Я растянулась на постели. Мышцы приятно ныли после нескольких часов физической работы. Из полуоткрытого окна доносился стрёкот кузнечиков. Вдали, на соседском участке, звучала песня Валерии. “Ищи любовь, найди в суете дней, бесконечных дней”.
30.08.15. Для кого-то первое декабря – это прежде всего начало зимы. А для меня – день рождения Андрея. Я поздравила его ещё утром в сообщении, потом – днём во время праздничного обеда. Андрей просто пожирал глазами шашлычное ассорти, пасту “Болоньезе” и сет из суши-роллов, и я впервые пожалела, что не умею готовить. А после обеда мы устроились рядом щека к щеке смотреть какую-то романтическую комедию.
– Спасибо за поздравление, Олеся, – услышала я голос Андрея у самого уха.
Всё было именно так, как мне хотелось, и стало ещё лучше несколько месяцев спустя, когда я привела Андрея знакомиться с моими родителями. Место я выбрала оригинальное – трибуну стадиона, и там были не только родители, но и все ближайшие подруги. Энн улыбалась особенно весело и подтрунивала над нами в стиле: “Ну наконец-то сподобились”.
31 августа я пришла в лицей в последний раз как коллега – забрать документы. Андрея я не застала, на звонки и сообщения он не ответил, и я, чтобы избежать стресса и очередного ливня слёз, отправилась в кабинет Бобрика. Вся наша молодёжная компания была уже в сборе.
Первой ко мне бросилась Алина, обдав изысканным ароматом духов “Escada”.
Потом были объятия с Ирой, Гретт, Вероникой и Тори.
– Хороший мой человечек, рада тебе очень!
– Прекрасно выглядишь!
– Питер тебе к лицу!
– А кулон оттуда?
– Да, из Петергофа, – я покрутила в пальцах сувенир из латуни. – Только это не кулон, а… В общем, смотрите.
Одно движение – и миниатюрная крышка с узором из звёзд откинулась, открывая циферблат в старинном стиле.
– Давно хотела себе такие часы, – улыбнулась я. – Своеобразный привет из прошлого. И ещё…
Широко улыбнувшись, я вынула из сумки коробку петербургских конфет, принесённых Андрею.
– Угощайтесь, девочки.
Начало осени унаследовало от лета необычайно тёплую погоду. Именно в те дни у меня появилась привычка устраивать “балконное времяпрепровождение” – раскладывать на ковриках огромные диванные подушки и читать, писать, просто загорать.
Но 5 сентября, когда родители были на даче, я лежала на любимом балконе, уткнувшись в подушку, и плакала. Что я сделала не так? Неужели ничего нельзя исправить? А может быть, Андрею нужно время?
Внезапно на моей последней мысли в квартиру залетела бабочка, чёрная с оранжевыми крыльями. Несколько секунд я в каком-то отупении наблюдала, как она порхает, как трепещут и блестят на солнце крылышки. А потом я рассмеялась и смахнула слёзы.
– Да, я дам ему время, – выдохнула я, всё ещё всхлипывая.
И бабочка, поймав моё обещание, вылетела.
Позволить Андрею соскучиться по мне казалось самым здравым выходом. Творить, работать, развиваться – и ни в коем случае не плакать. Кто бы знал, что исполнить это окажется во сто крат сложнее…
09.09.15. Андрей с очень грустным видом удалялся от меня, но постоянно оборачивался, а я не могла его догнать. Возле лицея собралась целая толпа, пробраться сквозь которую было нереально. Но позволить Андрею уйти??? Лучше сразу исчезнуть с лица Земли.
И я исчезла – и попала в прошлое, в котором мы с Андреем были коллегами.
Он шёл по коридору, и вот тут-то я догнала его.
– Как вы?
Пытаясь ответить, Андрей зашёлся в кашле. Нет, так не пойдёт. Я жестом прервала его: если у собеседника болит горло, сложно сосредоточиться на его словах. Это во-первых, а во-вторых…
– Андрей Сергеевич, вы бы поменьше напрягались, здоровье дороже.
Потом мы пересеклись в столовой. Увидев Андрея, я замялась на пороге и могла бы ещё долго стоять, если бы не торопливый оклик буфетчицы:
– Ты или заходи, или нет.
Я зашла. На обед взяла то же простое и повседневное блюдо, что и Андрей, – котлету с картошкой. Я подсела к нему, и сначала его пристальный взгляд не давал мне покоя. Мы разговорились только через несколько минут, зато так оживлённо, что к нам присоединилась буфетчица. Но, когда она вскользь обратилась к Андрею в стиле “Эй, человек”, я вскинулась:
– Называть его “человек” – это моя прерогатива!
Мой беззлобный тон не обманул бы даже дурака. Напротив, во мне поднимался какой-то залихватский азарт, хотелось сворачивать горы, покорять вершины и наслаждаться жизнью.
Я и Андрей переглянулись и в один голос расхохотались.
– Не хочу играть в заведомо проигрышное “А что если…”, – говорила я днём Энн и Артуру, подливая в чашки свежесваренный кофе. – Но временами я задаюсь вопросом, как сложились бы мои отношения с Андреем, если бы мы познакомились ещё во время учёбы.
Артур приподнял светлые брови.
– Так вы вместе учились?
– На разных факультетах и курсах. Когда я поступила, он был на третьем. Стоило мне обратить на него внимание тогда…
– Может, рассказ напишешь? – предложила сестра. – Хотя бы уймёшь разыгравшуюся фантазию. И чем чёрт не шутит, вдруг Андрей прочитает его и узнает себя…
Сердце в груди совершило сальто. Написать! Рассказ не роман, много времени не займёт. Опубликовать или хотя бы распространить по сети, чтобы Андрей наверняка прочитал…
– Какая интересная идея…
– … которую мы поддержим.
Я бегло улыбнулась. Энн второй месяц жила с Артуром и уже привыкла говорить такое особенное “мы”. Слышать это было приятно (ну хоть кто-то из нас, сестёр, счастлив!). Однако и Энн, и я, путешествуя по Германии, мечтали о любви, строили планы, делились ими, но сбылось всё только у одной…
Артур молча перебирал струны гитары, и, узнав мелодию, я улыбнулась уже по-настоящему.
– Это же Флёр, “Шелкопряд”.
– Знаешь текст?
– Энн, ну конечно!
Мы с сестрой запели вместе, как много лет назад в поезде. Правда, тогда у нас был целый плацкартный вагон слушателей и репертуар из самых топовых композиций Шакиры, Бритни Спирс и Наталии Орейро. В 14 мне пелось от радости и желания поделиться ею со всем миром. В 27 – от тоски и желания оставить её в песне.
13 сентября я пришла в лицей на выборы (повезло мне с избирательным участком!) и, отдав гражданский долг, задержалась в холле: очень уж аппетитно пахло от прилавков с выпечкой. Краем глаза я увидела Андрея. Он дежурил возле лестницы, ведущей в пристройку, прохаживаясь вдоль нижней ступени. Тот же серый костюм, та же причёска, знакомая походка. Он нисколечко не изменился! И смотрит так, будто абсолютно уверен, что я подойду. А вот и нет!
Я демонстративно отвернулась, поджав губы. Разве Андрей не понял, как мне важно было попрощаться с ним? Как можно из-за ухода человека с работы вычеркнуть его из своей жизни? Как можно вычеркнуть МЕНЯ?!
Взгляд очень кстати упал на выпечку, и возмущение отошло на второй план, заслонённое ватрушками, “косичками” с повидлом и сахарными “гуськами”. Брать ничего не хотелось, что не помешало мне устроить пир для глаз.
Оторвавшись от созерцания сладкого чуда, я поймала откровенно скучающий взгляд Андрея. “Вот так! И никто тебе тут компанию не составит”, – мысленно фыркнула я.
Возвращаясь домой, я улыбалась. Пусть Андрей теперь думает и делает выводы!
“Какое бы испытание ни выпало на вашу долю, у вас всегда найдутся силы победить обстоятельства и проявить мужество”, – гласила карта, доставшаяся мне в тот день в шутливом гадании. Это была всего лишь пустышка, из тех, которыми давно наводнён интернет. Но я поверила и, нервно улыбаясь, опубликовала результат в дневнике.
Моё решение залечь на дно не сократило количество времени, которое я посвящала мыслям об Андрее. Стоило мне увлечься чтением, как сюжетный поворот вызывал ассоциацию с ним. Как только я натыкалась в дневнике на записи о личной жизни, перед глазами возникал образ Андрея.
Один из сентябрьских дней выдался особенно ненастным. Погода прямо кричала: “Дома лучше!” и гнала за уютный монитор, к сетевому общению. Когда я вернулась из репетиторского центра и уже вынимала настрадавшиеся ноги из промокших ботинок, из зала вылетела перепуганная мама.
– Тебе по скайпу какая-то Лаурин звонит.
Я ойкнула. О нашем созвоне-то я и забыла! Лаурин собирается переезжать во Франкфурт, скоро приготовления её совсем закрутят, надо пользоваться случаем.
Если бы волнение измерялось по шкале от одного до десяти, у моей подруги легко вышла бы десяточка. Лаурин поправляла то микрофон, то манжеты на ослепительно-белой блузке, всему улыбалась, и я впервые почувствовала себя старше её.
– А я замуж выхожу, – расцвела Лаурин. – В январе во Франкфурте.
– Ого! – я захлопала в ладоши. – Поздравляю! Искренне и от всего сердца!
Правда, зимой редко женятся, обычно если невеста в положении. Я намекнула об этом Лаурин, с которой, как с Энн и Леной, можно не бояться, что меня неправильно поймут.
– Нет, я не беременна, – со смехом покачала головой подруга. Волнистая каштановая грива дёрнулась туда-сюда в такт её словам. – Просто и я, и Паша обожаем зиму, а в Европе она мягкая. Франкфуртские виды да с профессиональным фотографом… Фото получатся сказочные.
А в моих мыслях промелькнуло: “Я тоже хочу замуж – за Андрея”. Рассказы подруг про отношения с возлюбленными только подогревали это желание. И ведь я даже не общалась с Андреем вне работы!
– Как у тебя? – тон подруги сразу стал серьёзным, серые глаза – сосредоточенными.
– Ну как? Я решила позволить пройти времени. Андрей знает о моих чувствах, видел моё недовольство на днях. Пусть подумает.
– А какого исхода ты ждёшь? Что он должен сделать?
– Предложить общаться, – я почти прервала её, не дождавшись окончания вопроса. – Или, наоборот, если я не настолько его зацепила, отпустить и пожелать мне удачи в личной жизни. А то так можно вечно надеяться.
– Да не горячись ты, – подруга успокаивающе улыбнулась. – По твоей реакции видно, как ты на него обижена. Правильно, что отошла в тень. Сейчас об Андрее что-нибудь известно?
Я беззвучно рассмеялась и пожевала губами.
– У меня сохранился доступ в “Дневник.ру”, периодически я захожу туда и заглядываю в профиль Андрея. Буквально вчера обнаружила его в сети почти в 11 вечера. И знаешь, мне так весело стало! Ну не будет мужчина, у которого всё в порядке с личной жизнью, выходить на сайт по работе в такое время.
– Ммм, – Лаурин задумалась. – Не хочу топтать твои эдельвейсы, но это мне кажется притянутым за уши. Форс-мажорных ситуаций никто не отменял. И вообще… твой Андрей производит впечатление неопределившегося человека, который старается не быть, а казаться. Защитная реакция сверхранимой личности.
– Это с чего такие выводы? – я даже отставила тарелку с мандаринками. Послушать Лаурин, старшую и более опытную, не мешало.
– Ну смотри. Он завуч, победитель конкурса, но при этом не решается даже написать тебе? Как-то странно. И все его намёки… Просто болтовня, ничего больше.
– Нет, Лаурин, – я прочистила горло. – Тебя там не было, а я помню и смущение, и волнение, и дрожь в голосе. Это нельзя подделать.
– Как знаешь, – подруга примирительно подняла руки. На правой сверкнуло кольцо, и я поморщилась. Лаурин выходит замуж, а я как же?..
Завершать звонок в шаге от спора не хотелось, поэтому мы ещё поговорили о работе. И тут у меня было что рассказать.
– Репетиторствую понемногу в центре, сегодня заполнила анкету на двух сайтах. Первые заказы, первые благодарные ученики… Новая жизнь, в общем.
– Молодец! – Лаурин закивала. – Не останавливайся, просто продолжай действовать.
05.10.15. Я продолжала действовать и набирать учеников, пока одним из них не оказался Андрей. И зачем ему подтягивать русский? А уж почему он выбрал именно меня – вообще не понять.
На удивление, мы сработались. Я провела уже несколько занятий, когда Андрей попросил меня на следующее приехать поздно вечером.
Сомнения едва коснулись сердца, как я их тут же отмела. Это просто урок, почему бы нет.
“Хотя бы потому, что ехать на другой конец города”, – запоздало вступил внутренний голос. Хорошо, что обошлось без пробок: вот оно – преимущество позднего часа. В остальном же мне редко когда так не везло. В троллейбусе собрались целых три пьяных компании, и они устроили такую давку, что будь здоров. Под шумок какой-то воришка украл мой кошелёк. А потом я никак не могла попасть в подъезд Андрея. Набирала цифры, меняла порядок, но комбинации сбрасывались одна за другой.
Наконец раздалась долгая пиликающая трель и грубоватый голос Андреиного отца осведомился:
– Кто?
– Репетитор по русскому.
– Открываю.
Я рассеянно глянула на небо: начинало светать. Если ещё Андрея не окажется дома…
И его не оказалось. Он зашёл в квартиру следом за мной – и где его черти всю ночь носили? Вот загружу домашним заданием – мало не покажется.
Когда я стала замечать косые взгляды родителей и соотносить с ними обрывки случайно подслушанных разговоров? Наверное, интуитивно я чувствовала недовольство близких со дня ухода из лицея. И оно росло. Папа приходил с работы мрачный, мама часто морщилась и отводила глаза, а на мои вопросы отвечала: “Да всё нормально, что теперь сделаешь?” – подразумевая, что всё в корне не нормально и она многое сделала бы, будь её воля.
Но реакцию “в лоб” вызвали первые результаты в моём репетиторском деле. Когда я обнаружила маму плачущей у монитора, она вообще разрыдалась, а папа отвёл меня в коридор и сказал:
– Олеся, пять тысяч – это мало. Вот видишь, мама расстроилась. Нехорошо.
– Так я только начинаю, – я расширила глаза. – Конечно, поначалу будет мало.
– Нет, это нехорошо. Иди устраивайся на нормальную работу.
Когда папа злится, всегда мотает головой и говорит: “Нехорошо”. Черты лица у него сразу становятся резкими, даже стариковскими, хотя обычно этот жизнерадостный и лёгкий на подъём человек выглядит лет на двадцать моложе своих шестидесяти четырёх.
Мама продолжала надрывно всхлипывать за дверью, а я во все глаза смотрела на отца.
– Пап, ты чего? Не для того я ушла из лицея.
– Иди на нормальную работу, – он снова мотнул головой и повысил голос.
Дверь зала отворилась, показалось опухшее от слёз мамино лицо.
– Завтра чтобы на биржу сходила, она с утра работает.
Я опустила голову.
– Да, схожу. Спокойной ночи, – и ушла к себе.
“Радуйся, что у тебя хотя бы своё пространство есть, – вступил внутренний критик. – Многим не так везёт”. Но какая уж тут радость, когда ощущаешь себя чужой и непринятой? Прямо как в пятнадцать, только хуже.
Я смывала косметику, а вместе с ней – остатки хорошего настроения. В памяти всплыли эпизоды из прошлого, связанные не столько с родителями, сколько с бабушкой и дедушкой. В голове крутились характеристики: “Совершенно бесполезная девица”, “Толку от тебя никакого”, “Тварь самая настоящая” и прочие слова, сказанные сгоряча и не соответствовавшие действительности ни тогда, ни сейчас. Бабушка и дедушка давно умерли, но фразы запомнились: хоть изо всех сил тяни – из памяти не выдернешь.
– Ну, на биржу так на биржу, – попыталась я улыбнуться своему отражению.
На следующий день я пришла в отдел занятости. Мой номер скоро высветился на табло, и я впервые за день улыбнулась. Электронная очередь оказалась весьма приятным нововведением.
Принявшая меня девушка ровным тоном, которым выдаются инструкции и оглашаются приказы, начала задавать вопросы из анкеты.
30.08.15. Для кого-то первое декабря – это прежде всего начало зимы. А для меня – день рождения Андрея. Я поздравила его ещё утром в сообщении, потом – днём во время праздничного обеда. Андрей просто пожирал глазами шашлычное ассорти, пасту “Болоньезе” и сет из суши-роллов, и я впервые пожалела, что не умею готовить. А после обеда мы устроились рядом щека к щеке смотреть какую-то романтическую комедию.
– Спасибо за поздравление, Олеся, – услышала я голос Андрея у самого уха.
Всё было именно так, как мне хотелось, и стало ещё лучше несколько месяцев спустя, когда я привела Андрея знакомиться с моими родителями. Место я выбрала оригинальное – трибуну стадиона, и там были не только родители, но и все ближайшие подруги. Энн улыбалась особенно весело и подтрунивала над нами в стиле: “Ну наконец-то сподобились”.
31 августа я пришла в лицей в последний раз как коллега – забрать документы. Андрея я не застала, на звонки и сообщения он не ответил, и я, чтобы избежать стресса и очередного ливня слёз, отправилась в кабинет Бобрика. Вся наша молодёжная компания была уже в сборе.
Первой ко мне бросилась Алина, обдав изысканным ароматом духов “Escada”.
Потом были объятия с Ирой, Гретт, Вероникой и Тори.
– Хороший мой человечек, рада тебе очень!
– Прекрасно выглядишь!
– Питер тебе к лицу!
– А кулон оттуда?
– Да, из Петергофа, – я покрутила в пальцах сувенир из латуни. – Только это не кулон, а… В общем, смотрите.
Одно движение – и миниатюрная крышка с узором из звёзд откинулась, открывая циферблат в старинном стиле.
– Давно хотела себе такие часы, – улыбнулась я. – Своеобразный привет из прошлого. И ещё…
Широко улыбнувшись, я вынула из сумки коробку петербургских конфет, принесённых Андрею.
– Угощайтесь, девочки.
Глава восьмая. Виновник моих снов
Начало осени унаследовало от лета необычайно тёплую погоду. Именно в те дни у меня появилась привычка устраивать “балконное времяпрепровождение” – раскладывать на ковриках огромные диванные подушки и читать, писать, просто загорать.
Но 5 сентября, когда родители были на даче, я лежала на любимом балконе, уткнувшись в подушку, и плакала. Что я сделала не так? Неужели ничего нельзя исправить? А может быть, Андрею нужно время?
Внезапно на моей последней мысли в квартиру залетела бабочка, чёрная с оранжевыми крыльями. Несколько секунд я в каком-то отупении наблюдала, как она порхает, как трепещут и блестят на солнце крылышки. А потом я рассмеялась и смахнула слёзы.
– Да, я дам ему время, – выдохнула я, всё ещё всхлипывая.
И бабочка, поймав моё обещание, вылетела.
Позволить Андрею соскучиться по мне казалось самым здравым выходом. Творить, работать, развиваться – и ни в коем случае не плакать. Кто бы знал, что исполнить это окажется во сто крат сложнее…
09.09.15. Андрей с очень грустным видом удалялся от меня, но постоянно оборачивался, а я не могла его догнать. Возле лицея собралась целая толпа, пробраться сквозь которую было нереально. Но позволить Андрею уйти??? Лучше сразу исчезнуть с лица Земли.
И я исчезла – и попала в прошлое, в котором мы с Андреем были коллегами.
Он шёл по коридору, и вот тут-то я догнала его.
– Как вы?
Пытаясь ответить, Андрей зашёлся в кашле. Нет, так не пойдёт. Я жестом прервала его: если у собеседника болит горло, сложно сосредоточиться на его словах. Это во-первых, а во-вторых…
– Андрей Сергеевич, вы бы поменьше напрягались, здоровье дороже.
Потом мы пересеклись в столовой. Увидев Андрея, я замялась на пороге и могла бы ещё долго стоять, если бы не торопливый оклик буфетчицы:
– Ты или заходи, или нет.
Я зашла. На обед взяла то же простое и повседневное блюдо, что и Андрей, – котлету с картошкой. Я подсела к нему, и сначала его пристальный взгляд не давал мне покоя. Мы разговорились только через несколько минут, зато так оживлённо, что к нам присоединилась буфетчица. Но, когда она вскользь обратилась к Андрею в стиле “Эй, человек”, я вскинулась:
– Называть его “человек” – это моя прерогатива!
Мой беззлобный тон не обманул бы даже дурака. Напротив, во мне поднимался какой-то залихватский азарт, хотелось сворачивать горы, покорять вершины и наслаждаться жизнью.
Я и Андрей переглянулись и в один голос расхохотались.
– Не хочу играть в заведомо проигрышное “А что если…”, – говорила я днём Энн и Артуру, подливая в чашки свежесваренный кофе. – Но временами я задаюсь вопросом, как сложились бы мои отношения с Андреем, если бы мы познакомились ещё во время учёбы.
Артур приподнял светлые брови.
– Так вы вместе учились?
– На разных факультетах и курсах. Когда я поступила, он был на третьем. Стоило мне обратить на него внимание тогда…
– Может, рассказ напишешь? – предложила сестра. – Хотя бы уймёшь разыгравшуюся фантазию. И чем чёрт не шутит, вдруг Андрей прочитает его и узнает себя…
Сердце в груди совершило сальто. Написать! Рассказ не роман, много времени не займёт. Опубликовать или хотя бы распространить по сети, чтобы Андрей наверняка прочитал…
– Какая интересная идея…
– … которую мы поддержим.
Я бегло улыбнулась. Энн второй месяц жила с Артуром и уже привыкла говорить такое особенное “мы”. Слышать это было приятно (ну хоть кто-то из нас, сестёр, счастлив!). Однако и Энн, и я, путешествуя по Германии, мечтали о любви, строили планы, делились ими, но сбылось всё только у одной…
Артур молча перебирал струны гитары, и, узнав мелодию, я улыбнулась уже по-настоящему.
– Это же Флёр, “Шелкопряд”.
– Знаешь текст?
– Энн, ну конечно!
Мы с сестрой запели вместе, как много лет назад в поезде. Правда, тогда у нас был целый плацкартный вагон слушателей и репертуар из самых топовых композиций Шакиры, Бритни Спирс и Наталии Орейро. В 14 мне пелось от радости и желания поделиться ею со всем миром. В 27 – от тоски и желания оставить её в песне.
13 сентября я пришла в лицей на выборы (повезло мне с избирательным участком!) и, отдав гражданский долг, задержалась в холле: очень уж аппетитно пахло от прилавков с выпечкой. Краем глаза я увидела Андрея. Он дежурил возле лестницы, ведущей в пристройку, прохаживаясь вдоль нижней ступени. Тот же серый костюм, та же причёска, знакомая походка. Он нисколечко не изменился! И смотрит так, будто абсолютно уверен, что я подойду. А вот и нет!
Я демонстративно отвернулась, поджав губы. Разве Андрей не понял, как мне важно было попрощаться с ним? Как можно из-за ухода человека с работы вычеркнуть его из своей жизни? Как можно вычеркнуть МЕНЯ?!
Взгляд очень кстати упал на выпечку, и возмущение отошло на второй план, заслонённое ватрушками, “косичками” с повидлом и сахарными “гуськами”. Брать ничего не хотелось, что не помешало мне устроить пир для глаз.
Оторвавшись от созерцания сладкого чуда, я поймала откровенно скучающий взгляд Андрея. “Вот так! И никто тебе тут компанию не составит”, – мысленно фыркнула я.
Возвращаясь домой, я улыбалась. Пусть Андрей теперь думает и делает выводы!
“Какое бы испытание ни выпало на вашу долю, у вас всегда найдутся силы победить обстоятельства и проявить мужество”, – гласила карта, доставшаяся мне в тот день в шутливом гадании. Это была всего лишь пустышка, из тех, которыми давно наводнён интернет. Но я поверила и, нервно улыбаясь, опубликовала результат в дневнике.
Моё решение залечь на дно не сократило количество времени, которое я посвящала мыслям об Андрее. Стоило мне увлечься чтением, как сюжетный поворот вызывал ассоциацию с ним. Как только я натыкалась в дневнике на записи о личной жизни, перед глазами возникал образ Андрея.
Один из сентябрьских дней выдался особенно ненастным. Погода прямо кричала: “Дома лучше!” и гнала за уютный монитор, к сетевому общению. Когда я вернулась из репетиторского центра и уже вынимала настрадавшиеся ноги из промокших ботинок, из зала вылетела перепуганная мама.
– Тебе по скайпу какая-то Лаурин звонит.
Я ойкнула. О нашем созвоне-то я и забыла! Лаурин собирается переезжать во Франкфурт, скоро приготовления её совсем закрутят, надо пользоваться случаем.
Если бы волнение измерялось по шкале от одного до десяти, у моей подруги легко вышла бы десяточка. Лаурин поправляла то микрофон, то манжеты на ослепительно-белой блузке, всему улыбалась, и я впервые почувствовала себя старше её.
– А я замуж выхожу, – расцвела Лаурин. – В январе во Франкфурте.
– Ого! – я захлопала в ладоши. – Поздравляю! Искренне и от всего сердца!
Правда, зимой редко женятся, обычно если невеста в положении. Я намекнула об этом Лаурин, с которой, как с Энн и Леной, можно не бояться, что меня неправильно поймут.
– Нет, я не беременна, – со смехом покачала головой подруга. Волнистая каштановая грива дёрнулась туда-сюда в такт её словам. – Просто и я, и Паша обожаем зиму, а в Европе она мягкая. Франкфуртские виды да с профессиональным фотографом… Фото получатся сказочные.
А в моих мыслях промелькнуло: “Я тоже хочу замуж – за Андрея”. Рассказы подруг про отношения с возлюбленными только подогревали это желание. И ведь я даже не общалась с Андреем вне работы!
– Как у тебя? – тон подруги сразу стал серьёзным, серые глаза – сосредоточенными.
– Ну как? Я решила позволить пройти времени. Андрей знает о моих чувствах, видел моё недовольство на днях. Пусть подумает.
– А какого исхода ты ждёшь? Что он должен сделать?
– Предложить общаться, – я почти прервала её, не дождавшись окончания вопроса. – Или, наоборот, если я не настолько его зацепила, отпустить и пожелать мне удачи в личной жизни. А то так можно вечно надеяться.
– Да не горячись ты, – подруга успокаивающе улыбнулась. – По твоей реакции видно, как ты на него обижена. Правильно, что отошла в тень. Сейчас об Андрее что-нибудь известно?
Я беззвучно рассмеялась и пожевала губами.
– У меня сохранился доступ в “Дневник.ру”, периодически я захожу туда и заглядываю в профиль Андрея. Буквально вчера обнаружила его в сети почти в 11 вечера. И знаешь, мне так весело стало! Ну не будет мужчина, у которого всё в порядке с личной жизнью, выходить на сайт по работе в такое время.
– Ммм, – Лаурин задумалась. – Не хочу топтать твои эдельвейсы, но это мне кажется притянутым за уши. Форс-мажорных ситуаций никто не отменял. И вообще… твой Андрей производит впечатление неопределившегося человека, который старается не быть, а казаться. Защитная реакция сверхранимой личности.
– Это с чего такие выводы? – я даже отставила тарелку с мандаринками. Послушать Лаурин, старшую и более опытную, не мешало.
– Ну смотри. Он завуч, победитель конкурса, но при этом не решается даже написать тебе? Как-то странно. И все его намёки… Просто болтовня, ничего больше.
– Нет, Лаурин, – я прочистила горло. – Тебя там не было, а я помню и смущение, и волнение, и дрожь в голосе. Это нельзя подделать.
– Как знаешь, – подруга примирительно подняла руки. На правой сверкнуло кольцо, и я поморщилась. Лаурин выходит замуж, а я как же?..
Завершать звонок в шаге от спора не хотелось, поэтому мы ещё поговорили о работе. И тут у меня было что рассказать.
– Репетиторствую понемногу в центре, сегодня заполнила анкету на двух сайтах. Первые заказы, первые благодарные ученики… Новая жизнь, в общем.
– Молодец! – Лаурин закивала. – Не останавливайся, просто продолжай действовать.
05.10.15. Я продолжала действовать и набирать учеников, пока одним из них не оказался Андрей. И зачем ему подтягивать русский? А уж почему он выбрал именно меня – вообще не понять.
На удивление, мы сработались. Я провела уже несколько занятий, когда Андрей попросил меня на следующее приехать поздно вечером.
Сомнения едва коснулись сердца, как я их тут же отмела. Это просто урок, почему бы нет.
“Хотя бы потому, что ехать на другой конец города”, – запоздало вступил внутренний голос. Хорошо, что обошлось без пробок: вот оно – преимущество позднего часа. В остальном же мне редко когда так не везло. В троллейбусе собрались целых три пьяных компании, и они устроили такую давку, что будь здоров. Под шумок какой-то воришка украл мой кошелёк. А потом я никак не могла попасть в подъезд Андрея. Набирала цифры, меняла порядок, но комбинации сбрасывались одна за другой.
Наконец раздалась долгая пиликающая трель и грубоватый голос Андреиного отца осведомился:
– Кто?
– Репетитор по русскому.
– Открываю.
Я рассеянно глянула на небо: начинало светать. Если ещё Андрея не окажется дома…
И его не оказалось. Он зашёл в квартиру следом за мной – и где его черти всю ночь носили? Вот загружу домашним заданием – мало не покажется.
Когда я стала замечать косые взгляды родителей и соотносить с ними обрывки случайно подслушанных разговоров? Наверное, интуитивно я чувствовала недовольство близких со дня ухода из лицея. И оно росло. Папа приходил с работы мрачный, мама часто морщилась и отводила глаза, а на мои вопросы отвечала: “Да всё нормально, что теперь сделаешь?” – подразумевая, что всё в корне не нормально и она многое сделала бы, будь её воля.
Но реакцию “в лоб” вызвали первые результаты в моём репетиторском деле. Когда я обнаружила маму плачущей у монитора, она вообще разрыдалась, а папа отвёл меня в коридор и сказал:
– Олеся, пять тысяч – это мало. Вот видишь, мама расстроилась. Нехорошо.
– Так я только начинаю, – я расширила глаза. – Конечно, поначалу будет мало.
– Нет, это нехорошо. Иди устраивайся на нормальную работу.
Когда папа злится, всегда мотает головой и говорит: “Нехорошо”. Черты лица у него сразу становятся резкими, даже стариковскими, хотя обычно этот жизнерадостный и лёгкий на подъём человек выглядит лет на двадцать моложе своих шестидесяти четырёх.
Мама продолжала надрывно всхлипывать за дверью, а я во все глаза смотрела на отца.
– Пап, ты чего? Не для того я ушла из лицея.
– Иди на нормальную работу, – он снова мотнул головой и повысил голос.
Дверь зала отворилась, показалось опухшее от слёз мамино лицо.
– Завтра чтобы на биржу сходила, она с утра работает.
Я опустила голову.
– Да, схожу. Спокойной ночи, – и ушла к себе.
“Радуйся, что у тебя хотя бы своё пространство есть, – вступил внутренний критик. – Многим не так везёт”. Но какая уж тут радость, когда ощущаешь себя чужой и непринятой? Прямо как в пятнадцать, только хуже.
Я смывала косметику, а вместе с ней – остатки хорошего настроения. В памяти всплыли эпизоды из прошлого, связанные не столько с родителями, сколько с бабушкой и дедушкой. В голове крутились характеристики: “Совершенно бесполезная девица”, “Толку от тебя никакого”, “Тварь самая настоящая” и прочие слова, сказанные сгоряча и не соответствовавшие действительности ни тогда, ни сейчас. Бабушка и дедушка давно умерли, но фразы запомнились: хоть изо всех сил тяни – из памяти не выдернешь.
– Ну, на биржу так на биржу, – попыталась я улыбнуться своему отражению.
На следующий день я пришла в отдел занятости. Мой номер скоро высветился на табло, и я впервые за день улыбнулась. Электронная очередь оказалась весьма приятным нововведением.
Принявшая меня девушка ровным тоном, которым выдаются инструкции и оглашаются приказы, начала задавать вопросы из анкеты.