Теперь любой человек мог свободно обругать начальника и даже самого сегуна. Общечеловеческие ценности, вроде права ходить налево или не носить никакой одежды, теснили замшелые традиции вежливо здороваться и помогать старушкам переходить дорогу. Страна семимильными шагами двигалась навстречу просвещенному Миру. Правда, она до сих пор не могла определиться, куда именно идет, и на кого равняется. То ли на королевство Трагор, то ли на Подгорный Султанат. А, может, вообще, на кошек с собаками и эльфами. Кстати, именно последних все чаще приводили как пример изысканной утонченности.
В общем, государство менялось. И хуже всего приходилось самураям, которых называли то пережитками темного феодализма, то ретроградами, то, просто, дурачками с палками.
Так что Лиора не удивилась спору между Киншаном и Мисаши.
– Лиора, – обратился к ней сегун, – у нас к тебе вопрос по специальности.
– Да, Мисаши-сама, – вежливо отозвалась девушка.
Сегун поморщился и немного раздраженно сказал:
– Прекрати ты вести себя как гейша!
Лиора густо посинела от такого сравнения. А правитель сегуната продолжил:
– Ты же дочь древнего народа! Должна источать гордость и даже высокомерие! На тебя же горожане смотрят. Ты должна быть для них примером!
– Я постараюсь, – покорно ответила эльфийка.
На самом деле она не собиралась так поступать ни за что на свете!
– Ладно, я не поэтому тебя позвал, – махнул рукой Мисаши и кивнул Киншану: – расскажи ей.
Самурай устало посмотрел на девушку. Коротко, рубленными фразами, ввел ее в курс дела:
– Замерзла небольшая деревня вблизи северной границы. Насмерть. Все жители.
Лиора в испуге прикрыла рот ладошкой.
– Сейчас в деревне градусов двадцать мороза, – сумрачно сообщил Киншан. – Но постепенно теплеет. Я думаю, что это магическое нападение. Кого-то из твоих.
Мисаши поморщился. А Лиора опустила руку, развернула плечи и прямо взглянула в глаза самураю. Негромко сказала:
– Мои здесь в Сироиши.
– Прости, – эльфийка с удивлением увидела, что суровый самурай стушевался. – Ладно, пусть будет: нападение эльфов. Они в последнее время все чаще выходят из болот. Уже случались стычки.
– Вопиющее недопонимание! – воскликнул Мисаши. - И, я уверен, что в этих инцидентах виноваты люди!
– Ну да, – саркастически заметил Киншан. - Мелкие такие инциденты с сотней замороженных крестьян. Лиора, много у вас колдунов способных на такое?
И прищурился, цепко глядя в глаза девушки. Эльфийка отчетливо поняла, что именно этот вопрос был главным. Из-за него ее и позвали.
– Нет, – медленно подбирая слова, ответила она. - Кроме меня еще один эльф. Если, конечно, за три года не появился еще кто-то.
– Только один? – удивился самурай.
– Да, – кивнула девушка. – У нас мало кто умеет сильно колдовать.
– Вот видишь, кузен! - явно обрадовался Мисаши. - Твои опасения напрасны! Лиора, спасибо тебе. Извини, что оторвал тебя от дел.
– Тогда я пойду? – робко спросила девушка.
– Да, конечно! – доброжелательно улыбнулся сегун. - Передавай привет ученикам, учителям и особенно Хаттори-сан!
– До свиданья! – вежливо попрощалась эльфийка и вышла.
Лиора не успела отойти от дворца и десяток шагов, как ее догнал Киншан.
Самурай поравнялся с девушкой, пытаясь говорить вежливо, потребовал:
– Риора, я хочу с вами поговорить.
Обходительность не была в числе его умений. Но девушка только наклонила голову и тихо сказала:
– Конечно, Киншан-сан. Я навсегда у вас в долгу. Вы однажды меня спасли.
– А… – самурай неловко почесал затылок под шапкой. - В тот раз... Я помню. Но это для меня обычное дело. И я не вас спасал, а якудза подкарауливал.
Последние слова прозвучали так нарочито безразлично, что Лиора невольно улыбнулась.
– Давайте, зайдем, перекусим, а то с утра не ела, – предложила она.
– Хорошо, – согласился самурай. – Заодно и погреемся. И как вы не мерзнете?!
Да, молодая эльфийка была одета не по погоде легко: в тонкую тунику, поверх плеч покрытую легким платком. Голые ноги обуты в обычные гэта, и было жутковато смотреть, как деревянные сандалии оставляют следы на снегу.
Киншан сжал губы в тонкую линию. Ему вспомнилось то, что он видел в той деревне.
– Вот, давайте сюда, – Лиора указала тонкой бирюзовой рукой на небольшую таверну. Пояснила: – Я всегда стараюсь здесь обедать. Раньше сама в ней работала.
Помещение было небольшим, но уютным, а, главное, теплым. За стойкой стоял пожилой мужчина.
– Добрый день, Ядзава-сан - вежливо поздоровалась Лиора. - Мне как обычно.
И вопросительно посмотрела на спутника.
– То же самое, – сказал тот.
Хозяин таверны принялся за готовку, а Лиора и Киншан устроились за угловым столиком.
– Риора-сан, я хочу вас спросить, - самурай опять посмотрел в глаза девушки жестким взглядом, – вы понимаете, что означает магическое нападение на деревню? Это объявление войны.
– Не обязательно, – девушка покачала головой. – Сау... Тот маг мог просто практиковаться.
– На людях?! – нехорошо сощурился самурай.
– Да, – Лиора вздохнула. – Он... На все способен.
– Расскажите мне... – начал самурай и замолчал, потому что к столику подошла совсем еще молоденькая девушка и принялась перекладывать с подноса пышущие паром мисочки.
Когда официантка удалилась, Лиора вздохнула, печально покосилась на удон и принялась рассказывать про Сауниела.
– Спасибо, - поблагодарил Киншан. – Теперь мне многое стало ясно. Но вы ошибаетесь. Это война. Магическая война. А сегун не хочет этого видеть. Вы тоже?
– Не хочу, – подтвердила девушка. – Но, я боюсь, что вы правы.
– Это хорошо, – серьезно сказал самурай. – Тогда вы на моей стороне. Мой кузен доведет страну до гибели.
– Мисаши-сама очень хороший человек, – возразила Лоира.
– Это не меняет дела. Когда на нас нападут, нужно будет сражаться. И вам тоже. Или уезжайте.
– Я останусь, – даже немного испугано ответила девушка. – И я... Буду защищать наш город.
– Не только вы, – серьезно сказал самурай. – Вашим детям тоже придется. У нас нет других магов. Подготовьте их.
– Да, – печально согласилась Лиора, – Я начну их обучать... опасным заклинаниям.
14.06.200 г.в.п.
Океан
Лунная дорожка убегала от борта каравеллы к далекому горизонту, над которым ярко сверкала Луна. Огромная, голубовато-серебристая, завораживающая.
– Капитан, шли бы вы уже спать, – проворчал, разрушая очарование весенней ночи, боцман Брандор – кряжистый пожилой мужчина с пиратской внешностью: черной повязкой на левом глазу, деревянной ногой и вечно сидящим на плече облезлым худым котом непонятной серо-бурой масти.
Был боцман чужестранцем, родом из города Невермора – столицы королевства Трагор, и при всей своей устрашающей внешности трепетно и нежно любил океан.
Именно потому он с охотой завербовался к купцу Ратибору, тогда как других дураков, готовых плыть по Теплому потоку в неведомые восточные моря, было отыскать ох как трудно.
– Брандор, я не знал, что ты такой лежебока! – расхохотался Ратибор.
Капитан обнял боцмана за широкие плечи, отчего кот Евстигней вздыбил шерсть на загривке и утробно провыл бойцовую песню.
– Цыц, меховая шапка! – приструнил своего питомца одноглазый боцман. – Я не соня, я морской волк, капкан мне на пятку! Не нравится мне такая идиллия. Всегда за ней беда приходит. Шторм или змей морской, риф ему в пасть. Так что самое то выспаться, пока есть возможность.
– Да что может случиться?! – возразил бывший купец. – Дрёма обещает хорошую погоду в ближайшие пару дней. А ему, с его склянками-флюгерами, можно верить, сам знаешь. А змеи морские… Пока сам не увижу и не пощупаю, не поверю, бу-га-га! Не мешай мне наслаждаться волшебной ночью!
– Ну как знаете, как знаете… – пробурчал недовольным голосом Брандор.
– Слышишь? – чуть удивленно спросил Ратибор. – Или это только в моей башке?
– Поёт, – кивнул одноногий моряк. – Точно, поёт. Опять заладила! Я же говорю – быть беде. Вот заманит эта сирена в морскую пучину!
– А у нас их называют русалками, – мечтательно сказал Ратибор. – Тоже говорят, что чаруют моряков и те пропадают навеки. От любви.
– Ага, от любви! Как вцепится острыми зубами, будет тебе и любовь, и прочие удовольствия, клык тебе в горло! А вы, я смотрю, уже поймались! Знаете, как в одной нашей легенде от сирен спасались? Привязали капитана к мачте, чтобы не сиганул в море, а матросы уши позатыкали пальцами.
– Представляю картинку! – опять рассмеялся Ратибор. – Стоит, бедный, у мачты, а кругом матросы ходят, пытаются локтями и ногами снасти подтягивать!
– Вечно вы все в шутку превращаете! – возмутился боцман. – Вот дождетесь, кинжал вам в печень, подговорю я команду, да и поступим с вами так, как в легенде говорится.
– А я Дрёмку на помощь позову, живо всех за борт выкинет.
– Он могёт, – с уважением подтвердил Брандор.
Боцману очень нравился неимоверно сильный и бородатый, но все еще юный и наивный дворф.
А песня сирены звучала все громче. И вдруг из самой середины лунной дорожки взвился в небо тонкий силуэт, сделал два кувырка, бесшумно и без брызг нырнул обратно в воду. Песня замолкла, но через пару минут опять зазвучала, уже совсем рядом с бортом.
Ратибор перевесился через леер, вглядываясь в темноту. Боцман подскочил к капитану и крепко ухватил его за ремень штанов. Кошак выгнул спину дугой и завыл.
Голос сирены оборвался и вдруг зазвучал в другой тональности, почти такой, как у Евстигнея, только мягче и мелодичнее.
Кот замолчал, прислушался. Хвост его поднялся трубой, и котейка осторожно так подхватил песню, запел дуэтом с сиреной.
От воды раздался мелодичный смех – как колокольчики зазвенели.
– Вот нежить, крючок ей в плавник! – ругнулся боцман. – И Евстигнея моего околдовала, кость ей в попу!
Плеснуло, и из пологой неспешной волны высунулась по пояс тонкая девичья фигурка.
Затрепетала, затанцевала, сильно работая рыбьим хвостом.
Огромные таинственные глаза смотрели вверх. Русалка встретилась взглядом с Ратибором и замерла, приоткрыв маленький ротик. А капитан почувствовал, как гулко забилось его сердце.
– Заворожила, – констатировал боцман. – Может вас веслом огреть? А то и правда, пропадете от любви!
И Ратибор пропал.
На воду спустили ялик, и теперь он на привязи следовал за судном.
В ялике сидел Ратибор. А рядом с ним, придерживаясь изящной ручкой за борт, плыла русалка Ариэри. Ее мощный зеленый хвост лениво ходил из стороны в сторону. И этого было достаточно, чтобы держаться рядом с лодкой любимого.
Иногда русалка поднимала вторую руку и нежно гладила Ратибора по лицу. А бравый капитан млел и плющился от удовольствия.
А еще они разговаривали. Обо всем на свете и ни о чем.
Да, разговаривали на чистом руситском языке. Нет, представители морского народа общались между собой на собственном наречии, и ведать не ведали других диалектов.
Но предусмотрительный Дремудад настоял, чтобы в экспедицию взяли Учителя.
– Мало ли кого мы встретим во время путешествия, – объяснил дворф. – А тут – раз, и он уже по-нашему разговаривает.
Правда, найти Учителя, который согласился бы плыть неведомо куда, оказалось трудно. Пришлось заплатить гонцу, чтобы он оббежал всех представителей этой профессии в Старгородском княжестве. И все они гонца посылали… При этом упоминая тот самый сакральный корень.
Но один, молодой и амбициозный, все-таки польстился на высокую зарплату а, главное, возможность пополнить свою коллекцию еще одним языком. Кстати, именно его молодость этому поспособствовала.
Учителя ведь тоже люди, и больше трех иностранных языков выучить не способны. А Святомир только-только получил посвящение и разговаривал только на трагорском. Так что у него был запас еще в целых два языка!
Вот один – подводный, он и освоил. И теперь гордился, что единственный на всем континенте его знает.
Ну, не считая многих тысяч обитателей морских глубин, которые болтали на нем с рождения.
– Ты бы хоть расспросил ее об окрестных водах, – упрекнул друга Дремудад, когда капитан Ратибор перебрался на судно, чтобы поесть и отдохнуть.
– А я расспрашивал, – с идиотской улыбкой влюбленного по уши человека ответил купец.
– И, что?! – подался вперед дворф.
– Ну, они тут живут, – изрек очень необычную истину человек.
– Это и так ясно, – вздохнул Дрёма. – Нет, ты скажи, все, когда влюбляются, такими тормозами становятся.
– Не знаю… – протянул Ратибор и опять улыбнулся. Но сделал над собой усилие и сообщил более важную информацию: – На юго-востоке от нас в сотне верст начинается большой архипелаг.
– Да ты что?! – Дрёма аж подпрыгнул. – Ну, рассказывай-рассказывай!
– А что тут говорить? – улыбка капитана стала больше походить на его обычную залихватскую ухмылку. – Вот приплывем туда и сами все увидим! Бу-га-га!
Но спокойно доплыть до Рассветных островов им не удалось.
Вечером Ариэри вернулась с рыбной ловли. Но не стала дожидаться, пока опять спустят лодку, заплясала на хвосте, высунувшись по пояс из воды, прокричала:
– Берегитесь! На вас наши напасть собрались! Я не могу остаться, прости меня мой любимый. Иначе меня убьют. Но я буду поблизости. Постарайтесь отбиться! И не щадите этих пиратов!
Подпрыгнула вверх, сделала изящное сально и скрылась в волнах.
– Тревога! – завопил боцман Брандор. – Все к оружию!
Пираты напали сразу же после заката.
В сумерках, когда мир на короткое время становится эфемерным, и можно прятаться в тенях.
Впередсмотрящий на марсе напрасно вглядывался в сумрак, пытаясь высмотреть вражеский корабль.
Честно говоря, его загнали на верхушку мачты просто так, для перестраховки. Все понимали, что морскому народу без надобности использовать какие-то там посудины. Они сами себе лодки. Причем, подводные. Наверняка следует опасаться, что пираты прямо из-под воды поледут на низкий борт глубоко сидящей в воде каравеллы.
Все гадали только, как мужики-русалки – или русалы? – будут по палубе ходить, если у них ниже пояса рыбьи хвосты?
Оказалось – легко!
Потому что мужчины морского народа тоже были наполовину людьми, наполовину рыбами. На нижнюю половину людьми.
Когда по обоим бортам, присасываясь к доскам обшивки присосками на гибких длинных руках, полезли эти чудики, матросы не знали: вопить от страха или кататься от смеха.
А вы представьте себе такое чучело! Сверху до пояса почти что рыба, похожая не то на тунца, не то на дельфина. Из задней нижней части туловища растут не то руки, не то щупальца, а еще ниже почти обычные человеческие ноги, только ступни широченные и с перепонками.
Лупоглазые пираты тем временем перелезали через леера и кидались в бой.
Каравелла «Утренняя звезда» была совсем небольшим двухмачтовым парусником, длиной саженей в пятнадцать и водоизмещением в пять тысяч пудов. Но и экипажу на ней было от силы двадцать человек. Как тут весь периметр защитишь?
Но матросы старались!
Абордажные сабли звенели о массивные бронзовые тесаки, которыми орудовали нападавшие, скрежетали по толстой чешуе, противно чмокали, вонзаясь в рыбьи тела.
То один, то другой пират срывались вниз и с громким плеском падали в волны. Вода вокруг судна порозовела от крови.
Но и морякам доставалось.
Вот рыболюд подкатился под ноги коку, размахивающему здоровенным кухонным ножом.
Толстый повар споткнулся, опрокинулся навзничь.
В общем, государство менялось. И хуже всего приходилось самураям, которых называли то пережитками темного феодализма, то ретроградами, то, просто, дурачками с палками.
Так что Лиора не удивилась спору между Киншаном и Мисаши.
– Лиора, – обратился к ней сегун, – у нас к тебе вопрос по специальности.
– Да, Мисаши-сама, – вежливо отозвалась девушка.
Сегун поморщился и немного раздраженно сказал:
– Прекрати ты вести себя как гейша!
Лиора густо посинела от такого сравнения. А правитель сегуната продолжил:
– Ты же дочь древнего народа! Должна источать гордость и даже высокомерие! На тебя же горожане смотрят. Ты должна быть для них примером!
– Я постараюсь, – покорно ответила эльфийка.
На самом деле она не собиралась так поступать ни за что на свете!
– Ладно, я не поэтому тебя позвал, – махнул рукой Мисаши и кивнул Киншану: – расскажи ей.
Самурай устало посмотрел на девушку. Коротко, рубленными фразами, ввел ее в курс дела:
– Замерзла небольшая деревня вблизи северной границы. Насмерть. Все жители.
Лиора в испуге прикрыла рот ладошкой.
– Сейчас в деревне градусов двадцать мороза, – сумрачно сообщил Киншан. – Но постепенно теплеет. Я думаю, что это магическое нападение. Кого-то из твоих.
Мисаши поморщился. А Лиора опустила руку, развернула плечи и прямо взглянула в глаза самураю. Негромко сказала:
– Мои здесь в Сироиши.
– Прости, – эльфийка с удивлением увидела, что суровый самурай стушевался. – Ладно, пусть будет: нападение эльфов. Они в последнее время все чаще выходят из болот. Уже случались стычки.
– Вопиющее недопонимание! – воскликнул Мисаши. - И, я уверен, что в этих инцидентах виноваты люди!
– Ну да, – саркастически заметил Киншан. - Мелкие такие инциденты с сотней замороженных крестьян. Лиора, много у вас колдунов способных на такое?
И прищурился, цепко глядя в глаза девушки. Эльфийка отчетливо поняла, что именно этот вопрос был главным. Из-за него ее и позвали.
– Нет, – медленно подбирая слова, ответила она. - Кроме меня еще один эльф. Если, конечно, за три года не появился еще кто-то.
– Только один? – удивился самурай.
– Да, – кивнула девушка. – У нас мало кто умеет сильно колдовать.
– Вот видишь, кузен! - явно обрадовался Мисаши. - Твои опасения напрасны! Лиора, спасибо тебе. Извини, что оторвал тебя от дел.
– Тогда я пойду? – робко спросила девушка.
– Да, конечно! – доброжелательно улыбнулся сегун. - Передавай привет ученикам, учителям и особенно Хаттори-сан!
– До свиданья! – вежливо попрощалась эльфийка и вышла.
Лиора не успела отойти от дворца и десяток шагов, как ее догнал Киншан.
Самурай поравнялся с девушкой, пытаясь говорить вежливо, потребовал:
– Риора, я хочу с вами поговорить.
Обходительность не была в числе его умений. Но девушка только наклонила голову и тихо сказала:
– Конечно, Киншан-сан. Я навсегда у вас в долгу. Вы однажды меня спасли.
– А… – самурай неловко почесал затылок под шапкой. - В тот раз... Я помню. Но это для меня обычное дело. И я не вас спасал, а якудза подкарауливал.
Последние слова прозвучали так нарочито безразлично, что Лиора невольно улыбнулась.
– Давайте, зайдем, перекусим, а то с утра не ела, – предложила она.
– Хорошо, – согласился самурай. – Заодно и погреемся. И как вы не мерзнете?!
Да, молодая эльфийка была одета не по погоде легко: в тонкую тунику, поверх плеч покрытую легким платком. Голые ноги обуты в обычные гэта, и было жутковато смотреть, как деревянные сандалии оставляют следы на снегу.
Киншан сжал губы в тонкую линию. Ему вспомнилось то, что он видел в той деревне.
– Вот, давайте сюда, – Лиора указала тонкой бирюзовой рукой на небольшую таверну. Пояснила: – Я всегда стараюсь здесь обедать. Раньше сама в ней работала.
Помещение было небольшим, но уютным, а, главное, теплым. За стойкой стоял пожилой мужчина.
– Добрый день, Ядзава-сан - вежливо поздоровалась Лиора. - Мне как обычно.
И вопросительно посмотрела на спутника.
– То же самое, – сказал тот.
Хозяин таверны принялся за готовку, а Лиора и Киншан устроились за угловым столиком.
– Риора-сан, я хочу вас спросить, - самурай опять посмотрел в глаза девушки жестким взглядом, – вы понимаете, что означает магическое нападение на деревню? Это объявление войны.
– Не обязательно, – девушка покачала головой. – Сау... Тот маг мог просто практиковаться.
– На людях?! – нехорошо сощурился самурай.
– Да, – Лиора вздохнула. – Он... На все способен.
– Расскажите мне... – начал самурай и замолчал, потому что к столику подошла совсем еще молоденькая девушка и принялась перекладывать с подноса пышущие паром мисочки.
Когда официантка удалилась, Лиора вздохнула, печально покосилась на удон и принялась рассказывать про Сауниела.
– Спасибо, - поблагодарил Киншан. – Теперь мне многое стало ясно. Но вы ошибаетесь. Это война. Магическая война. А сегун не хочет этого видеть. Вы тоже?
– Не хочу, – подтвердила девушка. – Но, я боюсь, что вы правы.
– Это хорошо, – серьезно сказал самурай. – Тогда вы на моей стороне. Мой кузен доведет страну до гибели.
– Мисаши-сама очень хороший человек, – возразила Лоира.
– Это не меняет дела. Когда на нас нападут, нужно будет сражаться. И вам тоже. Или уезжайте.
– Я останусь, – даже немного испугано ответила девушка. – И я... Буду защищать наш город.
– Не только вы, – серьезно сказал самурай. – Вашим детям тоже придется. У нас нет других магов. Подготовьте их.
– Да, – печально согласилась Лиора, – Я начну их обучать... опасным заклинаниям.
Глава 29. Сирена-русалка и прочие рыбы
14.06.200 г.в.п.
Океан
Лунная дорожка убегала от борта каравеллы к далекому горизонту, над которым ярко сверкала Луна. Огромная, голубовато-серебристая, завораживающая.
– Капитан, шли бы вы уже спать, – проворчал, разрушая очарование весенней ночи, боцман Брандор – кряжистый пожилой мужчина с пиратской внешностью: черной повязкой на левом глазу, деревянной ногой и вечно сидящим на плече облезлым худым котом непонятной серо-бурой масти.
Был боцман чужестранцем, родом из города Невермора – столицы королевства Трагор, и при всей своей устрашающей внешности трепетно и нежно любил океан.
Именно потому он с охотой завербовался к купцу Ратибору, тогда как других дураков, готовых плыть по Теплому потоку в неведомые восточные моря, было отыскать ох как трудно.
– Брандор, я не знал, что ты такой лежебока! – расхохотался Ратибор.
Капитан обнял боцмана за широкие плечи, отчего кот Евстигней вздыбил шерсть на загривке и утробно провыл бойцовую песню.
– Цыц, меховая шапка! – приструнил своего питомца одноглазый боцман. – Я не соня, я морской волк, капкан мне на пятку! Не нравится мне такая идиллия. Всегда за ней беда приходит. Шторм или змей морской, риф ему в пасть. Так что самое то выспаться, пока есть возможность.
– Да что может случиться?! – возразил бывший купец. – Дрёма обещает хорошую погоду в ближайшие пару дней. А ему, с его склянками-флюгерами, можно верить, сам знаешь. А змеи морские… Пока сам не увижу и не пощупаю, не поверю, бу-га-га! Не мешай мне наслаждаться волшебной ночью!
– Ну как знаете, как знаете… – пробурчал недовольным голосом Брандор.
– Слышишь? – чуть удивленно спросил Ратибор. – Или это только в моей башке?
– Поёт, – кивнул одноногий моряк. – Точно, поёт. Опять заладила! Я же говорю – быть беде. Вот заманит эта сирена в морскую пучину!
– А у нас их называют русалками, – мечтательно сказал Ратибор. – Тоже говорят, что чаруют моряков и те пропадают навеки. От любви.
– Ага, от любви! Как вцепится острыми зубами, будет тебе и любовь, и прочие удовольствия, клык тебе в горло! А вы, я смотрю, уже поймались! Знаете, как в одной нашей легенде от сирен спасались? Привязали капитана к мачте, чтобы не сиганул в море, а матросы уши позатыкали пальцами.
– Представляю картинку! – опять рассмеялся Ратибор. – Стоит, бедный, у мачты, а кругом матросы ходят, пытаются локтями и ногами снасти подтягивать!
– Вечно вы все в шутку превращаете! – возмутился боцман. – Вот дождетесь, кинжал вам в печень, подговорю я команду, да и поступим с вами так, как в легенде говорится.
– А я Дрёмку на помощь позову, живо всех за борт выкинет.
– Он могёт, – с уважением подтвердил Брандор.
Боцману очень нравился неимоверно сильный и бородатый, но все еще юный и наивный дворф.
А песня сирены звучала все громче. И вдруг из самой середины лунной дорожки взвился в небо тонкий силуэт, сделал два кувырка, бесшумно и без брызг нырнул обратно в воду. Песня замолкла, но через пару минут опять зазвучала, уже совсем рядом с бортом.
Ратибор перевесился через леер, вглядываясь в темноту. Боцман подскочил к капитану и крепко ухватил его за ремень штанов. Кошак выгнул спину дугой и завыл.
Голос сирены оборвался и вдруг зазвучал в другой тональности, почти такой, как у Евстигнея, только мягче и мелодичнее.
Кот замолчал, прислушался. Хвост его поднялся трубой, и котейка осторожно так подхватил песню, запел дуэтом с сиреной.
От воды раздался мелодичный смех – как колокольчики зазвенели.
– Вот нежить, крючок ей в плавник! – ругнулся боцман. – И Евстигнея моего околдовала, кость ей в попу!
Плеснуло, и из пологой неспешной волны высунулась по пояс тонкая девичья фигурка.
Затрепетала, затанцевала, сильно работая рыбьим хвостом.
Огромные таинственные глаза смотрели вверх. Русалка встретилась взглядом с Ратибором и замерла, приоткрыв маленький ротик. А капитан почувствовал, как гулко забилось его сердце.
– Заворожила, – констатировал боцман. – Может вас веслом огреть? А то и правда, пропадете от любви!
И Ратибор пропал.
На воду спустили ялик, и теперь он на привязи следовал за судном.
В ялике сидел Ратибор. А рядом с ним, придерживаясь изящной ручкой за борт, плыла русалка Ариэри. Ее мощный зеленый хвост лениво ходил из стороны в сторону. И этого было достаточно, чтобы держаться рядом с лодкой любимого.
Иногда русалка поднимала вторую руку и нежно гладила Ратибора по лицу. А бравый капитан млел и плющился от удовольствия.
А еще они разговаривали. Обо всем на свете и ни о чем.
Да, разговаривали на чистом руситском языке. Нет, представители морского народа общались между собой на собственном наречии, и ведать не ведали других диалектов.
Но предусмотрительный Дремудад настоял, чтобы в экспедицию взяли Учителя.
– Мало ли кого мы встретим во время путешествия, – объяснил дворф. – А тут – раз, и он уже по-нашему разговаривает.
Правда, найти Учителя, который согласился бы плыть неведомо куда, оказалось трудно. Пришлось заплатить гонцу, чтобы он оббежал всех представителей этой профессии в Старгородском княжестве. И все они гонца посылали… При этом упоминая тот самый сакральный корень.
Но один, молодой и амбициозный, все-таки польстился на высокую зарплату а, главное, возможность пополнить свою коллекцию еще одним языком. Кстати, именно его молодость этому поспособствовала.
Учителя ведь тоже люди, и больше трех иностранных языков выучить не способны. А Святомир только-только получил посвящение и разговаривал только на трагорском. Так что у него был запас еще в целых два языка!
Вот один – подводный, он и освоил. И теперь гордился, что единственный на всем континенте его знает.
Ну, не считая многих тысяч обитателей морских глубин, которые болтали на нем с рождения.
– Ты бы хоть расспросил ее об окрестных водах, – упрекнул друга Дремудад, когда капитан Ратибор перебрался на судно, чтобы поесть и отдохнуть.
– А я расспрашивал, – с идиотской улыбкой влюбленного по уши человека ответил купец.
– И, что?! – подался вперед дворф.
– Ну, они тут живут, – изрек очень необычную истину человек.
– Это и так ясно, – вздохнул Дрёма. – Нет, ты скажи, все, когда влюбляются, такими тормозами становятся.
– Не знаю… – протянул Ратибор и опять улыбнулся. Но сделал над собой усилие и сообщил более важную информацию: – На юго-востоке от нас в сотне верст начинается большой архипелаг.
– Да ты что?! – Дрёма аж подпрыгнул. – Ну, рассказывай-рассказывай!
– А что тут говорить? – улыбка капитана стала больше походить на его обычную залихватскую ухмылку. – Вот приплывем туда и сами все увидим! Бу-га-га!
Но спокойно доплыть до Рассветных островов им не удалось.
Вечером Ариэри вернулась с рыбной ловли. Но не стала дожидаться, пока опять спустят лодку, заплясала на хвосте, высунувшись по пояс из воды, прокричала:
– Берегитесь! На вас наши напасть собрались! Я не могу остаться, прости меня мой любимый. Иначе меня убьют. Но я буду поблизости. Постарайтесь отбиться! И не щадите этих пиратов!
Подпрыгнула вверх, сделала изящное сально и скрылась в волнах.
– Тревога! – завопил боцман Брандор. – Все к оружию!
Пираты напали сразу же после заката.
В сумерках, когда мир на короткое время становится эфемерным, и можно прятаться в тенях.
Впередсмотрящий на марсе напрасно вглядывался в сумрак, пытаясь высмотреть вражеский корабль.
Честно говоря, его загнали на верхушку мачты просто так, для перестраховки. Все понимали, что морскому народу без надобности использовать какие-то там посудины. Они сами себе лодки. Причем, подводные. Наверняка следует опасаться, что пираты прямо из-под воды поледут на низкий борт глубоко сидящей в воде каравеллы.
Все гадали только, как мужики-русалки – или русалы? – будут по палубе ходить, если у них ниже пояса рыбьи хвосты?
Оказалось – легко!
Потому что мужчины морского народа тоже были наполовину людьми, наполовину рыбами. На нижнюю половину людьми.
Когда по обоим бортам, присасываясь к доскам обшивки присосками на гибких длинных руках, полезли эти чудики, матросы не знали: вопить от страха или кататься от смеха.
А вы представьте себе такое чучело! Сверху до пояса почти что рыба, похожая не то на тунца, не то на дельфина. Из задней нижней части туловища растут не то руки, не то щупальца, а еще ниже почти обычные человеческие ноги, только ступни широченные и с перепонками.
Лупоглазые пираты тем временем перелезали через леера и кидались в бой.
Каравелла «Утренняя звезда» была совсем небольшим двухмачтовым парусником, длиной саженей в пятнадцать и водоизмещением в пять тысяч пудов. Но и экипажу на ней было от силы двадцать человек. Как тут весь периметр защитишь?
Но матросы старались!
Абордажные сабли звенели о массивные бронзовые тесаки, которыми орудовали нападавшие, скрежетали по толстой чешуе, противно чмокали, вонзаясь в рыбьи тела.
То один, то другой пират срывались вниз и с громким плеском падали в волны. Вода вокруг судна порозовела от крови.
Но и морякам доставалось.
Вот рыболюд подкатился под ноги коку, размахивающему здоровенным кухонным ножом.
Толстый повар споткнулся, опрокинулся навзничь.
