***
От наступающего, 1974 года Юлия Алексеевна ждала только хорошего: она, счастливо, живет в браке с мужем Дмитрием, вот уже, двадцать три года… Наконец, их старшая дочь Мила объявила своим родителям, что повстречалась с мужчиной своей мечты – и пусть избраннику дочери уже исполнилось тридцать два года, но десять лет…- не такая критичная разница, между супругами! И Мила в следующем году завершает свое обучение на факультете иностранных языков, а ее Иван уже успел защитить кандидатскую степень…
***
Иван Николаевич Ледин ступил на порог их дома - и с ним, в жизнь Юлии Алексеевны, вторглось прошлое… Она, так и застыла, не в силах вымолвить слова, и прислонилась к дверному косяку, почувствовав слабость в ногах, но во все глаза, она взирала на избранника своей дочери.
- Мама, что не так?!! Почему ты, так... смотришь на моего милого Ваню, словно приведение увидела?! – неприкрытая озадаченность дочери, вернула Юлию Алексеевну в реальность.
- Простите, Ваня: просто вы, очень, похожи на одного человека, из моего прошлого…- невероятно, просто одно лицо, только цвет волос различается!!!- ошеломление первой минуты схлынуло - Юлия Алексеевна обрела внутреннее равновесие – и нашла нужным оправдаться, перед дочерью и ее женихом.
- Юля, я уже ревную! Что это за знакомец такой, с которым я не знаком? – из своего кабинета показался отец Милы – Дмитрий Иванович, преподаватель права в академии МВД.
Юлия Алексеевна оставила вопрос мужа без ответа – и широким жестом, гостеприимной хозяйки, пригласила: проследовать всех к столу. Весь этот вечер Юлия Алексеевна пребывала в некой прострации: отвечала невпопад; была, излишне, задумчива; засмотревшись на Ивана, пролила на себя соус…- и прозорливый претендент на руку Милы задал своей будущей теще вопрос:
- Юлия Алексеевна, а тот человек, которого я вам напомнил, он не был серийным убийцей: в противном случае вы, не отдадите мне в жены Милу?!
- Нет, не волнуйтесь Ванечка, с тем знакомым не все так трагично, как могло бы быть! Вот, ваше внешнее сходство с ним - поразительно! Словно вы, его родной сын! - ответила она…
Пришел из школы младший сын – и фокус внимания Юлии Алексеевны сместился на Алешеньку – и за столом воцарилось долгожданное оживление – и Мила заговорила о дате знакомства с родителями Ивана…
Вечер знакомства с будущим мужем дочери Милы удался на четверку с плюсом!
***
Оставшись наедине: в своей спальне – Дмитрий Иванович, вновь, поинтересовался у жены:
- Юленька, так, что за знакомый был у тебя: нынче ты, выглядела такой взволнованной?! Не скажешь мне, на кого похож этот Иван?
- Мужчина с именем Иван…Николаевич, невероятно, похож на бывшего руководителя разведывательной школы майора Абвера Вальтера Ляйда!!! Тот пришел к нам, в детский дом, чтобы выбрать подходящих, для обучения в его школе. Вот, воспитательница Татьяна, прежде, предложила господину Ляйду меня… Знаешь, первоначально, он не отказался…- и, даже, заставил меня раздеться…, но, потом, сказал, что он слишком нормален – и его не возбуждают незрелые кислятки! В разведшколе мне и дали кличку Кислятка… До прихода Ляйда, двух моих подружек, для своих утех, взяли полицаи - и утром девочек вернули мертвыми!!! Мне повезло, с этим Ляйдом! Теперь, понимаешь Дима, какие эмоции я пережила, увидев двойника Ляйда?! – Юлия Алексеевна посмотрела, с любовью, на своего обожаемого Димочку.
- Ну, что отдадим Ивану нашу Милу? Тебя кошмары мучить не будут, после каждой встречи с этаким зятем? – поинтересовался любящий муж…
- Познакомимся с родителями Вани…, а там решим…- был ее ответ…
***
Знакомство с родителями Ивана состоялось четырнадцатого января... Николай Васильевич, сельский электрик, оказался мужчиной степенным, без лишних ужимок и суеты… С Дмитрием Ивановичем они быстро нашли тему для разговора - и рассуждая, о происходящем в мире, заодно, надумали сыграть партию, в шахматы – пока их женщины накрывают на стол…
Аксинья Макаровна, мать Ивана, была женщиной немногословной и, несмотря, на свои шестьдесят лет, и нелегкую долю совхозной доярки, сохранила внешнюю привлекательность…- Юлия Алексеевна, глядя ей в лицо, думала:
- Эта очаровательная женщина старше меня лет на двадцать, но замечательно выглядит! Мне бы так сохраниться, к ее годам!!! В молодости, явно, была потрясающей красавицей…- и не мудрено, если бы ей увлекся сам Вальтер Ляйд!!! Статная, и, теперь, высокая грудь, и талия тонкая, похоже, была, а еще и светлые роскошные волосы, огромные глаза цвета спелой пшеницы, прелестный носик и чувственные губы… Родит же земля такую красоту!!!
Аксинья Макаровна, почувствовав пристальное внимание к себе, слегка, покраснела…, но промолчала.
- Она еще и краснеть не разучилась – потрясающе!!! – подумалось Юлии Алексеевне – и, она решилась, задать матери Ивана некорректный вопрос:
- Простите, меня, но ваш Ваня так похож на Вальтера Ляйда, начальника разведывательной школы Абвера?! Я училась в той школе…- добавила она, сконфуженно…
Прежде, чем ответить, Аксинья, враз, опечалилась, протяжно и глубоко вздохнула: было заметно, что мать Ивана не любила вспоминать о том поре:
- Да, биологическим отцом моего Ивана является немец Ляйд, из клятой разведшколы. В начале июля 41 года, в наше село нагрянули фашисты – и, почти, всех сельчан, под дулом автоматов, согнали на площадку, к памятнику Ленина… На наших глазах, немецкий танк низверг памятник с постамента – и встав рядом с поверженным Лениным, какой-то немецкий чин держал перед нами речь, а переводчик переводил… Тяжкие настали времена!!! Короче, все, что сказал немчура, сводилось к одному: каждый наш недозволенный шаг, будет караться смертью! Тогда-то, в людской толпе, меня и заприметил Курт – водитель Ляйда и указал на меня своему начальнику… Когда была дана команда, расходится по домам, этот Ляйд увязался за мной…: я вошла в свой дом – и он за мной… Я развернулась к нему лицом и, лбом, уткнулась в дуло его пистолета…
- Растефайся и лашись! – коротко, словно пролаял, приказал он…: на меня смотрел безжалостный убийца – и я сняла свои панталоны, и легла поперек кровати, расставив в разные стороны ноги… - Аксинья Марковна перевела дух, прежде, чем продолжить:
- Удовлетворив свою похоть, это Ляйд натянул на себя спущенные штаны, заправил рубашку – и тут, без стука, широко отворилась дверь: местные полицаи, по приказу немцев, обходили все дома, в поисках партизан, коммунистов и наших солдат, оказавшихся в окружении… Думаю, богатое воображение Ляйда, скоренько, нарисовало ему неприглядную картину: какие-то ничтожные полицаи, едва не увидели «священный» голый зад господина капитана… Лицо этого Ляйда, смертельно, побелело, на скулах заходили желваки, вены, на его шее, надулись, а глаза побелели… - он шагнул на встречу старшему полицаю и не говоря ни слова, стремительно, закинул свою ногу, для удара в грудь! Удар оказался сокрушительной силы – этот толстый бугай Гуцул посинел - с лица, попытался сделать вдох и сохранить равновесие, но раскинув руки, сделал пару шагов, назад – и рухнул с крыльца... Мне довелось узреть животный страх, в глазах этого палача Гуцула! А Ляйд, как ничего и не произошло, надел свой китель…- и вышел, вон, молча… Его шофер – Курт, вскоре заявился: он принес несколько плиток шоколада, протянул мне, широко улыбаясь:
- Матка, деткам…, матка, деткам…- все совал этот шоколад в мои руки... Что тут скажешь: глазастый был, тот Ляйд: одного взгляда ему хватило, чтобы понять…- в этом доме есть дети… Курт наклеил на мою калитку какой-то знак, а оказалось, этот знак означал, что в моем доме стоит на постое немецкий офицер… После того удара, полицаи в мой дом не совались…, но если бы они пришли чуть позже, когда Ляйд уже ушел…- мне и моим детям пришел бы конец, а еще и девочке Тане, которую я прятала у себя, от Гуцула - и еще, пока я была на площади, в мой дом, в поисках укрытия, забежали четверо наших солдат… Вот, так…: благодаря надменному Ляйду, столько жизней спаслось!
- Ляйд, долгое время не появлялся у меня, но, регулярно, меня навещал Курт: привозил нам картошку, мясо, крупы, сладости – детям… Когда этот немчишка понял, что я забеременела от его начальника – стал наведываться чаще – и, даже, чай, кофе, фрукты стал привозить… Славный был немчик: такого душевного…, я больше не встречала! Когда родился мой сын, Ляйд появился, посмотрел, свысока, на малыша - а тот лежал: махонький, волосики белые, а сам красненький – и все своими ручками и ножками размахивал…
- Эта есть Иван…- пахотит на малюскю крапика…: белый калава, сам кразный…! - промолвил он, поморщившись – и в его устах, это прозвучало, как призрение: к моему ребенку и ко мне! Вот, я и назвала своего сына настоящим русским именем - Иван…- и такой славный мальчик у меня вырос!!! И совсем не походит на краба: ни на моллюска, ни на взрослого...- по-доброму, улыбнулась Аксинья Макаровна будущей родственнице…
- Да, с этим не поспоришь!!! – отозвалась Юлия Алексеевна – и обе женщины, прихватив с кухонного стола по паре тарелок с закусками, поспешили в зальную комнату, где их дожидались мужчины.
Весь вечер, только, что и было разговоров: о предстоящей свадьбе их любимых детей - Милы и Ивана и, казалось, что вопрос о Вальтере Ляйде закрыли навсегда…
***
А ночью Аксинье снился страшный сон и события, что, ранее, с ней происходили наяву, в том сне, были перепутаны, в своей последовательности: сперва, ей пригрезилась немецкая речь - и солдаты чужой армии, прикладами автоматов, сгоняли жителей ее села на площадку, к памятнику Ленина… Затем, ей приснился сынок Макар: он привел в дом грязную девочку Таню и сообщил, что ее мать и младшую сестренку, зверски, убили полицаи…, а Тане удалось сбежать от этих убийц, но в ее деревне ей никто приюта не дал – все боялись…- и она пошла, «куда глаза глядят»! В канаве, перед их селом, пацан Макар обнаружил голодную, грязную и перепуганную Таню: в той стороне он козу пас - и привел…, вместе с козой, и осиротевшую девочку в дом Аксиньи… Потом, ей пригрезилось, что поднимается Аксинья на сеновал, чтобы накормить козьим молоком и краюхой хлеба Таню, а рядом с девочкой сидят четверо наших солдат, что пытались выйти из окружения… Во сне, Аксинья, вновь, испытала тот ужас…, что и наяву…: ее сердце, бешено, заколотилось, по лицу и спине потекли струи пота… - из-за страха, она проснулась!
Да, тогда ей удалось подавить свой страх – и Аксинья поступила по-человечески: спустилась с чердака, за козьим молоком и хлебом, чтобы накормить солдат родной армии, пусть и отступающей… Позднее, Аксинья поговорила с Ирой – и за ними пришел односельчанин Андрей, и увел военных за собой, к партизанам – так те обрели комиссара отряда товарища Арсения…
Когда наша армия прогнала фашистов, у офицеров СМЕРШа появились вопросы к Аксинье – и, как им не быть: три года, в ее дом, регулярно, наведывались сотрудники разведшколы Абвера…??! Вот, тут и пригодилась ей защита товарища Арсения… и других партизан - и дело о пособничестве…, заведенное на Аксинью, было закрыто и отправлено в архив…
Ее муж и отец их троих детей: Макара, Веры и Ани не смог простить Аксинье, ее связь с немцем и рождение Ивана…- погнал ее, с Ванюшей и Таней, из своего дома, но за ними последовали и Макар, и Верочка, и Анютка.
- Отец, а ты, что хотел: чтобы мамка хранила тебе верность, а под немцев подкладывала шестилетнюю Верочку и пятилетнюю Анечку?! Небось, когда немец приставлял к твоей голове пистолет ты, поднимал руки, а мамке, как быть?! Оказать сопротивление, чтобы ее, а с ней и нас расстреляли?! Ты, так хотел? – на прощание, негодовал одиннадцатилетний Макар…
- Я хотел бы, очень хотел бы, чтобы твоя мать, своим передком, не спасала жизни комиссарам и дочерям чекистов: мужики сами должны за себя постоять, а не за бабий подол прятаться!!! – орал оскорбленный Антип, тряс своими кулаками так…, что медали, на его груди, ударяясь друг о друга, звенели…
Жена бывшего партизана Андрея: все та же Ирина подсказала бездомной Аксинье выход, из трудного положения:
- Послушай Аксинья, куда ты, пойдешь, на ночь глядя, с детьми? Рядом с нашим домом, пустует дом Николая Ледова: его жену и дочь угнали в Германию, а он погиб, прикрывая отход своих товарищей - думаю, они были бы не против, если вы, поселитесь в их доме! - и усталая Аксинья, последовала за Ириной: дело шло к ночи – и детям нужна постель, и крыша над головой…
***
Они уже основательно обжились в доме Николая Ледова, навели в нем полный порядок, а через четыре месяца объявился сам хозяин: весь в шрамах, худой, изможденный, в лагерной робе и весь завшивевший… Сосед Андрей, первым увидел Николая и, сразу, затащил его в свою баню – мыться… Потом, за трапезой, Андрей сообщил другу и соратнику по партизанскому отряду, что его жена и дочь так и не вернулись с чужбины, но в доме Николая, ныне, живет Аксинья: Антипка прогнал ее, вместе с детьми…, за вынужденную измену!
- Пускай живут, теперь-то уж, что…?! Сам-то я не жилец – приплелся домой, в надежде, что и мои… выжили в немецком аду! Раз моя жена и дочь погибли в фашистской неволе, пусть Аксинья с детьми занимает наш дом: самому-то мне только и остается, что умереть на родной стороне! - прохрипел обессиливший Николай.
Андрей, на своих руках, перенес ослабевшего Николая, в его дом… Аксинья, спешно, приготовила постель в свободной комнате, воротившемуся хозяину дома – и вместе с Андреем довели Николая до ложа… Он упал, без сил, на кровать и закрыл глаза. Через десять минут, Аксинья заглянула в его комнату, но утомленный долгой дорогой, уставший путник спал…
Перед рассветом, стоны, доносившиеся из комнаты Николая, разбудили Аксинью – и она вошла в комнату, спящего мужчины…
- Николай, Николай, проснись, пожалуйста: тебе снятся кошмары! Это всего лишь сон, хотя и страшный! Проснись! – ей удалось растолкать Николая - и своими хриплыми выкриками, тот не успел, нарушить сон ее детей…
***
Пробудившись от страшного сновидения, Николай не сразу понял, где он находится, но узрев склонившуюся над ним обеспокоенную Аксинью, а не одного, из узников лагерного барака, он, с облегчением выдохнул:
- Я разбудил тебя, прости: этот жуткий концлагерь, похоже, мне будет сниться до самой смерти… Даже не вериться, что я все же выжил и, даже, сумел, добраться до дома! – он перевернулся на спину и взгляд его устремился в потолок.
- Николай, давай я напою тебя козьим молочком, тепленьким… Сейчас же подою свою козу, титястую: уж больно молоко, она дает вкусное! На сытый желудок кошмары редко снятся… - и Аксинья направилась в сторону сеней.
***
Николай, казалось, впал в дремотное состояние, но непонятная возня отвлекла его от тяжких дум: к нему, на постель, пытался забраться мальчик, от роду, лет трех…
- Карапуз, тебе чего не спиться? – полюбопытствовал Николай, у запыхавшегося малыша…: - Тебя, как зовут? – вдогонку, спросил мужчина.
Мальчик все же забрался на диван, придвинулся к Николаю поближе, чтобы лучше видеть его лицо, в предутреннем сумраке комнаты – и заговорил:
- Я, Ванюша, а ты, мой папа, да?! – растерянный Николай не знал, что ответить большеглазому карапузу, что взирал на него с такой… мольбой и надеждой… – и хорошо, что на помощь ему пришла, подоспевшая Аксинья:
