Я творила – много всего, от вдохновляющих мотиваторов с любимыми героями до клипов-кроссоверов, которые всегда так хорошо мне удавались. С подругами у меня тоже вполне получалось общаться. На то она и настоящая дружба, чтобы в единственный свободный день написать: “Давай увидимся!”
4 мая я смогла вот так сходу встретиться с Энн и Леной. Сестра с нетерпением ждала приезда своего Артура из Салехарда и взахлёб рассказывала о нём и его жизни. Даже показала короткое студийное видео, в котором её возлюбленный исполнял под гитару знаменитую “Звезду по имени Солнце”.
– У него очень глубокий и хорошо поставленный голос, – оценила я. – А давно он занимается музыкой?
– С девятнадцати, почти семь лет.
Лена, рассматривая фото Артура, заметила:
– Симпатичный, с него бы портреты писать. Такая… северная, холодная красота. И эти блондинистые волосы… Ань, у тебя отличный вкус.
Сестра покивала. От кофе или от волнения, но она разрумянилась, и на лице отчётливо проступили веснушки.
– Кстати, Олеся, – Энн вмиг стала серьёзнее. – Насчёт выбора. Я вкратце рассказала Артуру о твоей ситуации. Он попросил передать тебе: ты не думаешь, что Андрей просто флиртует? Сто процентов мужчин предпочтут флирт на работе, и Андрею незачем сообщать тебе, что у него кто-то есть.
– Ну, – я опустила глаза на столешницу, – как-то слишком мрачно.
Энн примирительно подняла руки.
– Я всего лишь передаю слова Артура. Он ещё сказал: может, тебе стоит обратить внимание на других парней? Сходить на пару-тройку свиданий…
Ложка, которую я держала, совершила несколько полных кругов, мягко стуча по стенкам чашки. Раз, два, три. Я смотрела на сахаринки, растворяющиеся в кофе. Вот так и моя надежда таяла с каждым днём.
Но даже от самой идеи “обратить внимание на других парней” меня передёргивало, а всплывающие в интернете рекламные объявления сайтов знакомств вызывали презрительное “Пффф”. Что же насчёт свиданий… Они были, пусть и не в том виде, в каком я ожидала.
06.05.15. Корпоратив в огромном замке, в зале наподобие общего в Хогвартсе, – что может быть необычнее? Длинные столы, музыка, смех отовсюду, жизнерадостные лица коллег… Я и Андрей сидели рядом. Внезапно он позвал меня, и я увидела на его ладони два перстня в чёрно-красной гамме. Когда я потянулась к тому, что лежал ближе – с крестом вместо камня, – Андрей улыбнулся:
– Это для меня.
Я надела кольцо ему на палец – безымянный, как и полагалось. А на моём пальце спустя пару секунд заискрился перстень с огромным красным камнем.
– Это особые кольца, а это, – Андрей вынул из кармана светло-серую карточку с золотым тиснением, – приглашение на свидание.
Он робко протянул мне карточку. “Руки дрожат не меньше, чем у меня”, – отметила я мысленно.
Потом я долго блуждала по коридорам замка, ступала по красным дорожкам, проходила мимо статуй, стоявших вдоль стен, заглядывала в огромные дубовые двери – и никак не могла найти платье, приготовленное для свидания.
Спустя долгое время, когда мы с Андреем уже были парой, я встречала его из деловой поездки в Петербург. Стояла в подъезде и с улыбкой смотрела, как он поднимается по ступеням, приближаясь с каждым шагом. В голове мелькали образы: вот Андрей помогает мне по дому, вот мы и мои родители стоим на балконе и о чём-то разговариваем, вот идём в магазин… Мы жили обычной, но такой счастливой жизнью.
Великой Победе исполнялось 70 лет, и учителя истории организовали в лицее день реконструкции событий 8 мая 1945.
Торжественность праздника я почувствовала, едва переступив порог лицея. В холле мне встретились Ира и Алина, обе – в красных пионерских галстуках.
– Хороший мой человечек, – протянула Бобрик, обнимая меня. – Выглядишь просто супер! Наряд прямо в стиле 40-х!
Я со смехом обернулась вокруг своей оси, и юбка-солнце взметнулась терракотовым всполохом. Кто бы мог подумать, что для давней неудачной покупки однажды наступит звёздный час.
В учительской мне в глаза бросилось насыщенное расписание. Тут были и уроки Мужества для всех классов, и открытый микрофон на переменах, где каждый мог спеть тематическую песню или прочитать стихи о войне. На третьем этаже открыли спортивную площадку “Курс молодого бойца”. Конечно, ею руководил Михаил Иванович, уже два года возглавлявший военно-патриотический клуб. А к 11:00 обещали подогнать автомобиль военных лет.
– Как вы это организовали? – поинтересовалась я у сидевшей за столом Надежды Денисовны.
Коллега промокнула платком вспотевший лоб.
– Это всё Михаил Иванович. Дельный человек.
– Смотрю, даже речь Левитана будет. И запуск шаров!
– Побывайте в нашем музее, там много всего с войной связано. А вы сегодня ещё и одеты так тематически, от вас глаз не оторвать.
– Спасииибо, – довольно протянула я.
Вошёл Андрей, поздоровался со мной и – ни слова о моём наряде, будто я каждый день в таком прихожу.
– Олеся Владимировна, у вас на втором уроке пятый класс, вы идёте в музей.
– Да, мы только что с Надеждой Денисовной говорили.
Я ожидала, что после такого прохладного приветствия настроение полетит вниз, но его спас визит в музей. Там действительно было на что посмотреть: и военная форма, и патефон, и настоящая каска 40-х. Мой внутренний историк визжал от восторга и хлопал в ладоши.
– А эту флягу лицею подарил один из учеников, – вещала позади Любовь Семёновна, которой с нового полугодия отдали руководство музеем. – По семейной легенде, его прадедушка убил ею фашиста.
“А Любовь Семёновна похорошела, – отметила я. – Покрасилась, держится увереннее. Всё-таки некоторым дополнительная нагрузка идёт на пользу”.
На открытом микрофоне почти без перерыва звучали стихи и песни, а под “Синий платочек” пара старшеклассников, будто сошедшая со старой фотокарточки, танцевала вальс.
Андрей стоял неподалёку, и по одному его виду можно было понять: он дежурит. Сосредоточенный взгляд блуждал по головам, задерживаясь на лестничных пролётах. После месяцев совместных дежурств я могла прочитать мысли Андрея как свои. Людей много, ступени в самый неподходящий момент становятся чертовски узкими. И весь этот антураж в коридоре! Стенд с поделками и буклетами, ширмы с коллажами, знамя Победы на стене. Всё такое хрупкое, и за всем надо уследить.
Но нельзя же весь день провести как на иголках! Улыбнувшись, я подошла к Андрею и только хотела поделиться впечатлениями от визита в музей, как напарник скрестил руки на груди и слегка отодвинулся.
– Эммм… Отличный день, да?
– Да, только работы много. Вся эта суматоха…
– И это ещё машину не пригнали. Вы пойдёте?
– Куда?
– Автомобиль смотреть.
– Скорее всего, из окна сфотографирую.
Я сделала ещё одну попытку приблизиться, но Андрей твёрдо решил держать дистанцию. А мне хотелось закричать: “Почему бы просто не побеседовать как коллеги? Или у тебя такая паранойя, что нас и видеть вместе не должны?”
Но переживать было некогда. Вскоре за воротами лицея раздался долгий сигнал – и на территорию медленно, будто красуясь, заехала машина. За рулём сидел представительный водитель в военной форме.
Это путешествие во времени собрало во дворе учеников всех возрастов, поэтому я и мои приятельницы смогли сфотографироваться рядом с машиной только через полчаса. А я всё посматривала наверх, в окно учительской. Но нет, знакомой чёрной шевелюры не было видно.
Я улыбалась – на общих снимках с запуска шаров, на селфи с Алиной и даже на случайном фото, сделанным моей ученицей. К концу второй смены от улыбки сводило зубы, и, когда с делами было покончено, я взяла из поредевшей стопки “Комсомольскую правду” от 10 мая 1945 и забралась с ней на диван. То, что человек, к которому я всерьёз прикипела, демонстративно отстранялся, не останавливало течения времени.
В День Победы погода выдалась по-настоящему весенняя. Она вдохновляла и звала гулять – и не только по случаю праздника. Ещё стоя утром на балконе и глядя на всё прибывающую толпу в парке, я подумала: “В путешествие охота!” Да, долгие прогулки в парках и по городским улицам, когда что ни день, то новые впечатления… И так же легко я поняла, куда и с кем хочу поехать.
Выйдя в сеть, я написала Гретт: “У меня к тебе два предложения: прогуляться сегодня и съездить летом в Петербург”.
Она позвонила через несколько минут, а час спустя мы встретились в Берёзовой роще.
– Думаю, Петербург – это отличная идея, – заулыбалась Гретт, и в её каре-зелёных глазах заплясали весёлые искорки.
– Ещё бы! У меня и отель на примете есть, я потом скину тебе варианты, – я подхватила Гретт под руку, и мы неспешно зашагали по главной аллее.
Впереди что-то торжественное играл оркестр, тут и там мелькали Георгиевские ленточки – и на одежде прохожих, и на праздничных флажках, а аромат свежей травы смешивался с запахом сахарной ваты.
– Может, по мороженому? – предложила Гретт.
Мы съели по два – в начале прогулки и через пару часов. Без умолку болтать с близким человеком, прерываясь только на поедание лакомства, и смеяться так, что сводит челюсть, – это было лучшим подарком на начало тёплого сезона. А когда мы встретили возле парка моих родителей и мама пригласила Гретт отметить праздник с нами, стало ещё уютнее.
Вечером я написала в дневнике: “Есть подруги, с которыми просто посидишь в кафешке и сделаешь селфи на память. А есть такие, которых и домой пригласишь, и с родителями познакомишь, и в путешествие позовёшь”.
“Работай в своё удовольствие”, – когда-то посоветовала Лаурин. Но выпускать 9-й класс – это как с нуля готовить театральное представление. Перед экзаменами одним было достаточно выучить материал, другим же необходимо было зубрить. Чем не диалоги в пьесе? От меня требовалось заполнить документы на каждого ученика, подготовить аттестаты и позаботиться о том, чтобы “все всё сдали и со всем справились”. Иначе говоря, я стала и консультантом, и реквизитором, и оформителем.
Однажды во второй половине мая я вернулась домой с очень чёткой мыслью, пульсировавшей в мозгу сильнее головной боли: “Я не справлюсь. Я УЖЕ не справляюсь”.
Ответ прилетел на следующий день. Инна Власьевна, случайно заметив проверенные мной самостоятельные, неодобрительно замотала головой и застучала тонким указательным пальцем по столу:
– Олеся Владимировна, ты слишком добренькая, жалеешь учеников, отметки завышаешь.
– Ну почему же, – я насупилась. – Три негрубые ошибки – это четыре с минусом.
Тем временем в жизни три оплошности могли стоить мне симпатии Андрея, которую так не хотелось терять. Но по его реакции я видела, что и Пегас, и шоколад, и мои попытки сблизиться на празднике были лишними.
21 числа меня вызвала к себе директор. Сначала мы поговорили о проблемном ученике, и, когда я уверила Тамару Алексеевну, что он сдаст все экзамены, она перешла к главному. Зачитав докладную, тщательно составленную Рубиновой, директор подытожила:
– Таким образом, Олеся Владимировна, я вынуждена вам сообщить, что вы не соответствуете занимаемой должности.
Я встретила эту фразу, переводя взгляд с чёрной столешницы на стопку бумаг. Жар так и приливал к щекам, во рту всё пересохло, а по ложечкой нещадно сосало.
Тамара Алексеевна была права. За несколько месяцев моя продуктивность и качество работы критически приблизились к нулю. А тут ещё и болезненно-влюблённое состояние, надрыв, недоумение, тоска и отчаянная нехватка ответного внимания.
Тем временем директор продолжала уже более мягко:
– Может, тебе поискать колледж какой-нибудь? Ты же сама видишь, как тебе тяжело.
– Я подумаю.
Возвращаясь в тот день домой, я чувствовала себя потерянной, будто книга, которую я несколько лет с трепетом и взахлёб читала, закончилась непростительным многоточием. Если я уйду (к чему и физическое самочувствие, и психологическое состояние меня подталкивали), как быть с Андреем? Неужели всё так и оборвётся на полуслове?
Ветер бросил мне в лицо прядь волос. Я резко заправила её за уши, шумно вздохнула и ускорила шаг. Что мне с детства не нравилось, так это открытый финал в произведениях. Но как поставить точку без своего соавтора, я не представляла.
31.05.15. Я и Андрей сидели на высоком берегу реки. Позади шелестели деревья, впереди разливался солнечный свет, а вокруг царило спокойствие.
– Ты знаешь, у меня была жена, – говорил Андрей размеренно и печально. – Недавно она умерла. Не выдержала в плену у террористов. Нашему сыну три, скоро четыре будет.
Я закрыла глаза. Вряд ли Андрей знал о моей способности проникать в чужие воспоминания, но я не удержалась. Перед моим мысленным взглядом возникла яркая картина из прошлого Андрея. Как он врывается в тесное, плохо освещённое помещение, как хрупкая молодая женщина восточной наружности, китаянка или японка, протягивает к нему худые руки…
Открыв глаза, я посмотрела на собеседника, который отстранённо молчал, и тронула его за плечо.
– Андрей… Как насчёт коньков? Прокатимся?
Миг – и мы уже скользили на коньках по травяному полю и ослепительно-зелёная трава колыхалась под нашими ногами, как в каком-то аниме.
Андрей повернулся. Ветер растрепал его тёмные волосы, щёки раскраснелись.
– Выйдешь за меня?
– Да!
В конце июня я поехала вместе с мамой в санаторий “Рассвет”, расположенный на берегу Обского моря. Впервые мы отдыхали там по путёвке четыре года назад и с тех пор называли “Рассвет” не иначе как “наш любимый санаторий”. Цены не кусались, в отличие от его более известного соседа “Сибиряка”, а природа была та же: лес, тихая речка Гумёнка с одной стороны и море – с другой. Процедуры для мамы, вдохновляющие места – для меня, тишина и покой для обеих. Идеально!
– Рыбку корми! – наказала я папе, выкатывая в подъезд чемодан. – А я еду к своему каменному столу.
– Давайте, счастливого вам пути, – улыбнулся папа.
Дорога заняла два часа, но была лёгкой, благо мы выехали ранним утром. Прибыв в санаторий и разместившись в номере, мы первым делом отправились на пляж. Думали ли рабочие, создававшие на берегу нагромождение валунов, что за одним из них и правда можно будет сидеть, как за столом? Так или иначе, место оказалось чудесным. В этот раз я просидела там до заката и написала пять страниц черновика. Иногда прерывалась и смотрела на море, которое походило на огромное покрывало – не просто сшитое из переливчатой ткани, но ещё и усыпанное блёстками с пайетками. Больновато глядеть, но красиво же. С людьми тоже так. На некоторых смотришь издали – всё здорово, а залюбуешься – пиши пропало. Вот Андрей из таких.
Слёзы комом встали в горле. И как это я не взяла бутылку с водой? Весит всего ничего, а очень пригодилась бы сейчас!
“Впрочем, почему бы не поплакать?” – спросила я себя и тут же получила ответ: мама, проводив до лестницы знакомую из соседнего номера, уже возвращалась к расстеленному на песке покрывалу.
– Доча, всё хорошо?
– Да, мам.
Была бы я художником – изобразила бы свою тоску гомункулообразным чудовищем, у которого на лице только и есть, что широкая пасть с острыми зубами. Этот монстр живёт внутри, прячась в грудной клетке. Он в таком упоении кусает, гложет, поедает сердце и так сдавливает лёгкие, что человек задыхается.
Обычно после обеда я и мама пару часов дремали. Но как-то раз сон ко мне всё не шёл, зато в голове клубком запутывались самые разные мысли. И слёзы полились сами собой.
4 мая я смогла вот так сходу встретиться с Энн и Леной. Сестра с нетерпением ждала приезда своего Артура из Салехарда и взахлёб рассказывала о нём и его жизни. Даже показала короткое студийное видео, в котором её возлюбленный исполнял под гитару знаменитую “Звезду по имени Солнце”.
– У него очень глубокий и хорошо поставленный голос, – оценила я. – А давно он занимается музыкой?
– С девятнадцати, почти семь лет.
Лена, рассматривая фото Артура, заметила:
– Симпатичный, с него бы портреты писать. Такая… северная, холодная красота. И эти блондинистые волосы… Ань, у тебя отличный вкус.
Сестра покивала. От кофе или от волнения, но она разрумянилась, и на лице отчётливо проступили веснушки.
– Кстати, Олеся, – Энн вмиг стала серьёзнее. – Насчёт выбора. Я вкратце рассказала Артуру о твоей ситуации. Он попросил передать тебе: ты не думаешь, что Андрей просто флиртует? Сто процентов мужчин предпочтут флирт на работе, и Андрею незачем сообщать тебе, что у него кто-то есть.
– Ну, – я опустила глаза на столешницу, – как-то слишком мрачно.
Энн примирительно подняла руки.
– Я всего лишь передаю слова Артура. Он ещё сказал: может, тебе стоит обратить внимание на других парней? Сходить на пару-тройку свиданий…
Ложка, которую я держала, совершила несколько полных кругов, мягко стуча по стенкам чашки. Раз, два, три. Я смотрела на сахаринки, растворяющиеся в кофе. Вот так и моя надежда таяла с каждым днём.
Но даже от самой идеи “обратить внимание на других парней” меня передёргивало, а всплывающие в интернете рекламные объявления сайтов знакомств вызывали презрительное “Пффф”. Что же насчёт свиданий… Они были, пусть и не в том виде, в каком я ожидала.
06.05.15. Корпоратив в огромном замке, в зале наподобие общего в Хогвартсе, – что может быть необычнее? Длинные столы, музыка, смех отовсюду, жизнерадостные лица коллег… Я и Андрей сидели рядом. Внезапно он позвал меня, и я увидела на его ладони два перстня в чёрно-красной гамме. Когда я потянулась к тому, что лежал ближе – с крестом вместо камня, – Андрей улыбнулся:
– Это для меня.
Я надела кольцо ему на палец – безымянный, как и полагалось. А на моём пальце спустя пару секунд заискрился перстень с огромным красным камнем.
– Это особые кольца, а это, – Андрей вынул из кармана светло-серую карточку с золотым тиснением, – приглашение на свидание.
Он робко протянул мне карточку. “Руки дрожат не меньше, чем у меня”, – отметила я мысленно.
Потом я долго блуждала по коридорам замка, ступала по красным дорожкам, проходила мимо статуй, стоявших вдоль стен, заглядывала в огромные дубовые двери – и никак не могла найти платье, приготовленное для свидания.
Спустя долгое время, когда мы с Андреем уже были парой, я встречала его из деловой поездки в Петербург. Стояла в подъезде и с улыбкой смотрела, как он поднимается по ступеням, приближаясь с каждым шагом. В голове мелькали образы: вот Андрей помогает мне по дому, вот мы и мои родители стоим на балконе и о чём-то разговариваем, вот идём в магазин… Мы жили обычной, но такой счастливой жизнью.
Великой Победе исполнялось 70 лет, и учителя истории организовали в лицее день реконструкции событий 8 мая 1945.
Торжественность праздника я почувствовала, едва переступив порог лицея. В холле мне встретились Ира и Алина, обе – в красных пионерских галстуках.
– Хороший мой человечек, – протянула Бобрик, обнимая меня. – Выглядишь просто супер! Наряд прямо в стиле 40-х!
Я со смехом обернулась вокруг своей оси, и юбка-солнце взметнулась терракотовым всполохом. Кто бы мог подумать, что для давней неудачной покупки однажды наступит звёздный час.
В учительской мне в глаза бросилось насыщенное расписание. Тут были и уроки Мужества для всех классов, и открытый микрофон на переменах, где каждый мог спеть тематическую песню или прочитать стихи о войне. На третьем этаже открыли спортивную площадку “Курс молодого бойца”. Конечно, ею руководил Михаил Иванович, уже два года возглавлявший военно-патриотический клуб. А к 11:00 обещали подогнать автомобиль военных лет.
– Как вы это организовали? – поинтересовалась я у сидевшей за столом Надежды Денисовны.
Коллега промокнула платком вспотевший лоб.
– Это всё Михаил Иванович. Дельный человек.
– Смотрю, даже речь Левитана будет. И запуск шаров!
– Побывайте в нашем музее, там много всего с войной связано. А вы сегодня ещё и одеты так тематически, от вас глаз не оторвать.
– Спасииибо, – довольно протянула я.
Вошёл Андрей, поздоровался со мной и – ни слова о моём наряде, будто я каждый день в таком прихожу.
– Олеся Владимировна, у вас на втором уроке пятый класс, вы идёте в музей.
– Да, мы только что с Надеждой Денисовной говорили.
Я ожидала, что после такого прохладного приветствия настроение полетит вниз, но его спас визит в музей. Там действительно было на что посмотреть: и военная форма, и патефон, и настоящая каска 40-х. Мой внутренний историк визжал от восторга и хлопал в ладоши.
– А эту флягу лицею подарил один из учеников, – вещала позади Любовь Семёновна, которой с нового полугодия отдали руководство музеем. – По семейной легенде, его прадедушка убил ею фашиста.
“А Любовь Семёновна похорошела, – отметила я. – Покрасилась, держится увереннее. Всё-таки некоторым дополнительная нагрузка идёт на пользу”.
На открытом микрофоне почти без перерыва звучали стихи и песни, а под “Синий платочек” пара старшеклассников, будто сошедшая со старой фотокарточки, танцевала вальс.
Андрей стоял неподалёку, и по одному его виду можно было понять: он дежурит. Сосредоточенный взгляд блуждал по головам, задерживаясь на лестничных пролётах. После месяцев совместных дежурств я могла прочитать мысли Андрея как свои. Людей много, ступени в самый неподходящий момент становятся чертовски узкими. И весь этот антураж в коридоре! Стенд с поделками и буклетами, ширмы с коллажами, знамя Победы на стене. Всё такое хрупкое, и за всем надо уследить.
Но нельзя же весь день провести как на иголках! Улыбнувшись, я подошла к Андрею и только хотела поделиться впечатлениями от визита в музей, как напарник скрестил руки на груди и слегка отодвинулся.
– Эммм… Отличный день, да?
– Да, только работы много. Вся эта суматоха…
– И это ещё машину не пригнали. Вы пойдёте?
– Куда?
– Автомобиль смотреть.
– Скорее всего, из окна сфотографирую.
Я сделала ещё одну попытку приблизиться, но Андрей твёрдо решил держать дистанцию. А мне хотелось закричать: “Почему бы просто не побеседовать как коллеги? Или у тебя такая паранойя, что нас и видеть вместе не должны?”
Но переживать было некогда. Вскоре за воротами лицея раздался долгий сигнал – и на территорию медленно, будто красуясь, заехала машина. За рулём сидел представительный водитель в военной форме.
Это путешествие во времени собрало во дворе учеников всех возрастов, поэтому я и мои приятельницы смогли сфотографироваться рядом с машиной только через полчаса. А я всё посматривала наверх, в окно учительской. Но нет, знакомой чёрной шевелюры не было видно.
Я улыбалась – на общих снимках с запуска шаров, на селфи с Алиной и даже на случайном фото, сделанным моей ученицей. К концу второй смены от улыбки сводило зубы, и, когда с делами было покончено, я взяла из поредевшей стопки “Комсомольскую правду” от 10 мая 1945 и забралась с ней на диван. То, что человек, к которому я всерьёз прикипела, демонстративно отстранялся, не останавливало течения времени.
В День Победы погода выдалась по-настоящему весенняя. Она вдохновляла и звала гулять – и не только по случаю праздника. Ещё стоя утром на балконе и глядя на всё прибывающую толпу в парке, я подумала: “В путешествие охота!” Да, долгие прогулки в парках и по городским улицам, когда что ни день, то новые впечатления… И так же легко я поняла, куда и с кем хочу поехать.
Выйдя в сеть, я написала Гретт: “У меня к тебе два предложения: прогуляться сегодня и съездить летом в Петербург”.
Она позвонила через несколько минут, а час спустя мы встретились в Берёзовой роще.
– Думаю, Петербург – это отличная идея, – заулыбалась Гретт, и в её каре-зелёных глазах заплясали весёлые искорки.
– Ещё бы! У меня и отель на примете есть, я потом скину тебе варианты, – я подхватила Гретт под руку, и мы неспешно зашагали по главной аллее.
Впереди что-то торжественное играл оркестр, тут и там мелькали Георгиевские ленточки – и на одежде прохожих, и на праздничных флажках, а аромат свежей травы смешивался с запахом сахарной ваты.
– Может, по мороженому? – предложила Гретт.
Мы съели по два – в начале прогулки и через пару часов. Без умолку болтать с близким человеком, прерываясь только на поедание лакомства, и смеяться так, что сводит челюсть, – это было лучшим подарком на начало тёплого сезона. А когда мы встретили возле парка моих родителей и мама пригласила Гретт отметить праздник с нами, стало ещё уютнее.
Вечером я написала в дневнике: “Есть подруги, с которыми просто посидишь в кафешке и сделаешь селфи на память. А есть такие, которых и домой пригласишь, и с родителями познакомишь, и в путешествие позовёшь”.
“Работай в своё удовольствие”, – когда-то посоветовала Лаурин. Но выпускать 9-й класс – это как с нуля готовить театральное представление. Перед экзаменами одним было достаточно выучить материал, другим же необходимо было зубрить. Чем не диалоги в пьесе? От меня требовалось заполнить документы на каждого ученика, подготовить аттестаты и позаботиться о том, чтобы “все всё сдали и со всем справились”. Иначе говоря, я стала и консультантом, и реквизитором, и оформителем.
Однажды во второй половине мая я вернулась домой с очень чёткой мыслью, пульсировавшей в мозгу сильнее головной боли: “Я не справлюсь. Я УЖЕ не справляюсь”.
Ответ прилетел на следующий день. Инна Власьевна, случайно заметив проверенные мной самостоятельные, неодобрительно замотала головой и застучала тонким указательным пальцем по столу:
– Олеся Владимировна, ты слишком добренькая, жалеешь учеников, отметки завышаешь.
– Ну почему же, – я насупилась. – Три негрубые ошибки – это четыре с минусом.
Тем временем в жизни три оплошности могли стоить мне симпатии Андрея, которую так не хотелось терять. Но по его реакции я видела, что и Пегас, и шоколад, и мои попытки сблизиться на празднике были лишними.
21 числа меня вызвала к себе директор. Сначала мы поговорили о проблемном ученике, и, когда я уверила Тамару Алексеевну, что он сдаст все экзамены, она перешла к главному. Зачитав докладную, тщательно составленную Рубиновой, директор подытожила:
– Таким образом, Олеся Владимировна, я вынуждена вам сообщить, что вы не соответствуете занимаемой должности.
Я встретила эту фразу, переводя взгляд с чёрной столешницы на стопку бумаг. Жар так и приливал к щекам, во рту всё пересохло, а по ложечкой нещадно сосало.
Тамара Алексеевна была права. За несколько месяцев моя продуктивность и качество работы критически приблизились к нулю. А тут ещё и болезненно-влюблённое состояние, надрыв, недоумение, тоска и отчаянная нехватка ответного внимания.
Тем временем директор продолжала уже более мягко:
– Может, тебе поискать колледж какой-нибудь? Ты же сама видишь, как тебе тяжело.
– Я подумаю.
Возвращаясь в тот день домой, я чувствовала себя потерянной, будто книга, которую я несколько лет с трепетом и взахлёб читала, закончилась непростительным многоточием. Если я уйду (к чему и физическое самочувствие, и психологическое состояние меня подталкивали), как быть с Андреем? Неужели всё так и оборвётся на полуслове?
Ветер бросил мне в лицо прядь волос. Я резко заправила её за уши, шумно вздохнула и ускорила шаг. Что мне с детства не нравилось, так это открытый финал в произведениях. Но как поставить точку без своего соавтора, я не представляла.
31.05.15. Я и Андрей сидели на высоком берегу реки. Позади шелестели деревья, впереди разливался солнечный свет, а вокруг царило спокойствие.
– Ты знаешь, у меня была жена, – говорил Андрей размеренно и печально. – Недавно она умерла. Не выдержала в плену у террористов. Нашему сыну три, скоро четыре будет.
Я закрыла глаза. Вряд ли Андрей знал о моей способности проникать в чужие воспоминания, но я не удержалась. Перед моим мысленным взглядом возникла яркая картина из прошлого Андрея. Как он врывается в тесное, плохо освещённое помещение, как хрупкая молодая женщина восточной наружности, китаянка или японка, протягивает к нему худые руки…
Открыв глаза, я посмотрела на собеседника, который отстранённо молчал, и тронула его за плечо.
– Андрей… Как насчёт коньков? Прокатимся?
Миг – и мы уже скользили на коньках по травяному полю и ослепительно-зелёная трава колыхалась под нашими ногами, как в каком-то аниме.
Андрей повернулся. Ветер растрепал его тёмные волосы, щёки раскраснелись.
– Выйдешь за меня?
– Да!
Глава седьмая. Выбор
В конце июня я поехала вместе с мамой в санаторий “Рассвет”, расположенный на берегу Обского моря. Впервые мы отдыхали там по путёвке четыре года назад и с тех пор называли “Рассвет” не иначе как “наш любимый санаторий”. Цены не кусались, в отличие от его более известного соседа “Сибиряка”, а природа была та же: лес, тихая речка Гумёнка с одной стороны и море – с другой. Процедуры для мамы, вдохновляющие места – для меня, тишина и покой для обеих. Идеально!
– Рыбку корми! – наказала я папе, выкатывая в подъезд чемодан. – А я еду к своему каменному столу.
– Давайте, счастливого вам пути, – улыбнулся папа.
Дорога заняла два часа, но была лёгкой, благо мы выехали ранним утром. Прибыв в санаторий и разместившись в номере, мы первым делом отправились на пляж. Думали ли рабочие, создававшие на берегу нагромождение валунов, что за одним из них и правда можно будет сидеть, как за столом? Так или иначе, место оказалось чудесным. В этот раз я просидела там до заката и написала пять страниц черновика. Иногда прерывалась и смотрела на море, которое походило на огромное покрывало – не просто сшитое из переливчатой ткани, но ещё и усыпанное блёстками с пайетками. Больновато глядеть, но красиво же. С людьми тоже так. На некоторых смотришь издали – всё здорово, а залюбуешься – пиши пропало. Вот Андрей из таких.
Слёзы комом встали в горле. И как это я не взяла бутылку с водой? Весит всего ничего, а очень пригодилась бы сейчас!
“Впрочем, почему бы не поплакать?” – спросила я себя и тут же получила ответ: мама, проводив до лестницы знакомую из соседнего номера, уже возвращалась к расстеленному на песке покрывалу.
– Доча, всё хорошо?
– Да, мам.
Была бы я художником – изобразила бы свою тоску гомункулообразным чудовищем, у которого на лице только и есть, что широкая пасть с острыми зубами. Этот монстр живёт внутри, прячась в грудной клетке. Он в таком упоении кусает, гложет, поедает сердце и так сдавливает лёгкие, что человек задыхается.
Обычно после обеда я и мама пару часов дремали. Но как-то раз сон ко мне всё не шёл, зато в голове клубком запутывались самые разные мысли. И слёзы полились сами собой.
