Это всё равно, что сделать шаг с крыши, или прыгнуть с самолёта без парашюта. Мне страшно, но я должен это сделать. Сделать шаг и крикнуть мужикам, что этот парень наш друг, и лучше бы им его отпустить. Я хочу шагнуть, но чувствую, что мне не даёт это сделать огромная пятерня Буратины, которая ложится мне на грудь. Эта пятерня, словно спрут, удерживающий меня своими огромными сильными щупальцами. Спрут заставляет меня оставаться на месте, а мне только и нужно было дождаться этого удерживающего жеста, чтобы остаться стоять. Теперь уже навсегда.
- Мужики, да я вам отвечаю, что один пришёл! Я тут с подружкой должен был встретиться а её всё нету. - слышу я голос Мухи.
Он стоит в окружении четырёх крупных парней, как один одетых в удлинённые кожаные куртки. Судя по одежде, комплекции и пыхтящему рядом Крузаку, парни серьёзные.
- Один говоришь? - говорит густой бас. - Скучно одному на дискотеке. Поехали лучше с нами покатаемся.
- Никуда я не поеду! - очень уж дерзко говорит Муха.
- А это не предложение! Давай в машину.
Мы стоим в каких то трёх метрах от джипа, куда два здоровяка запихивают нашего друга. Ещё двое стоят рядом, оглядываясь по сторонам.
Нужно сделать шаг, но пятерня Буратины вдавливает мою грудь в колонну.
- Да не бойся ты, - говорит бас упирающемуся Мухе. Сейчас до отделения доедем, проверим тебя по вводной, и если всё нормально, будешь танцевать.
- В какое отделение? - возмущается Муха.
- В милицейское! - Говорит мужик захлопывая дверь.
Когда машина уезжает с пустынной асфальтированной площадки перед танцзалом, мы ещё долго стоим молча и дышим тяжело и глубоко, как спортсмены только что пересёкшие финишную черту.
Пять минут назад точно так же тяжело дышал Уксус, внезапно нарисовавшийся перед нашим столиком в дискотечном дыму.
- Там Муху замели! - громко прошептал он, глядя обезумевшими от ужаса глазами.
- Как замели? Кто? - Буратина начал вставать из-за стола и все сидящие привстали синхронно с ним, словно это была часть нового танца.
- Хуй знает! Мы с ним вместе в танцзал заходили. Я мимо вышибал проскочил и отвлёкся на какую-то шмару. Оборачиваюсь, его какие-то два быка тащат в сторону от крыльца.
«Началось!» - громко прозвучало у меня в голове, заглушив дискотечную музыку. Я ещё не понимал, что началось, только чувствовал, что это что-то страшное.
Буратина первый вышел из ступора, вызванного новостью Уксуса. Он скомандовал, чтобы все убрались из-за стола и растворились в зале. А он пока сходит и посмотрит, что там. Я вызвался идти с ним. Лучше бы не ходил. Тогда бы я может быть так и не узнал, что мы с Буратиной трусы.
Мы могли сколько угодно убеждать себя и пацанов, что дёргаться на четверых огромных мужиков бесполезно, что не было никакого толку себя раскрывать, что парни сказали, что они из милиции и это нас успокоило. Мы могли придумывать тысячи оправдывающих нас аргументов, но все они были лживыми. В сухом остатке было то, что на наших глазах четверо мужиков увезли Муху в неизвестном направлении, и мы ничего не смогли сделать. Мы даже номеров не запомнили. И это было только начало, ведь мы не могли знать, чем всё закончится.
Из танцзала разбегались порознь, как напуганные мыши. Я поймал Светке такси и сказал ей напоследок, чтобы она пока не высовывалась из дома. Если будут спрашивать, или не дай бог допрашивать, она нас не знает. Перед тем как жёлтая дверь Волги захлопнулась, я сжал её тёплую ладошку и сказал, что всё будет хорошо. Кто бы знал, что это будет наша последняя встреча. Нет, мы ещё не раз увидим друг друга, но общаться больше не будем. Ближайшие двадцать лет.
Что дальше? Дальше оставалось только ждать. Безвылазно сидеть дома, ловя на себе удивлённые и настороженные взгляды родителей, просыпаться по ночам в холодном поту; вздрагивать от каждого звонка в квартиру и прислушиваться к шагам на лестничной клетке.
Прошло несколько дней, но ничего не происходило. По крайней мере, в нашу квартиру не ввалилась куча головорезов, или ментов, и это немного успокаивало. Первым успокоился Буратина. Он пришёл ко мне на четвёртый день и притащил бутылку армянского коньяка. Мы сидели в моей маленькой комнатушке, пили коньяк из чайных кружек и тонули в сигаретном дыму. Новости, которые принёс Буратина, требовали больше крепкого алкоголя и никотина. Они были неутешительными.
Муха провалился как сквозь землю. Искать его некому. Алкоголичка мать, живущая с очередным хахалем, может годами не замечать, что сына нет дома. Так что в розыск на Муху никто не подаст. Можно конечно надеяться, что Сашка отсиживается где-нибудь на Пентагоне, но ещё одна новость заставляет нас глубоко в этом усомниться.
Наш общак пропал. Полная пятисоттысячных фантиков красная спортивная сумка исчезла из тайника. Это место, находящееся в смотровой яме маленького гаража затерявшегося в огромном кооперативе было известно только членам конторы. Впечатлённые фильмом «Однажды в Америке» мы тоже решили создать свой гангстерский общак. Только мы не стали уподобляться недалёким американским гангстерам, а сделали свой схрон гораздо надёжней, чем камера хранения на вокзале. Кому придёт в голову искать деньги в яме под умершим старым Москвичом. От случайных залётных, общак охраняло три врезных замка и крепкие свежесваренные петли. Ключи от замков хранились у Светки дома. Вот уж откуда они точно не пропадут.
Мы учли всё, кроме главного. Оказалось, что мы совершили классическую ошибку, которая была так наглядно продемонстрирована в любимом фильме. Мы не учли того, что каким бы надёжным не был схрон, каким бы укромным не было место, как бы надёжно не были спрятаны ключи, всё это теряло своё значение, если хотя бы одного из нас схватят за яйца.
Первое, что сделал Буратина, когда высунул нос из норы, он поехал проверять наш тайник. Он обнаружил, что одна гаражная дверь срезана с петель и просто стоит, сиротливо прислонившись к стене. Дальше можно было не смотреть. Явно тем, кто вломился в гараж, не был интересен находящийся в нём ржавый Москвич.
Принесённые Буратиной известия не оставляли никаких надежд на счастливый исход событий. Нам оставалось только бояться и ждать.
Третья новость пришла ещё через день и её опять же принёс Буратина в скрученной в трубочку газете. Когда он дрожащими руками разворачивал бумажную трубочку, я уже догадывался о том, что в её внутренностях таится что-то ужасное. На нижней полосе свежей городской газеты, где была колонка криминальных новостей, я увидел небольшую заметку. В заметке говорилось, что в двух километрах от города в лесопосадке найден труп человека, предположительно подростка шестнадцати - восемнадцати лет. Из особых примет: длинные белые волосы, шрам на левой брови, наколка, на правойруке, изображающая, предположительно паука. (Не предположительно. Буратина нарисовал красивого паука, а вот пьяный кольщик, он же Геракл, всё испортил, превратив чёткую картинку в синее пятно с жирными отростками). Из одежды на трупе синий свитер с красными и зелёными полосками (это я подогнал Мухе буквально на прошлой неделе, чтобы не ходил голышом, чай не месяц май), школьный пиджак без рукавов (это фирменная карточка нашего Мухи), серые кеды (мы с пацанами всё смеялись, где он откопал эти допотопные говнодавы). Тут же была просьба к тем, кто опознал погибшего, обратиться в городской отдел милиции.
Это был последний удар, по уже лежачему мне. Не помню точно, что со мной тогда творилось, но я ревел, бился в истерике, хватал Буратину за грудки, и орал ему, что это мы виноваты в смерти Сашки.
Буратина оказался более хладнокровным. Он знал, как меня успокоить. На этот раз при нём были уже две бутылки коньяка.
- Слава, на месте Мухи, мог оказаться любой из нас. Ему просто не повезло. Согласись было бы не лучше, если бы в лесопосадке нашли сразу три трупа. И я постепенно успокаивался. Мы пили и с каждой выпитой рюмкой находили себе всё больше оправданий. Такова уж человеческая натура, что она всегда найдёт оправдание своей подлости и трусости.
А потом были похороны, которые я тоже плохо помню. Уже там на похоронах наша контора держалась рассредоточено, вот только гроб несли все четверо. На поминки не поехали, сами тоже не стали пить. Нам не хотелось собираться, говорить было не о чем. Единственное, что пока нас всех объединяло, это чувство общей нависшей над нами опасности. Если Муха рассказал ворам всё, то нас может ожидать та же участь, что и его. Единственное, что меня удивляло, как они до сих пор до нас не добрались, ведь Ленин знал про всех нас. Единственный ответ, который я мог дать на этот вопрос это то, что воры оказались удовлетворены частичным возвратом денег и смертью одного из грабителей. Они оставили всех остальных, чтобы они мучились и боялись до конца жизни. Что же, если это так, то тот кто это придумал оказался самым изощрённым садистом и его расчет оказался верен. Как Ленин нашёл контакт с ворами? Да тут много ума не надо. Нужно просто зайти вечером в детский садик и покурить с одним из приблатнённых, вскользь пробросив ему, что он кажется знает, кто совершил это нашумевшее ограбление. Словом он знает, кто нагнул самого Гармошку. Сомнений, что это сделал Ленин ни у кого из нас не было.
Однажды мы как обычно попались друг другу навстречу (мы жили в одном дворе) и так случилось, что у обоих было хорошее настроение. Я, как это часто бывало, парил навеселе с очередной гулянки, а он шёл весь важный в костюмчике и с пластиковой папочкой в руке. Тогда я съязвил ему, что то вроде «век живи, век учись...», а он ответил шутя, что, мол приходится, раз воровать не умеет. В его глазах тогда читалась одна фраза «Я держу вас за яйца, парни». Тогда я недооценил Ленина, но позднее понял, что, будучи новоиспечённым коммерсантом Ленин мог продать эту информацию кому-нибудь из блатных. Ничего личного - только бизнес. Это была его любимая фраза ещё со школьных лет, когда он в три дорога продавал привезённые предками из-за границы кассеты. В этом же случае Ленин убивал двух зайцев: совершал выгодную сделку и мстил своим давним недругам.
Буратина порывался отомстить Ленину и пытался под этим флагом снова объединить развалившуюся контору. Но тогда его никто не поддержал. Какая тут месть, какое может быть нападение, когда нужно уходить в глухую защиту. Нужно спасать свои жизни, или как минимум свои будущие судьбы.
Иногда мы всё же собирались, но теперь гораздо реже и тема для обсуждения была одна. Как убежать подальше от всего этого кошмара. Всем хотелось просто изменить обстановку, в которой всё напоминало о Мухе и о том, что ожидает каждого из нас. Буратина предложил всем нам сбежать из города и вести жизнь банды отшельников зарабатывая как придётся кражами и налётами. Очередная его идея была единогласно отвергнута. Нам больше не хотелось авантюр, уж слишком дорогой ценой обошлась нам последняя. Оставался один вариант побега, он был реальный и не самый плохой - это служба в армии. За два года многое забудется и поменяется, а там на казённых харчах можно пока неплохо отсидеться. Дружной гурьбой мы завалились в военкомат, где с распростёртыми объятиями были встречены комиссаром. Тогда был страшный недобор и в части забирали круглогодично и круглосуточно. Из всех нас не повезло только одному Буратине. Из за плоскостопия он не прошёл мандатную комиссию. Он провожал нас, уходивших одного за одним, оставаясь на перроне и вытирая скупые слёзы рукавом олимпийки. Первым уехал я. Меня отправили в подмосковную учебку, после которой я уже сержантом отправился в подмосковную же часть. Поночку и Геракла забрали в учебку танковых войск под Челябинском, но дальше всех забрался Уксус, который попал погранцом на Дальний Восток.
Так закончилась жизнь нашей конторы. Буратина немного погрустил, а потом начал скитаться прибиваясь то к одной то к другой бригаде мелких жуликов. Позднее он всё- таки нашёл своё призвание и стал Альфонсом. Лет десять Буратина жил за счёт состоятельных дам, пока его холёная морда не стала появляться на определённых сайтах под надписью «Осторожно мошенник». Чем больше тиражировались эти фотки заполняя сетевое пространство, тем опаснее становилось для Буратины заниматься некогда любимым делом и ему пришлось его оставить. Дальше…дальше он занимался не пойми чем. Всем понемногу, кроме работы, и даже получил пару лет за какую то мелкую афёру. В общем, весь стаж Буратины носил сомнительный характер, и ни одна из его деятельностей не была внесена в трудовую книжку.
Благополучно отслуживший Уксус вернулся, женился, заочно отучился в техникуме и устроился работать электриком. Это с его-то растущими из жопы руками. Ну а что, у нас большая часть мастеров именно такие.
Поночка и Геракл набедакурили в своей учебке и сразу после её окончания как особо отличившиеся попали в боевой полк, который полным составом ушёл в Чечню. В горах они с лихвой хапнули ужасов войны и вернулись домой полностью разочарованными в людях и в жизни. Поночку избавила от депрессии его невеста, она же будущая «верная» жена. Стервозная и истеричная баба загнала Поночку под такой каблук, что ему просто некогда было предаваться меланхолии. А с появлением трёх детей он и вовсе забыл не то что о войне, но и о том, что он вообще когда-то был беззаботным отвязным пацаном. Гераклу же не попалась на пути такая женщина-пила, поэтому он потихоньку скатывался в синюю яму. Однажды по пьянке, он избил постового мента и загремел на пятилетний срок. После срока, снова друзья-собутыльники и пьянки, пьянки, пьянки.
А наша атаманша сделала ход конём. Благодаря протекции папашки, Светка каким-то образом перевелась из своего колледжа сразу же на второй курс Омской школы милиции. Там же на курсе она закрутила с ещё женатым преподавателем, который впоследствии оставил семью и женился на молодой студентке. Светка прожила в Омске около пяти лет, ровно столько сколько длился их брачный союз с полковником милиции, а потом вернулась в родной город.
Я же в наш город так и не вернулся. На службе в армии познакомился с подмосковной красоткой и остался в небольшом городишке. Со временем мы перебрались в столицу, где я заочно окончил институт и нашёл неплохую работу с перспективной карьерой. Вот как-то так…
41
- Мне идёт? - Светка таки натянула на себя свитер и теперь крутится передо мной, как перед зеркалом. Свитер немного маловат ей в грудях и плотно облегает шикарный бюст. Чёрные волосы собрались под тугим воротником, и мне кажется, что там сзади снова её роскошный конский хвост. Она улыбается, заглядывая мне в глаза. Она хочет меня отвлечь, хочет, чтобы я наконец-то положил назад этот зелёный плащ.
- Знаешь, Светик, ты даже этому допотопному свитеру придаёшь шарма. - Улыбаюсь я, и аккуратно кладу плащ на пол, но всё ещё не могу отвести от него глаз.
- Странно, зачем Ленин завёл этот разговор? Нашёл перед кем оправдываться. Уж мы-то точно знаем, что это был он. - При этих словах я вскидываю глаза на Буратину. То, что я вижу в этом взгляде, мне не очень нравится. Эти убегающие глаза я видел много раз, в том числе и в этом круизе.
- Он просто хочет усыпить нашу бдительность, мол я такой невинный. - говорит Буратина, разворачиваясь к выходу и открывая дверь трюма. - Ну ладно, все утеплились, теперь можно заступать на пост.
- Мужики, да я вам отвечаю, что один пришёл! Я тут с подружкой должен был встретиться а её всё нету. - слышу я голос Мухи.
Он стоит в окружении четырёх крупных парней, как один одетых в удлинённые кожаные куртки. Судя по одежде, комплекции и пыхтящему рядом Крузаку, парни серьёзные.
- Один говоришь? - говорит густой бас. - Скучно одному на дискотеке. Поехали лучше с нами покатаемся.
- Никуда я не поеду! - очень уж дерзко говорит Муха.
- А это не предложение! Давай в машину.
Мы стоим в каких то трёх метрах от джипа, куда два здоровяка запихивают нашего друга. Ещё двое стоят рядом, оглядываясь по сторонам.
Нужно сделать шаг, но пятерня Буратины вдавливает мою грудь в колонну.
- Да не бойся ты, - говорит бас упирающемуся Мухе. Сейчас до отделения доедем, проверим тебя по вводной, и если всё нормально, будешь танцевать.
- В какое отделение? - возмущается Муха.
- В милицейское! - Говорит мужик захлопывая дверь.
Когда машина уезжает с пустынной асфальтированной площадки перед танцзалом, мы ещё долго стоим молча и дышим тяжело и глубоко, как спортсмены только что пересёкшие финишную черту.
Пять минут назад точно так же тяжело дышал Уксус, внезапно нарисовавшийся перед нашим столиком в дискотечном дыму.
- Там Муху замели! - громко прошептал он, глядя обезумевшими от ужаса глазами.
- Как замели? Кто? - Буратина начал вставать из-за стола и все сидящие привстали синхронно с ним, словно это была часть нового танца.
- Хуй знает! Мы с ним вместе в танцзал заходили. Я мимо вышибал проскочил и отвлёкся на какую-то шмару. Оборачиваюсь, его какие-то два быка тащат в сторону от крыльца.
«Началось!» - громко прозвучало у меня в голове, заглушив дискотечную музыку. Я ещё не понимал, что началось, только чувствовал, что это что-то страшное.
Буратина первый вышел из ступора, вызванного новостью Уксуса. Он скомандовал, чтобы все убрались из-за стола и растворились в зале. А он пока сходит и посмотрит, что там. Я вызвался идти с ним. Лучше бы не ходил. Тогда бы я может быть так и не узнал, что мы с Буратиной трусы.
Мы могли сколько угодно убеждать себя и пацанов, что дёргаться на четверых огромных мужиков бесполезно, что не было никакого толку себя раскрывать, что парни сказали, что они из милиции и это нас успокоило. Мы могли придумывать тысячи оправдывающих нас аргументов, но все они были лживыми. В сухом остатке было то, что на наших глазах четверо мужиков увезли Муху в неизвестном направлении, и мы ничего не смогли сделать. Мы даже номеров не запомнили. И это было только начало, ведь мы не могли знать, чем всё закончится.
Из танцзала разбегались порознь, как напуганные мыши. Я поймал Светке такси и сказал ей напоследок, чтобы она пока не высовывалась из дома. Если будут спрашивать, или не дай бог допрашивать, она нас не знает. Перед тем как жёлтая дверь Волги захлопнулась, я сжал её тёплую ладошку и сказал, что всё будет хорошо. Кто бы знал, что это будет наша последняя встреча. Нет, мы ещё не раз увидим друг друга, но общаться больше не будем. Ближайшие двадцать лет.
Что дальше? Дальше оставалось только ждать. Безвылазно сидеть дома, ловя на себе удивлённые и настороженные взгляды родителей, просыпаться по ночам в холодном поту; вздрагивать от каждого звонка в квартиру и прислушиваться к шагам на лестничной клетке.
Прошло несколько дней, но ничего не происходило. По крайней мере, в нашу квартиру не ввалилась куча головорезов, или ментов, и это немного успокаивало. Первым успокоился Буратина. Он пришёл ко мне на четвёртый день и притащил бутылку армянского коньяка. Мы сидели в моей маленькой комнатушке, пили коньяк из чайных кружек и тонули в сигаретном дыму. Новости, которые принёс Буратина, требовали больше крепкого алкоголя и никотина. Они были неутешительными.
Муха провалился как сквозь землю. Искать его некому. Алкоголичка мать, живущая с очередным хахалем, может годами не замечать, что сына нет дома. Так что в розыск на Муху никто не подаст. Можно конечно надеяться, что Сашка отсиживается где-нибудь на Пентагоне, но ещё одна новость заставляет нас глубоко в этом усомниться.
Наш общак пропал. Полная пятисоттысячных фантиков красная спортивная сумка исчезла из тайника. Это место, находящееся в смотровой яме маленького гаража затерявшегося в огромном кооперативе было известно только членам конторы. Впечатлённые фильмом «Однажды в Америке» мы тоже решили создать свой гангстерский общак. Только мы не стали уподобляться недалёким американским гангстерам, а сделали свой схрон гораздо надёжней, чем камера хранения на вокзале. Кому придёт в голову искать деньги в яме под умершим старым Москвичом. От случайных залётных, общак охраняло три врезных замка и крепкие свежесваренные петли. Ключи от замков хранились у Светки дома. Вот уж откуда они точно не пропадут.
Мы учли всё, кроме главного. Оказалось, что мы совершили классическую ошибку, которая была так наглядно продемонстрирована в любимом фильме. Мы не учли того, что каким бы надёжным не был схрон, каким бы укромным не было место, как бы надёжно не были спрятаны ключи, всё это теряло своё значение, если хотя бы одного из нас схватят за яйца.
Первое, что сделал Буратина, когда высунул нос из норы, он поехал проверять наш тайник. Он обнаружил, что одна гаражная дверь срезана с петель и просто стоит, сиротливо прислонившись к стене. Дальше можно было не смотреть. Явно тем, кто вломился в гараж, не был интересен находящийся в нём ржавый Москвич.
Принесённые Буратиной известия не оставляли никаких надежд на счастливый исход событий. Нам оставалось только бояться и ждать.
Третья новость пришла ещё через день и её опять же принёс Буратина в скрученной в трубочку газете. Когда он дрожащими руками разворачивал бумажную трубочку, я уже догадывался о том, что в её внутренностях таится что-то ужасное. На нижней полосе свежей городской газеты, где была колонка криминальных новостей, я увидел небольшую заметку. В заметке говорилось, что в двух километрах от города в лесопосадке найден труп человека, предположительно подростка шестнадцати - восемнадцати лет. Из особых примет: длинные белые волосы, шрам на левой брови, наколка, на правойруке, изображающая, предположительно паука. (Не предположительно. Буратина нарисовал красивого паука, а вот пьяный кольщик, он же Геракл, всё испортил, превратив чёткую картинку в синее пятно с жирными отростками). Из одежды на трупе синий свитер с красными и зелёными полосками (это я подогнал Мухе буквально на прошлой неделе, чтобы не ходил голышом, чай не месяц май), школьный пиджак без рукавов (это фирменная карточка нашего Мухи), серые кеды (мы с пацанами всё смеялись, где он откопал эти допотопные говнодавы). Тут же была просьба к тем, кто опознал погибшего, обратиться в городской отдел милиции.
Это был последний удар, по уже лежачему мне. Не помню точно, что со мной тогда творилось, но я ревел, бился в истерике, хватал Буратину за грудки, и орал ему, что это мы виноваты в смерти Сашки.
Буратина оказался более хладнокровным. Он знал, как меня успокоить. На этот раз при нём были уже две бутылки коньяка.
- Слава, на месте Мухи, мог оказаться любой из нас. Ему просто не повезло. Согласись было бы не лучше, если бы в лесопосадке нашли сразу три трупа. И я постепенно успокаивался. Мы пили и с каждой выпитой рюмкой находили себе всё больше оправданий. Такова уж человеческая натура, что она всегда найдёт оправдание своей подлости и трусости.
А потом были похороны, которые я тоже плохо помню. Уже там на похоронах наша контора держалась рассредоточено, вот только гроб несли все четверо. На поминки не поехали, сами тоже не стали пить. Нам не хотелось собираться, говорить было не о чем. Единственное, что пока нас всех объединяло, это чувство общей нависшей над нами опасности. Если Муха рассказал ворам всё, то нас может ожидать та же участь, что и его. Единственное, что меня удивляло, как они до сих пор до нас не добрались, ведь Ленин знал про всех нас. Единственный ответ, который я мог дать на этот вопрос это то, что воры оказались удовлетворены частичным возвратом денег и смертью одного из грабителей. Они оставили всех остальных, чтобы они мучились и боялись до конца жизни. Что же, если это так, то тот кто это придумал оказался самым изощрённым садистом и его расчет оказался верен. Как Ленин нашёл контакт с ворами? Да тут много ума не надо. Нужно просто зайти вечером в детский садик и покурить с одним из приблатнённых, вскользь пробросив ему, что он кажется знает, кто совершил это нашумевшее ограбление. Словом он знает, кто нагнул самого Гармошку. Сомнений, что это сделал Ленин ни у кого из нас не было.
Однажды мы как обычно попались друг другу навстречу (мы жили в одном дворе) и так случилось, что у обоих было хорошее настроение. Я, как это часто бывало, парил навеселе с очередной гулянки, а он шёл весь важный в костюмчике и с пластиковой папочкой в руке. Тогда я съязвил ему, что то вроде «век живи, век учись...», а он ответил шутя, что, мол приходится, раз воровать не умеет. В его глазах тогда читалась одна фраза «Я держу вас за яйца, парни». Тогда я недооценил Ленина, но позднее понял, что, будучи новоиспечённым коммерсантом Ленин мог продать эту информацию кому-нибудь из блатных. Ничего личного - только бизнес. Это была его любимая фраза ещё со школьных лет, когда он в три дорога продавал привезённые предками из-за границы кассеты. В этом же случае Ленин убивал двух зайцев: совершал выгодную сделку и мстил своим давним недругам.
Буратина порывался отомстить Ленину и пытался под этим флагом снова объединить развалившуюся контору. Но тогда его никто не поддержал. Какая тут месть, какое может быть нападение, когда нужно уходить в глухую защиту. Нужно спасать свои жизни, или как минимум свои будущие судьбы.
Иногда мы всё же собирались, но теперь гораздо реже и тема для обсуждения была одна. Как убежать подальше от всего этого кошмара. Всем хотелось просто изменить обстановку, в которой всё напоминало о Мухе и о том, что ожидает каждого из нас. Буратина предложил всем нам сбежать из города и вести жизнь банды отшельников зарабатывая как придётся кражами и налётами. Очередная его идея была единогласно отвергнута. Нам больше не хотелось авантюр, уж слишком дорогой ценой обошлась нам последняя. Оставался один вариант побега, он был реальный и не самый плохой - это служба в армии. За два года многое забудется и поменяется, а там на казённых харчах можно пока неплохо отсидеться. Дружной гурьбой мы завалились в военкомат, где с распростёртыми объятиями были встречены комиссаром. Тогда был страшный недобор и в части забирали круглогодично и круглосуточно. Из всех нас не повезло только одному Буратине. Из за плоскостопия он не прошёл мандатную комиссию. Он провожал нас, уходивших одного за одним, оставаясь на перроне и вытирая скупые слёзы рукавом олимпийки. Первым уехал я. Меня отправили в подмосковную учебку, после которой я уже сержантом отправился в подмосковную же часть. Поночку и Геракла забрали в учебку танковых войск под Челябинском, но дальше всех забрался Уксус, который попал погранцом на Дальний Восток.
Так закончилась жизнь нашей конторы. Буратина немного погрустил, а потом начал скитаться прибиваясь то к одной то к другой бригаде мелких жуликов. Позднее он всё- таки нашёл своё призвание и стал Альфонсом. Лет десять Буратина жил за счёт состоятельных дам, пока его холёная морда не стала появляться на определённых сайтах под надписью «Осторожно мошенник». Чем больше тиражировались эти фотки заполняя сетевое пространство, тем опаснее становилось для Буратины заниматься некогда любимым делом и ему пришлось его оставить. Дальше…дальше он занимался не пойми чем. Всем понемногу, кроме работы, и даже получил пару лет за какую то мелкую афёру. В общем, весь стаж Буратины носил сомнительный характер, и ни одна из его деятельностей не была внесена в трудовую книжку.
Благополучно отслуживший Уксус вернулся, женился, заочно отучился в техникуме и устроился работать электриком. Это с его-то растущими из жопы руками. Ну а что, у нас большая часть мастеров именно такие.
Поночка и Геракл набедакурили в своей учебке и сразу после её окончания как особо отличившиеся попали в боевой полк, который полным составом ушёл в Чечню. В горах они с лихвой хапнули ужасов войны и вернулись домой полностью разочарованными в людях и в жизни. Поночку избавила от депрессии его невеста, она же будущая «верная» жена. Стервозная и истеричная баба загнала Поночку под такой каблук, что ему просто некогда было предаваться меланхолии. А с появлением трёх детей он и вовсе забыл не то что о войне, но и о том, что он вообще когда-то был беззаботным отвязным пацаном. Гераклу же не попалась на пути такая женщина-пила, поэтому он потихоньку скатывался в синюю яму. Однажды по пьянке, он избил постового мента и загремел на пятилетний срок. После срока, снова друзья-собутыльники и пьянки, пьянки, пьянки.
А наша атаманша сделала ход конём. Благодаря протекции папашки, Светка каким-то образом перевелась из своего колледжа сразу же на второй курс Омской школы милиции. Там же на курсе она закрутила с ещё женатым преподавателем, который впоследствии оставил семью и женился на молодой студентке. Светка прожила в Омске около пяти лет, ровно столько сколько длился их брачный союз с полковником милиции, а потом вернулась в родной город.
Я же в наш город так и не вернулся. На службе в армии познакомился с подмосковной красоткой и остался в небольшом городишке. Со временем мы перебрались в столицу, где я заочно окончил институт и нашёл неплохую работу с перспективной карьерой. Вот как-то так…
41
- Мне идёт? - Светка таки натянула на себя свитер и теперь крутится передо мной, как перед зеркалом. Свитер немного маловат ей в грудях и плотно облегает шикарный бюст. Чёрные волосы собрались под тугим воротником, и мне кажется, что там сзади снова её роскошный конский хвост. Она улыбается, заглядывая мне в глаза. Она хочет меня отвлечь, хочет, чтобы я наконец-то положил назад этот зелёный плащ.
- Знаешь, Светик, ты даже этому допотопному свитеру придаёшь шарма. - Улыбаюсь я, и аккуратно кладу плащ на пол, но всё ещё не могу отвести от него глаз.
- Странно, зачем Ленин завёл этот разговор? Нашёл перед кем оправдываться. Уж мы-то точно знаем, что это был он. - При этих словах я вскидываю глаза на Буратину. То, что я вижу в этом взгляде, мне не очень нравится. Эти убегающие глаза я видел много раз, в том числе и в этом круизе.
- Он просто хочет усыпить нашу бдительность, мол я такой невинный. - говорит Буратина, разворачиваясь к выходу и открывая дверь трюма. - Ну ладно, все утеплились, теперь можно заступать на пост.
