Молчать как-то неприлично было, но я упорная. Вот этого и боюсь. Разговоров его боюсь, вопросов, ответов. Когда я жила на Земле, я четко знала, что такие вещи как волнение, страх, возбуждение, радость, удивление мне недоступны. Или доступны в очень урезанной форме. То были не чувства, то были отголоски чувств. А здесь... здесь я чувствовала больше. И уж точно не хотела об этом разговаривать. Тем более - с Брэндоном Эко.
- Джен, я ведь не отстану. У меня есть три часа, чтобы тебя разговорить.
Он сделал паузу.
- Или соблазнить.
- Что?! - Я даже дара речи лишилась. - Ну, вы...
- А что? - мужчина сделал невинный вид. - Флаер, ночь, откинутые назад кресла, не совсем трезвая девушка. Если кто-то узнает, что мы, Джен, с тобой провели столько времени здесь... в общем, тебя будут называть не иначе как леди Эко, учитывая, что ты живешь в моем доме.
- Да плевать мне на то, как меня будут называть! - взорвалась я. - Через неделю меня тут не будет!
- Джен, успокойся. Я не могу ничего поделать с этой ситуацией. Не сидеть же молча? Давай поговорим о том, что интересно тебе, раз мои темы тебе не нравятся.
Интересно мне? А почему бы и нет?
Брэнд
Ситуация была - хуже не придумаешь. Хотя, конечно, кому как. Если ты задался целью уложить леди Ламбэр в постель, то, конечно, все к тому располагает. А вот если решил не трогать девчонку, которой и без того досталось, все очень и очень плохо.
Потому что она лежала, не замечая, что в разрезе блузки видно кусочек того, что не предназначалось посторонним взглядам, а длинные ножки были согнуты в коленях, на сидении, давая простор мужской фантазии, которой, в общем-то, достаточно даже намека.
- Вы сказали, что я представляла угрозу для ваших детей. Какую?
Он моргнул, пытаясь переключиться с мыслей о ней в контексте постели на мысли в том контексте, в котором она говорит.
- Миранда умирала. Ее нужно было спасти, любым способом. Джен, ты же видишь, какая она. Что бы я делал, если б она умерла?
Получилось намного жалобнее, чем он хотел. Брэнд вообще не собирался ей жаловаться, но почему-то вот сказал. Хотя ни для кого не было секретом, что смерть Миранды стала бы ударом.
- Но я ведь согласилась и приехала.
- Ты ненавидела меня за то, что я сделал восемь лет назад. Ты могла убежать, потеряться, навредить себе. Пойти на все, чтобы отомстить мне. Я каждую ночь сидел у твоей каюты, ждал, когда ты уснешь. Все думал, что если ты вдруг решишь что-то с собой сделать, успею. И в больнице обошел все пароли Гранта, чтобы получить доступ к камере в твоей палате. Я хотел везти тебя на операцию в бессознательном состоянии, но Грант запретил. А представляешь, я даже не знал, что побочный эффект анализатора сыграл с тобой такую шутку.
- Но я ведь ничего бы не сделала! - прошептала Джен.
В ее глазах появилось что-то новое. Сочувствие?
- Я же этого не знал. Джен, это не так-то просто, когда умирает твой ребенок. А ты снова оказываешься зависим от девушки, которую первый раз встретил и... и вот. Я не собирался тогда ломать тебе жизнь. Мне нужен был чей-то код, иначе программу отменили бы.
- Было больно, - вздохнула она.
- Знаю. Когда тебе больно, о чужой боли ты не думаешь. У меня была мертвая жена, перепуганный сын и едва не ускользнувшая дочь. Ты просто попала под руку. Если бы рядом не было Гранта, я бы, наверное, тебя убил. Прости.
Этого он тоже не собирался говорить. Не собирался ее пугать.
- Грант? Я совсем его не помню.
- Ты смотрела только на меня. И прижимала к себе Артена, словно за него боялась.
Он вдруг подался вперед, сметая все, что могло помешать, и прижался к ее губам. Джен замерла, растерянная, немного дрожащая. Он не стал ее мучить, просто поцеловал, как давно хотел, наслаждаясь горячими мягкими губками. Она, кажется, перестала дышать и вцепилась в его руку. Брэнд перегнулся, уже, собственно, и не контролируя свое поведение, поцеловал крепче, запустил руки в мягкие волосы, поглаживая кожу.
Отрезвил Брэнда только легкий удар по спине. Джен тяжело дышала, когда он отстранился, и прятала глаза. Снова накричит? Ну, зато он проверил, что значит ее целовать. И, похоже, проделает это еще не раз.
- Никогда, - глухо произнесла Джен, - больше так не делайте.
- Почему? - на всякий случай он решил уточнить. - Потому что я - это я, или ты просто не любишь целоваться?
- Потому что, - она упрямо посмотрела ему в глаза, - вы - это вы. Не притворяйтесь, что стали ко мне по-другому относиться. Вы, может, и решили не провоцировать конфликт, потому что я нравлюсь вашим детям, но отношение не изменили. Люди не меняются так быстро.
Брэнд тяжело вздохнул. До чего упрямая девица. Заперта с ним в одном флаере, дрожит, нервничает, но гнет свою линию, вообще не видя ничего вокруг. Ладно. Терпения ему не занимать. В определенных ситуациях.
- И ты ничего не почувствовала, - решил уточнить он.
- Нет.
Врет. Врет, мелкая, да еще и нагло, в глаза, хладнокровно. А то он сам не понял, почувствовала она что-то или нет. Наверное, можно настоять, но кто знает, чем ей потом аукнутся эти три часа наедине с ним? Придется скрываться от злого Гранта, который в периоды особенного гнева может сожрать мозг чайной ложечкой.
- И почему ты не соглашаешься на то, чтобы Грант исправил все? Это даже не требует оперативного вмешательства. Несколько сеансов терапии, разговор с врачом, возможно, какие-то витамины - и ты снова, как и все женщины этой галактики, огромный мешок с эмоциями. Мы можем задержать тебя на пару недель, чтобы все успеть. С бабушкой созвонимся, предупредим, что ты задержишься. Миранде ты нравишься, ей как раз, после отъезда Артена, нужно будет привыкнуть к его отсутствию.
Она ответила после долгого молчания, а Брэнду неожиданно понравилась эта мысль. Оставить ее еще ненадолго, расшевелить и с чувством успокоившейся совести, которая вдруг проснулась, когда волнение за детей улеглось, отправить домой, на Землю.
- Нет, - наконец сказала Джен. - Не нужно ничего исправлять. После дня рождения Миранды отправьте меня домой.
Брэнду захотелось удариться головой об приборную панель. Как будто с мебелью разговариваешь, или с заводной игрушкой. Ничего, он ее в итоге расшевелит. Она не знает, чего лишает себя, хотя, после поцелуя, наверное, начала понимать.
Вообще Брэнд, конечно, себе, в приватных разговорах (всегда приятно поговорить с умным человеком), признавался, что палку он перегнул довольно сильно. Такой уж у него характер: кроме семьи он ценил лишь тех людей, кто доказал свою порядочность и честность, причем сам этими качествами отличался далеко не всегда.
Восемь лет назад, когда он увидел остатки флаера жены, он, не будь рядом Гранта, с маленькой голубой планеты не выбрался бы. Брэнду потребовалось пятнадцать минут, чтобы прийти в себя от полнейшего шока, и в это время Грант осматривал остатки машины, чтобы заключить: Артен из нее выбрался, код для создания Миранды безвозвратно утерян. Брэнд чудом взял себя в руки. Активировал спутник, нашел сына, догнал и в первые мгновения подумал, что Джен собиралась забрать его сына, что именно она виновата в катастрофе. Наверное, он был неадекватен, потому как Грант сразу понял, что Джен не собиралась похищать Артена. Сам Брэнд разобрался во всем только спустя время, когда воспоминания об уходящем в открытый космос гробе притупились.
Ему нужна была дочь. Особенно тогда, когда он остался без жены. Он чувствовал, что если не сможет участвовать в программе, то свихнется. Тогда он взял анализатор и решил, что его дочь будет похожа на Джен. Ему было плевать, что ей больно. Боль длилась меньше минуты, а у него появилась дочь. Брэнд с содроганием вспоминал, как мучительно долго решали его вопрос, но в итоге деньги победили все, и Миранду ему отдали. Потом некоторое время он боялся, что с закрытием программы Миранду отберут, но сумел отстоять право воспитывать дочь самостоятельно. Потом случилась болезнь и опять пришлось лететь к Джен, просить помочь Мире, нервничать, что из мести она убьет его дочь. Не в прямом, конечно, смысле, но смотреть, как умирает Миранда и спрашивает, почему сестренка-Дженни не хочет ей помочь, было бы невыносимо.
Миранде сложно было в первое время понять слово "прототип" и она называла Джен сестрой. Хотя, если их поставить рядом, сходство будет лишь отдаленное. Наверное, при должных обстоятельствах Джен действительно могли называть сестрой Миры. Или, может, матерью? Мало ли, какая у нее раса, что так молодо выглядит.
В общем, практически все ошибки в его жизни - из-за Джен, и он продолжает загонять себя в угол. Потому что не хватало еще поставить себя в ситуацию, когда он не сможет ее отпустить, и будет мучать, пытаясь придумать причину, чтобы она осталась.
И Брэнд решился задать еще один, крайне неприятный, как для него, так и для нее, вопрос. Ковырять, так уж глубоко. Может, это изменит ее мнение. На худой конец она расплачется, он будет ее утешать, еще раз поцелует... Так, стоп. Желание, чтобы она расплакалась - это уж совсем дикость какая-то. Времен его былой неприязни.
- Грант говорил, что перед самой нашей первой встречей что-то случилось с твоими родителям. Тебе из-за этого не нравятся сильные эмоции?
Джен уже успокоилась и крепко выругалась, прокомментировав болтливость Гранта.
- Да, они погибли. Я переживала, поссорилась с бабушкой из-за ерунды и ушла из дома. Заметила катастрофу... дальше вы знаете.
- Почему погибли?
- Папа пьяным вел мотолет.
Она передернула плечами.
- Они были неплохими родителями. Просто очень молодыми. Маме было шестнадцать, когда я родилась, папе - восемнадцать. Они хотели развлекаться, жить полной жизнью, а я им мешала. Потом приехала бабушка, и они наконец-то смогли веселиться. Они любили меня, но один раз возвращались из клуба домой и думали, что ничего не случится. Потеряли управление, влетели в старую реку и утонули. Даже тел не нашли.
- Прости. Не знал.
- Да чего уж теперь. Бывает. А почему разбился флаер вашей жены?
- Никто не знает. Может, несчастный случай, может, кто-то отомстил мне или надеялся убрать с дороги. Бизнес довольно жесток.
- А вы? - Джен заинтересованно приподнялась. - Вы убивали кого-нибудь ради бизнеса?
Брэнд рассмеялся.
- Вот так меня загнали в угол и лишили последней надежды на завалящий прощальный поцелуй. Ты же внесешь мое имя в список сволочей столетия и будешь разговаривать только в присутствии адвоката.
- Значит, да?
Она не округлила глаза и не перепугалась, но в глазах Джен горел такой... интерес? Она его что, изучает?
- Ну, ты же знаешь, что я из себя представляю. Не стоит обманываться, если я люблю Миранду и Артена. Такое отношение только к моей семье, и...
- Хватит оправдываться! На вопрос отвечайте, я же ответила!
- Да. Их было двое. Один угрожал Миранде, если я не уступлю ему дорогу. Второй пытался меня убить. В свое оправдание могу сказать только что я ходил в управление правопорядка, но некоторые умеют угрожать так, что привлечь к ответственности практически невозможно. Собственно, они сами устроили свой конец, я лишь позволил обстоятельствам удачно сложиться. Одного застрелили свои же бандиты, когда я вскрыл его махинации. Второй потерял крупную партию наркотиков и... в общем, неудачно у него все сложилось. С тех пор меня не трогали.
- Ух, ты. - Джен присвистнула. - Я совершенно точно уверена, что не хочу знать подробностей. Хотя... если бы у меня была дочь, и кто-то прямо заявил бы, что с ней может что-то случиться, я бы и голыми руками убила. Нельзя трогать детей.
- Но очень удобно, - заметил Брэнд.
- Им повезло, что у них есть вы.
- То есть, - он усмехнулся и посмотрел на девушку, - ты не замечаешь, что эти дети задумали?
- А что? - Она и впрямь не понимала и не видела.
- Они решили, что ты должна остаться. И активно толкают тебя в мои... кхм... руки. Вот, например, сейчас. Миранда сломала ремень, Артен вызвался ее проводить и случайно, впервые за столько лет, забыл во флаере телефон. И у него даже мысли не возникнет, когда отец с подругой не вернутся домой вовремя, пойти нас поискать.
Джен рассмеялась, словно он только что забавно пошутил. Вообще, забавного во всем этом было мало. Потому что Брэнд все чаще ловил себя на том, что не хочет мешать их примитивным попыткам.
- Они идеалисты. Даже если отбросить тот факт, что для того, чтобы я осталась, нужна хоть какая-то любовь, я не могу быть им матерью.
- Наверное, мне стоило привести в дом женщину. Не угадать, как лучше: оставить им воспоминания о матери или найти новую. С другой стороны, они не принимали тех моих подруг, которых знали. Особенно Ирэн.
- Ирэн... таинственная Ирэн. И почему она должна меня так ненавидеть, что вы пришли в больницу предупреждать о ней?
Брэнд как-то даже смутился. Совсем чуть-чуть. Рассказать? Или нет?
- Я назвал ее твоим именем.
Джен резко села на сидении.
- Зачем?!
- Разумеется, случайно. Я думал только о тебе и Миранде, каждую минуту. Вот и вырвалось, полагаю.
- Но почему Ирэн разозлилась? - Джен нахмурилась. - Она же должна понимать, что вы волновались за дочь.
- Я не думаю, что она не понимает. Ей просто обидно, что во время секса ее назвали чужим именем.
- Во время..?! Как?! То есть, зачем? О, нет, я даже не хочу знать, о чем вы думали!
- А я хочу. - Брэнд усмехнулся. - Напился и ничего не помню.
Они немного помолчали. Джен, задумавшись, водила пальчиком по губам, которые наверняка еще хранили его вкус. Глупая девочка, она даже не понимает, что только провоцирует его. Удержаться от глупости достаточно тяжело.
Да, он теперь признался сам себе, что допустил Джен в свой круг общения, и будет оберегать. Но это не значило, что оберегать, в том числе и от самого себя. Когда Брэндон точно знал, чего хотел, он это получал. Сейчас он хотел Джен. Не просто, как факт, что у него с ней что-то было. А по-настоящему, чтобы она умоляла, отвечала на поцелуи, проявляла инициативу. Но за неделю с этим справиться нереально. Если она действительно ничего не чувствует. Если притворяется, другое дело. Брэнд надеялся, что притворяется.
Медленно уходили минуты, отпущенные на выветривание алкоголя. Брэнд следил за экраном и, едва красные огни сменились зелеными, поднял флаер в воздух. Кресло Джен он поднимать не стал. Она спала, забравшись с ногами на сиденье, повернувшись к нему спиной. Спала Джен крепко, это Брэнд успел выяснить. И не просыпалась, когда он ее нес...
- Джен! - Он тихонько ее позвал. - Ключ.
Ага, как же, проснулась она. Будить сильнее было жалко. Хотя нет, кого он обманывает? С гораздо большим удовольствием Брэнд бы уложил ее у себя. Что и сделал. Потом замешкался, ложиться рядом, или идти на злосчастный диван. Так и не решив, уселся на ковер, у кровати.
- Джен, я ведь не отстану. У меня есть три часа, чтобы тебя разговорить.
Он сделал паузу.
- Или соблазнить.
- Что?! - Я даже дара речи лишилась. - Ну, вы...
- А что? - мужчина сделал невинный вид. - Флаер, ночь, откинутые назад кресла, не совсем трезвая девушка. Если кто-то узнает, что мы, Джен, с тобой провели столько времени здесь... в общем, тебя будут называть не иначе как леди Эко, учитывая, что ты живешь в моем доме.
- Да плевать мне на то, как меня будут называть! - взорвалась я. - Через неделю меня тут не будет!
- Джен, успокойся. Я не могу ничего поделать с этой ситуацией. Не сидеть же молча? Давай поговорим о том, что интересно тебе, раз мои темы тебе не нравятся.
Интересно мне? А почему бы и нет?
Брэнд
Ситуация была - хуже не придумаешь. Хотя, конечно, кому как. Если ты задался целью уложить леди Ламбэр в постель, то, конечно, все к тому располагает. А вот если решил не трогать девчонку, которой и без того досталось, все очень и очень плохо.
Потому что она лежала, не замечая, что в разрезе блузки видно кусочек того, что не предназначалось посторонним взглядам, а длинные ножки были согнуты в коленях, на сидении, давая простор мужской фантазии, которой, в общем-то, достаточно даже намека.
- Вы сказали, что я представляла угрозу для ваших детей. Какую?
Он моргнул, пытаясь переключиться с мыслей о ней в контексте постели на мысли в том контексте, в котором она говорит.
- Миранда умирала. Ее нужно было спасти, любым способом. Джен, ты же видишь, какая она. Что бы я делал, если б она умерла?
Получилось намного жалобнее, чем он хотел. Брэнд вообще не собирался ей жаловаться, но почему-то вот сказал. Хотя ни для кого не было секретом, что смерть Миранды стала бы ударом.
- Но я ведь согласилась и приехала.
- Ты ненавидела меня за то, что я сделал восемь лет назад. Ты могла убежать, потеряться, навредить себе. Пойти на все, чтобы отомстить мне. Я каждую ночь сидел у твоей каюты, ждал, когда ты уснешь. Все думал, что если ты вдруг решишь что-то с собой сделать, успею. И в больнице обошел все пароли Гранта, чтобы получить доступ к камере в твоей палате. Я хотел везти тебя на операцию в бессознательном состоянии, но Грант запретил. А представляешь, я даже не знал, что побочный эффект анализатора сыграл с тобой такую шутку.
- Но я ведь ничего бы не сделала! - прошептала Джен.
В ее глазах появилось что-то новое. Сочувствие?
- Я же этого не знал. Джен, это не так-то просто, когда умирает твой ребенок. А ты снова оказываешься зависим от девушки, которую первый раз встретил и... и вот. Я не собирался тогда ломать тебе жизнь. Мне нужен был чей-то код, иначе программу отменили бы.
- Было больно, - вздохнула она.
- Знаю. Когда тебе больно, о чужой боли ты не думаешь. У меня была мертвая жена, перепуганный сын и едва не ускользнувшая дочь. Ты просто попала под руку. Если бы рядом не было Гранта, я бы, наверное, тебя убил. Прости.
Этого он тоже не собирался говорить. Не собирался ее пугать.
- Грант? Я совсем его не помню.
- Ты смотрела только на меня. И прижимала к себе Артена, словно за него боялась.
Он вдруг подался вперед, сметая все, что могло помешать, и прижался к ее губам. Джен замерла, растерянная, немного дрожащая. Он не стал ее мучить, просто поцеловал, как давно хотел, наслаждаясь горячими мягкими губками. Она, кажется, перестала дышать и вцепилась в его руку. Брэнд перегнулся, уже, собственно, и не контролируя свое поведение, поцеловал крепче, запустил руки в мягкие волосы, поглаживая кожу.
Отрезвил Брэнда только легкий удар по спине. Джен тяжело дышала, когда он отстранился, и прятала глаза. Снова накричит? Ну, зато он проверил, что значит ее целовать. И, похоже, проделает это еще не раз.
- Никогда, - глухо произнесла Джен, - больше так не делайте.
- Почему? - на всякий случай он решил уточнить. - Потому что я - это я, или ты просто не любишь целоваться?
- Потому что, - она упрямо посмотрела ему в глаза, - вы - это вы. Не притворяйтесь, что стали ко мне по-другому относиться. Вы, может, и решили не провоцировать конфликт, потому что я нравлюсь вашим детям, но отношение не изменили. Люди не меняются так быстро.
Брэнд тяжело вздохнул. До чего упрямая девица. Заперта с ним в одном флаере, дрожит, нервничает, но гнет свою линию, вообще не видя ничего вокруг. Ладно. Терпения ему не занимать. В определенных ситуациях.
- И ты ничего не почувствовала, - решил уточнить он.
- Нет.
Врет. Врет, мелкая, да еще и нагло, в глаза, хладнокровно. А то он сам не понял, почувствовала она что-то или нет. Наверное, можно настоять, но кто знает, чем ей потом аукнутся эти три часа наедине с ним? Придется скрываться от злого Гранта, который в периоды особенного гнева может сожрать мозг чайной ложечкой.
- И почему ты не соглашаешься на то, чтобы Грант исправил все? Это даже не требует оперативного вмешательства. Несколько сеансов терапии, разговор с врачом, возможно, какие-то витамины - и ты снова, как и все женщины этой галактики, огромный мешок с эмоциями. Мы можем задержать тебя на пару недель, чтобы все успеть. С бабушкой созвонимся, предупредим, что ты задержишься. Миранде ты нравишься, ей как раз, после отъезда Артена, нужно будет привыкнуть к его отсутствию.
Она ответила после долгого молчания, а Брэнду неожиданно понравилась эта мысль. Оставить ее еще ненадолго, расшевелить и с чувством успокоившейся совести, которая вдруг проснулась, когда волнение за детей улеглось, отправить домой, на Землю.
- Нет, - наконец сказала Джен. - Не нужно ничего исправлять. После дня рождения Миранды отправьте меня домой.
Брэнду захотелось удариться головой об приборную панель. Как будто с мебелью разговариваешь, или с заводной игрушкой. Ничего, он ее в итоге расшевелит. Она не знает, чего лишает себя, хотя, после поцелуя, наверное, начала понимать.
Вообще Брэнд, конечно, себе, в приватных разговорах (всегда приятно поговорить с умным человеком), признавался, что палку он перегнул довольно сильно. Такой уж у него характер: кроме семьи он ценил лишь тех людей, кто доказал свою порядочность и честность, причем сам этими качествами отличался далеко не всегда.
Восемь лет назад, когда он увидел остатки флаера жены, он, не будь рядом Гранта, с маленькой голубой планеты не выбрался бы. Брэнду потребовалось пятнадцать минут, чтобы прийти в себя от полнейшего шока, и в это время Грант осматривал остатки машины, чтобы заключить: Артен из нее выбрался, код для создания Миранды безвозвратно утерян. Брэнд чудом взял себя в руки. Активировал спутник, нашел сына, догнал и в первые мгновения подумал, что Джен собиралась забрать его сына, что именно она виновата в катастрофе. Наверное, он был неадекватен, потому как Грант сразу понял, что Джен не собиралась похищать Артена. Сам Брэнд разобрался во всем только спустя время, когда воспоминания об уходящем в открытый космос гробе притупились.
Ему нужна была дочь. Особенно тогда, когда он остался без жены. Он чувствовал, что если не сможет участвовать в программе, то свихнется. Тогда он взял анализатор и решил, что его дочь будет похожа на Джен. Ему было плевать, что ей больно. Боль длилась меньше минуты, а у него появилась дочь. Брэнд с содроганием вспоминал, как мучительно долго решали его вопрос, но в итоге деньги победили все, и Миранду ему отдали. Потом некоторое время он боялся, что с закрытием программы Миранду отберут, но сумел отстоять право воспитывать дочь самостоятельно. Потом случилась болезнь и опять пришлось лететь к Джен, просить помочь Мире, нервничать, что из мести она убьет его дочь. Не в прямом, конечно, смысле, но смотреть, как умирает Миранда и спрашивает, почему сестренка-Дженни не хочет ей помочь, было бы невыносимо.
Миранде сложно было в первое время понять слово "прототип" и она называла Джен сестрой. Хотя, если их поставить рядом, сходство будет лишь отдаленное. Наверное, при должных обстоятельствах Джен действительно могли называть сестрой Миры. Или, может, матерью? Мало ли, какая у нее раса, что так молодо выглядит.
В общем, практически все ошибки в его жизни - из-за Джен, и он продолжает загонять себя в угол. Потому что не хватало еще поставить себя в ситуацию, когда он не сможет ее отпустить, и будет мучать, пытаясь придумать причину, чтобы она осталась.
И Брэнд решился задать еще один, крайне неприятный, как для него, так и для нее, вопрос. Ковырять, так уж глубоко. Может, это изменит ее мнение. На худой конец она расплачется, он будет ее утешать, еще раз поцелует... Так, стоп. Желание, чтобы она расплакалась - это уж совсем дикость какая-то. Времен его былой неприязни.
- Грант говорил, что перед самой нашей первой встречей что-то случилось с твоими родителям. Тебе из-за этого не нравятся сильные эмоции?
Джен уже успокоилась и крепко выругалась, прокомментировав болтливость Гранта.
- Да, они погибли. Я переживала, поссорилась с бабушкой из-за ерунды и ушла из дома. Заметила катастрофу... дальше вы знаете.
- Почему погибли?
- Папа пьяным вел мотолет.
Она передернула плечами.
- Они были неплохими родителями. Просто очень молодыми. Маме было шестнадцать, когда я родилась, папе - восемнадцать. Они хотели развлекаться, жить полной жизнью, а я им мешала. Потом приехала бабушка, и они наконец-то смогли веселиться. Они любили меня, но один раз возвращались из клуба домой и думали, что ничего не случится. Потеряли управление, влетели в старую реку и утонули. Даже тел не нашли.
- Прости. Не знал.
- Да чего уж теперь. Бывает. А почему разбился флаер вашей жены?
- Никто не знает. Может, несчастный случай, может, кто-то отомстил мне или надеялся убрать с дороги. Бизнес довольно жесток.
- А вы? - Джен заинтересованно приподнялась. - Вы убивали кого-нибудь ради бизнеса?
Брэнд рассмеялся.
- Вот так меня загнали в угол и лишили последней надежды на завалящий прощальный поцелуй. Ты же внесешь мое имя в список сволочей столетия и будешь разговаривать только в присутствии адвоката.
- Значит, да?
Она не округлила глаза и не перепугалась, но в глазах Джен горел такой... интерес? Она его что, изучает?
- Ну, ты же знаешь, что я из себя представляю. Не стоит обманываться, если я люблю Миранду и Артена. Такое отношение только к моей семье, и...
- Хватит оправдываться! На вопрос отвечайте, я же ответила!
- Да. Их было двое. Один угрожал Миранде, если я не уступлю ему дорогу. Второй пытался меня убить. В свое оправдание могу сказать только что я ходил в управление правопорядка, но некоторые умеют угрожать так, что привлечь к ответственности практически невозможно. Собственно, они сами устроили свой конец, я лишь позволил обстоятельствам удачно сложиться. Одного застрелили свои же бандиты, когда я вскрыл его махинации. Второй потерял крупную партию наркотиков и... в общем, неудачно у него все сложилось. С тех пор меня не трогали.
- Ух, ты. - Джен присвистнула. - Я совершенно точно уверена, что не хочу знать подробностей. Хотя... если бы у меня была дочь, и кто-то прямо заявил бы, что с ней может что-то случиться, я бы и голыми руками убила. Нельзя трогать детей.
- Но очень удобно, - заметил Брэнд.
- Им повезло, что у них есть вы.
- То есть, - он усмехнулся и посмотрел на девушку, - ты не замечаешь, что эти дети задумали?
- А что? - Она и впрямь не понимала и не видела.
- Они решили, что ты должна остаться. И активно толкают тебя в мои... кхм... руки. Вот, например, сейчас. Миранда сломала ремень, Артен вызвался ее проводить и случайно, впервые за столько лет, забыл во флаере телефон. И у него даже мысли не возникнет, когда отец с подругой не вернутся домой вовремя, пойти нас поискать.
Джен рассмеялась, словно он только что забавно пошутил. Вообще, забавного во всем этом было мало. Потому что Брэнд все чаще ловил себя на том, что не хочет мешать их примитивным попыткам.
- Они идеалисты. Даже если отбросить тот факт, что для того, чтобы я осталась, нужна хоть какая-то любовь, я не могу быть им матерью.
- Наверное, мне стоило привести в дом женщину. Не угадать, как лучше: оставить им воспоминания о матери или найти новую. С другой стороны, они не принимали тех моих подруг, которых знали. Особенно Ирэн.
- Ирэн... таинственная Ирэн. И почему она должна меня так ненавидеть, что вы пришли в больницу предупреждать о ней?
Брэнд как-то даже смутился. Совсем чуть-чуть. Рассказать? Или нет?
- Я назвал ее твоим именем.
Джен резко села на сидении.
- Зачем?!
- Разумеется, случайно. Я думал только о тебе и Миранде, каждую минуту. Вот и вырвалось, полагаю.
- Но почему Ирэн разозлилась? - Джен нахмурилась. - Она же должна понимать, что вы волновались за дочь.
- Я не думаю, что она не понимает. Ей просто обидно, что во время секса ее назвали чужим именем.
- Во время..?! Как?! То есть, зачем? О, нет, я даже не хочу знать, о чем вы думали!
- А я хочу. - Брэнд усмехнулся. - Напился и ничего не помню.
Они немного помолчали. Джен, задумавшись, водила пальчиком по губам, которые наверняка еще хранили его вкус. Глупая девочка, она даже не понимает, что только провоцирует его. Удержаться от глупости достаточно тяжело.
Да, он теперь признался сам себе, что допустил Джен в свой круг общения, и будет оберегать. Но это не значило, что оберегать, в том числе и от самого себя. Когда Брэндон точно знал, чего хотел, он это получал. Сейчас он хотел Джен. Не просто, как факт, что у него с ней что-то было. А по-настоящему, чтобы она умоляла, отвечала на поцелуи, проявляла инициативу. Но за неделю с этим справиться нереально. Если она действительно ничего не чувствует. Если притворяется, другое дело. Брэнд надеялся, что притворяется.
Медленно уходили минуты, отпущенные на выветривание алкоголя. Брэнд следил за экраном и, едва красные огни сменились зелеными, поднял флаер в воздух. Кресло Джен он поднимать не стал. Она спала, забравшись с ногами на сиденье, повернувшись к нему спиной. Спала Джен крепко, это Брэнд успел выяснить. И не просыпалась, когда он ее нес...
- Джен! - Он тихонько ее позвал. - Ключ.
Ага, как же, проснулась она. Будить сильнее было жалко. Хотя нет, кого он обманывает? С гораздо большим удовольствием Брэнд бы уложил ее у себя. Что и сделал. Потом замешкался, ложиться рядом, или идти на злосчастный диван. Так и не решив, уселся на ковер, у кровати.
