Я присела на край постели, приходя в себя от неравной борьбы с котом. Никогда не думала, что он у меня такой… буйный. Глаза бесцельно блуждали по комнате, пока случайно не зацепились за темно-синий корешок старой бабушкиной книги. И тут я вспомнила, что встречала в ней признаки порчи, наведенной на человека или дом. Пролистав несколько страниц, перешла к оглавлению. Вот оно! Страница сто шестьдесят шесть! Палец быстро бежал по строчкам, глаза – еще быстрее. В конце концов я цветисто выругалась. Никогда не замечала за собой такой любви к простому деревенскому слогу!
Животные, живущие рядом с тем, на кого навели порчу, первыми принимают на себя удар, таким образом пытаясь защитить хозяина. Домовые тоже в своем роде заболевают: плохо выглядят, теряют силу и редко показываются. Дома все не ладится, валится из рук и ломается. А самого порченного начинают преследовать неудачи и болезни. Ну с последним я уже давно свыклась. Неудачи – это мое все! А вот болеть пока серьезно не доводилось. Так, простуды да спина иногда. Да и сейчас я чувствовала себя хорошо. Только устала очень, да голова болеть начала. Ну это от всего пережитого за день. Так что, будем считать, что порча на меня еще свое действие не возымела, чего не скажешь о Дементии и Тимке.
Я отложила книгу в сторону и еще раз заглянула под кровать. Кот спал и даже ухом не повел на попытку выманить его. Домовой тоже не отзывался. А как мне теперь от порчи-то избавляться? За ответом снова обратилась к бабушкиным книгам и только в четвертой по счету нашла то, что искала. Представила себя, делающую все то, что написано, стало смешно. Потом вспомнила страдающего Тима и веселье как рукой сняло. Ладно, приступим. Правда, сначала стоило понять, на что именно была сделана порча. Обычно колдуны и маги использовали для этого личные вещи жертвы. У меня, вроде как, ничего не пропадало. Значит, могли что-то подсыпать под порог. Ту же землю с кладбища. От воспоминания меня передернуло. Еще раз проверив, как там кот под кроватью, я вышла на крыльцо.
Фонарь над дверью давал мало света. Пришлось вставать на колени и светить телефоном. Ничего необычного я не заметила. Порог как порог. Ни булавок, ни иголок, ни спичек видно не было. Тогда я спустилась с крыльца, медленно обошла его. Снег вокруг уже посерел, но никакой грязи на нем не виднелось. Дошла до калитки, вышла на улицу. Нет, землю если и насыпала ведьма, то либо не здесь, либо так, что не подкопаешься. Оглядевшись по сторонам, я вернулась в дом. Кеша сидела на пороге в зале и с интересом за мной наблюдал. Проверив печку и подкинув еще угля, чтобы до утра не прогорела, осмотрелась. Ничего нового на кухне не добавилось. Да и Дементий говорил, что без меня не приходил никто. Хотя ведьма могла что-то сделать, чтобы он ее не увидел. Не знаю, конечно, но мало ли?
- Что же делать? – кусала я губы, нервничая все сильнее и сильнее. Прошлась по дому, внимательно всматриваясь во все предметы и вещи. Кажется, все было как всегда. Встала посреди спальни, медленно обвела ее настороженным взглядом. Нет, так можно и неделю искать. Заглянула под кровать. Тимка спал и на меня никак не реагировал. Дышит – уже хорошо. Я села на постель, глядя на бабушкины книги. Что ж она умерла-то так рано? Мне бы ее совет сейчас был очень кстати! И тут меня как будто толкнул кто. Я вспомнила сон и прабабкины слова «Слушай себя, Аленушка!». Слушай себя! Что это значит? Как слушать себя?
Я поднялась с кровати и вышла на кухню. Кеша следовал за мной по пятам.
- Чего тебе не спится, дружок? – вздохнула я и почесала кота за ухом. Он довольно выгнул спину и потерся о мою ногу. – Как же мне быть, не знаешь?
Серый, конечно, не знал. Что ж, буду справляться сама! Слушать себя, говоришь бабушка? Попробуем! Я закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, расслабляясь и отбрасывая лишние мысли, и сосредоточилась на внутренних ощущениях. Ничего не получилось. В голову-то и дело проскакивало то одно, то другое. Жаль, что я никогда йогой не занималась. Вот они умеют отрешаться от всего и вся. Попробовала снова и снова, а потом как будто куда-то провалилась и почувствовала себя частью дома, словно мы были единым целым и каждая вещь в нем, каждый предмет, даже посуда, были между собой связаны. Странное ощущение, которое меня напугало. Я вздрогнула и открыла глаза. Наваждение пропало. Огляделась. Ничего не изменилось. Выпила стакан воды залпом, снова встала посреди кухни и закрыла глаза. Теперь времени на то, чтобы раствориться в окружающем пространстве потребовалось чуть меньше, хотя все равно пришлось попотеть. И я, не открывая глаз, решила обойти весь дом. И ни разу при этом не наткнулась ни на двери, ни на мебель, даже не споткнулась, заранее зная, где обойти, где перешагнуть, а где повернуть. Везде я чувствовала приятное ласковое тепло. Даже от шкафа. А вот на кухне что-то было не так, неуютно, как будто сквозняк, но дверь была плотно закрыта, как и окно. Я медленно поворачивалась вокруг себя, пытаясь определить направление, откуда веяло холодом – шкаф с посудой! Осторожно открыла дверцы, где стояли бокалы, сахарница, пузатый фарфоровый чайник и железные банки с чаем. Все будто светилось мягким белым светом, как аура. Хотя я понятия не имела, как выглядит аура, но мне так показалось. А вот один бокал, стоявший почти в самом углу, выглядел темнее. Я протянула к нему руку, даже не испугавшись, - слишком сильным было любопытство. Он был холодным. Нет, ледяным. Даже пальцы закололо, словно сунула руку в зимнюю прорубь. И так мне стало нехорошо, что я отбросила бокал. Он упал на пол, но не разбился, а покатился к порогу и там замер, уткнувшись круглым боком в деревянный плинтус. Я осторожно подошла ближе и присела на корточки. Бокал как бокал. Обычный, белый, с синей птицей на боку. Не припомню, чтобы встречала у бабушки такой. У нее все были либо в горошек, либо в цветочек. А тут птица. И недобрый у нее взгляд какой-то. Аж оторопь взяла! И что с тобой теперь делать? Просто выкинуть?
Я протянула руку к бокалу и вдруг вспомнила, что буквально вчера пила из него чай. И ничего не заметила! Как же так? Впрочем, слишком много в моей жизни было потрясений в последние дни. Я и имя-то свое скоро забуду. А бокал да, бокал надо выкинуть. Я завернула его в кухонное полотенце и вынесла за калитку. Там повернулась к забору спиной, трижды зачем-то перекрестилась и швырнула бокал через левое плечо. Грохот в ночной тишине раздался знатный. Даже собаки на соседней улице проснулись. А посудина при этом разлетелась на несколько осколков, которые упали на вытоптанный снег. Я вынесла метлу и смела останки бокала в сугроб. Теперь оставалось не менее трудное дело – снять порчу.
Я разложила на кухонном столе все, что требовалось для ритуала: свечи, чашку с водой, травы, спички и бумажку с текстом, который стоило при этом произносить. Время приближалось к полуночи – само то для колдовства. Я зажгла несколько свечей и расставила их вокруг миски с водой. Разложила на тарелке траву и тоже ее подожгла. По дому медленно поплыл аромат, скажу честно, мало приятный. Я даже закашлялась, но потом взяла себя в руки. По бумажке трижды прочитала текст, стараясь не просто произносить малозначащие для меня слова, но и вкладывать в них силу. Как это делать, понятия не имела, поэтому просто отбросила из головы все лишнее и сосредоточилась на проводимом ритуале, стараясь дышать ровно. После взяв в одну руку свечу, а в другую - тарелку с тлеющей травой, обошла по кругу все комнаты. Опустила реквизит в воду. Раздалось громкое шипение и вонь стала просто нестерпимой. Хорошо, что теперь надо было выйти на улицу. Там я обошла баню и через левое плечо вылила воду, а недогоревшие свечи закопала в сугробе. До земли сейчас все равно не добраться. Вернувшись домой, три раза умылась, вымыла руки и вытерла чистым полотенцем, которое взяла в шкафу. И так мне в этот момент захотелось спать, будто меня враз лишили всех сил. Еле до кровати дошла и рухнула на нее, даже не раздеваясь и не расправляя постель. И уже проваливаясь в глубокий сон, услышала, как за окном бесновался ветер. Странно, а еще десять минут назад была тишь да гладь!
Несмотря на внезапную и сильную усталость спалось мне в эту ночь плохо. Кошмары снились один за другим. То я бродила по темному, густо заросшему лесу и никак не могла из него выбраться. А над головой скрипели столетние высохшие сосны и тянули ко мне свои острые ветви-кости. То я ходила по деревне, стучалась в дома, а никто мне не открывал. Даже Мария Никитична. Все словно вымерли. А из леса доносился страшный хохот и еще более жуткий вой. Проснуться я никак не могла. И проваливалась то в один тяжелый сон, то в другой. А когда утром распахнула глаза, за окном уже во всю был день. Только отдохнувшей я себя совсем не чувствовала. Будто вагоны всю ночь разгружала. Тело болело, голова была как в тумане и спать хотелось неумолимо. И я бы дальше доверилась сладким объятиям Морфея, но кто-то пришел. Стучали в дверь, настойчиво так, требовательно.
- Максим, - подумала недовольно и решила не вставать. Но гость не уходил. Я все ждала, когда он доберется до окон спальни, но не дождалась. Устав слушать глухой стук, зло села на кровати. Надо же! Так и спала одетая! Пригладила ладонями растрепанные волосы и пошла открывать, собираясь отправить надоедливого Максима куда подальше. Но на крыльце топтался вовсе не он, а взволнованная Мария Никитична. На ней просто лица не было. Я даже испугалась, здорова ли она.
- Аленка, еле достучалась до тебя! – торопливо заговорила женщина. – Думала, уже нет тебя, ушла куда, да следов-то от крыльца до калитки нету.
Так снега то уже несколько дней не было, а дорожку я накануне чистила. Следам-то и взяться неоткуда. Но на всякий случай бросила взгляд за спину Марии Никитичны. Ого! А где моя расчищенная дорожка? Откуда столько снега?
- Опять снегопад был? – опешила я, припоминая, что с вечера его ничего не предвещало.
- Да какой снегопад, Алена! – махнула рукой женщина. – Тут ночью страсть что было.
- А что было ночью? – насторожилась. Сгорел кто? Метеорит упал? Инопланетяне высадились? Что я проспала?
- Дык метель была страшная! Ох ветрина был! Как завывал! Как мело! Ох, думала, деревню всю снесет. Вон у Макарыча даже труба печная осыпалась.
- Ничего не слышала, - пробормотала озадаченно.
- Так дело молодое! Сон крепкий. Это у нас, стариков, бессонница, да сон чуткий. Так не все это еще.
- А что еще случилось? – я обняла себя за плечи, замерзая. Стоило накинуть куртку.
- Да ты ж замерзла вся. Еще заболеть не хватало, - воскликнула Мария Никитична. – Идем в дом. Чего на пороге-то топтаться?
И она шагнула прямо на меня. Пришлось подчиниться. Впрочем, мне и так стало стыдно, что держала на пороге пожилую женщину в то время, как она всегда была ко мне добра. Мария Никитична проходить дальше порога кухни не стала. Только нос сморщила.
- А чем это у тебя так пахнет? Убежало что?
- Э, да, кофе, - солгала я и тут же мысленно сделала себе заметку, что дом надо бы проветрить.
- А, ну понятно, - тут же поверила Мария Никитична.
- А что еще случилось кроме метели?
- Ох, главное-то я тебе не рассказала, - она сделала такие большие глаза и всплеснула руками. – Слышала, к Михалычу гости из города приехали?
- Слышала, - кивнула я. – Туристы.
- Вот, они самые. И все вроде было нормально. Всех расселили, экскурсию провели. Собирались завтра праздник с гуляниями устраивать веселый. А утром сегодня одного туриста не досчитались.
- Как не досчитались? – не поняла я.
- Пропал.
- Что значит «пропал»? – сердце тут же почуяло беду, но я гнала от себя дурные мысли. Может, просто погулять вышел, да не сказал никому.
- Утром они проснулись, а его нет. Постель смята. С вечера ж все ложились и он ложился, а утром нету.
- Так погулять пошел, наверное, по деревне. Или в магазин, - высказала мысль.
- Да какой погулять? Ты видела, что на улице творится? Еле к тебе дошла по сугробам. Да и одежда его на вешалке висит. Только обуви нет.
- Так он, что, раздетый ушел? – опешила я.
- То то и оно, Аленка. Раздетый. А в такой мороз да еще метель не найти его живого. Как пить дать погиб.
- А пошел-то куда? Следы есть? – я пыталась лихорадочно сообразить, что делать. Вспомнила похожую историю с другим туристом, которая случилась в Старопяткино несколько лет назад. Но тогда было лето. Его нашли живым, хоть и с поехавшей крышей. А тут… Права была Мария Никитична, надежды никакой не было. И все же…
- Я сейчас, - бросила женщине и побежала в спальню, но возле дивана в зале остановилась как вкопанная. Тимка как ни в чем не бывало сидел на полу и степенно вылизывал шерсть. – Тим.
Он поднял на меня голову и вернулся к прерванному занятию. Я подошла к нему, взяла недовольного кота на руки и внимательно осмотрела. Выглядел он вполне себе здоровым. Даже глаза блестели. Значит, помог вчерашний ритуал. Что ж, Алена, поздравляю тебя, так сказать, с боевым крещением! Аккуратно опустив Тимку на диван, я прошла в спальню. Из стопки книг на сундуке выбрала самую толстую, с потрепанным корешком и пожелтевшими страницами. После вернулась на кухню, поплескала на лицо холодной водой и начала одеваться.
- А ты куда? – удивилась Мария Никитична.
- К туристам, - ответила коротко, натягивая шапку. – Пропавшего искать.
- Да как же ты его найдешь? Уже всю округу оббежали. Нет его.
- Идемте, - проигнорировала я слова женщины. Она как-то странно на меня посмотрела, но вышла.
Дааа, сугробы навалило знатные. Стоило взять с собой метлу, только вряд ли местные бы оценили ее умения. До дома, где разместили туристов, шли долго и медленно. Я даже взмокнуть успела. На крыльце отдышалась и без стука вошла.
На просторной светлой кухне было тесно. Среди незнакомых лиц отыскала Михалыча, мельком скользнув взглядом по Максиму и отметив про себя его удивление.
- Не нашли? – только спросила.
В комнате повисла тишина. Несколько пар глаз уставились на меня: кто удивленно, кто вопросительно, а кто недружелюбно. Михалыч развел руками.
- Да где ж теперь его найдешь?
- По соседям искали?
- Конечно, - кивнул мужчина. – Всех обошли, кто поблизости живет.
- А кто дальше?
- Да не дошел бы он дальше, - за Михалыча ответил молодой мужчина в очках. – Метель такая была. Как он вообще вышел так, чтобы никто не слышал?
Если ему очень надо было уйти, он знал, как сделать это незаметно. Вопрос: куда он шел? Да еще и без одежды. Лично для меня вывод напрашивался только один – к ведьме! Чтоб ее разорвало на конфетти.
- Где он спал? – спросила коротко. Мария Никитична, топтавшаяся рядом, бросила на меня еще один странный взгляд. Наверное, решила, что я умом тронулась. Но мне было на это плевать. Мужика спасать надо было. Если он, конечно, жив. А я все-таки надеялась на это до последнего.
- А зачем вам это надо? – настороженно спросила молодая девица с ярко алыми губами и нарисованными бровями.
- Хочу взглянуть.
- Вы, что, из полиции? – куда более дружелюбно спросил тот, что был в очках.
- Нет. Не из полиции. Просто скажите, где его кровать.
- Пойдем, я покажу, - ответил мне Максим. Идти с ним не хотелось совсем, но сейчас было не время выяснять отношения.
Животные, живущие рядом с тем, на кого навели порчу, первыми принимают на себя удар, таким образом пытаясь защитить хозяина. Домовые тоже в своем роде заболевают: плохо выглядят, теряют силу и редко показываются. Дома все не ладится, валится из рук и ломается. А самого порченного начинают преследовать неудачи и болезни. Ну с последним я уже давно свыклась. Неудачи – это мое все! А вот болеть пока серьезно не доводилось. Так, простуды да спина иногда. Да и сейчас я чувствовала себя хорошо. Только устала очень, да голова болеть начала. Ну это от всего пережитого за день. Так что, будем считать, что порча на меня еще свое действие не возымела, чего не скажешь о Дементии и Тимке.
Я отложила книгу в сторону и еще раз заглянула под кровать. Кот спал и даже ухом не повел на попытку выманить его. Домовой тоже не отзывался. А как мне теперь от порчи-то избавляться? За ответом снова обратилась к бабушкиным книгам и только в четвертой по счету нашла то, что искала. Представила себя, делающую все то, что написано, стало смешно. Потом вспомнила страдающего Тима и веселье как рукой сняло. Ладно, приступим. Правда, сначала стоило понять, на что именно была сделана порча. Обычно колдуны и маги использовали для этого личные вещи жертвы. У меня, вроде как, ничего не пропадало. Значит, могли что-то подсыпать под порог. Ту же землю с кладбища. От воспоминания меня передернуло. Еще раз проверив, как там кот под кроватью, я вышла на крыльцо.
Фонарь над дверью давал мало света. Пришлось вставать на колени и светить телефоном. Ничего необычного я не заметила. Порог как порог. Ни булавок, ни иголок, ни спичек видно не было. Тогда я спустилась с крыльца, медленно обошла его. Снег вокруг уже посерел, но никакой грязи на нем не виднелось. Дошла до калитки, вышла на улицу. Нет, землю если и насыпала ведьма, то либо не здесь, либо так, что не подкопаешься. Оглядевшись по сторонам, я вернулась в дом. Кеша сидела на пороге в зале и с интересом за мной наблюдал. Проверив печку и подкинув еще угля, чтобы до утра не прогорела, осмотрелась. Ничего нового на кухне не добавилось. Да и Дементий говорил, что без меня не приходил никто. Хотя ведьма могла что-то сделать, чтобы он ее не увидел. Не знаю, конечно, но мало ли?
- Что же делать? – кусала я губы, нервничая все сильнее и сильнее. Прошлась по дому, внимательно всматриваясь во все предметы и вещи. Кажется, все было как всегда. Встала посреди спальни, медленно обвела ее настороженным взглядом. Нет, так можно и неделю искать. Заглянула под кровать. Тимка спал и на меня никак не реагировал. Дышит – уже хорошо. Я села на постель, глядя на бабушкины книги. Что ж она умерла-то так рано? Мне бы ее совет сейчас был очень кстати! И тут меня как будто толкнул кто. Я вспомнила сон и прабабкины слова «Слушай себя, Аленушка!». Слушай себя! Что это значит? Как слушать себя?
Я поднялась с кровати и вышла на кухню. Кеша следовал за мной по пятам.
- Чего тебе не спится, дружок? – вздохнула я и почесала кота за ухом. Он довольно выгнул спину и потерся о мою ногу. – Как же мне быть, не знаешь?
Серый, конечно, не знал. Что ж, буду справляться сама! Слушать себя, говоришь бабушка? Попробуем! Я закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, расслабляясь и отбрасывая лишние мысли, и сосредоточилась на внутренних ощущениях. Ничего не получилось. В голову-то и дело проскакивало то одно, то другое. Жаль, что я никогда йогой не занималась. Вот они умеют отрешаться от всего и вся. Попробовала снова и снова, а потом как будто куда-то провалилась и почувствовала себя частью дома, словно мы были единым целым и каждая вещь в нем, каждый предмет, даже посуда, были между собой связаны. Странное ощущение, которое меня напугало. Я вздрогнула и открыла глаза. Наваждение пропало. Огляделась. Ничего не изменилось. Выпила стакан воды залпом, снова встала посреди кухни и закрыла глаза. Теперь времени на то, чтобы раствориться в окружающем пространстве потребовалось чуть меньше, хотя все равно пришлось попотеть. И я, не открывая глаз, решила обойти весь дом. И ни разу при этом не наткнулась ни на двери, ни на мебель, даже не споткнулась, заранее зная, где обойти, где перешагнуть, а где повернуть. Везде я чувствовала приятное ласковое тепло. Даже от шкафа. А вот на кухне что-то было не так, неуютно, как будто сквозняк, но дверь была плотно закрыта, как и окно. Я медленно поворачивалась вокруг себя, пытаясь определить направление, откуда веяло холодом – шкаф с посудой! Осторожно открыла дверцы, где стояли бокалы, сахарница, пузатый фарфоровый чайник и железные банки с чаем. Все будто светилось мягким белым светом, как аура. Хотя я понятия не имела, как выглядит аура, но мне так показалось. А вот один бокал, стоявший почти в самом углу, выглядел темнее. Я протянула к нему руку, даже не испугавшись, - слишком сильным было любопытство. Он был холодным. Нет, ледяным. Даже пальцы закололо, словно сунула руку в зимнюю прорубь. И так мне стало нехорошо, что я отбросила бокал. Он упал на пол, но не разбился, а покатился к порогу и там замер, уткнувшись круглым боком в деревянный плинтус. Я осторожно подошла ближе и присела на корточки. Бокал как бокал. Обычный, белый, с синей птицей на боку. Не припомню, чтобы встречала у бабушки такой. У нее все были либо в горошек, либо в цветочек. А тут птица. И недобрый у нее взгляд какой-то. Аж оторопь взяла! И что с тобой теперь делать? Просто выкинуть?
Я протянула руку к бокалу и вдруг вспомнила, что буквально вчера пила из него чай. И ничего не заметила! Как же так? Впрочем, слишком много в моей жизни было потрясений в последние дни. Я и имя-то свое скоро забуду. А бокал да, бокал надо выкинуть. Я завернула его в кухонное полотенце и вынесла за калитку. Там повернулась к забору спиной, трижды зачем-то перекрестилась и швырнула бокал через левое плечо. Грохот в ночной тишине раздался знатный. Даже собаки на соседней улице проснулись. А посудина при этом разлетелась на несколько осколков, которые упали на вытоптанный снег. Я вынесла метлу и смела останки бокала в сугроб. Теперь оставалось не менее трудное дело – снять порчу.
Я разложила на кухонном столе все, что требовалось для ритуала: свечи, чашку с водой, травы, спички и бумажку с текстом, который стоило при этом произносить. Время приближалось к полуночи – само то для колдовства. Я зажгла несколько свечей и расставила их вокруг миски с водой. Разложила на тарелке траву и тоже ее подожгла. По дому медленно поплыл аромат, скажу честно, мало приятный. Я даже закашлялась, но потом взяла себя в руки. По бумажке трижды прочитала текст, стараясь не просто произносить малозначащие для меня слова, но и вкладывать в них силу. Как это делать, понятия не имела, поэтому просто отбросила из головы все лишнее и сосредоточилась на проводимом ритуале, стараясь дышать ровно. После взяв в одну руку свечу, а в другую - тарелку с тлеющей травой, обошла по кругу все комнаты. Опустила реквизит в воду. Раздалось громкое шипение и вонь стала просто нестерпимой. Хорошо, что теперь надо было выйти на улицу. Там я обошла баню и через левое плечо вылила воду, а недогоревшие свечи закопала в сугробе. До земли сейчас все равно не добраться. Вернувшись домой, три раза умылась, вымыла руки и вытерла чистым полотенцем, которое взяла в шкафу. И так мне в этот момент захотелось спать, будто меня враз лишили всех сил. Еле до кровати дошла и рухнула на нее, даже не раздеваясь и не расправляя постель. И уже проваливаясь в глубокий сон, услышала, как за окном бесновался ветер. Странно, а еще десять минут назад была тишь да гладь!
Несмотря на внезапную и сильную усталость спалось мне в эту ночь плохо. Кошмары снились один за другим. То я бродила по темному, густо заросшему лесу и никак не могла из него выбраться. А над головой скрипели столетние высохшие сосны и тянули ко мне свои острые ветви-кости. То я ходила по деревне, стучалась в дома, а никто мне не открывал. Даже Мария Никитична. Все словно вымерли. А из леса доносился страшный хохот и еще более жуткий вой. Проснуться я никак не могла. И проваливалась то в один тяжелый сон, то в другой. А когда утром распахнула глаза, за окном уже во всю был день. Только отдохнувшей я себя совсем не чувствовала. Будто вагоны всю ночь разгружала. Тело болело, голова была как в тумане и спать хотелось неумолимо. И я бы дальше доверилась сладким объятиям Морфея, но кто-то пришел. Стучали в дверь, настойчиво так, требовательно.
- Максим, - подумала недовольно и решила не вставать. Но гость не уходил. Я все ждала, когда он доберется до окон спальни, но не дождалась. Устав слушать глухой стук, зло села на кровати. Надо же! Так и спала одетая! Пригладила ладонями растрепанные волосы и пошла открывать, собираясь отправить надоедливого Максима куда подальше. Но на крыльце топтался вовсе не он, а взволнованная Мария Никитична. На ней просто лица не было. Я даже испугалась, здорова ли она.
- Аленка, еле достучалась до тебя! – торопливо заговорила женщина. – Думала, уже нет тебя, ушла куда, да следов-то от крыльца до калитки нету.
Так снега то уже несколько дней не было, а дорожку я накануне чистила. Следам-то и взяться неоткуда. Но на всякий случай бросила взгляд за спину Марии Никитичны. Ого! А где моя расчищенная дорожка? Откуда столько снега?
- Опять снегопад был? – опешила я, припоминая, что с вечера его ничего не предвещало.
- Да какой снегопад, Алена! – махнула рукой женщина. – Тут ночью страсть что было.
- А что было ночью? – насторожилась. Сгорел кто? Метеорит упал? Инопланетяне высадились? Что я проспала?
- Дык метель была страшная! Ох ветрина был! Как завывал! Как мело! Ох, думала, деревню всю снесет. Вон у Макарыча даже труба печная осыпалась.
- Ничего не слышала, - пробормотала озадаченно.
- Так дело молодое! Сон крепкий. Это у нас, стариков, бессонница, да сон чуткий. Так не все это еще.
- А что еще случилось? – я обняла себя за плечи, замерзая. Стоило накинуть куртку.
- Да ты ж замерзла вся. Еще заболеть не хватало, - воскликнула Мария Никитична. – Идем в дом. Чего на пороге-то топтаться?
И она шагнула прямо на меня. Пришлось подчиниться. Впрочем, мне и так стало стыдно, что держала на пороге пожилую женщину в то время, как она всегда была ко мне добра. Мария Никитична проходить дальше порога кухни не стала. Только нос сморщила.
- А чем это у тебя так пахнет? Убежало что?
- Э, да, кофе, - солгала я и тут же мысленно сделала себе заметку, что дом надо бы проветрить.
- А, ну понятно, - тут же поверила Мария Никитична.
- А что еще случилось кроме метели?
- Ох, главное-то я тебе не рассказала, - она сделала такие большие глаза и всплеснула руками. – Слышала, к Михалычу гости из города приехали?
- Слышала, - кивнула я. – Туристы.
- Вот, они самые. И все вроде было нормально. Всех расселили, экскурсию провели. Собирались завтра праздник с гуляниями устраивать веселый. А утром сегодня одного туриста не досчитались.
- Как не досчитались? – не поняла я.
- Пропал.
- Что значит «пропал»? – сердце тут же почуяло беду, но я гнала от себя дурные мысли. Может, просто погулять вышел, да не сказал никому.
- Утром они проснулись, а его нет. Постель смята. С вечера ж все ложились и он ложился, а утром нету.
- Так погулять пошел, наверное, по деревне. Или в магазин, - высказала мысль.
- Да какой погулять? Ты видела, что на улице творится? Еле к тебе дошла по сугробам. Да и одежда его на вешалке висит. Только обуви нет.
- Так он, что, раздетый ушел? – опешила я.
- То то и оно, Аленка. Раздетый. А в такой мороз да еще метель не найти его живого. Как пить дать погиб.
- А пошел-то куда? Следы есть? – я пыталась лихорадочно сообразить, что делать. Вспомнила похожую историю с другим туристом, которая случилась в Старопяткино несколько лет назад. Но тогда было лето. Его нашли живым, хоть и с поехавшей крышей. А тут… Права была Мария Никитична, надежды никакой не было. И все же…
- Я сейчас, - бросила женщине и побежала в спальню, но возле дивана в зале остановилась как вкопанная. Тимка как ни в чем не бывало сидел на полу и степенно вылизывал шерсть. – Тим.
Он поднял на меня голову и вернулся к прерванному занятию. Я подошла к нему, взяла недовольного кота на руки и внимательно осмотрела. Выглядел он вполне себе здоровым. Даже глаза блестели. Значит, помог вчерашний ритуал. Что ж, Алена, поздравляю тебя, так сказать, с боевым крещением! Аккуратно опустив Тимку на диван, я прошла в спальню. Из стопки книг на сундуке выбрала самую толстую, с потрепанным корешком и пожелтевшими страницами. После вернулась на кухню, поплескала на лицо холодной водой и начала одеваться.
- А ты куда? – удивилась Мария Никитична.
- К туристам, - ответила коротко, натягивая шапку. – Пропавшего искать.
- Да как же ты его найдешь? Уже всю округу оббежали. Нет его.
- Идемте, - проигнорировала я слова женщины. Она как-то странно на меня посмотрела, но вышла.
Дааа, сугробы навалило знатные. Стоило взять с собой метлу, только вряд ли местные бы оценили ее умения. До дома, где разместили туристов, шли долго и медленно. Я даже взмокнуть успела. На крыльце отдышалась и без стука вошла.
На просторной светлой кухне было тесно. Среди незнакомых лиц отыскала Михалыча, мельком скользнув взглядом по Максиму и отметив про себя его удивление.
- Не нашли? – только спросила.
В комнате повисла тишина. Несколько пар глаз уставились на меня: кто удивленно, кто вопросительно, а кто недружелюбно. Михалыч развел руками.
- Да где ж теперь его найдешь?
- По соседям искали?
- Конечно, - кивнул мужчина. – Всех обошли, кто поблизости живет.
- А кто дальше?
- Да не дошел бы он дальше, - за Михалыча ответил молодой мужчина в очках. – Метель такая была. Как он вообще вышел так, чтобы никто не слышал?
Если ему очень надо было уйти, он знал, как сделать это незаметно. Вопрос: куда он шел? Да еще и без одежды. Лично для меня вывод напрашивался только один – к ведьме! Чтоб ее разорвало на конфетти.
- Где он спал? – спросила коротко. Мария Никитична, топтавшаяся рядом, бросила на меня еще один странный взгляд. Наверное, решила, что я умом тронулась. Но мне было на это плевать. Мужика спасать надо было. Если он, конечно, жив. А я все-таки надеялась на это до последнего.
- А зачем вам это надо? – настороженно спросила молодая девица с ярко алыми губами и нарисованными бровями.
- Хочу взглянуть.
- Вы, что, из полиции? – куда более дружелюбно спросил тот, что был в очках.
- Нет. Не из полиции. Просто скажите, где его кровать.
- Пойдем, я покажу, - ответил мне Максим. Идти с ним не хотелось совсем, но сейчас было не время выяснять отношения.
