Я передёрнула плечами, будто по телу пробежал холодок, хотя мне, в отличие от тех, о ком рассказывал кот, низкая температура никак не вредила. На секунду представилось, что залы заполнены придворными, эхо разносит по замку звучание флейт и скрипок, а из коридора слышится шорох юбок пробегающих мимо горничных и степенные шаги чопорных лакеев. В действительности же тишину не нарушало даже тиканье часов. Маятник давно уже не качался, а стрелки тоскливо застыли в одном положении. Как давно в этом замке остановилось время?
- Герцог был неглуп и, разумеется, понял, что, а ещё точнее – кто стоял за катастрофой, творившейся буквально на глазах у него в замке и в его жизни. Понял – и возненавидел ещё сильнее, чем прежде любил. При этом льдинка делала своё дело: магическая мощь герцога множилась с каждым днём. Быть его врагом стало опасно даже для служительницы Хлада, и Ранкаре пришлось бежать. Герцога это решение ни капли не расстроило, хотя ещё совсем недавно он готов был жизнь отдать за беглянку. Теперь же он уничтожил в своих владениях всё, что напоминало о прежней жизни. Наиболее суровая судьба постигла ту спальню, которую ты видела. Их общую спальню.
Я припомнила то жуткое состояние, в котором пребывала названная котом комната. Ужасную ледяную глыбу, словно перечёркивавшую тот уют и человеческое тепло, которые, возможно, ещё витали в спальне в момент её разрушения. И портрет в поломанной рамке. Выходило, что рядом с Ранкарой там был изображён Ингвар. Брови машинально сдвинулись в жесте недоверия. Тот мужчина совсем не походил на снежного короля. Взять хотя бы цвет его волос! Впрочем, я тут же осознала, что это различие вряд ли тянуло на серьёзный аргумент. Наверняка любой, кому довелось бы пройти через злоключения герцога, мог получить белоснежные волосы в знак своего нового статуса, вне зависимости от того, блондином он когда-то был, шатеном или брюнетом. Жизнь в объятиях Хлада не приемлет разнообразия цветов, это я уже успела понять.
- Между тем, условия в замке стали совсем уж непереносимыми для обычных людей. – Рассказ Барсика постепенно подходил к концу. – Гости и постоянные жители разбежались и разъехались кто куда. Лишь молодой камердинер, отчаянно преданный своему хозяину, не пожелал бросить того в беде. Однако и он при всём желании не смог бы долго сопротивляться воцарившемуся кругом морозу. Следовало придумать какой-то выход из этой запутанной ситуации. И они нашли решение, основанное на магии. Камердинер был превращён в зверя, тело которого приспособлено для жизни в холодном климате.
Мои брови поднялись так высоко, как никогда прежде, задействуя мышцы, о существовании которых я даже не подозревала.
- С густой белой шерстью? – шокированно выпалила я, разглядывая эту самую шерсть широко раскрытыми глазами.
- Белой и пушистой, - подтвердил кот, изгибаясь, дабы продемонстрировать предмет своей гордости в наиболее выгодном ракурсе.
- И как его звали? Не Барсиком же?
- Бертраном. Но это слишком длинное имя для кота.
Удивительно ли, что услышанная история никак не шла у меня из головы? Не в силах долго сидеть на месте, я прогулялась по коридорам замка, впрочем, мало что замечая вокруг себя, а затем направилась на балкон. Тот самый, целостность которого не так давно поставила под угрозу.
Погода успела измениться: солнце уже не сияло так ярко, небо потихоньку затягивалось грязновато-белыми облаками. Редкие, но крупные снежинки падали на склоны, будто притягиваемые своими многочисленными сёстрами.
Поведанное котом кардинально меняло образ снежного короля, выстроившийся в моём мозгу, точнее, начисто рушило моё прежнее восприятие. Но как относиться к Ингвару теперь? Как к похитителю или хозяину, обременённому появлением нежеланной гостьи? Как к жестокому и опасному существу или жертве обстоятельств? Как к существу сродни стихиям или вырванному из привычной обстановки человеку? Новая картина никак не желала складываться.
От раздумий меня отвлекло красивое природное действо. Небольшая стая крупных птиц, летевших откуда-то издалека над горными вершинами. Их крылья не пребывали в постоянном суматошном движении, как у более мелких пернатых. Нет, эти создания двигались гордо и торжественно, будто плыли по небу, совершая лишь редкие мощные взмахи. Вскоре я смогла разглядеть длинные клювы, мощные серые тела с вкраплением чёрных пятен и длинные хвосты, напоминающие сложенные веера из перьев.
А вот разглядеть лапы удалось позднее. Когда одна из птиц, к моему восторгу подлетевшая совсем близко, внезапно камнем рухнула вниз, прямо на балкон, в последний момент приготовив когти для мощного захвата.
Я увернулась, резко пригнувшись и метнувшись к стене, действуя исключительно на инстинктах: разум не сумел так быстро оценить ситуацию, но тело уже действовало как надо. Хищник с пронзительным разочарованным криком взметнулся вверх, но на смену ему пришёл следующий. Я толкнула дверь балкона, с удивлением и паническим ужасом обнаружила, что она заперта, рухнула на пол и перекатилась в сторону, не почувствовав на тот момент, как до крови царапнул плечо передний коготь. Над головой снова раздался недовольный возглас: птицам не хватало места для манёвра, и, не сумев схватить жертву, приходилось возвращаться ввысь. Впрочем, лишь для того, чтобы совершить очередную попытку, либо предоставить такую возможность ждущим своей очереди товарищам. Рискнув приподнять голову, я поняла, что они продолжают целеустремлённо кружить над замком, явно ненамеренные расставаться с намеченной добычей.
Воспользовавшись передышкой, предоставленной мне отнюдь не в качестве жеста доброй воли (птицы просто перекрикивались, похоже, борясь за право первыми заполучить долгожданную жертву), я снова попыталась открыть балкон, а когда это не помогло, даже выломать дверь. Увы, моих умений в этой сфере откровенно не хватало для благополучного исхода. А может быть, дверь держал не замок, а магия, и именно по этой причине любая моя попытка была обречена на провал.
Я подбежала к перилам, перегнулась. Увы, земля (точнее, снег) была слишком далеко. Спрыгнув, я вряд ли бы удержалась на том крохотном плато, на котором пристроился замок. Вероятнее всего, я кубарем покатилась бы вниз по склону и вряд ли такой экстрим закончился бы для меня чем-то хорошим.
Поэтому когда очередная птица спустилась вниз и, более осторожная, чем её предшественницы, застыла в нескольких метрах надо мной, размахивая огромными крыльями, я отлично поняла, что шансы мои ничтожны. Поняла, но это не значит, что бездействовала. Действуя, получаешь хотя бы мизерную возможность победить, к тому же и чувствуешь себя при этом значительно лучше.
Я встретила хищницу почти лицом к лицу, потом запланированно отступила в тот угол балкона, где полноценно взмахнуть крыльями было практически невозможно. Птица поняла это не хуже меня, но нашла другой выход: воспользовалась балконными перилами, как насестом. Обхватила их лапами, сведя вместе передний и задний когти, и принялась потихоньку передвигаться в моём направлении. Я стала искать глазами что-нибудь, чем можно было бы запустить в нападающую, если она перейдёт в атаку. Увы, под рукой не нашлось ни одного подходящего предмета. Чёрные, круглые, нечеловечьи глаза были уже совсем близко, и я без труда прочитала в них собственную смерть.
И тут балконная дверь содрогнулась, будто от удара, хотя ни малейшего шума это не произвело. Дверь словно на миг подёрнулась дымкой, а затем, распахнулась, целая и материальная, как прежде. На балкон ворвался снежный король в своём обычном снежном одеянии и белом меховом плаще. Ветер не стал заигрывать с его светлыми волосами, как в прошлый раз – с моими, лишь легонько коснулся пары прядей. Король поднял кверху обе руки с раскрытыми ладонями и быстро проговорил себе под нос несколько непонятных, но жёстко и повелительно прозвучавших фраз. Птицы, готовые повторно преследовать свою жертву, застыли на месте. Правда, некоторые всё-таки не успели сориентироваться. Одна уже готова была ударить меня крупным и очень твёрдым клювом, но королю оказалось достаточно развернуться в её сторону и быстро сказать два слова на неизвестном мне языке. Хищница дёрнулась в моём направлении, потом окончательно застыла и, превратившись в самую настоящую (или, как минимум, так казалось со стороны) ледышку, рухнула вниз на скалы. Лёгкого движения рукой хватило Ингвару, чтобы своевременно передвинуть её за грани балкона.
Ещё одна птица всё-таки попробовала добраться до меня прежде, чем король закончит колдовать. В голове промелькнула мысль: насколько же важно этим существам пленить меня, а, может быть, убить, если они готовы вот так бороться до последнего, даже рискуя пострадать от самого короля ледяного замка. Именно эта судьба и ждала вторую хищницу: как и первая, она превратилась в недвижимую скульптуру и, с каждой долей секунды ускоряясь, помчалась вниз, к крутым склонам.
Остальные птицы, похоже, не захотели повторить судьбу своих товарищей и, развернувшись, двинулись в северном направлении, туда, откуда не так давно прилетели.
Однако же на этом король не остановился. Пернатым не удалось существенно отдалиться от замка. Снова воздев руки, Ингвар прошептал на грани слышимости несколько непонятных слов. Снег посыпался более обильно, закружился вокруг хозяина замка, надел на пальцы плотные перчатки из инея и, подхваченный ветром, устремился к птицам. И вот последние тоже застыли в воздухе, правда не заледенев, как их предшественницы. Словно время остановилось, и я наблюдала один момент из жизни заснеженного края, отчего-то растянувшийся на несколько минут.
А между тем король высоко поднял голову и громко вскричал, обращаясь к невидимой собеседнице:
- Я предупреждал тебя, Ранкара! Все, кто живёт в замке, под моей защитой. Я не позволю тебе навредить любому из них. Я один хозяин в своём доме. И решения принимать только мне. Не нарушай чужих границ, не или против моей воли. Иначе рискуешь сразиться со мной один на один.
Каждая фраза громогласно взметалась в воздух и падала на землю ударом плети. Лишь после того, как король завершил своё предостережение, птицы вновь обрели способность передвигаться, и спешно покинули наше небо. Вместе с ними, казалось, исчезла и Ранкара, которая либо сама управляла пернатыми, либо, по меньшей мере, обладала способностью слышать их ушами.
Птица исчезли из виду, метель успокоилась, снежинки падали так же медленно и неторопливо, как прежде. Король тоже ощутимо расслабился: он больше не выглядел собранным и опасным, как раньше, когда держал в узде магию, готовую в любой момент сорваться с его пальцев. Сейчас он просто стоял, опираясь о бортик балкона, и наблюдал за мной. Меня трясло, и я обхватила себя руками.
- Не бойся. Она больше не посмеет причинить тебе вред, - заверил Ингвар. – Я недвусмысленно дал ей понять, что, если нарушит уговор, будет иметь дело со мной. И, поверь, она не захочет меня провоцировать.
Я хотела спросить, какое значение имеет для него моя судьба, и почему он так со мной возится, но вместо этого тихо сказала:
- Холодно.
Король устремил на меня оценивающий взгляд.
- Исключено, - покачал головой он. – Таким, как мы, холодно не бывает.
- Таким, как мы? – решилась переспросить я.
- Уверен, этот белый и пушистый пройдоха уже выболтал тебе то, о чём говорить не следовало. Даже не пытайся это отрицать.
Ингвар распахнул балконную дверь и дал мне знак следовать за ним. Я послушалась.
- Он сделал это далеко не сразу, - всё-таки выступила в защиту кота я. – Он вообще не так уж много болтает. Скорее выдаёт сведения…порциями.
Король, похоже, удивился такому замечанию, однако морщины на его лбу быстро разгладились.
- Видимо, боится, что у него слишком быстро закончатся темы для разговоров.
Мне казалось иначе: скорее, Барсик действовал по собственной, строго продуманной схеме. Но я решила не вступать в спор, тем более, что не имела ни малейшего представления о том, какие цели преследует наш белый и пушистый приятель.
- Этот шалопай становится порой совершенно несносен, - заметил хозяин замка, не замедляя шага.
- И тем не менее вы оставили его в замке.
Я старалась не отставать, старательно кутаясь в пушистый свитер: чувство холода не отпускало.
- Самая большая моя ошибка за эти годы, - легкомысленно откликнулся Ингвар. – Возможно, даже единственная.
«Э нет, ваше величество, - подумала я, сверля взглядом его спину. – Никакая это не ошибка. Вы оставили подле себя Барсика как единственную ниточку, связывающую вас с внешним миром. Тем, где существуют вещи помимо мороза, безразличия и ненависти. Не исключено даже, что это единственный мудрый поступок, который вы совершили за эти годы».
Он оглянулся, немного замедляя шаг. На миг поймал мой взгляд, потом обратил внимание на крупную дрожь, которая никак меня не отпускала.
- У нас обоих льдинка в глазу, - продолжил развивать прерванную мысль король. – При всех своих недостатках она надёжно охраняет от холода. Температура в этом замке ещё ниже, чем там, снаружи. – Он махнул рукой в сторону ближайшего окна. С той стороны стекла хлопьями падал пушистый снег. – Правда, мороз здесь колдовской, необычный. Поэтому ты можешь пить воду, и источник не замерзает. Но ни одно живое существо не протянет в замке слишком долго, если не озаботится магической защитой.
- Каково это, сто лет жить со льдинкой в глазу?
Отчего-то сегодня я осмелела в разговоре с королём. Возможно, ничто уже просто не могло напугать меня после птичьего нападения. А может быть, причина крылась в том, что сам Ингвар сделал шаг мне навстречу, разговаривая почти как человек?
Он равнодушно пожал плечами.
- За сто лет можно привыкнуть к чему угодно.
- А если не хочешь привыкать?
- Можно страдать. Есть люди, которым это по душе.
Я помолчала, мысленно прокручивая сказанное. Привычка и страдание не нравились в равной степени, поэтому я спросила о другом (когда ещё решусь?):
- Ранкара. Почему она так меня невзлюбила?
- Тебе нужна её любовь? – саркастически поинтересовался Ингвар.
- Ну, я просто предпочитаю, чтобы меня не пытались убить. Особенно без очевидного повода.
- Я ведь уже сказал: попытки не повторятся, - отрезал он. – Что же касается мотивов… Не знаю, что творится в голове у Ранкары, да и не желаю знать. Она заботится о деле Хлада. Вернее всего, причина в этом. Ей кажется, ты не подходишь на роль будущей наместницы.
- А вы как думаете?
Сама я, признаться, была полностью солидарна с жрицей. В том, что касалось её выводов, а не методов решения проблемы, разумеется.
- А мне это безразлично, - будничным тоном отозвался король.
- Но как такое может быть? – выпалила я. - Вы сами – наместник, и вам всё равно, кто станет вашим последователем?
- Прими как данность, - бросил в ответ он, явно не собираясь что-либо объяснять. – Только не забудь заглядывать в книги. Хотя бы изредка.
Я потупилась. Наверное, не стоит рассказывать, что некоторые страницы пошли на растопку костра, устроенного мной в качестве саботажа? Пожалуй, такая исповедь была слишком рискованной.
- Пришли. – Ингвар толкнул дверь, и я только теперь поняла, что мы добрались до моих покоев. – Терзающий тебя холод существует только в воображении.
- Герцог был неглуп и, разумеется, понял, что, а ещё точнее – кто стоял за катастрофой, творившейся буквально на глазах у него в замке и в его жизни. Понял – и возненавидел ещё сильнее, чем прежде любил. При этом льдинка делала своё дело: магическая мощь герцога множилась с каждым днём. Быть его врагом стало опасно даже для служительницы Хлада, и Ранкаре пришлось бежать. Герцога это решение ни капли не расстроило, хотя ещё совсем недавно он готов был жизнь отдать за беглянку. Теперь же он уничтожил в своих владениях всё, что напоминало о прежней жизни. Наиболее суровая судьба постигла ту спальню, которую ты видела. Их общую спальню.
Я припомнила то жуткое состояние, в котором пребывала названная котом комната. Ужасную ледяную глыбу, словно перечёркивавшую тот уют и человеческое тепло, которые, возможно, ещё витали в спальне в момент её разрушения. И портрет в поломанной рамке. Выходило, что рядом с Ранкарой там был изображён Ингвар. Брови машинально сдвинулись в жесте недоверия. Тот мужчина совсем не походил на снежного короля. Взять хотя бы цвет его волос! Впрочем, я тут же осознала, что это различие вряд ли тянуло на серьёзный аргумент. Наверняка любой, кому довелось бы пройти через злоключения герцога, мог получить белоснежные волосы в знак своего нового статуса, вне зависимости от того, блондином он когда-то был, шатеном или брюнетом. Жизнь в объятиях Хлада не приемлет разнообразия цветов, это я уже успела понять.
- Между тем, условия в замке стали совсем уж непереносимыми для обычных людей. – Рассказ Барсика постепенно подходил к концу. – Гости и постоянные жители разбежались и разъехались кто куда. Лишь молодой камердинер, отчаянно преданный своему хозяину, не пожелал бросить того в беде. Однако и он при всём желании не смог бы долго сопротивляться воцарившемуся кругом морозу. Следовало придумать какой-то выход из этой запутанной ситуации. И они нашли решение, основанное на магии. Камердинер был превращён в зверя, тело которого приспособлено для жизни в холодном климате.
Мои брови поднялись так высоко, как никогда прежде, задействуя мышцы, о существовании которых я даже не подозревала.
- С густой белой шерстью? – шокированно выпалила я, разглядывая эту самую шерсть широко раскрытыми глазами.
- Белой и пушистой, - подтвердил кот, изгибаясь, дабы продемонстрировать предмет своей гордости в наиболее выгодном ракурсе.
- И как его звали? Не Барсиком же?
- Бертраном. Но это слишком длинное имя для кота.
Удивительно ли, что услышанная история никак не шла у меня из головы? Не в силах долго сидеть на месте, я прогулялась по коридорам замка, впрочем, мало что замечая вокруг себя, а затем направилась на балкон. Тот самый, целостность которого не так давно поставила под угрозу.
Погода успела измениться: солнце уже не сияло так ярко, небо потихоньку затягивалось грязновато-белыми облаками. Редкие, но крупные снежинки падали на склоны, будто притягиваемые своими многочисленными сёстрами.
Поведанное котом кардинально меняло образ снежного короля, выстроившийся в моём мозгу, точнее, начисто рушило моё прежнее восприятие. Но как относиться к Ингвару теперь? Как к похитителю или хозяину, обременённому появлением нежеланной гостьи? Как к жестокому и опасному существу или жертве обстоятельств? Как к существу сродни стихиям или вырванному из привычной обстановки человеку? Новая картина никак не желала складываться.
От раздумий меня отвлекло красивое природное действо. Небольшая стая крупных птиц, летевших откуда-то издалека над горными вершинами. Их крылья не пребывали в постоянном суматошном движении, как у более мелких пернатых. Нет, эти создания двигались гордо и торжественно, будто плыли по небу, совершая лишь редкие мощные взмахи. Вскоре я смогла разглядеть длинные клювы, мощные серые тела с вкраплением чёрных пятен и длинные хвосты, напоминающие сложенные веера из перьев.
А вот разглядеть лапы удалось позднее. Когда одна из птиц, к моему восторгу подлетевшая совсем близко, внезапно камнем рухнула вниз, прямо на балкон, в последний момент приготовив когти для мощного захвата.
Я увернулась, резко пригнувшись и метнувшись к стене, действуя исключительно на инстинктах: разум не сумел так быстро оценить ситуацию, но тело уже действовало как надо. Хищник с пронзительным разочарованным криком взметнулся вверх, но на смену ему пришёл следующий. Я толкнула дверь балкона, с удивлением и паническим ужасом обнаружила, что она заперта, рухнула на пол и перекатилась в сторону, не почувствовав на тот момент, как до крови царапнул плечо передний коготь. Над головой снова раздался недовольный возглас: птицам не хватало места для манёвра, и, не сумев схватить жертву, приходилось возвращаться ввысь. Впрочем, лишь для того, чтобы совершить очередную попытку, либо предоставить такую возможность ждущим своей очереди товарищам. Рискнув приподнять голову, я поняла, что они продолжают целеустремлённо кружить над замком, явно ненамеренные расставаться с намеченной добычей.
Воспользовавшись передышкой, предоставленной мне отнюдь не в качестве жеста доброй воли (птицы просто перекрикивались, похоже, борясь за право первыми заполучить долгожданную жертву), я снова попыталась открыть балкон, а когда это не помогло, даже выломать дверь. Увы, моих умений в этой сфере откровенно не хватало для благополучного исхода. А может быть, дверь держал не замок, а магия, и именно по этой причине любая моя попытка была обречена на провал.
Я подбежала к перилам, перегнулась. Увы, земля (точнее, снег) была слишком далеко. Спрыгнув, я вряд ли бы удержалась на том крохотном плато, на котором пристроился замок. Вероятнее всего, я кубарем покатилась бы вниз по склону и вряд ли такой экстрим закончился бы для меня чем-то хорошим.
Поэтому когда очередная птица спустилась вниз и, более осторожная, чем её предшественницы, застыла в нескольких метрах надо мной, размахивая огромными крыльями, я отлично поняла, что шансы мои ничтожны. Поняла, но это не значит, что бездействовала. Действуя, получаешь хотя бы мизерную возможность победить, к тому же и чувствуешь себя при этом значительно лучше.
Я встретила хищницу почти лицом к лицу, потом запланированно отступила в тот угол балкона, где полноценно взмахнуть крыльями было практически невозможно. Птица поняла это не хуже меня, но нашла другой выход: воспользовалась балконными перилами, как насестом. Обхватила их лапами, сведя вместе передний и задний когти, и принялась потихоньку передвигаться в моём направлении. Я стала искать глазами что-нибудь, чем можно было бы запустить в нападающую, если она перейдёт в атаку. Увы, под рукой не нашлось ни одного подходящего предмета. Чёрные, круглые, нечеловечьи глаза были уже совсем близко, и я без труда прочитала в них собственную смерть.
И тут балконная дверь содрогнулась, будто от удара, хотя ни малейшего шума это не произвело. Дверь словно на миг подёрнулась дымкой, а затем, распахнулась, целая и материальная, как прежде. На балкон ворвался снежный король в своём обычном снежном одеянии и белом меховом плаще. Ветер не стал заигрывать с его светлыми волосами, как в прошлый раз – с моими, лишь легонько коснулся пары прядей. Король поднял кверху обе руки с раскрытыми ладонями и быстро проговорил себе под нос несколько непонятных, но жёстко и повелительно прозвучавших фраз. Птицы, готовые повторно преследовать свою жертву, застыли на месте. Правда, некоторые всё-таки не успели сориентироваться. Одна уже готова была ударить меня крупным и очень твёрдым клювом, но королю оказалось достаточно развернуться в её сторону и быстро сказать два слова на неизвестном мне языке. Хищница дёрнулась в моём направлении, потом окончательно застыла и, превратившись в самую настоящую (или, как минимум, так казалось со стороны) ледышку, рухнула вниз на скалы. Лёгкого движения рукой хватило Ингвару, чтобы своевременно передвинуть её за грани балкона.
Ещё одна птица всё-таки попробовала добраться до меня прежде, чем король закончит колдовать. В голове промелькнула мысль: насколько же важно этим существам пленить меня, а, может быть, убить, если они готовы вот так бороться до последнего, даже рискуя пострадать от самого короля ледяного замка. Именно эта судьба и ждала вторую хищницу: как и первая, она превратилась в недвижимую скульптуру и, с каждой долей секунды ускоряясь, помчалась вниз, к крутым склонам.
Остальные птицы, похоже, не захотели повторить судьбу своих товарищей и, развернувшись, двинулись в северном направлении, туда, откуда не так давно прилетели.
Однако же на этом король не остановился. Пернатым не удалось существенно отдалиться от замка. Снова воздев руки, Ингвар прошептал на грани слышимости несколько непонятных слов. Снег посыпался более обильно, закружился вокруг хозяина замка, надел на пальцы плотные перчатки из инея и, подхваченный ветром, устремился к птицам. И вот последние тоже застыли в воздухе, правда не заледенев, как их предшественницы. Словно время остановилось, и я наблюдала один момент из жизни заснеженного края, отчего-то растянувшийся на несколько минут.
А между тем король высоко поднял голову и громко вскричал, обращаясь к невидимой собеседнице:
- Я предупреждал тебя, Ранкара! Все, кто живёт в замке, под моей защитой. Я не позволю тебе навредить любому из них. Я один хозяин в своём доме. И решения принимать только мне. Не нарушай чужих границ, не или против моей воли. Иначе рискуешь сразиться со мной один на один.
Каждая фраза громогласно взметалась в воздух и падала на землю ударом плети. Лишь после того, как король завершил своё предостережение, птицы вновь обрели способность передвигаться, и спешно покинули наше небо. Вместе с ними, казалось, исчезла и Ранкара, которая либо сама управляла пернатыми, либо, по меньшей мере, обладала способностью слышать их ушами.
Птица исчезли из виду, метель успокоилась, снежинки падали так же медленно и неторопливо, как прежде. Король тоже ощутимо расслабился: он больше не выглядел собранным и опасным, как раньше, когда держал в узде магию, готовую в любой момент сорваться с его пальцев. Сейчас он просто стоял, опираясь о бортик балкона, и наблюдал за мной. Меня трясло, и я обхватила себя руками.
- Не бойся. Она больше не посмеет причинить тебе вред, - заверил Ингвар. – Я недвусмысленно дал ей понять, что, если нарушит уговор, будет иметь дело со мной. И, поверь, она не захочет меня провоцировать.
Я хотела спросить, какое значение имеет для него моя судьба, и почему он так со мной возится, но вместо этого тихо сказала:
- Холодно.
Король устремил на меня оценивающий взгляд.
- Исключено, - покачал головой он. – Таким, как мы, холодно не бывает.
- Таким, как мы? – решилась переспросить я.
- Уверен, этот белый и пушистый пройдоха уже выболтал тебе то, о чём говорить не следовало. Даже не пытайся это отрицать.
Ингвар распахнул балконную дверь и дал мне знак следовать за ним. Я послушалась.
- Он сделал это далеко не сразу, - всё-таки выступила в защиту кота я. – Он вообще не так уж много болтает. Скорее выдаёт сведения…порциями.
Король, похоже, удивился такому замечанию, однако морщины на его лбу быстро разгладились.
- Видимо, боится, что у него слишком быстро закончатся темы для разговоров.
Мне казалось иначе: скорее, Барсик действовал по собственной, строго продуманной схеме. Но я решила не вступать в спор, тем более, что не имела ни малейшего представления о том, какие цели преследует наш белый и пушистый приятель.
- Этот шалопай становится порой совершенно несносен, - заметил хозяин замка, не замедляя шага.
- И тем не менее вы оставили его в замке.
Я старалась не отставать, старательно кутаясь в пушистый свитер: чувство холода не отпускало.
- Самая большая моя ошибка за эти годы, - легкомысленно откликнулся Ингвар. – Возможно, даже единственная.
«Э нет, ваше величество, - подумала я, сверля взглядом его спину. – Никакая это не ошибка. Вы оставили подле себя Барсика как единственную ниточку, связывающую вас с внешним миром. Тем, где существуют вещи помимо мороза, безразличия и ненависти. Не исключено даже, что это единственный мудрый поступок, который вы совершили за эти годы».
Он оглянулся, немного замедляя шаг. На миг поймал мой взгляд, потом обратил внимание на крупную дрожь, которая никак меня не отпускала.
- У нас обоих льдинка в глазу, - продолжил развивать прерванную мысль король. – При всех своих недостатках она надёжно охраняет от холода. Температура в этом замке ещё ниже, чем там, снаружи. – Он махнул рукой в сторону ближайшего окна. С той стороны стекла хлопьями падал пушистый снег. – Правда, мороз здесь колдовской, необычный. Поэтому ты можешь пить воду, и источник не замерзает. Но ни одно живое существо не протянет в замке слишком долго, если не озаботится магической защитой.
- Каково это, сто лет жить со льдинкой в глазу?
Отчего-то сегодня я осмелела в разговоре с королём. Возможно, ничто уже просто не могло напугать меня после птичьего нападения. А может быть, причина крылась в том, что сам Ингвар сделал шаг мне навстречу, разговаривая почти как человек?
Он равнодушно пожал плечами.
- За сто лет можно привыкнуть к чему угодно.
- А если не хочешь привыкать?
- Можно страдать. Есть люди, которым это по душе.
Я помолчала, мысленно прокручивая сказанное. Привычка и страдание не нравились в равной степени, поэтому я спросила о другом (когда ещё решусь?):
- Ранкара. Почему она так меня невзлюбила?
- Тебе нужна её любовь? – саркастически поинтересовался Ингвар.
- Ну, я просто предпочитаю, чтобы меня не пытались убить. Особенно без очевидного повода.
- Я ведь уже сказал: попытки не повторятся, - отрезал он. – Что же касается мотивов… Не знаю, что творится в голове у Ранкары, да и не желаю знать. Она заботится о деле Хлада. Вернее всего, причина в этом. Ей кажется, ты не подходишь на роль будущей наместницы.
- А вы как думаете?
Сама я, признаться, была полностью солидарна с жрицей. В том, что касалось её выводов, а не методов решения проблемы, разумеется.
- А мне это безразлично, - будничным тоном отозвался король.
- Но как такое может быть? – выпалила я. - Вы сами – наместник, и вам всё равно, кто станет вашим последователем?
- Прими как данность, - бросил в ответ он, явно не собираясь что-либо объяснять. – Только не забудь заглядывать в книги. Хотя бы изредка.
Я потупилась. Наверное, не стоит рассказывать, что некоторые страницы пошли на растопку костра, устроенного мной в качестве саботажа? Пожалуй, такая исповедь была слишком рискованной.
- Пришли. – Ингвар толкнул дверь, и я только теперь поняла, что мы добрались до моих покоев. – Терзающий тебя холод существует только в воображении.
