— Психолог. Нас администратор на лекции гоняет.
— Скажи своему психологу, что он дурак. Интроверсия с необщительностью никак не связана, — начала я. — Там другое...
— Ой, хватит, хоть ты науку не разводи! И так голова пухнет. Короче, вот мой телефон и адрес, и сразу после экзаменов я вас жду. Что я, с шестью детишками не справлюсь, что ли? Я маленьких люблю. Пусть отдохнут, а главное — ты отдохнёшь. А то зелёная ходишь. — Анжела посмотрела на левое запястье, вытащила из кармана штанов часы и застегнула браслет. — Слушай, мне пора двигать, а то как бы там Юрик бабу не привёл! — Она загоготала. — Мне его терять нельзя, он у нас добытчик, — задорно сказала она и подмигнула мне.
Когда она ушла, я была как выжатый лимон.
========== 11 ==========
До каникул оставались считанные дни, так называемую «практику», когда ребёнок в зависимости от возраста должен отработать на свекольном поле десять, двадцать или тридцать дней, недавно отменили — практикой теперь занимались машины. Получается, что уже через неделю я могу отправить детей отдыхать. Не знаю, как подруга, а предложение было хорошим. Если она не врёт, конечно. Но Анжела не соврала. Через три дня она позвонила и объявила:
— Мы с Прошей приготовили две комнаты, для мальчиков и для девочек. Не привезёшь — обижусь.
Дети приняли эту новость с восторгом, Коля скептически:
— Приёмных отправляй, а свои пусть дома сидят.
Свои подняли гвалт.
— Поедут все, — сказала я и велела детям выйти. Назревал семейный конфликт.
— Ты эту бабу хорошо знаешь? — спросил Коля.
— Баба как баба. Моя одноклассница.
— Ты её тридцать лет не видела. Может, она из секты, — гнул своё Коля.
— Поменьше смотри телевизор. Дети ни разу в жизни не были в лесу, потому что мне вечно некогда. Пусть отдохнут.
— Тогда и ты поезжай с ними, чтобы чего дурного не вышло.
— Я бы поехала, но я еле держусь на ногах. Мне тоже надо отдохнуть, а то начну бросаться на людей.
— Я с тобой спорить не буду, — покачал головой Коля, — ты упёртая, как баран, но помни: ничего хорошего из этой поездки не выйдет. Наломает она дров, эта твоя подруга. Дурная она баба.
— Она вроде тебе понравилась. Вы так мило пели… и пили, — напомнила я.
— Эта бахолда кого угодно споит, ей и литр водки нипочём. Оно меня и настораживает.
— Параноик.
— Слыхала поговорку: выживают только параноики? Напьётся, пожар устроит. Лучше послать её подальше, и с концами.
— Ну, пошлю, а кто будет детей на речку возить? Тебя десять лет не допросишься.
На это Коле ответить было нечего.
Экзамены кое-как сдали, отзвенел Последний Звонок, и начались сборы. Я купила билеты на автобус в предварительной кассе. Мы с Анжелой созванивались по три раза на дню и обсуждали разные важные мелочи: у кого из детей от булочек насморк, кому нельзя помидоры, кого без сказки не загонишь спать. По всему дому валялись рюкзаки и бейсболки. Отъезд назначили на третье.
Я уже забыла, как это — отдыхать. А отдых был нужен, мне уже не помогали самые ядрёные таблетки, ни от мигрени, ни успокоительные. Немудрено: на протяжении нескольких лет я спала не более четырёх часов в сутки, как старшеклассница. Если бы я сходила к врачу, мне сказали бы, что упал гемоглобин, но сходить к врачу было некогда. Перспектива пожить неделю-другую для себя манила и завораживала. Высплюсь…
Когда я последний раз высыпалась? В раннем детстве, до школы. А теперь в тридцать с хвостищем возьму и снова высплюсь. Это единственное желание, которое ещё не покинуло меня — краситься, наряжаться и делать покупки я уже давно не хочу. И книги читать тоже.
Второго мы устроили примерку.
— Мам, научи шнухок завязывать! — попросила Эля и залезла ко мне на колени.
— Смотри. Сначала в левую петельку, потом в правую…
Шнурочки на её кедах были ядовито-лимонного цвета. Всё прочее — штанишки, майка, носочки, кепка и курточка — было ядовито-розовое. Я обошла весь рынок в поисках нормальной одежды для девочек, но всё — решительно всё было розовым. Розовые платья, юбки, рюкзаки и резинки для волос, даже школьные принадлежности. Представьте себе розовую точилку, розовую резинку и розовый циркуль. Тьфу. Как будто на другие цвета наложено вето.
Алина и Аля тоже были с ног до головы в розовом, различались только оттенки. Я бы могла нашить им летних платьев нормального цвета, но некогда было сесть за машинку. Ничего, уедут — нашью. Пора дать себе передышку, хоть с мамой наговорюсь! Я же с ней и не виделась толком после свадьбы.
Но у судьбы и на этот счет были свои планы. Днём мама позвонила и огорошила меня новостью: Настя в Белогорске родила двойню, с детьми возникли проблемы, и муж сбежал. Мужья не уходят, пока всё хорошо, они ждут, когда у жены начнутся трудности. Им доставляет особое удовольствие бросить жену в самый тяжёлый момент. Какое это имеет отношение к нам? А такое.
Вместе с мужем от Насти ушли свекровь и две золовки, и ухаживать за двумя орущими новорождёнными девчонками восемнадцатилетняя Настя одна не в состоянии. Ни в магазин отойти, ни в ванной помыться. И среди нашей многочисленной родни не нашлось никого, кроме моей мамы, чтобы уехать в Белогорск помогать Насте.
— Дети фактически не спят, они орут круглосуточно. Нельзя терять ни одного дня, Настя там вешается, — скороговоркой говорила мама. — Самолёт не по карману, придётся ехать поездом. У меня билет на завтра.
— Белогорск, это же Дальний Восток! — ошарашенно протянула я. — А почему Настина мать не поехала?
— Ты же знаешь, она второй дочери помогает. Квартиру перепишу на тебя. Будешь сдавать, хоть какие да копейки.
— Это когда же мы теперь увидимся?
— Ох, не знаю. Может, потом вернусь, но сейчас я нужна там. Срочно приезжай для оформления документов.
Вот такая вышла накладка. Квартира — не шутка. Я никак не могла сопровождать детей, а на обмен билетов уже не было времени. Я позвонила Анжеле.
— Нет проблем, я сама приеду за ними! Который час? Сегодня успею.
И прискакала! Никогда не видела таких лёгких на подъём людей. Мы опять проболтали всю ночь, на этот раз втрезве, а третьего утром разъехались с автостанции в разные стороны: Анжела с моими детьми к реке и лесу, а я в город к маме. У нас не было времени даже посидеть и выпить чаю, от нотариуса поехали сразу на вокзал. Чемоданчик у мамы был совсем небольшой.
— Мама, а вещи?
— Какие в моём возрасте вещи? Самое необходимое. Береги себя и внуков.
— Ты тоже себя береги.
Пустые слова. Никто не умеет себя беречь, если у него есть дети. Не хочу описывать железнодорожный вокзал, они все одинаковы. Поезд тронулся, и мама помахала мне рукой из окна. Я была уверена, что мы больше не увидимся.
Вернулась в пустую квартиру, проверила по привычке воду и газ, выпила чаю в одиночестве… Вот ведь какие вензеля выписывает жизнь: впервые за десять лет появилась возможность пообщаться с мамой, и на тебе, опять разлука. Ну почему нельзя всем родственникам жить где-нибудь в одном месте, чтобы не таскаться друг к другу через всю планету? Здесь я выросла и провела студенческие годы, а теперь придётся сдать нашу квартиру чужим людям. Деньги-то нужны. Ночевать в городе мне не хотелось, и на последнем автобусе я уехала домой.
Меня встретил Коля, сообщил, что дети хорошо доехали. Вот и славно! Наконец-то мы одни. Я решила приготовить романтический ужин на двоих и поговорить с Колей. Может, нашу семью ещё можно спасти? Но, когда я с подносом появилась в его комнате, он буркнул, что поживёт у мамы.
— А как же…
— Кушай одна. Закрой калитку.
И опять я ни слова ему не сказала. У мамы так у мамы, скатертью дорога.
Впервые за много лет я осталась в одиночестве. Походила немножко по дому и начала обзвон. Сперва — Анжеле. Там всё было о’кей. Потом Насте, сказала, что мама выехала, и вежливо осведомилась о здоровье. Настя страшно обрадовалась и стала рассказывать о своих проблемах по межгороду за мой счёт. А проблемы у Насти были серьёзные, например, как назвать девочек. Одну, понятное дело, Алина, а вторую-то как? Ведь не бывает же в одной семье две Алины, такое только у меня возможно.
До сих пор второй ребёнок ходил без имени, а им уже исполнилось две недели! Я посоветовала заменить одну букву и назвать вторую близняшку Ариной (деревенская форма имени Ирина). Настя так и сделала. Она начала с упоением рассказывать про аллергию на прививки, но я сказала, что у меня на кухне сорвало кран.
Жаль, что у мамы нет мобильника. А больше и звонить-то некому, разве что в детский дом насчёт Васи, но не ночью же. Тайком от детей я туда несколько раз звонила, но мне не разрешали с ним встретиться, только ругали за семь пятниц на неделе. «Ребёнок получает лечение»… Я посидела перед телевизором, выпила таблетку от мигрени и легла спать.
Проснулась в одиннадцать утра. Помимо непривычной тишины, было ещё одно странное ощущение, и я не сразу поняла, в чём дело. Вау, я же выспалась! Впервые за несколько десятков лет. Светило июньское солнце, пели птицы, цвели четыре пиона, чудом выжившие во время экзаменов, и впереди было две недели отдыха. Две недели ни за кем не присматривать, никого не мазать перекисью, никого не разнимать и вообще не готовить еду. Обалдеть! Даже хорошо, что Коля свалил, меньше мороки.
По инерции начала день с уборки, но управилась довольно быстро, потому что никто не бегал, не путался под ногами и не дёргал за рукав. В доме было чисто и пусто.
Позвонила Анжеле, поговорила с детьми по очереди и порадовалась: всё было, как Анжела и обещала — речка, лес, игры на свежем воздухе и витамины с грядки. Анжела многословно выражала восторг по поводу общения моих детей и её Прошки. Наконец-то у него есть друзья! Вот и славно. Молодец всё-таки Анжела.
Первый день я просто слонялась. Довязала кружево Арминэ. Дочитала за Колю детектив, оставленный им на кровати и открытый на сто десятой странице. Позвонила ещё раз в детдом, и меня обнадёжили. Шанс забрать Васю был, но только если лечение пройдёт успешно. Повидаться пока нельзя, да он вас сейчас и не узнает… Но мы учтём.
Это уже что-то! Я сделаю всё, чтобы исправить ошибку. Когда Вася вернётся, я разрешу мальчикам заниматься борьбой, а пока нужно подготовить Ванину комнату опять для двоих. Воодушевлённая, я поспешила в мансарду, занялась генеральной уборкой и получила ещё один фитиль. Шваброй выгребла из-под Ваниной кровати не только пыль, но и горсть таблеток. Первая мысль была: «Наркоман!», но мозаика не складывалась. Зачем наркоману кидать таблетки на пол? Он бы их лучше съел.
Раздавив пальцем жёлтую таблетку, я узнала тетрациклин. Белые — аспирин. Получается, что Ваня не принимал лекарства во время простуды, а обманывал меня! А может, это вообще была не простуда, а многодневная беззвучная истерика из-за расставания с Васей? Ох, Ванька, каково же тебе было! Слепая и глухая у тебя мамаша, как же плохо она знает своих детей.
Парадокс: мне некогда общаться с детьми, потому что я о них забочусь. Всё время уходит на готовку, уборку и прочее, чтобы дети были сыты, одеты и обуты. А на душу времени не нашлось. Интересно, у других матерей находится? Нужно срочно что-то менять! С этой светлой мыслью я отправилась в койку.
Весь следующий день я провалялась с книгой на диване. О чём читала, решительно не помню. Дом был вылизан до блеска, на огород я забила — там владения свекрови, готовить было не нужно. Едят только мужчины и дети, а женщины не едят. Кофе и бутерброд, чего нам ещё. Кошкам тоже не варила, сыпала сухой корм, авось не подохнут. «В театр сходи, на речку, по магазинам! — учила меня Анжелка бессонной ночью перед отъездом. — Поживи для себя! Надо делать хоть что-то для себя».
Вот и пролежу весь отпуск на диване. Магазины? Театр? Не хочу, ну их в пень. Отлежаться бы. Сегодня я второй раз в жизни выспалась. Конечно, я беспокоилась, но дети позвонили и сказали, что всё хорошо. Тётя Анжела обалденно готовит, а Прошка классный парень, вчера смотрели с чердака в телескоп. «Юпитер как мячик!» — восторгалась Алина.
Наступил тихий спокойный вечер. С кружкой кофе я прогулялась по двору, посидела на лавке под яблоней, посмотрела на закатные облака. Скоро дети вырастут, и я буду просто радоваться жизни. Неужели Анжела права, и для себя жить можно? Наверно, права. Кому нужна озлобленная, измотанная мамаша, которая только и делает, что орёт?
Твёрдо решив все дни пробездельничать, я вернулась в дом, задвинула щеколду и включила телевизор. Показывали шоу юмористов, и я отключила звук. Спать не хотелось, и я символически наводила порядок, сдувая пылинки с мебели и перенося вещи из одной комнаты в другую. Незаметно стемнело, и я зажгла боковой светильник в прихожей. Через три дня мама приедет в Белогорск, и можно будет ей позвонить. Расскажу, как дети отдыхают, пусть порадуется…
Внезапно в прихожей заурчали кошки, как будто поймали мышь. Все три. Мышей мне не надо, мне Хвостатика на кухне хватает — кстати, пора налить воды в поилку. Я вышла в прихожую разобраться, и кошки меня чуть не сбили. Прижав уши, они опрометью бросились на кухню и выскочили в форточку. Чего-то испугались! Неужели воры? А я одна.
Внутреннюю дверь сотряс тяжёлый удар, и я отступила на шаг. Быстро оглядев помещение, я не нашла ничего, похожего на орудие самозащиты. Внутренняя дверь не была заперта. Если останусь жива, буду запирать все замки. А в дверь из коридора ударяли снова, сильно и неспешно, удар за ударом, и я боялась приблизиться, чтобы накинуть крючок. На меня напал такой ступор, что я не могла шевельнуться.
Надо позвонить в милицию! А что я скажу? «В мою дверь уже десять минут кто-то долбит, вместо того чтобы дёрнуть за ручку и открыть». Представляю, что мне ответят! «Мы на бытовуху не выезжаем, позвоните, когда вас убьют».
Ага, а пока я буду ходить звонить, он откроет и войдёт. Он… Они… Оно… Удары были глухие и мощные, от них сотрясался весь дом. Тот, кто был в коридоре, не собирался открывать дверь, он просто в неё тупо бил, и от этого мне стало страшно, как никогда в жизни. Если бы это был вор, он не стал бы так ломиться. Любой человек прекрасно видит, куда открывается дверь — любой нормальный человек. А если там маньяк?
Я прислушалась. Ни дыханья, ни пыхтенья, только удары. Будь что будет, подумала я и громко сказала:
— Кто там? Что вам нужно?
Удары на миг прекратились, но тут же возобновились с новой силой. Не помня себя от страха, я шагнула вперёд и накинула крючок. В дверь били по-прежнему, и крючок со звоном подпрыгивал. Секунда — и он соскочил. Надо срочно звонить Коле на сотовый, но телефон в зале! Как я оставлю прихожую без присмотра?
Я отлично помнила, что заперла входную дверь. Был бы там замок, подумала бы, что кто-то открыл отмычкой, но там здоровенная чугунная щеколда! И ни одного окна, в которое можно залезть. В нашем доме жилые комнаты более уязвимы, чем коридор. Кто же сейчас стоит за два метра от меня по ту сторону двери? Кто… Или что?
Теперь мой страх был другим. От бандитов можно убежать, попытаться дать отпор, вызвать милицию, на худой конец, потому что это всё-таки люди. Даже с животными можно иметь дело, если знаешь, что это животные.
