиться на поцелуе. Ее затрясло так, что стучали зубы. Она медленно до шла до кровати и села на самый ее край. Хотелось закрыть глаза, зажмуриться крепко-крепко, а потом снова открыть и увидеть, что все это сон. Только Аня не спала. Она переживала самый страшный кошмар своей жизни - мужчина, которого она любила, оказался ее родным отцом. Как ей теперь с этим жить?
Ночью Аня почувствовала себя неважно. То ли озноб бил, то ли дрожь от пережитого стресса. И в голове плавал неприятный туман. Она натянула одеяло до самого подбородка, но все равно никак не могла согреться. Сна не было ни в одном глазу. Да и как можно спать, когда узнаешь о себе такие вещи? Вот живешь ты в семье. Мама у тебя и папа. И все хорошо. Это твой мир, твоя жизнь, привычные для тебя вещи, которые ты воспринимаешь как самые что ни на есть естественные и даже не думаешь, что может быть как-то по-другому. А потом тебе вдруг сообщают, что все на самом деле не так, и что все это время ты жил среди лжи, что тебя столько лет обманывали. И теперь ты не знаешь, что делать. И Аня не знала. Во-первых, как теперь быть с папой, которого она девятнадцать лет считала своим отцом? И знал ли он о том, что она не его дочь? И как относиться к маме, которая, собственная, и лгала тебе столько времени? И не только тебе? Быть как прежде уже однозначно не может. Это Аня понимала отчетливо. Но был еще один вопрос, который волновал ее больше всего. Как теперь быть с Олегом Викторовичем? Он отказался от нее девятнадцать лет назад. Посмеялся, как сказала мама. Разве может настоящий мужчина так поступить со своей женщиной и ребенком? Конечно, нет. Таких Аня всегда презирала. Значит, и сейчас она тоже ему не нужна. И не стоит даже говорить ему о том, что она его дочь. Зачем? Чтобы снова посмеялся? Чтобы снова унизил и сделал больно? Вот только Аня никак не могла заставить себя думать об Олеге Викторовиче, как об отце. Может, знай она его в этом качестве с самого начала, было бы куда проще. Но теперь, когда Аня в первую очередь узнала его как мужчину, а уже потом – как отца, сделать это было невозможно. Ее любимым мужчиной он был гораздо больше. Но ведь так нельзя. Эти чувства противоестественны, дики, запретны. Их надо вытравить из своей головы, запретить, забыть. И Аня принялась повторять как мантру:
- Он мой отец. Он мой отец. Он мой отец.
Но сколько камень ни назови яблоком, не станет он от этого яблоком. И то, что уже проросло внутри, выкорчевать, перестроить уже сложно. По крайней мере, за одну ночь точно.
Под утро мысли Ани начали путаться. Голова стала тяжелой, а тело будто положили на пылающие угли. Она то проваливалась в короткое тяжелое забытье, то вновь приходила в себя, но опять же ненадолго. Иногда в такие отблески прозрения ей слышались чьи-то голоса, запахи лекарств, странные шорохи и звуки. Потом Аня будто плыла на волнах. Глаза болели от ярких вспышек света, от которых хотелось закрыться, но ничего не получалось. Тело ее не слушалось. Словно и не было у нее тела. Но вместе с тем Аня чувствовала, как все оно горело огнем и никак не наступала спасительная прохлада. Ей мерещилась бабушка, которая умерла несколько лет назад, Пашка – друг детства из деревни, лес, куда они детьми бегали за ягодой, танцевальный зал в хореографическом училище и хотелось вскочить на пуанты и закружиться в фуэте, но что-то мешало Ане подняться. Навалилась тяжесть. Она начала медленно проваливаться в темноту, пыталась ухватиться хотя бы за что-то, чтобы удержаться в сознании, но так и не смогла. Все звуки стихли, пропали запахи. Но остались страхи.
Олег в ту ночь тоже плохо спал. Он не мог понять, в чем дело, но его съедало странное беспокойство, которое сдавливало грудь и мешало дышать. Наташа должна была вернуться через три дня. Карина спала в своей комнате. А Олег не мог. Мысли его все время сворачивали к Анечке. Но разве могло с ней случиться что-то плохое? Он же сам довез ее вчера до дома и видел, как она зашла в подъезд.
- Глупости, просто устал, - убеждал себя Олег, стоя на кухне и глядя в ночь за окном, - просто старею. Ничего с ней не случилось. Спит сейчас в своей кровати.
Он растер грудь ладонью, выпил стакан воды и вернулся в спальню. Жалел о том, что не взял у Ани телефон. Мог бы утром позвонить и узнать, как у нее дела. Хотя зачем? Как бы он смог ей это объяснить? Глупыми предчувствиями? Необъяснимыми ощущениями? Аня бы тут же посчитала его сумасшедшим, старым маразматиком. А таким он в ее глазах выглядеть не хотел. Но как бы Олег ни убеждал себя в том, что тревога его беспочвенна, уснуть до самого утра у него так и не получилось.
Наташа вернулась в назначенный срок. Загорелая, счастливая, полная впечатлений и последних сплетен. Олег слушал ее в пол уха. Трескучий голос жены стал неимоверно его раздражать, как и ее пустая болтовня. Он стал задерживаться на работе все дольше. Посреди недели мог сорваться загород и просто бродить по дому, вспоминая о том, как здесь была Аня. Олег не знал о ней ничего уже две недели. Да и как он мог узнать? Она не звонила. На улице он ее не встречал. Общих знакомых у них не было. Кроме Карины. И Олег однажды все-таки не выдержал и как бы между прочим спросил у дочери:
- Слушай, Карин, а ты с Аней видишься?
- С какой Аней? – оторвалась она от планшета и непонимающе уставилась на отца.
Машина медленно и осторожно въехала во двор – здесь дорогу никто и не думал чистить.
- Приехали, - сообщил Олег, притормозив у самого подъезда.
- Спасибо, - поблагодарила Аня, не поднимая на него глаз.
- Ань, ты только не думай, я на тебя не злюсь и вообще мне приятно, что такая девушка, как ты, обратила на меня внимание, - попытался он отшутиться. – Значит, я еще ого-го. Будь я лет на двадцать помоложе, ты бы от меня не отвертелась.
Аня молчала, отвернувшись.
- Ань…
Она шумно вздохнула.
- Все в порядке, Олег Викторович. Извините за то, что испортила Вам выходные.
- Ань, ты ничего не испортила. Я отлично провел выходные. Да, кстати, я помню, что обещал помочь тебе со спиной.
- Не надо, Олег Викторович, - покачала Аня головой. – Вы ничего не обязаны для меня делать. И я… Я вряд ли смогу вернуть Вам деньги.
- А я не просил тебя возвращать, - нахмурился Олег.
- Нет, я так не могу.
- Хорошо, - сдался он. – Тогда в качестве платы я приму от тебя приглашение на концерт, где ты будешь солировать. Идет?
Губы Ани дрогнули, растягиваясь в улыбке. Ей очень хотелось принять от него помощь, но пресловутое воспитание и голос бабушки в голове твердили: «Ничто не делается просто так!» Но ведь это Олег Викторович. Он не может сделать ей ничего плохого. Если бы хотел, то сделал бы вчера, но не стал.
- Я подумаю, - пообещала Аня.
- Вот и отлично. Мой телефон у тебя есть. Звони, как надумаешь.
- Хорошо. До свидания.
- Подожди, я помогу тебе выйти. Здесь очень скользко.
Он осторожно обошел машину, придерживаясь за капот, подал Ане руку и спустил ее на землю. Она почти ничего не весила.
- И как это ее еще ветром не унесло? – подумал Олег.
Аня бросила взгляд в сторону и он почувствовал, как она вся окаменела под его руками. Он тоже оглянулся. По тропинке через двор, аккуратно переставляя на неровном льду ноги, шла женщина. Она показалась ему смутно знакомой. И тоже пристально вглядывалась в него.
- Мама, - прошептала Аня испуганно. Олег глянул на девушку – и снова на женщину. Сомнений не оставалось – это была Лариса, его Лариса. Когда-то его, сейчас же совсем чужая женщина. И мать Ани. Он и раньше считал, что мир тесен, но не думал, что настолько.
Прода от 09.08.2023, 17:37
Глава 15
Олег жадно вглядывался в лицо Ларисы, в ее фигуру. За двадцать лет она сильно изменилась. И больше всего глаза. Появилось в них что-то хищное, непримиримое и острое. Он помнил их другими, более теплыми и веселыми. Одета она была недорого, но со вкусом. Неизменной осталась только ее гордая выправка и всегда приподнятый подбородок, словно Лариса всегда смотрела на других свысока. Она тоже смерила его оценивающим взглядом и остановилась, не дойдя нескольких шагов. Недобро зыркнув на притихшую Аню, потом – на мою руку, все еще поддерживающую девушки, и только после этого – на меня, Лариса поздоровалась:
- Ну здравствуй, Олег.
- Здравствуй, Лариса.
Я до сих пор не мог прийти в себя от такой разительной в ней перемены. Если она была такой же двадцать лет назад, я бы ни за что в нее не влюбился и не потерял голову.
- Не ожидала тебя здесь увидеть, - и снова быстрый взгляд на Аню.
- Вот, подвез Аню.
- И где же вы встретились? В электричке? – приподняла Лариса брови.
- Олег… Олег Викторович увидел меня на остановке, - запинаясь, ответила Аня. Обманывать родителей нехорошо, это Олег знал как отец, но подвести девушку, он не мог, поэтому просто промолчал.
- Как интересно, - хмыкнула Лариса.
- Ты же во втором подъезде жила, - произнес Олег.
- Жила, - кивнула она, уже не сводя глаз с моей руки, держащей Аню. Но убирать ее он не собирался, потому что боялся, что она упадет. – Но потом мы продали ту квартиру и купили больше в четвертом подъезде.
- Ясно.
- Пойдем домой, Аня, - позвала Лариса так, что ослушаться ее казалось невозможным. Аня осторожно высвободилась из моей руки и засеменила к подъезду.
- Была рада с тобой повидаться, Олег, - она вглядывалась в лицо Олега, чуть прищурив глаза, словно в чем-то подозревала. После окинула взглядом машину. – Ты неплохо устроился.
- Да, - кивнул он, не вдаваясь в подробности. У Ларисы был тяжелый взгляд, который хотелось скинуть с себя, поэтому Олег поспешно попрощался с ней, запрыгнул в машину и двинулся со двора.
Лариса молчала до самой квартиры, но Аня, поднимаясь по лестнице, чувствовала спиной ее прожигающий взгляд. Она была уверена, что мама не поверила в то, что они с Олегом Викторовичем встретились случайно на остановке. Но что еще она могла придумать за какие-то доли секунды? И как это удивительно, что мама и Олег Викторович знакомы, правда, встреча их вышла совсем нерадостной, скорее, напротив.
В квартире мать тоже не сразу начала разговор. Разделась сама, дождалась, когда разденется Аня. Разобрала сумку, с которой пришла из магазина.
- Папы нет? – робко спросила девушка, чтобы нарушить неприятную тишину.
- В гараже, - коротко ответила Лариса, поджав губы, и потом не выдержала:
- Как ты могла мне соврать?
- Мам, - растерялась Аня. – Я не…
- Замолчи! – взвизгнула мать. – Замолчи! Я этому тебя учила? Скажи мне, этому?
Аня стояла на пороге кухни, потупив глаза.
- С подружками она праздник отметить захотела. А я, дура, поверила. А она вон что учудила! На остановке встретились! Ты мне за дуру держишь?
- Мам, мы…
- Я не хочу больше слышать твое вранье! Аня, разве так можно? Скажи правду, ты была с ним все выходные? С ним, я спрашиваю?
Аня вздрогнула от крика матери, но упорно молчала.
- Господи, дожилась я на старости лет. Родная дочь позорит.
- Мам, мы же ничего не сделали.
- Ничего не сделали? – зашипела она. – Мне радоваться? В ноги тебе за это кланяться? Ты с ума сошла! Как ты вообще могла поехать с ним.
- Это случайно, я собиралась в «Лесное»… - оправдывалась Аня, глотая слезы.
- Не ври мне больше. Хватит. Я больше не верю ни единому твоему слову.
- Мам, это правда, - по щекам дочери побежали соленые дорожки. До чего же ей были обидны слова матери и то, как она все это говорила.
Лариса поджала губы и отвернулась к кухонному шкафу. Аня смотрела в пол и чувствовала себя десятилетней девочкой, которую наказали за разбитую в классе вазу, которую она не разбивала, но мама тогда и слышать никаких оправданий не хотела. Она поверила учительнице и Вовке, который вазу и разбил, но не ей, родной дочери.
- Аня, - повернулась Лариса, не глядя на дочь. Голос ее Ане совсем не понравился. Она даже плакать перестала, ожидая продолжения. – Мне надо тебе что-то сказать. Я думала, что мне показалось, что это неправда и я все сама придумываю, но вижу, что материнское сердце не подвело меня. Только скажи мне правду, Аня. Было у вас что с Олегом или нет?
- Мам, - Аня пошла красными пятнами, - ты что? Олег Викторович бы никогда…
- Было или нет? – грубо оборвала ее Лариса.
- Нет, - голос девушки дрогнул.
- Хорошо. Это очень хорошо, - женщина тяжело отошла к столу и, помедлив, села на табуретку, словно ноги ее не держали. Аня наблюдала за матерью и не понимала, почему она вдруг так изменилась в лице. – Нельзя вам, Аня. Не хотела я тебе говорить. Думала, тайну эту в могилу унесу, но вон как вышла. Да, странная штука жизнь. Не думала, что когда-нибудь еще увижу Олега.
Она криво ухмыльнулась.
- Вы, что, с Олегом Викторовичем были знакомы? – решилась спросить Аня.
- Знакомы. Были. Давно. Двадцать лет назад, - она бросила на дочь короткий взгляд и сцепила пальцы в замок. – Любовь у нас была.
Ане так и остолбенела, во все глаза глядя на мать. У нее с Олегом Викторовичем любовь?
- Да, я безумно его любила. Красавец был, хотя и сейчас хорош. Девки табунами за ним бегали. А он на меня внимание обратил, - Лариса улыбнулась. – Потеряли мы с ним тогда голову, обо всем забыли. Только быстро я ему надоела.
Она снова стрельнула в Аню глазами, словно проверяя ее реакцию.
- Он бросил меня. Закрутил с другой. А я… Я вскоре узнала, что беременна. Вот так бывает, когда слепо веришь мужчине, - тяжело вздохнула мать.
У Ани к горлу подкатила тошнота. Она не хотела слушать продолжение, но ни сдвинуться с места, ни произнести что-либо не могла, словно ее парализовало. А Лариса, тем временем, продолжала глухо:
- Когда я сказала ему об этом, он только посмеялся. Сказал, что ребенок ему не нужен. А я… Что мне оставалось делать? Я не могла растить ребенка одна. Это же был позор. Принесла в подоле. Тогда, двадцать лет назад, это было дикостью. Не то, что сейчас, рожают на школьной скамье. Саша тогда увивался за мной, ухаживать пытался. А я, дура, только на Олега и смотрела. Ну а потом, мне уже было все равно. В общем, Олег – твой отец, Аня.
Она осторожно посмотрела на дочь. Аня всхлипнула и уставилась на мать распахнутыми от ужаса глазами. Она все ждала, что мама сейчас засмеется и скажет, что все это шутка, но та продолжала смотреть серьезно и даже немного виновато. Аня хотела закричать, но губы и голос не слушались. Все сказанное казалось ей дикостью, выдумкой сумасшедшего автора, но никак не правдой.
- Ань, - позвала ее мама.
Она медленно развернулась и пошла, сама не зная, куда. Ноги принесли ее в комнату, где Аня, остановившись посредине, не понимала, зачем пришла сюда. Она даже не понимала, где на самом деле находится. Слова матери настолько повергли ее в шок, что мозг отказывался воспринимать услышанное, отторгал, как чужеродный орган.
Олег Викторович ее отец.
В ее воспоминаниях пронесся их вчерашний поцелуй. Тело Ани дернулось в начинающейся истерике. Она всхлипнула раз, потом второй, но слезы так и не пролились. Ее трясло. Осознание, что она влюбилась в собственного отца, оглушало. Разве это возможно? Как это вообще возможно? Это же… Аня даже мысленно не могла произнести это слово. Потом ей стало до чертиков страшно от мысли, что они ведь могли и не остановиться на поцелуе. Ее затрясло так, что стучали зубы. Она медленно до шла до кровати и села на самый ее край. Хотелось закрыть глаза, зажмуриться крепко-крепко, а потом снова открыть и увидеть, что все это сон. Только Аня не спала. Она переживала самый страшный кошмар своей жизни - мужчина, которого она любила, оказался ее родным отцом. Как ей теперь с этим жить?
Прода от 10.08.2023, 17:00
Ночью Аня почувствовала себя неважно. То ли озноб бил, то ли дрожь от пережитого стресса. И в голове плавал неприятный туман. Она натянула одеяло до самого подбородка, но все равно никак не могла согреться. Сна не было ни в одном глазу. Да и как можно спать, когда узнаешь о себе такие вещи? Вот живешь ты в семье. Мама у тебя и папа. И все хорошо. Это твой мир, твоя жизнь, привычные для тебя вещи, которые ты воспринимаешь как самые что ни на есть естественные и даже не думаешь, что может быть как-то по-другому. А потом тебе вдруг сообщают, что все на самом деле не так, и что все это время ты жил среди лжи, что тебя столько лет обманывали. И теперь ты не знаешь, что делать. И Аня не знала. Во-первых, как теперь быть с папой, которого она девятнадцать лет считала своим отцом? И знал ли он о том, что она не его дочь? И как относиться к маме, которая, собственная, и лгала тебе столько времени? И не только тебе? Быть как прежде уже однозначно не может. Это Аня понимала отчетливо. Но был еще один вопрос, который волновал ее больше всего. Как теперь быть с Олегом Викторовичем? Он отказался от нее девятнадцать лет назад. Посмеялся, как сказала мама. Разве может настоящий мужчина так поступить со своей женщиной и ребенком? Конечно, нет. Таких Аня всегда презирала. Значит, и сейчас она тоже ему не нужна. И не стоит даже говорить ему о том, что она его дочь. Зачем? Чтобы снова посмеялся? Чтобы снова унизил и сделал больно? Вот только Аня никак не могла заставить себя думать об Олеге Викторовиче, как об отце. Может, знай она его в этом качестве с самого начала, было бы куда проще. Но теперь, когда Аня в первую очередь узнала его как мужчину, а уже потом – как отца, сделать это было невозможно. Ее любимым мужчиной он был гораздо больше. Но ведь так нельзя. Эти чувства противоестественны, дики, запретны. Их надо вытравить из своей головы, запретить, забыть. И Аня принялась повторять как мантру:
- Он мой отец. Он мой отец. Он мой отец.
Но сколько камень ни назови яблоком, не станет он от этого яблоком. И то, что уже проросло внутри, выкорчевать, перестроить уже сложно. По крайней мере, за одну ночь точно.
Под утро мысли Ани начали путаться. Голова стала тяжелой, а тело будто положили на пылающие угли. Она то проваливалась в короткое тяжелое забытье, то вновь приходила в себя, но опять же ненадолго. Иногда в такие отблески прозрения ей слышались чьи-то голоса, запахи лекарств, странные шорохи и звуки. Потом Аня будто плыла на волнах. Глаза болели от ярких вспышек света, от которых хотелось закрыться, но ничего не получалось. Тело ее не слушалось. Словно и не было у нее тела. Но вместе с тем Аня чувствовала, как все оно горело огнем и никак не наступала спасительная прохлада. Ей мерещилась бабушка, которая умерла несколько лет назад, Пашка – друг детства из деревни, лес, куда они детьми бегали за ягодой, танцевальный зал в хореографическом училище и хотелось вскочить на пуанты и закружиться в фуэте, но что-то мешало Ане подняться. Навалилась тяжесть. Она начала медленно проваливаться в темноту, пыталась ухватиться хотя бы за что-то, чтобы удержаться в сознании, но так и не смогла. Все звуки стихли, пропали запахи. Но остались страхи.
Олег в ту ночь тоже плохо спал. Он не мог понять, в чем дело, но его съедало странное беспокойство, которое сдавливало грудь и мешало дышать. Наташа должна была вернуться через три дня. Карина спала в своей комнате. А Олег не мог. Мысли его все время сворачивали к Анечке. Но разве могло с ней случиться что-то плохое? Он же сам довез ее вчера до дома и видел, как она зашла в подъезд.
- Глупости, просто устал, - убеждал себя Олег, стоя на кухне и глядя в ночь за окном, - просто старею. Ничего с ней не случилось. Спит сейчас в своей кровати.
Он растер грудь ладонью, выпил стакан воды и вернулся в спальню. Жалел о том, что не взял у Ани телефон. Мог бы утром позвонить и узнать, как у нее дела. Хотя зачем? Как бы он смог ей это объяснить? Глупыми предчувствиями? Необъяснимыми ощущениями? Аня бы тут же посчитала его сумасшедшим, старым маразматиком. А таким он в ее глазах выглядеть не хотел. Но как бы Олег ни убеждал себя в том, что тревога его беспочвенна, уснуть до самого утра у него так и не получилось.
Наташа вернулась в назначенный срок. Загорелая, счастливая, полная впечатлений и последних сплетен. Олег слушал ее в пол уха. Трескучий голос жены стал неимоверно его раздражать, как и ее пустая болтовня. Он стал задерживаться на работе все дольше. Посреди недели мог сорваться загород и просто бродить по дому, вспоминая о том, как здесь была Аня. Олег не знал о ней ничего уже две недели. Да и как он мог узнать? Она не звонила. На улице он ее не встречал. Общих знакомых у них не было. Кроме Карины. И Олег однажды все-таки не выдержал и как бы между прочим спросил у дочери:
- Слушай, Карин, а ты с Аней видишься?
- С какой Аней? – оторвалась она от планшета и непонимающе уставилась на отца.
