– Где находится этот... остров?
Блад проницательно посмотрел на штурмана:
– Я скажу тебе позже. Следует ли мне предупреждать тебя, что никто не должен знать об этом? Бога ради, Джерри, сам также не пытайся что-либо предпринимать, да еще в тайне от меня. Речь идет о жизни моей жены.
***
Ошарашенный Джереми ушел, а Блад вернулся к созерцанию линии горизонта, словно он мог силой взгляда достичь небольшого острова, лежащего за многие мили от Ямайки. Впрочем, с чего он взял, что дон Мигель уже привел туда свой галеон? Испанец мог быть где угодно. Бладу представилось, как корабль де Эспиносы скользит Летучим Голландцем по волнам, растворяясь в подернутой дымкой дали. И вместе с ним растворяется, уходит от него его возлюбленная жена... Сквозь стиснутые зубы вырвался стон. Тень подтвердил, что с пленницей хорошо обращаются, однако Питеру не давал покоя странный почерк жены и особенно текст записки. Он извлек из кармана свернутый вчетверо листочек и, развернув его, начал в очередной раз рассматривать короткие неровные фразы. Арабелла больна? Конечно, она писала под контролем дона Мигеля, но... почему все же «Ваше превосходительство», черт побери?!
«Гореть тебе в аду, Мигель де Эспиноса! Что ты сотворил с ней?»
Каждый день в плену усугубляет ее страдания. Небо сохранило его Арабеллу, а он должен сделать все, чтобы освободить ее. Понимая, что если не останется иного выхода, то он без колебания пожертвует своей жизнью, Блад тем не менее не собирался покорно идти в руки дона Мигеля, подобно бессловесному скоту, которого ведут на бойню. Его ум напряженно искал выход из положения, но условия, выдвинутые испанцем, практически не оставляли ему шанса...
Глава 5. Выбор штурмана Питта
Бормоча проклятия испанцам и злой судьбе своего капитана, штурман Питт спустился по широкой лестнице. Питер уже все решил для себя, Джереми видел это в его глазах. К этому дню Блад бесчисленное количество раз мог расстаться с жизнью, и часто вопреки всему выходил победителем из самых безнадежных ситуаций. И в Маркайбо, и в Картахене, да одному Богу известно, где еще – он всегда встречал опасность, дерзко глядя ей в лицо. Но теперь, когда под ударом находился не он сам, а самый дорогой ему человек, Блад был уязвим как никогда... Джереми передернул плечами, представив, с какой выдумкой подойдет дон Мигель к процедуре казни своего давнего врага. В нем теплилась надежда, что и сейчас Питер что-нибудь да придумает, и сам он велел ничего не предпринимать, но все же...
А еще Питт не верил в нерушимость слова испанских грандов. Он остановился и посмотрел на караульного.
– Как тебя звать, парень?
– Джон Риддинк, сэр!
– Во сколько ты заступил на пост, Джон Риддинк?
– В десять утра, сэр.
– И как всегда, у его превосходительства посетители в очередь стоят? – Питт лихорадочно соображал, как бы ему выведать интересующие его сведения и не вызвать недоумения у часового.
– Никак нет сэр, – простодушно и словоохотливо ответил солдат. – Я и сам удивляюсь, только вы, сэр. Может, раньше кто был. Так это головная боль начальника охраны, сержанта Доусона, то-то у него с утра был вид, будто он лягушку проглотил...
«Так-так, Доусон. Значит, лягушку проглотил?»
Джереми не верил своей удаче. Он знал сержанта. Мог ли тот видеть или слышать что-то? Скорее всего, послание испанца доставили сегодняшней ночью или утром... Он не представлял, что будет делать, если ему что-то удаться узнать, но попытаться в любом случае стоило.
– Так поди-ка, сержант отправился свою головную боль лечить? – усмехнулся Питт.
– Непременно отправился, сэр! Уж как водится, к Дядюшке Сэму.
– Не грусти, Джон Риддинк! Вот сменишься, сможешь и ты пропустить стаканчик-другой...
***
Как и сказал славный парень Джон Риддинк, сержант Доусон обнаружился в таверне «У Дядюшки Сэма». Сидел себе в расстегнутом мундире в углу да попивал ром.
«Эх и нагорит тебе, сержант, от начальства» – подумал Джереми, заметив, что стоящая перед Доусоном бутылка почти пуста. – «С какой это радости ты разгулялся?»
Он придвинул свободный табурет к столу сержанта.
– Проклятая жара, мистер Доусон.
Мутный взгляд Доусона сфокусировался на штурмане.
– Мис...тер Питт, рад вас видеть, сэр... – он даже попытался привстать.
Однако попытка поприветствовать Питта как полагается не увенчалась успехом, сержант мешковато осел на скамью и вдруг скуксился.
– Неприятности?
– Т-с-с... – прижал тот палец к губам. – Об этом никто не должен знать...
– Слово моряка, – проникновенно пообещал Питт.
Сержант погрозил ему пальцем:
– Это все равно, что поручить лису стеречь курятник... Моя сестренка Дженни спуталась с вашим братом...
Джереми возвел очи горе, готовясь выслушать длинную и, без сомнения, жалостную историю сестренки сержанта, но тот спохватился, вспомнив, что проявляет непочтительность к старшему по званию, и даже слегка протрезвел:
– Виноват, сэр. Я не вас имел ввиду, сэр...
– Конечно, мистер Доусон, – терпеливо вздохнул Джереми.
– Я слишком много болтаю, сэр...
«Начинается», – с досадой подумал штурман и оглянулся. Заметив служанку, он махнул ей рукой, и когда девушка подошла, бросил на ее поднос монету.
– Принеси-ка нам еще одну бутылку, милая.
Доусон воодушевился и преданно глянул в глаза Питту.
– Вот если бы все офицеры были такими... как вы. Вы понимаете... простого солдата...
– Так что стряслось, сержант?
– Вам скажу, вам можно, мистер Питт, – зашептал вдруг тот едва слышно. – Странные дела творятся.... Странные и темные.
Джереми наклонился к Доусону, стараясь не пропустить ни слова.
– Ночью к его превосходительству пришел человек... плохой человек... он утверждал, что знает что-то о покойной миссис Блад...
Питт затаил дыхание; он боялся спугнуть откровенность, посетившую его собеседника.
– Господин губернатор приказал мне оставить его наедине с тем человеком...
– Что вы слышали, мистер Доусон? Ведь вы что-то слышали? – так же тихо спросил Джереми.
– Немного, мистер Питт... вы не подумайте, разве же то годно, подслушивать... Тот человек долго не выходил из кабинета, я забеспокоился, все ли ладно, и подошел к двери... Вот и услышал про Ислу-де-Мона — будто есть такой островок недалеко от Эспаньолы. И будто его превосходительство будут там ждать... Они говорили очень тихо... Но я понял, что господину губернатору грозит опасность... Знаете, мистер Питт, я уже служил здесь и при губернаторе Моргане, прости ему Господь его прегрешения, и уж конечно, при губернаторе Бишопе. Так скажу вам, что нынешний губернатор... мне будет очень жаль, если с ним приключится беда...
Служанка бухнула перед ними тяжелый поднос, на котором стояла бутылка и две кружки, оба вздрогнули и переглянулись.
– Вы уж никому, мистер Питт, сэр. И так его превосходительство велел молчать про посетителя...
– Конечно, мистер Доусон. И вы исполняйте приказ господина губернатора. Вы поэтому сидите тут и... – Джереми кивнул на опустошенную бутылку с ромом.
– Отчасти, мистер Питт... Слаб я на это дело, вот и преподобный Джозеф меня порицает...
– Прислушивайтесь к преподобному, – посоветовал штурман, с угрызениями совести поглядывая на вторую бутылку, которая ожидала своего часа.
– Да знаю я, знаю, – огорченно пробормотал Доусон, голова его склонилась на стол, и через минуту Питт услышал похрапывание.
Взяв бутылку, он встал из за стола и подошел к конторке, за которой почтенный дядюшка Сэм считал выручку.
– Мистер Доусон устал после караула, вы уж не тревожьте его, дядюшка Сэм. А бутылку поставите ему от меня в следующий раз.
– Не извольте беспокоиться, сэр, – покладисто отозвался хозяин, – Будет исполнено.
***
Джереми вышел из таверны и огляделся. Солнце стояло почти в зените, скоро зной станет невыносимым.
«И что теперь, Джереми Питт? Что с того, что ты узнал про остров? О черт, сегодня же еще эти занятия по навигации. Самое время вернуться на «Император», наверняка адмирал Крофорд уже рвет и мечет».
Он зашагал по направлению к гавани, но адмиралу ямайской эскадры в этот день пришлось запастись немалым терпением. Не успел Питт пройти и сотни ярдов, как налетел на невысокого крепкого человека.
– Ты, никак, глаза у дядюшки Сэма оставил, штурман Питт? – прозвучал знакомый насмешливый голос.
Джереми поднял глаза и воскликнул:
– Дик! Давненько не виделись! Как идут дела в «Сундуке с золотом»?
– Идут дела, идут.
Дик Хейтон, бывший боцман «Арабеллы», остепенился, осел на берегу и даже открыл кабачок. Не мудрено, Хейтон всегда отличался практическим складом ума и хозяйственностью. Джереми один раз заходил к нему, поздравить с открытием заведения, но с тех пор они не виделись, и сейчас молодой моряк обрадовался встрече.
– А ты с чего такой смурной? – спросил Хейтон.
– Есть с чего...
– Пойдем-ка потолкуем...
***
– Что, Джереми, сладка ли служба королю Вильгельму?
– Служба – она служба и есть, – буркнул Питт.
Они сидели в полутемной каморке, где Хейтон принимал своих деловых партнеров. Через стенку доносился приглушенный гул полного в обеденный час кабачка. Дела и в правду шли хорошо.
– Звал тебя Дайк, а ты, дуралей, не послушался. Оно, конечно, и сейчас не поздно... Эх, вот и капитан наш... – Хейтон нахмурился. – Уж не от него ли ты такой... всклокоченный?
– От него.
– И... что он? – в голосе Дика прозвучало искренне беспокойство, но Джереми промолчал, помня о предупреждении Блада.
Бывший боцман покачал головой:
– Горе-то. Как он без нее?
– Плохо...
– Зря он согласился стать губернатором... Брал бы свою кралю да ехал с ней хоть на Барбадос, — продолжил между тем Хейтон.
– Ему особо выбирать не приходилось, – не глядя на него пробормотал Джереми и неожиданно для себя добавил: – Как и сейчас...
– Что – сейчас?
– Ничего, – прикусил язык штурман.
Хейтон пристально посмотрел на него:
– Джереми Питт, врать ты не умеешь, выкладывай. Или не доверяешь мне?
Джереми колебался, не решаясь рассказать ему об услышанном от Блада.
«Имею ли я право идти против воли Питера? Но... я не могу оставить все, как есть... Хейтон был с нами с самого начала и ни разу не дрогнул... Кому, как не ему можно доверять...»
Он облизнул пересохшие губы и выдавил из себя:
– Питеру грозит смертельная опасность...
Глава 6. Откровенность дона Мигеля
Арабелла подошла к перилам, ограждающим ют. Больше двух недель «Санто-Доминго» стоял на рейде Ла-Романы. Если у адмирала де Эспиносы были какие-либо цели и планы до того, как он обнаружил Арабеллу на потерпевшем крушение бриге, то они явно перестали занимать его, и судя по всему, он не собирался в ближайшее время вновь пускаться в путь.
...Как только галеон бросил якорь, де Эспиноса отправился в город и вернулся через два дня в сопровождении невысокого гибкого человека с холодными глазами убийцы. Тогда же Арабелла написала мужу. Она не последовала советам Рамиро и опять вызвала гнев испанца, споря с каждой фразой, которую тот ей диктовал, и не соглашаясь подписаться ни как «Ваша преданная...», ни тем более как «Ваша любящая жена». Устав спорить, де Эспиноса, задумался, затем сказал:
– Упрямиться совершенно бессмысленно, но будь по-вашему. Есть ли у вас какая-либо вещица, безделица, по которой вас можно узнать? На тот случай, если у вашего мужа возникнут сомнения, даже если вы и напишете то, что я требую.
– Все мои вещи остались на том корабле, – ответила Арабелла.
– А это? – дон Мигель дотронулся до цепочки, поблескивающей у нее на шее.
Арабелла отпрянула и прижала руки к груди, защищая свою единственную ценность.
– Это портрет моей матери, я не могу отдать его. Этот медальон – все, что связывает меня с моим прошлым.
– Ну же, мисс Бишоп, – дон Мигель иногда обращался к ней так, то ли в шутку, то ли желая поддразнить. – Вернувшись домой, вы окажетесь в окружении множества вещей из вашего прошлого. И конечно, среди них будет медальон. Так не будем терять время на глупые споры!
Поколебавшись, она отдала медальон, а теперь сожалела об этом. Возможно, было бы лучше сразу согласиться на предложенный ей текст письма, но Арабелла не могла перебороть себя и писать о любви человеку, которого не помнила...
Погода портилась, первые капли дождя упали на лицо молодой женщины, и ей показалось, что дождь плачет вместо нее.
***
Де Эспиноса поднялся на борт галеона отличном расположении духа. Все складывалось, как он и задумал. Скоро Блад будет в его руках. Он уже написал Эстебану, приглашая того присутствовать при «свершении акта возмездия». Оглядев палубу, он заметил на юте пленницу и, подойдя к ней, сказал:
– А, мисс Бишоп! Почему бы вам не присоединиться ко мне и моим офицерам и не пообедать в кают-компании?
Арабелла с безмерным изумлением посмотрела на него: неожиданное приглашение показалось ей в высшей степени неуместным.
– Сожалею, но это вряд ли возможно, дон Мигель.
– Почему? – удивился де Эспиноса.
Арабелла почувствовала, как кровь приливает к щекам. Как же жалко она выглядела! Справляться с бытовыми неудобствами было непросто. Хотя с того дня, когда «Санто-Доминго» пришел в Ла-Роману, она не испытывала недостатка пресной воды и немного привела себя в порядок, но платье, несмотря на все ее усилия, пребывало в весьма плачевном состоянии. А свои густые волосы она неумело собирала в тяжелый узел на затылке.
– Ну конечно! – дон Мигель догадался о ходе ее мыслей. – Женское стремление украшать себя неистребимо. Я пошлю Хосе, моего слугу, в город. Он сообразительный малый и подыщет вам новый наряд и еще какие-нибудь мелочи. Скажите ему, что вам нужно. Что касается горничной – увы, вам придется обходиться своими силами.
– Благодарю вас, дон Мигель, но...
– Я включу эти расходы в сумму выкупа, – рассмеялся он. – Не будьте столь же непреклонны, как и в нашу прошлую встречу.
– Я не могу похвастаться, что помню, как проходила наша прошлая встреча, – на губах Арабеллы появилась слабая улыбка. – Вы обещали мне рассказать об этом. И... о Питере Бладе, моем муже.
Взгляд дона Мигеля стал жестким.
– Я расскажу вам, миссис Блад. Сегодня, после обеда. Итак, мне прислать к вам Хосе?
– Да, дон Мигель.
***
Хосе оказался не только понятливым, но и расторопным парнем. С помощью Рамиро Арабелла втолковала ему, в чем именно она нуждается. Прошло лишь немногим более часа, и слуга вернулся с объемистым свертком, в котором было бордовое платье на каркасе, с лифом, отделанным кружевом, и разрезами на рукавах. А также белоснежная сорочка, мантилья и шкатулка с гребнями, шпильками, маленькой игольницей и цветными нитками.
Арабелла некоторое время в замешательстве рассматривала роскошный наряд. Наконец,
не без труда разобравшись в особенностях ношения непривычной одежды и в очередной раз прибегнув к помощи врача, она, задевая широкими юбками за все, что попадалось ей на пути, вошла в кают-компанию, где уже собрались офицеры «Санто-Доминго» во главе с доном Мигелем.
– Поприветствуем нашу прекрасную... гостью. – Встав, дон Мигель вышел из-за стола и подал Арабелле руку.
