Тут Нина подошла сзади и потянула цепочку на моей шее.
— Нина, я же сказал, что толку в этом нет, — отмахнулся Алибек. — Делай, что велено.
Выругавшись, смерть обошла кресло кругом. Окинула меня взглядом и, недобро хмыкнув, вышла из кабинета. Вернулась она через пару минут с моей косой.
— Хорошая сталь. — Она щелкнула ногтем по лезвию и вслушалась в звон металла. — Только вот ржавеет без дела. Наша золотая девочка так косу и не расчехлила? Или все же успела добить диплом? Ну, хоть сейчас почти справилась.
— Алибек, вот я одного не пойму. Какой резон этой плаксе тебе помогать? Нина, ты последние мозги выплакала? Ау, он нас хочет без работы оставить!
Одногруппница отвлеклась от рассматривания узора на металле.
— Как была наивной папиной дурочкой, так и осталась. Бессмертие — это перспектива. Мир изменится, в мире сменится власть. А у любой власти есть оппозиция. И часто эта оппозиция долго не живет. Я, уж поверь, без дела не останусь.
— Я... — Я задохнулась от возмущения. — Я...
— Папе расскажешь? — вставил свои пять копеек врач. — Мы на это и рассчитывали. А еще лучше своему ректору.
Они самоубийцы? Да Смерть их как масло по бутерброду размажет.
Нина осторожно, едва касаясь, провела лезвием моей косы по моему же плечу. Царапина моментально набухла кровью.
— Смерть можно ранить только ее оружием. Хватит, или я могу еще поиграть? — поинтересовалась она у врача.
— Смерть такой пустяк даже не почувствует. Режь.
— Идиоты! — дергаясь в путах заорала я. — Смерть вас живыми не выпустит!
— Цыпа не знает, что ее тушку папа да-а-авно продал другу, — гнусно заржал Алибек.
И его наконец прорвало. Откуда только выяснил такие подробности, для смертного он слишком хорошо знает мое окружение. Лучше, чем если бы его снабжала информацией только Нина.
По словам Алибека, папа обещал меня Смерти, еще когда мне было четырнадцать. Папа совершил оплошность, грозящую вылетом из рядов всадников, а его друг прикрыл, не бесплатно, разумеется. Так значит, все эти годы они с папой пасли меня на пару? Можно сказать, выращивали идеальную жену. Идеальная жена, правда, расти категорически отказалась. Наверное, удобряли мало — больше лапши на ушах, больше!
— А Рик? — вырвалось у меня.
— Совесть Мориса заела, — влезла почетная сплетница академии. — Дочку за древнего мужика отдавать. А Рик — сын другого всадника, и, если бы ты выбрала его, Смерть бы отступился. Но ты и тут накосячила, связалась со смертным алкашом. Ты хоть в курсе, что если мы его не убьем, то Смерть сам рано или поздно по-тихому уберет конкурента? Впрочем, довольно лирики. — Нина опять потянулась косой ко мне. — Может, из тебя Джокера сделать?
Вдруг она резко направила лезвие к моей раскрытой ладони. Я рефлекторно попыталась отдернуть руку, но ремни держали крепко. В последнюю секунду Нина остановилась, едва кольнув острием кожу.
— Не так быстро. Иначе всю гамму не прочувствуешь.
Психованная сучка, это ж как она меня ненавидит-то. Схватившись второй рукой за обушок, она начала медленно надавливать на него, вжимая металл мне в ладонь. Рука рефлекторно сжалась, и получившаяся горсть шустро начала заполняться кровью. Я заорала. Слезы покатились из глаз, боль была адская.
— И где спаситель? — с профессиональным интересом рассматривая мою рану, поинтересовался врач.
Макс выдал замысловатую ругань.
— Видно, травма легкая, — пожала плечами Нина. — Если бы он на каждую ее царапину перемещался, то постоянно был бы рядом. Она на диво неуклюжа. Продолжим?
Я сделала новую попытку вырваться и, как следствие, сбила дыхание и закашлялась.
— Хватит! Мне больно, Нина! — слова вырвались сами собой, достучаться до разума девушки я и не надеялась.
Она, естественно, проигнорировала, а вот Алибек живо возмутился:
— А мне не больно было от твоего хахаля огребать? Ничего, давай, нагревай косу, — кивнул он девушке.
Первое прикосновение раскаленного смертельного металла к коже показалось ерундовым, почти безболезненным, и на пару секунд я расслабилась. Потом чувства среагировали, и от боли потемнело в глазах.
— Хватит! — заорал Макс. — Вы ее покалечите!
— Она правша, так что левую не жалко, — холодно ответила Нина.
Она подошла ко мне и расположила руку в паре сантиметров от лезвия. От ее руки начало расползаться тепло, кровь стала сворачиваться.
Сквозь пелену слез я уже мало что видела. Но от меня ничего не зависело. Я готова была пообещать все сокровища мира, но увы. Им нужно было, чтобы Смерть среагировал. Если они ошиблись с расчетами и магистр не чувствует, когда я в опасности, — дело плохо. Меня терзал только один вопрос. Они не боялись Смерти. Если я и вправду ему дорога, то он им голову в момент открутит. А они как будто этого и добиваются. Значит, магистр им не страшен. Почему?
— Не спешит к тебе твой принц на бледном коне. Может, ты не такая уж и принцесса?
Интересно, у смертей бывает болевой шок? Ничем другим голос Смерти, прозвучавший неожиданно ясно, я объяснить не могла. Я отключилась — кажется, все же не смогла удержаться — на пару мгновений, но когда пришла в себя и поняла, что Нина с моей косой убралась подальше, увидела рядом магистра.
А еще не увидела Макса. То есть совсем не увидела — нигде в комнате его не было. На соседнем стуле сидел совершенно спокойный Смерть, как всегда, одетый с иголочки. Он вежливо улыбался, словно мы все находимся на светском приеме и беседуем о погоде. Лично у меня бы от этой улыбки волосы поседели, а ребята ничего, держались.
Нина только немного нервно постукивала костяшками пальцев по моей косе.
Алибек оглушительно расхохотался.
— Неужели! Вот это да! Черт, какая актерская игра, какие таланты. Магистр, я, конечно, был о вас наслышан, но и не подозревал, насколько вы одарены. Наверное, было до жути забавно играть безработного алкоголика, который связался с очаровательной юной смертью? В этом есть свой резон, ведь ваш Макс гораздо больше подходит нашей мисс-неудачнице по возрасту.
Что? Я резко выпрямилась и потеряла всякий интерес к Алибеку и Нине. Смотрела только на магистра, который слегка утратил невозмутимость и с опаской на меня поглядывал.
Да, теперь я видела, теперь я все прекрасно видела! Было что-то в облике Смерти, напоминающее Макса. Взгляд, может, форма носа, темные глаза, рост. Макс был словно... словно молодой версией Смерти, и, вечность их раздери, возможно, так оно и было!
— Джули, — тихо и осторожно произнес Смерть, — убьешь меня потом, ладно? Сейчас будет жарковато. Спрячься где-нибудь. Прошу, я не хочу тебя потерять.
Если бы это сказал Макс, я бы растаяла. Вокруг запели бы диснеевские птички, все окрасилось радугой, а мои зрачки приобрели бы форму сердечек. Если бы это сказал Смерть, я бы смутилась. Скромно опустила ресницы, покраснела и приняла его внимание, как подобает юной леди.
Но это сказало... ОНО. То ли Макс, то ли Смерть, то ли сволочь первостатейная. Единственная опора, единственное существо, которое, как я думала, мне не врет, переплюнуло всех! Что там мама с ее изменами или папа с обещанием отдать меня другу в жены? Вот образец лютого сволочизма! Убью!
А меж тем цепочка и ремни едва заметно расстегнулись, давая мне желанные свободу и магию.
— Мы вам не мешаем? — наконец не выдержал Алибек. — Магистр, у меня к вам есть деловое предложение.
— Слушаю, — улыбнулся Смерть. — Я так понимаю, вам нужна кровь всадников, чтобы создать лекарство бессмертия. Даже интересно, чем вы можете меня заинтересовать, чтобы я вам помог.
— Клиника хорошо охраняется. Мы располагаем множеством средств, чтобы удержать вас от... необдуманных поступков. К тому же вы, конечно, сильный всадник, но вот ваша возлюбленная, увы, хрупкая, как дорогое украшение. Зачем же портить такую красоту? Давайте договоримся полюбовно. От вас нам нужно лишь несколько капель крови. И все — вы свободны. Забирайте свою красотку и бегите к счастливой семейной жизни.
Алибек вопросительно поднял брови, словно и впрямь верил, что Смерть сейчас просто сдастся, даст кровь и уйдет, пожелав всем доброй ночи. Такая же мысль пришла в голову и магистру, потому что он вкрадчиво спросил:
— Ты что, идиот?
И такие знакомые интонации прозвучали в этой фразе, что я не сразу поняла, что вижу перед собой не Макса. Не совсем Макса... Тьфу на них!
— Жаль, что не получилось по-хорошему. Ладно, Нина, давай сюда девчонку, думаю, наш всадник будет сговорчивее, если... где девчонка?! — рявкнул он.
Где-где. В невидимой караганде. Пока все трое были заняты разговором, я немного оправилась от знакомства с собственной косой, и стала невидимой. В пылу энтузиазма Алибек не заметил, а Смерть предпочел сделать вид, что не заметил.
— Нина, она невидимая! Найди ее!
Сокурсница накинула балахон. Но я не боялась, что Нина меня увидит, даже ждала этого. У нее все еще была моя коса, которую я не я буду, если не верну.
Пространство комнаты разделилось на две части. В первой мы с Ниной ходили вокруг друг друга, примериваясь и не решаясь напасть, во второй о чем-то беседовали Алибек и Смерть. Я не слышала разговора, в ушах шумело от напряжения.
— Когда тебя завалили на дипломе, — хмыкнула Нина, — я думала, что ты, наконец, потонешь!
— И ты всплывешь?
Девушка с криком бросилась ко мне, мы покатились по полу. Драка была совершенно женская, с пощечинами, выдранными волосами и укусами. Нина забыла обо всех коварных планах, о пособнике-враче. Я просто ее бесила, бесила сильнее, чем что-либо на белом свете. Не могу сказать, что чувство было не взаимным.
Я несколько раз получила коленкой в живот, в долгу не осталась, и голова Нины с поразительным гулом ударилась о ножку стола. Мы орали и дрались, как ненормальные.
Свет сначала погас, потом вспыхнул снова, и все пространство наполнилось грохотом. Смерть, с легкостью отшвырнув стул, поднялся и надвигался на Алибека. Я никогда не видела магистра в таком гневе, никогда не чувствовала исходящей от него такой силы. Мы с Ниной одновременно перестали драться, замерли, пораженные зрелищем.
Наверное, Смерть просто раздавил бы Алибека, если б не вихрь из магических огоньков, зародившийся в дальнем конце зала. Повеяло такой сильной магией, что мы с Ниной отступили на несколько шагов назад. Я мгновенно узнала магию всадника и обрадовалась — пришла подмога!
Но что-то внутри грызло, не давало расслабиться. Когда все стихло, я поняла, что это совсем не подмога, и скоро в лаборатории станет по-настоящему жарко.
— Доброго времени суток, дамы и господа, — пронесся по помещению поставленный, чуть насмешливый голос.
— Это вы! — выдохнула я, узнав в явившемся через магический вихрь Голода. — Вы нас предали! Надо было раньше догадаться, ведь я знала, что вы чем-то занимались в Эркаторе!
Он изменился. Куда только делся любовник сирены, завхоз среднего пошиба. Меняла его магия, или власть, или просто пьянила создавшаяся ситуация, я не знала, но от взгляда стальных глаз бросило в холод. Предатель среди всадников... удар по всему, что мы знали, удар по Смерти, разлад в сплоченных рядах и невероятная опасность не просто для мира смертей — для всего мира.
— Весь вопрос, милая, в том, — он загадочно улыбнулся, — что ты считаешь предательством. Я, например, считаю, что предал нас Смерть. Связавшись с этой музой.
— А вы предали и своего начальника и друга! — рявкнула я.
Гнев и бессилие кипели во мне, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Смерть предостерегающе поднял руку, но я лишь отмахнулась.
— Вы разрушили мою семью!
Голод расхохотался.
— Какая же ты все-таки глупая девчонка, Джульетта Мор. Твоя семья разрушилась изнутри. Я лишь чуть подтолкнул несущую стену. Не могу сказать, что это было неприятно. Твоя мать только и ждала кого-нибудь, кто скрасит ей досуг. А твой папочка совершенно напрасно не поддержал меня тогда.
Я рванулась в его сторону, и лишь Смерть заставил меня остановиться. Одним движением руки он отбросил меня назад. К его чести приземление вышло почти ласковое, мягкое. Я и сама тут же поняла, что нападение на Голода, скорее всего, закончилось бы для меня плачевно.
— Храбрая кукла, — хмыкнул Голод. — Храбрее мамаши. Но довольно лирики.
Он повернулся к Смерти. Улыбнулся ему, как старому товарищу.
— Всего пара капель крови, и уйдешь живым вместе со своей блондиночкой.
Я не верила, что всадник вот так всерьез предлагает Смерти сдаться, и, когда он вдруг ударил огненным шаром, поняла, что то был лишь отвлекающий маневр. Шар взорвался прямо перед Смертью, осыпал искрами пространство вокруг, но исчез. Голод нахмурился.
Смерть не пошатнулся и не отступил. Алибек давно куда-то исчез, незамеченный во всеобщей суматохе. Только Нина еще не сообразила ретироваться, но сейчас мне было не до нее.
Смерть из представительного ректора академии превратился во... всадника. Почти ничего не изменилось в его облике, только правую руку охватил огонь. Но жутко было даже мне. Как по мне, Голод каким-то чудом сохранял самообладание, ибо Смерть выглядел впечатляюще даже для коллеги и бывшего друга. Предатель отступал. Мне казалось, что выбраться он вряд ли сможет. Мы с Ниной, словно завороженные, смотрели на всадника апокалипсиса, который впервые предстал перед нами в истинном обличье. Я видела, как огненные узоры покрывают тело мужчины, как в глазах медленно, но неотвратимо занимается пламя.
Голод тоже менялся. Его тело покрывали, вырастая из ниоткуда, сияющие зеркальные доспехи. В руке проявлялся огромный меч с пылающими красным пламенем прожилками. Я сглотнула, поняв, что сейчас начнется.
Голод ударил мечом, но тот, лишь скользнув по вспыхнувшему щиту, отлетел в сторону, и на всадника обрушился целый камнепад из сгустков тьмы. Они окутывали Голод, лишая возможности двигаться, он дергался, силясь ослабить хватку, но Смерть только усиливал натиск.
Невероятным усилием воли я заставила себя оторваться от этого зрелища и протянула руку к косе. Нина ничего не замечала. Мои пальцы обхватили древко, и я сразу почувствовала себя лучше. Размахнулась и ударила Нину косой, да так, что мерзавка отлетела на добрый метр в сторону.
— Ля фигня се возникаль, — вытирая с виска кровь, пробормотала я, — ми пардон.
Убедившись, что Нина в отключке, повернулась, чтобы хоть краем глаза посмотреть, что сделают с Голодом. В тот момент, когда я обернулась, произошло что-то странное.
В центре комнаты образовалась воронка. Сначала небольшая, но постепенно она разрасталась, затягивая в себя окружающие предметы. Очнувшаяся Нина среагировала мгновенно, будто знала, что это такое: разбежалась и прыгнула в самый центр, исчезнув где-то в недрах загадочной магии. Я отступила на шаг, потом еще.
— Джульетта! — настиг меня крик магистра.
Потом был толчок в спину, и я поняла — падаю. Падаю в эту странную воронку, вслед за сумасшедшей однокурсницей. Падать было страшно. Страшнее, чем все, что происходило до этого. Казалось, сердце замерло и больше никогда не будет стучать.
Падение вдруг прекратилось, а на моей талии сомкнулись сильные руки магистра. Я замерла, прижавшись к нему всем телом, чувствуя дрожь. Мы отошли — а точнее, меня оттащили — от воронки подальше.
— Пойдем, — позвал он, — скоро здесь будет жарко.
Мы вышли из лаборатории, я с наслаждением вдохнула свежий воздух.
— Нина, я же сказал, что толку в этом нет, — отмахнулся Алибек. — Делай, что велено.
Выругавшись, смерть обошла кресло кругом. Окинула меня взглядом и, недобро хмыкнув, вышла из кабинета. Вернулась она через пару минут с моей косой.
— Хорошая сталь. — Она щелкнула ногтем по лезвию и вслушалась в звон металла. — Только вот ржавеет без дела. Наша золотая девочка так косу и не расчехлила? Или все же успела добить диплом? Ну, хоть сейчас почти справилась.
— Алибек, вот я одного не пойму. Какой резон этой плаксе тебе помогать? Нина, ты последние мозги выплакала? Ау, он нас хочет без работы оставить!
Одногруппница отвлеклась от рассматривания узора на металле.
— Как была наивной папиной дурочкой, так и осталась. Бессмертие — это перспектива. Мир изменится, в мире сменится власть. А у любой власти есть оппозиция. И часто эта оппозиция долго не живет. Я, уж поверь, без дела не останусь.
— Я... — Я задохнулась от возмущения. — Я...
— Папе расскажешь? — вставил свои пять копеек врач. — Мы на это и рассчитывали. А еще лучше своему ректору.
Они самоубийцы? Да Смерть их как масло по бутерброду размажет.
Нина осторожно, едва касаясь, провела лезвием моей косы по моему же плечу. Царапина моментально набухла кровью.
— Смерть можно ранить только ее оружием. Хватит, или я могу еще поиграть? — поинтересовалась она у врача.
— Смерть такой пустяк даже не почувствует. Режь.
— Идиоты! — дергаясь в путах заорала я. — Смерть вас живыми не выпустит!
— Цыпа не знает, что ее тушку папа да-а-авно продал другу, — гнусно заржал Алибек.
И его наконец прорвало. Откуда только выяснил такие подробности, для смертного он слишком хорошо знает мое окружение. Лучше, чем если бы его снабжала информацией только Нина.
По словам Алибека, папа обещал меня Смерти, еще когда мне было четырнадцать. Папа совершил оплошность, грозящую вылетом из рядов всадников, а его друг прикрыл, не бесплатно, разумеется. Так значит, все эти годы они с папой пасли меня на пару? Можно сказать, выращивали идеальную жену. Идеальная жена, правда, расти категорически отказалась. Наверное, удобряли мало — больше лапши на ушах, больше!
— А Рик? — вырвалось у меня.
— Совесть Мориса заела, — влезла почетная сплетница академии. — Дочку за древнего мужика отдавать. А Рик — сын другого всадника, и, если бы ты выбрала его, Смерть бы отступился. Но ты и тут накосячила, связалась со смертным алкашом. Ты хоть в курсе, что если мы его не убьем, то Смерть сам рано или поздно по-тихому уберет конкурента? Впрочем, довольно лирики. — Нина опять потянулась косой ко мне. — Может, из тебя Джокера сделать?
Вдруг она резко направила лезвие к моей раскрытой ладони. Я рефлекторно попыталась отдернуть руку, но ремни держали крепко. В последнюю секунду Нина остановилась, едва кольнув острием кожу.
— Не так быстро. Иначе всю гамму не прочувствуешь.
Психованная сучка, это ж как она меня ненавидит-то. Схватившись второй рукой за обушок, она начала медленно надавливать на него, вжимая металл мне в ладонь. Рука рефлекторно сжалась, и получившаяся горсть шустро начала заполняться кровью. Я заорала. Слезы покатились из глаз, боль была адская.
— И где спаситель? — с профессиональным интересом рассматривая мою рану, поинтересовался врач.
Макс выдал замысловатую ругань.
— Видно, травма легкая, — пожала плечами Нина. — Если бы он на каждую ее царапину перемещался, то постоянно был бы рядом. Она на диво неуклюжа. Продолжим?
Я сделала новую попытку вырваться и, как следствие, сбила дыхание и закашлялась.
— Хватит! Мне больно, Нина! — слова вырвались сами собой, достучаться до разума девушки я и не надеялась.
Она, естественно, проигнорировала, а вот Алибек живо возмутился:
— А мне не больно было от твоего хахаля огребать? Ничего, давай, нагревай косу, — кивнул он девушке.
Первое прикосновение раскаленного смертельного металла к коже показалось ерундовым, почти безболезненным, и на пару секунд я расслабилась. Потом чувства среагировали, и от боли потемнело в глазах.
— Хватит! — заорал Макс. — Вы ее покалечите!
— Она правша, так что левую не жалко, — холодно ответила Нина.
Она подошла ко мне и расположила руку в паре сантиметров от лезвия. От ее руки начало расползаться тепло, кровь стала сворачиваться.
Сквозь пелену слез я уже мало что видела. Но от меня ничего не зависело. Я готова была пообещать все сокровища мира, но увы. Им нужно было, чтобы Смерть среагировал. Если они ошиблись с расчетами и магистр не чувствует, когда я в опасности, — дело плохо. Меня терзал только один вопрос. Они не боялись Смерти. Если я и вправду ему дорога, то он им голову в момент открутит. А они как будто этого и добиваются. Значит, магистр им не страшен. Почему?
— Не спешит к тебе твой принц на бледном коне. Может, ты не такая уж и принцесса?
Интересно, у смертей бывает болевой шок? Ничем другим голос Смерти, прозвучавший неожиданно ясно, я объяснить не могла. Я отключилась — кажется, все же не смогла удержаться — на пару мгновений, но когда пришла в себя и поняла, что Нина с моей косой убралась подальше, увидела рядом магистра.
А еще не увидела Макса. То есть совсем не увидела — нигде в комнате его не было. На соседнем стуле сидел совершенно спокойный Смерть, как всегда, одетый с иголочки. Он вежливо улыбался, словно мы все находимся на светском приеме и беседуем о погоде. Лично у меня бы от этой улыбки волосы поседели, а ребята ничего, держались.
Нина только немного нервно постукивала костяшками пальцев по моей косе.
Алибек оглушительно расхохотался.
— Неужели! Вот это да! Черт, какая актерская игра, какие таланты. Магистр, я, конечно, был о вас наслышан, но и не подозревал, насколько вы одарены. Наверное, было до жути забавно играть безработного алкоголика, который связался с очаровательной юной смертью? В этом есть свой резон, ведь ваш Макс гораздо больше подходит нашей мисс-неудачнице по возрасту.
Что? Я резко выпрямилась и потеряла всякий интерес к Алибеку и Нине. Смотрела только на магистра, который слегка утратил невозмутимость и с опаской на меня поглядывал.
Да, теперь я видела, теперь я все прекрасно видела! Было что-то в облике Смерти, напоминающее Макса. Взгляд, может, форма носа, темные глаза, рост. Макс был словно... словно молодой версией Смерти, и, вечность их раздери, возможно, так оно и было!
— Джули, — тихо и осторожно произнес Смерть, — убьешь меня потом, ладно? Сейчас будет жарковато. Спрячься где-нибудь. Прошу, я не хочу тебя потерять.
Если бы это сказал Макс, я бы растаяла. Вокруг запели бы диснеевские птички, все окрасилось радугой, а мои зрачки приобрели бы форму сердечек. Если бы это сказал Смерть, я бы смутилась. Скромно опустила ресницы, покраснела и приняла его внимание, как подобает юной леди.
Но это сказало... ОНО. То ли Макс, то ли Смерть, то ли сволочь первостатейная. Единственная опора, единственное существо, которое, как я думала, мне не врет, переплюнуло всех! Что там мама с ее изменами или папа с обещанием отдать меня другу в жены? Вот образец лютого сволочизма! Убью!
А меж тем цепочка и ремни едва заметно расстегнулись, давая мне желанные свободу и магию.
— Мы вам не мешаем? — наконец не выдержал Алибек. — Магистр, у меня к вам есть деловое предложение.
— Слушаю, — улыбнулся Смерть. — Я так понимаю, вам нужна кровь всадников, чтобы создать лекарство бессмертия. Даже интересно, чем вы можете меня заинтересовать, чтобы я вам помог.
— Клиника хорошо охраняется. Мы располагаем множеством средств, чтобы удержать вас от... необдуманных поступков. К тому же вы, конечно, сильный всадник, но вот ваша возлюбленная, увы, хрупкая, как дорогое украшение. Зачем же портить такую красоту? Давайте договоримся полюбовно. От вас нам нужно лишь несколько капель крови. И все — вы свободны. Забирайте свою красотку и бегите к счастливой семейной жизни.
Алибек вопросительно поднял брови, словно и впрямь верил, что Смерть сейчас просто сдастся, даст кровь и уйдет, пожелав всем доброй ночи. Такая же мысль пришла в голову и магистру, потому что он вкрадчиво спросил:
— Ты что, идиот?
И такие знакомые интонации прозвучали в этой фразе, что я не сразу поняла, что вижу перед собой не Макса. Не совсем Макса... Тьфу на них!
— Жаль, что не получилось по-хорошему. Ладно, Нина, давай сюда девчонку, думаю, наш всадник будет сговорчивее, если... где девчонка?! — рявкнул он.
Где-где. В невидимой караганде. Пока все трое были заняты разговором, я немного оправилась от знакомства с собственной косой, и стала невидимой. В пылу энтузиазма Алибек не заметил, а Смерть предпочел сделать вид, что не заметил.
— Нина, она невидимая! Найди ее!
Сокурсница накинула балахон. Но я не боялась, что Нина меня увидит, даже ждала этого. У нее все еще была моя коса, которую я не я буду, если не верну.
Пространство комнаты разделилось на две части. В первой мы с Ниной ходили вокруг друг друга, примериваясь и не решаясь напасть, во второй о чем-то беседовали Алибек и Смерть. Я не слышала разговора, в ушах шумело от напряжения.
— Когда тебя завалили на дипломе, — хмыкнула Нина, — я думала, что ты, наконец, потонешь!
— И ты всплывешь?
Девушка с криком бросилась ко мне, мы покатились по полу. Драка была совершенно женская, с пощечинами, выдранными волосами и укусами. Нина забыла обо всех коварных планах, о пособнике-враче. Я просто ее бесила, бесила сильнее, чем что-либо на белом свете. Не могу сказать, что чувство было не взаимным.
Я несколько раз получила коленкой в живот, в долгу не осталась, и голова Нины с поразительным гулом ударилась о ножку стола. Мы орали и дрались, как ненормальные.
Свет сначала погас, потом вспыхнул снова, и все пространство наполнилось грохотом. Смерть, с легкостью отшвырнув стул, поднялся и надвигался на Алибека. Я никогда не видела магистра в таком гневе, никогда не чувствовала исходящей от него такой силы. Мы с Ниной одновременно перестали драться, замерли, пораженные зрелищем.
Наверное, Смерть просто раздавил бы Алибека, если б не вихрь из магических огоньков, зародившийся в дальнем конце зала. Повеяло такой сильной магией, что мы с Ниной отступили на несколько шагов назад. Я мгновенно узнала магию всадника и обрадовалась — пришла подмога!
Но что-то внутри грызло, не давало расслабиться. Когда все стихло, я поняла, что это совсем не подмога, и скоро в лаборатории станет по-настоящему жарко.
— Доброго времени суток, дамы и господа, — пронесся по помещению поставленный, чуть насмешливый голос.
— Это вы! — выдохнула я, узнав в явившемся через магический вихрь Голода. — Вы нас предали! Надо было раньше догадаться, ведь я знала, что вы чем-то занимались в Эркаторе!
Он изменился. Куда только делся любовник сирены, завхоз среднего пошиба. Меняла его магия, или власть, или просто пьянила создавшаяся ситуация, я не знала, но от взгляда стальных глаз бросило в холод. Предатель среди всадников... удар по всему, что мы знали, удар по Смерти, разлад в сплоченных рядах и невероятная опасность не просто для мира смертей — для всего мира.
— Весь вопрос, милая, в том, — он загадочно улыбнулся, — что ты считаешь предательством. Я, например, считаю, что предал нас Смерть. Связавшись с этой музой.
— А вы предали и своего начальника и друга! — рявкнула я.
Гнев и бессилие кипели во мне, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Смерть предостерегающе поднял руку, но я лишь отмахнулась.
— Вы разрушили мою семью!
Голод расхохотался.
— Какая же ты все-таки глупая девчонка, Джульетта Мор. Твоя семья разрушилась изнутри. Я лишь чуть подтолкнул несущую стену. Не могу сказать, что это было неприятно. Твоя мать только и ждала кого-нибудь, кто скрасит ей досуг. А твой папочка совершенно напрасно не поддержал меня тогда.
Я рванулась в его сторону, и лишь Смерть заставил меня остановиться. Одним движением руки он отбросил меня назад. К его чести приземление вышло почти ласковое, мягкое. Я и сама тут же поняла, что нападение на Голода, скорее всего, закончилось бы для меня плачевно.
— Храбрая кукла, — хмыкнул Голод. — Храбрее мамаши. Но довольно лирики.
Он повернулся к Смерти. Улыбнулся ему, как старому товарищу.
— Всего пара капель крови, и уйдешь живым вместе со своей блондиночкой.
Я не верила, что всадник вот так всерьез предлагает Смерти сдаться, и, когда он вдруг ударил огненным шаром, поняла, что то был лишь отвлекающий маневр. Шар взорвался прямо перед Смертью, осыпал искрами пространство вокруг, но исчез. Голод нахмурился.
Смерть не пошатнулся и не отступил. Алибек давно куда-то исчез, незамеченный во всеобщей суматохе. Только Нина еще не сообразила ретироваться, но сейчас мне было не до нее.
Смерть из представительного ректора академии превратился во... всадника. Почти ничего не изменилось в его облике, только правую руку охватил огонь. Но жутко было даже мне. Как по мне, Голод каким-то чудом сохранял самообладание, ибо Смерть выглядел впечатляюще даже для коллеги и бывшего друга. Предатель отступал. Мне казалось, что выбраться он вряд ли сможет. Мы с Ниной, словно завороженные, смотрели на всадника апокалипсиса, который впервые предстал перед нами в истинном обличье. Я видела, как огненные узоры покрывают тело мужчины, как в глазах медленно, но неотвратимо занимается пламя.
Голод тоже менялся. Его тело покрывали, вырастая из ниоткуда, сияющие зеркальные доспехи. В руке проявлялся огромный меч с пылающими красным пламенем прожилками. Я сглотнула, поняв, что сейчас начнется.
Голод ударил мечом, но тот, лишь скользнув по вспыхнувшему щиту, отлетел в сторону, и на всадника обрушился целый камнепад из сгустков тьмы. Они окутывали Голод, лишая возможности двигаться, он дергался, силясь ослабить хватку, но Смерть только усиливал натиск.
Невероятным усилием воли я заставила себя оторваться от этого зрелища и протянула руку к косе. Нина ничего не замечала. Мои пальцы обхватили древко, и я сразу почувствовала себя лучше. Размахнулась и ударила Нину косой, да так, что мерзавка отлетела на добрый метр в сторону.
— Ля фигня се возникаль, — вытирая с виска кровь, пробормотала я, — ми пардон.
Убедившись, что Нина в отключке, повернулась, чтобы хоть краем глаза посмотреть, что сделают с Голодом. В тот момент, когда я обернулась, произошло что-то странное.
В центре комнаты образовалась воронка. Сначала небольшая, но постепенно она разрасталась, затягивая в себя окружающие предметы. Очнувшаяся Нина среагировала мгновенно, будто знала, что это такое: разбежалась и прыгнула в самый центр, исчезнув где-то в недрах загадочной магии. Я отступила на шаг, потом еще.
— Джульетта! — настиг меня крик магистра.
Потом был толчок в спину, и я поняла — падаю. Падаю в эту странную воронку, вслед за сумасшедшей однокурсницей. Падать было страшно. Страшнее, чем все, что происходило до этого. Казалось, сердце замерло и больше никогда не будет стучать.
Падение вдруг прекратилось, а на моей талии сомкнулись сильные руки магистра. Я замерла, прижавшись к нему всем телом, чувствуя дрожь. Мы отошли — а точнее, меня оттащили — от воронки подальше.
— Пойдем, — позвал он, — скоро здесь будет жарко.
Мы вышли из лаборатории, я с наслаждением вдохнула свежий воздух.
