Никита в это время отжимал жилетку. Надел снова, пожал плечами:
- В такую погоду может привидится все, что угодно.
Он с раздражением пытался хоть немного привести себя в порядок, стряхивая с брюк песок. Потом достал из сумки зачехленную флейту. Отвернувшись к темному окну, стал наигрывать что-то грустное и трогательное.
Инструмент, к счастью, не пострадал и даже не намок.
- Мариш, при всем уважении к тебе … - Саня приложил руку к груди. – Например, пакет из помойки улетел, зацепился за ветку и …
- Я понимаю, - оборвала она его, снова испытывая неловкость.
Уж лучше бы промолчала, теперь к чудовищной невежливости еще и галлюцинации добавятся.
- Послушай, я не хотел тебя задеть, - Саня заглянул ей в лицо. Он почесал щетину. – Допустим, ты, действительно, что –то видела. Тогда … все странно: … лавочки, пляски Витта … А если это ведьма? – он шутливо округлил глаза. - Пойду чего-нибудь куплю, есть хочется и думать не могу.
Маришка раздосадовано дернула плечом, у нее в мокром пакете лежали бананы, орехи и всякая вкусность на подобии шоколада. Немного подумав, она достала инжир.
Никита от угощения отказался, не прерывая игры.
Его слушал весь персонал ночной смены магазина.
Едва касаясь полых трубочек флейты, меняя высоту нот, он творил волшебство, извлекая песочные, почти шелковые звуки.
Пан-флейта, необыкновенный инструмент, способный околдовать, заставить позабыть обо всем.
Закрыв глаза, Никита погрузился в свою стихию. Он не стоял возле ночного окна, в мокрой одежде, уставший и всклокоченный. Нет, он витал где-то далеко … высоко-высоко в небе, над заснеженными верхушками гор. Самое грустное, летал не один, Маришка почти физически ощущала рядом с его высокой, худой фигурой другую, пониже, тонкую, изящную, сотканную из тумана.
Вика.
Мысли, мечты, … воспоминания души.
Вернувшийся Саня разрушил хрустальные грезы, он жевал кольцо краковской колбасы, заедая ее хлебом, откусывая от целого батона.
- Ну, чего, двигаем ко мне? – пробубнил он набитым ртом. - Но не уверен, что автобус будет ходить.
- Надо бы узнать, что с квартирой, - с трудом стряхивая оцепенение, пробормотала Маришка. – Откуда там свет?
- Хороший вопрос. Но ведь ты сама отказалась, - он пошерудил в кармане и, выворачивая его, вытряхнул песок.
- Проверить надо, - присоединился Никита. – Вдруг мошенники вскрыли замок и любой желающий может зайти.
Он убрал флейту, чем вызвал вздохи работников магазина. Разочарованно переглядываясь, те расходились по местам.
- Сейчас накаркаешь, - проворчал Саня и сыто рыгнул.
Маришка потупилась, снова испытывая жгучий стыд.
Как же все невежливо, по-дурацки вышло!
Она не могла объяснить, представить доводы правильности своего поступка и переживала.
Между прочим, если бы Никиты рядом не было, Санек скорее всего и дождаться бы приглашения. С ним как-то проще.
Со своей стороны, Саня, надо отдать ему должное, чувствуя Маришкину беспомощность, просто посоветовал позвонить соседям, чем сгладил неприятную ситуацию.
На свою беду, несчастная Маришка с соседями на этаже, да что там, вообще, по подъезду, не общалась. Она никого не знала - в квартирах часто менялись жильцы. Это в прежние года всякий знал проживавших у себя за стенкой, вплоть до их дальней родни из Бурятии.
Маришка открыла телефонную книжку мобильника. Один номерок все же нашелся.
Когда-то, с этой приятельницей приходилось выгуливать вместе собак.
Татьяна работала дома, открыв частное зооателье, работала преимущественно ночами, а отсыпалась днем.
- О, приветик! Ты уже проснулась или еще не ложилась?
Услышала Маришка смеющийся голос.
- Танюш, привет! Ты с собаками еще не выходила? Пожалуйста, будь другом, дойди до моего дома и проверь квартиру. Не помню, закрыла ее или нет?
Татьяна очень удивилась, с такими проблемами обычно звонят сразу!
Маришка сослалась на занятость и срочный дачный отъезд, чем вполне удовлетворила любопытство приятельницы. Получив согласие, облегченно вздохнула и простилась. Она не посмела настаивать на скором исполнении просьбы, Татьяна могла легко послать, ведь ей это не нужно.
- Все, трогаемся! – Саня вытер жирные пальцы о джинсы. Остатки хлеба отправились в Маришкин пакет. – Дождь-то кончился! Вуаля!
- Если честно, мне страшно, - пожаловалась Маришка, вспоминая сцену танцующей старухи.
Кто знает, вдруг она таким методом порчу наводила?
- Брось! – поморщился Никита. – Ты из-за мифической бабки?
- В лоб дадим и всех делов, - подхватил Саня.
Снаружи, действительно, непогода улеглась, уступив место тихой летней ночи, свежей, теплой и приятно влажной.
Метро вот-вот закроется и логичнее в Мнёвники ехать на такси, автобус вряд ли удастся дождаться.
Маленькая компания пересекла улицу, миновала небольшой дворик, как вдруг Маришка всех остановила:
- Смотрите, Синяя Кофточка!
Она по-прежнему иногда оглядывалась, сама не знала почему, просто оглядывалась и все. Возможно, мерещился взгляд в спину, а возможно, для того чтобы незаметно, брезгливо, двумя пальцами откинуть падавшую челку на лоб. Однозначно, смердела конкретно она.
Этот мерзкий, нездоровый, чесночный … фу!
Вдруг сейчас спутники решат, что так пахнет она сама, Маришка.
Ужасно!
Вообще, все эти заморочки, наверное, от усталости, мокрая ткань джинсов доставляла неприятности пятну на бедре, приходилось немного прихрамывать, чтобы избежать соприкосновение шва с кожей. Как же надоело это пятно!
Именно в один из таких моментов из проходной арки жилого дома показалась старуха, та самая, … Синяя Кофточка!
Саня резко обернулся, решительным шагом направился к неизвестной.
Но старуха шагнула в тень подъезда и точно растворилась.
- Аллё! – гаркнул он в тишине спящего двора.
Никого.
Толстяк обшарил все углы и вернулся к друзьям.
- Прямо детектив какой-то!
- Если за нами и топает какая-нибудь пенсионерка, - Никита оглядывал темные окна сонных домов, – что она нам сделает?
А дальше он удивил довольно агрессивной речью.
И что может бабка пьяная, и песок-то из нее сыплется, и о душе надо думать, а она все хорохорится. Значит, пенсия большая раз на разгул хватает. И что эта клюшка государство обирает. Льготы ей подавай, видите ли! Наверняка, косит под ветерана, а сама в тылу у печи отсиживалась. И что этой бабке давно пора в более отдаленные места и нечего небо коптить, а то бедная родня никак жилплощади не дождётся.
Чем Никите так насолили старики, неизвестно, но последствия столь опрометчивых рассуждений оказались неприятными.
Выше означенная Синяя Кофточка вынырнула из-за ближайшей машины совсем уж внезапно.
- Ты ешо бушь мои финансы считать. Хлыщь неотесанный! – завизжала она. – Ты лучше свою никчемную жизнь осуждай, а не мою! – При этом бабка выхватила из сумки полуторалитровую пластиковую бутылку, наполовину заполненную водой, зло оскалилась и … встряхнула! … Встряхнула! … Встряхнула!
Ой, мамочки!
Такой боли переживать еще не доводилось.
Кишечник буквально завязался в узел и пульсировал в такт встряхиваемой полуторалитровки в руке проклятой старухи.
Маришка согнулась по полам, ослабевшие ноги подогнулись, перед глазами все плыло.
Рядом начали со стонами оседать спутники.
А Синяя Кофточка встряхивала и встряхивала, всякий раз приговаривая, что надо уважать старость! Что она никогда не пряталась за печкой, что от души желает им также сутками стоять у станка в холодном цеху, штамповать патроны для фронта. А на счет небо коптить…
- Глядый, кабы сам впереди не оказалси!
Маришка почти ничего не слышала, от боли она ослепла и оглохла. В голове билось только одно желание: скорее бы все закончилось и не важно, в плюс или в минус качнется стрелка.
Лишь бы закончилось.
Боль оборвалась внезапно.
Разгневанная бабка перестала трясти бутылку, жидкость в ней замерла как по мановению волшебной палочки.
Злополучная троица начала приходить в себя, тяжело поднимаясь на ватные ноги.
Саня глянул на ухмыляющуюся бабку, вытер каплю пота на виске и прохрипел, задыхаясь:
- Бабуля предлагаю разойтись с миром, - он тяжело оперся о колени, отдуваясь. – Мы все осознали. Признаем вину. … Мы уходим. Доброй ночи! … Вуаля!
Маришка ощутила, как ее подхватили под руку и поплелась следом.
Бредущий рядом Никита сквозь зубы тихо процедил: «Сука!»
- Кто я?
Полетел вслед вопрос, произнесенный нехорошим, взбешенным тоном, а следом внезапно злорадное передразнивание:
- Вуа-аля!
При этом бабка звонко хлопнула в ладоши.
Откуда ни возьмись вылетели четыре крупных собаки.
Спасибо городским властям за пропаганду здорового образа жизни, за оснащение дворов спортивными турникетами.
Вцепившись за крайнюю верхнюю перекладину лестницы, Маришка в ужасе следила за дикими псами. Она собак не боялась никогда. Но стая, даже вот такой квартет, вызывал дрожь. В новостях иногда передавали, как бродячие собаки нападали на людей, нередко с фатальным исходом.
А Синяя Кофточка злорадно улыбаясь, пригрозила своей страшной бутылкой, убрала ее в сумку, развернулась в противоположную сторону и исчезла в тени среди припаркованных машин.
- Дела! – озадаченно пробормотал Саня, пытаясь удобнее устроиться на соседней лестнице. – Кому скажи, не поверят!
- Да она … - откликнулся было с соседнего турникета Никита.
Готовое сорваться восклицание дружно остановили шиканьем Маришка и Саня.
- Не надо ругаться, - плаксиво попросила Маришка, воспоминания о дикой боли еще бередили воображение.
Собаки бегали бесцельно по площадке еще минут двадцать. Испытывая терпение вынужденных пленников, они обнюхали и пометили все деревья и ближайшие фонари. Когда четыре воинственно задранных хвоста исчезли с поля зрения, Саня задумался о побеге.
Вызвав к ближайшей остановке такси, троица что было сил побежала, как можно скорее и дальше от страшного места встречи.
Уже в салоне машины Маришкин мобильник откликнулся звонком Татьяны.
Она вывела-таки свою ораву гулять, после чего отрапортовала, что дверь закрыта, следов взлома нет.
- Спасибо! - облегченно выдохнула Маришка. - С меня вкусняшки.
- Как соберёшься на чай, звони заранее, - отозвалась приятельница.- Послушай, а что это у тебя на улице, как смерч прошел, мы едва пролезли! …
- Да, вот так как-то локально случилось, - промямлила Маришка не имея возможности вразумительно объясни произошедшее.
Новость отсутствия взлома придала всем сил.
До Мнёвников доехали скоро.
Саня потребовал остановить как можно ближе к подъезду, не ему одному ночь сейчас казалась враждебной.
На третьем этаже десятиэтажного дома ярко горел свет на кухне, терпеливый дед нёс свою вахту.
* * *
Этой же ночью…
Тишина летней воронежской ночи изредка нарушалась свистом одинокой пичуги. Есть в природе существа, что считают обязательным в любое время напоминать о своих правах на территорию. Буденовское кладбище, бывшее некогда полем, по сути, могло вместить целую стаю, но у птиц не принято близкое соседство и высиживать птенцов они предпочитают подальше друг от друга.
В звездной тиши крылатый страж бодрствовал не один, возле крайней из могил сновала неприметно одетая фигура.
Лопата погружалась в рыхлый грунт легко, несильный звук, даже скрежетом такое не назовешь.
Немолодого астматика погребли пару дней назад, земля слежаться не успела и особых проблем не вызывала. Чего не скажешь о грядущих хлопотах. Вот если бы Анна Федотовна не схалтурила, малодушно прикрываясь больными коленками, все прошло бы действительно легко. А теперь придется бороться с неминуемыми процессами некроза. Летом разложение завсегда быстрее идет.
Обуреваемая невеселыми мыслями Юлия Сергеевна копала.
Конечно, можно бы погодить до осени, но с ревматизмом в одиночку могилу не раскопать. А зимой и того хуже, удачное время выпадает редко. Зима, сама по себе ненадежная – права Смерти сильны как никогда, это не безопасно. В холода оно, конечно, проще и затрат уходит меньше, но что Смерть даст, она с такой же легкостью и отнимет, да еще с процентами. А Яшкой рисковать нельзя, поди настрадался за сто пятьдесят годков-то! Да и Никитка может сгинуть, ищи опосля другого.
Маленько переведя дух, Юлия Сергеевна снова пару раз капнула, для отбрасывания земли замах теперь приходилось делать куда сильнее. Тяжело!
Предыдущая ночь и день прошли хлопотно, да плюс почти десять часов в дороге за рулем из Москвы вымотали совершенно.
Ну, что такое два часа отдыха!
Юлия Сергеевна потерла ноющую поясницу и принялась было за работу, как в кармане передника запиликал мобильный телефон.
- Аллё, Юля? – донесся вопль в трубке, а на заднем плане слышалось странное завывание и шум.
- Аллё, Нюра! Что там у тебя? – Юлия Сергеевна присела в яме, чтобы ее никто не слышал и сильнее прижала к уху трубку.
- Дождик каплит, - весело крикнула Анна Федотовна. – Никак … энту поганку… метка!
Завывания ветра перекрывали голос.
Юлия Сергеевна недовольно цыкнула, а гадалка продолжала кричать, в попытке перекрыть голосом непогоду:
- Я свистела … почти … ку … евойна … зяйка … дюже … не йдет!
Ну что ты будешь делать!
Юлия Сергеевна нервно забарабанила мыском тапочки. Куклу необходимо привезти в Воронеж. Знахарка в раздражении прошлась по дну ямы и гаркнула:
- Так изыми сама! И тащи сюды!
- Чего?
- Сюды, говорю, тащи! – Юлия Сергеевна раздраженно прикрыла трубку рукой. - Всех тащи!
Она предпочитала с советами не лезть. Гадалке смекалки не занимать, это уже проверено.
- Едуть! … Усе едуть! – пропела довольная Анна Федотовна. – Билеты … Ты тама, энто …
- Все путем! – кивнула Юлия Сергеевна, убрала телефон, поплевала на руки и с воодушевлением взялась за лопату, вот-вот должна показаться крышка гроба.
Вскоре лопата, действительно, глухо ударила о дерево.
Теперь самое сложное – вытащить. Выкинув лопату наверх, бабка сняла с пояса небольшой топорик.
Гроб толкнуть из ямы целиком не всякий мужик осилит, но дернуть чахлого и худого дядьку попытаться можно и нужно. Для удобства своего часа ждала небольшая деревянная лестница (всего четыре перекладины), прислоненная к краю ямы.
При первых ударах топора ночная птица смолкла. Баба Юля работала сноровисто, в свое время пришлось дровец нарубить немерено.
Хорошо, что провели газ, дом топить по утрам больше не надо, сырость и холод ушли в прошлое. Время от времени мелькала мысль сломать печку, для большего пространства и свободы, да рука не поднималась на родимую, уж больно много вместе пережито.
Из-под крышки гроба дохнуло тленом.
На пожелтевшей коже мертвеца успели проступить трупные пятна. Будь они не ладны, а вместе с ними ушлая Нюрка!
Но может, если скоренько дотащить и опустить в раствор…
Все одно, Яшке где-то перекантоваться надо до поры. Не более месяца. Так, по крайней мере, Зоренька говорит, раз латиф активность проявлять начал.
Спустя час смердящее тело удалось вытащить на поверхность.
Если поспешить, то до рассвета можно обернуться и успеть прибраться здесь, негоже родственникам видеть эдакое безобразие. Опять-таки, мало ли кто чего заподозрит. Знахарка - хорошо, когда беда хватает за руку, а медицина бессильна. А чуть что, ведьмино клеймо повесят, и не отмоешься, кладбище-то, вот оно, рядом!
Задыхаясь от усталости, баба Юля подкатила ближе тачку и принялась укладывать окостеневший труп.
- В такую погоду может привидится все, что угодно.
Он с раздражением пытался хоть немного привести себя в порядок, стряхивая с брюк песок. Потом достал из сумки зачехленную флейту. Отвернувшись к темному окну, стал наигрывать что-то грустное и трогательное.
Инструмент, к счастью, не пострадал и даже не намок.
- Мариш, при всем уважении к тебе … - Саня приложил руку к груди. – Например, пакет из помойки улетел, зацепился за ветку и …
- Я понимаю, - оборвала она его, снова испытывая неловкость.
Уж лучше бы промолчала, теперь к чудовищной невежливости еще и галлюцинации добавятся.
- Послушай, я не хотел тебя задеть, - Саня заглянул ей в лицо. Он почесал щетину. – Допустим, ты, действительно, что –то видела. Тогда … все странно: … лавочки, пляски Витта … А если это ведьма? – он шутливо округлил глаза. - Пойду чего-нибудь куплю, есть хочется и думать не могу.
Маришка раздосадовано дернула плечом, у нее в мокром пакете лежали бананы, орехи и всякая вкусность на подобии шоколада. Немного подумав, она достала инжир.
Никита от угощения отказался, не прерывая игры.
Его слушал весь персонал ночной смены магазина.
Едва касаясь полых трубочек флейты, меняя высоту нот, он творил волшебство, извлекая песочные, почти шелковые звуки.
Пан-флейта, необыкновенный инструмент, способный околдовать, заставить позабыть обо всем.
Закрыв глаза, Никита погрузился в свою стихию. Он не стоял возле ночного окна, в мокрой одежде, уставший и всклокоченный. Нет, он витал где-то далеко … высоко-высоко в небе, над заснеженными верхушками гор. Самое грустное, летал не один, Маришка почти физически ощущала рядом с его высокой, худой фигурой другую, пониже, тонкую, изящную, сотканную из тумана.
Вика.
Мысли, мечты, … воспоминания души.
Вернувшийся Саня разрушил хрустальные грезы, он жевал кольцо краковской колбасы, заедая ее хлебом, откусывая от целого батона.
- Ну, чего, двигаем ко мне? – пробубнил он набитым ртом. - Но не уверен, что автобус будет ходить.
- Надо бы узнать, что с квартирой, - с трудом стряхивая оцепенение, пробормотала Маришка. – Откуда там свет?
- Хороший вопрос. Но ведь ты сама отказалась, - он пошерудил в кармане и, выворачивая его, вытряхнул песок.
- Проверить надо, - присоединился Никита. – Вдруг мошенники вскрыли замок и любой желающий может зайти.
Он убрал флейту, чем вызвал вздохи работников магазина. Разочарованно переглядываясь, те расходились по местам.
- Сейчас накаркаешь, - проворчал Саня и сыто рыгнул.
Маришка потупилась, снова испытывая жгучий стыд.
Как же все невежливо, по-дурацки вышло!
Она не могла объяснить, представить доводы правильности своего поступка и переживала.
Между прочим, если бы Никиты рядом не было, Санек скорее всего и дождаться бы приглашения. С ним как-то проще.
Со своей стороны, Саня, надо отдать ему должное, чувствуя Маришкину беспомощность, просто посоветовал позвонить соседям, чем сгладил неприятную ситуацию.
На свою беду, несчастная Маришка с соседями на этаже, да что там, вообще, по подъезду, не общалась. Она никого не знала - в квартирах часто менялись жильцы. Это в прежние года всякий знал проживавших у себя за стенкой, вплоть до их дальней родни из Бурятии.
Маришка открыла телефонную книжку мобильника. Один номерок все же нашелся.
Когда-то, с этой приятельницей приходилось выгуливать вместе собак.
Татьяна работала дома, открыв частное зооателье, работала преимущественно ночами, а отсыпалась днем.
- О, приветик! Ты уже проснулась или еще не ложилась?
Услышала Маришка смеющийся голос.
- Танюш, привет! Ты с собаками еще не выходила? Пожалуйста, будь другом, дойди до моего дома и проверь квартиру. Не помню, закрыла ее или нет?
Татьяна очень удивилась, с такими проблемами обычно звонят сразу!
Маришка сослалась на занятость и срочный дачный отъезд, чем вполне удовлетворила любопытство приятельницы. Получив согласие, облегченно вздохнула и простилась. Она не посмела настаивать на скором исполнении просьбы, Татьяна могла легко послать, ведь ей это не нужно.
- Все, трогаемся! – Саня вытер жирные пальцы о джинсы. Остатки хлеба отправились в Маришкин пакет. – Дождь-то кончился! Вуаля!
- Если честно, мне страшно, - пожаловалась Маришка, вспоминая сцену танцующей старухи.
Кто знает, вдруг она таким методом порчу наводила?
- Брось! – поморщился Никита. – Ты из-за мифической бабки?
- В лоб дадим и всех делов, - подхватил Саня.
Снаружи, действительно, непогода улеглась, уступив место тихой летней ночи, свежей, теплой и приятно влажной.
Метро вот-вот закроется и логичнее в Мнёвники ехать на такси, автобус вряд ли удастся дождаться.
Маленькая компания пересекла улицу, миновала небольшой дворик, как вдруг Маришка всех остановила:
- Смотрите, Синяя Кофточка!
Она по-прежнему иногда оглядывалась, сама не знала почему, просто оглядывалась и все. Возможно, мерещился взгляд в спину, а возможно, для того чтобы незаметно, брезгливо, двумя пальцами откинуть падавшую челку на лоб. Однозначно, смердела конкретно она.
Этот мерзкий, нездоровый, чесночный … фу!
Вдруг сейчас спутники решат, что так пахнет она сама, Маришка.
Ужасно!
Вообще, все эти заморочки, наверное, от усталости, мокрая ткань джинсов доставляла неприятности пятну на бедре, приходилось немного прихрамывать, чтобы избежать соприкосновение шва с кожей. Как же надоело это пятно!
Именно в один из таких моментов из проходной арки жилого дома показалась старуха, та самая, … Синяя Кофточка!
Саня резко обернулся, решительным шагом направился к неизвестной.
Но старуха шагнула в тень подъезда и точно растворилась.
- Аллё! – гаркнул он в тишине спящего двора.
Никого.
Толстяк обшарил все углы и вернулся к друзьям.
- Прямо детектив какой-то!
- Если за нами и топает какая-нибудь пенсионерка, - Никита оглядывал темные окна сонных домов, – что она нам сделает?
А дальше он удивил довольно агрессивной речью.
И что может бабка пьяная, и песок-то из нее сыплется, и о душе надо думать, а она все хорохорится. Значит, пенсия большая раз на разгул хватает. И что эта клюшка государство обирает. Льготы ей подавай, видите ли! Наверняка, косит под ветерана, а сама в тылу у печи отсиживалась. И что этой бабке давно пора в более отдаленные места и нечего небо коптить, а то бедная родня никак жилплощади не дождётся.
Чем Никите так насолили старики, неизвестно, но последствия столь опрометчивых рассуждений оказались неприятными.
Выше означенная Синяя Кофточка вынырнула из-за ближайшей машины совсем уж внезапно.
- Ты ешо бушь мои финансы считать. Хлыщь неотесанный! – завизжала она. – Ты лучше свою никчемную жизнь осуждай, а не мою! – При этом бабка выхватила из сумки полуторалитровую пластиковую бутылку, наполовину заполненную водой, зло оскалилась и … встряхнула! … Встряхнула! … Встряхнула!
Ой, мамочки!
Такой боли переживать еще не доводилось.
Кишечник буквально завязался в узел и пульсировал в такт встряхиваемой полуторалитровки в руке проклятой старухи.
Маришка согнулась по полам, ослабевшие ноги подогнулись, перед глазами все плыло.
Рядом начали со стонами оседать спутники.
А Синяя Кофточка встряхивала и встряхивала, всякий раз приговаривая, что надо уважать старость! Что она никогда не пряталась за печкой, что от души желает им также сутками стоять у станка в холодном цеху, штамповать патроны для фронта. А на счет небо коптить…
- Глядый, кабы сам впереди не оказалси!
Маришка почти ничего не слышала, от боли она ослепла и оглохла. В голове билось только одно желание: скорее бы все закончилось и не важно, в плюс или в минус качнется стрелка.
Лишь бы закончилось.
Боль оборвалась внезапно.
Разгневанная бабка перестала трясти бутылку, жидкость в ней замерла как по мановению волшебной палочки.
Злополучная троица начала приходить в себя, тяжело поднимаясь на ватные ноги.
Саня глянул на ухмыляющуюся бабку, вытер каплю пота на виске и прохрипел, задыхаясь:
- Бабуля предлагаю разойтись с миром, - он тяжело оперся о колени, отдуваясь. – Мы все осознали. Признаем вину. … Мы уходим. Доброй ночи! … Вуаля!
Маришка ощутила, как ее подхватили под руку и поплелась следом.
Бредущий рядом Никита сквозь зубы тихо процедил: «Сука!»
- Кто я?
Полетел вслед вопрос, произнесенный нехорошим, взбешенным тоном, а следом внезапно злорадное передразнивание:
- Вуа-аля!
При этом бабка звонко хлопнула в ладоши.
Откуда ни возьмись вылетели четыре крупных собаки.
Спасибо городским властям за пропаганду здорового образа жизни, за оснащение дворов спортивными турникетами.
Вцепившись за крайнюю верхнюю перекладину лестницы, Маришка в ужасе следила за дикими псами. Она собак не боялась никогда. Но стая, даже вот такой квартет, вызывал дрожь. В новостях иногда передавали, как бродячие собаки нападали на людей, нередко с фатальным исходом.
А Синяя Кофточка злорадно улыбаясь, пригрозила своей страшной бутылкой, убрала ее в сумку, развернулась в противоположную сторону и исчезла в тени среди припаркованных машин.
- Дела! – озадаченно пробормотал Саня, пытаясь удобнее устроиться на соседней лестнице. – Кому скажи, не поверят!
- Да она … - откликнулся было с соседнего турникета Никита.
Готовое сорваться восклицание дружно остановили шиканьем Маришка и Саня.
- Не надо ругаться, - плаксиво попросила Маришка, воспоминания о дикой боли еще бередили воображение.
Собаки бегали бесцельно по площадке еще минут двадцать. Испытывая терпение вынужденных пленников, они обнюхали и пометили все деревья и ближайшие фонари. Когда четыре воинственно задранных хвоста исчезли с поля зрения, Саня задумался о побеге.
Вызвав к ближайшей остановке такси, троица что было сил побежала, как можно скорее и дальше от страшного места встречи.
Уже в салоне машины Маришкин мобильник откликнулся звонком Татьяны.
Она вывела-таки свою ораву гулять, после чего отрапортовала, что дверь закрыта, следов взлома нет.
- Спасибо! - облегченно выдохнула Маришка. - С меня вкусняшки.
- Как соберёшься на чай, звони заранее, - отозвалась приятельница.- Послушай, а что это у тебя на улице, как смерч прошел, мы едва пролезли! …
- Да, вот так как-то локально случилось, - промямлила Маришка не имея возможности вразумительно объясни произошедшее.
Новость отсутствия взлома придала всем сил.
До Мнёвников доехали скоро.
Саня потребовал остановить как можно ближе к подъезду, не ему одному ночь сейчас казалась враждебной.
На третьем этаже десятиэтажного дома ярко горел свет на кухне, терпеливый дед нёс свою вахту.
* * *
Этой же ночью…
Тишина летней воронежской ночи изредка нарушалась свистом одинокой пичуги. Есть в природе существа, что считают обязательным в любое время напоминать о своих правах на территорию. Буденовское кладбище, бывшее некогда полем, по сути, могло вместить целую стаю, но у птиц не принято близкое соседство и высиживать птенцов они предпочитают подальше друг от друга.
В звездной тиши крылатый страж бодрствовал не один, возле крайней из могил сновала неприметно одетая фигура.
Лопата погружалась в рыхлый грунт легко, несильный звук, даже скрежетом такое не назовешь.
Немолодого астматика погребли пару дней назад, земля слежаться не успела и особых проблем не вызывала. Чего не скажешь о грядущих хлопотах. Вот если бы Анна Федотовна не схалтурила, малодушно прикрываясь больными коленками, все прошло бы действительно легко. А теперь придется бороться с неминуемыми процессами некроза. Летом разложение завсегда быстрее идет.
Обуреваемая невеселыми мыслями Юлия Сергеевна копала.
Конечно, можно бы погодить до осени, но с ревматизмом в одиночку могилу не раскопать. А зимой и того хуже, удачное время выпадает редко. Зима, сама по себе ненадежная – права Смерти сильны как никогда, это не безопасно. В холода оно, конечно, проще и затрат уходит меньше, но что Смерть даст, она с такой же легкостью и отнимет, да еще с процентами. А Яшкой рисковать нельзя, поди настрадался за сто пятьдесят годков-то! Да и Никитка может сгинуть, ищи опосля другого.
Маленько переведя дух, Юлия Сергеевна снова пару раз капнула, для отбрасывания земли замах теперь приходилось делать куда сильнее. Тяжело!
Предыдущая ночь и день прошли хлопотно, да плюс почти десять часов в дороге за рулем из Москвы вымотали совершенно.
Ну, что такое два часа отдыха!
Юлия Сергеевна потерла ноющую поясницу и принялась было за работу, как в кармане передника запиликал мобильный телефон.
- Аллё, Юля? – донесся вопль в трубке, а на заднем плане слышалось странное завывание и шум.
- Аллё, Нюра! Что там у тебя? – Юлия Сергеевна присела в яме, чтобы ее никто не слышал и сильнее прижала к уху трубку.
- Дождик каплит, - весело крикнула Анна Федотовна. – Никак … энту поганку… метка!
Завывания ветра перекрывали голос.
Юлия Сергеевна недовольно цыкнула, а гадалка продолжала кричать, в попытке перекрыть голосом непогоду:
- Я свистела … почти … ку … евойна … зяйка … дюже … не йдет!
Ну что ты будешь делать!
Юлия Сергеевна нервно забарабанила мыском тапочки. Куклу необходимо привезти в Воронеж. Знахарка в раздражении прошлась по дну ямы и гаркнула:
- Так изыми сама! И тащи сюды!
- Чего?
- Сюды, говорю, тащи! – Юлия Сергеевна раздраженно прикрыла трубку рукой. - Всех тащи!
Она предпочитала с советами не лезть. Гадалке смекалки не занимать, это уже проверено.
- Едуть! … Усе едуть! – пропела довольная Анна Федотовна. – Билеты … Ты тама, энто …
- Все путем! – кивнула Юлия Сергеевна, убрала телефон, поплевала на руки и с воодушевлением взялась за лопату, вот-вот должна показаться крышка гроба.
Вскоре лопата, действительно, глухо ударила о дерево.
Теперь самое сложное – вытащить. Выкинув лопату наверх, бабка сняла с пояса небольшой топорик.
Гроб толкнуть из ямы целиком не всякий мужик осилит, но дернуть чахлого и худого дядьку попытаться можно и нужно. Для удобства своего часа ждала небольшая деревянная лестница (всего четыре перекладины), прислоненная к краю ямы.
При первых ударах топора ночная птица смолкла. Баба Юля работала сноровисто, в свое время пришлось дровец нарубить немерено.
Хорошо, что провели газ, дом топить по утрам больше не надо, сырость и холод ушли в прошлое. Время от времени мелькала мысль сломать печку, для большего пространства и свободы, да рука не поднималась на родимую, уж больно много вместе пережито.
Из-под крышки гроба дохнуло тленом.
На пожелтевшей коже мертвеца успели проступить трупные пятна. Будь они не ладны, а вместе с ними ушлая Нюрка!
Но может, если скоренько дотащить и опустить в раствор…
Все одно, Яшке где-то перекантоваться надо до поры. Не более месяца. Так, по крайней мере, Зоренька говорит, раз латиф активность проявлять начал.
Спустя час смердящее тело удалось вытащить на поверхность.
Если поспешить, то до рассвета можно обернуться и успеть прибраться здесь, негоже родственникам видеть эдакое безобразие. Опять-таки, мало ли кто чего заподозрит. Знахарка - хорошо, когда беда хватает за руку, а медицина бессильна. А чуть что, ведьмино клеймо повесят, и не отмоешься, кладбище-то, вот оно, рядом!
Задыхаясь от усталости, баба Юля подкатила ближе тачку и принялась укладывать окостеневший труп.
