Метки не было!
Ни слуху, ни духу.
- Как скрозь землю провалилась, - пожаловалась гадалка. – Знаю, девка добиралася поездом, но более не скажу. Куды подевалася?
- Ужо дилемму сыскала! – фыркнула Юлия Сергеевна. – Отчекрыжила волосья и вся недолга! А я сказывала тебе, сурьёзней надобно.
Анна Федотовна в суеверном страхе схватилась за свою косу, перекинутую через плечо. Она волосы никогда не стригла, лишь немного концы, чтобы землю не мели.
Москва встретила их душными сумерками, пылью, забитыми перекрестками и шоссе. Мало того, так и на нужную улицу проехать не вышло. Городские службы все убирали последствия урагана.
Юлия Сергеевна, с поджатыми губами, раздраженно барабанила пальцами по рулю.
Зато Анна Федотовна безмятежно взирала через окно машины на суету. Всегда приятно видеть последствия собственных стараний. Ну да, к дому не добраться на машине, зато было весело.
Яша храпел.
- Ну, чё будить станем? – Анна Федотовна повернулась посмотреть на него.
- Надобно. А то осерчает шибко, - неохотно согласилась Юлия Сергеевна.
Положа руку на сердце, сама она предпочла бы Яшу не тормашить, а ну как примется ломать машину …
- Яков Прохорович? Просыпайся, родненький! – попыхивая трубкой, Анна Федотовна просунула между сиденьями руку и потрясла спящего за плечо.
Тот всхрапнул, почмокал, издал неприличный звук и только потом разлепил глаза.
- Ты кто? – прохрипел мужик и сощурившись, стал оглядываться.
- Ай, не тот! – взвизгнула Анна Федотовна, выронила свою трубку и живо подхватила валявшийся под ногами гвоздодёр.
Со всего маха она припечатала растерявшегося дядьку.
Юлия Сергеевна успела только втянуть голову в плечи, чтобы описавший дугу тяжелый инструмент не зацепил ее макушку, а мужик уже оказался в отключке.
На лбу несчастного вспухала шашка.
- Чё ты сидишь как засватанная! – подпрыгивала на сиденье маленькая Анна Федотовна. - Делай что-нибудь, возверни нашего Якова Прохоровича!
Резко пахнуло жгучим маслом.
Когда Яша очнулся, над ним трудились обе старухи. Причем, одна буквально сидела на нем и растирала грудь. А вторая, свесившись с водительского сиденья, пыталась разжать ему рот и влить немного настоя.
- Да чтоб вас? – захлебываясь, заморгал он.
Вглядываясь в Яшино лицо, Анна Федотовна радостно подпрыгнула у него на животе:
- Мне ресница в глаз попала
Я весь вечер проморгала.
Подошел ко мне мужчина:
Он подумал: “Намекала”.
- Нюра! – рявкнула Юлия Сергеевна. – Слазь! У нас дело!
От ближайшей улицы, где осталась машина всего пять минут ходу, но бабкам с осоловевшим Яшей понадобилось целых двадцать, прежде чем они оказались на шестом этаже Маришкиного дома.
И все же Яша чувствовал себя не в пример лучше, потому и оклемался быстрее, видимо, сон пошел на пользу. Эх, если бы не горевшая грудь, … Яша с любопытством осматривался по сторонам. Не без внутреннего волнения шагнул в лифт. Назначение этого устройства в памяти сержанта, естественно, имелось, но все одно, чудеса нового мира поражали. Яша сравнивал неспешное течение деревенской жизни с суматохой современного высокого города и находил много неудобного. Отдаленность земли в многоэтажных домах смущала, как и натыканные на одном этаже квартиры. Эдак ничего не утаить от соседей. Если жить в таком доме, то одному на этаже.
Возле одной из квартир Анна Федотовна полезла под юбку. Заметив пристальный интерес Якова Прохоровича, она ухмыльнулась:
- Глаза сломашь!
И тихонечно пропела:
- Бабка, сдуру, перед дедом
Вдруг устроила стриптиз.
Дед, увидев это «чудо»,
На...нулся с печки вниз.
Юлия Сергеевна возвела глаза к потолку, разошедшаяся соседка ее раздражала.
А легкомысленная гадалка еще раз подмигнула Якову Прохоровичу и тряхнула отмычками, отыскивая нужную.
Легонько щелкнул замок.
- Проходьте! – позвала она, ступила в прихожую и нащупал выключатель света.
Яша глянул в коридор, ведущий на кухню, потом мазнул взглядом по комнатам.
- А мине кто-нить подмагнёт? – недовольно осведомилась Юлия Сергеевна, так и стоявшая на пороге.
Она не могла войти!
Делала шаг и … упиралась в упругую невидимую преграду.
Анна Федотовна округлила глаза, спешно выскочила из квартиры.
Никаких препятствий!
- Энто как жиж? – оторопела она.
Яша тоже вернулся в прихожую, ощупал дверной косяк и … вытащил иголку.
Бабки переглянулись.
- Дед Власий научил, - не моргнул он глазом.
Анна Федотовна смотрела на Якова Прохоровича почти влюбленными глазами, очень уж не терпелось с ним покалякать о смерти.
А любопытство распирало.
Вот, как иголка может препятствовать одному человеку и пропускать другого? Жизнь преподносила сюрприз за сюрпризом, делая каждый день Анны Федотовны богаче и интереснее.
Первым делом гадалка сразу метнулась к секретеру, распахнула все ящики, перерыла белье, вещи - латифа нигде не было.
Тем временем Яша прошелся по квартире и остановился перед письменным столом у окна.
Стопка бумаги … ручка и пара карандашей … ноутбук, с краю пухлый фотоальбом.
Снимки собак, цветов, виды реки, полей, ведро клубники на тропинке, полная корзина опят … ничего интересного. А вот фотографии старого склепа и огромных валунов, заставили на себе задержаться. На снимках улыбался во всю рожу рыжий толстяк, Яша его постарался не заметить (раздражал очень), а вот окружающий пейзаж и строения … Благодаря Михаилу Дмитриевичу, внимание цеплялось на любую информацию касательно мистики и краеведения.
Сержант полиции увлекался прошлым.
Благодаря ему, Яша, при желании, мог вспомнить о своих родственниках, потомках, на видя их воочию. К примеру, та парализованная бабка в кресле, она троюродная племянница деда Власия. Судя по всему, еще жива. … Надо бы навестить.
Сведения за почти столетний период (запросы и справки) хранились в папке у Михаила Дмитриевича, а еще на флешке, в верхнем ящике стола, дома.
Ощущая ключи в заднем кармане джинс, Яша знал, что должен всё изъять, пока другие не добрались. Кто? Да те, что станут его искать, ведь жена подаст заявление на розыск.
Обязательно подаст.
Хорошо, что в запасе есть пара-тройка дней.
Яша перевернул еще пару страниц фотоальбома и замер.
Человек, … не человек? Странного роста, лежит, … а вот сидит, среди голубых цветочков. Кружевная рубаха, высокие сапоги … непонятное все какое-то…
- Энто он! – воскликнула из-за плеча Юлия Сергеевна. – Латиф.
Троица так и впилась взглядами в снимки.
Перепутавшая кукол Анна Федотовна буквально пожирала глазами красавчика.
А Яша смотрел на девушку.
Несомненно, то была она, та, что сбежала в тумане. В сумраке лучше рассмотреть не получилось, да и не до того было.
На фоне леса она сидела вся спокойная, улыбчивая и абсолютно счастливая, с латифом на коленях. Портрет.
Яша поднес снимок ближе, внимательно вглядываясь.
Знакомые черты и одновременно чужие. … Одно лицо наслаивалось на другое.
Как такое возможно?
Кто она, эта странная толстушка?
А ведь тело латифа может очень пригодиться для знакомства и более близких отношений.
Отлично!
Прошлое начало подниматься из небытия.
… Ветреный осенний день, морось шла с самого утра. Но она пришла на могилу родителей, как всегда в свой час, болезненно хрупкая, гибкая. Черный мокрый балахон облепил тонкие ноги. …
Дыхание перехватило, появился озноб, перед глазами все поплыло.
«Миша! Позанимайся с дочерью. … я не могу ей объяснить понятнее …тебе это барахло важнее успехов …»
- Яков Прохорович? – Юлия Сергеевна крепко обхватила его за пояс, с трудом удерживая от падения. – Нюра, ну где же ты? … Брось энту табуретку, он пока в себе! Неси банку с маслом! Сычас, сычас, касатик! Думай о своем. Злись, пуще злись!
Грудь полыхнула, еще немного и прожжёт до самых костей. Боль проняла все существо, Яша заорал, чувствуя, как на краю сознания вторит ему Михаил Дмитриевич.
Мечты о романтике исчезли.
Духота квартиры угнетала, хотелось коснуться влажной земли, лечь, прижаться к ней, потушить пожар.
Между тем, бабки сноровисто тащили отяжелевшего мужчину прочь, следовало позаботиться о временном жилье, приготовиться к поискам и ожиданию.
На улице Яше немного полегчало, и какое-то время получалось идти самостоятельно, хотя ощущение приближающегося обморока не оставляло. Судорожно вдыхая прогретый пыльный воздух, он внезапно потребовал телефон.
Зачем?
Так ведь сейчас позвонит, тот толстяк и спросит про своих друзей.
Бабки растерянно переглянулись, но живо вручили смартфон полицейского и принялись на перебой советовать вероятные ответы.
Анна Федотовна ориентировалась в ситуации быстрее, да и владела более полной информацией: что, где, куда и кто.
Юлия Сергеевна в свою очередь твердила про куклу.
Смартфон действительно зазвенел - Александр из Москвы.
Яша ответил, но мысли путались, чужая паника и страх не давали сосредоточится. Его снова затрясло, болезненная слабость лишила сил.
Надо что-то ответить.
Анна Федотовна торопливо бубнила про дачу показаний. …
Кажется, смартфон упал.
Яша погружался в беспамятство, преследуемый взглядом то Павлины, то Марии. Едва передвигая ногами, он повис на старухах уже ничего не понимая.
Глубоко за полночь Яков Прохорович открыл мутные глаза. Кровать … он укрыт пледом, … в другом конце темной комнаты две бабки смотрели телевизор – там пара ведущих пекла пирог.
- Яиц много, - недовольно качнула головой Юлия Сергеевна. – И не молоко надоть, а воду.
Анна Федотовна согласно молчала, она тоже не любила слишком тяжелые по сытости пироги. Их много не съешь. В выпечке что главное? Начинка. Ее должно быть непременно много. Ну потечет, ну пригорит, и что с того?! Зато вкусно.
Яша заворочился.
Наступила тишина, а в следующее мгновение над лицом навис маленький черный силуэт со сковородой в замахе.
- Баб Нюр, ты чё? – шарахнулся в сторону Яша.
- Энто ты, Яков Прохорович! … Лады! – выдохнула гадалка, оглянулась на подоспевшую бабу Юлю и опустила сковородку.
Она боялась неблагополучного исхода борьбы и действовала радикально.
Штаб-квартиру устроили в однушке на первом этаже, в доме на соседней улице. Жильцы, пара пенсионеров, переехали на все лето к себе на дачный участок. Газ отключен и вода тоже. Но когда временные трудности портили жизнь? Место удобное, спокойное и до обиталища хозяйки латифа недалеко. Ежели чего важное, Зоренька упредит всегда.
Бабки хлопотали на кухне с поздним ужином, а Яша поднялся на слабые ноги и подсел к телевизору. Шла передача о тайнах мироздания, о секретах прошлого и визитах внеземной цивилизации. Ведущий рассказывал с большим увлечением и трагизмом, его оптимизм увлекал, завораживал. Внимательно слушая, Яша подался вперед и … Михаил Дмитриевич сделал еще одну попытку взять тело под контроль.
На шум упавшего тела прибежали бабки. Они хлопотали вокруг бесчувственного тела весь остаток ночи, целый день, потом ночь и снова день…
Жгучее масло покрывало уже не только грудь несчастного, но весь его живот и пятки заодно. На кухне постоянно варились настои и в кастрюле неторопливо булькала новая жирно лоснящаяся порция, резкий запах выплывал из открытых окон, распугивая воробьев и кошек.
Вечерело.
Сидеть на крыльце становилось прохладно, Маришка зябко ежилась, вздыхала и периодически стирала ползущую по щеке слезу. Она все еще переживала из-за своего бегства. Ведь поехали в Воронеж вместе и возвращаться следовало в том же составе, а она … Мало того, невежливая, а еще безнравственная, раз приняла Санин подарок. Нравственное падение личности подтверждала и сцена в гостиничной ванной. К приличной девушке никто бы не вошел. Значит, вела себя распутницей, вот одурманенный алкоголем Никита и … ему-то все равно, что с гуся вода. Проспался и ничего не помнит. … А если помнит?
Ужас!
Так еще и воровка! Не в силах сдержать рыдания, Маришка спрятала лицо в ладонях.
Вышедшая на крыльцо мать, накинула ей на плечи кофту.
Валентина Аркадьевна жалела дочь, но поделать ничего не могла, здесь надо было только ждать.
Время лечит.
Она знала о безответной любви Маришки к Никите Олеговичу.
Ну, что поделаешь, коли сердцу не прикажешь!
У каждой женщины в жизни есть вот такой Никита, ради которого и в огонь, и в воду полезешь. Кто-то выкарабкивается и находит силы жить дальше, а кто-то режет вены.
Хорошо, что дочь приехала. Коротко стриженная, точно молоденькая школьница, миленькая! Правда выглядит нездоровой, похудела. Но это нервы, вдали от городской суеты успокоиться проще.
Поначалу появление дочери возле калитки обрадовало.
Но не дав опомниться, Маришка налетела с упреками и обвинениями в неаккуратности.
Куклу разбила! … Кто? Да вот она, Валентина Аркадьевна! … Когда?
Но Маришка точно не слышала и требовала вернуть … вторую, Элизу!
Хорошо хоть с кулаками не кинулась.
А потом резко угомонилась, как-то сразу. Забилась в угол в обнимку опять же с куклой и всё.
Она вздрагивала из-за любого шороха, прислушивалась и требовала подтвердить, что никто под окном не шепчется. Тревога увеличилась многократно, когда дочь начала испуганно приседать от пролетавшей мимо вороны или сороки.
Хуже того, начались обмороки и жалобы на озноб.
И вот, второй день подряд мать мягко теребила дочь, развлекая ее блинами, пирогами, яблоками, зачитывая вслух анекдоты из численника и пересказывая нелепые суждения соседей. Главное, не дать замкнуться в себе, время лечит, перемалывая боль в светлую печаль. И все равно ошиблась, пересказав недавние новости, прошедшие по телевидению. Показали родную улицу после урагана.
Маришка моментально спала с лица и затряслась.
Нет, надо ехать ко врачу.
Валентина Аркадьевна медлила, надеясь справиться самостоятельно.
- Пойдем, поможешь полить кабачки, - она протянула приглашающе руку. – Ты себя хорошо чувствуешь?
- Нормально, - принужденно улыбаясь, Маришка поднялась.
Она не злилась на мать, наоборот, даже радовалась мелким поручениям, ибо тишина и покой возвращали назад в воспоминания пережитого и душили черной депрессией.
Прошедший накануне дождь наполнил бочки, согретая солнцем вода лучше подходила растениям, чем холодный поток из водопровода.
В четыре руки они дружно перетаскали ведра на огород.
- Ну, все, я пошла гулять, - Маришка отставила в сторону ведро.
- Скоро стемнеет, - предостерегла мать. – Не задерживайся.
Прихватив спортивную сумку с куклой, Маришка вышла за калитку. И хорошо бы никуда не ходить, но сидеть перед телевизором сил не было.
Прижимая к груди Стефана, она вдыхала исходивший от его волос запах роз. Откуда это? Но аромат успокаивал. Вообще близость Стефана убаюкивала. Тьфу на Тэю и Элизу.
Как же он восхитительно пахнет!
Глаза слипались.
Решительно повесив сумку на плечо, Маришка зашагала по тропинке.
Она думала о будущем, хотелось кардинальных перемен. Возможно, имело смысл уволиться и пожить на даче.
А как же мечта о море?
Маришка никогда не видела бескрайней водной глади, грезила восходами и закатами на диком пустынном пляже.
Но пока не до романтики.
- Новую квартиру сдать и … вуаля, - вороша на ходу опавшую хвою, размышляла она вслух.
По счастливому стечению обстоятельств продавцы однокомнатной квартиры отдали ключи сразу, еще до заключения сделки в банке.
Ни слуху, ни духу.
- Как скрозь землю провалилась, - пожаловалась гадалка. – Знаю, девка добиралася поездом, но более не скажу. Куды подевалася?
- Ужо дилемму сыскала! – фыркнула Юлия Сергеевна. – Отчекрыжила волосья и вся недолга! А я сказывала тебе, сурьёзней надобно.
Анна Федотовна в суеверном страхе схватилась за свою косу, перекинутую через плечо. Она волосы никогда не стригла, лишь немного концы, чтобы землю не мели.
Москва встретила их душными сумерками, пылью, забитыми перекрестками и шоссе. Мало того, так и на нужную улицу проехать не вышло. Городские службы все убирали последствия урагана.
Юлия Сергеевна, с поджатыми губами, раздраженно барабанила пальцами по рулю.
Зато Анна Федотовна безмятежно взирала через окно машины на суету. Всегда приятно видеть последствия собственных стараний. Ну да, к дому не добраться на машине, зато было весело.
Яша храпел.
- Ну, чё будить станем? – Анна Федотовна повернулась посмотреть на него.
- Надобно. А то осерчает шибко, - неохотно согласилась Юлия Сергеевна.
Положа руку на сердце, сама она предпочла бы Яшу не тормашить, а ну как примется ломать машину …
- Яков Прохорович? Просыпайся, родненький! – попыхивая трубкой, Анна Федотовна просунула между сиденьями руку и потрясла спящего за плечо.
Тот всхрапнул, почмокал, издал неприличный звук и только потом разлепил глаза.
- Ты кто? – прохрипел мужик и сощурившись, стал оглядываться.
- Ай, не тот! – взвизгнула Анна Федотовна, выронила свою трубку и живо подхватила валявшийся под ногами гвоздодёр.
Со всего маха она припечатала растерявшегося дядьку.
Юлия Сергеевна успела только втянуть голову в плечи, чтобы описавший дугу тяжелый инструмент не зацепил ее макушку, а мужик уже оказался в отключке.
На лбу несчастного вспухала шашка.
- Чё ты сидишь как засватанная! – подпрыгивала на сиденье маленькая Анна Федотовна. - Делай что-нибудь, возверни нашего Якова Прохоровича!
Резко пахнуло жгучим маслом.
Когда Яша очнулся, над ним трудились обе старухи. Причем, одна буквально сидела на нем и растирала грудь. А вторая, свесившись с водительского сиденья, пыталась разжать ему рот и влить немного настоя.
- Да чтоб вас? – захлебываясь, заморгал он.
Вглядываясь в Яшино лицо, Анна Федотовна радостно подпрыгнула у него на животе:
- Мне ресница в глаз попала
Я весь вечер проморгала.
Подошел ко мне мужчина:
Он подумал: “Намекала”.
- Нюра! – рявкнула Юлия Сергеевна. – Слазь! У нас дело!
От ближайшей улицы, где осталась машина всего пять минут ходу, но бабкам с осоловевшим Яшей понадобилось целых двадцать, прежде чем они оказались на шестом этаже Маришкиного дома.
И все же Яша чувствовал себя не в пример лучше, потому и оклемался быстрее, видимо, сон пошел на пользу. Эх, если бы не горевшая грудь, … Яша с любопытством осматривался по сторонам. Не без внутреннего волнения шагнул в лифт. Назначение этого устройства в памяти сержанта, естественно, имелось, но все одно, чудеса нового мира поражали. Яша сравнивал неспешное течение деревенской жизни с суматохой современного высокого города и находил много неудобного. Отдаленность земли в многоэтажных домах смущала, как и натыканные на одном этаже квартиры. Эдак ничего не утаить от соседей. Если жить в таком доме, то одному на этаже.
Возле одной из квартир Анна Федотовна полезла под юбку. Заметив пристальный интерес Якова Прохоровича, она ухмыльнулась:
- Глаза сломашь!
И тихонечно пропела:
- Бабка, сдуру, перед дедом
Вдруг устроила стриптиз.
Дед, увидев это «чудо»,
На...нулся с печки вниз.
Юлия Сергеевна возвела глаза к потолку, разошедшаяся соседка ее раздражала.
А легкомысленная гадалка еще раз подмигнула Якову Прохоровичу и тряхнула отмычками, отыскивая нужную.
Легонько щелкнул замок.
- Проходьте! – позвала она, ступила в прихожую и нащупал выключатель света.
Яша глянул в коридор, ведущий на кухню, потом мазнул взглядом по комнатам.
- А мине кто-нить подмагнёт? – недовольно осведомилась Юлия Сергеевна, так и стоявшая на пороге.
Она не могла войти!
Делала шаг и … упиралась в упругую невидимую преграду.
Анна Федотовна округлила глаза, спешно выскочила из квартиры.
Никаких препятствий!
- Энто как жиж? – оторопела она.
Яша тоже вернулся в прихожую, ощупал дверной косяк и … вытащил иголку.
Бабки переглянулись.
- Дед Власий научил, - не моргнул он глазом.
Анна Федотовна смотрела на Якова Прохоровича почти влюбленными глазами, очень уж не терпелось с ним покалякать о смерти.
А любопытство распирало.
Вот, как иголка может препятствовать одному человеку и пропускать другого? Жизнь преподносила сюрприз за сюрпризом, делая каждый день Анны Федотовны богаче и интереснее.
Первым делом гадалка сразу метнулась к секретеру, распахнула все ящики, перерыла белье, вещи - латифа нигде не было.
Тем временем Яша прошелся по квартире и остановился перед письменным столом у окна.
Стопка бумаги … ручка и пара карандашей … ноутбук, с краю пухлый фотоальбом.
Снимки собак, цветов, виды реки, полей, ведро клубники на тропинке, полная корзина опят … ничего интересного. А вот фотографии старого склепа и огромных валунов, заставили на себе задержаться. На снимках улыбался во всю рожу рыжий толстяк, Яша его постарался не заметить (раздражал очень), а вот окружающий пейзаж и строения … Благодаря Михаилу Дмитриевичу, внимание цеплялось на любую информацию касательно мистики и краеведения.
Сержант полиции увлекался прошлым.
Благодаря ему, Яша, при желании, мог вспомнить о своих родственниках, потомках, на видя их воочию. К примеру, та парализованная бабка в кресле, она троюродная племянница деда Власия. Судя по всему, еще жива. … Надо бы навестить.
Сведения за почти столетний период (запросы и справки) хранились в папке у Михаила Дмитриевича, а еще на флешке, в верхнем ящике стола, дома.
Ощущая ключи в заднем кармане джинс, Яша знал, что должен всё изъять, пока другие не добрались. Кто? Да те, что станут его искать, ведь жена подаст заявление на розыск.
Обязательно подаст.
Хорошо, что в запасе есть пара-тройка дней.
Яша перевернул еще пару страниц фотоальбома и замер.
Человек, … не человек? Странного роста, лежит, … а вот сидит, среди голубых цветочков. Кружевная рубаха, высокие сапоги … непонятное все какое-то…
- Энто он! – воскликнула из-за плеча Юлия Сергеевна. – Латиф.
Троица так и впилась взглядами в снимки.
Перепутавшая кукол Анна Федотовна буквально пожирала глазами красавчика.
А Яша смотрел на девушку.
Несомненно, то была она, та, что сбежала в тумане. В сумраке лучше рассмотреть не получилось, да и не до того было.
На фоне леса она сидела вся спокойная, улыбчивая и абсолютно счастливая, с латифом на коленях. Портрет.
Яша поднес снимок ближе, внимательно вглядываясь.
Знакомые черты и одновременно чужие. … Одно лицо наслаивалось на другое.
Как такое возможно?
Кто она, эта странная толстушка?
А ведь тело латифа может очень пригодиться для знакомства и более близких отношений.
Отлично!
Прошлое начало подниматься из небытия.
… Ветреный осенний день, морось шла с самого утра. Но она пришла на могилу родителей, как всегда в свой час, болезненно хрупкая, гибкая. Черный мокрый балахон облепил тонкие ноги. …
Дыхание перехватило, появился озноб, перед глазами все поплыло.
«Миша! Позанимайся с дочерью. … я не могу ей объяснить понятнее …тебе это барахло важнее успехов …»
- Яков Прохорович? – Юлия Сергеевна крепко обхватила его за пояс, с трудом удерживая от падения. – Нюра, ну где же ты? … Брось энту табуретку, он пока в себе! Неси банку с маслом! Сычас, сычас, касатик! Думай о своем. Злись, пуще злись!
Грудь полыхнула, еще немного и прожжёт до самых костей. Боль проняла все существо, Яша заорал, чувствуя, как на краю сознания вторит ему Михаил Дмитриевич.
Мечты о романтике исчезли.
Духота квартиры угнетала, хотелось коснуться влажной земли, лечь, прижаться к ней, потушить пожар.
Между тем, бабки сноровисто тащили отяжелевшего мужчину прочь, следовало позаботиться о временном жилье, приготовиться к поискам и ожиданию.
На улице Яше немного полегчало, и какое-то время получалось идти самостоятельно, хотя ощущение приближающегося обморока не оставляло. Судорожно вдыхая прогретый пыльный воздух, он внезапно потребовал телефон.
Зачем?
Так ведь сейчас позвонит, тот толстяк и спросит про своих друзей.
Бабки растерянно переглянулись, но живо вручили смартфон полицейского и принялись на перебой советовать вероятные ответы.
Анна Федотовна ориентировалась в ситуации быстрее, да и владела более полной информацией: что, где, куда и кто.
Юлия Сергеевна в свою очередь твердила про куклу.
Смартфон действительно зазвенел - Александр из Москвы.
Яша ответил, но мысли путались, чужая паника и страх не давали сосредоточится. Его снова затрясло, болезненная слабость лишила сил.
Надо что-то ответить.
Анна Федотовна торопливо бубнила про дачу показаний. …
Кажется, смартфон упал.
Яша погружался в беспамятство, преследуемый взглядом то Павлины, то Марии. Едва передвигая ногами, он повис на старухах уже ничего не понимая.
Глубоко за полночь Яков Прохорович открыл мутные глаза. Кровать … он укрыт пледом, … в другом конце темной комнаты две бабки смотрели телевизор – там пара ведущих пекла пирог.
- Яиц много, - недовольно качнула головой Юлия Сергеевна. – И не молоко надоть, а воду.
Анна Федотовна согласно молчала, она тоже не любила слишком тяжелые по сытости пироги. Их много не съешь. В выпечке что главное? Начинка. Ее должно быть непременно много. Ну потечет, ну пригорит, и что с того?! Зато вкусно.
Яша заворочился.
Наступила тишина, а в следующее мгновение над лицом навис маленький черный силуэт со сковородой в замахе.
- Баб Нюр, ты чё? – шарахнулся в сторону Яша.
- Энто ты, Яков Прохорович! … Лады! – выдохнула гадалка, оглянулась на подоспевшую бабу Юлю и опустила сковородку.
Она боялась неблагополучного исхода борьбы и действовала радикально.
Штаб-квартиру устроили в однушке на первом этаже, в доме на соседней улице. Жильцы, пара пенсионеров, переехали на все лето к себе на дачный участок. Газ отключен и вода тоже. Но когда временные трудности портили жизнь? Место удобное, спокойное и до обиталища хозяйки латифа недалеко. Ежели чего важное, Зоренька упредит всегда.
Бабки хлопотали на кухне с поздним ужином, а Яша поднялся на слабые ноги и подсел к телевизору. Шла передача о тайнах мироздания, о секретах прошлого и визитах внеземной цивилизации. Ведущий рассказывал с большим увлечением и трагизмом, его оптимизм увлекал, завораживал. Внимательно слушая, Яша подался вперед и … Михаил Дмитриевич сделал еще одну попытку взять тело под контроль.
На шум упавшего тела прибежали бабки. Они хлопотали вокруг бесчувственного тела весь остаток ночи, целый день, потом ночь и снова день…
Жгучее масло покрывало уже не только грудь несчастного, но весь его живот и пятки заодно. На кухне постоянно варились настои и в кастрюле неторопливо булькала новая жирно лоснящаяся порция, резкий запах выплывал из открытых окон, распугивая воробьев и кошек.
Глава 27. Капризы
Вечерело.
Сидеть на крыльце становилось прохладно, Маришка зябко ежилась, вздыхала и периодически стирала ползущую по щеке слезу. Она все еще переживала из-за своего бегства. Ведь поехали в Воронеж вместе и возвращаться следовало в том же составе, а она … Мало того, невежливая, а еще безнравственная, раз приняла Санин подарок. Нравственное падение личности подтверждала и сцена в гостиничной ванной. К приличной девушке никто бы не вошел. Значит, вела себя распутницей, вот одурманенный алкоголем Никита и … ему-то все равно, что с гуся вода. Проспался и ничего не помнит. … А если помнит?
Ужас!
Так еще и воровка! Не в силах сдержать рыдания, Маришка спрятала лицо в ладонях.
Вышедшая на крыльцо мать, накинула ей на плечи кофту.
Валентина Аркадьевна жалела дочь, но поделать ничего не могла, здесь надо было только ждать.
Время лечит.
Она знала о безответной любви Маришки к Никите Олеговичу.
Ну, что поделаешь, коли сердцу не прикажешь!
У каждой женщины в жизни есть вот такой Никита, ради которого и в огонь, и в воду полезешь. Кто-то выкарабкивается и находит силы жить дальше, а кто-то режет вены.
Хорошо, что дочь приехала. Коротко стриженная, точно молоденькая школьница, миленькая! Правда выглядит нездоровой, похудела. Но это нервы, вдали от городской суеты успокоиться проще.
Поначалу появление дочери возле калитки обрадовало.
Но не дав опомниться, Маришка налетела с упреками и обвинениями в неаккуратности.
Куклу разбила! … Кто? Да вот она, Валентина Аркадьевна! … Когда?
Но Маришка точно не слышала и требовала вернуть … вторую, Элизу!
Хорошо хоть с кулаками не кинулась.
А потом резко угомонилась, как-то сразу. Забилась в угол в обнимку опять же с куклой и всё.
Она вздрагивала из-за любого шороха, прислушивалась и требовала подтвердить, что никто под окном не шепчется. Тревога увеличилась многократно, когда дочь начала испуганно приседать от пролетавшей мимо вороны или сороки.
Хуже того, начались обмороки и жалобы на озноб.
И вот, второй день подряд мать мягко теребила дочь, развлекая ее блинами, пирогами, яблоками, зачитывая вслух анекдоты из численника и пересказывая нелепые суждения соседей. Главное, не дать замкнуться в себе, время лечит, перемалывая боль в светлую печаль. И все равно ошиблась, пересказав недавние новости, прошедшие по телевидению. Показали родную улицу после урагана.
Маришка моментально спала с лица и затряслась.
Нет, надо ехать ко врачу.
Валентина Аркадьевна медлила, надеясь справиться самостоятельно.
- Пойдем, поможешь полить кабачки, - она протянула приглашающе руку. – Ты себя хорошо чувствуешь?
- Нормально, - принужденно улыбаясь, Маришка поднялась.
Она не злилась на мать, наоборот, даже радовалась мелким поручениям, ибо тишина и покой возвращали назад в воспоминания пережитого и душили черной депрессией.
Прошедший накануне дождь наполнил бочки, согретая солнцем вода лучше подходила растениям, чем холодный поток из водопровода.
В четыре руки они дружно перетаскали ведра на огород.
- Ну, все, я пошла гулять, - Маришка отставила в сторону ведро.
- Скоро стемнеет, - предостерегла мать. – Не задерживайся.
Прихватив спортивную сумку с куклой, Маришка вышла за калитку. И хорошо бы никуда не ходить, но сидеть перед телевизором сил не было.
Прижимая к груди Стефана, она вдыхала исходивший от его волос запах роз. Откуда это? Но аромат успокаивал. Вообще близость Стефана убаюкивала. Тьфу на Тэю и Элизу.
Как же он восхитительно пахнет!
Глаза слипались.
Решительно повесив сумку на плечо, Маришка зашагала по тропинке.
Она думала о будущем, хотелось кардинальных перемен. Возможно, имело смысл уволиться и пожить на даче.
А как же мечта о море?
Маришка никогда не видела бескрайней водной глади, грезила восходами и закатами на диком пустынном пляже.
Но пока не до романтики.
- Новую квартиру сдать и … вуаля, - вороша на ходу опавшую хвою, размышляла она вслух.
По счастливому стечению обстоятельств продавцы однокомнатной квартиры отдали ключи сразу, еще до заключения сделки в банке.
