… Веду аккуратненько. Глядь, а не похоже на судака, что-то другое! … Мать честная, так ведь угорь! И какой! С руку толщиной, длинный, тяжелющий!
- Змея что ли? – с сомнением уточнила Маришка.
- Не, - отмахнулся Саня. – Рыба такая. Хитрый, подозрительный, не то слово! Как-нибудь возьму тебя на рыбалку, сама увидишь. … Вкуснотень необыкновенная!
- Да, жирный, - согласился Никита. - Но обвиться вокруг руки может не хуже змеи.
- Да чего там, я слышал, крупные угри так руку сломать могут. А челюсти у них как пассатижи.
Маришка не была уверена, что хочет увидеть такое чудовище, как не была уверена и в правдивости рассказа.
Но история на том не закончилась.
- Ну, а дальше, … мать моя женщина! – Саня хлопнул себя по лбу. – Такое увидел! … Жуть! Едва не поседел? … Значит, подсёк я рыбину сачком и бац … зацепилось! … Зуб даю ничего такого нет, ни коряги, ни водорослей, они все ниже! … Что ж такое? Аккуратно подергиваю … и тут вижу: за обод сачка ухватилась рука!
- Врешь! – быстро среагировал Никита с непроницаемым лицом.
- Да не сойти мне с этого места! – запальчиво воскликнул Саня. – Русалка! У нее на руках перепонки всего по четыре пальца.
- Волосатая? – уточнил Никита и с таким серьезным видом, точно верит в этот бред.
Маришка искала и не находила сомнения у него на лице.
А Саня продолжал:
- Да ты чё, зачем под водой волосья, мальков прятать? Не, она лысая, как кленка! Зеленовато-синюшная, брр … уродина жуткая! Таращилась из толщи воды. Вместо носа щели, с острыми рыбьими зубами, жабры! … Глаза как у селедки! Фу!
- Ты что, серьезно? – не выдержала Маришка.
- Девочка, просто ты слепа и глуха, как любой житель мегаполиса, отмахнулся от нее Саня. – Погоди, с нами покатаешься и не такое увидишь! Сразу пошатнется твоя уверенность в простате мира. А русалки лысые, да. Волосатые, это нежить, а в воде всё должно быть максимально заточено под скорость и маневренность. Кстати, русалок в Черном море много и в Байкале.
Маришка для порядка хмыкнула, а про себя решила, на всякий случай, в реках больше не купаться.
В бассейне как-то спокойнее.
Мужчины постепенно переключились на менее интересные темы, про блёсна, про подлёдный лов, про нумизматику. Их беседа, как повелось в магазине за обеденным перерывом, стала привычным шумовым фоном. Только на этот раз лучше было смотреть в сторону, например, налить в стаканчик лимонад и разглядывать пейзаж за окном.
Дело в том, что Маришка ловила на себе частые взгляды, это солидарное внимание немного пугало и одновременно грело душу, расслабляя не хуже водки.
Саня, так вообще смотрел в открытую, явно любуясь раскрасневшейся, светившейся изнутри Маришкой.
Да и Никита поглядывал, он явно не ожидал таких перемен в мрачной, вечно скованной секретарше.
У Маришки начали пылать уши, особенно, когда внезапно прекратились все разговоры. Она физически ощущала на себе взгляды и боялась обернуться.
Тишина подозрительно уплотнилась.
Вот чего они молчат?
Едят?
Нет, жевания не слышно. Тогда почему?
Неужели смотрят?
Кошмар какой!
Маришка уже начала испытывать дискомфорт и не вытерпев, оглянулась.
Молодые люди, явно сговорившись, смотрели на нее.
- Да ну вас! – пробурчала она.
И не зная куда спрятаться, забралась на полку под одобрительный смех.
Трапеза закончилась.
Перед тем как взять снова панфлейту, Никита набрал номер сестры.
Ксения ответила не сразу, она занята делом, но рада будет встретиться. Лекарство? Отлично, а то всю ночь промучилась.
- Я на бульваре Победы, как приедешь позвони, встретимся.
Она простилась, но перед тем звонко чмокнула в трубку, чем очень удивила Никиту. Его сестра, пестовавшая свой имидж, никогда не позволяла себе подобные фривольности.
Самое интересное, Ксения не спросила о кукле. Маришка ждала, потому и обратила внимание.
Странно!
Так настаивала и вдруг! Может проект отменили?
Отсутствие ее интереса с одной стороны вызывало облегчение, а с другой – Маришка внезапно почувствовала себя лишней.
Вскоре перед Никитой на краю стола зачадила дежурная аромапалочка.
Саня развалился на Маришкином месте со смартфоном, озадаченный поиском гостиницы в Воронеже.
Маришка ему завидовала, она накануне забыла зарядить планшет, так и мобильник на грани отключения. Теперь, растянувшись наверху, вынужденно листала журнал, временами подглядывая за Никитой.
В его облике сейчас странным образом проскальзывало сходство со Стефаном: в цвете волос, в очертании скул, линии подбородка … эта тривиальная эспаньолка.
Как же хорошо, что он не кукла.
В купе зазвучал мотив из фильма «Золотой ключик», одна из сказок Одинокой флейты так и называлась «Папа Карло».
Никита самозабвенно играл, забыв про поезд, про сестру, про летний день за окном. Казалось, он не в купе, а на лесной поляне.
К близкому ручью приходят олени, слетаются птицы. Очень хотелось, чтобы музыка развивалась дальше, рисуя новую сказку. Она смывала с души пыль тревог, боль, успокаивала, вселяла надежду.
Внезапно Никита отнял от губ флейту и вскинул взгляд.
Маришка стремительно отвернулась, ткнувшись лицом в раскрытый разворот журнала.
Теперь она знала точно, что вывернется на изнанку в попытке завоевать любовь этого человека.
В открытое окно неслись летние запахи Подмосковья, теплые цветочные с нотками хвои.
Сытная еда, алкоголь и бессонная ночь быстро погрузили в сон.
Никита стоял в узком коридоре возле открытого окна. Он вспоминал мрачную обстановку морга и Вику на столе. Санёк, как всегда, оказался прав – не стоило туда соваться. Гораздо проще было бы себя убедить в банальном расставании. Ну, ушла Вика и ушла. А теперь перед глазами ее тело на столе.
Жуть случившегося мешала, не позволяя вернуться в норму. Нервничая, Никита не заметил, как привычно крутит кольцо на пальце. Вообще, он цацки не любил. Но эту безделицу выпросил у сестры и носил охотно из-за языческой символики. Углядев в его жесте фетишизм, Санёк равнодушным не остался, живо раздобыл похожее колечко, но из серебра, правда, особенностей в нем не было. А вот второе - червонное, с гранатом, вроде как от деда. Друг нередко жаловался, раритет с его толстых пальцев не снимался даже с мылом, но пилить отказывался. По его мнению, целостность предмета сохраняла силу оберега.
За окном проплывали дачные участки, дороги, перелески, незатейливый сельский пейзаж подтверждал очередную правоту Сани и успокаивал. Да, хорошо сделали, поехав в Воронеж, все осталось за спиной, надо попытаться отвлечься, хоть немного. Новая страница жизни непременно должна быть светлой, позитивной, наполненная музыкой и счастьем. …. Вот взять хотя бы работу. На данный момент ее нет.
Чем заняться?
Во всяком случае точно не очередным офисным просиживанием штанов.
Конечно, выбор не великий, но приятный. Во-первых, можно продолжить разные изыскания рядом с Саней. Нет, не постоянно мотаться по стране, но ради разнообразия, две – три поездки в месяц. Остальное время, это музыка. Никита собирался вернуться в ряды уличных музыкантов и снова играть на панфлейте в переходе метро «Площадь революции».
Золотое время!
Скромным трио, а иногда и квартетом Никита с друзьями устраивали настоящий камерный концерт. Альт … гобой …. арфа … клавикорды….
Ах, как поет панфлейта с гитарой, … со скрипкой!
Многие пассажиры метро замедляли шаг, останавливались и слушали произведение за произведением. Никита ни раз замечал, его собственные сочинения пользовались не меньшим успехом, чем классика.
Славное время! Гонорар в иные дни более, чем оправдывал старания.
Он не строил серьезные планы, но хотел вернуться в привычный мир, погрузиться в старое … назад, чтобы начать движение вперед.
- Скучаете?
Улыбчивая девушка в униформе, Оксана, остановилась напротив и тоже выглянула через окно в прохладу летнего вечера. Она держала в одной руке электронную книгу, в другой – дымящуюся сигарету.
Никита представился, пожаловался на головную боль, спросил зажигалку, хотя собственная лежала в кармане брюк.
Аромат горькой вишни его тонкой сигареты скоро быстро растворился в тяжелых нотах Парламента.
- Может чаю? – дружелюбно предложила Оксана и повела рукой в сторону следующего вагона.
Высокая, длинноногая, она неуловимо напоминала … нет, к черту сравнения! Это именно Оксана, новый ветерок, свежий глоток… Сейчас Никита ощутил себя менестрелем на дороге жизни, а случайные путницы, это лишь вехи на пути. Не надо тратить время на капризы, всё проще и приятнее. Лишь испытав на себе оковы правил и ограничений, только потом понимаешь сладость свободы.
Короткие кудрявые волосы в электрическом свете отливали платиной, весьма удачно сочетаясь с темными изгибами бровей. А глаза … бархатные, карие … они обещали много больше, чем просто гостеприимные посиделки. Улыбнувшись девушке, Никита охотно последовал за ней.
* * *
А Маришка спала на второй полке.
В своем сновидении она блуждала в тревожном голубоватом тумане, чьи рваные волокна прохладной хмарью ложились на лицо. Влага стекала по щекам, налитые свинцом руки не подчинялись, доставляя неприятные ощущения. Они плетьми оттягивали плечи и немели с каждой секундой. Спотыкаясь и падая, через силу переставляя ноги, Маришка шла, ибо где-то впереди мелькала неясная фигура Никиты. В конце концов, она не выдержала и крикнула – «Подожди меня!»
- Что?
Звук голоса резко вырвал из забытья.
В купе горел свет.
Никита с вопросительным выражением стоял близко-близко.
- Ты чего? – сонная Маришка отпрянула.
- Может мне показалось, но … ты звала меня.
- Я? … Ээээ, не помню, - она завороженно смотрела на его губы, на свежевыбритую эспаньолку. Сколько же надо времени на подобное искусство!
Он пожал плечами и сел на свое место, напротив у окна. От Никиты сильно пахло алкоголем. На столе неизвестно откуда взялась початая бутылка коньяка.
- Почему ты не спишь? – робко спросила Маришка, растирая пальцы.
Она спала на животе, положив голову на переплетенные поверх подушки руки, они сильно затекли и сейчас неприятно покалывали.
- Я выспался прошлой ночью.
Маришка свесилась вниз - Саня спал, повернувшись лицом к стене.
За окном шел дождь. Так вот откуда туман во сне: через открытую форточку сырая прохлада попадала прямо на лицо.
Никита, отхлебывая из горла бутылки, смотрел в окно и молчал.
Маришка не нашла ничего лучше, как прогуляться до туалета. Цепляясь все еще ватными руками, она стала спускаться с полки.
- Я помогу.
Внезапно ее подхватили руки Никиты, купе на миг опасно качнулось, но ноги уже ощутили твердость пола.
- Спасибо, - выдохнула в стену Маришка и выскочила в коридор.
Здесь блуждал сквознячок.
Счастливо улыбаясь она почти бежала.
В туалете с минуту постояла перед зеркалом, вглядываясь в свою помятую со сна физиономию и вспоминая прикосновения его рук. Потом сделала свои дела и внимательно осмотрела пятно на бедре. Воспаление спало, но не полностью, зуд еще давал о себе знать.
Ладно, это ерунда!
Как бы то ни было, а поездка удалась. Правильно сделала, что поехала. «Так держать!» - Маришка подмигнула отражению и пошла назад, чувствуя, как замирает сердце.
Саня по-прежнему спал, выводя рулады носом.
На столике лежали три крупных пряника, стоял стакан с черным чаем в старомодном металлическом подстаканнике.
- Это мне? – удивилась Маришка.
Никита оторвался от созерцания пейзажа за окном, как-то по-особенному улыбнулся, отхлебнул снова коньяк и придвинул ближе заварничек:
- У проводницы выпросил.
Маришка робко присела рядом. Она успела сделать крохотный глоток обжигающего горьковато-вяжущего настоя, как внезапно рука Никиты мягко легла ей на талию.
- Знаешь, мне нравится твое общество, - дохнул он коньячными парами в ухо.
- Н-наверное, … ты удивишься пролепетала она. – но … мне тоже … с тобой.
Просто удивительно, как небо не рухнуло на землю!
Маришка наконец озвучила свои мысли! … С ума сойти! В душе разбухало счастье. Вот только спавший напротив Саня мешал насладиться происходящим в полной мере. Впрочем, он добавлял остроты и пикантности: быть застигнутыми врасплох горячило кровь, сердце заходилось точно бешенное.
- Тогда вопрос надо срочно решать, - тем временем прошептал Никита.
Мамочки мои!
Маришка буквально застыла, одеревенела, наблюдая приближение его губ. Как вдруг …
Тук! … Тук! … Тук!
Дверь купе открылась, явив проводницу, ее улыбка моментально увяла при виде недвусмысленной картины.
- Кипяточку еще нужно? – поинтересовалась девушка с плохо скрываемой досадой.
- Спасибо, Оксана, - Никита с невозмутимым видом протянул руку за чайником. Как будто, так и надо! – Я верну.
Чтобы не обжечься, Маришка откинулась на спинку сиденья. Она удивиться не успела, когда Санин храп скомкался, скатился назад в горло и толстяка будто кто пнул:
- Присоединяйтесь к нам, милая красавица! –заспанным голосом с ходу предложил он. - У нас отличные пироги есть.
Хорошо, что она отказалась, в противном случае вышел бы неприятный казус, ведь Саня слопал все пироги деда.
Никита посмотрел на притихшую Маришку и спросил:
- Водички добавить?
- Спасибо, - скованно кивнула она. – У меня в стакане настоящий чифирь.
- А мы сейчас где? – Саня, почесывая нос, потянулся к окну. – Не проехали станцию?
- Пятьсот третий километр, - спокойно ответил Никита. – Я смотрел схему. Еще далеко, перегоны между станциями длинные.
- Понятно. А что это была за нимфа? – Саня наконец встал, обулся и не получив риторического ответа вышел.
Маришка сидела рядом с Никитой точно сжатая пружинка.
Она не могла никак решиться пересесть на противоположное сиденье, вдруг это действие будет расценено как оскорбленный побег. … По сути, он таковым и являлся. Маришка отчаянно душила в себе признаки ревности, но фантазия с каким-то цинизмом рисовала в сознании интимные сцены на узкой кушетке в крохотной каптёрке проводницы Оксаны.
Наконец выдумав причину, Маришка встала, достала свой рюкзачок, лишь за тем чтобы посмотреть время на своем мобильничке.
Глупость?
Да, глупость. … Обидно и следовало немного отдалиться, чтобы слезы не хлынули рекой.
Вернувшийся Саня мгновенно заметил передислокацию. Довольно хмыкнув, он покопался в рюкзаке и протянул Маришке сначала горсть дедовских конфет, а потом и плитку молочного шоколада.
Пряники Никиты так и остались не тронутыми.
А тот и не заметил, расслабленно откинувшись на спинку сиденья, капли дождя бегущие по наружной стороне окна, занимали куда больше … или мысли куда-то уже увлекли.
Без десяти минут девять вечера, поезд сделал остановку на небольшой пустынной станции, видом напоминавшей промышленный район.
Унылый пейзаж с бесконечными железнодорожными путями, столбами, сетью проводов и отсутствием привычной суеты, навевал тоску глухой провинции. Станция «Воронеж-Южный» считалась вполне цивильным местом, с недавно отстроенным вокзалом. Изначально здесь останавливались лишь грузовые составы, по сути так все и осталось, дополнившись невеликим благоустройством для пассажиров.
Летний вечер благоухал влажной землей и разогретыми дневным зноем путями. Абсолютная благодать, если бы не комары. Дождь оживил их, кровососы втыкались своим хоботом буквально слёту, кажется, даже не делая попыток сесть на жертву.
- Змея что ли? – с сомнением уточнила Маришка.
- Не, - отмахнулся Саня. – Рыба такая. Хитрый, подозрительный, не то слово! Как-нибудь возьму тебя на рыбалку, сама увидишь. … Вкуснотень необыкновенная!
- Да, жирный, - согласился Никита. - Но обвиться вокруг руки может не хуже змеи.
- Да чего там, я слышал, крупные угри так руку сломать могут. А челюсти у них как пассатижи.
Маришка не была уверена, что хочет увидеть такое чудовище, как не была уверена и в правдивости рассказа.
Но история на том не закончилась.
- Ну, а дальше, … мать моя женщина! – Саня хлопнул себя по лбу. – Такое увидел! … Жуть! Едва не поседел? … Значит, подсёк я рыбину сачком и бац … зацепилось! … Зуб даю ничего такого нет, ни коряги, ни водорослей, они все ниже! … Что ж такое? Аккуратно подергиваю … и тут вижу: за обод сачка ухватилась рука!
- Врешь! – быстро среагировал Никита с непроницаемым лицом.
- Да не сойти мне с этого места! – запальчиво воскликнул Саня. – Русалка! У нее на руках перепонки всего по четыре пальца.
- Волосатая? – уточнил Никита и с таким серьезным видом, точно верит в этот бред.
Маришка искала и не находила сомнения у него на лице.
А Саня продолжал:
- Да ты чё, зачем под водой волосья, мальков прятать? Не, она лысая, как кленка! Зеленовато-синюшная, брр … уродина жуткая! Таращилась из толщи воды. Вместо носа щели, с острыми рыбьими зубами, жабры! … Глаза как у селедки! Фу!
- Ты что, серьезно? – не выдержала Маришка.
- Девочка, просто ты слепа и глуха, как любой житель мегаполиса, отмахнулся от нее Саня. – Погоди, с нами покатаешься и не такое увидишь! Сразу пошатнется твоя уверенность в простате мира. А русалки лысые, да. Волосатые, это нежить, а в воде всё должно быть максимально заточено под скорость и маневренность. Кстати, русалок в Черном море много и в Байкале.
Маришка для порядка хмыкнула, а про себя решила, на всякий случай, в реках больше не купаться.
В бассейне как-то спокойнее.
Мужчины постепенно переключились на менее интересные темы, про блёсна, про подлёдный лов, про нумизматику. Их беседа, как повелось в магазине за обеденным перерывом, стала привычным шумовым фоном. Только на этот раз лучше было смотреть в сторону, например, налить в стаканчик лимонад и разглядывать пейзаж за окном.
Дело в том, что Маришка ловила на себе частые взгляды, это солидарное внимание немного пугало и одновременно грело душу, расслабляя не хуже водки.
Саня, так вообще смотрел в открытую, явно любуясь раскрасневшейся, светившейся изнутри Маришкой.
Да и Никита поглядывал, он явно не ожидал таких перемен в мрачной, вечно скованной секретарше.
У Маришки начали пылать уши, особенно, когда внезапно прекратились все разговоры. Она физически ощущала на себе взгляды и боялась обернуться.
Тишина подозрительно уплотнилась.
Вот чего они молчат?
Едят?
Нет, жевания не слышно. Тогда почему?
Неужели смотрят?
Кошмар какой!
Маришка уже начала испытывать дискомфорт и не вытерпев, оглянулась.
Молодые люди, явно сговорившись, смотрели на нее.
- Да ну вас! – пробурчала она.
И не зная куда спрятаться, забралась на полку под одобрительный смех.
Трапеза закончилась.
Перед тем как взять снова панфлейту, Никита набрал номер сестры.
Ксения ответила не сразу, она занята делом, но рада будет встретиться. Лекарство? Отлично, а то всю ночь промучилась.
- Я на бульваре Победы, как приедешь позвони, встретимся.
Она простилась, но перед тем звонко чмокнула в трубку, чем очень удивила Никиту. Его сестра, пестовавшая свой имидж, никогда не позволяла себе подобные фривольности.
Самое интересное, Ксения не спросила о кукле. Маришка ждала, потому и обратила внимание.
Странно!
Так настаивала и вдруг! Может проект отменили?
Отсутствие ее интереса с одной стороны вызывало облегчение, а с другой – Маришка внезапно почувствовала себя лишней.
Вскоре перед Никитой на краю стола зачадила дежурная аромапалочка.
Саня развалился на Маришкином месте со смартфоном, озадаченный поиском гостиницы в Воронеже.
Маришка ему завидовала, она накануне забыла зарядить планшет, так и мобильник на грани отключения. Теперь, растянувшись наверху, вынужденно листала журнал, временами подглядывая за Никитой.
В его облике сейчас странным образом проскальзывало сходство со Стефаном: в цвете волос, в очертании скул, линии подбородка … эта тривиальная эспаньолка.
Как же хорошо, что он не кукла.
В купе зазвучал мотив из фильма «Золотой ключик», одна из сказок Одинокой флейты так и называлась «Папа Карло».
Никита самозабвенно играл, забыв про поезд, про сестру, про летний день за окном. Казалось, он не в купе, а на лесной поляне.
К близкому ручью приходят олени, слетаются птицы. Очень хотелось, чтобы музыка развивалась дальше, рисуя новую сказку. Она смывала с души пыль тревог, боль, успокаивала, вселяла надежду.
Внезапно Никита отнял от губ флейту и вскинул взгляд.
Маришка стремительно отвернулась, ткнувшись лицом в раскрытый разворот журнала.
Теперь она знала точно, что вывернется на изнанку в попытке завоевать любовь этого человека.
В открытое окно неслись летние запахи Подмосковья, теплые цветочные с нотками хвои.
Сытная еда, алкоголь и бессонная ночь быстро погрузили в сон.
Глава 20. Изменчивое счастье
Никита стоял в узком коридоре возле открытого окна. Он вспоминал мрачную обстановку морга и Вику на столе. Санёк, как всегда, оказался прав – не стоило туда соваться. Гораздо проще было бы себя убедить в банальном расставании. Ну, ушла Вика и ушла. А теперь перед глазами ее тело на столе.
Жуть случившегося мешала, не позволяя вернуться в норму. Нервничая, Никита не заметил, как привычно крутит кольцо на пальце. Вообще, он цацки не любил. Но эту безделицу выпросил у сестры и носил охотно из-за языческой символики. Углядев в его жесте фетишизм, Санёк равнодушным не остался, живо раздобыл похожее колечко, но из серебра, правда, особенностей в нем не было. А вот второе - червонное, с гранатом, вроде как от деда. Друг нередко жаловался, раритет с его толстых пальцев не снимался даже с мылом, но пилить отказывался. По его мнению, целостность предмета сохраняла силу оберега.
За окном проплывали дачные участки, дороги, перелески, незатейливый сельский пейзаж подтверждал очередную правоту Сани и успокаивал. Да, хорошо сделали, поехав в Воронеж, все осталось за спиной, надо попытаться отвлечься, хоть немного. Новая страница жизни непременно должна быть светлой, позитивной, наполненная музыкой и счастьем. …. Вот взять хотя бы работу. На данный момент ее нет.
Чем заняться?
Во всяком случае точно не очередным офисным просиживанием штанов.
Конечно, выбор не великий, но приятный. Во-первых, можно продолжить разные изыскания рядом с Саней. Нет, не постоянно мотаться по стране, но ради разнообразия, две – три поездки в месяц. Остальное время, это музыка. Никита собирался вернуться в ряды уличных музыкантов и снова играть на панфлейте в переходе метро «Площадь революции».
Золотое время!
Скромным трио, а иногда и квартетом Никита с друзьями устраивали настоящий камерный концерт. Альт … гобой …. арфа … клавикорды….
Ах, как поет панфлейта с гитарой, … со скрипкой!
Многие пассажиры метро замедляли шаг, останавливались и слушали произведение за произведением. Никита ни раз замечал, его собственные сочинения пользовались не меньшим успехом, чем классика.
Славное время! Гонорар в иные дни более, чем оправдывал старания.
Он не строил серьезные планы, но хотел вернуться в привычный мир, погрузиться в старое … назад, чтобы начать движение вперед.
- Скучаете?
Улыбчивая девушка в униформе, Оксана, остановилась напротив и тоже выглянула через окно в прохладу летнего вечера. Она держала в одной руке электронную книгу, в другой – дымящуюся сигарету.
Никита представился, пожаловался на головную боль, спросил зажигалку, хотя собственная лежала в кармане брюк.
Аромат горькой вишни его тонкой сигареты скоро быстро растворился в тяжелых нотах Парламента.
- Может чаю? – дружелюбно предложила Оксана и повела рукой в сторону следующего вагона.
Высокая, длинноногая, она неуловимо напоминала … нет, к черту сравнения! Это именно Оксана, новый ветерок, свежий глоток… Сейчас Никита ощутил себя менестрелем на дороге жизни, а случайные путницы, это лишь вехи на пути. Не надо тратить время на капризы, всё проще и приятнее. Лишь испытав на себе оковы правил и ограничений, только потом понимаешь сладость свободы.
Короткие кудрявые волосы в электрическом свете отливали платиной, весьма удачно сочетаясь с темными изгибами бровей. А глаза … бархатные, карие … они обещали много больше, чем просто гостеприимные посиделки. Улыбнувшись девушке, Никита охотно последовал за ней.
* * *
А Маришка спала на второй полке.
В своем сновидении она блуждала в тревожном голубоватом тумане, чьи рваные волокна прохладной хмарью ложились на лицо. Влага стекала по щекам, налитые свинцом руки не подчинялись, доставляя неприятные ощущения. Они плетьми оттягивали плечи и немели с каждой секундой. Спотыкаясь и падая, через силу переставляя ноги, Маришка шла, ибо где-то впереди мелькала неясная фигура Никиты. В конце концов, она не выдержала и крикнула – «Подожди меня!»
- Что?
Звук голоса резко вырвал из забытья.
В купе горел свет.
Никита с вопросительным выражением стоял близко-близко.
- Ты чего? – сонная Маришка отпрянула.
- Может мне показалось, но … ты звала меня.
- Я? … Ээээ, не помню, - она завороженно смотрела на его губы, на свежевыбритую эспаньолку. Сколько же надо времени на подобное искусство!
Он пожал плечами и сел на свое место, напротив у окна. От Никиты сильно пахло алкоголем. На столе неизвестно откуда взялась початая бутылка коньяка.
- Почему ты не спишь? – робко спросила Маришка, растирая пальцы.
Она спала на животе, положив голову на переплетенные поверх подушки руки, они сильно затекли и сейчас неприятно покалывали.
- Я выспался прошлой ночью.
Маришка свесилась вниз - Саня спал, повернувшись лицом к стене.
За окном шел дождь. Так вот откуда туман во сне: через открытую форточку сырая прохлада попадала прямо на лицо.
Никита, отхлебывая из горла бутылки, смотрел в окно и молчал.
Маришка не нашла ничего лучше, как прогуляться до туалета. Цепляясь все еще ватными руками, она стала спускаться с полки.
- Я помогу.
Внезапно ее подхватили руки Никиты, купе на миг опасно качнулось, но ноги уже ощутили твердость пола.
- Спасибо, - выдохнула в стену Маришка и выскочила в коридор.
Здесь блуждал сквознячок.
Счастливо улыбаясь она почти бежала.
В туалете с минуту постояла перед зеркалом, вглядываясь в свою помятую со сна физиономию и вспоминая прикосновения его рук. Потом сделала свои дела и внимательно осмотрела пятно на бедре. Воспаление спало, но не полностью, зуд еще давал о себе знать.
Ладно, это ерунда!
Как бы то ни было, а поездка удалась. Правильно сделала, что поехала. «Так держать!» - Маришка подмигнула отражению и пошла назад, чувствуя, как замирает сердце.
Саня по-прежнему спал, выводя рулады носом.
На столике лежали три крупных пряника, стоял стакан с черным чаем в старомодном металлическом подстаканнике.
- Это мне? – удивилась Маришка.
Никита оторвался от созерцания пейзажа за окном, как-то по-особенному улыбнулся, отхлебнул снова коньяк и придвинул ближе заварничек:
- У проводницы выпросил.
Маришка робко присела рядом. Она успела сделать крохотный глоток обжигающего горьковато-вяжущего настоя, как внезапно рука Никиты мягко легла ей на талию.
- Знаешь, мне нравится твое общество, - дохнул он коньячными парами в ухо.
- Н-наверное, … ты удивишься пролепетала она. – но … мне тоже … с тобой.
Просто удивительно, как небо не рухнуло на землю!
Маришка наконец озвучила свои мысли! … С ума сойти! В душе разбухало счастье. Вот только спавший напротив Саня мешал насладиться происходящим в полной мере. Впрочем, он добавлял остроты и пикантности: быть застигнутыми врасплох горячило кровь, сердце заходилось точно бешенное.
- Тогда вопрос надо срочно решать, - тем временем прошептал Никита.
Мамочки мои!
Маришка буквально застыла, одеревенела, наблюдая приближение его губ. Как вдруг …
Тук! … Тук! … Тук!
Дверь купе открылась, явив проводницу, ее улыбка моментально увяла при виде недвусмысленной картины.
- Кипяточку еще нужно? – поинтересовалась девушка с плохо скрываемой досадой.
- Спасибо, Оксана, - Никита с невозмутимым видом протянул руку за чайником. Как будто, так и надо! – Я верну.
Чтобы не обжечься, Маришка откинулась на спинку сиденья. Она удивиться не успела, когда Санин храп скомкался, скатился назад в горло и толстяка будто кто пнул:
- Присоединяйтесь к нам, милая красавица! –заспанным голосом с ходу предложил он. - У нас отличные пироги есть.
Хорошо, что она отказалась, в противном случае вышел бы неприятный казус, ведь Саня слопал все пироги деда.
Никита посмотрел на притихшую Маришку и спросил:
- Водички добавить?
- Спасибо, - скованно кивнула она. – У меня в стакане настоящий чифирь.
- А мы сейчас где? – Саня, почесывая нос, потянулся к окну. – Не проехали станцию?
- Пятьсот третий километр, - спокойно ответил Никита. – Я смотрел схему. Еще далеко, перегоны между станциями длинные.
- Понятно. А что это была за нимфа? – Саня наконец встал, обулся и не получив риторического ответа вышел.
Маришка сидела рядом с Никитой точно сжатая пружинка.
Она не могла никак решиться пересесть на противоположное сиденье, вдруг это действие будет расценено как оскорбленный побег. … По сути, он таковым и являлся. Маришка отчаянно душила в себе признаки ревности, но фантазия с каким-то цинизмом рисовала в сознании интимные сцены на узкой кушетке в крохотной каптёрке проводницы Оксаны.
Наконец выдумав причину, Маришка встала, достала свой рюкзачок, лишь за тем чтобы посмотреть время на своем мобильничке.
Глупость?
Да, глупость. … Обидно и следовало немного отдалиться, чтобы слезы не хлынули рекой.
Вернувшийся Саня мгновенно заметил передислокацию. Довольно хмыкнув, он покопался в рюкзаке и протянул Маришке сначала горсть дедовских конфет, а потом и плитку молочного шоколада.
Пряники Никиты так и остались не тронутыми.
А тот и не заметил, расслабленно откинувшись на спинку сиденья, капли дождя бегущие по наружной стороне окна, занимали куда больше … или мысли куда-то уже увлекли.
Без десяти минут девять вечера, поезд сделал остановку на небольшой пустынной станции, видом напоминавшей промышленный район.
Унылый пейзаж с бесконечными железнодорожными путями, столбами, сетью проводов и отсутствием привычной суеты, навевал тоску глухой провинции. Станция «Воронеж-Южный» считалась вполне цивильным местом, с недавно отстроенным вокзалом. Изначально здесь останавливались лишь грузовые составы, по сути так все и осталось, дополнившись невеликим благоустройством для пассажиров.
Летний вечер благоухал влажной землей и разогретыми дневным зноем путями. Абсолютная благодать, если бы не комары. Дождь оживил их, кровососы втыкались своим хоботом буквально слёту, кажется, даже не делая попыток сесть на жертву.
