Снова выглянуло солнце, и в отблесках его лучей (сами лучи на дно не попадали) исследователь встретился глаза в глаза с пятиметровым геологическим образованием, похожим на человеческое лицо.
Собственно говоря, это был желтоватый валун с выпуклыми, но смазанными чертами. Довольно отчётливо просматривался нос, надутые щёки, презрительно искривлённый безгубый рот и круглые глаза с тёмными вкраплениями на месте зрачков. Через этот валун можно было, конечно, перелезть, но через несколько метров за ним сразу появлялся новый, и так бесконечно. Учёные не могли дать объяснения феномену и всё чаще объявляли Морду газетной уткой.
Эзотерики, наоборот, относились к Морде серьёзно и считали, что есть способ её обойти. Но обойти её было невозможно — она всегда сидела в оврагах как влитая, а все попытки пробраться в Заброшенный Город по верху заканчивались спуском в обычную пустошь, заросшую трёхметровой травой. При этом дроны, словно издеваясь, продолжали показывать пустые улицы, дома и башни. Но стоило лишь приблизиться, как дрон отключался и больше на связь не выходил. Когда-то были попытки прилететь в Заброшенный Город на вертолётах, но они оканчивались тем, что поднимался сильный ветер и туман, а когда пилот выныривал из тумана, то оказывался далеко от города. Была попытка сбросить парашютистов. Их собирали потом по всему региону. Даже за границей парочка оказалась. Но физик-аномальщик Всеволод Змеев решил положить этому конец.
— Вот мы и встретились, Морда, — сказал он и вытащил из рюкзака своё изобретение.
— А ты неплохо сохранилась! Хотя возраст, конечно, берёт своё. Морщинки вон кое-где, нос треснул, с северо-востока мох вырос. Тебе бы макияж получше, да парик из сена — при плохом освещении авось да сойдёшь за молодую. Но мешки под глазами придётся сколоть, они добавляют тебе лет двадцать лишних, если не тридцать. А прыщ на лбу можешь не убирать, он тебя молодит. В общем, посмотри на себя как следует и сделай выводы.
Всё это Змеев, как истинный джентльмен, высказал Морде, расправив перед ней зеркало. Облака зависли, и вся природа словно застыла, даже ветер прекратился. Судя по озадаченному выражению Морды, она думала. Змеев не собирался ей мешать. Оставив аномальное геологическое образование наедине с зеркалом, он воткнул лыжи в снег и начал карабкаться вверх по крутому склону оврага в обход Морды. «Если не прокатит, ещё что-нибудь придумаю, — размышлял Змеев. — Но должно прокатить».
Перелезть по правому уху Морды оказалось делом плёвым. Овраг был глубиной восемь метров, Морда — пять в холке, так что никакого альпинистского снаряжения Змееву не понадобилось. Морда сидела в овраге как влитая, и Змеев легко съехал по её гладкому затылку на ту сторону. По закону он должен был встретиться лицом к лицу со следующей Мордой, но этого почему-то не произошло: вместо очередной Морды перед изобретательным учёным открывался выход в…
— Заброшенный Город! — завопил Змеев и бегом кинулся вперёд.
* * *
А его ни о чём не подозревающие коллеги подняли на уши весь городишко. Увидев, как четверо бегают и кричат в телефоны, Марго Карго смекнула, что Змеев не просто отошёл в кусты, а пропал капитально, и оживилась.
— Ставь камеру! Сыпь снег! Начинаем съёмку. Кхгм-кхгм. Итак, друзья, мы продолжаем репортаж из снежного ада. Только что из надёжных источников стало известно, что коварная Морда не ограничилась бескровными жертвами. Только что на алтарь науки положил себя известный учёный, физик-аномальщик Всеволод Змеев. Он бесследно пропал в бескрайних снегах. Десять спасательных отрядов высланы на поиски храброго энтузиаста науки, но все понимают, что на таком лютом морозе и в буквально сметающем с ног снежном буране шансы выжить практически равны нулю. Память о Всеволоде Змееве, никогда не сдающемся на… Раз. Раз. Раз-два-три. Сволочь! Ты почему не включил микрофон? Начинаем всё сначала!
Если бы товарищи Змеева это слышали, они бы, конечно поломали репортёрам и камеру, и штатив, а микрофон засунули бы Марго в глотку — ну или по крайней мере захотели это сделать (учитывая численность противника). Но они находились на некотором отдалении и не знали, что пресса начала потихоньку закапывать их коллегу.
— Сева! — приставив ладони рупором ко рту, надрывалась Олеся Петровна.
— Бесполезно, — махнул рукой Плевуха. — Мирон, назад! — одёрнул он экстрасенса, поехавшего было к соседнему оврагу. — Не хватало ещё, чтоб остальные потерялись. Держаться группой!
— Я хотел энергию прощупать, — обиженно пробубнил волосатый.
— Я т-те щас прощупаю, — пообещал начальник. — Лыжной палкой по спине.
— Фи, ну и обходитесь без энергии, — хмыкнул Мирон. — Могу стоять в позе журавля, глядящего на запад и размышляющего об утренней лягушке, в то время как слева сияют розовые облака, а справа колосятся молодые побеги бамбука, колыхаемые ветром.
— Фима, надо же что-то делать! — воскликнула Олеся Петровна.
— Но разбегаться в аномальной зоне точно не надо.
— Я не хотела отпускать его в этот поход!
— Спокойно, Петровна. Вон и спасатели едут.
— Кажется, это не к нам, — вздохнула Викочка. — Ого, какой трактор огромный! Как двухэтажный дом!
— ФУНТ-720, — тоном знатока определил марку Плевуха. — Завязнет. Оттепель начинается. Влетит им сегодняшний день в копеечку.
* * *
В Заброшенном Городе почти не было снега. Неширокие извилистые улицы вблизи оказались совсем не такими, как на видео с дрона — Змеев с удивлением различил сложный узор мостовой, слегка присыпанный мусором. Несколько бурых листьев, завалявшихся с осени, да сотня-другая пакетиков от чипсов, прилетевшая снаружи, не могли скрыть от опытного глаза учёного сходство с графиком: причудливой формы камни складывались в сотни неровных зигзагов. Графики пересекались, накладывались друг на друга, скачки кое-где достигали метра, и приглядевшись, он заметил, что стыки камней в разных графиках забиты почвой разного цвета. «Потом разберёмся», — сказал себе Змеев и сделал несколько фотографий.
То, что находилось на оси зет, тоже представляло интерес. Змеев чуть шею не вывихнул, разглядывая серо-бежевые каменные постройки, которые вблизи оказались объёмными диаграммами-столбиками, фрактальными структурами и сложнейшими многогранниками.
— Фью-у-у, — присвистнул Змеев, — это вообще строили или распечатали на три дэ принтере? Уж больно похоже на математические формулы.
— Распечатали, — раздался словно бы отовсюду густой баритон.
— Кто здесь?! — подскочил Змеев.
— А никого, — отозвался голос. — Это ты сам себе ответил. Захотел услышать устраивающий тебя ответ и сгенерировал подсознанием нужные колебания воздуха.
— Ты кто? Эй! Ау-у!
Сколько бы Змеев ни звал, сколько бы ни кричал — больше не услышал ни звука. Если, конечно, не считать лёгкого шума ветра. Больше всего он жалел, что не включил вовремя диктофон и не записал таинственный голос. Тембр был совершенно незнакомый, ни капельки не похожий на голоса людей, которых Змеев знал, а произношение — чистое, без примеси какого-либо акцента. Единственное, что напрягало — интонации. Какие-то они были… Насмешливые. Неуважительные, в общем. Не верилось, что Всеволод Змеев может обращаться к самому себе в таком тоне.
«Об этом я подумаю завтра», — решил он, окрестил новый феномен Городским Басом и пошёл дальше.
Вскоре он убедился, что все улицы Заброшенного Города являются синусоидами — у одних амплитуда меньше, у других больше, но все извилистые с одинаковыми изгибами. «Где-то в центре Города должно скрываться что-то такое, — думал Змеев. Говорить вслух он пока опасался. — Самое главное в математике. Забыл, как называется. Штука такая. Основополагающий принцип чего-то, ну как же его, чёрт подери?» И торопливо шёл по виляющим улицам в сторону, как ему казалось, центра.
* * *
— Вира!
— Не повредите вездеход, наша телекомпания заплатила за него бешеные деньги! — надрывалась Марго.
— Майна!
— Не-е-ет!!!
— Эк их скандыбоберило, — с сочувствием произнёс Плевуха. — Не вытащат ведь. Придётся второй трактор вызывать, или, не дай бог, второй вездеход.
— Ефим Иннокентьич, не отвлекайтесь. Мы ищем Севу, — напомнила Олеся Петровна.
— Десять минут назад я был Фимой, — с печалью в голосе уточнил начальник отряда. — Но вы правы, мы действительно ищем Всеволода Ипатьича. Когда обещают прибыть спасатели?
— С минуты на минуту.
— Не рассредотачиваться! Держаться вместе! Дисциплину не нарушать! Мирон, что ты опять творишь?
— Настраиваю вибрации, — пропыхтел Пнёв, свёрнутый в немыслимую позу йоги. Его руки и ноги непонятно как торчали из косматой волосни, а голова болталась где-то на уровне снега.
Викочка неприлично хихикнула.
— Чтоб тебя с твоими вибрациями! — разозлился Плевуха. — Будь проклят тот день и час, когда я согласился взять тебя в поход! Сейчас спасатели подъедут, а у нас тут цирк Дю Солей. Так. Не расслабляемся. Оглядываем окрестности. Держим в обзоре один сектор горизонта. Ты — запад, ты — север, ты, то есть вы, — юг, а я — восток. Задача ясна?
— Угу, — нестройным хором ответили подчинённые.
— Итак, на востоке наблюдаются кумулюс люпулюс средней плотности, а ниже горизонта — процесс извлечения вездехода из оврага посредством трактора. А сейчас вы будете мне докладывать. Мирон, что находится в вашем секторе?
— Ворона в снегу копается.
— Как у нашего Мирона на носу сидит ворона. Олеся Петровна!
— Группа снегоходов. Спасатели едут.
— Хорошо, точно по графику. Вика!
— Всеволод Ипатьич идёт.
— Ясно. Исходя из полученных сведений… Э, стоп! Он нашёлся?! — И Плевуха, а за ним и вся группа, с радостными воплями кинулся по изрытому снегу навстречу физику. — Змеев, старый бездельник, где тебя черти носили?
— Я был в Заброшенном Городе, — невозмутимо ответил Змеев, прокладывая лыжню. — Я там такое видел! Это совершенно другой мир.
— Мы тут с ума сходим, а ты шляешься по другим мирам! — вскричала Олеся Петровна и кинулась обнимать Змеева. Он вяло отбивался.
— Всеволод Ипатьич, мы так волновались! — всхлипнула Викочка. — Вас три часа не было.
— Как три? — резко обернулся к ней Змеев и отодвинулся от Олеси Петровны. — По моим данным, не три, а всего один. И не час, а день.
— Это потому что вы без амулета пошли, — заверил его Мирон. — Всех, кто без амулетов, лешак водит.
— Меня небось ни разу не водил, — проворчал Плевуха под гул приближающихся спасательных снегоходов.
— Это потому что вы…
— Отставить разговоры. Возвращаемся в мотель. Там разберёмся.
— Зачем пешком идти? Можно доехать с комфортом, — сказал Змеев и показал пальцем на колонну спасателей. Те как раз подъехали и спешивались. — Это вы их вызвали?
— Ясно море. Тебя спасать. А теперь надо где-то искать кругленькую сумму, чтобы расплатиться.
— Подождите, я сейчас, — сказал Змеев. Он подошёл к спасательной группе, что-то шепнул их руководителю и вернулся. Спасатели снова сели на снегоходы и умчались в сторону орущей Марго и процесса извлечения вездехода из оврага посредством трактора. — Порядок, — сообщил Змеев своим. — Теперь они будут спасать не нас, а их. А расплачиваться будет Марго. Ну, погнали до бараку, что ли? Я зверски хочу горячий стейк и кружку холодного пива.
— Двигаем, — согласился Плевуха. Все встали на лыжи и тронулись.
— Подождите! — раздался сзади жалобный голос. Змеев, Плевуха, Викочка и Олеся Петровна оглянулись и увидели копошащегося в снегу Мирона. — Помогите распутаться…
Наутро Дуйск и его окрестности потрясла новость об исчезновении Змеева. Марго Карго, которая накануне вечером была так увлечена извлечением вездехода из оврага, что не заметила возвращения знаменитого физика, теперь надрывалась со всех экранов:
— …эта невосполнимая потеря. Имя Всеволода Змеева навеки сохранится в наших сердцах. Впрочем, ещё есть надежда, так как труп не нашли. Но она маленькая.
— Позвольте, но я с ним вчера вечером пил! — возмущённо воскликнул один из постояльцев мотеля, смотревший телевизор в своём номере. — Он рассказывал, как сумел обхитрить Морду, и показывал мне фотки Заброшенного Города.
Но поспорить было не с кем — он сидел в номере один. Из собеседников имелся только старый телевизор «Рубин» в деревянном корпусе.
Пока Марго надрывалась и делала страшные глаза, оплакивая Змеева, сам Змеев, как и его товарищи по экспедиции, отсыпался после вчерашнего и понятия не имел, что пропал без вести. Не спал из их команды только Мирон Пнёв — он встал в шесть, чтобы напитаться праной. Такую низменную вещь, как телевизор, просветлённый не смотрел, и тоже понятия не имел о пропаже коллеги. Вместо утренних процедур он сел в позу лотоса на драном зеленоватом коврике, распустил свою метровую шевелюру и начал ловить каждой волосиной сигналы из космоса.
Примерно к двенадцати дня исследователи начали продирать глаза. К часу они собрались в столовке мотеля, гордо именуемой рестораном. Цены там были действительно как в ресторане, но качество блюд пока не успело подняться до этого уровня.
— Ой, у меня пломба выскочила… — огорчённо пробормотала Викочка, потерпев поражение в борьбе с заветренным бутербродом.
— Какое безобразие! Ты должна выставить им счёт, — возмутилась Олеся Петровна. — Заверни пломбу в салфетку и зафиксируй на видео бутерброд. Я научу тебя, какую бумагу нужно написать. Мы их разорим!
— Один ноль в пользу ресторана, — посочувствовал Викочке Змеев и начал пилить котлету с помощью пластикового ножа и пластиковой вилки. Оба инструмента продержались недолго. — Два ноль в пользу ресторана, — добавил он, отбрасывая белые обломки. — Девушка, можно мне ещё вилку? А лучше две.
— Лучше сразу упаковку, — проворчал Плевуха. У него тоже сломался ножик.
— Это Вселенная вас наказывает за поедание мяса, — сказал Мирон, взял котлету рукой и откусил половину. Чтобы есть, ему приходилось время от времени сдувать с лица волосню, лезущую в рот. — А пластмасса — бесовский материал.
— Тут я целиком и полностью согласен, — кивнул Змеев и вытащил из кармана охотничий универсальный ножик. Отогнув вилку, продолжил борьбу с котлетой и сказал с набитым ртом: — Дети, всегда носите с собой такую штуку. Она вас не подведёт.
— Ножа не бойся, бойся вилки, — фыркнул Плевуха и выплюнул пластиковые зубцы. — Девушка, в вашем ресторане есть нормальное столовое серебро? Хотя бы из нержавейки?
— Было. Растащили, — ответила официантка. — Ой, смотрите, вас в новостях показывают! — и показала пальцем на плазменный экран. — Кать, сделай погромче!
Вторая официантка ткнула в пульт.
—… а также безвременно покинувшего нас физика-аномальщика Всеволода Змеева, — раздался железный голос Марго Карго. Змеев вытаращил глаза. — Я веду репортаж из гостиницы Редиссон-Дуйск, где нашли временный приют безутешные товарищи знаменитого учёного, пропавшего без вести.
— Так она ж тут засела, — ахнул Плевуха. — Под боком.
— То-то смотрю — фон знакомый. Но с какого перепуга я пропавший, да ещё без вести?
Покрутив головой в поисках ответа, Змеев увидел, что все взгляды прикованы к нему. Посетители ресторана уже поняли, что стали свидетелями небывалого онлайн-скандала, и предвкушали дальнейшее развитие событий. Официантка Катя торопливо разносила попкорн.
Собственно говоря, это был желтоватый валун с выпуклыми, но смазанными чертами. Довольно отчётливо просматривался нос, надутые щёки, презрительно искривлённый безгубый рот и круглые глаза с тёмными вкраплениями на месте зрачков. Через этот валун можно было, конечно, перелезть, но через несколько метров за ним сразу появлялся новый, и так бесконечно. Учёные не могли дать объяснения феномену и всё чаще объявляли Морду газетной уткой.
Эзотерики, наоборот, относились к Морде серьёзно и считали, что есть способ её обойти. Но обойти её было невозможно — она всегда сидела в оврагах как влитая, а все попытки пробраться в Заброшенный Город по верху заканчивались спуском в обычную пустошь, заросшую трёхметровой травой. При этом дроны, словно издеваясь, продолжали показывать пустые улицы, дома и башни. Но стоило лишь приблизиться, как дрон отключался и больше на связь не выходил. Когда-то были попытки прилететь в Заброшенный Город на вертолётах, но они оканчивались тем, что поднимался сильный ветер и туман, а когда пилот выныривал из тумана, то оказывался далеко от города. Была попытка сбросить парашютистов. Их собирали потом по всему региону. Даже за границей парочка оказалась. Но физик-аномальщик Всеволод Змеев решил положить этому конец.
— Вот мы и встретились, Морда, — сказал он и вытащил из рюкзака своё изобретение.
Глава 4. Звенит январская вьюга
— А ты неплохо сохранилась! Хотя возраст, конечно, берёт своё. Морщинки вон кое-где, нос треснул, с северо-востока мох вырос. Тебе бы макияж получше, да парик из сена — при плохом освещении авось да сойдёшь за молодую. Но мешки под глазами придётся сколоть, они добавляют тебе лет двадцать лишних, если не тридцать. А прыщ на лбу можешь не убирать, он тебя молодит. В общем, посмотри на себя как следует и сделай выводы.
Всё это Змеев, как истинный джентльмен, высказал Морде, расправив перед ней зеркало. Облака зависли, и вся природа словно застыла, даже ветер прекратился. Судя по озадаченному выражению Морды, она думала. Змеев не собирался ей мешать. Оставив аномальное геологическое образование наедине с зеркалом, он воткнул лыжи в снег и начал карабкаться вверх по крутому склону оврага в обход Морды. «Если не прокатит, ещё что-нибудь придумаю, — размышлял Змеев. — Но должно прокатить».
Перелезть по правому уху Морды оказалось делом плёвым. Овраг был глубиной восемь метров, Морда — пять в холке, так что никакого альпинистского снаряжения Змееву не понадобилось. Морда сидела в овраге как влитая, и Змеев легко съехал по её гладкому затылку на ту сторону. По закону он должен был встретиться лицом к лицу со следующей Мордой, но этого почему-то не произошло: вместо очередной Морды перед изобретательным учёным открывался выход в…
— Заброшенный Город! — завопил Змеев и бегом кинулся вперёд.
* * *
А его ни о чём не подозревающие коллеги подняли на уши весь городишко. Увидев, как четверо бегают и кричат в телефоны, Марго Карго смекнула, что Змеев не просто отошёл в кусты, а пропал капитально, и оживилась.
— Ставь камеру! Сыпь снег! Начинаем съёмку. Кхгм-кхгм. Итак, друзья, мы продолжаем репортаж из снежного ада. Только что из надёжных источников стало известно, что коварная Морда не ограничилась бескровными жертвами. Только что на алтарь науки положил себя известный учёный, физик-аномальщик Всеволод Змеев. Он бесследно пропал в бескрайних снегах. Десять спасательных отрядов высланы на поиски храброго энтузиаста науки, но все понимают, что на таком лютом морозе и в буквально сметающем с ног снежном буране шансы выжить практически равны нулю. Память о Всеволоде Змееве, никогда не сдающемся на… Раз. Раз. Раз-два-три. Сволочь! Ты почему не включил микрофон? Начинаем всё сначала!
Если бы товарищи Змеева это слышали, они бы, конечно поломали репортёрам и камеру, и штатив, а микрофон засунули бы Марго в глотку — ну или по крайней мере захотели это сделать (учитывая численность противника). Но они находились на некотором отдалении и не знали, что пресса начала потихоньку закапывать их коллегу.
— Сева! — приставив ладони рупором ко рту, надрывалась Олеся Петровна.
— Бесполезно, — махнул рукой Плевуха. — Мирон, назад! — одёрнул он экстрасенса, поехавшего было к соседнему оврагу. — Не хватало ещё, чтоб остальные потерялись. Держаться группой!
— Я хотел энергию прощупать, — обиженно пробубнил волосатый.
— Я т-те щас прощупаю, — пообещал начальник. — Лыжной палкой по спине.
— Фи, ну и обходитесь без энергии, — хмыкнул Мирон. — Могу стоять в позе журавля, глядящего на запад и размышляющего об утренней лягушке, в то время как слева сияют розовые облака, а справа колосятся молодые побеги бамбука, колыхаемые ветром.
— Фима, надо же что-то делать! — воскликнула Олеся Петровна.
— Но разбегаться в аномальной зоне точно не надо.
— Я не хотела отпускать его в этот поход!
— Спокойно, Петровна. Вон и спасатели едут.
— Кажется, это не к нам, — вздохнула Викочка. — Ого, какой трактор огромный! Как двухэтажный дом!
— ФУНТ-720, — тоном знатока определил марку Плевуха. — Завязнет. Оттепель начинается. Влетит им сегодняшний день в копеечку.
* * *
В Заброшенном Городе почти не было снега. Неширокие извилистые улицы вблизи оказались совсем не такими, как на видео с дрона — Змеев с удивлением различил сложный узор мостовой, слегка присыпанный мусором. Несколько бурых листьев, завалявшихся с осени, да сотня-другая пакетиков от чипсов, прилетевшая снаружи, не могли скрыть от опытного глаза учёного сходство с графиком: причудливой формы камни складывались в сотни неровных зигзагов. Графики пересекались, накладывались друг на друга, скачки кое-где достигали метра, и приглядевшись, он заметил, что стыки камней в разных графиках забиты почвой разного цвета. «Потом разберёмся», — сказал себе Змеев и сделал несколько фотографий.
То, что находилось на оси зет, тоже представляло интерес. Змеев чуть шею не вывихнул, разглядывая серо-бежевые каменные постройки, которые вблизи оказались объёмными диаграммами-столбиками, фрактальными структурами и сложнейшими многогранниками.
— Фью-у-у, — присвистнул Змеев, — это вообще строили или распечатали на три дэ принтере? Уж больно похоже на математические формулы.
— Распечатали, — раздался словно бы отовсюду густой баритон.
— Кто здесь?! — подскочил Змеев.
— А никого, — отозвался голос. — Это ты сам себе ответил. Захотел услышать устраивающий тебя ответ и сгенерировал подсознанием нужные колебания воздуха.
— Ты кто? Эй! Ау-у!
Сколько бы Змеев ни звал, сколько бы ни кричал — больше не услышал ни звука. Если, конечно, не считать лёгкого шума ветра. Больше всего он жалел, что не включил вовремя диктофон и не записал таинственный голос. Тембр был совершенно незнакомый, ни капельки не похожий на голоса людей, которых Змеев знал, а произношение — чистое, без примеси какого-либо акцента. Единственное, что напрягало — интонации. Какие-то они были… Насмешливые. Неуважительные, в общем. Не верилось, что Всеволод Змеев может обращаться к самому себе в таком тоне.
«Об этом я подумаю завтра», — решил он, окрестил новый феномен Городским Басом и пошёл дальше.
Вскоре он убедился, что все улицы Заброшенного Города являются синусоидами — у одних амплитуда меньше, у других больше, но все извилистые с одинаковыми изгибами. «Где-то в центре Города должно скрываться что-то такое, — думал Змеев. Говорить вслух он пока опасался. — Самое главное в математике. Забыл, как называется. Штука такая. Основополагающий принцип чего-то, ну как же его, чёрт подери?» И торопливо шёл по виляющим улицам в сторону, как ему казалось, центра.
* * *
— Вира!
— Не повредите вездеход, наша телекомпания заплатила за него бешеные деньги! — надрывалась Марго.
— Майна!
— Не-е-ет!!!
— Эк их скандыбоберило, — с сочувствием произнёс Плевуха. — Не вытащат ведь. Придётся второй трактор вызывать, или, не дай бог, второй вездеход.
— Ефим Иннокентьич, не отвлекайтесь. Мы ищем Севу, — напомнила Олеся Петровна.
— Десять минут назад я был Фимой, — с печалью в голосе уточнил начальник отряда. — Но вы правы, мы действительно ищем Всеволода Ипатьича. Когда обещают прибыть спасатели?
— С минуты на минуту.
— Не рассредотачиваться! Держаться вместе! Дисциплину не нарушать! Мирон, что ты опять творишь?
— Настраиваю вибрации, — пропыхтел Пнёв, свёрнутый в немыслимую позу йоги. Его руки и ноги непонятно как торчали из косматой волосни, а голова болталась где-то на уровне снега.
Викочка неприлично хихикнула.
— Чтоб тебя с твоими вибрациями! — разозлился Плевуха. — Будь проклят тот день и час, когда я согласился взять тебя в поход! Сейчас спасатели подъедут, а у нас тут цирк Дю Солей. Так. Не расслабляемся. Оглядываем окрестности. Держим в обзоре один сектор горизонта. Ты — запад, ты — север, ты, то есть вы, — юг, а я — восток. Задача ясна?
— Угу, — нестройным хором ответили подчинённые.
— Итак, на востоке наблюдаются кумулюс люпулюс средней плотности, а ниже горизонта — процесс извлечения вездехода из оврага посредством трактора. А сейчас вы будете мне докладывать. Мирон, что находится в вашем секторе?
— Ворона в снегу копается.
— Как у нашего Мирона на носу сидит ворона. Олеся Петровна!
— Группа снегоходов. Спасатели едут.
— Хорошо, точно по графику. Вика!
— Всеволод Ипатьич идёт.
— Ясно. Исходя из полученных сведений… Э, стоп! Он нашёлся?! — И Плевуха, а за ним и вся группа, с радостными воплями кинулся по изрытому снегу навстречу физику. — Змеев, старый бездельник, где тебя черти носили?
— Я был в Заброшенном Городе, — невозмутимо ответил Змеев, прокладывая лыжню. — Я там такое видел! Это совершенно другой мир.
— Мы тут с ума сходим, а ты шляешься по другим мирам! — вскричала Олеся Петровна и кинулась обнимать Змеева. Он вяло отбивался.
— Всеволод Ипатьич, мы так волновались! — всхлипнула Викочка. — Вас три часа не было.
— Как три? — резко обернулся к ней Змеев и отодвинулся от Олеси Петровны. — По моим данным, не три, а всего один. И не час, а день.
— Это потому что вы без амулета пошли, — заверил его Мирон. — Всех, кто без амулетов, лешак водит.
— Меня небось ни разу не водил, — проворчал Плевуха под гул приближающихся спасательных снегоходов.
— Это потому что вы…
— Отставить разговоры. Возвращаемся в мотель. Там разберёмся.
— Зачем пешком идти? Можно доехать с комфортом, — сказал Змеев и показал пальцем на колонну спасателей. Те как раз подъехали и спешивались. — Это вы их вызвали?
— Ясно море. Тебя спасать. А теперь надо где-то искать кругленькую сумму, чтобы расплатиться.
— Подождите, я сейчас, — сказал Змеев. Он подошёл к спасательной группе, что-то шепнул их руководителю и вернулся. Спасатели снова сели на снегоходы и умчались в сторону орущей Марго и процесса извлечения вездехода из оврага посредством трактора. — Порядок, — сообщил Змеев своим. — Теперь они будут спасать не нас, а их. А расплачиваться будет Марго. Ну, погнали до бараку, что ли? Я зверски хочу горячий стейк и кружку холодного пива.
— Двигаем, — согласился Плевуха. Все встали на лыжи и тронулись.
— Подождите! — раздался сзади жалобный голос. Змеев, Плевуха, Викочка и Олеся Петровна оглянулись и увидели копошащегося в снегу Мирона. — Помогите распутаться…
Глава 5. Спелым колосом вьются волосы
Наутро Дуйск и его окрестности потрясла новость об исчезновении Змеева. Марго Карго, которая накануне вечером была так увлечена извлечением вездехода из оврага, что не заметила возвращения знаменитого физика, теперь надрывалась со всех экранов:
— …эта невосполнимая потеря. Имя Всеволода Змеева навеки сохранится в наших сердцах. Впрочем, ещё есть надежда, так как труп не нашли. Но она маленькая.
— Позвольте, но я с ним вчера вечером пил! — возмущённо воскликнул один из постояльцев мотеля, смотревший телевизор в своём номере. — Он рассказывал, как сумел обхитрить Морду, и показывал мне фотки Заброшенного Города.
Но поспорить было не с кем — он сидел в номере один. Из собеседников имелся только старый телевизор «Рубин» в деревянном корпусе.
Пока Марго надрывалась и делала страшные глаза, оплакивая Змеева, сам Змеев, как и его товарищи по экспедиции, отсыпался после вчерашнего и понятия не имел, что пропал без вести. Не спал из их команды только Мирон Пнёв — он встал в шесть, чтобы напитаться праной. Такую низменную вещь, как телевизор, просветлённый не смотрел, и тоже понятия не имел о пропаже коллеги. Вместо утренних процедур он сел в позу лотоса на драном зеленоватом коврике, распустил свою метровую шевелюру и начал ловить каждой волосиной сигналы из космоса.
Примерно к двенадцати дня исследователи начали продирать глаза. К часу они собрались в столовке мотеля, гордо именуемой рестораном. Цены там были действительно как в ресторане, но качество блюд пока не успело подняться до этого уровня.
— Ой, у меня пломба выскочила… — огорчённо пробормотала Викочка, потерпев поражение в борьбе с заветренным бутербродом.
— Какое безобразие! Ты должна выставить им счёт, — возмутилась Олеся Петровна. — Заверни пломбу в салфетку и зафиксируй на видео бутерброд. Я научу тебя, какую бумагу нужно написать. Мы их разорим!
— Один ноль в пользу ресторана, — посочувствовал Викочке Змеев и начал пилить котлету с помощью пластикового ножа и пластиковой вилки. Оба инструмента продержались недолго. — Два ноль в пользу ресторана, — добавил он, отбрасывая белые обломки. — Девушка, можно мне ещё вилку? А лучше две.
— Лучше сразу упаковку, — проворчал Плевуха. У него тоже сломался ножик.
— Это Вселенная вас наказывает за поедание мяса, — сказал Мирон, взял котлету рукой и откусил половину. Чтобы есть, ему приходилось время от времени сдувать с лица волосню, лезущую в рот. — А пластмасса — бесовский материал.
— Тут я целиком и полностью согласен, — кивнул Змеев и вытащил из кармана охотничий универсальный ножик. Отогнув вилку, продолжил борьбу с котлетой и сказал с набитым ртом: — Дети, всегда носите с собой такую штуку. Она вас не подведёт.
— Ножа не бойся, бойся вилки, — фыркнул Плевуха и выплюнул пластиковые зубцы. — Девушка, в вашем ресторане есть нормальное столовое серебро? Хотя бы из нержавейки?
— Было. Растащили, — ответила официантка. — Ой, смотрите, вас в новостях показывают! — и показала пальцем на плазменный экран. — Кать, сделай погромче!
Вторая официантка ткнула в пульт.
—… а также безвременно покинувшего нас физика-аномальщика Всеволода Змеева, — раздался железный голос Марго Карго. Змеев вытаращил глаза. — Я веду репортаж из гостиницы Редиссон-Дуйск, где нашли временный приют безутешные товарищи знаменитого учёного, пропавшего без вести.
— Так она ж тут засела, — ахнул Плевуха. — Под боком.
— То-то смотрю — фон знакомый. Но с какого перепуга я пропавший, да ещё без вести?
Покрутив головой в поисках ответа, Змеев увидел, что все взгляды прикованы к нему. Посетители ресторана уже поняли, что стали свидетелями небывалого онлайн-скандала, и предвкушали дальнейшее развитие событий. Официантка Катя торопливо разносила попкорн.
