Я отложила телефон, не послав никакого ответа. Вдруг не мне, а я влезу с дурацким советом? Да и какой из меня советчик… И с меня довольно обсуждения грудного молока и смеси!
До японского городка я доехала быстро, но с трудом отыскала место для парковки на слишком уж шумной улице. Вокруг дома такой густой сад, что не оценить размеры ни его, ни дома. И калитку не открыть. Старый засов заел. Я уже собралась звонить и чуть не прочитала очередное послание Аманды. Том увидел меня с крыльца и велел ждать. Высокий, худой, тёмные с сединой волосы собраны в длинный хвост. Длиннее моего.
— Где твоя машина? — спросил он после приветственных объятий.
Я махнула рукой на улицу, силясь вызвать хоть какие-то воспоминания детства. Наверное, мы всё-таки не встречались. Надо будет у отца уточнить, если Том сам не поделится семейными историями. Пока он взял ключи и загнал мою машину за ворота. Там уже стояло их четыре. Большое семейство, а тут ещё я…
На крыльце нас встретил высокий парень, копия Тома. Только без хвостика.
— Помощь нужна? — И, не дожидаясь ответа отца, сбежал вниз. — Привет, я Робин.
Я пожала руку. Вернее еле успела её схватить. Он уже был у машины и забирал у отца сумку. Босиком. Только ноги о половичок вытер.
— Идём, я комнату тебе покажу.
В гостиной камин и рояль. Больше ничего, не считая барабанов и двух гитар на стендах.
— Я на всём пытался играть, но ни на чём не получилось, кроме кларнета, — послышался за спиной голос Тома, и я проследила за его рукой — на верхней полке книжного шкафа лежал чёрный футляр.
Робин забрал у отца и мой рюкзак.
— Ещё сумка осталась. Я сейчас принесу.
— Не надо, Том. Там куртка и сапоги. Я к отцу отвезу в выходные.
Том кивнул, и я побежала за Робином, который был уже на середине лестницы. И уже почти наверху заметила, что не разулась.
— Брось, — сказал он, когда я нагнулась к шнуркам. — Я сейчас всё равно буду пол мыть.
Снизу донёсся детский плач. Я вздрогнула.
— Это Ноа, ему два года. Вот твоя комната.
Светлые занавески, белая кровать, белый комод.
— Нравится?
Я кивнула.
— За стенкой детская. Но Ноа обычно спит всю ночь. Другая комната пустая. Обычно. Потом родительская спальня.
— А где твоя? — неужели здесь больше четырёх спален.
— Мы вообще-то в ней находимся, — улыбнулся Робин.— Но я переживу.
— Как?
Робин продолжал улыбаться.
— Ну, я приходил сюда спать иногда, когда засиживался допоздна на работе или по клубам шлялся и было лень ехать к матери. Но младенец в доме меня напрягает. Так что я почти перестал приходить. Сестра обязана жить у отца три дня, а я уже большой, могу выбирать.
В голове прорисовалась картинка.
— Ноа тебе сводный брат?
Робин кивнул.
— Ладно, не буду мешать. Располагайся. Душ у вас с Мелоди на двоих, но она аккуратная девочка. А я пошёл пол мыть и к матери поеду, а сестра ещё останется. Ей надо вальс разучивать. Увидимся как-нибудь. Пока.
Я уселась на кровать. Слишком мягко. Взяла телефон, чтобы прочитать новое сообщение:
«Патриша уснула на руках. Я с ней час просидела, а потом смогла переложить в слинг, и она ещё два часа там проспала! А вчера за ночь только один подгузник сменила».
Я отложила телефон, достала из сумки тапки и решила отнести кроссовки вниз. По коридору кто-то бегал. Наверное, малыш, и я осторожно приоткрыла дверь. Топал Робин. Руки в тряпку, задом кверху, он намывал длинный коридор. У лестницы он остановился и вновь улыбнулся.
— Если мы не уважаем пол и тычем в него шваброй, то мы не уважаем себя, — и побежал с тряпкой вниз.
Я осторожно прошла по влажному полу и ступила на лестницу. Внизу стояла молодая китаянка с малышом на руках. Она приветливо помахала мне рукой и бросила «пока» Робину, вылетевшему из дверей с той же скоростью, с которой он драил пол. Затем пришёл черёд знакомиться с его сестрой. На вид шестнадцать. На отца не похожа. Должно быть, в мать. Она уселась за рояль и заиграла очень хорошо. Аманда бы оценила.
— Мелоди живёт у меня только со среды по пятницу, — подошёл сзади Том, — но каждый день с шести до семи приходит играть. В другое время у нас тихо. Ну, — он улыбнулся, — как может быть тихо в доме с двухлеткой. Но в основном они с Вэйминг во дворе или в парке, так что дом в твоём распоряжении. Я ухожу на работу в восемь, потом преподаю единоборства в клубе, и к десяти дома. Так что меня ты тоже не увидишь.
Том увёл меня в кухню напоить чаем. В пароварке дымился рис. Я не была уверена, что привезённые мной специи в этом доме уместны. В этом доме была неуместна и я, и всё же идти мне было некуда. Только в университет, и я решила сидеть там до поздна, получив у хозяина разрешение возвращаться к десяти, как и он.
В понедельник, закончив с проектом, я вышла из библиотеки в половине десятого.
— И ты собралась идти пешком? — С парапета спрыгнул Робин и в два прыжка оказался рядом. — Ну, привет, что ли?
Мне потребовалась минута справиться с шоком:
— Что ты здесь делаешь?
— Тебя встречаю. Вэйминг позвонила и сказала, что одна ненормальная девчонка решила прогуляться по нашему райончику ночью.
— Ещё не ночь.
— Для этого района уже ночь. Бомжи повылезали. Пьяные скоро повываливаются тоже.
— Ты с машиной?
— Без. Сестра на работу подбросила, а домой меня должен был отец отвезти после тренировки.
— И?
— Вместо тренировки у меня была маленькая пробежка до библиотеки, так что иди от меня на расстоянии, о’кей?
— О’кей.
— И обещай либо ездить на машине, либо возвращаться домой до семи. Я не хочу пропускать все тренировки. Я и так не частый гость в спорт-зале, как универ закончил. И вообще у меня девушка ревнивая, не поймёт.
Я выдохнула. Значит, его действительно пригнала сюда китаянка, а не его собственное желание. Спасибо ему, конечно, и раз у них тут опасно, я буду возвращаться домой пораньше.
Зазвонил телефон. По-умному надо было проигнорировать, но я ответила:
— Утром пупок отвалился, прямо перед визитом к врачу. И нам купаться разрешили. Завтра ванночку сделаю, — затараторила Аманда без приветствия, да так громко, что и Робин всё слышал. — Вообще нас расхвалили. Патриша такая сильная. Мы только в Рино приехали, недели ж ещё не было, а она уже на бок со спины переворачивается сама. Представляешь?
Я и в эту паузу ничего вставить не сумела.
— Но начались выделения из глаз. Я так обрадовалась, когда первую неделю ничего не было — думала, пронесло, но доктор сказал, что немного есть — так что надо промывать молоком, а массаж можно пока не делать. Через неделю посмотрит и решит, простые это выделения из узких каналов или гнойные. Если второе, то даст капли. Чёрт, я не хочу ребёнку антибиотик!
— Аманда, я на улице. Не могу говорить.
— Так перезвони из дома.
— Я не дома. Хозяйка квартиру продаёт. Я у папиных друзей.
— А что не сказала?
— Не знаю…
— Ладно, пока. Я тебе фотку пупка послала!
Я отключила телефон и спрятала в карман.
— Подруга две недели назад родила, — пояснила я, хотя Робин ничего не спросил.
Я его вообще не интересовала, а вот в среду попала под пулемётный обстрел его сестрёнки. Я с трудом выпихнула её из комнаты в одиннадцать, решив уехать в Салинас в четверг, сразу после лекций. Отец обрадовался, но выглядел грустным, и я понимала, что причина во мне и необходимости жить у Тома, потому решила развлечь его сообщениями Аманды и фотографиями Патриши.
— Представляешь, они пошли гулять в парк. Положили Патришу в слинг. К ним подошла старушка — всё никак не могла поверить, что в сумке ребёнок!
Мы гуляли с собакой, ездили на океан, говорили. Всё время говорили, но ни о чём. Отец давно не обсуждал столько политиков. Я поддакивала. Уж лучше обсуждать медицину и марихуану, чем мою учёбу. Хотя нынче мне нечего было скрывать — проекты сданы, оценки хорошие. Осталось сделать финальный проект и ждать решения комиссии.
— А что будешь делать, если не попадёшь в программу? — спросил отец.
У меня не было ответа. Не хотелось об этом думать. Хотелось хотя бы месяц пожить без проблем. Мне хватало эсэмэсок Аманды.
«Слушай, как странно: если кладу полусонную в коляску, то спит три часа, а в кроватке всего двадцать минут. Как матери объяснить, что кроватки зло?»
Не успеваю подумать — новое сообщение:
«Патриша вообще не плачет. Если не спит, то просто молча глазеет по часу. Обожает это делать у меня на коленях. Иногда у бабушки даже лежит спокойно. А в кроватке орёт. А сегодня проснулась в пять утра — лежит без плача. А я спать хочу. Пыталась её закормить, бесполезно. Сама пару раз отрубалась. Открываю глаза — лежит, смотрит на меня. Потом всё-таки уснула».
Я спала, как убитая. В воскресенье отцу даже пришлось будить меня к завтраку.
— Ты скучаешь без Аманды? — спросил он.
Я не знала, что ответить. Пролистывала простыни её сообщений и радовалась, что я этого не вижу собственными глазами. Я и Ноа не видела особо. Вэйминг постоянно таскалась с ним куда-то. За мной охотилась только Мелоди, которой мне всё хотелось вежливо напомнить про уроки. Может, она умудрялась сделать всё в доме матери? Тома я видела ещё реже. Только однажды за завтраком он мне пожаловался:
— Я не понимаю, как люди здесь работают. Робин головы не поднимает, а у меня инженеры, дай бог, к одиннадцати утра подтягиваются, в двенадцать у них уже ланч, с двух до трёх видимость работы, а потом они в пять ловят меня на выходе — мы хотели совещание назначить. Нет, ребятки, в шесть я преподаю карате. Кстати, хочешь к нам присоединиться?
Я мотнула головой. Нет, к этому я ещё не была готова. Мне хватило класса самообороны.
Аманда продолжала заваливать меня эсэмэсками:
«Слушать музыку Патриша пока боится. Сразу начинает плакать, а просто лежать в тишине ей нравится. А сегодня она впала в спячку, так что не знаю, что за ночь нам предстоит. И опять проснулась в пять утра и до семи лежала, как часы. Неужели так будет постоянно и как с этим бороться?»
Я не писала ответ, Аманда писала сама:
«Выключать свет и пусть орет? Но жалко такую маленькую…»
Я вспоминала крик Патриши, и меня кидало в дрожь. И так же начинало трясти от новых сообщений в семь утра:
«Ночью ест без перерыва. Как ни открою глаза, сосёт. Щёки отрастила, бодики трещат. Говорят, они так молоко себе нарабатывают, чтобы больше было…»
В какой-то момент я перестала их прочитывать. Отправляла смайлики. У Аманды всё хорошо. У меня тоже налаживалась учёба и жизнь в чужом доме. Мелоди уже не так сильно раздражала меня. Мы больше времени проводили за роялем, и я даже разучила пару гамм. Робин ночевал у отца в ночь с понедельника на вторник. Они возвращались после тренировки и играли до полуночи в карты. Почти не говорили. Наверное, им достаточно было видеть друг друга. Сама я за всё время перекинулась с ним лишь парой фраз. Мне было неловко за то, что я украла у него комнату. И однажды призналась ему в этом. Робин только рукой махнул:
— Брось! Мать радуется, что я рядом. Это лишь на пару месяцев.
Он прав. Я скоро уеду. На лето к отцу. Не в Рино.
— Алиша заканчивает университет в Санта-Крузе в этом семестре, и мы хотим снять квартиру. На две зарплаты сумеем как-нибудь. На одну мою жизнь нам не потянуть. Ладно, давай я тебя на учёбу подкину.
Ехать пять минут и двадцать стоять на светофорах. Уже бы пешком дошла, но от приглашения отказываться невежливо.
— Послушай, может ты и на будущий год у моих останешься? Отец у меня чокнутый немного — работа, волонтёрство. Вэйминг целыми днями одна. У неё здесь никого. Все в Китае.
Я промолчала, не совсем понимая, какого ответа ждёт от меня Робин. Подослан ли он мачехой, чтобы прощупать почву, его ли самоличная это инициатива и идёт ли это вразрез с желаниями самого Тома, из этого разговора было не узнать. И вообще всем этим займётся отец, не я. Моё дело попасть в программу, и я плотно занялась выпускным трёхмерным проектом.Настолько ушла в учёбу, что даже день рождения Патриши пропустила. Сообразила лишь когда получила от Аманды отчёт:
«Наше главное достижение за первый месяц — Патриша переворачивается со спины на бок. Правда потом ревёт, что дальше никак…»
А я больше не реву. Если только от лука. Моё самое большое достижение за месяц — пять блюд настоящей китайской кухни от начала до конца уже без руководства Вэйминг. С Ноа мы тоже подружились. Один раз он даже провёл со мной целых три часа, пока его мама была у врача. Но мне нравится уходить в комнату с белоснежной кроватью, падать лицом в подушку и не слышать ничьих криков. Внутренние тоже заткнулись. В кой-то веке!
Глава 80 "Минус дура"
Пивная пена шла уже из ушей. Я чувствовала себя загнанной лошадью. Хотелось улечься на стол и не поднимать головы.
— Ещё по одной?
В шуме паба я едва расслышала вопрос Робина и скорее даже поняла его намерение по звону стакана, которым он постучал по моему.
— Тебе и так уже придётся нести меня.
— Здесь недалеко, — хохотнул он. — Но мы ещё джигу не станцевали.
Робин издевался, ведь прекрасно видел, что пять минут назад я с трудом дошла до туалета.
— Прыгать через швабру — неуважение к швабре, — попыталась пошутить я на его манер: подобным танцем развлекали почтенную публику час назад. — И через неё я сейчас только кувырнусь. Может, пойдём уже?
— Ещё по пинте и пойдём.
— Робин, ты меня уже напоил. Хватит!
— Я тебя не поил. Я тебя тренировал перед встречей с настоящим ирландским мужчиной. В субботу ты одной пинтой не отделаешься!
— Я не собираюсь пить с отцом. Вообще с трудом представляю, как сумею протрезветь до пятницы.
— Даже не надейся отмазаться! Джим двадцать один год ждал этого момента! Ну, ещё по одной…
— Заказывай! — махнула я рукой, всё же опустив голову на стол.
Робину пришлось потянуть меня за волосы, когда он вернулся от барной стойки с двумя стаканами — к счастью, на этот раз не Гиннесс, а что-то светлое… Хорошо иметь такого парня под боком в свой день рождения. И всё же я предпочла бы на его месте Эйтана. Но с братом мы смогли чокнуться только в экран телефона — с днём рождения, сестрёнка!
Отец позвонил первым. Второй оказалась Аманда. Звонка от неё я не ожидала, а она даже удержалась от упоминания успехов Патриши. Впрочем, разговора не получилось. За стенкой скандалил Ноа, а у неё раскапризничалась дочь. Или же Аманда просто нашла предлог, чтобы не разговаривать со мной. Правда, горечь от невозможности поговорить по-старому открыто уступала пивной.
— Я действительно не могу это выпить, — пробормотала я, чуть не выплюнув обратно в стакан всё, что набрала в рот.
— Сейчас сможешь!
Робин полез в карман, и я успела испугаться, что у него припасена ещё какая-то таблетка. Мне и алкоголя довольно! Однако на квадратный подстаканник легли ключи с новым брелком. Увы, я не сразу догадалась, какую дверь они открывали. Пришлось объяснить недотёпе:
— За твою взрослую жизнь мы пили. Теперь пьём за мою!
Робин снял квартиру. Ура! И всё же, оставь я тот стакан полным, мои шаги были бы ровнее. Хотя ему всё равно не пришлось тащить меня на руках. Только лестница на второй этаж показалась слишком крутой, а дверь в комнату слишком узкой. Хорошо, кровать осталась большой, потому что мы рухнули на неё вдвоём.
