А с другой – той еще пацанкой, вечно подбивающей своих друзей – Ёширо и Кенджи – на шалости. Правда, уговаривать совершить что-нибудь этакое непоседливого Ёширо особого труда не составляло.
– Ты молодец! – похвалила ученицу Лиора.
Эльфийка чувствовала себя рядом с этими детьми такой старушкой. А ведь почти их ровесница.
Прав, наверное, Мисаши-сан. Пережитые опасности и трудности заставляют человека слишком быстро взрослеть. И эльфа тоже.
– Во-о-от! – продолжила Юкико. – Я тут подумала. А давайте вдвоем на глубине поплаваем.
– Давай, конечно, – легко согласилась Лиора не чувствуя подвоха. – Только Юкико-сама, если ты и дальше будешь мне «санкать», я тоже буду говорить тебе «вы» и обращаться в соответствии с этикетом.
– Ладно… я попробую… Риора…
– Так лучше, – заулыбалась эльфийка, плавным и невероятно грациозным движением поднялась и легко побежала к накатывающимся пологим волночкам.
Юкико с завистью посмотрела на учительницу и кинулась следом.
Оказавшись в воде, девочка быстро погребла к краю гряды.
– Ты куда?! – забеспокоилась Лиора.
– Давай… тут нырять, – хитро предложила девочка.
– Ладно, – вздохнула эльфийка и быстро произнесла заклинание.
Как только девушки оказались на глубине с воздушными пузырями на лицах, Юкико резко завернула за мыс и поплыла в мальчишечью бухту.
Лиоре не оставалось ничего, кроме как последовать за ученицей.
Они доплыли почти до самого берега, когда увидели впереди смутные силуэты плещущихся пацанов.
Юкико оттолкнулась ото дна ногами и резко выскочила из воды.
– Гав-гав гав!!! – закричала девчонка, подражая собачьему языку.
– Гавуа тявв гаув! – неуверенно поддержала ее вынырнувшая рядом Лиора.
Она-то собачий язык знала, так что слова ее были не бессмысленными, а означали: «Простите, пожалуйста!»
Пацаны завопили, забрызгались на них.
А Юкико, довольная совершенной диверсией, нырнула обратно в глубину.
Лиора, вся синяя от смущения, последовала за ученицей.
«Чтобы я еще раз поддалась на ее провокацию!» – ругала себя директорша. Но, на самом деле, ей было весело.
Доплыв до своей бухточки, они вышли на берег, покачиваясь и неуверенно шагая по твердой гальке неширокого пляжа. Разлеглись на нем, впитывая всей кожей ласковое августовское солнце.
Лиора даже задремала. И была разбужена визгом Юкико.
Потому что мстительные мальчишки, перелезли через гряду и с хихиканьем бесстыдно пялились на голых девушек.
Впрочем, это было так по-детски, что даже Юкико дулась и обижалась всего пару часов, а Лиора так вообще не придала этой выходке никакого значения. Мальчишки ведь. И потом, они с Юкико первыми начали!
Заночевали путешественники тут же на берегу. Перед сном долго сидели под звездным небом, тихо переговариваясь и как будто растворяясь в бескрайнем и безлюдном мире.
И эльфийка буквально физически чувствовала, как уходит накопившееся за год напряжение и сковывающая ее ответственность. Как легко и хорошо на душе рядом с этими мальчишками и девчонкой.
Она всем естеством впитывала радостное и теплое ощущение дружбы, которого была лишена в детстве.
«Ради этого стоило ввязаться в эту работу! Стоило пройти чуть ли не тысячу верст!»
21.02.199 г.п.п.
Старгород
– Что привело тебя в мой дом, юный дворф? – внимательно посмотрев на Дремудада, спросил мудрец.
Это был, даже по человеческим меркам, слишком худой, тонкоплечий мужчина среднего возраста, с реденькими неопределенно-серыми волосами, гладко выбритым острым подбородком и очень ухоженными длинными, завитыми на кончиках, усиками.
Но Дрёму удивила, естественно, не внешность ученого. Дворф за три года жизни среди людей стольких разных особей этого вида встречал, что давно уже привык к ним. Более того, со временем он сам себе стал казаться слишком низеньким и широким.
А удивило Дремудада то, что мудрец сходу определил его возраст.
– Как вы догадались, что я еще… не совсем взрослый? – спросил он.
– Да элементарно, молодой… дворф, – с легкой заминкой на слове «дворф» пояснил мужчина. – По вашей бороде, естественно! Чем она длиннее, тем вы, дворфы, старше. Вы явно еще отрок, стоящий на пороге взрослой жизни, но еще не перешагнувший оный!
Дремудад невольно поморщился. Мудрец слишком живо напомнил ему отца. Разумеется, у них не могло быть ничего общего во внешности, но вот манера витиевато излагать свои мысли…
А вспоминать батюшку было немного неприятно. Нет, Дрёма любил его. И именно поэтому чувствовал себя виноватым, что до сих пор не вернулся домой.
Но стоило ему представить родную тайгу, и то, что он проживет в ней долгие два века, видя вокруг лишь елки и белок, да белок на елках... Ну, никак не мог молодой дворф заставить себя вернуться назад в тайгу. Может быть когда-нибудь потом, лет через пятьдесят-сто, но не сейчас!
– Вот, посмотрите, пожалуйста.
Дремудад протянул мудрецу толстую пачку берестяных листов, заполненную убористыми ровными буквами, математическими формулами и чертежами.
– Что это? – стараясь не выказать удивление, спросил мудрец.
– Ну… я… тут маленько подумал… – засмущался Дремудад.
На самом деле над этими листами дворф провел много месяцев, попутно пытаясь освоить сложную науку математику, и еще более сложную, но неимоверно интересную науку физику.
– Вы хотите сказать, что сами это придумали? – раскинув листы по девственно чистому тщательно отскобленному столу, поразился ученый.
– Ну да, – подтвердил Дремудад. – То есть, я основывался на вот этой книге.
Дворф бухнул на край стола толстый тяжелый фолиант, который держал подмышкой левой руки.
– «Расчет и изготовление судов океанских» – прочитал человек и перевернул несколько страниц. – Понятно-понятно… Выходит, вы переписали отсюда…
– Да нет же! – возмутился Дремудад. – Я действительно изобрел новый парус. Треугольный, а не квадратный! И рассчитал его… попытался рассчитать.
Дремудад замялся и совсем скромно попросил:
– Мне не хватает знаний, чтобы самому это сделать, не могли бы вы помочь?
– Помогать людям… и дворфам… в вопросах знаний – мой долг, – пафосно ответил мудрец. – Но речь не о том. Ты хочешь сказать, о юный дворф, что сам придумал новое устройство?
– Ну да, – пожал широченными плечами Дрёма. – А что тут такого?
– Да всё! – возмутился человек. – Никто так не делает!
– А как же новые изобретения? – опешил Дремудад.
– Какие еще новые изобретения? – передразнил его мудрец. – Где ты видел эти новые изобретения?! Наша миссия, как ученых, так и магов с Учителями – хранить знания. Помогать простым лю… существам разбираться с ними, объяснять и просвещать!
– Но эта книга… – залепетал Дремудад, уже ничего не понимая. – И другие открытия, что описаны в фолиантах… Их ведь кто-то сделал!
– Ну да, разумеется, – ответил мудрец.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – пробормотал Дрёма.
– Ты на шифр совсем не смотрел? – язвительно спросил человек.
– На этот, что ли? – удивился дворф и, открыв последний лист фолианта, указал толстым пальцем на несколько цифр.
– Разумеется, на этот! Или ты не знаешь, что он обозначает?
– Нет, – помотал головой Дремудад.
– Ты ведь в библиотеке работаешь? – воззрился на него ученый. – И за все это время не удосужился спросить, что означают циферки, которые ты в карточки заносишь?
– Ну… я…
Не объяснять же этому тощему типу, что сама мысль подойти с расспросами к строгой и холодной как айсберг Любомире Пересветовне не могла прийти в голову юноше.
– Охо-хох, – печально вздохнул мудрец. – И ты еще говоришь, что хочешь стать ученым…
– Я не говорю, – покривил душей Дремудад.
– Так вот, смотри. Что здесь написано?
– 1784п5г179, – прочитал дворф.
– Это означает, мой юный коллега, – саркастически покровительственно сказал мудрец, – что книга написана в 1784 году по старому летоисчислению, которое было до Великого Пробуждения. А Великое пробуждение произошло, как известно любому ученому мужу и даже отроку, в 1792 году по старому стилю.
– Но книга ведь новая! – удивился Дремудад.
– Естественно! – с ухмылкой ответил ученый. – Цифра «5» указывает, что книгу переписывали пять раз, а последние три: «179», что именно этот экземпляр переписан в 179 году!
– Понятно… – прошептал Дрёма. – Но бывают ведь и короткие шифры. Они с буквы «п» начинаются.
– Ну да, – кивнул человек. – Это книги, которые написаны уже в нашу эпоху. Только, скажи мне, друг мой пытливый, много ли ты встречал научных книг, с коротким шифром?
– Мало… Ни одной, – поправил себя дворф. – Мне только беллетристика попадалась. Ну там романы всякие, стихи, географические описания…
– Вот именно! – воздел тонюсенький палец вверх мудрец. – Никому и в голову не приходит что-то улучшать или придумывать новое.
– А вот мне пришло, – серьезно сказал Дремудад.
– И зачем это тебе нужно? – пожал плечами человек. – Ведь сказано в древнем мудром изречении: «Не мешай машине работать!» Правда, мудрецы до сих пор спорят, что такое машина. Но речь не об этом. Главное, что все уже придумано, рассчитано и сделано.
– Не всё, – твердо заявил Дремудад и прямо посмотрел в глаза человека. – Мой парус позволит судну двигаться боком к ветру, и даже против него.
– Так уж и против? – усомнился мудрец.
– Ну, не совсем, – опять смутился Дрёма, – но под острым углом.
– И ты хочешь такой парус сделать?
– Да, хочу! – ответил дворф. – Но мне не хватает знаний, чтобы все правильно рассчитать. Я многих математических значков еще не понимаю. Пожалуйста, научите меня, или сами посчитайте.
– Вот это уже лучше, – смягчился мудрец. – Мы, ученые, для того и живем, чтобы помогать простым людям в подобных делах. Ладно, давай поглядим, что ты там накарябал.
Он погрузился в чтение, хмыкая и подкручивая левый ус.
– А вот здесь очень корявый вывод. Лучше вот так:
Он достал откуда-то палочку-карябочку и, стерев тупым концом пару строк вычислений, написал одну единственную формулу.
– А что это за значок? – спросил Дремудад. – Я его пару раз видел, но не понял, что он означает.
– Юноша, это ведь элементарно! – воззрился на него ученый. – Обычный кубический корень. Вы что, не умеете их извлекать?
Дрёма выпучил глаза. Ему живо представилась морковка кубической формы, которую он безуспешно тянет из земли.
– Э-э-э… – только и смог протянуть дворф.
– Вы хоть о возведении в степень знаете? – устало вопросил человек.
– Знаю, конечно! – обрадовано ответил дворф. – Это когда одно и то же число несколько раз само на себя перемножают!
– Правильно! – кивнул мудрец. – А корень – это обратная операция. И как это вы с такой безграмотностью смогли хоть что-то рассчитать? Видимо, придется мне взяться за ваше образование, раз уж вы замахнулись на невозможное.
– Спасибо! – благодарно выдохнул Дремудад.
18.04.199 г.в.п.
Сироиши, Сегунат
Лекции Атани-сенсея очень любили. Послушать их приходили почти все ученики академии. На этот раз в обеденную залу из двадцати шести учащихся явились двадцать два. Да еще и сама директорша соизволила осчастливить своим визитом. Она, директриса-Лиора, устроилась в дальнем углу за одним столиком с Ёширо, Юкико и Кенджи. Эти второкурсники принципиально не признавали дистанцию между собой и «нашей Риорой», тем самым бравируя перед толпой первогодок. За это, я имею в виду панибратское отношение, молодая эльфийка была им благодарна. Ее тяготила должность, то, что все время нужно было вести себя серьезно и важно. Впрочем, у Лиоры это все равно не получалось, и она ни капельки не расстраивалась, что за глаза учащиеся зовут ее Зеленушкой.
Директор магической академии всегда была готова выслушать любого ученика или преподавателя и искренне старалась всем помочь.
И помогала. Тем, кому удавалось прорваться через железный заслон, коим была Хаттори-сан – старшая горничная. Эта суровая и строгая женщина являлась противовесом мягкой и доброй директорши. Хаттори-сан управляла всей жизнью академии. Решала деловые и хозяйственные вопросы, тем самым освободив от этого Лиору. Так что эльфийка могла все свое внимание сосредоточить на магии и обучению ей учащихся.
Ну а третьим столпом Академии был тот самый Атани-сенсей. Он был помощником директора по учебной части и руководил небольшим, но сплоченным коллективом преподавателей.
Ну и сам вел историю и географию, соединив оба эти предмета в один.
– Итак, дети… и госпожа директор, – вежливый кивок в сторону Лиоры, – о чем вы хотите сегодня услышать?
Лекция была свободной, в отличие от обычных занятий, что преподаватель вел в четырех разновозрастных группах.
Обучать детей, которым было от восьми до шестнадцати лет, вместе было трудно. Да еще и принадлежали они к разным сословиям, от крестьян и горожан, до торговцев и знати. Поэтому разделить их на группы было той еще проблемой! Например, Ёширо, хоть и был уже второкурсником, обучался в младшей простолюдинской группе.
Лиора подумала, что на следующий год, когда число учащихся еще больше возрастет, надо будет подумать о разделении их на факультеты.
Детей аристократов в один запихгуть, юных торговцев и ремесленников – в другой, горожан и крестьян – в третий. И пусть между собой соревнуются! А уж она постарается, чтобы ко всем им было одинаковое отношение и у преподавателей и у обслуги!
– Атани-сенсей! А расскажите, пожалуйста, о Великом Пробуждении! – звонкий голос Юкико, сидящей рядом с Лиорой, заставил эльфийку встрепенуться, отвлек от набежавших мыслей. – А то мы все время слышим от вас: «В таком-то году после Великого Пробуждения» А что это вообще было?
– Ну, я немного удивлен, что есть кто-то, кому это неизвестно, – усмехнулся молодой статный преподаватель.
Зал загалдел в том смысле, что таких незнаек много и всем им ужасно интересно.
– Ладно-ладно! – поднял руки вверх в шутливом жесте учитель. – Слушайте, и представьте себе это. В один прекрасный день вы просыпаетесь!
– Мы каждое утро! Как же! Нас вечно будят ни свет, ни заря! – послышались выкрики.
– Так вот, вы просыпаетесь, – не обращая внимания на гвалт, продолжил Атани-сенсей. – И одновременно с вами просыпаются все люди на свете. И не только люди. Эльфы на болотах, дворфы под землей и в тайге. Кошки и собаки по обе стороны Великого Перевала. Ящеры в своей пустыне и даже те таинственные обитатели восточных островов, о которых ходят легенды.
– И что, все разом? – раздался чуть насмешливый голос Таро – сына префекта: высокомерного юноши, непризнанного лидера среди богатеньких и знатных учеников.
– Именно! – ответил преподаватель. – Все разом. В один и тот же момент. Изучение летописей разных народов и стран однозначно указывает на это. У нас в Сегунате был вечер, тогда как в королевстве Трагор – полдень.
– Ну, проснулись, и что с того? – пробурчал толстеньким мальчишка – сын пекаря.
– Это, по меньшей мере, странно, – пояснил Атани-сенсей. – Тем более, что, по многочисленным воспоминаниям очевидцев, у всех было ощущение, что прошлая жизнь… Ну, не то, чтобы приснилась им, но была как будто схематичной. Память о ней была не яркой, а как о рассказанной кем-то истории.
– Это потому, что бог осенил всех благодатью своей и стер из человеческих душ излишнюю кровожадность и стремление властвовать над себе подобными, – раздался от двери немного порыкивающий голос.
– Ты молодец! – похвалила ученицу Лиора.
Эльфийка чувствовала себя рядом с этими детьми такой старушкой. А ведь почти их ровесница.
Прав, наверное, Мисаши-сан. Пережитые опасности и трудности заставляют человека слишком быстро взрослеть. И эльфа тоже.
– Во-о-от! – продолжила Юкико. – Я тут подумала. А давайте вдвоем на глубине поплаваем.
– Давай, конечно, – легко согласилась Лиора не чувствуя подвоха. – Только Юкико-сама, если ты и дальше будешь мне «санкать», я тоже буду говорить тебе «вы» и обращаться в соответствии с этикетом.
– Ладно… я попробую… Риора…
– Так лучше, – заулыбалась эльфийка, плавным и невероятно грациозным движением поднялась и легко побежала к накатывающимся пологим волночкам.
Юкико с завистью посмотрела на учительницу и кинулась следом.
Оказавшись в воде, девочка быстро погребла к краю гряды.
– Ты куда?! – забеспокоилась Лиора.
– Давай… тут нырять, – хитро предложила девочка.
– Ладно, – вздохнула эльфийка и быстро произнесла заклинание.
Как только девушки оказались на глубине с воздушными пузырями на лицах, Юкико резко завернула за мыс и поплыла в мальчишечью бухту.
Лиоре не оставалось ничего, кроме как последовать за ученицей.
Они доплыли почти до самого берега, когда увидели впереди смутные силуэты плещущихся пацанов.
Юкико оттолкнулась ото дна ногами и резко выскочила из воды.
– Гав-гав гав!!! – закричала девчонка, подражая собачьему языку.
– Гавуа тявв гаув! – неуверенно поддержала ее вынырнувшая рядом Лиора.
Она-то собачий язык знала, так что слова ее были не бессмысленными, а означали: «Простите, пожалуйста!»
Пацаны завопили, забрызгались на них.
А Юкико, довольная совершенной диверсией, нырнула обратно в глубину.
Лиора, вся синяя от смущения, последовала за ученицей.
«Чтобы я еще раз поддалась на ее провокацию!» – ругала себя директорша. Но, на самом деле, ей было весело.
Доплыв до своей бухточки, они вышли на берег, покачиваясь и неуверенно шагая по твердой гальке неширокого пляжа. Разлеглись на нем, впитывая всей кожей ласковое августовское солнце.
Лиора даже задремала. И была разбужена визгом Юкико.
Потому что мстительные мальчишки, перелезли через гряду и с хихиканьем бесстыдно пялились на голых девушек.
Впрочем, это было так по-детски, что даже Юкико дулась и обижалась всего пару часов, а Лиора так вообще не придала этой выходке никакого значения. Мальчишки ведь. И потом, они с Юкико первыми начали!
Заночевали путешественники тут же на берегу. Перед сном долго сидели под звездным небом, тихо переговариваясь и как будто растворяясь в бескрайнем и безлюдном мире.
И эльфийка буквально физически чувствовала, как уходит накопившееся за год напряжение и сковывающая ее ответственность. Как легко и хорошо на душе рядом с этими мальчишками и девчонкой.
Она всем естеством впитывала радостное и теплое ощущение дружбы, которого была лишена в детстве.
«Ради этого стоило ввязаться в эту работу! Стоило пройти чуть ли не тысячу верст!»
Глава 25. Ученый
21.02.199 г.п.п.
Старгород
– Что привело тебя в мой дом, юный дворф? – внимательно посмотрев на Дремудада, спросил мудрец.
Это был, даже по человеческим меркам, слишком худой, тонкоплечий мужчина среднего возраста, с реденькими неопределенно-серыми волосами, гладко выбритым острым подбородком и очень ухоженными длинными, завитыми на кончиках, усиками.
Но Дрёму удивила, естественно, не внешность ученого. Дворф за три года жизни среди людей стольких разных особей этого вида встречал, что давно уже привык к ним. Более того, со временем он сам себе стал казаться слишком низеньким и широким.
А удивило Дремудада то, что мудрец сходу определил его возраст.
– Как вы догадались, что я еще… не совсем взрослый? – спросил он.
– Да элементарно, молодой… дворф, – с легкой заминкой на слове «дворф» пояснил мужчина. – По вашей бороде, естественно! Чем она длиннее, тем вы, дворфы, старше. Вы явно еще отрок, стоящий на пороге взрослой жизни, но еще не перешагнувший оный!
Дремудад невольно поморщился. Мудрец слишком живо напомнил ему отца. Разумеется, у них не могло быть ничего общего во внешности, но вот манера витиевато излагать свои мысли…
А вспоминать батюшку было немного неприятно. Нет, Дрёма любил его. И именно поэтому чувствовал себя виноватым, что до сих пор не вернулся домой.
Но стоило ему представить родную тайгу, и то, что он проживет в ней долгие два века, видя вокруг лишь елки и белок, да белок на елках... Ну, никак не мог молодой дворф заставить себя вернуться назад в тайгу. Может быть когда-нибудь потом, лет через пятьдесят-сто, но не сейчас!
– Вот, посмотрите, пожалуйста.
Дремудад протянул мудрецу толстую пачку берестяных листов, заполненную убористыми ровными буквами, математическими формулами и чертежами.
– Что это? – стараясь не выказать удивление, спросил мудрец.
– Ну… я… тут маленько подумал… – засмущался Дремудад.
На самом деле над этими листами дворф провел много месяцев, попутно пытаясь освоить сложную науку математику, и еще более сложную, но неимоверно интересную науку физику.
– Вы хотите сказать, что сами это придумали? – раскинув листы по девственно чистому тщательно отскобленному столу, поразился ученый.
– Ну да, – подтвердил Дремудад. – То есть, я основывался на вот этой книге.
Дворф бухнул на край стола толстый тяжелый фолиант, который держал подмышкой левой руки.
– «Расчет и изготовление судов океанских» – прочитал человек и перевернул несколько страниц. – Понятно-понятно… Выходит, вы переписали отсюда…
– Да нет же! – возмутился Дремудад. – Я действительно изобрел новый парус. Треугольный, а не квадратный! И рассчитал его… попытался рассчитать.
Дремудад замялся и совсем скромно попросил:
– Мне не хватает знаний, чтобы самому это сделать, не могли бы вы помочь?
– Помогать людям… и дворфам… в вопросах знаний – мой долг, – пафосно ответил мудрец. – Но речь не о том. Ты хочешь сказать, о юный дворф, что сам придумал новое устройство?
– Ну да, – пожал широченными плечами Дрёма. – А что тут такого?
– Да всё! – возмутился человек. – Никто так не делает!
– А как же новые изобретения? – опешил Дремудад.
– Какие еще новые изобретения? – передразнил его мудрец. – Где ты видел эти новые изобретения?! Наша миссия, как ученых, так и магов с Учителями – хранить знания. Помогать простым лю… существам разбираться с ними, объяснять и просвещать!
– Но эта книга… – залепетал Дремудад, уже ничего не понимая. – И другие открытия, что описаны в фолиантах… Их ведь кто-то сделал!
– Ну да, разумеется, – ответил мудрец.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – пробормотал Дрёма.
– Ты на шифр совсем не смотрел? – язвительно спросил человек.
– На этот, что ли? – удивился дворф и, открыв последний лист фолианта, указал толстым пальцем на несколько цифр.
– Разумеется, на этот! Или ты не знаешь, что он обозначает?
– Нет, – помотал головой Дремудад.
– Ты ведь в библиотеке работаешь? – воззрился на него ученый. – И за все это время не удосужился спросить, что означают циферки, которые ты в карточки заносишь?
– Ну… я…
Не объяснять же этому тощему типу, что сама мысль подойти с расспросами к строгой и холодной как айсберг Любомире Пересветовне не могла прийти в голову юноше.
– Охо-хох, – печально вздохнул мудрец. – И ты еще говоришь, что хочешь стать ученым…
– Я не говорю, – покривил душей Дремудад.
– Так вот, смотри. Что здесь написано?
– 1784п5г179, – прочитал дворф.
– Это означает, мой юный коллега, – саркастически покровительственно сказал мудрец, – что книга написана в 1784 году по старому летоисчислению, которое было до Великого Пробуждения. А Великое пробуждение произошло, как известно любому ученому мужу и даже отроку, в 1792 году по старому стилю.
– Но книга ведь новая! – удивился Дремудад.
– Естественно! – с ухмылкой ответил ученый. – Цифра «5» указывает, что книгу переписывали пять раз, а последние три: «179», что именно этот экземпляр переписан в 179 году!
– Понятно… – прошептал Дрёма. – Но бывают ведь и короткие шифры. Они с буквы «п» начинаются.
– Ну да, – кивнул человек. – Это книги, которые написаны уже в нашу эпоху. Только, скажи мне, друг мой пытливый, много ли ты встречал научных книг, с коротким шифром?
– Мало… Ни одной, – поправил себя дворф. – Мне только беллетристика попадалась. Ну там романы всякие, стихи, географические описания…
– Вот именно! – воздел тонюсенький палец вверх мудрец. – Никому и в голову не приходит что-то улучшать или придумывать новое.
– А вот мне пришло, – серьезно сказал Дремудад.
– И зачем это тебе нужно? – пожал плечами человек. – Ведь сказано в древнем мудром изречении: «Не мешай машине работать!» Правда, мудрецы до сих пор спорят, что такое машина. Но речь не об этом. Главное, что все уже придумано, рассчитано и сделано.
– Не всё, – твердо заявил Дремудад и прямо посмотрел в глаза человека. – Мой парус позволит судну двигаться боком к ветру, и даже против него.
– Так уж и против? – усомнился мудрец.
– Ну, не совсем, – опять смутился Дрёма, – но под острым углом.
– И ты хочешь такой парус сделать?
– Да, хочу! – ответил дворф. – Но мне не хватает знаний, чтобы все правильно рассчитать. Я многих математических значков еще не понимаю. Пожалуйста, научите меня, или сами посчитайте.
– Вот это уже лучше, – смягчился мудрец. – Мы, ученые, для того и живем, чтобы помогать простым людям в подобных делах. Ладно, давай поглядим, что ты там накарябал.
Он погрузился в чтение, хмыкая и подкручивая левый ус.
– А вот здесь очень корявый вывод. Лучше вот так:
Он достал откуда-то палочку-карябочку и, стерев тупым концом пару строк вычислений, написал одну единственную формулу.
– А что это за значок? – спросил Дремудад. – Я его пару раз видел, но не понял, что он означает.
– Юноша, это ведь элементарно! – воззрился на него ученый. – Обычный кубический корень. Вы что, не умеете их извлекать?
Дрёма выпучил глаза. Ему живо представилась морковка кубической формы, которую он безуспешно тянет из земли.
– Э-э-э… – только и смог протянуть дворф.
– Вы хоть о возведении в степень знаете? – устало вопросил человек.
– Знаю, конечно! – обрадовано ответил дворф. – Это когда одно и то же число несколько раз само на себя перемножают!
– Правильно! – кивнул мудрец. – А корень – это обратная операция. И как это вы с такой безграмотностью смогли хоть что-то рассчитать? Видимо, придется мне взяться за ваше образование, раз уж вы замахнулись на невозможное.
– Спасибо! – благодарно выдохнул Дремудад.
Глава 26. Старый друг
18.04.199 г.в.п.
Сироиши, Сегунат
Лекции Атани-сенсея очень любили. Послушать их приходили почти все ученики академии. На этот раз в обеденную залу из двадцати шести учащихся явились двадцать два. Да еще и сама директорша соизволила осчастливить своим визитом. Она, директриса-Лиора, устроилась в дальнем углу за одним столиком с Ёширо, Юкико и Кенджи. Эти второкурсники принципиально не признавали дистанцию между собой и «нашей Риорой», тем самым бравируя перед толпой первогодок. За это, я имею в виду панибратское отношение, молодая эльфийка была им благодарна. Ее тяготила должность, то, что все время нужно было вести себя серьезно и важно. Впрочем, у Лиоры это все равно не получалось, и она ни капельки не расстраивалась, что за глаза учащиеся зовут ее Зеленушкой.
Директор магической академии всегда была готова выслушать любого ученика или преподавателя и искренне старалась всем помочь.
И помогала. Тем, кому удавалось прорваться через железный заслон, коим была Хаттори-сан – старшая горничная. Эта суровая и строгая женщина являлась противовесом мягкой и доброй директорши. Хаттори-сан управляла всей жизнью академии. Решала деловые и хозяйственные вопросы, тем самым освободив от этого Лиору. Так что эльфийка могла все свое внимание сосредоточить на магии и обучению ей учащихся.
Ну а третьим столпом Академии был тот самый Атани-сенсей. Он был помощником директора по учебной части и руководил небольшим, но сплоченным коллективом преподавателей.
Ну и сам вел историю и географию, соединив оба эти предмета в один.
– Итак, дети… и госпожа директор, – вежливый кивок в сторону Лиоры, – о чем вы хотите сегодня услышать?
Лекция была свободной, в отличие от обычных занятий, что преподаватель вел в четырех разновозрастных группах.
Обучать детей, которым было от восьми до шестнадцати лет, вместе было трудно. Да еще и принадлежали они к разным сословиям, от крестьян и горожан, до торговцев и знати. Поэтому разделить их на группы было той еще проблемой! Например, Ёширо, хоть и был уже второкурсником, обучался в младшей простолюдинской группе.
Лиора подумала, что на следующий год, когда число учащихся еще больше возрастет, надо будет подумать о разделении их на факультеты.
Детей аристократов в один запихгуть, юных торговцев и ремесленников – в другой, горожан и крестьян – в третий. И пусть между собой соревнуются! А уж она постарается, чтобы ко всем им было одинаковое отношение и у преподавателей и у обслуги!
– Атани-сенсей! А расскажите, пожалуйста, о Великом Пробуждении! – звонкий голос Юкико, сидящей рядом с Лиорой, заставил эльфийку встрепенуться, отвлек от набежавших мыслей. – А то мы все время слышим от вас: «В таком-то году после Великого Пробуждения» А что это вообще было?
– Ну, я немного удивлен, что есть кто-то, кому это неизвестно, – усмехнулся молодой статный преподаватель.
Зал загалдел в том смысле, что таких незнаек много и всем им ужасно интересно.
– Ладно-ладно! – поднял руки вверх в шутливом жесте учитель. – Слушайте, и представьте себе это. В один прекрасный день вы просыпаетесь!
– Мы каждое утро! Как же! Нас вечно будят ни свет, ни заря! – послышались выкрики.
– Так вот, вы просыпаетесь, – не обращая внимания на гвалт, продолжил Атани-сенсей. – И одновременно с вами просыпаются все люди на свете. И не только люди. Эльфы на болотах, дворфы под землей и в тайге. Кошки и собаки по обе стороны Великого Перевала. Ящеры в своей пустыне и даже те таинственные обитатели восточных островов, о которых ходят легенды.
– И что, все разом? – раздался чуть насмешливый голос Таро – сына префекта: высокомерного юноши, непризнанного лидера среди богатеньких и знатных учеников.
– Именно! – ответил преподаватель. – Все разом. В один и тот же момент. Изучение летописей разных народов и стран однозначно указывает на это. У нас в Сегунате был вечер, тогда как в королевстве Трагор – полдень.
– Ну, проснулись, и что с того? – пробурчал толстеньким мальчишка – сын пекаря.
– Это, по меньшей мере, странно, – пояснил Атани-сенсей. – Тем более, что, по многочисленным воспоминаниям очевидцев, у всех было ощущение, что прошлая жизнь… Ну, не то, чтобы приснилась им, но была как будто схематичной. Память о ней была не яркой, а как о рассказанной кем-то истории.
– Это потому, что бог осенил всех благодатью своей и стер из человеческих душ излишнюю кровожадность и стремление властвовать над себе подобными, – раздался от двери немного порыкивающий голос.
