Фобос движется в гравитационном поле Марса внутри предела Роша. Поэтому, и из-за совсем крошечного тяготения, над ним невозможно повесить спутник. Но «Джаконэзуми» был выведен на квазисинхронную орбиту – почти такую же, как у Фобоса, но немного более эллиптическую. Поэтому, он, за время оборота вокруг Марса, описывал вокруг его спутника эллипсы, находясь от шести до двенадцати километров от поверхности Фобоса. «Странник» на квазисинхронную орбиту выводить не стали, и он как будто вечно догонял Фобос, оставаясь в восьмидесяти километрах от него.
Пока космонавты летели к станции, «Джаконэзуми» проползла достаточно большое расстояние и сейчас располагалась как раз между «Странником» и Фобосом.
Хана прикинула, что у нее всего пара часов времени, а потом «Землеройка» начнет уходить на обратную сторону Фобоса и возвращаться станет труднее: придется гасить относительную скорость, тратя на это драгоценный запас сжатого воздуха.
«Надо постараться управиться побыстрее!»
Подлетев к станции, они с Владимиром расцепились. Доктор пристегнул фал к специальной скобе и расположился снаружи, а Хана нырнула внутрь довольно обширного грузового отсека. Сейчас он был почти пуст. Все зонды, поверхностный разведчик и буровая установка отправлены к Фобосу и внутри темного пространства остался лишь транспортный кораблик, который должен был доставить на «Светлану» образцы грунта и кристаллы с записями.
Первым делом девушка, пользуясь набором инструментов, вскрыла головную часть ракеты. Отсоединила и переложила в контейнер скафандра капсулу с грунтом Деймоса и небольшой кристалл памяти, на котором микроскопическими лазерами были записаны данные по исследованию этого спутника.
«Хорошо, что был принят такой способ хранения информации, - подумала Хана, - оптической кристаллической структуре электромагнитный импульс не страшен».
Хана проковырялась слишком долго. Производить тонкую работу в неуклюжих перчатках было трудно. Сорок минут напряженного труда. Да еще и Владимир, висящий снаружи, от нечего делать достает и поторапливает.
- Ха… Ну, ско… ы… …ам? – донесся из рации очередной раздраженный вопрос напарника.
Хана про себя выругалась. Она терпеть не могла, когда, во время работы, ее торопили и говорили «под руку». С неприязнью в голосе ответила:
- Владимир, закрываю крышку разгонного блока, скоро начну потрошить станцию.
- …ри. Не …ял.
- Крышку закрываю! – почти прокричала Хана.
- Не…
Хана зло выругалась по-японски, отстегнула фал, толкнулась ногами, и, как была, с болтовертом в одной руке и крышкой в другой, направилась к отверстию выхода из грузового отсека. Высунула голову и четко, артикулируя, чуть ли не по слогам, произнесла:
- Крышку. Разгонного. Модуля. Закрываю.
- Хана, что там у вас? – озабоченный голос Игоря.
- Кое-кто меня отвлекает от работы, - на повышенных тонах пожаловалась японка.
- Кое-кто мог бы и быстрее дело делать! – огрызнулся Владимир. И зачем тебе собирать обратно блок?
- Затем что… - Хана не нашла, что ответить. Действительно, для чего тратить на это время? Просто, ее врожденный перфекционизм вопил, что за собой надо прибираться.
- А, чтоб вас! – почти яростно выкрикнула девушка, швырнула в открытый космос крышку и нырнула опять в темноту трюма, слыша постепенно затихающий голос капитана:
- Хана, успокойся. У тебя еще куча вре… не то… но …тай спо…
И опять тишина. Металлический корпус станции очень сильно экранирует радиоволны. Хане было непонятно, для чего это сделали, но, факт оставался фактом. А связь из-за этого отвратительная.
- Ладно, хватит ХХХ страдать, - тихо проворчала Хана, не особенно опасаясь, что матерное слово услышат. – Приступим к главному.
Космолетчица направилась вглубь станции. Туда, где скрывалось основное хранилище информации. Такие же кристаллы, как тот, что достала она из ракеты. На них записывались все текущие данные, чтобы потом, перед отправкой капсулы к «Светлане», переписать их на пустой кристалл в транспортном кораблике.
Хана пристегнулась и, освещая окружающее фонариком на шлемофоне, принялась за долгую кропотливую работу.
Она провозилась гораздо дольше, чем планировала. Копаться во внутренностях станции неуклюжими громоздкими перчатками было крайне неудобно. Хана сквозь зубы, наплевав на то, что ее могут услышать товарищи, ругала инженеров, спроектировавших космический аппарат. Неужели нельзя было подумать о возможности такой вот ситуации? Но станция создавалась для автономной работы и обслуживание ее людьми не предусматривалось.
Раздражение Ханы постоянно поддерживал и усиливал Владимир. Он нудно и монотонно поторапливал девушку. От этого она несколько раз делала ошибки, которые только увеличивали продолжительность работы.
Пару раз Хана срывалась и орала на напарника.
Тот на какое-то время обиженно замолкал, но, вскоре, опять принимался за свое.
- Ну …ро …ы …?
- Да, скоро, скоро! Уже вижу кристалл!
- По… …ись… За Фо… …им.
- Знаю и без тебя, что скоро залетим за Фобос! – Хана взглянула на часы, мерцающие на правой верхней части стекла шлемофона.
15:56.
«Четыре с половиной часа, как вылетели», - подумала Хана.
Было немного не по себе. Запас кислорода в скафандрах рассчитан на 10 часов. Но это при не слишком тяжелой работе, а последние два часа Хана трудилась напряженно, расходуя гораздо больше кислорода, и вырабатывая большое количество тепла, которое утилизировалось системой охлаждения. Правда, пока они летели сюда, космонавты расслабились, дышали медленно, экономя живительный газ. Да и на обратной дороге можно будет отдыхать. Так что у них еще огромный запас времени и воздуха.
Хана решила дать себе пару минут отдыха перед ответственной операцией по извлечению кристалла.
Еще раз оглядела цифры слегка светящиеся на внутренней поверхности шлема.
Запас кислорода – 56 %, теплоотвод - 510 ватт, текущая подача кислорода – 1,42 литра в минуту.
«Ничего себе я напрягаюсь, - подумала Хана. - Зато, еще одно усилие - и работа будет сделана!»
Она глубоко вдохнула приятно прохладный воздух и поудобнее перехватила инструмент.
Резкий неприятный звук в наушниках.
Светящиеся цифры разом погасли.
- Что за?.. – удивилась Хана, чувствуя, как в животе образовался холодный комок страха. Любые неожиданности в космосе несут смертельную опасность.
- Владимир, как меня слышно? – позвала она.
Молчание.
- Владимир, ответьте! – возвысив голос.
Тишина. Только тихонько урчит вентиляционная система, выкачивая выдыхаемый воздух и наполняя скафандр очищенным и обогащенным кислородом.
- Что же это? – в голосе японки легкие следы паники.
Девушка быстро пристегнула к поясу инструмент. Оттолкнулась от панели и, перебирая руками, полетела к отверстию входа, в котором неподвижно сияли яркие звезды.
Владимир, вися в нескольких метрах от нее, активно жестикулировал и даже приплясывал в невесомости.
Это было так странно для сдержанного доктора, что Хана несколько секунд заворожено смотрела на него. И, лишь приглядевшись к лицу за стеклом скафандра…
Перекошенному и искаженному ужасом.
Опять холодный страх разлился по животу.
Превозмогая его, девушка с трудом заставила себя, слегка оттолкнувшись, медленно подлететь к товарищу.
Тот продолжал дергаться, бить себя по скафандру, что-то кричать. Было так дико видеть разверзающийся в вопле рот и совершенно ничего не слышать.
Девушка вплотную подлетела к доктору.
Он судорожно схватил ее за предплечье.
Хана, заворожено всматриваясь в распахнутые глаза Владимира, притянула себя к нему, уперлась стеклом шлема в его шлемофон. Как будто издали, искаженный и приглушенный, донесся до Ханы хриплый голос:
- Помоги! Воздух! Не фильтруется! Душно! Я задохнусь!
Хана отпрянула, с ужасом всматриваясь в лицо мужчины.
«Почему?! Что произошло? Что мне делать?! – галопом проносились мысли.
Девушка опять прижалась к шлему, глядя в наполненные страхом и отчаяньем глаза товарища.
- Что случилось?! – прокричала она.
- Не знаю! Все перестало работать. Скафандр мертв! Наверное, питание выключилось! Позови наших! Игорь поможет! Скажет что делать! – с неистовой верой в друга прокричал Владимир.
Хана опять отстранилась и, уже понимая, что это бесполезно, закричала в микрофон:
- «Странник» ответьте! Игорь, Наська! Киран! Ответьте!
Тишина в мертвой рации.
«Никакой это не сбой электроснабжения, - как будто со стороны услышала девушка свой холодный мысленный голос. – Это импульс, такой же, как тот, что спалил электронику «Джаконэзуми». Но почему я могу дышать, а Владимир нет? А если и у меня сейчас откажет все?»
Хана сжалась как в ожидании удара.
Но бояться за себя было не время. И стыдно, когда рядом умирает друг.
Владимир тяжело надрывно дышит, приоткрыв рот и покраснев.
«Сколько еще он продержится? Что же делать?! Соединить наши баллоны? Но кислорода у него даже больше, чем у меня! Как заставить газ течь через перекрытый клапан, что спрятан в глубине скафандра?»
«Никак», – пришла холодная мысль.
Девушка обмякла, сжимаемая руками доктора. Он, что-то прочитал в ее глазах. Замер на мгновенье уставившись на Хану. Посмотрел на нее с таким отчаяньем!
Хаякаве захотелось отвернуться. Вырваться из его рук, нырнуть в спасительный мрак грузового отсека, забиться в самый дальний угол и сжаться там в комок. Чтобы не видеть наступающей агонии.
Но, какими бы не были сложными их взаимоотношения, Владимир – ее товарищ. Он заслуживает хотя бы того, чтобы не умирать в одиночестве.
И Хана осталась, глядя, как все более судорожно доктор экспедиции пытается вдохнуть в себя бедный на кислород и наполняющийся смертоносной углекислотой воздух. Как начинают беспорядочно вращаться глазные яблоки, то закатываясь, то кося, как выпустившие ее руки царапают по груди скафандра.
И как движения эти теряют энергию, становятся вялыми, постепенно переходя в легкие подергивания.
И как, в конце концов, Владимир замирает, расслабившись и неподвижно плавая, привязанный коротким фалом к такой же мертвой станции.
Хана зажмурилась, подтянула колени к груди, замерла так, медленно дрейфуя в сторону огромного красного серпа Марса.
Она почувствовала, как помимо воли потекли слезы. Распахнула глаза. Крошечные капельки сорвались с ресниц. Часть их прилипла к стеклу гермошлема, а остальные закружились перед девушкой, сверкая в свете далекого Солнца и неспешно уплывая к вентиляционному отверстию, в которое уходил выдыхаемый воздух.
А взамен него поступал новый, обогащенный живительным кислородом, такой прохладный и вкусный.
Воздух, которого не хватило ее товарищу.
В поле зрения Ханы, медленно вращавшейся в полете, вплыла станция «Джаконэзуми» и висящий рядом с ней скафандр, с тем, что совсем недавно было сварливым и недовольным, но таким сроднившимся с ней человеком.
Хане ужасно захотелось вот прямо сейчас включить двигатель на скафандре и понестись к «Страннику». Но… это было бы подло – оставить Владимира здесь одного. А еще был долг. Тот, ради которого он погиб.
«К тому же сейчас самое неудобное время для возвращения», - подумала холодная часть Ханы.
Корабль - далекий помигивающий огонек на фоне неподвижных звезд - только что скрылся за краем Фобоса. Придется сначала вылетать из-за спутника, гасить орбитальную скорость, разгоняться, тратя драгоценный сжатый воздух, и молиться о том, чтобы его хватило на торможение, чтобы сильно не промахнуться без навигации и возможности точно управлять соплами.
«Кстати! Как я забыла?!» – встрепенулась девушка.
Хана быстро откинула крышку на левом предплечье, открывая панель управления двигателями.
Экранчик мертво чернеет. Нажатие на кнопки ни к чему не приводит.
«Так я и думала. Значит, придется все делать вручную».
Девушка нащупала правой рукой раструб сопла. Нажала на рычажок, переводя его на ручное управление, повернула и чуть приоткрыла вентиль. Капельку, чтобы остановить вращение. Почти остановить. Но так даже лучше. Дождавшись, когда станция будет слева от нее, девушка дала еще один импульс и медленно поплыла к ней.
Она успела отлететь на добрую сотню метров. Теперь предстояло вернуться.
А пока можно подумать и решить, что и как делать.
«Кислорода у меня часов на пять. Плюс… Плюс тот, что в скафандре Владимира. Ему он уже не нужен. Я могу воспользоваться соединительным шлангом и уровнять давление. Потом, когда мой запас кончится. Значит, у меня впереди уйма времени. Нет смысла тратить лишний воздух в двигателе на огибание Фобоса. Проще подождать, когда меня вынесет на противоположную сторону. Как раз вектор скорости будет в направлении «Странника». А пока, мне надо закончить то, зачем мы сюда прилетели».
Вот и станция. Хана схватилась за край солнечной батареи, и, перебирая по нему руками, направилась обратно к грузовому люку.
«Как все-таки хорошо, что я была внутри», - подумала девушка.
Она уже давно поняла, что жива лишь потому, что корпус станции сэкранировал, защитил ее от электромагнитного импульса. Да, тот спалил большую часть электроники, но система подачи воздуха, сдублированная и запрятанная в самую глубину скафандра, уцелела. Так же как система охлаждения.
Так она тогда думала.
27.10.2035.
Возле Фобоса.
- Сергей Германович, вы не правы! Надо лететь! – Игорь буквально навис над экраном, показывающим внезапно осунувшееся лицо начальника марсианской программы.
Мыскин изо всех сил пытался пробить глухую защиту, которую выставила Земля. Он чувствовал, как утекает время, и, молча, проклинал семиминутную задержку связи.
Мягкий толчок в плечо. Настя.
Она вплыла в зону видимости камеры видеосвязи.
Игорь мельком взглянул на женщину.
Заострившийся профиль, прикушенная нижняя губа. Ставшие резкими черты лица.
- Сергей Германович, - позванивающим от напряжения голосом заговорила Белякова. – Вы тянете время, упуская единственный шанс спасти наших друзей. Мне кажется, вы делаете это специально. Если мы, по вашему приказу, будем ждать, пока они не покажутся из-за Фобоса, то вылетать станет поздно. И вы нарочно к этому ведете. Дождаться, когда у Ханы и Владимира гарантированно закончится кислород и сказать: «Теперь совершенно нет смысла лететь». Я угадала?
Настя резко оттолкнулась и отлетела к противоположной стене отсека, зависла там, напряженная как натянутый лук.
Игорь взглянул на экран, на котором ждал их слов, летящих электромагнитными волнами в черном космосе, пожилой усталый человек, наделенный тяжелейшей ответственностью. Потом капитан «Странника» перевел взгляд на свою подчиненную, коротко вздохнул и подплыл к ней.
Неожиданно для себя обнял девушку, прижал к груди. Настя вздрогнула и как-то сразу обмякла. Обхватила его руками, всхлипнула и уткнулась враз намокшим лицом в его плечо. Игорь неуклюже погладил ее по рыжевато-русым волосам, стянутым в хвостик, который смешно топорщился в невесомости.
Настя еще несколько раз всхлипнула. Отстранилась. Вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза.
- Сейчас. Я приду в норму, - сиплым голосом проговорила космонавтка. - Просто, перед глазами…
Игорь плотно сжал губы.
У него тоже не выходила из головы эта картина: маленькие фигурки возле станции. Оптика старалась приблизить их, как могла, но семьдесят километров - это много.
Пока космонавты летели к станции, «Джаконэзуми» проползла достаточно большое расстояние и сейчас располагалась как раз между «Странником» и Фобосом.
Хана прикинула, что у нее всего пара часов времени, а потом «Землеройка» начнет уходить на обратную сторону Фобоса и возвращаться станет труднее: придется гасить относительную скорость, тратя на это драгоценный запас сжатого воздуха.
«Надо постараться управиться побыстрее!»
Подлетев к станции, они с Владимиром расцепились. Доктор пристегнул фал к специальной скобе и расположился снаружи, а Хана нырнула внутрь довольно обширного грузового отсека. Сейчас он был почти пуст. Все зонды, поверхностный разведчик и буровая установка отправлены к Фобосу и внутри темного пространства остался лишь транспортный кораблик, который должен был доставить на «Светлану» образцы грунта и кристаллы с записями.
Первым делом девушка, пользуясь набором инструментов, вскрыла головную часть ракеты. Отсоединила и переложила в контейнер скафандра капсулу с грунтом Деймоса и небольшой кристалл памяти, на котором микроскопическими лазерами были записаны данные по исследованию этого спутника.
«Хорошо, что был принят такой способ хранения информации, - подумала Хана, - оптической кристаллической структуре электромагнитный импульс не страшен».
Хана проковырялась слишком долго. Производить тонкую работу в неуклюжих перчатках было трудно. Сорок минут напряженного труда. Да еще и Владимир, висящий снаружи, от нечего делать достает и поторапливает.
- Ха… Ну, ско… ы… …ам? – донесся из рации очередной раздраженный вопрос напарника.
Хана про себя выругалась. Она терпеть не могла, когда, во время работы, ее торопили и говорили «под руку». С неприязнью в голосе ответила:
- Владимир, закрываю крышку разгонного блока, скоро начну потрошить станцию.
- …ри. Не …ял.
- Крышку закрываю! – почти прокричала Хана.
- Не…
Хана зло выругалась по-японски, отстегнула фал, толкнулась ногами, и, как была, с болтовертом в одной руке и крышкой в другой, направилась к отверстию выхода из грузового отсека. Высунула голову и четко, артикулируя, чуть ли не по слогам, произнесла:
- Крышку. Разгонного. Модуля. Закрываю.
- Хана, что там у вас? – озабоченный голос Игоря.
- Кое-кто меня отвлекает от работы, - на повышенных тонах пожаловалась японка.
- Кое-кто мог бы и быстрее дело делать! – огрызнулся Владимир. И зачем тебе собирать обратно блок?
- Затем что… - Хана не нашла, что ответить. Действительно, для чего тратить на это время? Просто, ее врожденный перфекционизм вопил, что за собой надо прибираться.
- А, чтоб вас! – почти яростно выкрикнула девушка, швырнула в открытый космос крышку и нырнула опять в темноту трюма, слыша постепенно затихающий голос капитана:
- Хана, успокойся. У тебя еще куча вре… не то… но …тай спо…
И опять тишина. Металлический корпус станции очень сильно экранирует радиоволны. Хане было непонятно, для чего это сделали, но, факт оставался фактом. А связь из-за этого отвратительная.
- Ладно, хватит ХХХ страдать, - тихо проворчала Хана, не особенно опасаясь, что матерное слово услышат. – Приступим к главному.
Космолетчица направилась вглубь станции. Туда, где скрывалось основное хранилище информации. Такие же кристаллы, как тот, что достала она из ракеты. На них записывались все текущие данные, чтобы потом, перед отправкой капсулы к «Светлане», переписать их на пустой кристалл в транспортном кораблике.
Хана пристегнулась и, освещая окружающее фонариком на шлемофоне, принялась за долгую кропотливую работу.
Она провозилась гораздо дольше, чем планировала. Копаться во внутренностях станции неуклюжими громоздкими перчатками было крайне неудобно. Хана сквозь зубы, наплевав на то, что ее могут услышать товарищи, ругала инженеров, спроектировавших космический аппарат. Неужели нельзя было подумать о возможности такой вот ситуации? Но станция создавалась для автономной работы и обслуживание ее людьми не предусматривалось.
Раздражение Ханы постоянно поддерживал и усиливал Владимир. Он нудно и монотонно поторапливал девушку. От этого она несколько раз делала ошибки, которые только увеличивали продолжительность работы.
Пару раз Хана срывалась и орала на напарника.
Тот на какое-то время обиженно замолкал, но, вскоре, опять принимался за свое.
- Ну …ро …ы …?
- Да, скоро, скоро! Уже вижу кристалл!
- По… …ись… За Фо… …им.
- Знаю и без тебя, что скоро залетим за Фобос! – Хана взглянула на часы, мерцающие на правой верхней части стекла шлемофона.
15:56.
«Четыре с половиной часа, как вылетели», - подумала Хана.
Было немного не по себе. Запас кислорода в скафандрах рассчитан на 10 часов. Но это при не слишком тяжелой работе, а последние два часа Хана трудилась напряженно, расходуя гораздо больше кислорода, и вырабатывая большое количество тепла, которое утилизировалось системой охлаждения. Правда, пока они летели сюда, космонавты расслабились, дышали медленно, экономя живительный газ. Да и на обратной дороге можно будет отдыхать. Так что у них еще огромный запас времени и воздуха.
Хана решила дать себе пару минут отдыха перед ответственной операцией по извлечению кристалла.
Еще раз оглядела цифры слегка светящиеся на внутренней поверхности шлема.
Запас кислорода – 56 %, теплоотвод - 510 ватт, текущая подача кислорода – 1,42 литра в минуту.
«Ничего себе я напрягаюсь, - подумала Хана. - Зато, еще одно усилие - и работа будет сделана!»
Она глубоко вдохнула приятно прохладный воздух и поудобнее перехватила инструмент.
Резкий неприятный звук в наушниках.
Светящиеся цифры разом погасли.
- Что за?.. – удивилась Хана, чувствуя, как в животе образовался холодный комок страха. Любые неожиданности в космосе несут смертельную опасность.
- Владимир, как меня слышно? – позвала она.
Молчание.
- Владимир, ответьте! – возвысив голос.
Тишина. Только тихонько урчит вентиляционная система, выкачивая выдыхаемый воздух и наполняя скафандр очищенным и обогащенным кислородом.
- Что же это? – в голосе японки легкие следы паники.
Девушка быстро пристегнула к поясу инструмент. Оттолкнулась от панели и, перебирая руками, полетела к отверстию входа, в котором неподвижно сияли яркие звезды.
Владимир, вися в нескольких метрах от нее, активно жестикулировал и даже приплясывал в невесомости.
Это было так странно для сдержанного доктора, что Хана несколько секунд заворожено смотрела на него. И, лишь приглядевшись к лицу за стеклом скафандра…
Перекошенному и искаженному ужасом.
Опять холодный страх разлился по животу.
Превозмогая его, девушка с трудом заставила себя, слегка оттолкнувшись, медленно подлететь к товарищу.
Тот продолжал дергаться, бить себя по скафандру, что-то кричать. Было так дико видеть разверзающийся в вопле рот и совершенно ничего не слышать.
Девушка вплотную подлетела к доктору.
Он судорожно схватил ее за предплечье.
Хана, заворожено всматриваясь в распахнутые глаза Владимира, притянула себя к нему, уперлась стеклом шлема в его шлемофон. Как будто издали, искаженный и приглушенный, донесся до Ханы хриплый голос:
- Помоги! Воздух! Не фильтруется! Душно! Я задохнусь!
Хана отпрянула, с ужасом всматриваясь в лицо мужчины.
«Почему?! Что произошло? Что мне делать?! – галопом проносились мысли.
Девушка опять прижалась к шлему, глядя в наполненные страхом и отчаяньем глаза товарища.
- Что случилось?! – прокричала она.
- Не знаю! Все перестало работать. Скафандр мертв! Наверное, питание выключилось! Позови наших! Игорь поможет! Скажет что делать! – с неистовой верой в друга прокричал Владимир.
Хана опять отстранилась и, уже понимая, что это бесполезно, закричала в микрофон:
- «Странник» ответьте! Игорь, Наська! Киран! Ответьте!
Тишина в мертвой рации.
«Никакой это не сбой электроснабжения, - как будто со стороны услышала девушка свой холодный мысленный голос. – Это импульс, такой же, как тот, что спалил электронику «Джаконэзуми». Но почему я могу дышать, а Владимир нет? А если и у меня сейчас откажет все?»
Хана сжалась как в ожидании удара.
Но бояться за себя было не время. И стыдно, когда рядом умирает друг.
Владимир тяжело надрывно дышит, приоткрыв рот и покраснев.
«Сколько еще он продержится? Что же делать?! Соединить наши баллоны? Но кислорода у него даже больше, чем у меня! Как заставить газ течь через перекрытый клапан, что спрятан в глубине скафандра?»
«Никак», – пришла холодная мысль.
Девушка обмякла, сжимаемая руками доктора. Он, что-то прочитал в ее глазах. Замер на мгновенье уставившись на Хану. Посмотрел на нее с таким отчаяньем!
Хаякаве захотелось отвернуться. Вырваться из его рук, нырнуть в спасительный мрак грузового отсека, забиться в самый дальний угол и сжаться там в комок. Чтобы не видеть наступающей агонии.
Но, какими бы не были сложными их взаимоотношения, Владимир – ее товарищ. Он заслуживает хотя бы того, чтобы не умирать в одиночестве.
И Хана осталась, глядя, как все более судорожно доктор экспедиции пытается вдохнуть в себя бедный на кислород и наполняющийся смертоносной углекислотой воздух. Как начинают беспорядочно вращаться глазные яблоки, то закатываясь, то кося, как выпустившие ее руки царапают по груди скафандра.
И как движения эти теряют энергию, становятся вялыми, постепенно переходя в легкие подергивания.
И как, в конце концов, Владимир замирает, расслабившись и неподвижно плавая, привязанный коротким фалом к такой же мертвой станции.
Хана зажмурилась, подтянула колени к груди, замерла так, медленно дрейфуя в сторону огромного красного серпа Марса.
Она почувствовала, как помимо воли потекли слезы. Распахнула глаза. Крошечные капельки сорвались с ресниц. Часть их прилипла к стеклу гермошлема, а остальные закружились перед девушкой, сверкая в свете далекого Солнца и неспешно уплывая к вентиляционному отверстию, в которое уходил выдыхаемый воздух.
А взамен него поступал новый, обогащенный живительным кислородом, такой прохладный и вкусный.
Воздух, которого не хватило ее товарищу.
В поле зрения Ханы, медленно вращавшейся в полете, вплыла станция «Джаконэзуми» и висящий рядом с ней скафандр, с тем, что совсем недавно было сварливым и недовольным, но таким сроднившимся с ней человеком.
Хане ужасно захотелось вот прямо сейчас включить двигатель на скафандре и понестись к «Страннику». Но… это было бы подло – оставить Владимира здесь одного. А еще был долг. Тот, ради которого он погиб.
«К тому же сейчас самое неудобное время для возвращения», - подумала холодная часть Ханы.
Корабль - далекий помигивающий огонек на фоне неподвижных звезд - только что скрылся за краем Фобоса. Придется сначала вылетать из-за спутника, гасить орбитальную скорость, разгоняться, тратя драгоценный сжатый воздух, и молиться о том, чтобы его хватило на торможение, чтобы сильно не промахнуться без навигации и возможности точно управлять соплами.
«Кстати! Как я забыла?!» – встрепенулась девушка.
Хана быстро откинула крышку на левом предплечье, открывая панель управления двигателями.
Экранчик мертво чернеет. Нажатие на кнопки ни к чему не приводит.
«Так я и думала. Значит, придется все делать вручную».
Девушка нащупала правой рукой раструб сопла. Нажала на рычажок, переводя его на ручное управление, повернула и чуть приоткрыла вентиль. Капельку, чтобы остановить вращение. Почти остановить. Но так даже лучше. Дождавшись, когда станция будет слева от нее, девушка дала еще один импульс и медленно поплыла к ней.
Она успела отлететь на добрую сотню метров. Теперь предстояло вернуться.
А пока можно подумать и решить, что и как делать.
«Кислорода у меня часов на пять. Плюс… Плюс тот, что в скафандре Владимира. Ему он уже не нужен. Я могу воспользоваться соединительным шлангом и уровнять давление. Потом, когда мой запас кончится. Значит, у меня впереди уйма времени. Нет смысла тратить лишний воздух в двигателе на огибание Фобоса. Проще подождать, когда меня вынесет на противоположную сторону. Как раз вектор скорости будет в направлении «Странника». А пока, мне надо закончить то, зачем мы сюда прилетели».
Вот и станция. Хана схватилась за край солнечной батареи, и, перебирая по нему руками, направилась обратно к грузовому люку.
«Как все-таки хорошо, что я была внутри», - подумала девушка.
Она уже давно поняла, что жива лишь потому, что корпус станции сэкранировал, защитил ее от электромагнитного импульса. Да, тот спалил большую часть электроники, но система подачи воздуха, сдублированная и запрятанная в самую глубину скафандра, уцелела. Так же как система охлаждения.
Так она тогда думала.
Глава 17. Беспомощность.
27.10.2035.
Возле Фобоса.
- Сергей Германович, вы не правы! Надо лететь! – Игорь буквально навис над экраном, показывающим внезапно осунувшееся лицо начальника марсианской программы.
Мыскин изо всех сил пытался пробить глухую защиту, которую выставила Земля. Он чувствовал, как утекает время, и, молча, проклинал семиминутную задержку связи.
Мягкий толчок в плечо. Настя.
Она вплыла в зону видимости камеры видеосвязи.
Игорь мельком взглянул на женщину.
Заострившийся профиль, прикушенная нижняя губа. Ставшие резкими черты лица.
- Сергей Германович, - позванивающим от напряжения голосом заговорила Белякова. – Вы тянете время, упуская единственный шанс спасти наших друзей. Мне кажется, вы делаете это специально. Если мы, по вашему приказу, будем ждать, пока они не покажутся из-за Фобоса, то вылетать станет поздно. И вы нарочно к этому ведете. Дождаться, когда у Ханы и Владимира гарантированно закончится кислород и сказать: «Теперь совершенно нет смысла лететь». Я угадала?
Настя резко оттолкнулась и отлетела к противоположной стене отсека, зависла там, напряженная как натянутый лук.
Игорь взглянул на экран, на котором ждал их слов, летящих электромагнитными волнами в черном космосе, пожилой усталый человек, наделенный тяжелейшей ответственностью. Потом капитан «Странника» перевел взгляд на свою подчиненную, коротко вздохнул и подплыл к ней.
Неожиданно для себя обнял девушку, прижал к груди. Настя вздрогнула и как-то сразу обмякла. Обхватила его руками, всхлипнула и уткнулась враз намокшим лицом в его плечо. Игорь неуклюже погладил ее по рыжевато-русым волосам, стянутым в хвостик, который смешно топорщился в невесомости.
Настя еще несколько раз всхлипнула. Отстранилась. Вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза.
- Сейчас. Я приду в норму, - сиплым голосом проговорила космонавтка. - Просто, перед глазами…
Игорь плотно сжал губы.
У него тоже не выходила из головы эта картина: маленькие фигурки возле станции. Оптика старалась приблизить их, как могла, но семьдесят километров - это много.
