Она должна помнить только мои руки и губы. Я ждал этой ночи бесконечные полгода, и я вознагражден за ожидание сполна. Каждый изгиб её тела, как наркотик, вызывающий мгновенное привыкание. Каждый оргазм обращает меня в раба такой страстной, такой неземной, такой моей… Проникая в неё снова и снова, ловлю запредельные ощущения. Особенно, когда она, обвив своими стройными ногами мою талию, шепчет МОЁ имя. Когда, кончая, кричит МОЁ имя.
Под утро Мари засыпает в моих руках, потная и уставшая от безудержной страсти, и я чувствую, что нашёл своё место в мире.
23
МАРИ
Короткие выходные проходят как наваждение. Когда мы возвращаемся домой в понедельник вечером, Кир не отпускает меня к себе. Практически требует, чтобы отныне я ночевала у него. Это нервирует, к такому я не готова. Когда цитирую ему известную шутку про то, что постель не повод для знакомства, он просто хватает меня на руки и укладывает в свою кровать, блокируя всяческие попытки встать и уйти. И, надо признаться, он умеет убеждать. Как голодный волк, дорвавшийся до добычи, он не отпускает меня спать без парочки крышесносных оргазмов.
Но за ночью неизменно наступает утро, таков уж порядок вещей. И, когда он уходит, я не чувствую себя счастливой и влюблённой, как должна бы. Стоит признать простую истину – секс оказался просто сексом, пусть и умопомрачительным. А внутри всё та же глухая боль, отныне помноженная на два. Убеждаю себя, что теперь я свободная женщина и могу спать с тем, с кем захочу, но это не помогает. Я снова и снова ковыряюсь в едва начавшей заживать ране, вспоминая, что Алекс уже не мой. Всё что угодно, лишь бы заглушить зудящее внутри чувство вины. Несмотря на все аргументы разума, чувствую себя так, словно изменила ему.
Я слоняюсь по дому, собирая вещи, которые необходимо взять в новую квартиру и меня бросает из крайности в крайность. То скучаю по Киру, то страдаю по Алексу. Меня словно рвёт на части. Это чувство ненормальное, разрушающее по своей сути, приводит к тому, что я устаю очень быстро и забираюсь в свою кровать ещё до возвращения Кирама из офиса. Просыпаюсь лишь ночью от того, что мне жарко и неудобно. Сердито выдыхаю – мальчишка устроился рядом со мной прямо в одежде и спит, сложив на меня все свои конечности. Хотя, после всего, что между нами было, уместно ли называть его мальчишкой? Не желая размышлять над этим, просто ухожу в соседнюю спальню и там засыпаю снова, под песни Алекса и тихие, но от того не менее горькие, слёзы.
Наутро Кир никак не комментирует моё ночное бегство. Просит быть готовой к двум часам – мы едем смотреть новую квартиру. Когда возвращается с работы, я уже жду его возле машины, и мы без лишних слов отправляемся в путь. Он пытается разговорить меня в дороге, но я лишь делаю громче музыку, намекая, что к беседам не расположена. Апартаменты, что приготовил для нас Самир, шикарны. Это высотное здание недалеко от побережья, из панорамных окон которого открывается захватывающий вид на океан. Интерьер в стиле минимализм куда больше соответствует моему душевному состоянию, нежели помпезный риад. И я рада, что теперь мы будем жить здесь. Жаль только, бассейна нет. По знакомой уже схеме провожу Кира по дому, обозначая, что и где находится. Уже в субботу нам предстоит перебраться сюда, и я умираю от нетерпения, наивно надеясь, что смена обстановки отвлечёт меня от душевных терзаний.
Едва за помощником Самира закрывается дверь, Кир хватает меня на руки и требует подсказывать, в каком направлении спальня. А я не в настроении для постельных сцен от слова совсем.
- Не надо, - прошу тихо. – Не хочу сейчас.
Он ставит меня на ноги и интересуется, в чём дело. Впрочем, не выпуская из рук. О, боже. Закатив глаза, отвечаю, что просто не в духе. Ну, да, забыла, с кем имею дело. Этот парень всегда прёт как танк.
- Я создам нужный настрой, не переживай, - шепчет на ухо голосом, от которого что-то сжимается внутри, даря вполне знакомое томление.
Чёрт, кажется, на ближайшие полгода моя жизнь превратится в сплошной секс-марафон. Хорошо, что большую часть дня он всё-таки будет занят. Естественно, я сдаюсь без боя – перед таким натиском сложно устоять.
А стоя в душе после близости, размазываю по щекам злые слёзы. Ненавижу себя за слабость, его – за то, что ни во что не ставит моё мнение и чувства, Алекса – за предательство. Ну и жизнь в целом. Это пройдёт, убеждаю себя в который раз. Но сама себе не верю.
В субботу мы перевозим вещи в столицу, в воскресенье разбираем их и начинаем потихоньку привыкать к новой жизни. Киру снова нужна моя «шпионская» помощь, и мы проводим последующие недели в тесном контакте. Правда, теперь у него не столько возможностей поболтать со мной. В университете, а как иначе, он занят лекциями, в перерывах заводит новые знакомства. На мой вопрос, почему там учатся только мужчины, Кир просто пожимает плечами и, как само собой разумеющееся, говорит, что для девушек отдельные учебные заведения. Ну, да, странно было бы. На работе он теперь тоже гораздо больше общается с коллегами, чем проводит в своём кабинете. Так что я превращаюсь в стороннего наблюдателя. Это не то чтобы напрягает, но непривычно. Вечерами Кир снова пропадает в спортзале, как минимум четыре дня в неделю. Так что я предоставлена сама себе. Знакомых девушек в Палере у меня нет, просто гулять по улицам я не могу – не с кем. Магазины не вызывают энтузиазма. Бассейн в квартире отсутствует. Единственное, что спасает меня – это книги. Оформив подписку в онлайн-библиотеке, я читаю всё, что попадётся под руку.
Моё вынужденное одиночество вовсе не тяготит, напротив, я нахожу в нём покой. К тому же это одиночество разбавляют весьма жаркие ночи. Я никак не могу определить своё отношение к мальчишке. Это не любовь, не дружба, но и не просто секс без обязательств. Что-то странное и томительное, когда хочется ещё и ещё. Он бесит меня своей самоуверенностью и упёртостью. Я им восхищаюсь, по тем же причинам. Я без него больше не могу.
Дина с семьей навещает нас время от времени. Бэлла, её дочка, такая славная, что ей невозможно налюбоваться. Но это не значит, что я хочу собственного ребёнка. Не от Кира и не в этой стране. Беременность к счастью так и не наступает, и я с этого момента тщательно слежу за приёмом таблеток – сюрпризы мне вовсе ни к чему. Воскресенья мы всё так же проводим на яхте вдвоём, моя кожа становится почти такой же смуглой, как у Кира. И никаких проблем со следами от купальника.
Жизнь входит в свою колею и катится вперёд не спеша. В один из таких неторопливых дней я разбираю почту Кирама и нахожу в спаме письмо из клиники в Аране.
«Уважаемый господин Арафат, - гласит письмо. – Хотим известить Вас, что в нашей клинике доступна новейшая медицинская процедура по восстановлению зрения. Технология прошла все необходимые проверки и была запатентована. Исходя из Вашего диагноза, смеем надеяться на успех операции с гарантией в 95%. Просим связаться с клиникой, для дальнейшего обсуждения Вашего лечения. С уважением, доктор С.Т. Джонсон»
Сказать, что я в шоке – это не сказать ничего. Звучит просто невероятно. Не могу дождаться вечера, чтобы сообщить эту новость Киру лично.
Его реакция настолько отличается от того, что я ожидала увидеть, что я даже не могу подобрать слов. Кир яростно отказывается от поездки в Арану и требует немедленно дать в клинику отрицательный ответ. Чувствую, что сейчас никакие аргументы он попросту не услышит, поэтому просто обнимаю его. Выждав минуту, всё же спрашиваю:
- Почему нет, Кир? Объясни, – он делает долгий раздражённый вдох, явно старается сдержаться и не накричать на меня. – Я не настаиваю. Просто хочу понять, почему ты так настроен.
Он в итоге снисходит до объяснений:
- Ты хоть представляешь, как это тяжело, жить ложными надеждами? Операция за операцией. А вместо исцеления только боль и разочарование.
- Но они дают гарантию девяносто пять процентов, - не унимаюсь.
- Не сто, - коротко отбривает меня этот невыносимый баран и даёт понять, что на данную тему говорить больше не намерен.
- Я бы никогда не отказалась от своей мечты, даже если бы на удачу был один шанс из ста, - высказываю своё мнение.
Кир только корчит вредную гримасу на мои слова и очень профессионально переводит все мои помыслы в горизонтальную плоскость.
КИРАМ
Новая жизнь в столице захватывает. Наверное, это и есть счастье. Днём у меня много общения: лекции, однокурсники и коллеги, новые знакомства в спортзале. Жизнь кипит. Тем приятнее возвращаться по вечерам в тишину нашей с Мари квартиры и предаваться любви. Это как безмятежный, не знающий бурь, островок в бушующем океане.
И Мари, кажется, тоже привыкла к такому ритму. По крайней мере, ведёт себя спокойно и не выказывает никакого недовольства. Иногда мне становится жаль её, что так много времени она вынуждена проводить в одиночестве. Но я быстро отмахиваюсь от этого чувства. Разве там дома было не то же самое? Часто дарю ей украшения, чтобы загладить вину за постоянное отсутствие – ведь так принято. Она благодарит, но не похоже, что в восторге от таких подарков. Гораздо больше моя девочка радуется цветам и книгам, которые заказываю специально для нее из Араны и Кирии.
Теперь я уверился, что Мари никуда не денется, останется со мной навсегда. Это наполняет душу удовлетворённым спокойствием. Просыпаться рядом с ней каждое утро, думается, не надоест никогда. Отец не заговаривает о возможной свадьбе – вряд ли кто согласится отдать дочь за «убогого», и я рад этому. Мне больше никто не нужен. Нам хорошо вдвоём.
Когда она с надеждой в голосе рассказывает о письме из клиники, я не могу сдержаться, яростно отвергая это предложение. Понимаю, что моя девочка заботится обо мне, желает как лучше. Но, вспоминая череду разочарований от предыдущих попыток, намерен твёрдо отказаться от дальнейших вмешательств в мою голову. Мари говорит, что она выбрала бы другой вариант, боролась бы до конца, и я испытываю острый укол злости – понимаю, что она всё ещё желает вернуться в Арану, ждёт этого. Спрашиваю прямо и схожу с ума, услышав ответ. Я ей не нужен. Поэтому она так спокойно переносит дни, наполненные одиночеством. Ей лучше без меня. Что ж, нам не помешает дополнительная попытка переубедить несносную девчонку. Отвлекаю её бесконечными поцелуями, время есть, она привыкнет настолько, что не сможет уйти.
24
МАРИ
Время летит вперёд, и зимние шторма отбирают у меня радость морских прогулок. Вместо этого по воскресеньям мы гуляем по городу, ездим навестить старых друзей Кира, либо остаёмся дома, что бывает чаще всего. На дворе уже февраль, когда он неожиданно сообщает, что мы приглашены в гости к его родителям. Оба. Кирам нечасто видится с ними, от силы раз в пару месяцев. И всегда ездит в отчий дом один, чему я несказанно рада. Но в этот раз что-то пошло не так и мне предстоит пережить, как я справедливо полагаю, вечер унижений и завуалированных оскорблений.
В воскресенье Кир настаивает, что мне необходимо надеть что-то из подаренных им украшений. Это правила хорошего тона, показатель того, что он заботится о семье. Перебирая золотые побрякушки, впервые интересуюсь, кто же помогает ему выбирать всё это добро.
- Продавцы, - бесхитростно отвечает мальчишка, а мне так и хочется хлопнуть ладонью по лицу. Всё, что есть в наличии, выглядит откровенно безвкусно. Выбрав наименее эксцентричный вариант, долго не могу решиться, какое же платье подойдёт к такому великолепию. Останавливаюсь на простом чёрном шёлке, покрытом таким же чёрным кружевом – это платье ещё осенью уговорила меня купить Дина, и с тех пор оно без дела висит в шкафу. Вот и пригодилось. Неброский макияж с акцентом на глаза, гладко зачёсанные волосы и вульгарное колье теперь выглядит не так пошло, как могло бы.
Когда я наношу на кожу пару капель своих любимых духов, Кир жадно принюхивается:
- Почему ты обычно не пользуешься парфюмом? – интересуется, уткнувшись в изгиб шеи. – Тебе безумно идёт этот запах. Хочется плюнуть на всё и остаться дома.
- Духи, как вечернее платье, глупо носить его каждый день. Пропадает ощущение праздника, - я зарываюсь пальцами в снова отросшие волосы, наслаждаясь его прикосновениями. Но нам пора ехать, если не хотим опоздать. - Твой план чудо как хорош, только, боюсь, Самир не поймёт отказа, - вздыхаю.
Мы уже в холле, готовы к выходу. Я смотрю на наше отражение в огромном, во всю стену, зеркале и отмечаю, что вместе мы выглядим шикарно. Кир, как всегда, весь в чёрном, и я в кои-то веки выгляжу ему под стать.
- Почему ты носишь только чёрное? – интересуюсь впервые за прошедший год.
- Вопрос удобства. Выйдет глупо, если я как-нибудь приду на учёбу в зелёных штанах и оранжевой рубашке, – я хихикаю, представив его в столь шикарном виде, и получаю поцелуй в нос.
- Не смейся надо мной, - хмурится наигранно, а у самого губы расплываются в довольной усмешке.
- Надо заняться твоим гардеробом, - тяну многообещающе.
- Звучит как угроза, - выдыхает мне на ухо.
- Я просто разбавлю твой мрачный образ всеми оттенками розового, - не могу удержаться от шутки. За что тут же испытывает на себе весьма ощутимый укус моя многострадальная шея. Хорошо, что у этого платья высокий воротник.
- Порой мне кажется, что ты вампир и пьёшь втихаря по ночам мою кровь, – хлопаю его по плечу. – Вообще, я всего лишь хотела предложить несколько белых рубашек, тебе пойдёт.
- Как скажешь, - отвечает несостоявшийся кровопийца, и весьма недвусмысленно потирается об меня уже готовым членом.
- Мы не успеем, - пытаюсь вразумить сумасшедшего мальчишку.
- Мы быстро, - парирует он, задирает подол платья и, подхватив меня под попу, усаживает на так кстати оказавшийся рядом столик.
Я любуюсь видом, который открывает мне зеркало: две готичные стройные фигуры движутся в едином ритме, мои ноги в тонких чулках крепко обхватывают соблазнительные мужские ягодицы. Кончаю, пожалуй, исключительно от одного развратного вида за его плечом.
Кир – уничтожитель белья, как я зову его порой в шутку, не даёт мне заменить пострадавший предмет гардероба. С чувством, что я насквозь пропахла сексом, и в порядком помятом платье сажусь за руль, возмущённо шипя, что это кошмар и верх неприличия отправляться в гости в таком виде. На что он лишь смеётся беззаботно.
Я видела риад господина Самира только мельком, к тому же была не в состоянии оценить всей роскоши дома. Да и выводили меня через чёрный ход. Сейчас же он поражает своим убранством – уместить столько золота в одном пространстве и не скатиться в вульгарность ещё надо суметь. Здесь красиво как в музее, но дом не вызывает желания поселиться в нем. Слава богу, мне это не грозит.
У входа нас встречает Джахиза, обнимает сына и, как ни странно, меня. Предлагает мне снять уличную одежду и проводит в великолепную гостиную, где уже накрыт низкий столик. Вскоре к нам присоединяются Азра и Самир. Так же обнимают нас обоих, чем вызывают у меня чувство дикой неловкости. В целом, до определённого момента, ужин протекает вполне сносно. В беседе мы затрагиваем только нейтральные темы вроде учёбы Кирама и погоды. Когда подают кофе, Самир тем же неторопливым тоном, что вещал о вчерашнем ливне, говорит:
Под утро Мари засыпает в моих руках, потная и уставшая от безудержной страсти, и я чувствую, что нашёл своё место в мире.
23
МАРИ
Короткие выходные проходят как наваждение. Когда мы возвращаемся домой в понедельник вечером, Кир не отпускает меня к себе. Практически требует, чтобы отныне я ночевала у него. Это нервирует, к такому я не готова. Когда цитирую ему известную шутку про то, что постель не повод для знакомства, он просто хватает меня на руки и укладывает в свою кровать, блокируя всяческие попытки встать и уйти. И, надо признаться, он умеет убеждать. Как голодный волк, дорвавшийся до добычи, он не отпускает меня спать без парочки крышесносных оргазмов.
Но за ночью неизменно наступает утро, таков уж порядок вещей. И, когда он уходит, я не чувствую себя счастливой и влюблённой, как должна бы. Стоит признать простую истину – секс оказался просто сексом, пусть и умопомрачительным. А внутри всё та же глухая боль, отныне помноженная на два. Убеждаю себя, что теперь я свободная женщина и могу спать с тем, с кем захочу, но это не помогает. Я снова и снова ковыряюсь в едва начавшей заживать ране, вспоминая, что Алекс уже не мой. Всё что угодно, лишь бы заглушить зудящее внутри чувство вины. Несмотря на все аргументы разума, чувствую себя так, словно изменила ему.
Я слоняюсь по дому, собирая вещи, которые необходимо взять в новую квартиру и меня бросает из крайности в крайность. То скучаю по Киру, то страдаю по Алексу. Меня словно рвёт на части. Это чувство ненормальное, разрушающее по своей сути, приводит к тому, что я устаю очень быстро и забираюсь в свою кровать ещё до возвращения Кирама из офиса. Просыпаюсь лишь ночью от того, что мне жарко и неудобно. Сердито выдыхаю – мальчишка устроился рядом со мной прямо в одежде и спит, сложив на меня все свои конечности. Хотя, после всего, что между нами было, уместно ли называть его мальчишкой? Не желая размышлять над этим, просто ухожу в соседнюю спальню и там засыпаю снова, под песни Алекса и тихие, но от того не менее горькие, слёзы.
Наутро Кир никак не комментирует моё ночное бегство. Просит быть готовой к двум часам – мы едем смотреть новую квартиру. Когда возвращается с работы, я уже жду его возле машины, и мы без лишних слов отправляемся в путь. Он пытается разговорить меня в дороге, но я лишь делаю громче музыку, намекая, что к беседам не расположена. Апартаменты, что приготовил для нас Самир, шикарны. Это высотное здание недалеко от побережья, из панорамных окон которого открывается захватывающий вид на океан. Интерьер в стиле минимализм куда больше соответствует моему душевному состоянию, нежели помпезный риад. И я рада, что теперь мы будем жить здесь. Жаль только, бассейна нет. По знакомой уже схеме провожу Кира по дому, обозначая, что и где находится. Уже в субботу нам предстоит перебраться сюда, и я умираю от нетерпения, наивно надеясь, что смена обстановки отвлечёт меня от душевных терзаний.
Едва за помощником Самира закрывается дверь, Кир хватает меня на руки и требует подсказывать, в каком направлении спальня. А я не в настроении для постельных сцен от слова совсем.
- Не надо, - прошу тихо. – Не хочу сейчас.
Он ставит меня на ноги и интересуется, в чём дело. Впрочем, не выпуская из рук. О, боже. Закатив глаза, отвечаю, что просто не в духе. Ну, да, забыла, с кем имею дело. Этот парень всегда прёт как танк.
- Я создам нужный настрой, не переживай, - шепчет на ухо голосом, от которого что-то сжимается внутри, даря вполне знакомое томление.
Чёрт, кажется, на ближайшие полгода моя жизнь превратится в сплошной секс-марафон. Хорошо, что большую часть дня он всё-таки будет занят. Естественно, я сдаюсь без боя – перед таким натиском сложно устоять.
А стоя в душе после близости, размазываю по щекам злые слёзы. Ненавижу себя за слабость, его – за то, что ни во что не ставит моё мнение и чувства, Алекса – за предательство. Ну и жизнь в целом. Это пройдёт, убеждаю себя в который раз. Но сама себе не верю.
В субботу мы перевозим вещи в столицу, в воскресенье разбираем их и начинаем потихоньку привыкать к новой жизни. Киру снова нужна моя «шпионская» помощь, и мы проводим последующие недели в тесном контакте. Правда, теперь у него не столько возможностей поболтать со мной. В университете, а как иначе, он занят лекциями, в перерывах заводит новые знакомства. На мой вопрос, почему там учатся только мужчины, Кир просто пожимает плечами и, как само собой разумеющееся, говорит, что для девушек отдельные учебные заведения. Ну, да, странно было бы. На работе он теперь тоже гораздо больше общается с коллегами, чем проводит в своём кабинете. Так что я превращаюсь в стороннего наблюдателя. Это не то чтобы напрягает, но непривычно. Вечерами Кир снова пропадает в спортзале, как минимум четыре дня в неделю. Так что я предоставлена сама себе. Знакомых девушек в Палере у меня нет, просто гулять по улицам я не могу – не с кем. Магазины не вызывают энтузиазма. Бассейн в квартире отсутствует. Единственное, что спасает меня – это книги. Оформив подписку в онлайн-библиотеке, я читаю всё, что попадётся под руку.
Моё вынужденное одиночество вовсе не тяготит, напротив, я нахожу в нём покой. К тому же это одиночество разбавляют весьма жаркие ночи. Я никак не могу определить своё отношение к мальчишке. Это не любовь, не дружба, но и не просто секс без обязательств. Что-то странное и томительное, когда хочется ещё и ещё. Он бесит меня своей самоуверенностью и упёртостью. Я им восхищаюсь, по тем же причинам. Я без него больше не могу.
Дина с семьей навещает нас время от времени. Бэлла, её дочка, такая славная, что ей невозможно налюбоваться. Но это не значит, что я хочу собственного ребёнка. Не от Кира и не в этой стране. Беременность к счастью так и не наступает, и я с этого момента тщательно слежу за приёмом таблеток – сюрпризы мне вовсе ни к чему. Воскресенья мы всё так же проводим на яхте вдвоём, моя кожа становится почти такой же смуглой, как у Кира. И никаких проблем со следами от купальника.
Жизнь входит в свою колею и катится вперёд не спеша. В один из таких неторопливых дней я разбираю почту Кирама и нахожу в спаме письмо из клиники в Аране.
«Уважаемый господин Арафат, - гласит письмо. – Хотим известить Вас, что в нашей клинике доступна новейшая медицинская процедура по восстановлению зрения. Технология прошла все необходимые проверки и была запатентована. Исходя из Вашего диагноза, смеем надеяться на успех операции с гарантией в 95%. Просим связаться с клиникой, для дальнейшего обсуждения Вашего лечения. С уважением, доктор С.Т. Джонсон»
Сказать, что я в шоке – это не сказать ничего. Звучит просто невероятно. Не могу дождаться вечера, чтобы сообщить эту новость Киру лично.
Его реакция настолько отличается от того, что я ожидала увидеть, что я даже не могу подобрать слов. Кир яростно отказывается от поездки в Арану и требует немедленно дать в клинику отрицательный ответ. Чувствую, что сейчас никакие аргументы он попросту не услышит, поэтому просто обнимаю его. Выждав минуту, всё же спрашиваю:
- Почему нет, Кир? Объясни, – он делает долгий раздражённый вдох, явно старается сдержаться и не накричать на меня. – Я не настаиваю. Просто хочу понять, почему ты так настроен.
Он в итоге снисходит до объяснений:
- Ты хоть представляешь, как это тяжело, жить ложными надеждами? Операция за операцией. А вместо исцеления только боль и разочарование.
- Но они дают гарантию девяносто пять процентов, - не унимаюсь.
- Не сто, - коротко отбривает меня этот невыносимый баран и даёт понять, что на данную тему говорить больше не намерен.
- Я бы никогда не отказалась от своей мечты, даже если бы на удачу был один шанс из ста, - высказываю своё мнение.
Кир только корчит вредную гримасу на мои слова и очень профессионально переводит все мои помыслы в горизонтальную плоскость.
КИРАМ
Новая жизнь в столице захватывает. Наверное, это и есть счастье. Днём у меня много общения: лекции, однокурсники и коллеги, новые знакомства в спортзале. Жизнь кипит. Тем приятнее возвращаться по вечерам в тишину нашей с Мари квартиры и предаваться любви. Это как безмятежный, не знающий бурь, островок в бушующем океане.
И Мари, кажется, тоже привыкла к такому ритму. По крайней мере, ведёт себя спокойно и не выказывает никакого недовольства. Иногда мне становится жаль её, что так много времени она вынуждена проводить в одиночестве. Но я быстро отмахиваюсь от этого чувства. Разве там дома было не то же самое? Часто дарю ей украшения, чтобы загладить вину за постоянное отсутствие – ведь так принято. Она благодарит, но не похоже, что в восторге от таких подарков. Гораздо больше моя девочка радуется цветам и книгам, которые заказываю специально для нее из Араны и Кирии.
Теперь я уверился, что Мари никуда не денется, останется со мной навсегда. Это наполняет душу удовлетворённым спокойствием. Просыпаться рядом с ней каждое утро, думается, не надоест никогда. Отец не заговаривает о возможной свадьбе – вряд ли кто согласится отдать дочь за «убогого», и я рад этому. Мне больше никто не нужен. Нам хорошо вдвоём.
Когда она с надеждой в голосе рассказывает о письме из клиники, я не могу сдержаться, яростно отвергая это предложение. Понимаю, что моя девочка заботится обо мне, желает как лучше. Но, вспоминая череду разочарований от предыдущих попыток, намерен твёрдо отказаться от дальнейших вмешательств в мою голову. Мари говорит, что она выбрала бы другой вариант, боролась бы до конца, и я испытываю острый укол злости – понимаю, что она всё ещё желает вернуться в Арану, ждёт этого. Спрашиваю прямо и схожу с ума, услышав ответ. Я ей не нужен. Поэтому она так спокойно переносит дни, наполненные одиночеством. Ей лучше без меня. Что ж, нам не помешает дополнительная попытка переубедить несносную девчонку. Отвлекаю её бесконечными поцелуями, время есть, она привыкнет настолько, что не сможет уйти.
24
МАРИ
Время летит вперёд, и зимние шторма отбирают у меня радость морских прогулок. Вместо этого по воскресеньям мы гуляем по городу, ездим навестить старых друзей Кира, либо остаёмся дома, что бывает чаще всего. На дворе уже февраль, когда он неожиданно сообщает, что мы приглашены в гости к его родителям. Оба. Кирам нечасто видится с ними, от силы раз в пару месяцев. И всегда ездит в отчий дом один, чему я несказанно рада. Но в этот раз что-то пошло не так и мне предстоит пережить, как я справедливо полагаю, вечер унижений и завуалированных оскорблений.
В воскресенье Кир настаивает, что мне необходимо надеть что-то из подаренных им украшений. Это правила хорошего тона, показатель того, что он заботится о семье. Перебирая золотые побрякушки, впервые интересуюсь, кто же помогает ему выбирать всё это добро.
- Продавцы, - бесхитростно отвечает мальчишка, а мне так и хочется хлопнуть ладонью по лицу. Всё, что есть в наличии, выглядит откровенно безвкусно. Выбрав наименее эксцентричный вариант, долго не могу решиться, какое же платье подойдёт к такому великолепию. Останавливаюсь на простом чёрном шёлке, покрытом таким же чёрным кружевом – это платье ещё осенью уговорила меня купить Дина, и с тех пор оно без дела висит в шкафу. Вот и пригодилось. Неброский макияж с акцентом на глаза, гладко зачёсанные волосы и вульгарное колье теперь выглядит не так пошло, как могло бы.
Когда я наношу на кожу пару капель своих любимых духов, Кир жадно принюхивается:
- Почему ты обычно не пользуешься парфюмом? – интересуется, уткнувшись в изгиб шеи. – Тебе безумно идёт этот запах. Хочется плюнуть на всё и остаться дома.
- Духи, как вечернее платье, глупо носить его каждый день. Пропадает ощущение праздника, - я зарываюсь пальцами в снова отросшие волосы, наслаждаясь его прикосновениями. Но нам пора ехать, если не хотим опоздать. - Твой план чудо как хорош, только, боюсь, Самир не поймёт отказа, - вздыхаю.
Мы уже в холле, готовы к выходу. Я смотрю на наше отражение в огромном, во всю стену, зеркале и отмечаю, что вместе мы выглядим шикарно. Кир, как всегда, весь в чёрном, и я в кои-то веки выгляжу ему под стать.
- Почему ты носишь только чёрное? – интересуюсь впервые за прошедший год.
- Вопрос удобства. Выйдет глупо, если я как-нибудь приду на учёбу в зелёных штанах и оранжевой рубашке, – я хихикаю, представив его в столь шикарном виде, и получаю поцелуй в нос.
- Не смейся надо мной, - хмурится наигранно, а у самого губы расплываются в довольной усмешке.
- Надо заняться твоим гардеробом, - тяну многообещающе.
- Звучит как угроза, - выдыхает мне на ухо.
- Я просто разбавлю твой мрачный образ всеми оттенками розового, - не могу удержаться от шутки. За что тут же испытывает на себе весьма ощутимый укус моя многострадальная шея. Хорошо, что у этого платья высокий воротник.
- Порой мне кажется, что ты вампир и пьёшь втихаря по ночам мою кровь, – хлопаю его по плечу. – Вообще, я всего лишь хотела предложить несколько белых рубашек, тебе пойдёт.
- Как скажешь, - отвечает несостоявшийся кровопийца, и весьма недвусмысленно потирается об меня уже готовым членом.
- Мы не успеем, - пытаюсь вразумить сумасшедшего мальчишку.
- Мы быстро, - парирует он, задирает подол платья и, подхватив меня под попу, усаживает на так кстати оказавшийся рядом столик.
Я любуюсь видом, который открывает мне зеркало: две готичные стройные фигуры движутся в едином ритме, мои ноги в тонких чулках крепко обхватывают соблазнительные мужские ягодицы. Кончаю, пожалуй, исключительно от одного развратного вида за его плечом.
Кир – уничтожитель белья, как я зову его порой в шутку, не даёт мне заменить пострадавший предмет гардероба. С чувством, что я насквозь пропахла сексом, и в порядком помятом платье сажусь за руль, возмущённо шипя, что это кошмар и верх неприличия отправляться в гости в таком виде. На что он лишь смеётся беззаботно.
Я видела риад господина Самира только мельком, к тому же была не в состоянии оценить всей роскоши дома. Да и выводили меня через чёрный ход. Сейчас же он поражает своим убранством – уместить столько золота в одном пространстве и не скатиться в вульгарность ещё надо суметь. Здесь красиво как в музее, но дом не вызывает желания поселиться в нем. Слава богу, мне это не грозит.
У входа нас встречает Джахиза, обнимает сына и, как ни странно, меня. Предлагает мне снять уличную одежду и проводит в великолепную гостиную, где уже накрыт низкий столик. Вскоре к нам присоединяются Азра и Самир. Так же обнимают нас обоих, чем вызывают у меня чувство дикой неловкости. В целом, до определённого момента, ужин протекает вполне сносно. В беседе мы затрагиваем только нейтральные темы вроде учёбы Кирама и погоды. Когда подают кофе, Самир тем же неторопливым тоном, что вещал о вчерашнем ливне, говорит:
